Читать книгу: «На два шага вперед», страница 3

– Я слышал, что после огнестрельного ранения часто развивается посттравматический синдром.

– Вы опасаетесь, что в следующий раз я побоюсь встать между синьорой и сикарио? – в лоб спросил Лукавый.

– Да, – Ди Амико и сам был весьма прямолинеен.

– Не побоюсь, синьор.

Серджио кивнул.

Примерно через три недели после ранения Ян начал посещать стрельбище T.S.N. Somma Lombardo. Двух занятий хватило, чтобы понять – он вполне дееспособен. Карла сомневалась, но он заверил, что в состоянии ее защитить.

– Хорошо. Завтра прилетают дети. Я хотела, чтобы они добирались на такси, но раз ты готов к работе, поедем встречать.

Линкольн Марко пригнал из ремонта за неделю до прилета младших Ломбарди. Ян полез осматривать автомобиль, но Марко заверил, что ремонт делали в поместье родителей синьоры. К тому же все механики люди семейные. Они знают, что случится с их семьями, если надумают заложить бомбу.

****

Филиппа узнала о покушении от самой матери. Карла позвонила дочери сразу, как только Джанлуку увезли оперировать. Пусть лучше узнает от нее, а не из новостей. Дочь пришла в ужас, но заявила, что обязательно приедет на Рождество. Карла возражала, но у Филиппы был весомый повод приехать к матери и навестить отца. Карла настаивала, чтобы дети заселились в своих квартирах, но Филиппа наотрез отказалась.

– Мам, мне гораздо спокойнее рядом с тобой и твоим кондотьером.

Вместе с Филиппой приезжали ее младший брат Давиде и ухажёр, Родерик, сын лорда Аткинсона.

Дети синьоры вылетели из аэропорта Гатвик 23 декабря в 8:35 и приземлились в 11:35 в аэропорту Мальпенса, от которого до усадьбы Ломбарди по прямой примерно 5.5 км.

Через 20 минут после приземления молодые люди показались на выходе из здания аэропорта. Ян вышел из машины и открыл перед синьорой дверь. К ним приближались: молодая красивая 19-летняя девушка, такая же высокая, как мать, и в целом очень похожая на Карлу, только волосы гораздо светлее; Давиде – 17-летний шатен с утонченными чертами лица и римским носом. Брата и сестру сопровождал молодой человек лет эдак двадцати пяти – типичный сын британских аристократов с надменно-вежливым выражением лица. Яну показалось, что за этой надменностью скрывается обеспокоенность – одно дело водить шашни с очаровательной синьориной, и совсем другое – держать марку перед ее матерью. Итальянские матроны и так не подарок, а если она ещё аристократка и глава мафиозной семьи в одном лице, то да, повода для обеспокоенности предостаточно.

Сначала поцелуи и объятия, затем обильный словесный поток двух близких итальянок, уловить смысл которых Ян откровенно не успевал. Когда все со всеми познакомились, Филиппа подошла и поцеловала Яна в щеку, промурлыкав “спасибо”. Давиде пожал ему руку.

“За мать благодарят”, – мелькнула догадка.

Начали рассаживаться в машине. Марко нервничал, и Ян усмехнулся – синьорина кого угодно может выбить из колеи.

– А он харизматичный, – игриво улыбнулась Филиппа, когда машина покинула парковку аэропорта. Мать и дочь заняли заднее сиденье, в середине салона расположились Родерик и Давиде. – Папа не ревнует?

– У твоего отца сейчас полно других забот, дорогая, – ответила мать.

****

Рождество – главный праздник в Италии. В течение трех последних недель персонал украшал дом гирляндами, сосновыми и еловыми венками, а также веточками с ягодами падуба. Увешанную цветными шарами елку со звездой на макушке поставили в большом зале. Теперь здесь повсюду стояли гипсовые композиции с рождественскими мотивами.

Утром приехали родители синьоры, барон Филипп и баронесса Беатриче Одди д’Адда, и Яну вновь пришлось выслушивать слова благодарности. Днем семья отправилась на мессу в храм Святилище Сан-Карло, по окончании которой началась подготовка к застолью. На территорию въезжали одна машина за другой: Серджио с женой Лаурой, капореджиме Винченцо Сала (Ян так и не понял, фамилия это или прозвище) с супругой Нормой, капореджиме Дино Де Сантис по прозвищу Биготто (Святоша) и его Росанна, а также капореджиме Бернардо Базиле в сопровождении жены Сильвии. Все с детьми. Стол был накрыт в большом зале.

Это было самое шумное в жизни Яна Рождество. Даже советские новогодние утренники далеко уступали по уровню шума и суеты.

Итальянцы считают, что в этот день никто не должен оставаться один, поэтому, когда к вечеру гости разъехались, семья устроила праздник для персонала. Все, за исключением охранников на посту, собрались в холле. Работников поместья потчевали блюдами, приготовленными по рецепту самой хозяйки: Карла и Филиппа все утро провели на кухне. Благодаря Рождеству Ян узнал, что такое дзампоне и панеттоне.

– Джанлука, если вы не попробуете мамин панеттоне, она вас уволит, – пригрозила пальцем Филиппа.

– А что это? – спросил Родерик.

Спросил – и пожалел. Воцарившаяся тишина была просто невыносимой. Ян и сам было хотел спросить, и теперь мысленно благодарил волхвов за то, что они помогли ему удержать язык за зубами. Бестолковому англичанину тут же рассказали историю любви молодого человека и дочери булочника, и заставили съесть два куска. Один отрезала синьора, второй синьорина.

Панеттоне Яну подала на блюдце синьора:

– Чтобы ни одной крошки не осталось, Джанлука.

За пару часов до полуночи пошел снег, хотя термометр показывал +6 градусов. Семья собралась в большом зале, где синьора раздала всем по цветку Стелла Ди Натали, символизирующему рождественскую звезду. Затем персонал разошелся по своим делам, оставив родственников обсуждать семейные планы. Ян отправился в комнату охраны и полночи трепался с Маурицио и Карло – людьми Святоши. После инцидента с перестрелкой Яна начали уважать.

****

Утро началось традиционно с кофе. Ян зашёл на кухню и поздоровался с синьорой и Марией.

– Вы хорошо спали, донна Карла? – вежливо поинтересовался он.

– Да, Джанлука, а ты?

– Прекрасно, синьора. Какие у нас планы?

– Никаких, не считая распаковки подарков. 28-го я намерена навестить мужа – его перевели на прошлой неделе в тюрьму Опера, а в ночь с 31-го на 1-е планирую развеяться с Паолой где-нибудь в Альпах. Ты уверен, что сможешь выдержать эти дни в разъездах?

– Уверен, синьора, за меня не беспокойтесь.

Семья собралась за завтраком, а Ян пошел на обход территории. Когда он вернулся, все уже позавтракали и отправились распаковывать подарки.

– Милый, ты нашел себе девушку? – поинтересовалась бабушка у внука.

– Англичанку, ба? – Давиде фыркнул. – Их британцы-то замуж не берут, предпочитая итальянок да русских. Посмотри на Родерика.

– Он звал с собой Албу, бабуль, но та заявила, что у нее аллергия на туманы, – хихикая пояснила Филиппа. Давиде показал ей язык.

****

Ближе к вечеру Филиппа и Родерик отправились прогуляться по Милану, взяв седан матери Mercedes-Benz S-класса цвета металлик, и Давиде поехал вместе с ними навестить свою подружку. Барон и баронесса отбыли чуть раньше в свое поместье.

Карла отправила весь персонал отдыхать и позвала Яна в большой зал. Синьора сидела на софе напротив камина. Дома в холодное время года она носила угги, и ее телохранитель теперь тоже – врач настоятельно рекомендовал не переохлаждаться, и Лукавому пришлось уступить требованиям синьоры.

Ян вошёл. В зале были повсюду развешаны спортивные грамоты, стояли в большом количестве кубки – в студенческие годы Карла активно и очень всерьез занималась спортом.

– Джанлука, попробуй вино с виноградников моего отца. – Синьора забралась на софу с ногами.

Налила вино в бокал и протянула Лукавому. Ян пристроился с краю софы. Он как путевый поболтал бокал (где-то видел), наблюдая, как вино стекает по стенкам. Сделал глоток и посмаковал, перекатывая напиток во рту (где-то слышал). Карла, ухмыляясь наблюдала, а затем рассмеялась.

– Ты меня хочешь впечатлить своими познаниями в дегустации вин, Джанлука?

Яну стало стыдно.

– Не утруждайся. Ты меня впечатлил, когда закрыл собой от пуль. – Синьора достала небольшую коробочку. – Это тебе, Джанлука.

Ян с удивлением распаковал подарок – это был массивный хронометр Panerai Submersible Marina Militare Carbontech в карбоновом черном корпусе и с силиконовым широким ремешком цвета хаки.

Лукавый так и замер с подарком в руках.

– Матерь Божья, синьора, они … они великолепны. И чертовски дорогие.

Карла улыбнулась.

– Не очень. Это коллекция 2019 года. К тому же я взяла их на рождественской распродаже. Посмотрим, будешь ли ты их носить.

Ян с удовольствием нацепил часы на руку.

– Что будет дальше, Джанлука? – спросила вдруг Карла.

– Дальше? Они попробовали наскоком – не получилось. Сейчас они наймут хит-команду и будут основательно готовиться, синьора. Какое-то время на подготовку у нас есть.

– У тебя есть догадки, кто за этим стоит?

– Давайте поразмышляем. О вашем визите в тюрьму знал синьор Ди Амико и начальник тюрьмы, так?

Карла кивнула.

– Допустим, советник ни при чем, но я его не списываю со счетов, синьора, уж простите. Начальник тюрьмы, будь у него повод избавиться от вас, пошел бы иным путем. Например, действовал бы через прокуратуру и под мнимым предлогом задержал, а в тюрьме много что случается. Значит, не он. Аналогично действовало бы правительство. Остаётся окружение начальника тюрьмы. То есть сотрудники, а может, близкий круг лиц. Или кто-то из представителей закона. У заказчика есть повод для вендетты и минимальные полицейские ресурсы, которых достаточно, чтобы отслеживать ваше передвижение, но маловато для задержания. Подумайте на досуге, кто это может быть.

Карла задумалась. Ей предстояло о многом подумать.

Глава VII

Строгий режим содержания, или режим 41-бис, согласно Закону об управлении тюрьмами, предполагает содержание членов мафии в строгой изоляции. Деятели мафиозных структур находятся под постоянным наблюдением, их камеры круглосуточно освещены. К мафиози не допускаются волонтеры и священники, им запрещено пользоваться телефонами и встречаться с другими заключёнными, участвовать в выборах, спортивных, культурных и прочих мероприятиях, а также заниматься творческой деятельностью.

Разрешено получать перевод на определенную сумму и посылку с нижнем бельем, а также свидание с близкими родственниками не более одного раза в месяц. Разговор ведется через толстое стекло по внутренней связи и всегда записывается. Писать письма, обращения к адвокату или к различным гуманитарным организациям позволительно, но каждое послание подвергается жесткой цензуре.

Эти меры направлены на то, чтобы главы семей были полностью изолированы от внешней среды и не могли управлять делами из тюрьмы. Европейский суд по правам человека за последние 30 лет не раз обращался к правительству Италии с требованием смягчить законодательство, и власти шли на некоторые послабления. На бумаге. На деле мало что изменилось.

Среди кучи статей, по которым был осужден дон Лучано “Луче” Ломбарди, была и статья 416-бис – членство в Ассоциации мафиозного типа.

Невозможность обнять детей и прикоснуться к жене больше всего угнетала Лучано. До этого дня. Сегодня он смотрел через стекло на Карлу и видел в ее глазах … жалость? участие? сочувствие? печаль? Дон Луче не мог понять, что он видит в глазах жены, но точно знал, чего он не видит – обожания, любви, гордости. Он перестал быть для жены опорой, стеной, за которой можно укрыться. Она в опасности, и вынуждена полагаться только на себя. А он … он поклялся Карле быть всегда рядом. 20 лет назад, в день их свадьбы. И клятвы своей не сдержал.

Вместе с Карлой приехали дочь и сын. Филиппа выходит замуж. Его девочка превратилась в прекрасную молодую женщину и нашла подходящую партию – красивого молодого аристократа. Лучано помнит каждый день, как она росла. Помнит все свои ожидания насчёт свадьбы дочери. Он мечтал о большой церемонии. Мечтал, как поведет Филиппу под венец, как станцует с ней Il Ballo della Sposa под живую музыку. Но теперь его дочь пойдет к алтарю под руку с дедом – бароном Филиппом Одди д’Адда. Скоро у нее родятся дети, но Лучано не сможет взять на руки внуков. Никогда. Сердце Лучано разрывалось от душевной боли, но он попытался улыбнуться:

– Главное, чтобы ты была счастлива, дорогая!

– Я не смогу быть счастлива, пап, пока ты в тюрьме, – ответила дочь, вытирая платком слезы.

Сын большую часть молчал и отводил взгляд.

– Как твои дела, Давиде?

– Нормально, пап.

– Посмотри на меня, Давиде. Почему ты прячешь от меня глаза, сын? Тебе есть, что сказать?

– Прекрати, Лучано, – попросила жена.

– Не вмешивайся, Карла, я разговариваю с сыном. Давиде, ты стыдишься меня?

– Нет, пап.

– Хорошо. Это хорошо, сын. Я по-прежнему твой отец, и ты не должен стыдиться меня.

– Я не стыжусь, пап.

– Хорошо. Ты должен быть сильным, Давиде, потому что теперь ты старший мужчина в семье. Теперь твоя главная обязанность защищать маму и сестру.

– Его главная обязанность – учиться, Лучано.

– Я разговариваю с сыном, Карла, не встревай в мужской разговор.

И тут Карла встала, наклонилась к стеклу, практически касаясь его лбом, и прошипела.

– Я занимаюсь мужской работой, Лучано. Хоть я и женщина, но мне приходится вести мужские дела. Поэтому не смей мне теперь затыкать рот, ты понял? Не смей.

Карла села. Какое-то время она молча смотрела на потерявшего дар речи мужа.

– Он будет учиться, Лучано. И я сделаю все, чтобы не подпускать его к семейным делам. Я не хочу, чтобы девочка, которую он полюбит, столкнулась с тем, с чем столкнулась я. Понимаешь, Лучано?

****

Домой возвращались в гробовой тишине. Члены семьи были погружены в свои думы. Обычно Ян по дороге давал различные наставления Марко, но сегодня решил помолчать. Он не знал, что произошло во время свидания с главой семейства, но понимал, что явно ничего хорошего.

– Вы в порядке, синьора? – спросил он участливо, открывая дверцу машины перед Карлой. Перед Филиппой открыл дверь Марко.

– Да … нет, Джанлука, – ответила синьора, – но я буду в порядке.

И отправилась в дом.

30 декабря дети уехали в Милан на свои квартиры, чтобы встретить Новый год с друзьями, а в поместье прибыла Паола – подруга детства синьоры и одногруппница по университету имени Луиджи Боккони. Завтра подруги собирались отправиться на отдых в Альпы.

Глава VIII

Два темных силуэта скользнули на лестницу, и Ян проснулся. Секунды хватило, чтобы понять – это не просто сон. Схватил в руки телефон, перебрался через кровать, уйдя с вероятной линии огня. Нажал на единицу – быстрый набор Карлы, прижал левым плечом телефон к уху и достал из прикроватной тумбочки пистолет. На часах было 2:15.

– Джанлука? – произнесла синьора заспанным голосом. – Что случилось?

– Синьора, немедленно вставайте и идите в ванную. Не забудьте закрыться, я скоро приду. – Отключился и начал натягивать спортивные оранжевые штаны.

“Апельсиновые”, – сказал бы отец.

“Весёленькие”, – сказала бы бабушка, для которой все яркое было весёленьким.

Ян дослал патрон в патронник. Два магазина положил в боковые карманы штанов, телефон в задний. Стараясь не шуметь, подошел сбоку к двери и медленно отодвинул щеколду. Затем взялся левой рукой за дверную ручку и, держа оружие наготове, резко открыл дверь. Никого. На месте убийц он бы поставил здесь человека.

Ян выскользнул в коридор. Стараясь держаться в тени стены, миновал комнату, в которой ночевала Паола, и подошел к лестнице. Никого. Они что, пошли вдвоем убивать Карлу? Лукавый начал медленно подниматься по лестнице, держа под прицелом верхний марш. Убийцы не потрудились подстраховаться и оставили лестничный пролет без присмотра. Поднявшись на второй этаж, бесшумно, медленно и очень плавно вышел из-за угла. Время, словно специально замедлило свой ход, помогая Яну. Расставил ноги чуть шире плеч и слегка присел, мягким движением от груди выпрямил руки и плавно нажал на спусковой курок. Ствол выстрелил, и тишину разорвал грохот стрельбы:

ПАХ-ПАХ-ПАХ-ПАХ-ПАХ-ПАХ

Ян видел две фигуры, копошащиеся у двери, и стрелял по силуэтам. Сквозь грохот выстрелов он услышал крики боли и отборную брань. Ян отступил за угол, щелкнул по выключателю, и коридор наполнился светом. Перезарядил пистолет, вновь вышел из-за угла и, двигаясь вперёд по диагонали, всадил в распростертые тела еще несколько пуль.

ПАХ-ПАХ-ПАХ-ПАХ-ПАХ-ПАХ

Подошёл. Один ещё шевелился, елозя правой ногой по полу, хрипя и держась руками за живот.

Контроль.

Выстрел пробил висок. Из-под головы начала медленно расползаться лужа крови.

Второй не подавал признаков жизни.

Контроль.

Голова дернулась, окрасив пол красным.

****

Раздались выстрелы, и Карлу чуть удар не хватил. Она едва сдержала визг и зажала рот обеими руками, медленно сползая по стене ванной комнаты, села на кафель. Ей было страшно. Карла тряслась от страха, чувствовала, как бросает в холодный пот и начинает бить озноб.

Следующие несколько секунд над домом властвовала тишина, а потом опять раздались выстрелы. И чуть позже еще два.

– Синьора?

“Боже, Джанлука”.

– Синьора, вы в порядке?

– Да, – прохрипела она, едва расслышав собственные слова. Прокашлялась. – Да-да, Джанлука, в порядке. А ты?

– Да, синьора, все позади. Вы в безопасности. Впустите меня?

Она вышла из ванной и открыла щеколду двери. Изукрашенный шрамами Джанлука стоял над двумя трупами босой в одних спортивных штанах и с пистолетом в руках. Правая штанина задралась, но он не обращал на нее никакого внимания. На этаж вбежал запыхавшийся Марко с винтовкой в руках.

– Я вам тут малость насвинячил, синьора.

Матерь Божья, ей захотелось его обнять. Сдержалась. И только сейчас заметила, что стоит перед своими людьми в полупрозрачной ночной рубашке длиной едва до середины бедер.

– Я с-сейчас, – и скрылась в комнате.

Накинула халат и вышла. Джанлука распоряжался.

– Отправляйся в комнату охраны и не спускай глаз с мониторов, Марко. Держи оружие при себе. Я попрошу кого-нибудь сварить тебе кофе. Сегодня ты и я больше не спим. Синьора? – обратился он к Карле. – Мы звоним в полицию или телами займутся ваши люди?

Самообладание постепенно возвращалось, и Карла произнесла.

– Никакой полиции. Я позвоню Серджио и Винченцо Сала – это его ублюдки, а ты накинь что-нибудь на себя, Джанлука, не смущай женщин.

Паола, Мария и ее дочь Лия опасливо выглядывали из-за угла со стороны лестничного пролета. Штаны Яна оттягивали магазины и телефон, оголяя резинку трусов и шрам после удаления аппендикса.

Лукавый кивнул.

– Не могли бы вы распорядиться сварить кофе, синьора?

– Я сама сварю. Мария, подойди. Тебе и Лии придется заняться уборкой, как только сюда прибудет Сала. Справишься?

– Да, донна Карла. – Бедную женщину трясло.

– Паола, дорогая, тебе лучше пойти отдыхать.

– Отдыхать, Карла? – она недоуменно уставилась на подругу.

– Извини, я всё ещё в шоке, дорогая. Пойдем, сварим всем кофе.

Через минут пятнадцать Ян с двумя чашками кофе зашёл в комнату охраны. Марко сидел за мониторами, положив винтовку на колени.

– Я принес кофе. Иди оденься и сразу возвращайся, я понаблюдаю. Нет-нет, оружие бери с собой, – добавил Лукавый, видя, как парень ставит винтовку, прислонив ее к столу.

Ян уже успел обуться в кроссовки и надеть футболку, поверх которой висела плечевая кобура.

Через час у ворот показался внедорожник Серджио. Марко открыл дверь, и машина въехала на территорию. Спустя 10 минут подъехал автомобиль Сала – тоже Range Rover, только черный.

– Впускать? – спросил Марко.

Ян молча смотрел. Капо курил. Въезд хорошо освещался, но лицо мафиози оставалось в тени. А вот огонек от сигареты Лукавый видел хорошо, и он не дергался – руки у Винченцо не дрожали. Марко продолжал вопрошать взглядом, глядя на Яна.

– Впусти, и оставайся на месте. Смотри внимательно, Марко. Мне не нужны сюрпризы в виде хит-команды на заднем дворе.

Марко кивнул, и Ян отправился к синьоре. Двигаясь в сторону библиотеки, он дослал патрон в патронник. Когда зашёл, там уже расположились донна Карла в джинсах и светлом кардигане толстой вязки, и Серджио – Ян впервые видел его не в костюме: в тёмно-серых слаксах и черном пуловере с V-образном вырезом, из-под которого торчал воротник белой рубашки. Ян доложил:

– Сюда идёт Винченцо, синьора.

– Спасибо, Джанлука.

Послышались шаги. В библиотеку вошел крупный мужчина с приличным животом. Тёмно-серый костюм поверх черной водолазки. Пальто он держал на сгибе левой руки.

– Донна Карла. Примите мои искренние извинения и заверения в абсолютной верности. Жаль, что ублюдки подохли, я бы с них шкуру живьём снял.

Брови синьоры поползли вверх от удивления.

– Что я слышу, Винченцо? Ты считаешь, что Джанлука должен был брать их в плен, пока я, черт тебя дери, прячусь в ванной?

– Нет-нет, синьора. Я вовсе не это имел в виду. Я просто высказал сожаление, что не могу поквитаться лично.

– Может и мне стоит высказать сожаление о том, что люди моего капореджиме пытаются меня убить в собственном доме? Как ты считаешь, Винченцо?

– Матерь Божья, донна, поверьте я даже не подозревал…

– Лучше помолчи, Винченцо. Заткнись, дьявол тебя дери, пока я не вышла из себя. – Донна Карла перевела дух и помассировала виски. – Сколько у тебя людей, Сала?

– 24, донна Карла. Простите, 22.

– И никто из вас не знал и даже не подозревал, что эти ублюдки замышляют? Их перекупили у тебя под носом, а в твоей команде ни у кого не возникло подозрений?

Винченцо потупил взор. Лукавый не спускал с него глаз. Арабы научили его не доверять человеческой мимике и жестам, но видеть этого грозного и большого мужчину таким виноватым было непривычно.

– Твои люди больше меня не охраняют, Винченцо. Забирай тела и проваливай с глаз моих.

– Синьора…

– Убирайся вон, я сказала. И не забудь сделать так, чтобы этих ублюдков никто не нашел. Надеюсь, с этим ты справишься?

– Справлюсь, синьора, – Винченцо поклонился и вышел.

– Джанлука, проводи капо к его подопечным.

Ян вышел следом. Сала остановился у лестницы и обернулся, потом ткнул пальцем вверх. Лукавый кивнул, и Винченцо начал подниматься. По его виду Ян понял, что тот расценивает шансы поймать сейчас пулю в затылок, как вполне реальные.

Поднялись на этаж, и Сала остановился возле своих мертвых солдат.

– У этого ублюдка мать больна, – он ткнул пальцем в того, который сдох сразу. – А у этого три дочки.

Ян молчал. Рядом с телами лежал рулон полиэтиленовой пленки и моток бичевы – Мария принесла. Сала положил пальто на перила лестницы, поверх его бросил пиджак и закатал рукава. Затем развернул пленку. По сноровке, с которой он действовал, Ян понял, что процедура для него не в новинку. Вскоре на плече Винченцо лежал тюк, стянутый с обоих концов веревкой.

Джанлука спустился с ним на улицу и открыл дверцу багажника. Спустя минут двадцать оба тела лежали рядом.

– Спасибо, Джанлука. За то, что сорвал планы этих ублюдков.

– Не стоит благодарить. Это моя работа.

Винченцо кивнул. Со своей работой он сегодня точно не справился.

Глава IX

Карла взяла обещание с каждого держать язык за зубами и не распространяться о случившемся, особенно перед детьми. Ночной инцидент никак не сказался на планах синьоры, о чем она сообщила Яну утром за чашкой кофе. Телохранитель кивнул и отправился менять плечевую кобуру на внутреннюю поясную скрытого типа.

Новый год донна Карла решила отметить в Швейцарии на берегу живописного горного озера Лугано. В 5 часов вечера покинули поместье и взяли курс на северо-запад. Через 1.5 км свернули на дорогу SS 33. Проехав 3.5 км, выехали на дорогу SP 17 и по ней двигались до места ее слияния с дорогой SP 341. В районе станции заправки электромобилей выехали на проспект Европа. Пересекли Варезе насквозь и отправились в сторону провинции Комо. “Вечно нейтральную” разделяла с Италией дамба Мелиде – по ней и пересекли швейцарскую границу, въехав в италоговорящий кантон Тичино. Ян с интересом смотрел по сторонам и любовался природой южного склона Альп. Карла и Паола весело беседовали на заднем сиденье, словно никакой ночной стрельбы не произошло. Женщины ехали отдыхать, и у них было прекрасное настроение. К семи часам вечера въехали в Лугано.

Синьора выбрала клуб, расположенный прямо на берегу одноименного озера. Какое-то время Ян как заворожённый смотрел на горные пейзажи, а затем обратил внимание на клубный фасад – два этажа, зато с лифтом. Рядом со зданием росли деревья причудливой формы, очень похожие на оленьи рога.

Вошли внутрь, и Ян практически сразу оглох. Карла сняла шубку и отдала ее вместе с сумочкой и кредиткой телохранителю:

– Ни в чем себе не отказывай, Джанлука.

Паола, глядя на нее, передала свои вещи водителю:

– Марко, сегодня ты мой оруженосец.

Избавившись от лишней обузы, обе синьоры танцующей походкой отправились на танцпол, а Марко и Ян к барной стойке. Ян сел спиной к бару и лицом к женщинам, Марко пристроился рядом. Музыка грохотала.

– Что будете пить, синьоры? – спросил, перекрикивая музыку бармен.

– Сок, – ответил Ян, не оборачиваясь.

– Сок, – повторил Марко. – Послушай, уважаемый. Пригласи к нам менеджера.

– Что-то случилось, синьор? – обеспокоенно поинтересовался он.

– Нет. Нужно кое-что уточнить.

– Окки, минутку, – ответил бармен и выставил перед посетителями стаканы с соком.

Ян продолжал наблюдать за танцующей синьорой и ее подругой. Подошел управляющий.

– Какие-то проблемы, синьоры?

– Нет-нет, все окки, – заверил его Марко, перекрикивая музыку. – Хотел узнать, найдется ли у вас столик для донны Карлы Марселины Кавалли Одди Ломбарди д’Адда, и ее подруги?

– О, – менеджер начал искать глазами донну.

Марко взглядом указал ему в сторону танцующей Карлы. Не пальцем же в синьору тыкать.

– Сделаю все, что от меня зависит, синьоры! – сказал он и удалился.

Одна мелодия плавно перетекала в другую, и толпа начала хлопать в ладоши, раскачиваясь в такт. Ян понятия не имел, кто играет, но отчётливо слышал одну и ту же фразу – raining again. Толпа подпевала. Над танцполом сиял калейдоскоп красных и синих лучей. Огромное количество блестящих шаров и звезд над головами танцующих создавало поистине галактическую картину. По бокам и посередине танцпола на одиночных подиумах выписывали замысловатые движения танцовщицы. Прожекторы, пронизывающие темноту помещения насквозь, размывали силуэты, но Ян отчётливо видел синьору и Паолу, танцующих друг напротив друга. И наблюдал. Карла и Паола танцевали, подняв руки вверх. И без того короткое голубое в каких-то блесках платье синьоры приподнялось, обнажив борта черных чулок. Ян заметил, куда смотрит Марко:

– Оценивай обстановку вокруг синьоры, а не саму синьору.

– Я это и оцениваю, – пробурчал парень.

Зал окрашивался то в красный, то в синий, то в зеленый цвета. Музыка грохотала, и Ян опасался, что к концу вечера оглохнет. Марко явно пребывал в прекрасном расположении духа, постукивая в такт мелодии по бедру.

– Уважаемый, еще стакан сока будьте добры! – попросил он, ставя пустой стакан на барную стойку.

Ян к своему пока не притрагивался.

– Джанлука, ты чего такой напряженный? Думаешь, могут быть проблемы?

– Вряд ли. Но исключать такой вероятности не стоит. Я не заметил слежки, но это не гарантирует, что ее не было.

– Как думаешь, знай они, что синьора здесь, попытались бы напасть в клубе?

– Да, но не сейчас. Позже. Подождут пока мы расслабимся, оглохнем, напьемся напитков и будем думать о том, как опорожнить мочевой пузырь, а не о защите синьоры.

Марко уставился на почти допитый второй стакан и поставил его на барную стойку.

– Схожу в туалет.

Ян усмехнулся и отдал ему шубку синьоры.

– Сдай в гардероб по пути.

Подошёл менеджер и сообщил, что организовал столик на двоих. Лукавый кивнул и поблагодарил.

Через минут пятнадцать синьора и ее подруга подошли к барной стойке заказать коктейли.

– Синьора, Марко забронировал для вас столик, – сообщил Ян.

– Очень хорошо. Мне как раз нужно отдышаться.

В сопровождении управляющего поднялись на второй этаж и заняли место у панорамного окна, открывающего великолепный вид на озеро. Здесь было гораздо тише и полно народу. Карла и Паола уселись в кресла напротив друг друга, поставив коктейли на стол. Ян встал за синьорой, прислонившись правым плечом к колонне. Марко расположился с противоположной стороны. Женщины что-то оживленно обсуждали, но Ян старался пропускать их разговор мимо ушей – жизнь двух подруг его не касалась. Он просто стоял и наблюдал за местной публикой.

Подошёл официант и выставил перед женщинами два бокала с коктейлями. Карла удивлённо подняла бровь, и официант указал ей на троих мужчин, сидящих неподалеку от них.

– Поблагодарите их, будьте добры.

Официант кивнул и отправился к мужчинам. Марко внимательно следил за ситуацией. Один из этой троицы встал и подошел.

– Не хотели бы очаровательные синьоры присоединиться к нашей дружной компании?

– Нет, благодарю вас, синьор, сегодня мы с подругой отдыхаем от мужчин.

– Я уверен, мы не заставим вас скучать…

– Я сказала нет, синьор!

****

Маттео удивлённо открыл рот. Коротко стриженный тип, секунду назад стоящий сзади брюнетки со скучающим выражением лица, теперь оказался по правую руку от нее:

– Будьте добры, вернитесь к своим друзьям, синьор, – произнес он.

“Телохранитель? Да кто она такая, во имя святых?”

Маттео вернулся за стол к друзьям с недовольным видом. Лиам ехидно ухмылялся:

– Я говорил, у нее кольцо на пальце. Но ты почему-то ре…

– Она с телохранителем, кретин. Готов биться о заклад, что муж нанял его присматривать за ней, а не защищать. Попытаю счастье, когда ее нянька отправится отлить. Любезный? – Маттео подозвал официанта. – Вы случаем не в курсе, кто эта синьора? Я ее тут впервые вижу.

– О, позвольте выразить вам мое восхищение, синьор! Преподнести подарок донне Карле, дочери барона Одди д’Адда и жены главы семьи Ломбарди – это весьма смелый поступок. Надеюсь, она оценила ваш порыв по достоинству.

Маттео поблагодарил официанта. Нико и Лиам благоразумно помалкивали. Не наговорил ли он лишнего? Может он вел себя навязчиво? Извиниться или позволить синьоре забыть о нем напрочь? А если не забудет? Если посчитает его поведение бестактным?

****

Примерно через минут пятнадцать незнакомец вновь нарисовался и принес извинения за беспокойство – видимо навел справки у официанта. Выглядело вполне искренне и очень эмоционально.

Женщины то спускались танцевать, то поднимались наверх, а когда пришло время отправляться в отель, синьора попросила Марко подать машину ко входу. И только теперь Яну пришло в голову, насколько глупо было оставлять автомобиль без присмотра. Он подошёл к водителю и тихо произнес:

– Включи фонарик на телефоне и внимательно осмотри днище машины, хорошо? – Марко кивнул. – Затем осмотри двери изнутри. Понимаешь?

Водитель отрицательно покачал головой.

– Ладно, я сам.

Когда Марко подогнал машину, Ян попросил синьору не спешить. Встал с водительской стороны и осветил фонарем изнутри пассажирскую дверь напротив. Затем обошел, открыл ее, включил свет в салоне и быстро осмотрел другие двери. Ян не был сапером, но полагал, что самодельное взрывное устройство ему по силам обнаружить.