Флеш Рояль

Динка так погрузилась в мир расчетов экономической целесообразности деятельности предприятия, что очнулась лишь, когда увидела идущего по проходу и улыбающегося во все тридцать два зуба Домина. И снова охватило ощущение, что растрескалась и осыпалась невидимая оболочка с бесстрастного, невозмутимого Горца.

– Соскучились? Я вам еду привез, – он поставил на стол пакет с теплыми творожными кексами.

– Как тебя сюда пустили? – недоуменно хлопала глазами Динка. – И здесь же нельзя есть.

Домин заговорщицки подмигнул ей, пододвинул кресло поближе и уселся почти вплотную к Динке.

– Я умею убеждать, мне одна ты не поддаешься, – ответил он, двигая к ней пакет, – ешь давай, не разговаривай.

Такого Домина Динка вообще видела впервые. Надо же, какая многоликая личность, ему бы в шпионы податься, с руками б оторвали.

Насчет цены его убеждений Динка не обольщалась – купюра, равная двум-трем месячным окладам сотрудника читального зала, и хоть на джипе в зал заезжай.

Маша закончила раньше и давно уехала. Динка подпирала рукой голову, пытаясь сосредоточиться на прыгающих строчках. Домин бессовестно дрых рядом, сложив ноги на кресло напротив, а голову на плечо Динки.

Ей было неудобно, плечо затекло, но она старалась не шевелиться, настолько необычной и фантастической ей казалась сама ситуация. Очень не хотелось ничего нарушить. Наконец, работа была сделана.

– Максим, – Динка тронула его за плечо, но он даже не пошевелился, – Макс, подъем.

– Я что, уснул? – Домин огляделся вокруг, явно пытаясь сообразить, где он. – Надеюсь, я не храпел?

Динка засмеялась и покачала головой. Он отвез ее домой, дождался пока она поднимется в квартиру и помашет ему из окна, мигнул фарами и уехал. А Динка, закусив губу, смотрела вслед и размышляла о том, что так сильно изменилось за последние два дня.

Домин больше не лип к ней, не лез с объятиями и поцелуями, а главное, он больше не звал ее к себе. Она могла себя обманывать сколько угодно, но от этого было почему-то горько.

«Надоело ему, он взрослый мужчина, а должен перед тобой на цырлах ходить. Он просто себя виноватым чувствует, что у тебя крыша съехала временно, вот и ждет пока она на место встанет», – авторитетно заявил язвительный кто-то, перебравшись с отшиба сознания поближе к основному микрофону. Динка невесело вздохнула и согласно кивнула.

Глава 11

Утром Динка долго валялась в постели, не вставая. На календаре выходной, в смену только вечером, было о чем поразмышлять в тишине.

Вчера парни от пирожных отказались, но кофе выпили. Видимо, верный заместитель и оруженосец не решался бросить в непотребном виде боевую подругу своего генерала. Хмель потихоньку выветривался, но Динка благоразумно не подавала виду, дурачилась, хулиганила и даже на прощание полезла обниматься к Тимуру.

Конечно, убедительнее было бы начать танцевать стриптиз, но у нее не хватило духу, а жаль. Эффект мог быть просто ошеломительным. Не Тимур, так Приплюснутый Лоб, точно доложились бы Горцу в подробностях и с деталями, и тогда возможно обошлось бы даже без очередного выяснения отношений. Максим просто махнул бы на нее рукой, и все бы устроилось просто изумительно.

Позвонила Наташка. Тимур и его команда вчера любезно доставили ее домой, в пятый раз вежливо, но твердо отказавшись ехать за «Мартини».

– Ну мы вчера и зажгли, – просипела она в трубку. Немудрено, так орать песни. Динка и сама хрипела. – Все, с сегодняшнего дня бросаем пить. А этот ваш Тимурчик ничего так.

– Он там самый нормальный, – согласилась она с подругой.

– А Максим не звонил?

– Ты что, – искренне удивилась Динка, – я же его послала! Он теперь на меня и смотреть не станет, разве что шею мне свернуть захочет. Он же у нас крутой.

– Дина, может ты ему позвонишь, извинишься? Тебя вчера совсем понесло, – попыталась вразумить ее подруга. – Даже расставаться лучше мирно.

– Еще чего, – возмутилась Динка, – наоборот, все к лучшему. Мы теперь с ним в контрах, и мне можно не ломать голову, как переплюнуть половину местных проституток.

– Может, ты и права. Но ты же не влюбилась в него так, что без него жить не можешь? – с подозрительностью в голосе спросила Наташка.

– Нет, конечно, – соврала Динка.

Наташка в ответ лишь чуть слышно вздохнула в трубку.

А потом позвонила мама, озвучила сумму, необходимую для лечения, и все проблемы с Горцем отошли далеко на задний план. Таких денег у них не предвиделось ни сейчас, ни в обозримом будущем. Мама плакала и говорила, что, наверное, придется продать бабушкину квартиру. А может лучше их с Динкой, поскольку в городке, где жила бабушка, квартиры стоили копейки.

Оставался единственный человек, к которому Динка могла обратиться за помощью. Она успокоила маму, пообещала что-то придумать, позвонила Алексею и поехала в казино на час раньше.

* * *

Динка водила пальцем по кромке блюдца, на котором стояла чашка с давно остывшим кофе. Лешка задумчиво подпирал голову.

– У меня нет таких денег, Диночка, – сказал он наконец. – Скажи, тебе обязательно надо было посылать Горца именно сейчас?

– У него бы я точно не стала просить, Леш, – ответила Динка, продолжая водить пальцем по блюдцу. – Я же не подарить их прошу, а одолжить. Да он бы и не дал, с какой радости? Может, у него их нет.

Алексей окинул ее скептическим взглядом.

– У Горца колеса от джипа стоят больше, чем квартира твоей бабушки, если хочешь знать. Ну теперь он, конечно, ничего не даст.

– Попроси Валентина Викторовича, – умоляюще посмотрела на него Динка, – а я тут пожизненно буду работать, но верну. Или мы свою квартиру продадим, а сами туда переберемся, и я верну долг.

– А учеба? – недовольно спросил Леша. – Ты что, бросишь университет?

– Нет, конечно, – покачала головой Динка, – у меня подруги есть. Я у них буду жить и дальше учиться.

– Ладно, Дина, – Алексей встал и поправил воротник рубашки, – иди переодевайся, я попробую поговорить с Викторовичем.

Валентин Викторович, официальный владелец казино, хоть и имел весьма устрашающий вид, на самом деле был человеком спокойным и незлобивым. Какой была его доля, а какой Горца, не знал никто.

Динка подозревала, не больше половины, а то и меньше, однако в его ведении находились все административные и кадровые вопросы. Единственным кадром, находившимся в прямом подчинении Горца, была карточный дилер Диана Ареева, и это приходилось принимать как данность.

Эта ночь Динке запомнилась надолго. Вечер начинался как обычно. Сиротка сиротливо возвышался у рулетки, по колесу не спеша катился шарик, карточные столы потихоньку заполнялись игроками. В какой момент началось это сумасшествие, сказать было сложно.

Динка в паре с Юлей рубились на покере с целой компанией подвыпивших залетных гостей из соседнего областного центра. И весьма успешно. Краем глаза она отмечала, что от обоих столов для блэкджека к кассе постоянно курсируют недовольные лица и выходят оттуда с целыми стеками фишек. Значит, все карты в хорошем плюсе. А потом заметила непривычно напряженного Алексея, бесстрастно вглядывающегося в рулеточный стол. И его вид ей совсем не понравился.

На рулетке царил настоящий Армагеддон. Такого Динка еще на видела. Поле было полностью засыпано фишками в несколько слоев, не видно ни номеров, ни секторов. Сиротка метался вокруг стола с ошалелым видом и периодически бегал в кассу, меняя фишки на деньги.

Рулетку в буквальном смысле взяла в кольцо толпа решительных мужчин с характерной внешностью и прессами денег, которые небрежно лежали тут же среди фишек.

Каждый бросок дилера вызывал победный вопль, инспектор объявлял выигрыши с опасно-белым цветом лица, и Динка понимала, что дела идут очень и очень плохо. Служба безопасности находилась прямо в зале, но в игру не вмешивалась, поскольку никто ничего не нарушал.

Ее толкнули в бок.

– Смена крупье, – повторила Юля и для верности стукнула ее по ноге ногой.

Динка опомнилась, провела ладонью об ладонь.

– Смена крупье, спасибо за игру.

– Иди, иди, …, – не очень доброжелательно попрощались с ней игроки, – давай красавица, может ты перестанешь нас обирать, – это уже Юльке. Вместо Юли на место инспектора встал Юрчик с рулетки, а к Динке наклонился Алексей.

– Иди на рулетку, Дина. А то там… – он покачал головой, не произнося вслух слово, издавна характеризующее крупные неприятности, но она и так все поняла.

– Леш, я же сто лет на рулетке не стояла, – шепнула она ему.

– Ты только шарик бросай. За тебя все посчитают и выдадут. Сделай что-то, Динка.

– Смена крупье, добрый вечер, – рука скользнула об руку, она встала за стол. На нее недобро уставились десятки пар глаз.

«Ну и рожи у вас, граждане хорошие».

– В чем дело, Алексей? – недовольно сказал один из самых колоритных. – Зачем девку с карт привел? Надеешься отыграться? Верни того парня, давай играть по-честному, а то мы уйдем.

– Делайте ставки, господа, – ровным голосом предложила Динка.

«Не уйдете вы никуда, игра в самом разгаре».

Под ложечкой засосало, изнутри поднимался предательский холодок.

Поле было засыпано на добрых пять сантиметров, и ставки делались мама не горюй. Динка, стараясь не выдать волнения, подняла глаза и внезапно столкнулась со знакомым, впившимся в нее взглядом.

«Максим! Приехал!»

И сразу стали неважны все переживания, все ее страхи показались глупыми и несерьезными. Домин стоял, сунув руки в карманы, смотрел в упор через склоненные спины сыплющих фишками игроков, и взгляд его ничего не выражал. Но Динке было все равно.

Она была так счастлива видеть Горца хоть недовольного, хоть разъяренного, все равно какого. Хотелось выбежать из-за стола и броситься ему на шею, а там пусть кричит и ругается за вчерашнее, он ведь из-за этого приехал.

Но она не могла. Не могла даже показать, что рада его видеть. Она должна сохранять невозмутимость за столом и не проявлять никаких эмоций. Она крупье, всего лишь автомат, бросающий шарик.

– Ставки сделаны, ставок больше нет.

Дина плавно толкнула колесо, и оно медленно поплыло по кругу. Злится, не злится, какая разница. Горец здесь, а значит все будет хорошо.

И тут он подмигнул ей, точно, он подмигнул! Внутри взметнулся целый фейерверк, тело наполнила почти осязаемая легкость. Она словно летела в бездонную пропасть, но страха не было. Напротив, охватил какой-то дикий, бесшабашный задор. Кураж.

Динка, не отрывая взгляда от Домина, щелкнула пальцами, и шарик метнулся по бортику колеса, как бешеный. Гляди ты, не забылось, чему Лешка их натаскивал добрых два месяца. Тот сейчас стоял возле инспектора и пристально следил за летящим шариком.

Наконец, ход шарика постепенно замедлился. Еще. И еще… Теперь он неспешно катился по кругу в полной тишине. Казалось, даже на картах все замерли.

Их было всего несколько номеров не то, чтобы пустых, но не так сильно засыпанных. В основном, фишками мелких номиналов. И он выпал у нее, именно такой номер.

– Номер четыре, – объявил инспектор, и Динка со стуком поставила маркер на выигрышную ячейку.

Под потолок взметнулся такой рев, что казалось, несущие балки не выдержат и рухнут от разорвавших звенящую тишину децибел.

– Алексей, убери эту сучку, – вопили колоритные парни.

В целом, все игроки на рулетке сошлись во мнении, что Динку следует выдворить из-за стола. Разногласия заключались лишь в выборе направления.

Динка аккуратно и быстро разобрала чипы вокруг выигрышного номера, оставляя фишки победителей. Остальное принялась сгребать согнутыми в локтях руками. Она искренне радовалась, что у нее такие длинные ноги, поскольку для того, чтобы собрать фишки с края поля, пришлось чуть ли не лечь на стол.

Один из колоритных попытался злобно ухватить ее за локоть, но тут же охнул и осел от хорошего тычка в бок. Горец негромко говорил что-то, заломив ему руку. Все правильно. Ругаться ругайся, это не возбранялось, коль человек проигрался, а вот дилер личность неприкосновенная. Но ей нравилось думать, что Домин вступился лично за нее.

А дальше битва продолжилась. Динка прицельно била по пустым номерам. Алексей летал между кассой и столом, как на крыльях. Колоритные лица ругались и неустанно проклинали Динку, отказываясь играть, пока ее не сменят, но с каждым новым броском не выдерживали и снова сыпали фишками.

Инспектор просчитывал выигрыши, чипер подсовывал готовые стеки выплат. Ее задача была лишь крутить колесо и бросать шарик. И сгребать, сгребать, сгребать насыпанные горы проигранных ставок.

Все-таки карты не в пример легче. К трем часам ночи Динка ни рук, ни ног не чувствовала от усталости. Зато вернула все отданные с вечера деньги, и ее угрюмые оппоненты, просадив еще по половине своих прессов, наконец, убрались из казино. Схлынули толпы и с карточных столов.

Домина нигде не было видно, словно он привиделся Динке. Алексей, кстати, тоже куда-то подевался. Динка добралась до стафф-рума и без сил упала на диван. Она пыталась читать конспект, но как ни старалась, не могла сосредоточиться ни на одной фразе. Мысли разбегались, как непослушные овечки на пастбище. Она захлопнула конспект. И увидела стоящего у входа в стафф-рум Домина.

Сказать, что он был зол, это ничего не сказать. Он был в бешенстве.

– Дина, выйди, – Горец очень старался совладать с собой, но получалось неважно.

Динка молча отложила конспект и вышла из стафф-рума. Лишь только она приблизилась к Домину, как ее будто ураган подхватил. Они пронеслись через зал, вылетели в холл, а затем через выход на улицу.

Динка вдохнула свежий теплый воздух – как же хорошо! А то там в зале так накурили, что никакие вытяжки не справлялись. В плечи ввинтились шурупы и развернули ее лицом к Домину, прижав к нему почти вплотную.

– Почему, – он не говорил, он рычал, – почему о том, что у тебя проблемы и тебе нужны деньги я узнаю от Алексея? Почему я об этом не знаю, Дина?

– Не кричи на меня, – Динка повела плечами, и Домин чуть ослабил хватку. Она внимательно посмотрела на него и негромко спросила: – А что ты вообще обо мне знаешь, Максим?

Глава 12

Максим докуривал уже четвертую сигарету и допивал четвертую чашку кофе. И это при его дозволенной самому себе норме всего три сигареты в день!

Теплая в этом году выдалась весна. Он сидел на открытой террасе столичного ресторана и дожидался своих парней, а пока те кружили по местным улицам, как раз было время подумать.

Домину нравилась столица. Он знал, что со временем переберется сюда, и все к этому шло. Но загадывать наперед не стоило, поскольку с его образом жизни загадывать можно было разве что на ближайшие пару часов.

Он давно приучил себя к мысли жить здесь и сейчас с тех самых пор, как погибли родители. Нет. С тех пор, как заплатил по счетам. И больше ничего в мире не волновало его, кроме сиюминутных ощущений. Но с некоторых пор все изменилось, и у этих перемен было имя.

Макс выдохнул дым и глотнул кофе. Все его первоначальные планы накрылись медным тазом. Теперь он вообще не понимал, с чего вдруг решил, что сможет без сожалений оставить эту большеглазую длинноногую девочку, лишь только получится развести ее на секс.

С самого начала их странных запутанных отношений если кто и футболил его без устали, так это она. Он невольно улыбнулся, вспоминая ее ехидное «Максим Георгиевич», почему-то это больше всего его добивало.

Все, все шло не так, как надо. Потому что это Дина, а с ней ни в чем нельзя быть уверенным. Она как мина замедленного действия, не знаешь, где и когда рванет. Макс привык, что все всегда проходило по его сценарию, но только не с этой девушкой.

С разводкой тоже все вышло неоднозначно. Дина краснела, хлопала глазами и уверяла, что ничего не помнит. Домин не поленился, съездил на прием к Надежде Сергеевне и даже рассказал ей почти всю правду. Почти, потому что не признался в том, что лично все срежиссировал.

К его удивлению, мать Тимура подтвердила возможность такого проявления послешокового состояния, как нереалистичность воспринимаемых событий и провалы в памяти. Дина не обманывала его, а доктор настоятельно рекомендовала не навязываться девушке, пока не восстановится ее душевное равновесие.

Вот только сроки Макса не устраивали. Надежда Сергеевна настаивала на трех-шести месяцах, Домин согласен был ждать максимум недели две.

Он точно знал – то, что произошло в его гостиной не только не избавило его от наваждения, а как раз наоборот. Стоило вспомнить, как она держалась за его шею, попеременно соскальзывая пальцами на затылок, вспомнить ее прерывистое дыхание возле плеча, как стойкое и длительное беспокойство ему было обеспечено. Какие к херам полгода? Две недели потолок.

Никакая сила в мире не заставила бы Макса сейчас отказаться от Дины, но что с ней делать дальше, он совершенно не представлял. Самым правильным на данный момент ему казалось запереть ее у себя в доме и выпускать только на занятия. И в библиотеку. Ну, может еще с подружками разрешить общаться. Вот Маша, к примеру, показалась ему девушкой серьезной и надежной. И все.

Если бы не строгий запрет доктора, Дина уже сидела бы под замком в доме Домина, и чихать он хотел на ее протесты и возмущения. Ладно, уговорил бы.

Но это же Дина. Вот если бы она могла, как например Вика, жена Плоского, таскаться целыми днями по магазинам, устраивать вечеринки с подружками и периодически закатывать сцены ревности мужу, было бы замечательно.

Или взять девушку Ворона, с которой у него любовь с третьего класса. Ира кажется? Он же как-то планирует ее вписать в свою жизнь, даже свадьбу наметили на конец лета…

Стоять. Его куда занесло? Никаких жен и свадеб, это дело решенное. Семья – это слабость, он уже однажды был слабым, ему не понравилось. Так как сейчас намного лучше. Комфортнее.

И Дина другая, он чувствовал это. Она не будет коллекционировать шмотки, а скорее вступит в «Грин-пис» и поедет спасать синих китов от вымирания где-нибудь в Индийском океане. Хотя как знать, возможно потом Домину пришлось бы спасать синих китов уже от Дины.

Домин снова улыбнулся, вспомнив, как она выскочила к нему в коротком платье в цветочек и с двумя совершенно девчачьими хвостами на голове. В казино, в строгой одежде «белый верх-черный низ» она выглядела взрослее. А здесь он поначалу даже ее не узнал.

В этом платье, с хвостами и безо всякой косметики она казалась совсем малолеткой. Теперь при воспоминании о ней перед глазами маячил именно этот образ, что вызывало у него абсолютно двойственные чувства.

Девочке в платье с цветочками и хвостами не место в казино. Она должна ходить на учебу, в библиотеку, болтать с подружками и бегать на свидания. А дальше вырисовывался интересный момент. При одной мысли о том, что Дина пойдет к кому-то на свидание, у Максима подозрительно портилось настроение. Диной Домин точно не собирался ни с кем делиться.

Он, конечно, не стал сам проводить беседу с тем дрыщом Владом. Парень оказался вовсе не в его весовой категории. К тому же Домин видел, как решительно оттолкнула его Дина.

Выбрал Ворона – он из всех самый спокойный, – и отправил к Владу побеседовать. Объяснить, что о девушке лучше забыть навеки вечные и не приближаться к ней в радиусе километра.

Когда она успела так угнездиться в его мыслях и не только в мыслях? Они ведь даже не общались толком, а либо ругались, либо оттачивали друг на друге свое остроумие. Тем удивительнее прозвучало для него полушутливое высказывание Ворона о том, что мол последний бастион пал, и его начальник влюбился.

К Сергею Воронову Макс относился, скорее, как к младшему брату, чем подчиненному. Он, конечно, преувеличивал, однако Домин не мог не признать, что эта девочка волнует его куда больше, чем он мог себе позволить.

И все же Домин не собирался влюбляться в нее. После смерти родителей в его жизни не осталось места ни для каких привязанностей. У него не было близких, друзей, вокруг него возвышалась непробиваемая стена, которая надежно защищала от лишних переживаний и волнений.

Однако с появлением Дины одна за одной стали появляться бреши в этой стене, и это и изумляло, и злило его одновременно.

Стоило только подумать о ней, как то одна, то другая область брони истончалась, оставляя пробоину размером с атомоход. Это было неправильно, Макс всегда без труда держал оборону. Но Диана Ареева не просто рушила все преграды. Хуже того. Она делала его уязвимым.

Принесли пятую чашку кофе, и он закурил пятую сигарету, что совсем никуда не годилось. Было еще одно, что не давало покоя. Домин видел, как Дина в последнее время смотрела на него, как вспыхивают большие глаза, когда он появляется в поле ее зрения. И это было неправильно.

Отношения отношениями, а чувства сюда мешать не стоило. Что бы не случилось, за себя Макс был спокоен, а вот Дине не следовало к нему привязываться. Обоюдной симпатии и влечения было бы вполне достаточно.

Поездка в столицу лишний раз показала, как в самом ближайшем будущем может измениться его жизнь, и это еще больше могло отдалить его от Дины. Поэтому Максим решил дать ей время остыть. Он держался и не звонил ей, хотя такая выдержка давалась с трудом. Зато по нескольку раз на день надоедал Тимуру.

И тут она позвонила сама. Позвонила не вовремя, у него как раз начинались переговоры. Он ответил очень сдержанно и понял, что она обиделась. У нее даже слезы в голосе стояли. Пусть, так даже лучше.

Максим посмотрел на лежащую рядом трубку. Парни задерживались, он уже вторую неделю не слышал Дину. Еще немного подумал, а затем позвонил. Голос Дины звучал… странно.

– Максик, у тебя появилось для меня время, ты не занят? – она говорила непривычно нараспев. – У меня все отлично, я учусь танцевать стриптиз.

До Домина не сразу дошло, а пока он соображал, его успели послать в известном направлении и бросили трубку. Он пялился на трубку и надеялся, что ошибся номером. Не ошибся.

– База торпедных катеров, дневальная Ареева…

Дневальная, мать твою, стриптиз, катера… Что там вообще происходит? Он сам отбился и набрал Тимура. И все десять минут, пока тот ехал к дому Дины, как последний дурак представлял себе Влада в ее квартире. Но шестая сигарета уже точно будет перебор.

Тимур отзвонился и лаконично сообщил, что девушки пьют, а его мелкая алкоголичка набралась до беспамятства. Домина душили гнев и смех одновременно, и одновременно он жалел, что не может видеть этого цирка.

– Сколько они выпили, Тимур? – спросил он. Ворон с Плоским, уже сидевшие за столом напротив, переглянулись.

– Одну бутылку, – Тимур явно был удивлен вопросом. – Да сколько им там надо, Макс!

Домин едва удержался, чтобы не спросить о стриптизе. Ни к чему это знать Тимуру.

– Она что-то еще говорила? Дина?

Тимур подозрительно замялся.

– Ругалась. На тебя. Сказала, что она тебя…

– Послала, – закончил недовольно Домин, – это я и без тебя знаю. Парни переглянулись еще раз, Плоский заржал, Ворон понимающе махнул рукой.

– Не обращай внимания, моя как напьется с подружками, каждый раз мне звонит сказать, что она меня бросает.

– Я сам ей позвонил, – уточнил Домин. Плоский продолжал ржать. Макс недобро на него взглянул, затем перевел взгляд на Ворона. – И что потом?

– Ничего, – засмеялся тот, – я потом ее забираю, и она меня еще по дороге успевает несколько раз бросить. А как проспится, главное, с утра сразу извиниться.

– За что? – поднял брови Домин.

– Я предпочитаю не знать, – серьезно ответил Ворон. – Просто извиниться и все.

Подъехала приглашающая сторона. Дальше по списку значились сауна с девочками и ресторан.

– Я пас, – поднял руки Ворон.

«Пожалуй и я тоже», – подумал Максим. Вслух сказал:

– В сауну не едем, – и тут же пресек возмущенный протест Плоского, – в гостиницу потом себе шлюху закажешь.

И сам себе удивлялся. На следующий день он без конца поглядывал на часы, пока не понял, что прикидывает, когда ему надо выехать из столицы, чтобы успеть к смене. Выехать получилось позже, и к «Роялю» они подъезжали уже около двенадцати ночи. Ворон с Плоским помалкивали и правильно делали.

Она обрадовалась, когда его увидела, хоть и старалась не подать виду. А глаза так и искрились, причем Макс намеренно навесил на себя маску бесстрастного величия. Какой дебил поставил ее на рулетку?

Ах да, Алексей. Применяет тяжелую артиллерию. Тимур на входе уже доложился, что казино в глубоких минусах и продолжает нырять вниз. Но разве не нашлось никого более подходящего?

Дина взяла шарик и при этом продолжала смотреть на Максима, словно ища поддержки, и тогда он подмигнул ей. А она еще больше распахнула свои глаза. И сколько ему теперь ждать? Почему бы всем этим людям не исчезнуть куда-то? Рулеточный стол вполне бы его устроил, он ничем не хуже доминского дивана в гостиной.

Теперь она надолго застряла на рулетке – надо же, как лихо его девочка сделала всю эту стаю и продолжает выбивать самые удачные номера! Молодец Алексей, поломал игру.

Домин еще немного постоял, осаживая самых зарвавшихся игроков, а затем вышел поговорить с Тимуром. Нужно многое обсудить, прежде чем он вернется обратно в столицу.

Его нашел Алексей, и пока Максим слушал, его наполнял совершенно трезвый, ледяной гнев. На себя за то, что даже не удосужился расспросить Дину, когда она мельком упомянула о какой-то там болезни.

На Дину, которая готова была просить помощи у кого угодно, лишь бы не у него. На Алексея, который тоже знал и молчал. А ведь Максим ему не за красивые глаза доплачивает, а за то, чтобы он присматривал за Диной и докладывал Домину, если что-то узнает.

Впрочем, тот в любом случае пришел бы к Максу. Где ему еще взять такие деньги, причем в открытую, с ведома Дины? Все это время Максим ломал голову, как всунуть больше денег этой строптивой девчонке, и Алексей долго умудрялся выдавать их ей под видом премии. Лишь в последнее время заартачился.

Конечно, он был прав. Девчонки работают в паре, и платить Ареевой в десять раз больше Смирновой Алексею не позволяла совесть. Теперь она точно никуда не денется, но сначала он поговорит с этой любительницей «Мартини». Как там, дневальная Ареева?

Максим едва сдерживался, пока она откладывала в сторону свою тетрадку, пока поднималась и выходила из стафф-рума. А там просто подхватил за локти и вынес из казино на улицу, достали его эти беседы под прицелом чужих глаз и ушей.

– Почему, почему о том, что у тебя проблемы и тебе нужны деньги я узнаю от Алексея? Почему я об этом не знаю, Дина?

Он вглядывался в ее лицо и понимал, что злится совсем не из-за денег, не из-за ее молчания, а из-за того, что вся его броня снова плавится и стекает. Скоро там не то, что атомоход пройдет – целая орбитальная станция. Он становится не просто уязвимым, а еще и зависимым.

Дина совсем не испугалась его порыва, привыкает что ли? Лишь глянула из-под длинных игольчатых ресниц и негромко сказала:

– Не кричи на меня. Что ты вообще обо мне знаешь, Максим?

«Ничего. Ничего я не знаю, моя девочка, не только о тебе, а, похоже, и о себе».

Но вслух этого не сказал, притянул к себе и уперся подбородком в макушку. А она подтянулась на носочках – мелкая, почти на голову ниже – обхватила его лицо руками и поцеловала в щеку.

– Привет, Макс.

Ну хоть не «здравствуйте, Максим Георгиевич», и то уже хорошо. И чего, спрашивается, этот гребаный Юра-Валера на них уставился? Он что, не может поцеловать девушку? Надо сказать Тимуру, пусть заменит к чертям собачьим все это подобие охраны. Макс потянул Дину за руку.

– Пойдем в машину, поговорим.