Читать книгу: «Свадьба в метро», страница 3

От мрачных мыслей меня отвлёк звонок – звонил Павел. Он поменял дежурство, и в нашем распоряжении оказался целый вечер. Мы долго не могли определиться, куда пойти, и в итоге решили кататься в полупустых вагонах метро. С ним это превращалось в настоящее приключение: проезд был бесплатным, а атмосфера – почти романтичной.

Мы объездили множество станций, на которых я раньше никогда не была. Выбирали самые безлюдные вагоны, гуляли между переходами и смеялись, как дети. Позже Паша повёл меня на крышу тридцати четырёхэтажного здания – оттуда город казался игрушечным. Там он признался мне в своих чувствах. Высота, морозный воздух, огни вечерней Москвы и тишина между признаниями – всё это закружило голову. Я чувствовала себя как Золушка на балу.

Мы замёрзли и зашли в ближайшее кафе. Заказали кофе с бургерами. Когда раздался бой часов, одна из компаний за соседним столом устроила импровизированное шоу в честь дня рождения друга: фейерверки, серпантин, смех. Атмосфера была праздничной и шумной.

Вдруг Паша схватил меня за руку:

– Иринка, мы на другом конце города, а метро скоро закроется. Бежим!

И мы побежали. Сквозь пустые коридоры и почти безлюдные платформы, с уставшими людьми вокруг и редкими объявлениями в громкоговорителях. Мы будто были единственными, кто не спал в этом городе. Павел, словно мальчишка, переполненный эмоциями, скакал по вагонам. И вдруг – крикнул на весь вагон:

– Я влюбился в тебя по уши! Выходи за меня!

Я замерла. Признания в любви я, возможно, и ждала. Но предложения… нет. Я просто рассмеялась – от неожиданности, растерянности, радости.

Когда мы добрались до нужной станции, Паша проводил меня до дома. Около подъезда он взял меня за руки, и, глядя в глаза, прошептал:

– Спокойной ночи. Мне утром на дежурство. А ты, когда проснёшься – напиши, ладно?

– Это был самый лучший вечер в моей жизни. Спасибо тебе… Я люблю тебя.

– Для меня тоже. Я люблю тебя.

Мы поцеловались на прощание, и он ушёл.

Проснулась я около полудня. За окном стояла серая, неприятная погода – мелкий колючий дождь бил по стеклу, в воздухе ощущался холод, отдающий первым снегом. В квартире было сыро и зябко, и вылезать из-под одеяла совсем не хотелось.

Я закуталась в плед, прошла босиком на кухню, сварила себе крепкий кофе и, прижимая к горячей кружке озябшие ладони, наконец-то начала приходить в себя. Тело постепенно согревалось, а мысли возвращались к прошлому вечеру. Я невольно улыбнулась, вспомнив, как Паша кричал на весь вагон о любви и как бешено стучало тогда моё сердце от счастья.

Планы на день были обширные: нужно было написать эссе, зайти за продуктами, навестить тётю Нину, прибраться и хотя бы что-то приготовить. Но первое, что я сделала – написала Паше: пожелала ему доброго дня и отправила десяток поцелуев. Он ответил почти сразу, и от этого стало теплее, чем от пледа и кофе вместе взятых.

Я загрузила стиральную машину, протёрла пыль, собрала разбросанные вещи, перемыла посуду. Но как только уборка закончилась, энтузиазм растворился. Усталость накрыла, как мокрое полотенце. Хотелось просто лечь и больше ничего не делать.

Поход в магазин я отложила на завтра – бутербродов пока хватит. Но навестить тётю Нину я пообещала, и нарушать это обещание не хотелось. Я достала коробку шоколадных конфет, купленную накануне специально для неё, съела кусочек сыра с хлебом – и поднялась на этаж выше.

Дверь, как и в прошлый раз, открыл тот самый парень в наушниках. Он был в спортивных штанах и футболке, небрежно зачесанные волосы торчали в разные стороны.

– А, соседка! Заходи, бабуля тебя ждёт, – буркнул он и указал вглубь квартиры.

Я осторожно приоткрыла дверь в спальню. В комнате пахло лекарствами. У окна, в уютном кресле-качалке, сидела тётя Нина. Она читала книгу в очках, накинутая на плечи шаль съезжала с одного плеча. Увидев меня, она сразу же отложила книгу и улыбнулась:

– Девочка моя, как я рада тебя видеть.

– Я тоже… Как вы себя чувствуете? Что случилось? Вы ведь совсем здоровой выглядели в тот вечер…

– Сердце шалит иногда. Возраст, понимаешь… Но ничего, сейчас всё хорошо. Я очень-очень рада, что ты пришла.

Я подошла ближе, присела на стул рядом, поставив коробку конфет на столик.

– Очень надеюсь, что это не я вас расстроила. Вы так внезапно…

– Что ты, не думай об этом. Всё хорошо. А у тебя как? Что-то изменилось после нашего с тобой разговора?

– Изменилось! – я немного засмеялась. – Представляете, я увидела человека во сне, а потом встретила его в жизни! Такого со мной никогда раньше не было.

– Вещие сны? – прищурилась тётя Нина. – Бывало, бывало… давно, правда. И что, влюбилась?

Я кивнула и покраснела.

– Он даже предложил выйти за него… – прошептала я.

– Ну надо же… – протянула она. – Быстро у вас всё.

– Нет-нет, ничего такого… – я смутилась ещё больше.

В этот момент в комнату заглянул Дима – тот самый парень с серьгой и наушниками.

– Чай пить идём, – заявил он громко, будто мы в соседних домах.

Тётя Нина поднялась, взяла меня под руку:

– Пойдём, я вас познакомлю. Это мой внук – Дима. А это Ирина, соседка снизу, дочка тёти Лили.

Я вежливо кивнула, а он прищурился, оглядел меня и сказал:

– Детдомовская, что ли?

От его слов я замерла. Воздух в комнате словно сгустился.

– Дима! – строго сказала тётя Нина, дёрнув его за рукав. – Что за глупости? Она моя гостья.

– А что такого? Или обиделась? – он подошёл ближе, в упор.

Я инстинктивно отступила, но тут же собралась. Гнев прошёлся горячей волной.

– Тётя Нина, я лучше зайду в другой раз. Была очень рада вас повидать.

Я пошла к выходу, но, схватившись за ручку, поняла, что дверь заперта. В коридоре снова появился Дима, облокотился на косяк.

– Попроси, и я открою, – высокомерно произнёс он.

– Открой.

– А повежливей?

– Что тебе от меня нужно?

Он сделал шаг вперёд, прищурился:

– А ты готова дать всё, что мне нужно?

Я сжала кулаки. Гнев вспыхнул резко, как спичка.

– Я тоже умею быть невоспитанной. В детдоме этому хорошо учат. И не думаю, что ты хочешь это проверить.

В этот момент в коридоре появилась тётя Нина. Она прижимала руку к сердцу, лицо побледнело.

– Дима, открой дверь. Немедленно, – приказала она, тяжело дыша.

Он молча прошёл мимо и, не взглянув на меня, щёлкнул замком.

– Ещё увидимся, – прошипел он и захлопнул дверь.

Я промолчала. Дверь за моей спиной захлопнулась, и я осталась стоять в тишине. За ней раздавались голоса: тётя Нина ругала внука, он что-то невнятно бормотал в ответ. Я не стала слушать – сорвалась с места и почти бегом помчалась вниз. Дома первым делом закрыла дверь на все замки. Дрожащими пальцами щёлкнула цепочкой и проверила, чтобы ручка не поворачивалась. Лишь тогда позволила себе прислониться к двери и тяжело выдохнуть.

От моего недавнего приподнятого настроения не осталось ничего – только пустота и вязкий ком в горле. Он мешал дышать, сжимал грудную клетку изнутри.

Я достала телефон, надеясь, что Паша уже ответил. Но моё сообщение всё ещё оставалось непрочитанным.

– Надеюсь, у него всё в порядке… Просто занят, – сказала я вслух, пытаясь убедить себя.

Прошла на кухню. Завтра важный день – нужно собраться, написать эссе. Я открыла холодильник и, почти машинально, начала резать картошку.

И вдруг – резкий вой сирены. Я замерла, потом подошла к окну. Во дворе остановилась скорая. Два медика спешно вошли в подъезд, через несколько минут вынесли кого-то на носилках. Сердце у меня заколотилось. Вслед за ними вышел Дима. Он поднял голову, и наши взгляды встретились. Я резко задернула занавеску.

Меня окатил новый холод. Было страшно – за тётю Нину, за себя. Я ещё раз проверила, заперта ли дверь, и только потом чуть-чуть отпустило. Сирена затихала вдали.

В голове неожиданно всплыла молитва – «Отче наш». Та самая, что я выучила в день похорон мамы. Я перекрестилась и тихо сказала:

– Пусть с ней всё будет в порядке…

Зашипело масло на сковороде. Я закинула картошку, хотя аппетита не было вовсе. Но желудок не унимался, и я понемногу начала есть, поковырявшись в еде вилкой. Стакан чая с мятой чуть успокоил. Мята напоминала о детстве.

После я попыталась сосредоточиться на эссе. Написала два предложения – и снова улетела в мыслях этажом выше. Снова вспомнился этот грубый взгляд и унизительный тон.

– Надо было всё-таки врезать этому задире, – сказала я вслух. Челюсти сжались от злости.

Из потолка послышался глухой грохот, словно кто-то с силой бил мячом об пол. Раздражение накрыло волной. Он этого и добивается. Я решила не реагировать – просто включила музыку, надела наушники.

Минут через двадцать меня начало клонить в сон. Я сняла наушники – в квартире было тихо. Шум прекратился.

Я сняла халат и легла в кровать, натянув на себя одеяло. Глаза слипались, мысли уносились в тёплую дрему…

И тут – резкий грохот. Как будто на балконе разбилось стекло. Я вздрогнула. Холод пронёсся по комнате, по спине – мороз. Неужели окно выбило ветром?

Я не включала свет, лишь осторожно подошла к балконной двери. Стекло было целым, но ледяным. Наверное, с верхней полки упали банки – я хранила их там с лета. Ветром, наверное, задело. Форточка на кухне была открыта – я вспомнила, что забыла её закрыть, когда задергивала занавеску. Плотно захлопнув окно и вернулась в кровать.