Две половинки Тайны

Сведения о своем отце я, конечно, тоже пыталась найти. Устроившись в полицию, первое время только этим и занималась. Точнее, поиски я начала, как только подружилась с Лавой.

Но, похоже, Свиридова Юрия Алексеевича в природе не существовало. Скорее всего, это имя вымышленное, как и его героическая профессия. Меня, то есть Татьяны Свиридовой, до моего появления в полицейском участке тоже как бы не было. По крайней мере, никаких сведений я не нашла. Моя официальная биография начиналась в одиннадцать лет.

Почему я вдруг подумала об отце? Терпение.

Он учил меня терпению. Для тайного агента – вещь необходимая. Что ж, терпения у меня хоть отбавляй.

Однако вскоре выяснилось: свои способности я переоценила.

В столовой во время обеда я решила позвонить Субботкину. Сама толком не зная зачем. Дело давно закрыто, да и не было никакого дела…

Восемь гудков, я уже подумала, что он не ответит, когда услышала его голос:

– Привет. Как дела?

– Хреново. Но я уже привыкла. Здравствуй, Виктор.

– Не поверишь, я только что думал о тебе.

– С любовью?

– Ха-ха, я женатый человек, – и продолжил серьезно: – Пытался решить, стоит тебе позвонить или нет.

– Есть новости? – насторожилась я.

– Ты имеешь в виду своего мужа?

– Кого же еще?

– Скорее есть странности.

– Вот как? У меня со странностями тоже полный порядок. Сегодня нашла обручальное кольцо Егора. Лежало на кухонном столе.

– А должно было где?

– На кладбище. Вместе с ним.

Виктор присвистнул.

– Вот уж странность так странность. И что ты об этом думаешь?

– Со мной решили поиграть.

– Есть кто на примете?

– Нет, но это связано с Егором.

Он долго молчал.

Я уже хотела позвать его, когда Виктор заговорил:

– Вполне возможно. Тут такое дело. Пару недель назад постоялец гостиницы, где останавливался твой муж, случайно обнаружил конверт. Он был прикреплен скотчем к ящику стола. Постоялец объяснил: ящик плохо выдвигался, вот он и решил взглянуть…

– И что было в конверте?

– Фотография мужчины с вопросительным знаком на обороте.

– С чего ты взял, что фотография имеет отношение к моему мужу?

– Он жил в этом номере.

– И еще сотня человек после него. Или есть что-то еще? – насторожилась я.

– Есть. Ты могла бы приехать? Кое-какие вещи лучше не обсуждать по телефону.

– Конечно, – не раздумывая ни секунды ответила я.

– Тогда до встречи.

Я хотела позвонить Косте, но в конце концов звонок отложила. И отправилась к своему начальству.

Я постучала, услышала громкое:

– Да, – и вошла в кабинет.

Геннадий Михайлович ел гречку из контейнера веселенького оранжевого цвета. Вид имел страдальческий. Все знали, что жена посадила его на диету.

– Редкая дрянь, – кивнув на кашу в контейнере, пожаловался он.

– Национальное достояние. Страшный сон россиян, что она исчезнет из магазинов.

– Да пропади она пропадом. Хотя с лучком да мясцом слопал бы за милую душу. А тут без мяса, да еще без соли… Ты чего хотела? – сменил он тему, отставив контейнер в сторону.

Я положила перед ним рапорт.

Он пробежал его глазами и с удивлением посмотрел на меня. Впрочем, удивление тут же сменил праведный гнев.

– С ума сошла? У тебя по графику когда?

– В сентябре.

– Вот. Отличный месяц, бархатный сезон.

– Мне сейчас нужно.

– Нужно ей… А работать кто будет?

– Я договорюсь с Павловским.

– Много от него толку. Может, объяснишь, с чего вдруг тебе отпуск понадобился?

– Я разговаривала со следователем, который вел дело моего мужа. Я хотела сказать, жениха…

– И что?

– В общем, кое-что требуется выяснить.

Геннадий Михайлович с минуту хмуро смотрел на меня.

– У них появились сомнения, что это несчастный случай?

– Пока не знаю. Предложил встретиться.

– Ну, так и сгоняй на выходные. Недалеко ведь.

– В выходной люди отдыхают.

– Он полицейский. А у полицейских с выходными туго. Постой, я ничего не путаю? Как город называется?

Я ответила, и Геннадий Михайлович неожиданно расплылся в улыбке.

– Рапорт подпишу, но при одном условии: для тебя, как говорится, будет маленькое, но ответственное поручение. Садись.

Я села, гадая, что это может быть за поручение.

– У меня в этом городе одноклассник живет. Галактионов Сергей Сергеевич. В школе мы с ним не то чтобы дружили, играли в одной команде. Что ты ухмыляешься? Я, между прочим, неплохим спортсменом был… пока сто двадцать килограммов не наел. – Тут он с тоской посмотрел на контейнер с кашей. – Короче, мы не друзья, скорее приятели. И не виделись лет двадцать с последней встречи выпускников, и вдруг он ко мне обратился. Беда у него случилась. Человек он богатый, ну, или состоятельный, тут уж как посмотреть. Преуспевающий бизнесмен, одним словом. Вот кто-то и решил на нем заработать. Жену похитили, потребовали выкуп. Он заплатил.

– А жену не вернули? – спросила я, продолжая гадать, чего от меня хочет мое начальство.

– Вернули. Но… Короче, на месте все увидишь.

– Что значит «увижу»? – нахмурилась я.

– То и значит. Он, само собой, хотел бы этих мерзавцев найти. А у тамошних ментов, как видно, никаких зацепок, или просто спустили дело на тормозах. Жену-то вернули. Вот он и обратился ко мне за помощью.

– Вы-то чем можете помочь?

– Да ничем. Знакомых среди их полицейского начальства у меня нет. Но человек, когда у него такое горе, моих объяснений не поймет. Да и жаль его, в одной команде играли. В общем, поезжай и разберись, что там к чему.

– Вы ведь это не серьезно? – гадая, с чего ему вздумалось так шутить, спросила я.

– В отпуск хочешь? Тогда сделай доброе дело.

– Я ж не следователь, чтоб похитителей искать.

– Не следователь. Но голова у тебя светлая, ты наблюдательна, и чуйка у тебя есть. Не зря Селиванов с тобой всегда советуется, а он у нас лучший сыщик.

– Он не советуется. Он клинья ко мне подбивает.

– Да ты что? Он же женат. Нарвется на выговор за неподобающее поведение. Позорит, так сказать, честь мундира. Но я в тебя все равно верю.

– Польщена. Если отставить в сторону комплименты, вы от меня чего хотите? Чтобы я создала видимость кипучей деятельности?

Начальство поморщилось.

– Между прочим, очень полезно взглянуть на ситуацию свежим взглядом, со стороны, так сказать. Глядишь, и заметишь то, что тамошние менты проглядели.

– Да кто мне позволит…

– А ты аккуратно. Коллегам не обязательно знать, чем ты там занята. Ну, если только знакомому твоему. У тебя ведь с ним отношения сложились? Вот и поможет, в случае чего. Удостоверение у тебя есть, будет, чем козырнуть при необходимости. Наши люди не особо внимательны, хорошо, если фамилию разглядят. Посмотри, поговори с окружением Галактионова, понаблюдай, глядишь, и зацепочка найдется.

– Глупость все это.

– Поспорь с начальством, – гаркнул он, правда, впечатления не произвел. За его добрую душу сотрудники его любили, при этом нередко используя его доброту в личных целях. Вот и я сегодня намеревалась, но, похоже, только усложнила себе жизнь.

– В отпуск хочешь? – ухмыльнулся он.

Я закатила глаза.

– Ему-то вы что скажете?

– Что ты, будучи в отпуске, займешься его делом в частном порядке. И пусть его не смущает твой возраст и, извиняюсь, пол. У тебя редкий талант…

– Нюх как у собаки, а глаз как у орла, – кивнула я.

– Вот именно. Ну, что? Рапорт подписывать?

– Полноценный отпуск.

– При необходимости даже продлю. Но уже за твой счет.

– Подписывайте, – сказала я.

– Вот это дело. Поезжай прямо сегодня. Я ему сейчас позвоню.

Я, направляясь в отдел кадров, услышала за спиной:

– Таня! – Меня догонял Селиванов, тот самый лучший сыщик. – Привет. – Он подошел и поцеловал меня в щеку.

– Завязывай с этим. Михалыч предупредил: будет строго карать за аморалку.

– За какую аморалку?

– Я ему на тебя настучала.

Селиванов немного похлопал глазами, гадая, всерьез я это или нет.

– Я ж дружески, – сказал он.

– Женатым дружеские поцелуи запрещены, только рукопожатия.

– Если б ты дала мне хоть малюсенькую надежду, я бы развелся с женой.

– Лучше не надо.

– А это что? – кивнул он на рапорт в моих руках.

– С завтрашнего дня в отпуске.

– С чего вдруг? У тебя же в сентябре?

– Остро нуждаюсь в отдыхе. Ладно, пока.

Я отправилась дальше по коридору.

Через полчаса позвонила в автосервис. Моя машина, вопреки обещаниям, готова не была. Можно, конечно, отложить поездку на пару дней, но тут же стало ясно: для меня это слишком большой срок.

Купив билет на поезд по дороге домой, я собрала чемодан и позвонила Косте. Сообщила о своем отъезде.

– Мы же договорились, – начал он, но я перебила:

– У Субботкина есть новости.

– Ты ему все-таки позвонила?

– И не зря, как оказалось. Он сам намеревался мне звонить. К тому же начальство отправляет меня в командировку. Как раз в этот город. Такие совпадения не зря случаются, согласись.

– Какая еще командировка?

– Обмен опытом.

– Послушай, у меня сейчас много срочной работы, но через несколько дней я с ней разберусь. Давай договоримся, что до моего приезда…

– Костя, я еду обмениваться опытом. И заодно поговорю с Субботкиным, и уж точно не хочу создавать тебе проблем.

– Обещай, что будешь звонить мне дважды в день.

– Утром и вечером, – заверила я.

Я забронировала номер в гостинице «Западная», той самой, где останавливался Егор.

Туда я прибыла через пять часов. Гостиница оказалась наполовину пустой, можно было попытаться занять комнату Егора, но я не помнила номер.

Была я там только однажды, когда забирала его вещи. Номер он оплатил на три дня вперед, значит, минимум три дня намеревался оставаться в городе.

На что собирался потратить столько времени? Ясно, что он за кем-то или за чем-то охотился. Возможно, Субботкин уже знает ответ на этот вопрос.

Комната была на третьем этаже, это все, что я помнила. И тоже поселилась на третьем.

Гостиница выглядела прилично, хотя звездами на фасаде похвастать не могла.

Номер оказался довольно большим. Оставив рюкзак возле двери, я немного прошлась, села на кровать.

На меня вдруг напала тоска. Может, потому что впервые за полгода мне предстояло жить в отеле, а не в своей квартире. Хотя к перемене мест я относилась легко, что неудивительно, учитывая кочевой образ жизни моего детства.

Я взглянула на часы.

Субботкин в это время наверняка отдыхает в кругу семьи. Большое свинство его беспокоить. И все-таки я набрала его номер. Просто сообщу о своем приезде.

– Я в гостинице «Западная», – поздоровавшись, сказала я.

– Оперативно. Начальство отпустило?

– У начальства свой шкурный интерес. Но об этом потом. Завтра сможем встретиться?

– А чего до завтра тянуть? Можно и сейчас.

– А как же заслуженный отдых?

– Жена с сыном в санатории. Одному тоска зеленая, но если тебе надо отдохнуть с дороги, перенесем на завтра.

– Ты же понимаешь, мне не терпится узнать, что случилось.

– Тогда встретимся в холле отеля. Буду примерно через полчаса.

Я приняла душ и через полчаса спустилась в холл. Двумя минутами позже явился Субботкин.

– Привет, – сказал он, хотел пожать мне руку, но рассмеялся и неловко обнял меня. – С женщиной куда приятнее обниматься.

– Ничего не имею против.

– Значит, ты не феминистка, это радует. Хотя временами смотришь так, что я начинаю побаиваться.

– Феминизм придумали мужики-лентяи, доверчивые женщины им поверили, и к домашним хлопотам получили восьмичасовой рабочий день. Я совсем не против, когда передо мной открывают дверь и подают пальто. Идем в бар. Ты на машине?

– Черт, о баре я не подумал.

– Жаль. Значит, будем пить кофе. Или чай.

– Может, тогда в ресторан? Это я из дома, а ты…

– По дороге перекусила.

В баре царила тишина. В глубине зала шепталась парочка, вот и все посетители. Бармен, заметив нас, оживился, но быстро сник, когда мы заказали по чашке чая.

Устроились мы в противоположном от парочки углу, Субботкин сделал глоток, посмотрел на меня и вздохнул.

– Вступительную часть считаем закрытой? – улыбнулась я.

Он усмехнулся, покачал головой.

– Помнишь, в каком номере жил Егор? – спросила я.

– В триста десятом.

– Серьезно? Меня как раз туда заселили.

– Совпадение?

– А что еще?

– В этом самом номере, как ты понимаешь, и нашли конверт. Вот с этой фотографией. – Он достал из кармана пиджака фото и протянул мне. – Сделал копию.

На фото в полупрофиль мужчина лет тридцати пяти. Снимали где-то на улице, мужчина смотрит в сторону. Суровое лицо, хотя черты, скорее, приятные, но несмотря на это, он вызывал смутную тревогу.

– И на обратной стороне был знак вопроса? – спросила я.

– Да. Во всю фотографию.

– Егор часто оставлял какие-то пометки на снимках, чаще всего восклицательный знак.

– И что это означало?

– Не знаю. Он терпеть не мог говорить о своей работе. Но вопросительный знак можно понять лишь в одном смысле.

– Кто этот человек?

– Или какую роль он играет в некой истории, – усмехнулась я. – Так кто этот тип?

– Нил Лукашов, родился в Литве, вместе с родителями переехал в Россию, в Калининград. Учился в Москве, работал в одной из столичных фирм, айтишник. Позже сотрудничал со многими фирмами. В нашем городе живет около трех лет.

– И что заставило его переехать сюда из Москвы?

– Наверное, решил сменить ритм жизни. А что? Одни стремятся в Москву, другие из Москвы. А для фрилансера не так важно, в какой точке мира находиться. При условии, что там есть интернет. Девять месяцев назад он попал в аварию, и теперь инвалид.

– Передвигается в инвалидной коляске?

– Передвигается он довольно шустро и на своих двоих. Травма головы. Перенес несколько операций, судя по всему, серьезных.

– И чем айтишник с травмой головы мог заинтересовать моего мужа? – спросила я.

Субботкин развел руками.

– У парня на редкость обычная биография. Сейчас у нас чертова прорва айтишников, и половина из них работает дома.

– Согласна. Но что-то тебе не понравилось? – внимательно глядя на Субботкина, сказала я.

– Не понравилось. Я, знаешь ли, привык доводить работу до конца. Короче, решил копнуть поглубже.

– И что?

– А ничего. На всем гриф «секретно».

– Выходит, он не простой айтишник.

– Вот именно. Я попытался подробнее узнать об аварии. Куда его привезли, откуда. Здесь тоже все весьма странно.

– А поконкретнее?

– Он поступил в больницу скорой помощи, что логично. Я наведался туда. Но такого пациента никто не помнит. Хотя по документам все чисто.

– Ну, много времени прошло. Могли забыть. Сколько за девять месяцев к ним поступило людей после аварии?

– Я тоже так решил. На следующий день мне позвонили от наших старших братьев. И посоветовали не лезть, куда не просят.

С минуту мы смотрели друг на друга.

– Получается, этот парень связан с ФСБ? – сказала я.

– Или у них в разработке. А я тот самый слон в посудной лавке.

– Вряд ли бы ФСБ обратилась к моему мужу.

– Вряд ли. Значит, был кто-то еще.

– Есть догадки?

– Нет. Кандидатов на эту роль, прямо скажем, немного. Как ты понимаешь, не те это люди, чтобы с ними конкурировать.

– Да уж, – кивнула и я спросила: – Егора убили?

– Ты видела, что написано в официальной бумаге. И у меня нет повода подозревать патологоанатома в том, что он исказил истину.

– Старшим братьям трудно отказать.

– Он порядочный человек. Проще было бы обратиться к кому-то другому. Дело даже не в этом. Учитывая обстоятельства… Скользкая крыша, темнота…

– Столкнуть человека с крыши, не оставляя следов борьбы, довольно просто.

– Вот именно.

– Получается, Егор перешел дорогу спецслужбам и его устранили?

– Не думаю.

– Но это первое, что приходит в голову.

– Пока мы не знаем всех обстоятельств, делать выводы преждевременно.

– Но несчастный случай теперь вызывает сомнения. Есть шанс возбудить дело?

– Через полгода? Только из-за фотографии, найденной в номере? Даже ты усомнилась, что она имеет отношение к Егору. Допустим, мы попробуем. Скорее всего, последует очередной звонок. И не мне, а начальству. Все эти дни я думал, стоит ли рассказать тебе об этом или нет, и решил: не стоит. И тут ты вдруг сама позвонила. Теперь ясно, эта история не закончилась пять месяцев назад.

– Я ничего не знаю о делах Егора.

– Но им-то об этом неизвестно.

– Им, это господам из ФСБ? Я думаю, они поступили бы проще: пригласили меня для доверительного разговора.

– Если не сочли, что использовать тебя «втемную» куда выгоднее. Это может быть опасно. Потому я и решил предупредить. Рассказать все, что сам знаю. Хотя, по сути, не знаю ничего.

– Спасибо, – сказала я.

– Не за что, – усмехнулся он и вздохнул: – Дерьмо история, да? Не забывай, есть еще люди, которые наняли Егора. Хрен знает, что им от тебя нужно, но втянуть тебя во все это могли они. И ты окажешься между молотом и наковальней. При этом понятия не имея, что происходит. С завязанными глазами, выражаясь фигурально. Поэтому мой тебе совет: бери отпуск и отправляйся к теплому морю. Чем дальше, тем лучше. А они тут пусть без тебя своими мутными делами занимаются.

– Хорошая мысль, – кивнула я.

Субботкин, как и Костя, советовал ни во что не ввязываться. Стоило бы послушать умных людей. Но мне уже было ясно: советом я не воспользуюсь. Я хочу знать, что случилось с Егором.

– Начальство мне работенку здесь подкинуло.

– Это какую же? – удивился Виктор.

– В вашем городе живет одноклассник моего босса. Галактионов Сергей Сергеевич. Слышал о таком?

– Галактионов? – Субботкин нахмурился. – Это у которого жену похитили? Слышал краем уха. А ты-то здесь при чем?

– Галактионов обратился к нашему Михалычу с просьбой. Хочет злодеев найти, а местные менты не чешутся. Михалыч ничем помочь не может, но отказать приятелю неудобно. Нашел гениальное решение: меня прислал. Пользы от меня, понятно, никакой, но видимость заботы создаст.

– Твой босс – большой оригинал, – покачал головой Виктор. – Или я чего-то о тебе не знаю?

– Я очень наблюдательна, – сказала я с усмешкой.

– Надеетесь разворошить осиное гнездо? Я правильно понял?

– У бизнесмена много врагов?

– Не буду утверждать, но по опыту знаю: в таких делах… – он махнул рукой. – Галактионов о похищении жены сообщать не стал, выкуп заплатил, и жену вернули. Она беременная была, но ребенка в результате лишилась. Заявление он написал уже после ее возвращения.

– И менты решили, что напрягаться не стоит?

– Обывательское мнение, – хмыкнул Субботкин. – Скорее всего, реальных зацепок нет. Бизнесмены – народ неразговорчивый, когда речь заходит об их делах. Тем более что жену все-таки вернули. Обратись он сразу, шансов выйти на похитителей было бы куда больше.

– Ага. Как и шансов жены лишиться.

– Риск в обоих случаях примерно одинаковый. Хотя мужика можно понять. Что ж, покопайся в чужом грязном белье, если начальство велело. Я бы предпочел, чтобы ты тут не светилась, но…

– Кто предупрежден, тот вооружен, – улыбнулась я.

– Главное, на рожон не лезь.

– Это проще простого.

– Тот, кто тебя сюда вытащил, шевелиться все равно заставит. Так или иначе.

– Посмотрим, – пожала я плечами.

Вскоре мы простились, и я отправилась в номер. Мысль о том, что Егор был здесь, теперь не давала покоя.

– Поговори со мной, – попросила я, сев на кровать, и закрыла глаза.

Я ждала знака, что он слышит меня, что он рядом, но ничего не происходило. Это только в кино те, кого любишь, возвращаются после смерти.

Устроившись за столом, я включила компьютер. Лучше заняться делом.

Интересовал меня Нил Лукашов. Точнее, авария, в результате которой он стал инвалидом.

Копаться в его биографии я не стала, памятуя слова Субботкина о том, что она у него самая обыкновенная. Дату аварии я уточнила у Виктора. От моего вопроса в восторг он не пришел.

– Я же тебя просил, не лезь ты в это дело.

– Я и не лезу, просто проверяю информацию. Вдруг мне повезет больше, чем тебе.

Аварий на тот период было около двадцати, я имею в виду те, в которых пострадали люди. Если его доставили в местную больницу скорой помощи, то расширять поиски не имело смысла. Случись авария где-то еще, он оказался бы в ближайшей к этому месту больнице. Три случая стоило проверить.

Если была авария, значит, должен быть протокол.

Я заглянула в базу данных, но протокола, где упоминалась нужная фамилия, не нашла. Возможно, Лукашов ехал пассажиром.

Я вернулась к тем случаям, где в аварии пострадали несколько человек. Их оказалось не так много. И довольно скоро я смогла проследить, куда пострадавших доставили.

Лукашова среди них не было. Однако, судя по записям в больнице скорой помощи, его доставили туда и именно после аварии. Которой не было. Или по какой-то причине ее решили скрыть. Если к этому ФСБ руку приложила, удивляться подобным странностям не приходится.

По мнению Субботкина, Лукашова в больнице не было вовсе. То есть кому-то понадобилась эта авария, чтобы объяснить инвалидность Лукашова. По мнению моего друга, парень либо сотрудничает с ФСБ, либо у них в разработке. Они однозначно его прикрывают, иначе бы не звонили Субботкину. Но что за польза может быть от его инвалидности? А если в больнице он все же оказался, но в другой? А значит… значит, причина, скорее всего, проста: оказался он там вовсе не в результате аварии. Иначе вся эта суета не имеет смысла.

Так что случилось с Лукашовым девять месяцев назад? Не этот ли вопрос интересовал людей, которые наняли Егора? И они отправили его следить за Лукашовым? Или я ошибаюсь? Почему Егор в тот вечер оказался в доме напротив гостиницы? Я бы сформулировала вопрос иначе: был ли в гостинице в это время Лукашов?

Взглянув на часы, я с минуту раздумывала: стоит ли звонить Субботкину?

Вообще-то он заслуживал того, чтобы я разбудила его среди ночи. Но сердце у меня доброе, отложим разговор до утра.

Я позвонила в половине восьмого, успев к этому времени принять душ.

– Не разбудила?

– Я ранняя птаха. А тебе чего не спится?

– Кто рано встает, тому бог подает.

– Мне не очень.

– Сочувствую. Виктор Сергеевич, а ты мне вчера все рассказал?

Он досадливо чертыхнулся.

– Я тебе все доходчиво объяснил. Никуда не лезь!

– Я и не лезла. Просто проверила кое-какую информацию. И обнаружила нестыковочку.

– Какую еще нестыковочку?

– Похоже, аварии не было. Или была, но не на дорогах вашего славного города и его окрестностей.

– Я же тебе рассказал о своем визите в больницу, так что могла бы время не тратить.

– Но для чего-то эта сказка понадобилась?

– Чтобы скрыть… что? – произнес он в замешательстве.

– Ответа у меня нет, как ты понимаешь. Но есть догадка.

– И появление здесь Егора связано именно с этим?

– Ты умный мужчина. Или не очень. Но ход наших мыслей совпадает.

– Сойдемся на том, что ты умная женщина.

– Лукашов был в гостинице в тот вечер? – сказала я.

– Может, не стоит болтать об этом по телефону?

– Значит, поболтать есть о чем?

– Черт меня дернул с тобой связаться, – проворчал он, впрочем, особого недовольства в голосе не чувствовалось.

– Ну, так что?

– Позвоню, когда освобожусь. А сейчас мне на службу пора.

Я отложила мобильный и задержалась возле стола. Выдвинула ящик. Двигался он свободно.

Егор спрятал конверт с фотографией, прикрепив его скотчем к дну ящика. Тайник довольно примитивный. Почему бы, кстати, не взять фотографию с собой? Память на лица у Егора феноменальная. Тогда зачем фотографию хранить? Почему не выбросил и почему спрятал?

Опасался носить с собой? Следовательно, не сомневался в возможности нежелательной встречи. Или… оставленная фотография – это подсказка? Для кого?

Если снимок пять месяцев пробыл здесь и нашли его случайно, значит, тот, кому он предназначался, не смог его забрать. Или не сообразил проверить номер. Неужели он оставил фотографию мне?

При этой мысли я покрылась испариной, уже не сомневаясь: так оно и есть.

Торопливо достав фотографию, пристально вглядывалась в лицо мужчины.

Я никогда его не встречала, память на лица и у меня отличная. И что означает вопросительный знак на обороте? Что ты хотел мне сказать, Егор?

Где-то через полчаса я с раздражением покинула номер, сообразив, что ожидать озарения не приходится. Пешком добралась до гостиницы «Камея», еще раз взглянула на заброшенный дом. Выпила кофе в кафе по соседству и решила, что пора звонить Галактионову.

Мужской голос звучал раздраженно.

– Слушаю.

Я не спеша представилась и начала объяснять, по какой нужде звоню.

– Геннадий Михайлович предупредил меня, – перебил Галактионов, тем самым избавив от лишних слов. – Приезжайте ко мне домой. Адрес пришлю СМС. – И отключился.

Предложение слегка удивило, в такое время бизнесмен должен работать. Как видно, недавняя трагедия внесла коррективы в привычный распорядок.

Получив СМС, я вызвала такси и направилась в пригород, где вдоль реки живописно расположились особняки, утопая в зелени и высоченных заборах.

Возле двадцать шестого дома по подъездной дорожке вышагивал охранник с рацией в руке. Заметив такси, жестом приказал остановиться.

Я заподозрила, что меня начнут обыскивать прямо на улице. Однако не угадала. Охранник был сама любезность.

– Прошу вас за мной.

По дороге к крыльцу с двумя ливадийскими львами он поглядывал на меня с некоторым недоумением, должно быть, гадая, что я за птица. А может, напротив, знал и диву давался хозяйской глупости. И в самом деле, какой толк от девицы, вроде меня?

Как только мы поднялись на крыльцо, тяжелая двустворчатая дверь со щелчком открылась. В холле охранник передал меня своему коллеге, сам вернулся на улицу.

Не говоря ни слова, мы прошли в просторную гостиную, где на огромном диване с горой подушек сидели двое мужчин. На журнальном столике перед ними бутылка коньяка и два бокала, в пепельнице, полной окурков, тлела сигарета. Воздух в комнате спертый, сидят они так не один час. Впрочем, хозяин мог коротать время в одиночестве, а гость присоединился недавно.

Обоим мужчинам чуть больше сорока. Галактионов одет в серые спортивные брюки и футболку ядовито-оранжевого цвета. Она была коротковата и сильно обтягивала выпирающий живот. Волосы спутаны, не брился Сергей Сергеевич минимум неделю. Щетина за это время превратилась в клочковатую бороду, довольно нелепую. Вид неряшливый, точно он в запое. Впрочем, почему бы и нет. Душевные переживания этому скорее способствуют, чем мешают.

Гость одет в строгий костюм, с утра тщательно выбрит, однако выглядел подавленным. Сидел, пялясь в пустоту. К коньяку вряд ли прикасался, возможно, сделал глоток, чтобы хозяина не обидеть.

При моем появлении оба вскинули головы и с полминуты молча смотрели на меня.

К подобным взглядам я давно привыкла и перестала обращать на них внимание, по опыту зная, какие смешанные чувства вызываю у мужчин. Они категорически не желали принимать меня всерьез. Как, скажите на милость, принимать всерьез девицу модельной внешности, к тому же рыжую, я бы на их месте, наверное, тоже не смогла, однако при этом я «умела смотреть», по выражению Егора. В результате в мужские души закрадывалось сомнение: стоит ли верить своим глазам? И тут же являлась убежденность, что их нагло водят за нос и под маской красотки им втюхивают нильского крокодила.

В общем, я та самая рыжая стерва, которой палец в рот не клади.

Уже привычная гамма чувств отразилась на лицах сидевших передо мной мужчин.

Хозяин сурово нахмурился и, поднявшись, шагнул ко мне.

– Татьяна Юрьевна? Я – Галактионов, а это Москаленко Максим Иванович, мой друг.

– Максим, – Москаленко аккуратно пожал мою руку, продолжая приглядываться.

– Выпьете что-нибудь? – вдруг оживился Галактионов. – Я имел в виду, чай, кофе? Вы завтракали?

– Не беспокойтесь, – устраиваясь в кресле напротив, сказала я.

– Извините, – принял он покаянный вид, кивнув на стол. – Нервы ни к черту. Убери здесь все, – сказал он громко, обращаясь к охраннику.

Пока охранник наводил порядок, Сергей Сергеевич прошел к окну, открыл створку, впуская в комнату свежий воздух.

Москаленко, понаблюдав за мной еще немного с едва уловимой ухмылкой на губах, выразительно посмотрел на часы и сказал:

– Не буду вам мешать.

– Спасибо, что приехал, – вздохнул Галактионов, протягивая ему руку.

Он пожал ее, потом они обнялись, и Максим Иванович сказал тихо:

– Держись, брат.

Он ушел, Сергей Сергеевич занял место в кресле, на сей раз диван проигнорировав. Нервно потер руки, поднял на меня взгляд.

– Рассказывайте, – попросила я.

Прозвучало это, должно быть, не слишком любезно, потому что Галактионов нахмурился. Он не знал, как вести себя со мной, и, наверное, злился на своего однокашника и моего начальника. В самом деле, мог бы прислать мужика. Но отфутболить меня не решался, значит, лелеял хоть и слабую, но надежду на помощь.

– Что ж, – пожал он плечами. – Третьего апреля моя жена поехала в женскую консультацию. Она беременная… была… Машину оставила на парковке, между кустов тропинка, вот она и пошла короткой дорогой. Там он на нее и напал, скорее всего.

– Скорее всего? – переспросила я. – Это последнее, что запомнила ваша жена?

– Моя жена в ужасном состоянии. Врач говорил с ней… и да, это последнее, что она запомнила. Он увез ее на своей машине, ее «Мерседес» так и остался на парковке. Я был на работе. Часов в пять позвонил жене, удивился, что она сама до сих пор не позвонила. Яна не ответила, и я начал беспокоиться. А когда узнал, что она не была у врача… В общем, поехал в консультацию, не зная, что и думать. Вдруг ей стало плохо или произошла авария? А когда увидел ее машину…

– Вызвали полицию? – когда пауза затянулась, спросила я.

– Именно это я и собирался сделать, – кивнул Галактионов. – Но тут он позвонил.

– Похититель?

– Да. Сказал, если я обращусь в полицию, жены мне больше не увидеть.

– Он дал какие-то указания?

– Велел ждать дома. И отогнать машину Яны, чтобы не привлекать внимание.

– Как думаете, он следил за вами?

– Думаю, да. Уж очень вовремя позвонил. Хотя… я ведь мог позвонить в полицию из своего кабинета. Черт его знает. Но мне кажется, что следил. Было неприятное чувство, что кто-то пялится в затылок.

– Вы кому-нибудь сообщили о том, что случилось? Родственникам?

– Нет. Он велел молчать. Я боялся за жену, надеялся, что мы договоримся. Приехал домой, минут через пятнадцать после этого он опять позвонил. Сказал, что хочет полмиллиона долларов. Деньги должны быть готовы к полудню, то есть на следующий день.

– У вас была наличка или вы сняли деньги со счета?

– Наличка. В ячейке банка. Предпочитаю некоторую сумму держать под рукой. Утром забрал деньги и стал ждать. В двенадцать он позвонил. Дал необходимые инструкции.

– Вы не потребовали передать трубку жене?

– Потребовал, – усмехнулся Сергей Сергеевич. – Он только засмеялся. Сказал, спорить с ним и предъявлять требование, значит, тут же лишиться жены. Еще сказал: там, где она находится, для беременной место не подходящее. Вряд ли она протянет долго. А он просто забудет ее там. Я сразу понял: этот сукин сын… он псих, он так и сделает.

– Психи получают удовольствие от мучений других, – сказала я. – А этот хотел денег. Хотя одно другому, конечно, не мешает. Так почему вы решили, что он псих?