Бабочка на ладони

– Сволочь… садист! – прошипела Марта. – Больно же!

– Бесплатная эпиляция… – хмыкнул псевдоэлектрик. Осторожно ощупал ее затылок. – Крови нет. Небольшая гематома. Надо холодное приложить. Есть лед?

Марта кивнула на старенький холодильник, перетянутый железной цепью с велосипедным замком.

– Ух ты… Это от кого?

Ну не рассказывать же ему, в самом деле, о Стасе!

– От кого надо…

– Код скажешь? Ну и не надо… – Псевдоэлектрик покрутил замок, набрал несколько комбинаций. Раз – и цепь с грохотом упала на пол. – Делов-то…

Он открыл холодильник. Пирожки из кулинарии, початая банка баклажанной икры, банка сгущенки.

– М-да, не густо… – Он залез в морозилку, достал обсыпанный льдом пакетик с овощным супом. Марта купила этот суп месяц назад, из диетических соображений, а потом чего-то руки до него не дошли…

Псевдоэлектрик завернул пакет с супом в полотенце, приложил его к затылку Марты. Как ни странно, Марта вдруг перестала паниковать. Какой смысл бандиту-убийце-маньку-грабителю лечить ее? Уж грабил-убивал поскорее бы… Значит, это не преступник.

– Ты кто? – сурово спросила Марта и попыталась вспомнить имя своего похитителя. Что там было в анкете написано?.. Не вспомнить. Ну да неважно, главное – вот кого на работу Сан Саныч нанял – психа!

Псих потер ладонью подбородок. Вздохнул, словно прикидывая что-то. Потом вскинул на Марту светлые, наивные глаза и честным голосом произнес:

– Я – спецагент. Меня зовут Иван Макаров.

Иван Макаров. Спецагент. Очаровательно!

Несмотря на весь драматизм ситуации, Марта истерически засмеялась. Нет, не засмеялась, а – заржала.

– Тихо ты!

– Ой, не могу… Придумал бы чего получше! – Пакет с диетическим супом съехал на сторону, Ивану Макарову пришлось водрузить его обратно Марте на голову. – Спецагент… Ванька Макаров, спецагент!

Спецагент – это, прежде всего, кто-то вроде Штирлица. Или есть еще два смешных чудика из «Людей в черном»… Очень, очень недурен также агент Фокс Малдер из любимого сериала «Секретные материалы». Пирс Броснан в роли Джеймса Бонда – просто великолепен, хотя некоторые поклонники вопят, что истинным агентом 007 можно считать только Шона Коннери! Есть еще Борн, который все пытался себя идентифицировать…

Но тип в комнате ничуть не напоминал этих героев.

«Точно псих», – окончательно утвердилась в своем мнении Марта, глядя на губошлепа со светлыми глазами. Псих – это еще хуже, чем маньяк или грабитель. У тех известно какие задачи, а вот что у этого придурка на уме – один бог знает.

От веселья не осталось и следа.

– Понятно, – стараясь держать свой голос в узде, кротко произнесла Марта. Она помнила твердо – с ненормальными не спорят. Вот взять, например, Стасю… Но додумать про Стасю Марта не успела.

– Чего тебе понятно? – подозрительно спросил «спецагент» Иван Макаров.

– Все, – благожелательно кивнула Марта.

– Что именно?

– Ты спецагент. И ты выполняешь спецзадание, да?

«Сейчас станет втюхивать, что ловит инопланетян. Типа, у нас в Грязищах космодром, где тарелки приземляются… Или что в моей халупе теперь будет явка, и скоро сюда явятся Юстас с Алексом…»

– Да.

– Ну вот, видишь, я сразу догадалась…

– Издеваешься! – укорил ее Иван Макаров. – Я правда спецагент. Расследую экономические преступления.

– Меня в чем-то подозревают? – Марта пошевелила пальцами связанных ног. Ее ботинки 41-го размера валялись возле кровати, разметав по обшарпанному полу шнурки. Выходит, Иван Макаров предусмотрительно снял с нее ботинки. В обуви на кровати – нехорошо! Точно-точно, ненормальные такие педанты, вечно зацикливаются на мелочах. Взять, например, Стасю…

– Тебя – нет.

– А кого? – опять сбилась с мысли Марта.

– Одного человека из Росагронадзора.

– Сан Саныча?! Из-за медведя?..

– Какого медведя? Нет, не Сан Саныча!..

– А кого?

– С кем ты в кафе сидела.

– Горского?!

– Угадала. Молодец. С третьего раза… – Иван вернулся к столу, залпом выпил чай. Потом подошел к Марте со второй чашкой: – Будешь?

– Буду. Руки развяжи.

– Не дождешься… – Иван помог ей приподняться, поднес кружку к губам, потом помог лечь, снова водрузив на голову пакетик с диетическим супом. «Он псих, да. Но не буйный и не агрессивный. Относительно безобидный – как Стася!» – сделала Марта очередной вывод.

– Спасибо.

– Голова не болит?

– Нет. А как ты ко мне в машину залез?

– Секрет фирмы.

– Ну расскажи! – с любопытством взмолилась Марта. Она окончательно убедилась, что Иван Макаров не опасен. Такой дурачок, вроде Стаси…

– Все плохо, Марта, – неожиданно печальным голосом произнес тот. – Для меня, во всяком случае…

– Почему?

– Боюсь, в моей конторе будут думать, что я крот.

– Крот? Ой, только не надо про грызунов – у нас дом старый, и…

– Крот – это предатель. Двойной агент, – перебил ее Иван.

– А-а… А почему в твоей конторе про тебя будут так думать?

– Потому что Леху и Попова убили. А у меня – ни царапины.

«Телевизор пересмотрел. Бедный, бедный… – Кажется, Марта уже жалела его. Нет, не жалела, а – понимала… – Кто угодно от нынешнего телевидения спятит. Взять, например, Стасю, жертву рекламы…»

– Ты хотел бы, чтобы тебя тоже убили?

– Я хотел бы, чтобы никого не убивали.

– А как это произошло?

– Нашу машину взорвали. А я в этот момент вышел, чтобы купить сигарет.

– Курение – вред, – машинально напомнила Марта.

– Абсолютно согласен. Только я не курю. Я вышел за сигаретами для Попова. Попов был за рулем. И в этот момент рвануло…

– Тебе повезло, – подумав, изрекла Марта. – А что дальше?

– А дальше я залез в первую попавшуюся машину. В твою. Вот как это было.

– Ми… минутку! – Что-то вдруг сместилось в ее голове. – Так это… правда?!

«Точно. Мы сидели с Яном в кафе. Потом взрыв, и… Так этот Ванька – действительно настоящий спец-агент?!»

– А кто взорвал машину? Ян? Ян не мог, Ян в это время был со мной!

– Ян кого-то нанял.

– Да? – совсем растерялась Марта – от неожиданности она опять заговорила хриплым басом. – Ты ничего не путаешь, Макаров? Ян – хороший мужик… И не жадный совсем! Пижон, конечно, но… Сейчас все пижоны! – яростно напомнила она.

– Дело темное, – уклончиво произнес Макаров.

– Экономические преступления… Ты намекаешь, что Ян берет взятки?

– Типа того. Это называется по-другому – откат.

– Словечки какие – крот, откат… Я не верю.

– Не верь. Но мне надо пересидеть у тебя несколько дней. Я должен во всем разобраться… Тем более что Ян Горский думает, будто меня нет в живых.

– Кино-о… А потом ты меня убьешь.

– Дура, что ли? – вытаращил глаза Макаров. – За что?

– Ну ты же передо мной открылся! И вообще, я теперь все ваши спецтайны знаю. А где твой пистолет, кстати? Которым ты мне угрожал?

– Нету. У меня ничего нет с собой, даже документов. Не люблю таскать лишнего. И вообще, если спец-агент берется за оружие – это значит, что он окончательно влип и у него нет выхода… Тебе ничего не угрожает, клянусь! – спохватившись, добавил он.

– Н-да… хотелось бы верить. А если я Горскому тебя заложу?

– Смысл? Он и так догадался, что за ним следят… Зря, что ли, взрыв устроил, сволочь! – с ненавистью произнес Ян.

– А если Горский меня захочет убить? – Марта решила перебрать все варианты.

– А смысл?! У тебя есть какие-то доказательства его вины? Нет. Если бы были – тогда бы ты стала для него опасна… Да и то он сначала бы постарался вытрясти их из тебя или запугать, чтобы ты не смогла ими воспользоваться, и лишь потом задумался бы – надо тебя в расход пускать или не надо…

– Логично, – вынуждена была согласиться Марта.

– Так ты позволишь мне остаться? Буквально дня на два, на три… Я никак тебя не стесню и… буду вести себя очень примерно!

Марта задумалась. Потом произнесла неохотно:

– Ладно. Раз уж навязался на мою шею…

В чем отличие отечественных спецагентов от зарубежных? Ихние потягивают коктейли (мохито, например, или водку-мартини, которые надо смешать, но не взбалтывать), а наши дуют чаи. Ихние соблазняют красавиц, а наши – крайне неразборчивы.

– Спасибо! – обрадовался Макаров. И быстренько развязал на ней веревки.

Марта села, сунула ноги в ботинки.

– Ладно, пора спать. Ты к Стаське иди, в соседнюю комнату, а я здесь буду, – деловито произнесла она.

– Кто такая Стаська?

– Моя соседка. В больнице сейчас. Не сегодня-завтра выпустят. Она весной и осенью всегда в больнице лежит месячишко-другой… – Марта вернула пакет с подтаявшим диетическим супом в морозилку.

– Повезло тебе с соседкой…

– И не говори! Тем более что я раньше жила в центре Москвы, в собственной квартире и без всяких там соседей… – невольно вырвалось у Марты.

– А как тут оказалась?

– Как-как… муж помог – вот как! – неохотно призналась она.

– То есть?.. Он тебя выселил, что ли? – удивился Макаров.

– Ага. Теперь наслаждается жизнью с новой женой и сыном.

– Вот гад…

– Он не гад. Он хороший, порядочный человек. Просто он так любит Ксюшу с сынишкой, что… – Она сглотнула комок в горле. – Он мне честно сказал: «Ты, Марта, сильная. Ты себе еще на квартиру заработаешь. А мы с Ксюшей – никогда…» Ксюша тогда беременная была. Плакала – «ну как же мы с ребеночком на улице будем жить!». Олег сломался и… устроил мне вот такой сюрприз. Ты думаешь, он не понимал, что поступает плохо? Еще как понимал! – с горечью произнесла Марта. – Так и заявил потом: «Гореть мне в аду – за тебя, Марта. Но я делаю это ради Ксюши и нашего с ней сынульки». Вот так он их любит… Сынульку, кстати, они Светозаром назвали. Я только одного не понимаю, как они его ласково называют – Светой, что ли?.. Или Зарей?

Макаров захлопал светлыми ресницами. Наивнейшее на вид создание, и не скажешь, что спецагент! Или у них там проблема с кадрами?..

– Что смотришь?

– А почему твой муж Олег думал, что ты заработаешь себе на квартиру? – тут же спросил Макаров. – В нынешнее время, если ты не олигарх, квартиры быстро не покупаются… Ты же – обычная секретарша?

– Я не всегда была секретаршей.

– А кем ты была? – заинтересовался Иван.

– Дизайнером по интерьерам. Очень хорошим. Сама себе на квартиру заработала. Ну, ту, которую у меня Олег потом отнял.

– Класс! Дизайнер… – восхитился тот. – А почему на вторую квартиру не стала зарабатывать?

– Это что, допрос? – вспылила Марта. Ее и так уже колотило от воспоминаний. – А я, может, вовсе не сильная… может, я сломалась? Может, я не могу теперь работать по специальности? Да, у меня рост метр восемьдесят и размер ноги – сорок первый… Но я не сильная!

– Чего ты так орешь? – испуганно произнес Макаров. – Вот голосище-то…

– Да, и голос у меня, как у грузчика! Я толстая корова… Лошадь… Битюг! На мне пахать можно! По голове бить! – Она ощупала шишку на затылке.

– Я тебя не бил. Но все равно – прости, что так по-дурацки… И ты вовсе не толстая корова… так, немножко крупная…

«Немножко крупная»! Прохвост… Я его сразу раскусила!»

– Ладно… Ладно. Вали к Стаське, а я спать хочу.

– Ей-богу, я тебя не побеспокою! Тише воды ниже травы, посуду буду мыть… – Он затанцевал к двери.

«Врет. Врет и не краснеет», – устало подумала Марта.

– Да, Макаров…

– Что? – он обернулся.

– Я не просто так тебя оставляю. Ты мне должен.

В его глазах что-то дрогнуло.

– Я тебя слушаю… – постным голосом произнес Макаров.

– Будешь моим женихом.

– Что? – В его голосе засквозил ужас.

– Не буквально! На один вечер.

– Ну, если надо… – с вымученной тоской начал он.

– Ты не понял! Завтра у моей матери день рождения. Пойдешь со мной в качестве жениха. Иначе она меня весь вечер пилить будет…

– А, в этом смысле! – с явным облегчением вздохнул Макаров. – Конечно-конечно… Я схожу с тобой! Мне не трудно.

– Мерси.

Он снова взялся за ручку двери.

– Макаров!

– Что?..

– Почему ты назвал меня «красавицей»?

– Когда?

– Тогда, на работе. Сегодня. Когда электрика изображал…

– Да ты и вправду симпатичная!

– Врешь!

– Ничего я не вру! И… и спокойной ночи, Марта! – Он шмыгнул за дверь.

…Марта долго не могла заснуть. И не потому, что происшествие со спецагентом ее напугало. Если честно, ей было уже наплевать, что кто-то кого-то пытался разоблачить. Взрывы, слежка, какие-то там откаты… Ей был безразличен и Иван Макаров, и Ян Горский (Иван и Ян, инь и ян, зеркальные близнецы, плюс и минус, ангел и черт…). Ян, конечно, оставался немного роднее – ну как же, у Марты с ним общий «ребенок» – старенькое авто… Ну и что теперь, она за это авто, проданное по дешевке, должна на Яна всю жизнь молиться?.. Если Ян жулик и преступник, то можно и забыть про это его благодеяние… И Иван тоже хорош – из-за него шишка вон на затылке!

На самом деле Марту волновала только Ксюша. Наверное, Марта ее ненавидела. Она никак не могла понять, чем же она хуже Ксюши. И почему она не такая, как Ксюша.

Ксюша – противоположность Марты, тоже ее зеркальное отражение. Вернее, некая причудливая проекция, поскольку вес Ксюши – сорок пять килограммов… Размер обуви – тридцать четвертый (!!!).

У Марты – 41, у Ксюши – 34. Боже мой, боже мой! 41 и 34. День и ночь.

У Ксюши – ангельский голос, Олег даже как-то сравнил его с «небесными колокольчиками». То есть нечто дивное и неземное… Недаром Ксюша работала администратором в салоне красоты. Она снимала телефонную трубку и лепетала: «Алло! К какому мастеру вас записать? Стрижка или укладка?» – «Налысо побрить!» – рявкнула тогда Марта. Это был один-единственный раз, когда она звонила на работу Ксюше. Без всякого повода, просто послушать голос соперницы…

У Ксюши были светлые, мягкие, послушные волосы, словно покрытые серебряной пылью. У Марты, как уже упоминалось, – нечто, совсем не напоминающее волосы. Сноп сена, пук проволоки, веник, мочало, рулон пакли…

Ксюша никогда не ругалась. С ее губ, напоминающих цветочные лепестки, никогда не слетало грубое слово. Представить, чтобы Ксюша сказала «дерьмо» или «твою мать», – было невозможно. Если Ксюше в общественном транспорте наступали на ногу, она плакала. Слезами, напоминающими хрустальные шарики.

Ксюша была трепетной и возвышенной. Это она придумала имя сыну – Светозар. (Если бы у Марты родился сын, то она бы назвала его, ну… да хоть тем же Ванькой бы назвала, но уж точно – не Светозаром, не Лучезаром и стопроцентно – не Пересветом.)

Ксюша и Марта.

День и ночь. Небо и земля.

Ксюша не ведала, что Олег собирается лишить Марту квартиры. «Если бы я знала, что Олежек задумал, то я бы не позволила ему это сделать!» – с хрустальными слезами на дрожащих ресницах сказала она Марте. «Я знал, что ты мне не позволишь это сделать, – с беспредельной нежностью в глазах обратился к своей новой жене Олег. – Этот грех на мне. А ты ни в чем не виновата, Ксюша… А ты, Марта… прости меня!»

* * *

Стук в дверь.

– Да! – сонным голосом отозвалась Марта.

– Можно? – в комнату втиснулся Иван. – Доброе утро…

Марта скосила глаза на часы – половина второго. Дня…

– А, это ты, спецагент… – Марта вспомнила вчерашнее приключение. – Добрый день.

– Я тут с твоей соседкой познакомился… – Иван скромно сел на стул.

– Со Стасей? Ее что, выписали? – обреченно простонала Марта.

– Ага. Но она уже ушла.

– Ты ее не напугал, Макаров?

– Скорее это она меня…

– Как она тебе?

Иван помолчал. Потом произнес суровым, «чекистским» голосом:

– Твоему бывшему мужу надо яйца оторвать.

– Макаров… Больше ни слова о моем бывшем муже, – не сразу отозвалась Марта.

– Понял. Ну что, идем?

– Куда?

– Ты говорила, что у твоей мамы день рождения…

– О господи… – вздрогнула Марта, окончательно проснувшись. – Ступай на кухню, я пока соберусь!

– Завтракать будешь? – крикнул из кухни Иван.

– Буду…

Марта рванула в ванную. Потом в комнату. Потом к Стасе – не уперла ли та фен? Потом к себе – нашла фен почему-то у себя под кроватью…

– Марта, я жду! Остынет…

«Идиллия, – неожиданно подумала Марта. – Счастливая семейная пара – муж и жена. Собираются в гости к теще, жена прихорашивается, муж готовит завтрак…»

– Пельмени сварил. А пирожки испортились, их пришлось выбросить! – бодро отрапортовал Иван.

Марта присела напротив, на табуретку. Она никогда не ела на кухне, только в комнате. Привычка, выработанная коммунальным житьем. Особенно когда соседкой – безумная Стася. Ну да ладно, Стаськи все равно сейчас нет…

– Марта, я вот что подумал… Как я пойду на день рождения твоей мамы?

– А что?

– Ну не в таком же виде, – он указал на свою спецовку.

– Точно. Мама не поймет… Надо костюм!

– Вот и я говорю… Можно я не пойду, а тихонько посижу дома?

Идиллия, идиллия… Если со стороны посмотреть, не зная подробностей, – счастливая семейная пара. Сидят вдвоем на кухне, как голубки, муж застенчиво признается, что не сможет пойти на день рождения тещи…

– Только попробуй, – сурово произнесла Марта. – Пойдешь как миленький! У Стаськи в шкафу костюм ее покойного отца.

– Я не буду одежду с покойников носить…

– Костюм не с покойника сняли, не бойся! Стаськин отец в нем живым ходил…

– Представляю этот костюмчик… – без всякого энтузиазма заметил Иван.

– Стаськины родители были нормальными людьми, между прочим! В их семье только она – инвалид.

Иван помолчал, мужественно пережевывая пельмень. Потом изрек:

– Вот видишь, на что я ради тебя иду… Была бы ты толстой коровой, мне бы на тебя было глубоко наплевать!

После завтрака Марта всучила Ивану костюм:

– Переодевайся… Ко мне в комнату пока не заходи.

Марта заперлась у себя.

Мама требовала, чтобы праздники были всегда праздниками. Если тебя пригласили в гости, то уж будь добра одеться соответственно – никаких там растянутых спортивных костюмов и кроссовок (ботинок). Поэтому на этот случай у Марты был припасен парадный наряд.

Она быстренько влезла в черные бриджи. Бриджи – уникальная вещь. Никто не требует, чтобы они прикрывали каблуки. Длина бриджей застряла где-то между коленом и щиколоткой (если выше колена, то это будут уже шорты, а в шортах в гости – неприлично) – и их может носить женщина любого роста. Хотя не исключено, что данные бриджи на самом деле являлись обычными брюками, но для женщин маленького росточка. Типа Ксюши. Да, пожалуй, Мартины бриджи смотрелись бы на Ксюше как полноценные брюки…

Далее Марта натянула на себя водолазку. У водолазки на горловине сверкала россыпь стразов – значит, она была стопроцентно парадной.

Поверх водолазки – голубой длинный пиджак. Пиджак Марта считала самым удачным своим приобретением, поскольку он прикрывал все проблемные места. На самом деле пиджак был летним пальто, но на Марте он смотрелся как стопроцентный пиджак.

Волосы Марта увязала в пучок, закрепила конструкцию двумя десятками шпилек. Брызнула сверху лаком.

Немного косметики…

Парадные остроносые туфли на низком каблуке. Большая редкость, кстати, поскольку если туфли парадные, то почти всегда – на шпильках. А шпильки Марте уж вовсе ни к чему (ну куда ей каблуки, она и так затылком в потолок упирается)…

Через десять минут Марта вышла на кухню. Иван стоял у окна, уже переодетый в клетчатый костюм покойного Стасиного отца. Костюм, кстати, был ему впору, а чуть длинноватые брюки милосердно прикрывали рабочие ботинки.

– Класс… – Услышав стук двери за спиной, Иван повернулся, оглядывая себя. – Винтажная штучка! У покойника был неплохой вкус…

Он поднял глаза на Марту, и улыбка сползла с его лица.

– Что? – сурово спросила Марта.

– Н-ничего… Марта!

– Что?

– А ты и вправду была дизайнером? Хорошим дизайнером?

– Издеваешься?..

– Нет. Но вчера ты выглядела лучше.

– Не твое дело… – Марта не стала пускаться в долгие объяснения: как тяжко женщине ее габаритов искать обувь и одежду нужных размеров – будь она хоть трижды дизайнером.

Они вышли из дома. Стояла пасмурная, холодная погода. Низко висели темно-серые тучи…

– Можно я за руль сяду? – предложил Иван.

– Это еще зачем?

– Я знаю, как ты водишь… Чуть не умер вчера, когда сзади на полу лежал.

– Нет.

– Марта, ну пожалуйста…

– Нет!!!

– Какой у тебя жуткий характер… Неудивительно, что муж тебя бросил.

– Опять?.. Я же просила… Да, и кстати, небольшой инструктаж: я живу не в Грязищах, а в своей квартире на Садовом. По-прежнему занимаюсь дизайном. Самое главное: ты – меня любишь. Веди себя соответственно! Вот ключи – открой-ка ворота…

Они выехали из «пенальчика». Иван немедленно пристегнулся.

– А кем я работаю? – вцепившись в сиденье, спросил он.

– Кем хочешь. Только что-нибудь приличное придумай! И никаких спецагентов!

– Хорошо. Я тогда буду художником. В таком костюме очень хорошо быть художником. И вроде как у нас много общего…

– Согласна.

– Марта… А свадьба у нас когда?

– Мы еще не определили.

– Марта!

– Что еще?.. – недовольно огрызнулась Марта – машину тряхнуло. – Ты не видишь, что отвлекаешь меня?..

– А что ты своим родителям на следующий год предъявишь?

– О, я так далеко не загадываю… – раздраженно отмахнулась она.

– В общем, правильно. Будет день – будет хлеб… Ой! Марта… Марта, можно я за руль сяду?

– Отстань!

– Какая ты злая…

Они выехали из городка, свернули на шоссе. Здесь дорога была получше. Машин мало… Марта немного расслабилась. «Нет, все-таки надо этого прохвоста ввести в курс дела, а то ляпнет при родителях чего-нибудь не то!»

– Я пять лет назад с Олегом развелась. Про Олега они знают.

– Знают, что он выгнал тебя из собственной квартиры?

– Нет, что ты! Я же сказала, что для них я живу все там же. Просто с Олегом мы развелись. Я им по дурости ляпнула… Только потом сообразила – надо было сказать, что он умер, – тогда бы они не стали придираться.

– Странные у тебя с предками отношения… Они что, за пять лет так и не собрались к тебе в гости? – осторожно спросил Иван.

– Несколько раз собирались. Но я говорила, что делаю перепланировку. Ремонт и все такое… Я же дизайнер!

– И они верили?

– Да. Они, если честно, особо и не стремились ко мне. Живут с моими братьями, за внуками приглядывают. Времени нет… А летом – на даче.

– У тебя и братья есть?

– Да, двое. Георгий и Глеб. Одному 24, другому 25. Они младше меня.

– И уже дети у них есть? Раненько… – заметил Иван.

– У Георгия двое. А Глеб не так давно женился. Родители всегда мечтали о внуках. От меня они ничего не дождались.

Некоторое время они ехали молча. Посыпал снег крупными редкими хлопьями… Первый снег в этом году. Асфальт заблестел.

– Сбавь скорость… – занервничал Иван. – Ты резину меняла?

– В смысле?

– О господи… Зимнюю на летнюю! Шины…

– А, это… Не успела. Что еще? – глядя на дорогу, снова заговорила Марта. – Сама я к родителям стараюсь ездить нечасто. Вот только на дни рождения, на Новый год. Вернее, не на Новый год, а первого января я всегда к ним приезжаю. На Новый год там не протолкнешься…

– А братья? Братья не в курсе твоей личной жизни?

– Братьям все до лампочки.

– Какая-то странная у вас семейка… Может, тебе стоило им все рассказать? Как Олег тебя кинул, как ты живешь в этой хибаре в Грязищах, работаешь секретаршей завхоза, а вовсе не дизайнером…

– Они не поймут.

– Они же твои родные.

– Вот именно!

– Не верю… – недоверчиво пробормотал Иван.

– Почему?

– По-моему, родные для того человеку и даны, чтобы поддерживать его в трудных ситуациях, помогать – если не делом, то хотя бы добрым словом… Они – для того, чтобы просто любить. Чужие ведь за просто так любить не станут?

– Мои родные меня любят, – пробормотала Марта, вцепившись в руль.

– Тогда какого хрена все эти тайны Мадридского двора?

– Так проще. Вот у тебя с родителями какие отношения – ну, если они еще живы-здоровы, конечно?

– Не знаю…

– Как это? – удивилась Марта. – Ты не знаешь, какие у вас отношения?

– Я не знаю, живы они, здоровы ли…

– То есть? – Марта едва успела затормозить перед светофором. Машину резко тряхнуло.

– Осторожнее… Я сирота.

– В каком смысле?

– В прямом. Меня на помойке нашли! – Иван широко улыбнулся.

– Шутишь? – осторожно спросила Марта.

– Нет, правда. Хорошо, что было лето, я не успел замерзнуть. Рос в детском доме, потом служил в армии, а уж в армии меня нашли…

– Родители?

– Нет, предложили работать в органах. Очень я подходящий человек.

– В смысле?

– Трудолюбивый, неконфликтный, способный, некорыстный, привязанностей у меня нет и быть не может… ну и много еще чего. Я кучу тестов прошел, прежде чем меня в нашу контору взяли.

– Тогда чего про любовь заговорил? Ты ведь даже не знаешь, что это!

– Зато меня психологии учили… Женщины – существа эмоциональные, вот им без любви и добрых слов – нельзя.

Марта нажала на газ.

– А мне, как видишь, можно, – сказала она. – Я исключение. Какая любовь, какие слова, когда у меня рост – метр восемьдесят! А размер ноги…

Она не успела договорить. На мокром, покрытом коркой льда асфальте машину внезапно занесло.

– А-а…

– Руль держи!

– А-а!!!

Стремительный разворот. Еще разворот. Марта моментально перестала ориентироваться, ей показалось, что она находится на аттракционе «Американские горки» – ее несет и кувыркает в воздухе неведомая сила, которой невозможно сопротивляться. Единственное, что можно, – только орать, широко открыв рот.

Дорога за минуту до этого происшествия была пуста, но в какой-то момент скольжения Марта краем глаза увидела в зеркале грузовик. Где был этот грузовик – сзади, или спереди, где они сами, на своей полосе или встречной, – уже невозможно было понять.

Иван тоже что-то орал, перехватив у Марты руль. Поворот, еще поворот на скользком асфальте, визг тормозов. В последнюю секунду Иван сумел уйти от лобового столкновения с грузовиком, и… Удар. Вылетела подушка безопасности…

Тряхнуло так сильно, что у Марты едва голова не оторвалась. Все двадцать шпилек разлетелись в разные стороны, волосы волной закрыли Марте лицо.

Иван тяжело дышал рядом.

– Жива?

– Ка…кажется… – Марта откинула волосы назад и обнаружила, что ее машина находится на обочине. Передняя часть, впечатавшаяся в столб, – в гармошку, изпод капота валит дым. – Пронесло!

Вдалеке виднелся грузовик, удаляющийся в сторону области.

– Мюллер шел по коридору рейхсканцелярии. Вдруг сзади – шаги. Мюллер быстрей – и шаги быстрей. Мюллер бежит, и сзади побежали…

– Ты что, спятил? – прошептала Марта.

– Нет, это я тебе анекдот рассказываю. Сейчас будет самое интересное…

– Не надо, – Марта отстегнула ремень и выползла наружу. Холодный осенний ветер. Черные тучи. Ее разбитое вдребезги авто, ее разбитая мечта о комфорте в пути…

– Что делать будем? – почесал в затылке Иван. – У тебя мобильник есть? Только, чур, я тут ни при чем, светиться не буду…

– Что делать, что делать… – эхом отозвалась Марта. – Я знаю, что делать. Надо к маме ехать. Срочно! – Она взглянула на наручные часы.

– А машина?

– Оставим как есть. Надо к маме. Вон маршрутка идет… – Марта замахала призывно руками. – Итак, Макаров, новые инструкции: моя машина – в ремонте. С ней все в порядке, но… надо покрасить кузов! Нет, не пойдет… Мать скажет: «Я так и знала, что ты купишь какую-нибудь обшарпанную дрянь!»

– Может, ты решила сделать аэрографию? – предложил Иван.

– А что это?

– Рисунки всякие снаружи – животные, растения, инопланетные пейзажи… Работа ювелирная, требует времени… Поэтому мы прибыли к твоим родным на своих двоих.

– Гениально! Так и расскажешь…

Маршрутка затормозила перед ними.

* * *

Все прошло на ура.

На день рождения прибыли практически вовремя. Отец выглянул в окно: «Где припарковались? Нигде? А почему не на машине?» Ему была немедленно предложена басня с аэрографией в исполнении Ивана. Басню с неожиданной благосклонностью выслушали. Да и сам «жених» явно понравился.

Иван еще купил букет цветов, и мама просто растаяла:

– Марта, какой замечательный у тебя молодой человек… Ты его не заслуживаешь!

Комнат в квартире было три. В одной жили родители, в другой Георгий, его жена Лиза и двое малолетних детей (девчонки!), в третьей – молодожены Глеб и Марина. Марина оказалась неожиданно и очень сильно беременной.

Все собрались в большой комнате – родительской и по совместительству выполнявшей функции гостиной, за огромным раздвижным столом.

– Шестьдесят пять – это круглая дата. Юбилей! Ниночка, за тебя! – поднял первый тост отец, бывший военный. И Марта, и братья оказались в него. Такие же высокие и крепкие. У отца были коротко стриженные волосы, кудрявые – тоже черта, передавшаяся его детям по наследству. Отец, как бывший военный, отличался характером твердым и прямолинейным. Он был нетерпим, нетерпелив и вспыльчив, что с возрастом только усилилось. Спорить с ним было бесполезно. С ним никто и не спорил – и жена, и дети, а позже невестки никогда не вступали с Виталием Викторовичем в открытое противостояние.

– Мамочка, поздравляю! – потянулась с бокалом к матери Марта. – Долгих-долгих лет тебе… Ой! Гоша… – ей наступил на ногу Георгий, тоже рванувший к матери с поздравлениями. – Мам, а почему не в ресторане? Уж ради юбилея можно было и зал в ресторане снять…

– С ума сошла! – отмахнулась мать. – Это ж какие деньги! Накормят всякой дрянью – потом в больнице валяться. А тут свое, домашнее…

Мать была великой кулинаркой. Пекла пироги и делала в промышленных масштабах варенья, маринады и соленья. Отличалась иезуитской скрытностью (оно и неудивительно – столько лет рядом с отцом, с его-то характером!). О чем она думает и что чувствует – никто и никогда не знал. Нина Павловна не была злой, но терпеть не могла ошибок и промахов. Ни у себя, ни у окружающих. Поэтому ее жизнь напоминала накатанную колею, а детей она отчитывала за любое «неправильное» действие. Если замуж (или жениться) – то навсегда. Специальность выбрал – работай по специальности, нечего ерундой заниматься, из дворников в конюхи переквалифицироваться (сама мать 40 лет пахала исключительно в должности медсестры, выросла под конец своей трудовой деятельности до старшей медсестры)! Если купил пальто – носи. Вообще, любой выбор – он первый, он и последний. Если не получилось с первого раза – то ты дура (дурак). Раньше надо было думать!

Поэтому Марта столь тщательно скрывала от родителей подробности своей личной жизни. Если бы они узнали, что Марта потеряла квартиру в центре Москвы, очень приличную работу и разбила только что купленную машину, они бы пришли в неистовство. Возможно, отца от возмущения хватил бы удар. Он бы помер, а в его смерти оказалась бы виноватой Марта.

– Иван, а когда вы с Мартой познакомились? Оливье еще вот, селедка… Марта, ну чего ты сидишь, подложи Ивану еще оливье! – У матери, как всегда, все было под контролем. Гости должны есть. И пить. Но пить – умеренно… Нина Павловна зорко наблюдала за Иваном.

– Когда? Да не очень давно… – добродушно пробормотал Иван.

Марта толкнула его коленом. «Эх, надо было предупредить, что мать не любит скоропалительных знакомств!»

– Год назад, – перебила его Марта.

– Да, год назад… Один год – как один день! – улыбнулся Иван. Потом что-то вспомнил и потянулся к Марте с поцелуем.

Марта едва сдержалась, чтобы не ткнуть его локтем в грудь. Потом вспомнила, что сама дала «жениху» наказ – показывать свою любовь к ней, «невесте». Позволила чмокнуть себя в щеку.