Читать книгу: «Сказки на ночь или девочка с Луны», страница 2

– Стас, давай быстрее, не тормози! Мы опаздываем, – крикнул рыжеволосому его друг, идя на обгон.

– Ещё увидимся, – ухмыльнулся Стас и начал набирать обороты.

Митю прям пот прошиб от этих слов. Но компания миновала, и мальчик поспешил к Маргарите Степановне, переживая, что хулиган передумает и вернётся.

У Маргариты Степановны были в разгаре садово-полевые работы: окучивалась картошка, обрабатывалась от жуков и прочих паразитов, рядом стояла тележка с навозом, из которого торчала лопата, вторую тележку, наполненную под завязку сорняками, бодро вывозил ее супруг Георгий Наумович на задний двор в силосную яму. Калитка была закрыта, но Митя по-свойски отодвинул одну досочку и сдвинул засов.

– Маргарита Степановна, – крикнул Митя, оказавшись на территории, – добрый день!

А в ответ тишина. Митя подошёл к грядке с картошкой. Окинул весь огород— это было загляденье: все грядки стояли ровными рядами, окучены и прополены, виднелась молодая морковка, сбоку начинала пробиваться редиска, а дальше были ряды разной зелени: салат, горчица, петрушка, укроп, а за ними лук и чеснок. Сбоку стояла теплица, справа в одном из стёкол виднелась трещина, а рядом стояло большое стекло— явно хотят заменить.

Маргарита Степановна была очень активной худощавой женщиной. Она вечно что-то строила и ломала, ломала и строила на даче. Ее второй супруг Георгий Наумович под стать жене был высокий и стройный, молчалив, но очень приветлив. Некогда он уезжал в Канаду, работал архитектором. Пять лет назад его пригласили строить в Москве современный офис. И так случилось, что он встретил Петину бабушку, а та не пожелала лететь с ним в Канаду. Так и вернулся Георгий Наумович в свой родной город навсегда. Вот уже второе лето он проводил большую часть времени на даче с супругой, занимался хозяйством, но строго 3 часа в день уделял работе чертил новые проекты по реконструкции железнодорожного вокзала. Петя очень подружился с новым дедом, так как своего родного и не помнил. Виктор Фёдорович умер, когда Пети ещё не было. А у Георгия Наумовича не было своих детей, поэтому с супругой он приобрёл полноценную семью и любимого внука. Прошлым летом для Пети и его друзей дед проводил занятия по английскому языку в игровой форме, используя настольные игры, привезенные прямо из Канады. Дети были в восторге! Два в одном: весело и полезно.

– Маргарита Степановна, – снова позвал Митя, как услышал какие громыхания слева сзади дома. Звуки тачки! Точно!

Когда Митя завернул за угол, то успел только остановиться, как перед ним упала стопка пыльных старых свёртков. Он поднял голову. С чердака с маленького открытого оконца летела следующая партия. Митя быстро проскочил вперёд. Калитка в лес была открыта и оттуда показалось колесо тачки. Георгий Наумович шёл в яркой апельсиновой майки, что-то напевая себе под нос.

– Demetrius, I m glad to see you, – добродушно сказал мужчина, пожав Мите руку. Георгий Наумович часто с мальчиками переходил на английский в простых фразах, он считал, что практика лишней не будет.

– Good morning, Georg! Me too, – весело отозвался Парень.

Следующая стопка, на этот раз старых газет, вылетела сзади Митьки.

– Марго, у нас гости.

Шорох сверху прекратился. Высунулась женское лицо. Заострённый носик, зеленые веселые глаза и светло рыжее карэ. Она весело замахала сверху и исчезла.

Спустя сорок минут довольный Митька шел домой, неся кучу старых свёртков. Это были астрологические и натальные карты известных политиков 80х годов, рисунки созвездий и множество других свёртков, касающихся астрологии. В своё время, в СССР покойный Виктор Фёдорович был известным доктором астрономии, но также негласно изучал писания и практики астрологии, ему был интересен мир звезд и то, как они влияют на разные аспекты жизни, некоторые сотрудники ЦК пользовались услугами профессора, составляли свои соляры, дабы не подвести Советы. Самое абсурдное, что мало того, что официально астрология не признана наукой, но она была запрещена советской властью. Узкие же круги негласно пользовались услугами и верили безоговорочно. Виктор Фёдорович успел побывать на многих закрытых мероприятиях и съездах, познакомиться с известными людьми. У него было несколько телескопов, чтобы он мог изучать с разных точек движение звёзд и планет. Виктору Фёдоровичу привозили из-за границы работы и писания из астрономии, магии, эзотерики, психологии, также недоступные ни одному советскому человеку писания об оккультных, религиозных и философских концепциях.

– Быстро мыть руки, – услышал Митя, как только за ним с грохотом захлопнулась калитка.

– Семеро одного не ждут, – собирал газету Папа, вставая со своего кресла на веранде, – опаздываешь.

Митя быстро помчал со своими свитками к дому. Бонд весело начал скакать вокруг мальчика. Лиса зевнула и свернулась клубочком на только что освободившемся кресле.

Митя пыхтел, доедая второе, чтобы быстрее приступить к свежеиспеченному творожному печенью.

– Милый, а что это за хлам ты принёс? – спросила Мама, удивленная находкой у лестницы.

– Мам, это Астро…логия! – гордо заявил мальчик, хрустя печеньем.

Папа поднял глаза на сына с удивлением. Мама тоже стояла неподвижно в дверях. Родители переглянулись.

– Неужели Маргарита Степановна решилась разобрать свой чердак, – спросила Бабушка, подливая чай внуку. Родители удивились второй раз: при чем здесь астрология и Маргарита Степановна?

– Да, – отхлебнул Митя, – у неё там столько интересного! Жаль я раньше не пришёл. Она уже успела испортить ценные экспонаты Соля…солаээээ

– Соляров, – подсказала бабушка.

– Точно, – закивал Митя, одной рукой засунув руку с печеньем под стол, где затаился его лучший друг с большим розовым языком.

– Валентина Петровна, может Вы нам расскажете, о чем идёт речь, – Папа был заинтригован.

– Гриша, – улыбнулась Валентина Петровна, – все очень просто. Покойный супруг Маргариты Степановны был ученым, астрономом, тайно изучал Астрологию, звезды. В те времена это особо не разглашалось, так как за науку даже толком не считали, но интерес, безусловно, уже был. Здесь на даче он хранил много разных карт и телескопов. Помню, его родители ещё в наши студенческие годы вернувшись из дип. миссии привезли Вите его первый телескоп. Вот тогда-то и проснулся интерес. Так у его семьи был доступ и ко всем секциям в библиотеках и была возможность выезжать за границу— Виктору привозили книги, учения, даже какие-то старые шумерские письмена у него были. Это увлечение переросло в его смысл жизни. И он действительно добился успеха. Только вот в чем проблема. Он увлёкся астрологическими прогнозами, не в шутку, а, чтобы прогнозировать решение важных жизненных и политических вопросов, чуть не предсказывать природные катаклизмы, как Нострадамус. У него стали консультироваться чины. Один, второй, десятый… отказать им было невозможно. Виктор пытался… но боялся за семью. к сожалению, это его сгубило. Он сгорел. Он уже занимался не наукой, не изучением, а составлением краткосрочных планов для обычных людей при власти.... Если бы современные астрологи знали, хоть толику того, что знал он.... ладно, давайте лучше о хорошем.

– Ба, звезды— это хорошо! – сказал Митя.

– Ты прав, милый! Звезды чудесны.

Митька лежал в темноте. Смотрел на своё личное маленькое звездное небо. Мечтал. Мечтал сам не знал, о чем, о чем-то далеком. Скрипнула половица. Митя поднялся на локте. Лиса прыгнула на кровать мальчика.

– Это ты, – Митя тихонько коснулся мордочки кошки. Обернулся к окну.

Было немного облачно и свет луны слегка угадывался за облаками.

Митя подумал о созвездиях. Надо завтра разобраться в старых свитках. Он взял несколько интересных карт: там были созвездия всем известных знаков из гороскопов. Бабушка сказала, что это больше красивые рисунки, нежели полезные документы, но мальчику они понравились. Они были цветными и как будто узелки и вправду светились. Созвездия состояли из нескольких звёзд, через которые воображение рисовала золотистую нить— соединяя их в знак. Во многих созвездиях выделились самые яркие звёзды, например, Альдебаран в созвездии Тельца. Это пока единственная звезда, которую запомнил Митя. Остальные несколько перечисленные Бабушкой он не смог запомнить, да и она не помнила все, но легко их находила на рисунках.

Глаза слипались. Дыхание выровнялось, и мальчик улыбнулся во сне. Ему снился луг, большой зелёный луг с пригорком. На пригорке стоял огромный бык. Он ждал мальчика, который легко бежал к нему. Трава была высокая, но не затрудняла движение, она была мягкая и сочная. Было очень светло, как днём. Но была глубокая ночь. Огромная луна освещала путь мальчику. И вот он добрался до быка. Зверь внимательно посмотрел на мальчика и громко выдохнул. Мальчик почувствовал его тёплое дыхание. Он совершенно не боялся этого огромного зверя. Он протянул руку и дотронулся. Бык качнул головой со своими величественными рогами. «С таким другом ничего не страшно», подумал мальчик про себя. Бык слегка опустился на левую ногу. Мальчик не заставил себя ждать, схватился рукой за густую шесть и забрался сверху. Шерсть быка блестела в свете луны. Ветер взъерошил волосы мальчику и понёсся вниз по горке и прямиком через все поле. Тёплый летний ветер заставил вздохнуть весь луг своим упоительным воздухом. Мальчик тоже вздохнул. Бык под ним ударил копытом. Копыто налилось серебристом свечением, ветер стал кружить весело вокруг. Бык ударил снова. Мальчик смеялся, он смотрел по сторонам: с пригорка открывался вид на бесконечное поле, но где-то справа мальчик увидел темный изгиб и одинокое дерево. Точно, это река! Кажется, мальчик был на этом поле. Только он не помнил, когда. Какие-то фрагменты воспоминаний, чьи-то руки, голоса— калейдоскоп пронёсся в голове, и мальчик немного загрустил. Но веселый ветерок снова взъерошил волосы, приглашая наслаждаться тёплой ночью! Вокруг копыт быка свечение усилилось, и мальчик смог уже видеть его ореол под собой. Наездник решил посмотреть наверх— луна, она была до безобразия близко, почти осязаема. Он протянул руку наверх. Его пальцы почувствовали легкий приятный холодок. Бык снова ударил копытом, и мальчик почувствовал, как они двинулись с места, но отнюдь не вниз к лугу, а наоборот вверх. Бык двигался мощно и величественно, от его копыт после каждого бесшумного передвижения отлетали серебряные искры, мальчик ощущал мощь этого зверя под своими ногами. Небо было глубокого темно—синего цвета. Едва угадывались звезды. Только луна была огромная и такая близкая.

Мальчик погладил шею зверю, тот как бы в ответ громко выдохнул. Мальчик закрыл глаза и снова вдохнул воздух. Бык свернул направо, и всадник услышал журчание реки. Открыв глаза, мальчик увидел огромный раскидистый дуб и чуть дальше плавный обрыв. Ему очень захотелось спуститься. Бык внял молчаливой просьбе и начал спускаться.

Одна ветка дуба слегка уходила вбок в сторону реки, на ней висели старые деревянные качели на толстой веревке. Мальчик подошёл и толкнул их. Качели легко полетели в сторону реки, где их весело подхватил озорник ветер и заставил коснуться кроны дерева. Бык снова вздохнул: ох уж эти шалости. Мальчик хотел было спуститься, но его нога поехала по склону вниз. Бык пришёл на помощь— подставил свой рог. Зацепившись, парнишка продолжил свой путь, и поблагодарил зверя улыбкой и кивком. Заметил, что рог под его прикосновением стал отливать серебром.

Наконец, мальчик и бык стояли у воды. Зверь наклонился и попил, а парнишка зашёл по щиколотку и любовался отражением луны в воде. Река журчала весело, шелестели колоски на другом берегу, а ветер прошёл узкой полосой, потревожив гладь реки и окропив серебряными каплями двоих.

Митя зажмурился. И услышал тихий женский шёпот: «Таурис». Он открыл глаза— огромные темные глаза смотрели на него. Таурис— телец— бык. Вот они познакомились! Таурис величественно смотрелся в свете луны. Спокойный, терпеливый— он снова помог мальчику забраться. И парочка тронулась снова в путь. Только сейчас Митька разглядел— напротив луны виднелись не просто редкие звёзды— это было созвездие тельца Таурис. А ярче всех в нем блистала одна из самых ярких звёзд неба Альдебаран.

Лиса сидела на подоконнике и жмурилась, глядя на тихо спящего улыбающегося мальчика. Луна за окном стала появляться сквозь свою облачную вуаль. Таурис… кошка резко открыла глаза. Чей это шёпот? Она оглянулась. Никого не было и быть не могло в комнате. Она бы почувствовала, да и Бонд бы не пустил никого наверх.

– Таурис, – прошептал Митя во сне.

Лиса почувствовала, как шерсть встала дыбом. Сейчас бы она не отказалась, если бы этот блохастый оказался не у ступеней снизу, а в детской.

Луна улыбалась за окном. Кошка внимательно смотрела на улицу через окно. Было тихо, тихо и светло. Шерсть опустилась на место, кошка зевнула. Все же ей померещилось. Прекрасная ночь. Лиса спрыгнула на кровать и свернулась клубком.

Сегодня Лисе тоже снился сон. Кошка шла по лунной тропе, где-то вдали пели редкие птицы. Лиса услышала шорох слева под кустом пионов и приготовилась к прыжку, но все стихло. Тень скрылась за домом. Лиса двинулась следом, держась тени раскидистой яблони. Кошка резко выпрыгнула из-за угла, но чей-то черный хвост исчез под калиткой. Спугнула значит незваного гостя. Поделом. Лиса была довольна, как почувствовала тревогу. Что-то изменилось вокруг. Потемнело. Охотница подняла голову— луна была скрыта за появившейся из неоткуда тучей. Кругом было темно, человечки глаз бы даже не различил землю под ногами, но кошачий глаз—зоркий глаз. Кошка пошла в сторону дома и увидела свечение. Зеленоватые яркие точки вдоль забора с левой стороны. Она незамедлительно бросилась туда и увидела неожиданный танец светлячков. Маленькие насекомые кружились в полуметре от земли и мерцали необычным кислотным цветом, их пузики мигали, словно маячки. Кошка завораживающе смотрела, как около 6 точек порхают в только им объяснимом танце, но тут включился инстинкт охотника, и кошка вскинула лапу. Вот он первый светлячок улетел в сторону дорожки, вот второй угодил в забор, а вот и очередь третьего… Лиса виртуозно подпрыгивала от земли, словно балерина, исполняя Па, или же, напротив, профессиональный волейболист, выполняя передачи маленькими зелёными мячиками. Вот он очередной па…

Лиса проснулась на полу детской. Светало. В окно было видно зарево. Кошка отряхнулась, зевнула и начала вылизывать свою шерсть. Если бы она выглянула из другого окна, то увидела легкую тень Луны и услышала ее смех над таким удачным Па.

Глава 3. Магическое число 12.

Мальчик сидел на старом коричневом пледе посреди террасы. Воскресенье было знойным, но легкие облака не давали солнцу раскалить землю до предела. Воздух был прогрет. Взрослые передвигались неохотно от тенька до тенька или прятались в доме. Верный Бонд не отходил от Мити, но лежал на пороге у входной двери, где изредка продувал случайный сквознячок, давая небольшую прохладу. Лису не было видно вовсе. За спиной у мальчика были развёрнуты несколько неизвестных карт, они представляли собой множество кругов разного цвета и разного диаметра, по периметру были помечены знаки зодиака, словно циферблат, нумерация шла римскими цифрами, а внутри периметра стояли неизвестные мальчику значки, у которых стояли точки, соединенные разными линиями. Слева у Мити лежали несколько рисунков планет с непонятными пометками на незнакомом языке, а точнее латыни, так сказала бабушка. На них были уже известные планеты мальчику – Солнечная система. На второй очень мятой карте была изображена планета Земля и ее спутник Луна. К этому слитку был приколото два листа. Один был с изображением луны и схемами, второй с текстом. Прямо лежала ещё не разобранная стопка разно размерных листков, подписанных на латыни. По правую руку от мальчика были разложены рисунки знаков зодиака. Некоторые Карты были разорваны, некоторые не пощадила сырость и чернила были стёрты, но все они были частью какого-то грандиозного прошлого и настоящего, так эти звёзды и учения были не выдумкой и срока годности не имели. Мальчик с интересом раскладывал своё приобретение. Сейчас перед ним лежал свиток со знаком Тельца. Митя проводил пальцами по желтовато-серой бумаге, в воображении рисуя огромного мускулистого зверя. Таурис… мальчик улыбнулся. Он помнил прекрасно сегодняшний сон. Звезды, что может быть лучше. Быстрее бы ночь. Он хочет познакомиться со всеми Созвездиями.

Неожиданно подул ветер, застав мальчика врасплох. Все его разложенные свитки зашуршали и даже четыре листа дернулись с места. Митька успел накрыть три из них ладошками. Но четвёртый полетел назад. Мальчик подпрыгнул вслед, но потом одумался— надо было чем-то заневолить все разложенные. Сандалии и кепка, лежащие рядом с пледом, пришлись кстати. Митя обернулся. В дверях стояла Валентина Петровна.

– Ба, ты поймала! – Митя стоял уже рядом с женщиной.

– Поймала самую яркую звезду.

Мальчик смотрел недоумевая.

– Сириус – самая яркая звезда неба, – пояснила бабушка, показывая внуку пойманный листок, – здесь созвездие Большого пса с описанием главной ярчайшей звезды Сириус.

– Оооооо, – мальчик был впечатлён таким открытием и познаниями своей бабушки, она была у него самая умная и добрая бабушка на свете, его лучший друг.

Родители мальчика собирались возвращаться обратно в город. Выходные подходили к концу, а значит в понедельник на работу. Мите было немного грустно, но совсем немного. Скоро приедут его друзья, да и с бабушкой было не скучно.

–Дмитрий, – Папа всегда обращался к сыну полным именем, когда оставлял ЦУ, – Бонда оставляем на даче, присматривай за ним. Валентине Петровне во всем помогай, не забывай чистить зубы, ложись вовремя…

–Пап, я все знаю, не маленький, – буркнул мальчик. Отец протянул руку— сын ее крепко сжал в ответ. – Не маленький, но ещё и не взрослый, – улыбнулся Папа и взъерошил волосы.

Мама вышла с сумкой из дома и с букетом садовых цветов.

– Хоть бы довезти, может денёчка два порадуют нас в душной квартире, – говорила она.

– Подожди, сейчас все сделаем правильно, – Валентина Петровна всегда знала, что делать. Она взяла старую тряпку, намочила ее водой, обмотала ножки цветов, сверху одела пакет и завязала веревкой— так не завянут.

Митя улыбался. Бабушка— просто энциклопедия на все случаи жизни.

Мама поцеловала мальчика в лоб и обняла.

– Не скучайте, приедем в пятницу.

Черная машина выскользнула налево из ворот дома номер 52 и медленно поехала по проселочной дороге, за ней следовала красная. Валентина Петровна и Митя махали вслед, Бонд стоял рядом и вилял свои маленьким хвостиком. Лиса сидела на крыльце и облизывала лапку.

–Ба, а откуда ты так много знаешь про звезды.

– Милый мой, разве это много. Вот Виктор Федорович знал много…

–Вы дружили?

–Да, я помню его первое увлечение звёздами. Тогда никто и думать не мог, что он и впрямь начнёт изучать их. Виктор был натурой увлекающейся, – Валентина Петровна медленно шла по дорожке и улыбалась воспоминаниям.

– Расскажи! – мальчику было интересно.

– Пойдём пить чай с пирогом, вот я тебе немного и расскажу.

– Это произошло, когда нам было лет по двенадцать-тринадцать, —рассказывала Валентина Петровна, сидя на веранде в кресле, – это было 22 июня, день летнего солнцестояния. Был чудесный теплый день. Единственное, что омрачало его— то, что в этот день началась война в сорок первом году. Мы застали ее будучи совсем маленькими детьми. Но воспоминания.... даже детскими глазами сложно забыть. Итак, у нас была назначена встреча на пруду. Все ребята— я, Галина (двоюродная сестра Марии Михайловны) и сама Мария, Володя Буров со своим младшим братом Толей и Саша Кузнецов собрались на месте. Мы с девочками принесли в небольших плетённых корзинках яблоки, хлеба и немного молока, кинули на траву старые одеяла и устроили пикник. Мальчишки забегали в пруд и ныряли, брызгали в нас водой. Вити все не было. Когда мы уже вдоволь накупались, что губы посинели, и успели высохнуть, съесть почти все припасы— увидели среди травы мчащегося велосипедиста. Это был Виктор. Он был какой-то не такой. Сказал, что проспал, что его дома задержали. Никто не придал особого значения его словам. Саша затащил его еле в воду, но Витя почти сразу сел один на берегу, наблюдал за ребятами, смеялся с ними, но словно был где-то далеко.

Время было уже послеобеденное, пора было по домам. Я тихо спросила, что случилось, но он пожал неопределенно плечами. Вечером меня крикнула мама, сказала, что Витя ждёт у калитки. Я вышла. Мы прогуливались среди дач. И он рассказал, что ему снился сон, но как будто это происходило наяву. Во сне происходило следующее: Витя сидел на окне, смотрел на поздний закат. Как он выразился: «Я решил проводить этот уходящий день». Солнце уже скрылось за горизонтом. И его ореол все еще освещал западный небосвод, неохотно отдавало свои права ночи. Ночь же пронизывала темнотой всю восточную часть неба и среди ее темноты проглядывалось смутное отражение Луны. Грани были стёрты, не четкие. Витя наблюдал. У него на глазах за короткое время таял свет солнца и наступала темнота, но такая же яркая и светлая. Контуры Луны стали ровнее, яркость ее, словно прибавили. Ночь наконец-то завладела небом, заглянула в каждый дом и зажгла там свет. Ночь оказалась совсем не страшной, было тепло и спокойно. Сад играл своими ночными красками: вот яблоня под окном, вот справа сарай с лопнувшей крышей— видно даже щель, вот его велосипед у забора, а вот и мамины любимые цветы— яркие цвета днём, ночью были другими, но тоже отличались друг от друга. Виктору очень захотелось посмотреть на посёлок сверху. Он словно произнёс это вслух тихим шёпотом, как в небе медленно появлялся мостик, словно невидимый художник изображал медленно и тщательно водил кистью. Витя опешил, но не испугался. Он встал в окне. Мост был как из сказки. Витя коснулся краешка поручня, он был слегка прохладный светло-серого цвета с легким свечением по контуру. Но самое главное, он был твёрдым, не исчез, значит по нему действительно можно было идти. Витя неуверенно опустил ногу, почувствовал ступень, сделал ещё шаг. Засмеялся и поднял голову. На том конце моста ему показался чей-то силуэт. Мальчик уже уверенно зашагал по мосту вперёд, чуть наверх в сторону Луны. Поднявшись на самую высокую точку моста, он остановился, чтобы перевести дыхание. Витя все время улыбался, не мог перестать. Его переполняли чувства радости. Витя облокотился на ограждение и смотрел по сторонам— вот посёлок с огромной высоты, вот дома его друзей, пожарный пруд и вдали продуктовый магазин. Маленькие домики тихо спят под его ногами, а он наблюдает, стоит на своём посту. Ой, а кто же это там в ночи идёт по третьей улицы? Чей это силуэт? Возможно, это вор или просто запоздалый путник?

Витя увидел краем глаза движение снизу на лестнице. Он повернулся. Там стояли мальчик и девочка. Близнецы. У них были светлые волосы и серые глаза. Их одежда под стать лестнице была серого оттенка с лёгким струящимся светом. Витя зашагал к ним навстречу. Мальчик приветливо сделал шаг вперёд и протянул руку. Девочка выглянула из-за плеча брата и улыбнулась. Дальше Витя не помнил. Отдельные фрагменты. Помнил босые ноги свои и близнецов, помнил какие-то нити из мягкой ткани золотистого цвета и чувство радости. Его разбудила мама около 9.30 с удивлением, что он спит так долго и не заболел ли. А Витя очень хотел спать и никак не мог очухаться, что даже яркое солнце и звуки проснувшегося посёлка не могли его взбодрить. Но самое странное, что, когда он собрался с опозданием на речку, натягивая свои тапки обнаружил, что у него грязные ноги. Пятки зелено-чёрные, словно он бегал где-то по траве. А когда он собирался спать, то споласкивал ноги в металлическом ведре, да тёр их пемзой.

Бабушка замолчала. Митька тоже молчал и думал о снах. Своих и мальчика Вити.

– Ба, а почему он тебе рассказал, а остальным нет? Вы были лучшими друзьями?

– Да, милый. Можно и, так сказать. Мы с Виктором Федоровичем были очень хорошими друзьями в детстве, у нас были общие интересы. С возрастом общение мальчика и девочки немного меняется, мы остались верными товарищами, например, я всегда стояла на стреме, когда Витя яблоки воровал, – тут у бабушки появился легкий румянец на щеках, а Митя прям рот открыл: его бабушка на стреме стояла, ну надо же!

– Но я больше увлеклась танцами, а Виктор звёздами. Когда нам было по лет шестнадцать, мы с девчонками бегали в местный клуб на дискотеку летом, а вне дачи было много учебы, работа началась. Виктор немного закрылся ото всех, стал мало общаться, все больше спал до обеда и смотрел на звёзды по ночам. Мы стали меньше проводить время наедине, как-то не прилично было, – бабушка стушевалась немного, но продолжила, – а в городе он много читал, родители забрали его на полгода с собой в дипломатическую миссию, не помню, в Алжир, кажется. А через год или два он приехал летом на дачу со своей невестой Маргаритой. Веселая, молодая, задорная актриса, певица. Маргарита была очаровательна. Ее харизмы и болтливости хватало за двоих, в то время как Виктор стал совсем необщителен и угрюм. Ну а дальше, мы стали видится сугубо в небольших компаниях на дачных посиделках, ходили пару раз в походы с гитарой у огня посидеть, да в общем все. За остальные двадцать лет нам удалось поговорить всего два раза по душам. Но это уже другая история.

Валентина Петровна встала из кресла. По её слегка сгорбленной спине видно было, что воспоминания были тёплыми, но очень грустными. Грустила ли она о прошедших годах, об прошедшей молодости или о уже ушедшем лучшем друге или же о том, что жизнь уславливается свои правила поведения, нормы морали, которые заставляюсь людей подчиняться и не делать того, что хотелось бы, что время уходит и с ним что-то важное, что вернуть уже нельзя и остаётся жалеть о том, что не сделано… хотя лучше жалеть о сделанном. Наверно, Валентина Петровна не знала ответа на этот вопрос, и жалела обо все и сразу. Нет, она бы не стала менять ничего, она прожила и проживает хорошую счастливую жизнь, с любовью и утратами, со своим бесценным опытом. Женщина аккуратно вытерла скупую слезу и повернулась к Мите. Спина ее выровнялась: вот он, внук— ее гордость. Только ради этого стоило и стоит жить.

–И так, пошли поможешь мне посеять ещё петрушки, – бодрым голосом сказала Бабушка.

– Ну вот, кажется улизнуть не получится! – Митя засмеялся.

Вечерело, дневной зной спал. Появились тучи, небо затянуло сиреневыми полупрозрачными облаками. Митя играл с Бондом во дворе— кидал ему палку, а тот бойку прыгал за ней, примяв при этом несколько цветов на грядке, наступив Лисе на хвост и уронив садовый инвентарь у теплицы.

– Что там у вас, – донеслось из дома при звуке падающих граблей и лопаты.

– Играем! – звонко крикнул в ответ Митька и быстро побежал ставить все по местам.

– Беда, приятель, – сказал мальчик верно сидевшему рядом с ним Бонду. Цветы были поломаны.

– Дима! – звонкий девчачий голос послышался из—за калитки, – мы приехали!

Митя узнал голос Кати, недолго думая, схватил два поломанных цветка, оторвал третий и побежал к калитке. Бонд не отставал.

– Катя, привет! А где Толя?

– Брат на правах единственного мужчины в нашей компании помогает разгрузить машину! Он меня прислал к тебе. Приходи завтра к нам после обеда. Мама уедет после двенадцати.

– Хорошо, – заулыбался Митя и, немного покраснев, протянул руку с цветами.

– Это мне? – щеки вспыхнули на Катином лице, но сумерки все умело скрыли.

– Да, – замялся мальчик, – с приездом!

– А, ну да! Спасибо!

Бонд весело залаял.

– Бонд, ты здесь! – Катя приоткрыла калитку и погладила пса по голове, – ладно, мне пора. Меня отпустили на пять минут.

– До завтра! Кать, а вы с кем тут остаётесь? – мальчик уже был в калитке, когда задал вопрос.

– С Верой. Но к ней на недели приедут две подружки. Пойдём встречать на остановку! – и Катя весело побежала.

Похолодало. Митя бесцельно походил ещё по саду, пока в воздухе не появилась влажная прослойка и стало даже немного жутковато. Бонд уже давно выпрашивал лакомство на кухне, одна Лиса внимательно следила за мальчиком, сидя на перилах. Митя сгрёб кошку в охапку со словами «пора домой». Кошка явно была недовольна, так как ее ночное время только начиналось, но было поздно, мальчик закрыл дверь. Пришлось смириться. Лиса нашла себе утешение— теперь ей явно позавидует пёс— ее же несут на руках, а он сидит на полу.

Ночь снова встретила мальчика ласково, тёплый лунный свет озарил комнату. Лиса дремала на стуле, стоило протянуть мальчику руку вбок—он мог бы коснуться мягкой лапки кошки, протянутой вперёд. Митя не спал. Звёзды над ним снова горели. Ярко-ярко. Мальчик повернулся на левый бок и смотрел в стену. Из головы не выходила бабушкина история: мост, большой и красивый мост в свете Луны, двое детей— мальчик и девочка, смех. Митя начал дремать, но сон не шёл. Он снова открыл глаза. Перевернулся. Звёзды. Звёзды словно двинулись или блеснули, или он просто все придумал. Мальчик снова закрыл глаза. Звёзды рисовали ему какой-то знак. Снова огромная Луна, снова мост: слегка прохладные ступени и снова детский смех, девочка выглядывает из-за плеча брата, звёзды сзади что-то рисуют. Начало июня. Тепло. Брат и сестра. Митя снова открыл глаза. Все это постоянно крутилось в его голове. Знак. Он его видел, он знает, что это, но только во сне. Наяву память как будто отрезана, лишь странное зудящее чувство. Мальчик перевернулся на правую сторону. «Везёт же Лисе, спит так сладко»– подумал Митя. Закрыл глаза, снова открыл. Мальчик встал с кровати и подошёл к окну, задев вытянутую лапу кошки, та, не открывая глаз, поменяла позу, свернувшись колечком. Митя залез на стол и сел на подоконник, открыл слегка окно. Свежий воздух пробрался в комнату. Митя посмотрел на пустую улицу и на редкие огоньки соседних домов— все давно уже сладко спали. А он все никак не мог. Мальчик посмотрел на дорожку, ведущую к калитке: там сидел его четырёхлапый друг. Кот был не сильно приметен, но мальчик его сразу узнал. Ему даже показалось, что кот смотрит на него, и мальчик помахал рукой. Кот встал и медленно пошёл к калитке, повернул голову в сторону окна, тихо сказал: «Мяу» и исчез.

Митя тоже слез с окна и тихо пошёл вниз по лестнице, Бонд спящий у подножия лениво поднял голову. Мальчик похлопал между ушей и спустился на кухню. Налил из графина кипячёной воды и на обратном пути в комнату взял у входа несколько листков из архива Виктора Фёдоровича.