Читать книгу: «Болезнь, подарившая жизнь», страница 3

События в преддверии болезни

Что бы ни случилось, я склонна анализировать, что привело меня именно туда, где я нахожусь. У какого-то автора я нашла, что за год-два до заболевания раком человек переживает некие эмоциональные потрясения. Луиза Хей говорит об обидах. Моя история – классический пример.

Я знала, что мне нужно уходить из фитнеса, чувствовала, что выработала отведенный мне в этой отрасли ресурс. Когда я говорю о ресурсе, это, конечно, не про отрасль, это лично про меня. До сих пор не найду ответ на вопрос: ДЛЯ ЧЕГО я ушла? Наверное, он лежит где-то на полке моей судьбы, пылится за невостребованностью. Ну и пусть себе лежит. Дело это прошлое. И ведь были другие варианты – управлять СПА или развивать медицинские услуги.

Вопреки всему я снова взялась за проект в фитнесе. Тяжелый проект. Знаю сейчас, что если б не такой тяжелый, не остановилась бы тогда и загнала себя в еще больший стресс. Вариантов развития проекта было два, пошли по пути продажи бизнеса. Инвестиции закончились, и нужно было резать расходы. Полотенца, бывшие некогда бесплатными, стали платными. Деньги невелики, можно и из дома приносить, но согласна – была бы клиентом, стало бы, возможно, неприятно. Женщины ко мне практически не подходили, разве что единицы. Зато брутальные мужчины заходили группами, требовали справедливости. Разговоры эти длились долго, мне нужно было держать лицо, так как я находилась в рамках должности. Разговоры были недобрые. Одни группы выходили, другие заходили. Прессинг был жесткий, проходились и по мне лично, и по моей малой родине (Москве, конечно), ибо москвичи в регионах – вселенское зло.

Как-то вечером я шла с работы, следом за мной шли мои «бруталы», они меня, скорее всего, не видели, были увлечены беседой. Вдруг слышу – кто-то из них восклицает в сердцах: «Чтоб ее на кладбище нашли! Полотенца она решила у нас забрать!» Наверное, в этот момент и настал предел моему терпению. Тогда на лестнице я явственно почувствовала, что больше нет сил, нет профессионализма, мужества, человеколюбия.

Каждую неделю я исповедовалась и причащалась. Наверное, это меня уберегло, и я не оказалась на кладбище в небольшом морском городке. Я ждала скорой продажи бизнеса. Сделка должна была состояться через пару недель, а тут новая напасть. Банк, где я была поручителем по кредиту, подал на меня в суд. Так как я не живу дома, узнала я об этом за день до заседания суда. В двух словах: суд я проиграла, банк отказался идти навстречу, чтобы я могла выплачивать ежемесячные суммы. Это было страшное потрясение для меня. Почему подруга допустила такое? Я, стиснув зубы, выла и продолжала принимать в кабинете «бруталов», которые никак не хотели мириться с отсутствием бесплатных полотенец.

Я не знаю, как дожила до сделки, но раз пишу эти строки, значит, дожила. В середине декабря 2016 года я была дома, в Москве, а точнее, в гостях у родителей на даче. У меня арестовали все счета, нужно было где-то искать 600 тыс. Помогли близкие – брат и мама. Накал потихоньку спадал, я искала внутри себя некую нейтраль, чтобы не развалиться на части от горя и обиды.

Я старалась об этом не думать. Собственник рассчитался со мной в связи с досрочным расторжением контракта, и денег должно было хватить на 2–3 месяца точно, а если затянуть поясок, то и на 4–5, за это время новый проект обязательно найдется, я была в этом уверена. Но прошло полгода, а проект так и не находился. Тревога росла. Кризис среднего возраста, мысли о том, что я и как женщина, и как профессионал вышла в тираж. Одно тащило за собой другое. Дурные мысли создавали воронку переживаний, в которую меня засасывало.

Я ломала голову над тем, как выбраться, как вытащить себя туда, где солнечно и видна линия горизонта. Я решила: буду помогать другим, как самой себе, и что-то должно сдвинуться с мертвой точки. Первой мыслью было заниматься антикризисным консультированием, работать с людьми после потери близких и других потрясений. Но подумав, я поняла, что эту тему мне в подобном состоянии не вытянуть, ресурсов не хватит. Сначала я должна помочь себе, потом другим. Тему психологической помощи я оставила. Какой навык я бы смогла монетизировать, чтобы было и интересно, и творчески, и приносило доход?

Карьерное консультирование и стало тем делом, которое позволило мне шаг за шагом помогать людям, а через них и себе самой. Хочешь найти дело своей мечты – помоги его найти другим! Дочка сделала мне сайт, я создала в Instagram блог @Best_Resume. Прежде чем блог начал работать на меня и приносить хоть какие-то деньги, пришлось потрудиться и поучиться: как продвигать, о чем и для кого писать. Я описала свою услугу, ответила на все вопросы и началась ежедневная кропотливая работа. Создавая продающие резюме, я раскрывала в человеке профессиональный потенциал, я, словно паромщик, переправляла людей на сторону профессиональной самореализации. Как похожи принципы моей деятельности тогда и сейчас. Сейчас я тоже, как паромщик, переправляю людей на территорию жизни. Помните мое письмо Максу Фраю? Ключника, который переправляет людей из одного мира в другой? Как перекликается это с тем, что я делаю!

Плохие новости. Начало

Я узнала о болезни, нащупав шарик в подмышечной впадине, совершенно случайно. Он был размером с небольшую виноградину. И я сразу поняла, что это.

Я боялась врачей. Очень. Хорошее от природы здоровье позволяло избегать встреч с ними. Если и приходилось идти к врачу (грудь периодически требовала к себе внимания), я всегда искала знакомых. По сути, меня нужно было вести туда «за руку». Так было и в этот раз. Я позвонила в то место, где проходила обследование в последний раз, где можно было сделать все быстро и за небольшие деньги. Мне отказали: «Теперь обследование у нас можно пройти только официально, соблюдая не только финансовый протокол, но и протокол обследования в принципе». А это значит, что нужно впустить в свое личное пространство много «чужих» врачей. Я положила трубку и поняла, что к этому сейчас не готова.

Сейчас, пройдя практически весь путь, я благодарна Богу за это. Мне бы сделали пункцию, тронули раковые клетки и, пока я проходила бы прочие обследования (а могла бы и затянуть с этим), они бы вели захватнические действия, осваивая новые территории. Я бы потеряла как минимум две недели драгоценного времени. Я поставила всё на паузу и бездействовала две недели. Те же две недели, но рак чувствовал себя в безопасности, и если и хулиганил, то не с таким азартом, как мог бы.

Через две недели я рассказала дочери. Люда надежная. Еще когда она была школьницей, я говорила, характеризуя ее как личность: «С ней можно идти в разведку. Не обманет. Не предаст. Вынесет с поля боя, если будешь ранен». Она позвонила знакомому, и уже на следующий день я была в РОНЦ на комплексном обследовании.

Когда ей было всего восемь, она ходила в олимпийский бассейн на синхронное плавание и нарушила пропускной режим. Режимный объект. Но мало того, что нарушила, она провела с собой еще трех таких же без пропуска. Мне тогда сильно влетело. А я стояла и в душе радовалась, потому что в тот момент осознала – моя дочь никогда нигде не пропадет.

И никому не даст пропасть, только свистни. Свистеть долго не надо.

Много позже мы были с ней на съемках передачи с Дарьей Донцовой «Я очень хочу жить». И Дарья задала неожиданный вопрос: «Как вам помогала Люда?» Я задумалась. Мне помогали люди со всего мира, но ее помощь была особенной. Она была ЛОКОМОТИВОМ, а все остальные – вагонами, которые тоже везли помощь разного характера. В первые недели она не отпускала меня ни на шаг, возила куда надо, договаривалась, искала деньги. Пока не рухнула сама. Но в тот момент я уже встала на ноги и смогла идти самостоятельно. Я увидела и почувствовала, что детскую психику надо щадить. Потому что, как ни крути, она в свои 25 еще ребенок. Надо использовать взрослые ресурсы, но о них немного позже.

Мне нужны были деньги. Я без работы. Люда решает бросить работу и открывает свой бизнес СЧАСТЬЕ-БЛИЗКО.РФ. Это было непросто и небыстро. Подарки со смыслом. Она говорила тогда: «Мамочка, я хочу, чтобы ты наконец смогла отдохнуть, теперь Я буду о тебе заботиться. Расслабься и просто выздоравливай, только ЖИВИ!» Сейчас пишу и плачу.

Меня водила из кабинета в кабинет милая молодая врач с именем Вита, что в переводе с латыни значит «жизнь». Символично. За один день я прошла обследования, большую часть по ОМС. На основании результатов обследований этого дня можно было поставить диагноз. И мне его поставили. Но только узнала я об этом не от врачей, а сидя перед кабинетом в ожидании УЗИ. Я машинально листала медицинскую карту, которая покоилась на моих коленях. Может, больным специально их оставляют, чтобы, минуя врача, они сами узнавали скверную новость?

Ни для кого не секрет, что плохие новости сообщать никто не любит, это относится не только к врачам. Так устроен человек. Я думаю, из-за этого врачи эмоционально отстраняются от пациентов, и мы остаемся один на один со страшным диагнозом. Так было и со мной. В тот день в больницу я пришла одна, сидела в коридоре среди людей и, как могла, держала лицо. Внутри меня остановилась жизнь. В тот момент не было никаких вопросов. Был немой ужас. «Вероятность рака 95 %», – гласило заключение на одной из страниц.

Я смотрела на людей, проходивших мимо, и не понимала, как они могут радоваться, улыбаться, краситься, наряжаться, думать о париках и своей красоте, если жизнь закончилась этим страшным диагнозом? Я видела лысых женщин и мужчин – пациентов РОНЦ. Одни передвигались самостоятельно, другие на креслах, у третьих были выведены наружу стомы. Но они жили, улыбались, разговаривая друг с другом и с медсестрами. Я же чувствовала, что уже не принадлежу счастливому кругу живых людей, и к этим людям – больным, но при этом вполне себе живым – я себя отнести не могла. Я была словно между ними и в то же время не была нигде. Я сидела в коридоре, наблюдая поток людей перед собой, и эта картина раздражала.

Я не могла себе представить, что когда-нибудь примкну к этим непонятным «счастливцам», к этому чуждому для меня миру улыбок и относительной нормы. Я сдерживала слезы, мне нужно было дотерпеть до выхода из больницы и там уже зареветь, завыть, закричать, задраив все окна в машине.

Много раз потом я думала над тем, почему мы так одиноки, когда получаем на руки диагноз. Не потому, что вокруг нет людей, а потому, что они живы, а я «умру в любой момент», «на мне клеймо» и «это не лечится». Мы остаемся один на один с этой бедой, с этим кошмаром. Коллеги, друзья и родные смотрят на нас с жалостью, начинают избегать встреч и разговоров. Мы часто получаем смс со словами поддержки типа «жизнь продолжается», «держу за тебя кулачки» и прочее. Им почему-то кажется, что с нами теперь не о чем поговорить, кроме как о болезни, о которой разговаривать точно никому не хочется – страшно. Мы становимся людьми иного круга. Никому и в голову не приходит, что мы по-прежнему живы, можем строить планы хотя бы на ближайшие недели, мечтаем. Только эти планы и мечты уже совсем другие. Знакома ли вам такая картина? Уверена – многим знакома! С этого начинается новая жизнь человека, с которым случилось страшное и непоправимое.

Я бежала к выходу как в тумане. У крыльца настреляла сигарет – до этого 6 лет не курила. Курила и плакала. Кому-то звонила, наверное – родным. Если вы планируете идти на обследование или на прием к онкологу, мой вам совет – БЕРИТЕ ЗА РУКУ САМОГО СИЛЬНОГО (!!!) БЛИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА, И ИДИТЕ ВМЕСТЕ! Сильного, чтобы вам не пришлось в коридоре утешать еще и его, подавая валерьянку. Заранее обговорите, какого вида поддержка вам потребуется, для всех она разная. Одного нужно молча держать за руку, другого гладить по голове, третьему нужно будет выговориться. И ваш человек должен быть готов к такому разговору, ему не следует поддаваться искушению и жалеть вас, потому что жалость – это дорога в один конец. Вам будет нужно много сил – для принятия, борьбы и полноценной жизни.

Поиск поддержки – это не про слабость, это про мудрость, про ресурсы для перехода в другую жизнь, про опыт, которого никогда не было в вашей жизни. Сильным личностям тоже нужна поддержка.

Мы все имеем право на слабость и на слезы в часы испытаний. Как мужчины, так и женщины. И мы все имеем право обратиться в трудный момент за помощью – не к одним, так к другим, не к близким, так к далеким. Мы делаем это не только для себя. Мы даем возможность людям творить добрые дела.