Флеш Рояль

Глава 21

Динка спала урывками, а наутро вдруг провалилась в глубокий сон. И когда проснулась, первое, что пришло в голову – ей все приснилось. Украденный кошелек, ливень, пьяный Домин, а главное, звонок Тимура. Но реальность сразу выстрелила в сознание тем, что нет. Не приснилось.

Она действительно вчера была дома у Максима. Снова сбежала от него, а пьяный Домин, выйдя из ванной и не увидев Динку, сел в машину и поехал ее искать.

Сообразил же, несмотря на свое зомби-состояние, куда она подастся в поисках денег, поскольку угробил свой внедорожник, не доехав пару кварталов до «Рояля». Все это уже днем поведал Динке позвонивший Алексей.

Протяни Домин еще немного, в казино его, конечно же, сумели бы остановить. А так машина восстановлению не подлежит и вместе с ней все Динкины мечты, ожидания и надежды. Впрочем, как и только-только начавшие определятся отношения с Максом.

Динка очень сомневалась, что их встреча на трезвую доминскую голову будет радостной и счастливой. И все равно еле дождалась вечера и пришла в казино самая первая. Конечно, Максима она сегодня вряд ли увидит, но может быть Тимур что-то новое расскажет?

Рассказал Плоский.

Динка стояла в холле, делая вид, что поправляет волосы перед зеркалом. На самом деле она просто уже не могла находиться в стафф-руме, где ощущала себя в полной изоляции. Вошли Плоский с Кадром и уселись в холле на диване, по сложившейся традиции нагло на нее пялясь.

– Что, кукла, попала ты, – с явным удовольствием сообщил Плоский, не ехидничая, а просто констатируя факт. – Теперь тебе всю жизнь придется на Горца горбатиться, пока «бэху» ему не отработаешь.

– У нас рабство отменено, – не поворачиваясь, ответила ему Динка. Она пристально рассматривала в зеркало правую бровь, вдруг чрезвычайно озаботившись ее внешним видом.

– У вас может быть, – подмигнул ей Игорь, – а у нас его самый расцвет!

– Я не сажала твоего Горца пьяным за руль, – Динка продолжала говорить, а внутри уже все холодело и покрывалось ледяной коркой, поскольку в глубине зеркала отражался стоящий в дверях Домин. Он не выглядел израненным, лишь у виска пролегало две глубокие царапины. – Так что мне все равно.

И Плоский, и Кадр мигом испарились. Динка закрыла глаза. Им все равно придется поговорить, так что бессмысленно убегать и прятаться.

– Это я как раз понял, – сказал Максим. Очень холодно и неприятно сказал. – Понял, что тебе на меня наплевать, можешь не повторяться. Скажи только, зачем ты вообще вчера приходила, если сразу же сбежала?

Динка изумленно вскинула голову и развернулась на сто восемьдесят градусов.

– Ты еще спрашиваешь? – ее словно прорвало. – Ты сам дал мне ключи и сказал, что я могу прийти в любое время. Я не знала, что ты вернулся, так была рада, а ты мне столько всего наговорил…

– Я был пьяный, Дина, – простонал Максим, прикрывая рукой глаза, – я вообще ничего не помню. Помню тебя в моем халате в кресле и все. Разве ты не видела? Я потому и не звонил тебе, – он добавил уже тише, – потому что собирался надраться. Меня в таком состоянии лучше не трогать. И надо же, чтобы ты пришла именно вчера.

– Да, мне повезло, – кивнула Динка, – я узнала о себе много интересного. И знаешь, с меня хватило, больше желания нет.

– Я был пьян, – он буквально прорычал и схватил ее за запястье, но Динка вырвала руку и увернулась от надвигавшегося на нее Домина.

– Мне нужна была помощь, Макс, вместо этого ты меня как в грязи вывалял. Если бы ты только себя слышал…

…Зато он еще говорил, что влюбился в нее, и надышаться не мог, и что она пробралась глубоко в его душу. Но проклятое упрямство отгоняло эти мысли и лишь больше распаляло собственные обиды.

– Так что вали, Домин, к своим кристально честным и порядочным проституткам. Не нужны тебе нормальные девушки…

Он схватил ее уже за оба запястья и вжал в стенку.

– Нормальные? А где ты здесь видишь нормальных? Малолетняя избалованная эгоистка, вот ты кто. Если бы ты была нормальная и, – он совсем перешел на шепот, – и если бы думала не только о себе, то просто задвинула бы мне по загривку. Я и так еле на ногах держался! Утром бы уже разбирались. Да я в ногах у тебя ползал бы за каждое слово, которым обидел. А ты просто сбежала. Ты знала, что я поеду за тобой, видела, что я почти невменяемый, но тебе плевать. Тебе все равно. Хватит, – он разжал пальцы и оттолкнулся от прилипшей к стене Динке, – меня достала эта песочница. Тебе нужны такие же сопляки, как твой Влад, так вперед! До большего ты еще не доросла.

Динка с отчаянием смотрела на Макса и понимала, что он прав. Абсолютно и бесповоротно.

Особенно было горько осознавать, что она, убегая, даже надеялась в глубине души, что он помчится за ней на крыльях любви. Только вот мозгов сообразить, что мчаться Домин будет не на крыльях любви, а на своей машине – пьяный, под проливным дождем – не хватило.

Она смотрела на его прочерченный порезами висок, на поджатые губы, на серые глаза, в глубине которых горел все тот же знакомый огонь, и ей уже не хотелось бросаться глупыми обвинениями. Хотелось провести пальцами по лицу, коснуться виска губами, целовать его глаза, пока в них снова не появится тот насмешливый прищур, что так ей нравился.

Но теперь между ними пролегла широкая трещина, которую она как бы ни хотела, не могла переступить, потому… Да потому что теперь сам Максим бы не позволил. Динка неизвестно откуда это понимала.

– Я мог убить кого-то, Дина, – отрешенно продолжал тем временем Макс, и Динку бросило сначала в жар, а потом назад в ледяной морок. Господи, он ведь правда мог стать невольной причиной чьей-то смерти, какая же она дура… – Я молчу о том, что мог разбиться сам, но это, как я понимаю, волнует тебя меньше всего. Так что все только к лучшему. И еще, – на этот раз он чуть не вывернул ей руку, что она даже тихонько охнула, – сегодня ты в последний раз позволила себе послать меня. Я женщин не бью, но обещаю тебе больше не сдерживаться, так что придержи язык. Хотя какая с тебя женщина…

Он выпустил ее и направился к двери. Динка потирала запястье, на котором отчетливо проступали красные пятна и часто-часто дышала, чтобы сдерживаемые слезы не хлынули бесконечным потоком.

Она видела, что его теперь не остановят ни слова, ни извинения, ни оправдания, хотя вина ее все же была двойственной. Выходит, разбей она об его голову бутылку из-под виски, а то и ту другую, початую, то сейчас была бы героем? В памяти всплыли стальной сверлящий взгляд, улыбка, похожая на оскал…

Динка вздохнула.

Конечно, она прекрасно поняла, что Макс имел в виду. Достаточно было не тыкать ему под нос, какая она такая вся сплошная добродетель. Можно было хотя бы попытаться… утешить его, что ли. Возможно, стоило бы даже поплакать над кончиной незнакомого ей Немца, в конце концов, с Максимом такое может произойти в любую минуту. От этих мыслей ей и вовсе сделалось дурно.

– Макс, – она через силу позвала его, и он остановился, не оборачиваясь. Динка почувствовала, что все-таки сейчас разревется. – Мне так жаль! Мне правда очень нравилась твоя машина…

– Всем будет лучше, если ты уволишься, Дина, – по-прежнему стоя спиной ответил Домин и хлопнул дверью.

* * *

За прошедшие две недели Динка видела Домина от силы раза три. Безлошадный, он теперь приезжал то с Тимуром, то с Вороном, в казино не задерживался и на Динку подчеркнуто не смотрел.

Летом желающих улучшить материальное положение владельцев игорных заведений было меньше, посетители подтягивались уже не раньше, чем к двенадцати ночи. Динка дежурила за покерным столом, со скучным видом перелистывая в руках карты, и тут в зал неторопливо – нет, не вошла, вплыла! – девушка. Динка даже шею вытянула, глядя на нее.

Она была не просто красива, она была восхитительна. Динка понимала, что по сравнению с ней девчонки в смене смотрятся, как бледные невзрачные репродукции по сравнению с шедеврами мировой живописи в дорогих обрамлениях.

Помимо потрясающей красоты в остальном она выглядела так же безупречно. Пастельное облегающее платье ниже колен, светлые волосы гладко зачесаны назад – прямые! Волосок к волоску! Большие шоколадные глаза смотрели на мир из-под густых длинных ресниц, из-за чего девушка напомнила Динке олененка Бэмби. А еще эльфа.

Она была слишком изящной и хрупкой. И хоть явно манерничала, но проделывала все с такой детской непосредственностью, что это не могло не восхищать. Девушка подошла к покерному столу и обернулась, явно ожидая спутника.

Интересно посмотреть на мужчину, который стал обладателем камня такой изумительной огранки, подумалось Динке. А в следующий миг ей показалось, что на нее рушатся все верхние этажи, находящиеся над «Роялем», потому что вслед за девушкой-эльфом в зал вошел Домин.

– Максим, я хочу поиграть, – немного капризно, но в целом очень мило проговорила девушка.

Какое проговорила! Проворковала! Голосок у нее был нежный и переливчатый, словно колокольчик.

– Да, Лана, сейчас, я разменяю деньги.

И в каком таком бреду этот скрипучий голос казался ей низким баритоном с сексуальной хрипотцой? Бросал бы уже курить, а то хрипит, как портовый грузчик.

Со стороны бара уже спешила Юля. Хоть внутри тихо закипала гремучая смесь ярости и обиды, Динка постаралась выдавить дежурную улыбку и провела ладонью об ладонь.

– Смена крупье, – уж ей за этим столом точно делать нечего.

– Стоять, – раздалось негромкое доминское. – Играть будешь ты.

Максим посмотрел на нее выразительно и жестко, как припечатал – знай свое место, детка! Самое время послать его, и не образно-фигурально, а как ни есть натурально, как положено, смачно и с придыханием. Прямо туда, куда ее соседка с первого этажа самогонщица баба Шура посылает всех местных алкашей, задолжавших ей за прошлые заслуги.

Динке даже интересно стало, он правда ее ударит? Верилось с трудом, а там как знать. Но лучше бы, конечно, пристрелил, чтоб не мучилась. Потому что смотреть, как он подходит к Лане, а в это время ему кто-то звонит, он говорит по телефону, чуть развернувшись, а та собственническим жестом приобнимает его за ногу, глядя снизу вверх, было сродни поджариванию на медленном средневековом костре.

Домин положил руку девушке на плечо возле самой шеи, нежно и трепетно. Не ввинтился клещами и не начал швыряться ею, как ветошью по ветру. Даже самому неискушенному идиоту, глядя на эту парочку, стало бы ясно, какого рода отношения их связывают – слишком интимным был этот жест.

Лана продолжала смотреть влажными оленьими глазами на Домина и сильнее прижималась к нему, определенно стараясь просветить окружающих насчет принадлежности ей этого мужчины.

Уже бы не стеснялась, чего уж там! Расстегнула штаны и держалась бы за эту самую принадлежность, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений. Динка едва удержалась от такого дельного и толкового совета.

– Алексей, что у тебя за бардак с дисциплиной? – Домин уже наговорился и решил для разнообразия поруководить коллективом.

– Дина, работай, – Алексей недовольно зыркнул на нее. Динка сцепила зубы и встала за первый номер.

«Леша-Леша, предатель, ты тоже на их стороне?»

Смотреть на них было невыносимо. Лана, поднимая карты, каждый раз вскидывала свои бездонные глаза на Домина. Тот обнимал ее так легко и воздушно, словно она сделана из хрупкого стекла, и стоит чуть придавить, тут же рассыплется.

Судя по тому, как он обращался с Динкой, ту могла разрушить разве что ядерная боеголовка. Выиграв – а ей сегодня удивительно везло, – Лана радовалась искренне и непосредственно. Оборачивалась к Максиму, и тот улыбался ей и осторожно касался губами тщательно уложенных волос или гладкого лба.

Их можно было бы обвинить в фарсе – уж кто-кто, а Динка лучше всех знает, как умеет играть на публику Макс. Но как бы ей ни хотелось придраться, ноющее сердце подсказывало, что он не играет. И глядя на то, как он заводит девушке за ухо тонкую свесившуюся прядь, Динка вспоминала все, что смогла выпытать у Елизаветы.

Они встречались с Максимом, когда им было по семнадцать. Он был перспективным, влюбленным по уши молодым человеком из обеспеченной семьи. А когда случилось несчастье, Максим в одночасье лишился всего и стал нищим студентом. И тогда девушка нашла себе другого, более платежеспособного, хоть и немолодого мужчину.

Макс ушел в армию, а когда вернулся, Лана уже обрела себя в известной сфере и достигла там достаточных профессиональных высот. Домин стал тем, кем стал, но за все эти десять лет он так и не забыл ее. Уж Динке разве что столбы возле «Рояля» не рассказали, какие предпочтения имеются у Максима среди местных проституток.

У Елизаветы было на этот счет весьма определенное мнение. Она не сомневалась, что Максим таким образом мстит Лане за предательство. Но теперь Динка своими глазами видела, что девушка небезразлична Домину, как бы он ни хорохорился. Десять лет на одной мести не протянешь.

Невыносимо было видеть, как Макс смотрит на Лану. Внутрь будто заливалась кипящая магма, и продолжать эту пытку сил у Динки не осталось совсем. А когда он наклонился к девушке и чуть слышно сказал: «Давай закругляйся скорее, я уже не могу», – ее как изнутри ударили.

– Какие красивые девушки работают у тебя в казино, Максим, – зазвенел серебристый колокольчик и вернул Динку в реальность. – Как тебя зовут, милая?

Она сделала вид, что не слышит и попросила определиться с игрой.

– Тебе задали вопрос, – недовольно взглянул на нее Макс.

Динка снова проигнорировала обоих и снова повторила свою просьбу. Лана скорчила недовольную мину, но карты сбросила.

– Ты всего лишь обслуживающий персонал, ты должна отвечать, когда тебя спрашивают, – Лана наклонилась вперед с мягкой наставительной улыбкой, но от Динки не укрылось, каким хищным взглядом та ее одарила.

Может, если бы Домин молчал, и у Дины бы получилось, но ее уже понесло и остановиться самой было просто невозможно.

– Так это у вас, в борделе, – равнодушно заметила Динка, ровняя чипы, – мало кому вы там что должны. А как меня зовут, вас тем более не касается, уважаемая. Спасибо за игру, смена крупье, – и она вышла из-за стола.

В баре громко заржали Кадр с Плоским. Лана свела брови к переносице, Домин поднялся и загородил Динке путь.

– Сейчас же вернись за стол, – в его голосе она расслышала угрозу и заставила себя посмотреть ему в глаза.

Словно сотню острых шипов в сердце воткнули, таким отстраненным и замороженным был его взгляд. Неужели ему правда доставляет удовольствие унижать ее в компании своей любовницы?

– Лучше уйди с дороги, – попросила она его еле слышно и отвела взгляд, не в силах больше видеть это высокомерное лицо. Горло перекрыл комок, и ей пришлось сделать усилие, чтобы продолжить. – Я сейчас тебя пошлю, и тебе придется меня избить. Ты дал слово.

Домин странно дернулся, одарил уничижительным взглядом, но все же отошел.

– Макс, так это она? – у колокольчика прорезались явные истеричные нотки.

– Она, она, – подтвердила Динка на ходу, – но поболтать не выйдет. «Она» здесь больше не работает.

– Что вы понабирали на работу всяких гопниц, Максим? – Лана смерила Динку оценивающим взглядом и недовольно скривилась.

– Все лучше, чем блядей, – с самой приветливой улыбкой ответила ей Динка и направилась к Алексею. Плоский с Кадром ржали, не переставая.

– Леш, вызови мне такси, – она понимала, что до стафф-рума не дойдет.

Слезы уже текли по щекам, и она зажмурилась, в тщетной надежде загнать их ресницами назад. Спасло только то, что она стояла спиной к Домину.

Алексей помедлил, затем взял ее за руку и втащил в небольшой кабинет рядом с кассой.

– Дура ты, Ареева, какая же ты все-таки дура, – но в голосе явно звучало сочувствие.

Он усадил ее в кресло у стены. Динка сама не понимала, что происходит, такое с ней было впервые. Слезы текли, как тот злополучный ливень, сплошным потоком. У нее вся блузка была мокрой.

Кто-то зашел в кабинет. Алексей встал, зазвенел ключами, и Динка вспомнила, что кассира сегодня нет. Леша сам меняет чипы на деньги. А когда подняла голову, столкнулась со стеклянным взглядом Домина.

Правильно, его дама сердца выиграла деньги, и Макс хочет обменять чипы. Интересно, он радуется сейчас? Ведь много ума не надо, чтобы понять, что Лану он притащил сюда, чтобы допечь Динку, сделать ей больно. И если это была месть, то Домин отмщен в полной мере. Он может радоваться и праздновать свой триумф.

Слезы так и текли, как будто внутри сорвало краны. Дина смотрела на Домина в упор, а он точно так же продолжал смотреть на нее. Но когда вернулся Алексей, Динка не выдержала и спрятала лицо в ладонях. Леша протянул Максиму выигрыш, тот колебался лишь миг.

– Это чаевые. Девушке, – сказал он и, больше не взглянув на Дину, вышел из кассы.

– Не надо мне, пусть подавится, – Динка отняла ладони от лица. – Отдай смене.

Алексей задумчиво поразглядывал Динку, а затем подошел и сел перед ней на корточки.

– Возьми деньги, Динка, и поезжай к морю. Бери отпуск на две недели, отдохни, смени обстановку. Тебе есть с кем поехать? Я помогу взять билеты, сейчас сезон, в кассе их точно нет. А когда вернешься, решишь, остаться тебе или уволиться.

Динка покусывала губу и понимала, что так будет лучше всего. Подружки из ее университетской компании как раз недавно сокрушались, что мужья заняты, а плавиться в городе в такую жару надоело до смерти.

Она сразу же утром созвонится с ними и предложит двинуть к морю. А Домин пусть проваливает к чертям собачьим вместе со своей оленихой. Какой Лешка молодец!

– Спасибо тебе, – она с чувством искренней признательности обняла пит-босса, – ты настоящий друг.

Глава 22

Когда ты не за рулем, в жизни появляется светлая и благородная цель – не спиться. Макс пил виски и думал о том, что он в очередной раз потерпел полное поражение. И в очередной раз убеждался, что так до конца и не разобрался в своей девочке.

Он уже жалел, что поднялся к Лане – та в конец притомила его своими разговорами. Почему-то именно сегодня Лана неимоверно его раздражала. Конечно, Макс закроет ей рот, есть безотказный способ, пусть только доварит кофе.

Долил еще виски, взял бокал и подошел к окну. Если бы пару месяцев назад ему сказали, что его будет мучить совесть, он бы очень долго смеялся. А сейчас перед глазами стояло зареванное лицо с потухшим взглядом, по которому текли не слезы, а самые настоящие струи воды. И от этого ему было так дерьмово, что он физически ощущал давящую боль в грудной клетке.

Максим явно не рассчитал запас прочности своей упрямой девочки. Но она так спокойно держалась, так равнодушно смотрела на него с Ланой – а он ту разве что на покерном столе не разложил, прямо перед Диной. И это окончательно утвердило его в мысли, что Дина перегорела, что ей в самом деле безразлично, с кем и как проводит время Домин. От этих мыслей делалось еще хуже, вот его и понесло.

Вообще сама мысль привести в казино Лану теперь ему казалась просто скотской. Хотелось позлить Дину, встряхнуть, заставить переживать. А по факту он потоптался по своей девочке, еще и Лане позволил это сделать.

Захотелось швырнуть тяжелый бокал в свое отражение в оконном стекле, но Максим знал, что это не поможет. Он уже швырялся в зеркало в ванной. Когда узнал, что Дину действительно ограбили вечером, и она прибежала к нему в ливень за помощью, хотя могла сразу поехать в казино.

Помог. Дебил феерический. Даже не так. Она не знала, что он в городе, просто пришла в его дом, как в свой. Потому как Домин сказал, что она будет здесь жить и дал ей ключ. Получила и помощь, и защиту.

Он залпом выпил и отвернулся от окна. Как обычно бывает в таких случаях, через день в мозгах после пьянки у людей проясняется, и Домин не стал исключением. Он потом вспомнил ее, расстроенную, с льющимися на пол с платья и волос потоками воды. Ну так отправь девочку наверх спать и заливай глаза дальше. Нет же, захотелось пьяных бесед.

Домин смутно помнил, какую околесицу нес в тот вечер, но ему и не надо было вспоминать. Он знал, что ничего хорошего. Он знал себя, знал, что ему нельзя пить, знал, каким невменяемым становится, когда переходит определенную грань.

На что он способен, он помнил еще с армии, когда они с Немцем расхерачили сортир. Уж чем тот им не угодил, никто из них внятно объяснить не мог. Командир, с которым кстати вместе пили и который потом просто сбежал и закрылся у себя, заставил их отстраивать новый, мстительно при этом щурясь.

А чего стоила последняя их попойка с тем же Немцем, когда они к вечеру следующего дня с изумлением осматривали выбитые кирпичи из двухметрового забора в его загородном доме? Причем выбиты они были вверху?

По всему выходило, что кто-то один сел другому на плечи, как в армии на тренировках, а что там было дальше, оставалось загадкой. Ксанка спряталась в мансарде и закрылась изнутри на ключ, так что рассказать толком ничего не могла, поскольку кроме пьяных выкриков и мата ничего не слышала.

Ксана. Что-то он говорил Дине о девушке Немца, наверняка поведал, как дорого заплатил его друг за свою любовь. А потом вспомнил урывки своих пьяных речей, и тут уже впору было не бокалами бросаться, а биться о стену своей безмозглой башкой.

Он их сравнил. Такое, безусловно, могло привидеться исключительно на грани помешательства, потому как кроме того, что они обе студентки, общего там не было ничего.

Ксана ему не нравилась. Интуитивно, наверное, потому что внешне это была достаточно привлекательная девушка. Но то, как бегали ее глазки, как хорошо читалось у нее на лице ощущение превосходства от присутствия в ее жизни Немца, настораживало.

Поверить в то, что она простодушно считает его тренером по борьбе с такой кучей бабла мог только влюбленный идиот, в которого превратился его друг. Он поплатился за это, как и та дура, но как можно было и близко сравнивать ее с Диной?

Дина с первых дней знает, кто он такой, мало того, знает о его участии в убийстве своего дяди и его жены. Макс был уверен, что это ее оттолкнет, она ведь нормальная, хорошая девочка. Но нет, Дина не стала лезть в судьи. Наоборот, дала понять, что оценила его доверие. И если бы не все то дерьмо, которое закрутилось вокруг него, теперь бы он не доводил себя до очередной кондиции в квартире осточертевшей любовницы, а обнимал свою девочку.

Сейчас ему, конечно, еще далеко до «точки невозврата», а тогда Домин сам отключил тормоза. И надо же, чтобы именно в этот вечер решила прийти Дина. Ну почему он так поздно начал пить? Если бы она пришла, а он спал пьяный в кресле или валялся под столом, было бы намного лучше.

Да, конечно, ей тоже не стоило провоцировать, он потому и разозлился на нее. Она же женщина. Ну напился дурак, могла бы попытаться утихомирить его, уложить спать, к примеру. Но тут же в памяти всплывало бледное лицо с широко распахнутыми от страха глазами. Девочка испугалась и сбежала, и виноват во всем был только он один.

«Бэху» сначала было жалко, привык, хорошая была машина, вот и сорвался на Дине. Но хоть и начал тогда первым распинаться, как он устал и как ему все надоело, так и сдулся тоже первым, почти сразу же. Эта груда железа не стоила и пальчика его девочки. Тем более, на днях уже должны были доставить новую. А деньги, так ведь не в шахте он их зарабатывает, чтобы за ними жалеть.

Кофе был в тему, а вот Лана нет. Что она себе вообразила, Домина не интересовало. Но пока он пил кофе, она прижималась к нему и что-то там несла о волшебной ночи. Какая к демону ночь? Он через двадцать минут уже будет спать у себя дома.

Весь вечер Лана потратила на то, чтобы донести до Макса, как ей нужна новая машина, и как не вовремя Макс разбил свою. У нее скоро день рождения, и он должен что-то придумать, потому что она присмотрела себе автомобиль еще до этой аварии. И, как Макс понимал, мысленно уже загнала его на стоянку.

Ее руки расстегивали ремень его джинсов. Домин достал из заднего кармана портмоне, вынул купюру и положил на подоконник, о который опирался.

– Давай, начинай собирать на машину, – подбодрил он ее, делая пригласительный жест. – К дню рождения, конечно, не успеешь, но с твоей работоспособностью, уверен, очень скоро будешь за рулем.

– Подожди, а разве ты мне не поможешь? – ее глаза были полны слез. Десять баллов.

– Лана, я зарабатываю деньги совсем другим способом, так что ты управишься гораздо быстрее. Давай скорее, дорогая, или я зря тебя хвалил?

Лана хлопнула ресницами, покосилась на купюру на подоконнике, затем перевела взгляд на Макса и улыбнулась. В этом вся Лана.

Внутренняя борьба была короткой и недолгой. Она начала медленно стекать по нему вниз, и если раньше бы это завело его с пол-оборота, то сейчас вызывало лишь брезгливость. Потому что было, с чем сравнить.

«Пусть подавится», – он слышал, как Дина ответила Алексею, когда тот передал ей чаевые от Домина. И в этом была вся Дина, его девочка. Любимая, теперь он это знал точно.

Лана вжикнула молнией, и Максим потянулся за бутылкой, чтобы налить себе еще. Он уже выпил почти половину, сегодня точно не стоит ехать к Дине. Наверняка Алексей вызвал ей такси, и она сейчас дома. Плакать хоть перестала?

Домин вспомнил ее глаза и сцепил зубы. Завтра он проспится и поедет к ней. Если бы ей было все равно, она бы так не плакала. Значит, у него есть шанс.

Внезапно Макс осознал, что не дарил ей цветы. Ни разу. Деньги через Алексея впихивал, завтраками кормил, а цветы не дарил. Дебил.

Он купит розы с нее ростом, а потом поедет к ней домой. Может, она даже выйдет в смену, так будет еще лучше. Тогда он принесет цветы в казино и отдаст ей при всех. Ведь он на глазах у всех притащил Лану в «Рояль» и вынудил Дину играть с ней.

И если его любимая девочка решит измочалить букет об его голову, он и слова не скажет. Еще и присядет, чтобы ей удобнее было. А потом увезет домой, даже если она будет брыкаться и отбиваться.

Да, мальчишка Ворон оказался гораздо умнее и дальновиднее Домина – извинялся перед своей девушкой всегда, независимо от того прав был, или нет.

Короткая разрядка прострелила мозг. Так, ни о чем. Он еле сдержался, чтобы не оттолкнуть Лану. Не стоит, свое она отработала, а теперь домой спать. Но та стремительно поднялась и обвила его руками.

– А я думала, ты останешься, – она почти лежала на нем. Макс с интересом наблюдал за талантливо разыгрывающейся миниатюрой. – Ты сегодня был такой, как раньше, и я себе намечтала… Я устала, Максим, почему ты не хочешь все забыть? Я хочу быть только твоей!

– Что ты, я не стою таких жертв, – Домин отстранил ее, застегнул ремень и поправил футболку.

– Это из-за нее ты стал таким со мной? Из-за этой девки?

Он поддел ее двумя пальцами за подбородок и поднял вверх так, что ей пришлось потянуться всем телом.

– Уясни себе раз и навсегда. Я ее люблю. Она моя девушка, а ты – всего лишь обслуживающий персонал. И держись от нее подальше, я тебя предупредил.

Он видел ненависть в красивых, цвета темного шоколада глазах, влажных и блестящих. Когда-то они сводили его с ума, но теперь совершенно не трогали. Уходя, Домин оставил в прихожей ключи от ее квартиры. Он больше сюда не придет. Хорошо бы, если бы это поняла Лана.

Домин спал почти до обеда, затем пришлось съездить в соседний областной центр, и так получилось, что они с Сережей Вороном приехали к Дине поздно вечером.

В салоне на заднем сиденье лежал огромный букет роз нежного пепельного оттенка. Ростом может и не с Динку, но в салоне они не помещались, пришлось уложить по диагонали. А то, что она легко за ним спрячется, это без сомнения.

Максим не спрашивал, сколько их в букете, рассчитывался Ворон. Он просто пытался представить себе ее глаза. Вот только неизменно видел залитое слезами лицо, и настроение тут же портилось.

Дома Дины не было, свет в окнах не горел, и они направились в казино. А там выяснилось, что Алексей отправил Динку в отпуск, но куда и с кем, не сказал. Похоже, не знал, вряд ли бы рискнул скрывать правду от Домина.

Максим заставил его разыскать знакомую, которая помогла Дине с билетами, и через десять минут узнал, что та еще утром взяла три билета в направлении южного побережья. Уже два часа, как его девочка едет в поезде в неизвестно какой компании.

Был бы Максим на машине, он уже бы погнал вдогонку и с утра стоял на перроне. Номер вагона он знал. Но немного остыв, решил, что, возможно, это и к лучшему.

Сейчас Дина из упрямства и обиды вряд ли стала бы с ним разговаривать. Коль она уже там, пусть отдохнет и сменит обстановку. А потом они вместе еще раз съездят к морю, как он ей обещал.

Максим вернулся в машину и попросил Ворона отвезти его на набережную. Он сразу выхватил глазами эту парочку, чем-то они выделялись среди других обнимающихся пар.

Просто одетые, совсем молодые. Паренек держал девушку за руки и что-то ей говорил с таким пылом, что Макс лишь нахмурился. Он сам давно утратил способность так проявлять чувства.

Он подошел к парочке и отозвал парня в сторону. Светленькая девушка испуганно смотрела на Домина. Ну да, он же монстр, он и забыл. Парень тоже смотрел недоуменно, но храбрился и старался не подавать виду, что испуган, чем вызвал у Макса невольное уважение.

– Пойдем со мной, – указал он пареньку на машину, – да не бойся ты.

– Куда вы его ведете? – выкрикнула девушка и беспомощно стала оглядываться по сторонам.

Домин распахнул заднюю дверцу машины.

– Бери, – он указал на букет, – подаришь своей девушке.

– Откуда вы знаете? – прошептал паренек, неверяще переводя взгляд то на букет, то на Домина.

– Что именно? – уточнил тот.

– Что я ей предложение хочу сделать, вот, – мальчишка достал из кармана бархатную коробочку, – а на цветы денег не хватило, стипендию не дали. Я верну вам деньги, дайте мне ваш телефон, я подрабатываю, скоро аванс…

– На что ж ты семью содержать будешь, студент? Не рано ли женишься? – Макс сам не знал, зачем спрашивает. Ему какое дело?

– Она беременная, – пояснил парень и, не сдержавшись, улыбнулся.

Домин покачал головой. Детвора бестолковая, не слышали, что такое презервативы? Или на них тоже денег нет?

А сам понимал, что на самом деле просто завидует этим двум влюбленным. Достал портмоне, вынул пять бумажек и сунул парню в верхний карман рубашки.

– Это тебе на свадьбу. И цветы забирай.

– Вы что? Я не могу взять у вас деньги. Дайте телефон, я буду вам отдавать, как заработаю, – протестующе заговорил тот. Еще один отдавальщик.

– На семью зарабатывай, ты же у нас будущий отец, – Максим похлопал мальчишку по плечу, и сам не понял, почему в груди скрутился жгут. Снова завидует? – За деньги не переживай, у меня сейчас месячник добрых дел.

Он дождался, пока тот вытащит букет из машины, и забрался наперед к Ворону.