Читать книгу: «Сердце из света и тьмы. Огненное дитя»

Глава 1

Путь к мечте

Гадарский рынок ревел так, будто пытался перекричать осень. Люди толкались у прилавков, яблоки катились под ноги, и все пахло жареным, гнилым и свежим одновременно. В этом хаосе Элис чувствовала себя живой.

Запрет сделал эту прогулку вкуснее любого пирога, что готовила ее мать, а та была искусной хозяйкой. Приключения… Она всегда о них мечтала, но застряла в обыденной деревенской рутине.

Среди обрывков разговоров о грядущих холодах внимание Элис привлекло подозрительное движение. Юноша в зеленом капюшоне с золотой тесьмой ловко подрезал кошелек у старушки, слишком занятой выбором груш.

«Смело. И глупо!», в гневе подумала Элис и вперила руки в бока.

– Стоять! – крикнула она, и голос хлестнул по воздуху, как удар плети.

Вор обернулся и принялся бежать.

Элис замерла всего на мгновение, но колебаться было некогда. БАХ! Тачка с томатами внезапно стала полосой препятствий. Девушка перелетела через нее с грацией дикой кошки, если бы не подол платья, который уволок часть томатов за собой. Вор обернулся, и его глаза округлились – за ним неслась рыжая бестия с горящими глазами и криком:

– Остановись сейчас же!

Вор мчался прочь, но Элис не собиралась его отпускать. Она лавировала между прилавками, не обращая внимания на удивленные и возмущенные возгласы продавцов. Он метнулся в переулок. Она – за ним. Прилавки мелькали слева и справа, голоса терялись в шуме крови. Он свернул, думая сбежать. Она уже знала. Прыжок. Второй. И – тупик. Не раздумывая, она повисла на нем и повалила на землю. Не ожидая столь яростного сопротивления, вор замешкался, но тут же попытался сбросить ее с себя. Однако Элис держалась крепко, а когда он все же попытался оттащить ее, она без колебаний вонзила зубы в его руку. Юноша взвизгнул.

Подбежавшие мужчины быстро скрутили пройдоху, а толпа одобрительно зашепталась. Элис небрежно отвесила поклон, вручила спасенный мешочек с монетами растерянной старушке и, как ни в чем не бывало, направилась к матери. Ее сердце еще бешено стучало, но она была горда собой. Кто бы мог подумать, что в один, ничем не примечательный день она на короткий миг станет отважной героиней, сошедшей со страниц книг?

Но стоило ей только пройти пару шагов в сторону, как голос матери пронзил воздух:

– Элис Грэмс!

Она обернулась и увидела Маргарет. Между ее бровей появилась складка недовольства, и Элис знала, что это точно не к добру.

– А ну-ка объяснись, что ты здесь делаешь? – сквозь зубы спросила она, увлекая дочь к своему прилавку. – Я велела твоему брату присматривать за тобой… Ох, я ему задам! Пусть стыдно будет почти в двадцать лет ходить с поротой задницей!

– Прошу, не вини его, матушка. Джозеф только и делает, что рыбачит все утро на форелевом озере, а мне это занятие быстро наскучило, и вот я попросила дядюшку Крона подвезти меня на городской рынок к тебе.

Элис взяла в руки молодое зеленое яблоко – яркое, как сама жизнь, которую она так стремилась вкусить. Кисловатый сок брызнул ей на губы и потек по подбородку. Она вытерла его длинным рукавом сарафана, и на ее счастье, мать не заметила.

– Почему мы сидим в деревне, когда в городе так весело? В Гадаре жизнь кипит, вечно что-то происходит…

– Пташечка, мы обсуждали это не раз. И не два.

– И не три, – буркнула Элис.

Мать опустила глаза.

– Ундервуд – это дом. – За нее говорила тоска по тому, что ушло безвозвратно. – Это стены, которые помнят руки твоего отца. Это жизнь, которую мы прожили вместе. Я не могу бросить его, как ненужную вещь.

– Но ты же говоришь, что он хотел нам лучшей жизни.

– И именно поэтому он вкалывал каждый день, пока руки не тряслись от усталости. – Мать поставила корзину на телегу. – Город – это не свобода. Это начать снова все сначала. Ты поймешь, насколько это тяжело, когда повзрослеешь.

– Прости, – виновато прошептала она и заправила передние пряди своих кудрявых волос за два уха так, будто они ей мешали. – Я просто хочу увидеть, каков мир за горизонтом. Здесь все слишком знакомо. А я… я будто дышу сквозь щель в двери. Мое сердце замирает, когда я думаю о том, чтобы отправиться в путешествие. Непременно с приключениями! – Озорная улыбка расплылась по ее лицу. – Как было бы здорово увидеть другие города и страны, моря, пустыни… А в нашей деревне негде размахнуться. Озеро рядом с домом да темный лес, и то, ты пускаешь меня туда только вместе с братом.

– В четырнадцать лет пора бы перестать думать о детских забавах, – покачала головой мать. Она подошла к дочери и приобняла ее за хрупкие острые плечи. – Что уж говорить, я и сама не заметила, как из маленького ребенка ты стала превращаться в девушку. Через пару лет ты выйдешь замуж за сына достойного человека, и сейчас – самое время становиться взрослее. Если ты так и будешь лазать по деревьям и фантазировать о драконах и сражениях, тебя никто не возьмет в жены.

– Может, я и не хочу замуж. – Элис фыркнула, забавно поморщила нос и присела на большой деревянный ящик, стоящий позади нее. – Девушки становятся женами и превращаются в прислугу: убери, накорми, принеси, постирай… Это так скучно. Я бы хотела, чтобы обо мне и моих приключениях написали в книжке, а кто пишет книжки про этот «замуж»?

Мать рассмеялась и с любовью пригладила теплой ладонью длинные рыжие волосы дочки.

– Приключения бывают опасными, – сказала она.

– А мужья пьяницами. И что с того?

– Вот и распугала мне всех покупателей своими сказками, – усмехнулась мать. – Пошли. Надо собираться домой, пока солнце не ушло в лес.

Маргарет начала перекладывать товар в телегу и тяжело вздохнула, думая о чем-то своем.

– Ты просто представь то, насколько было бы удобнее и быстрее, если бы мы могли перемещаться, например, не на лошадях, а на драконах! Раз – и ты уже дома! Глазом не успеешь моргнуть!

– И как бы ты прокормила дракона?

Юная Грэмс призадумалась о том, чем и в каких количествах питается летающая ящерица размером с дом, и чуть не свалилась с ящика, на котором сидела. Гадство! Да, пожалуй, дракона не выпустишь пощипать травки, но кто запретит любительнице книг мечтать?

– Мне, пожалуйста, тыкву средних размеров. – Возникший из ниоткуда покупатель обратился к Маргарет, матери девушки, и показал приблизительный размер, раздвинув руки перед собой.

– Держите, она очень спелая, лучше долго не ждать и готовить из нее сразу, – сказала женщина, с усердием протянула товар и стала подсчитывать деньги покупателя. – Ох, Элис, разменяй серебряный таллинг на медяки у тетушки Даны.

Элис поспешила скорее исполнить поручение Маргарет и скрылась за пестрыми прилавками.

Через некоторое время рядом с Маргарет возникли две вооруженные с головы до ног женщины. В их ножнах было припрятано несколько кинжалов и длинный меч, а позади висели булавы с острыми шипами. Их черные кожаные доспехи не могли скрыть большие бугры мышц. Подошедшие незнакомки не были жительницами Владании или соседней Крелонии, их выдавала смуглая грубая кожа и то, с какой внимательностью они осматривали все вокруг. Угрожающий вид женщин-воинов отпугнул покупателя, который ушел с тыквой, так и не дождавшись сдачи.

– Маргарет Грэмс? – обратилась одна из них к матери Элис. Маргарет отметила, что ее чересчур мужеподобные черты крупного лица были совсем непривлекательными в привычном понимании красоты.

– Приветствую вас, дамы, да, это я. Чем могу быть полезна? Обратите внимание на чудесные яблоки, в этом году они значительно слаще, чем в предыдущем. Но есть и молодые, зеленые. Можно сварить варенье, компот…

– Нам ни к чему твои яблоки, торговка. Мы ищем девчонку с рыжими волосами и голубыми глазами. На рынке сказали, что во всей округе есть такая одна, и это твоя дочь.

После этих слов женщина заметно побледнела. Ее руки задрожали, но она заставила себя собраться и твердо ответила незнакомкам:

– Ах, наверняка, что-то опять натворила, бестолковая. Не беспокойтесь, она ненадолго отлучилась, вот-вот должна вернуться. Сейчас я ее позову.

Маргарет, не дожидаясь реакции женщин, отбежала в сторону. В тот момент Элис уже была на полпути с разменянными деньгами и напевала себе под нос песню, когда из-за угла на нее налетела мать и взволнованно схватила дочь за запястья. Из ладоней девушки выскользнули монеты и упали на землю, но Маргарет не обратила на это внимание.

– Элис… Тебе нужно уходить.

– Хорошо, – кивнула она и потянулась за упавшими таллингами. – Помогу тебе загрузить все в телегу и отправимся вместе домой.

– Нет, милая, послушай меня. – Мать резко дернула ее вверх. В глазах – тот самый страх, что заставляет сердце биться чаще даже у самых смелых. – Времени нет, и ты должна бежать домой сейчас же.

Элис уловила во взгляде матери страх.

– Что-то случилось?

– Да. – Голос Маргарет дрожал, и это было совсем на нее непохоже. – Они пришли.

Толпа вокруг гудела, смеялась, торговалась – обычный рыночный день. Но в этих двух словах было столько ужаса, что Элис инстинктивно оглянулась.

– Кто пришел, мама?

– Пташечка, не задавай вопросов. Прошу, беги домой так быстро, как ты никогда не бежала. Найди брата. Скажи ему, что за тобой пришли.

– Не понимаю… – нахмурилась она.

– Тсс! – Маргарет строго приставила указательный палец к своим губам. – Просто выполни то, о чем прошу. Джозеф поможет тебе, он знает, что нужно делать.

– Да, мам, – пожала она плечами.

– И вот еще что…

Мать стянула со своей головы платок и надела его на Элис, пряча под ним ее волосы. Она слегка коснулась губами лба дочери, и девушка растерянно посмотрела на нее, но все же послушно свернула к тропинке в деревню Ундервуд, после чего принялась бежать.

Ее голову занимали сотни вопросов, но она по глазам матери поняла, что случилось что-то серьезное. Маргарет не стала бы шутить.

За ней пришли…

Но кто же мог искать Элис? Кому нужна простая девчонка из глухой деревни?.."

Мысли метались в голове, цепляясь за самые нелепые догадки:

Может, это сваты? Приехали смотреть, как она прядет да хлеб печет? Чтобы потом, как товар на базаре, оценить – годна ли в жены их сынку?

Губы сами собой скривились в гримасе. Нет, слишком просто. Слишком… обыденно.

Разве из-за сватовства материнские глаза наполнились бы таким леденящим ужасом?

Тень необъяснимого страха скользнула по спине. Что-то здесь было не так. Что-то… куда более важное.

Чтобы успокоиться, она замедлила бег.

До деревни было далековато добираться пешком. Платок с головы давно съехал на шею. Она запыхалась, и ей хотелось отдохнуть и попить. Но, как назло, Элис не захватила с собой воды, и поблизости не было ни одного родника, так что жажду приходилось терпеть.

Тропинка вилась змейкой, и пыль от сухого песка летела во все стороны. Элис шла быстрым шагом, иногда бежала, и вот уже вдалеке виднелась ее родная деревня, и в самой глубине, на берегу озера стоял крепкий бревенчатый дом семейства Грэмс.

Джозеф внимательно следил за поплавком и непоколебимо ровной гладью озера, и он шикнул на сестру, когда услышал ее шумные шаги позади себя.

– Джо, – на выдохе произнесла Элис, когда он посмотрел на нее. – Мама просила передать тебе… что за мной пришли. Уж не знаю… что она имела в виду… сказала, что ты должен все понять.

– Где ты была? – нахмурился старший брат, и его жилистые руки выпустили удочку из рук. Он поднялся с земли и с прищуром оглядел ее, как обычно делал после того, как сестра ускользала, неведомо куда.

– Мне было скучно, и я отправилась на Гадарский рынок. И тут мама сказала, что какие-то люди… и я должна тебе передать…

Не дослушав сбивчивый рассказ сестры, он взял ее за тощую ручонку и стремительно повел в дом. Джозеф достал два больших походных мешка и принялся складывать туда вещи. А Элис застыла как вкопанная – может, все-таки сваты? Ей не хотелось верить в то, что ее готовятся прямо сейчас отдать чужому человеку в чужой дом.

– А ну помогай, – приказал ей брат, не отвлекаясь на нее. – Сборы – дело небыстрое. Нам еще нужно подготовить лошадей к отъезду.

– Никуда я не поеду! – рассерженно ответила Элис и пнула мешок возле Джозефа.

– Ты должна слушаться меня, иначе…

– Иначе – что? Поколотишь меня?

– Да когда такое было? Просто ты должна слушаться меня и все. Из нас двоих старший здесь я.

Джозеф продолжил складывать нужные вещи в мешки и ворчать на Элис, но когда он обернулся, то понял, что сестра опять исчезла.

– Что за несносная девчонка?!

Он бросил все как есть, выбежал из дома и громко прокричал ее имя. Она не отзывалась. Вокруг был густой лес и обрывистые скалы, но Джозеф хорошо ориентировался в местности, поэтому смело кинулся искать Элис вперед, следуя по кабаньим тропкам. Он внимательно смотрел под ноги и по сторонам. Примятая трава в нескольких местах и недавно переломанные ветки колючих кустов выдали проказницу, и Джозеф незамедлительно последовал в ту же сторону. Ему пришлось брести совсем недолго, и вскоре он обнаружил свою сестру, которая сидела на траве возле раскидистого дуба и потирала ногу.

– Да ты издеваешься?! – Джозеф резко втянул воздух, озираясь. – Я чуть с ума не сошел, когда понял, что ты сбежала!

– Я не хочу становиться чьей-то женой, – плаксиво ответила она, потирая испачканным рукавом влажные щеки.

– Да кто тебя возьмет замуж, глупая? Развела тут нежности, сопли! Посмотри на себя – вся чумазая, подол платья порван… Ты поранилась? Черт, покажи. – Он присел рядом, обеспокоенно глядя на ее ногу.

– Оступилась, пока бежала. Ближе к скалам неровная земля, вот и упала. – Элис пальцем потрогала распухшую ногу и сжала зубы от неприятной боли. – Разве есть тогда смысл отдавать меня, если никто не захочет взять в жены такую замарашку?

– Ты думала, я тебе приданное собирал? – Ее старший брат громко рассмеялся, и юная особа со злостью бросила в него горсть влажной земли, от которой он удачно увернулся. – Ну какая же ты все-таки чудачка, Элис!

– Тогда объясни мне, как следует, зачем нам куда-то собираться?

Улыбка в тот же миг соскользнула с лица парня, а его вид снова стал сосредоточенным и серьезным.

– Для начала – у нас не так много времени на долгие разговоры, а история длинная. Я тебе обязательно расскажу обо всем по дороге. А сейчас тебе следует мне довериться, сесть на лошадь и отправиться в путешествие.

– Путешествие? Ты не шутишь? – спросила Элис, и ее глаза засияли от предвкушения.

– Да, только не воображай себе слишком много. Вряд ли наше путешествие будет похоже на сюжеты твоих любимых книжек.

– Джозеф, увидеть мир за пределами Ундервуда уже больше, чем то, на что я рассчитывала, – ответила она с улыбкой, появившейся на ее довольном лице. – Я с ужасом думала, что мне придется всю жизнь провести в деревне.

Элис Грэмс захотела подняться с земли, но тут же почувствовала резкую боль, когда оперлась на ногу.

– Вот же проклятье… – тихо проговорила она, чтобы брат не услышал бранных слов.

– Ты не дойдешь с этой ногой. Посиди здесь, я скоро вернусь. Это место – наша точка. Не исчезай.

Она кивнула и снова присела, а Джозеф в одиночку отправился домой.

Дорога обратно казалась почему-то длиннее, кабаньи тропки плутали юношу, а, может, его путали собственные мысли и переживании. Сложно было поверить, что однажды рассказанная родителями история и взятое с него обещание будут иметь продолжение.

На подходе к дому он заметил несколько удаляющихся от него людей в доспехах. В Ундервуде, да и в Гадаре ему еще не доводилось встречать солдат или стражу, а значит, тут что-то было не так. Он почувствовал внутри груди, как сжалось и без того беспокоящееся сердце.

Недоброе предчувствие не обмануло его. Как только он отворил дверь в дом, то услышал хрипы. Это была Маргарет, лежавшая на деревянном полу между кухней и комнатой. Лицо женщины побледнело и исказилось от боли. Ее старший сын, не мешкая, бросился к ней, опустился рядом и увидел темно-красную кровь, медленно растекающуюся по полу.

– Мама…

– Они все-таки добрались до нас, – с трудом проговорила женщина, беспомощно хватая ртом воздух как рыба на суше. – Где Элис? Она в порядке?

– Да, она ждет меня в лесу… Но как? Тебе ведь обещали, что о нас никогда не узнают! Что они сделали с тобой?

– Всего лишь царапина, милый, все заживет.

Маргарет гулко закашляла и крепче зажала рану рукавом, который в тот же миг окрасился в багровый цвет.

– Прошу тебя, позаботься о сестре, не оставляй ее одну. Она в тебе нуждается.

Джозеф бросился к комоду и стал судорожно искать тряпки, подходящие, чтобы перетянуть рану. Но стоило ему потревожить мать, как она вскрикнула от боли и прикрыла глаза.

– Я бы мог доехать до города и позвать к тебе лекаря, – тихо сказал он в осознании своей беспомощности. – Нужно только немного продержаться.

– У нас нет времени, Джозеф. Оставь меня, отправляйся к Элис и увези ее подальше… Этот сквад может привести и остальные, они знают о том, что она во Владании и теперь рыскают по всей округе… Видят знающие, не такой судьбы я для вас желала.

На лице парня отобразилась паника, он ощущал себя маленьким мальчиком, которому поручили непосильное задание.

– Нет, я не справлюсь. Я не готов.

– Сынок, тебе под силу больше, чем ты можешь себе представить.

– Но…

– Элис не на кого рассчитывать, и сейчас ты нужен сестре больше, чем мне… Она еще мала и не знает всех опасностей, которые поджидают ее. Рядом с ней будешь ты, позаботишься и защитишь нашу девочку… Слышишь меня?

Парень часто заморгал из-за влаги в глазах и осторожно дотронулся до матери, стараясь не причинить ей боль. Он знал, что ей не выжить, и оттого обреченно сжимал ее плечи, понимая, что делает это в последний раз.

– Ступай, – прошептала она, и в одном коротком слове слышалось одновременно и благословение, и прощание, и понимание близости смерти.

Джозеф кивнул, схватил заплечные мешки с тем, что успел собрать, с тревогой взглянул на умирающую мать и направился к лошадям. Увидев парня, они заржали, и тот торопливо подготовил их к дальней дороге. Быстрыми движениями Джо смыл водой из бочки кровь матери с одежды и невозмутимо оседлал коня.

Он еще выплачет боль утраты однажды в одну беззвездную тихую ночь, но сегодня ему нужно быть сильным ради той, кого он обязался защищать.

К его счастью, сестра стояла на том же месте, опираясь спиной об высокий дуб, и очень удивилась, когда увидела брата одного.

– Эй, а разве мама не отправится с нами? – спросила она.

– Мама… Что за глупые вопросы ты задаешь? Она в городе, ей нужно работать. А мы с тобой сейчас же поскачем в Калум.

– Калум? Это же город на границе?

– Да, нам предстоит долгий и далекий путь.

Элис радостно захлопала в ладоши, хотела подпрыгнуть, но нога вновь дала о себе знать. Джозеф смочил тряпицу холодной водой из родника неподалеку и ловко перевязал ее больную ногу. Он помог сестре забраться на лошадь, и они неспешно поскакали вдоль озера, не возвращаясь на дорогу.

Так, среди тоски и страха, Элис впервые шагнула в тот путь, о котором мечтала всю свою жизнь – не зная, куда он ее приведет.

Глава 2

Королевское дитя

Та давняя ночь была преисполнена криком и ожиданием. Три повитухи суетливо расхаживали возле королевы, которая рожала супругу наследника, и дабы облегчить боль бедняжки, давали ей нюхать целебные травы – медиенскую полынь и заячьи цветы.

В это время орландский король Денаш Мехран стоял за дверьми спальни, и ему не терпелось встретиться с сыном. Его темно-зеленые глаза были прищурены, щеки впали от недостатка сна и еды, а седины на черных волосах заметно поприбавилось. Он рвался к жене на каждый ее мучительный вопль, но одна из повитух, та, что была в преклонном возрасте, знала свое дело – она не пускала правителя и строго-настрого запретила приближаться к королеве, пока та не родит, и оттого Денашу становилось невыносимо слушать крики своей возлюбленной.

Спустя несколько часов повитухи вышли со свертком на руках. Малыш не плакал, он не издавал ни единого звука. Эта оглушительная тишина сводила с ума.

– Сожалею, мой господин, младенец родился мертвым, – наконец, произнесла одна из женщин, и ее слова прозвучали словно гром, внезапно обрушившийся на несостоявшегося отца.

Король выхватил ребенка из рук женщины и принялся изучать его. Это был самый прекрасный младенец из всех, что он видел. В нем еще осталось немного тепла, и он будто спал мирным сном. Денаш с осторожностью держал в руках ускользнувшую жизнь, и впервые позволил себе прилюдно разрыдаться над бездыханным тельцем. В тот миг его сердце разбивалось на миллионы острых осколков, бесцеремонно впивающихся в грудь и внутренние органы.

– Прости… если сможешь… – Он встал на колени, не глядя ребенку в глаза. – За то, чего не исправить. За то, что я слаб.

Второй раз в жизни ему было неистово больно. Первый, когда его старшим сыном завладела серьезная хворь, и тот был обречен на жизнь калеки. Мехран и не подозревал, что может чувствовать себя настолько безнадежно. Лекари не покидали его дом годами, но мальчик так и не встал на ноги. Денаш говорил жене, клятвенно обещал, что у них еще будут дети, а первенцу они дадут все блага этого мира. И вот сейчас спустя десять лет он надеялся, что подарит своему королевству наследника и обретет покой на годы вперед, но его надежда оказалась мертвой.

– Нужно похоронить его, – сказала молодая повитуха, и на нее опасливо взглянули остальные.

– Да, это непременно стоит сделать, – смиренно ответил Денаш, в последний раз разглядывая свое мертвое дитя. – Я хочу, чтобы у него была тюрбе в самом прекрасном месте нашего королевства. Велите посадить там тысячу алых роз в память о моем сыне.

– Да упокоит Высший его невинную душу.

Самая пожилая женщина взяла у короля ребенка и спешно покинула коридоры дворца.

– Мой господин, вы желаете сами рассказать госпоже Елене о ребенке? – спросила другая повитуха.

– Она еще не знает? – На вопрос Денаша женщины утвердительно кивнули. Мужчина тяжело вздохнул и сжал кулаки до побелевших костяшек. – Я скажу ей, но не сейчас. Омойте ее и дайте немного сон-травы, чтобы остаток ночи она отдохнула и пришла в себя.

Король медленно, тяжело ступая, спустился по каменной лестнице замка и вышел в сад. Голова кружилась, но он держался – прямо, как всегда.

Денаш вспомнил, как когда-то выбрал в жены не знатную принцессу и не дочь могущественного союзника, а женщину, перед которой меркли даже звезды. Она была простой – не дворянка, не наследница. Лишь девушка, ухаживавшая за животными в королевском питомнике. Его Елена.

Отец яростно воспротивился. Запретил встречи, угрожал, настаивал на династическом браке. Он говорил, что это предательство крови всех Мехранов.

Но юный принц упрямо стоял на своем: он не хотел королеву по расчету – он хотел Елену. Ту, чье имя билось в его груди, как молитва. Ту, ради которой был готов все потерять.

И, быть может, им бы так никогда и не суждено было быть вместе… Но смерть старого короля поставила точку в одних правилах – и открыла путь новым.

Скорбь не успела осесть пеплом, как ее сменила радость. Через десять дней после похорон в замке вновь звучали фанфары – но теперь в честь свадьбы. Денаш и Елена не стали ждать: они больше никому ничего не доказывали.

Их брак осуждали. Послы некоторых стран демонстративно отказались присутствовать. В народе шептались – будто их любовь стоит на костях, и Высший этого не простит.

Но матери продолжали шептать дочерям у постелей сказку о короле, что выбрал сердце, а не корону. И девочки, укрытые одеялами и грезами, мечтали, что когда-нибудь и они встретят своего принца.

Вопреки всем ожиданиям, Елена завоевала сердца подданных так же легко, как когда-то покорила сердце короля. Ее доброта оказалась не показной учтивостью знати, а искренним теплом. Она открыла первую бесплатную лечебницу в квартале бедняков, обеспечивала хлебом тех, кто голодал, и могла часами слушать жалобы самых простых людей.

Даже самые яростные противники брака вскоре замолчали – как можно ненавидеть ту, чьи руки исцеляли прокаженных?

Через год после свадьбы Денаш издал указ, перевернувший вековые устои: браки по любви перестали быть преступлением, дворяне могли жениться на простолюдинках без потери титулов, а в суде отменили статью о «позоре рода».

Знати было непросто принять волю нового короля, но с годами они смирились.

Когда родился принц Дениз, весь замок замер в ожидании. Первые месяцы мальчик казался здоровым. В год – он не встал на ноги. К трем годам – лекари и знахари уже не дарили напрасных надежд на выздоровление.

«Кресло на колесиках из красного дерева – вот твой трон», – шептали при дворе.

Но Елена и Денаш не желали прятать от чужих глаз свое дитя. Благодаря пологим пандусам Дениз мог перемещаться без особых трудностей по замку, старые фолианты стали юному принцу лучшими друзьями, а заседания совета были его обычным временем провождения.

Денаш и его королева не оставляли попыток принести миру еще одно дитя, но у них долго ничего не выходило. И вот спустя годы Елена снова ждала ребенка…

Проклятая ночь. Мысли пьянили голову Денаша, он думал о смерти, но не ребенка, а о своей. Ноги вели его к реке Крес, текущей недалеко от сада. Денаш подошел близко, опустился на землю и взглянул на свое отражение, освещенное блеклым светом луны.

Морщины отпечатались воспоминаниями и опытом, забрались под кожу и украли молодость.

От юношеской беззаботной улыбки не осталось и следа.

Глаза потухли и неумело прятали печаль.

Но его сейчас тревожило не это. Король знал, что новость о ребенке убьет Елену, она не сможет себя простить.

Вдруг вместе с шумом реки послышался детский плач. Денаш думал, что сходит с ума, но все же огляделся по сторонам. Звук доносился из зарослей рогоза, и, замочив ноги, король бежал в ту сторону. Высокая трава скрывала младенца в корзине, мальчик рыдал и хотел примкнуть к материнской груди, но никого не было рядом. Денаш взял ребенка, укрыл его своим плащом, и тот затих. Король не мог отвести взгляда от малыша на протяжении всего пути в замок.

– Тебя послал мне Высший, – проговорил он младенцу, который с любопытством смотрел на улыбающегося мужчину. – Ты – мой сын, ты – наследник Орландского королевства.

Тихонько приоткрыв дверь спальни, Денаш вошел и приблизился к постели жены. Светлые волосы намокли от усилий роженицы, на лбу блестела испарина, а серые глаза были прикрыты тонкой кожей покрасневших век. Елена спала, но вздрагивала от беспокойного сна, и король осторожно уложил рядом с ней младенца, отчего она в тот же миг очнулась.

– Денаш… – прошептала она и посмотрела на ребенка, который сонливо потирал руками глазки. Королева приложила его к груди, и на ее лице засияла улыбка, когда губы младенца сомкнулись на соске. – Мне снился кошмар, что мы потеряли нашего принца. Я так боялась проснуться.

– Высший оказался милостив к нам, – ответил король, погладил жену по взмокшей голове.

В тот миг он заставил себя поверить, что голодный найденыш и есть его сын. Иначе как еще объяснить этот дар в самую темную ночь? В этом ребенке он хотел увидеть не чужое дитя, а спасение. Денаш Мехран склонился над ребенком и посмотрел в глаза Елены. – Поклянись мне сберечь его.

– Клянусь, мой господин, – шепнула она, крепче прижав к себе хрупкое тельце.

***

Маркус рос как буря в ясный день – стремительно и неудержимо.

Придворные няньки сбивались с ног, пытаясь уследить за маленьким ураганом в бархатных камзолах. Их жалобы королева Елена встречала лишь добродушной улыбкой.

Птичий двор превратился в поле битвы при одном появлении светловолосого сорванца. Индюки, наученные горьким опытом, забивались в самые дальние углы, а куры в панике взлетали на деревья – все они слишком хорошо знали, чем закончится это посещение.

Замок жил в состоянии веселого бедствия: шторы превращались в лианы для королевских джунглей, кухонная утварь становилась доспехами для воображаемых турниров, а суровые стражники были врагами, которых непременно надо было победить перьевыми подушками.

– Ваше Величество, он же… – начинали придворные.

– Растет, – мягко прерывала Елена, поправляя сорванный в очередной битве воротник сына.

Елена была снисходительна к сыну, она позволяла ему чересчур много, но таковой уж была любовь матери к долгожданному ребенку. Она будто восполняла свой материнский долг через второго сына, потому что Денизу, ее старшему сыну, нужна была больше заботливая сиделка, нежели мать.

Денаш же напротив был несправедливо строг к Маркусу. Он его ругал и наказывал за каждый неверный шаг, а Елена словно гордая орлица вступалась за сына и всегда была где-то недалеко от своего птенца. Королю так и не удалось полюбить неродного ребенка. Светлые волосы Маркуса совсем не походили на пшеничные локоны его жены, холодный взгляд голубых глаз тоже выдавал различие от семейства Мехран. Денаш видел в мальчике чужое лицо, чужие повадки и свою самую большую тайну в жизни, о которой знает лишь он и три повитухи, чье молчание стоило нескольких золотых таллингов.

А Маркус жаждал отцовской любви. Он постоянно держался рядом в надежде, что король заметит его и одарит коротким разговором. Но кроме поучений Маркуса ничего не ждало. Может, и шалил он потому, что только так Денаш обращал на него внимание.

Елена замечала холод мужа, но списывала это все на то, что король очень поздно обзавелся наследником и уже не в силах гоняться наравне с ребенком. Вряд ли она догадывалась, что Денаш проводит время то в тюрбе погибшего родного сына, то в борделях в попытках забыться. Что каждую ночь он засыпает с чувством вины за ложь и за то, что никогда уже не будет все как прежде. Былая любовь таяла год за годом и сейчас отбрасывала лишь тень.

По мере взросления детские проказы мальчика сменились жестокостью и суровым нравом. Он ломал крылья мухам и смотрел, как они еще пытаются ползти, но не потому, что ненавидел, а потому что чувствовал себя таким же ничтожным. Поговаривали, что будущий наследник не брезгует мучить людей. Все чаще юноша проводил время в маргинальных компаниях, и с этим никто не мог совладать. Даже монахиням в монастыре не удавалось исправить его поведение, а, стоит признаться, они к нему были очень строги. Маркуса тянуло к людям, которые за несколько кружек пива внимали его рассказам и делали все, что он пожелает. Среди них был королем он, а не его отец.

***

То был ясный осенний день, заставший столицу Орландского королевства. Замок собрал множество гостей по всей округе по случаю пятнадцатилетия Маркуса. Прислуга только и успевала относить подарки в соседний зал, где по завершении празднества им же и предстояло их разбирать. Этот день был примечателен не только совершеннолетием младшего сына Мехранов, но и должен был стать возможностью для предстоящего сватовства. Юные прекрасные дамы от дочери портного до заморской принцессы заполонили пространство замка. Каждая из девушек надеялась на благосклонность именинника, потому вооружилась лучшим платьем и сияющей улыбкой.