Читать книгу: «Меткие стрелки», страница 4

Пуля русская и Фридрих прусский

Преемники Петра не смогли удержать на прежней высоте военное дело. В Россию, «точно сор из дырявого мешка», посыпались немцы. Немцы-фельдмаршалы, немцы-генералы, немцы-министры – всюду и везде немцы. Русские солдаты под командой прусских капралов занимались «военно-балетной муштровкой».

Пехотный устав 1754 года, подражая прусскому образцу, ввел в ружейные приемы «метание артикулов по флигельману³», «прихлопываггие по суме» и «пристукивание крепко» по ружью. Заряжание производилось в семнадцать приемов.

Прусский король Фридрих II требовал, чтобы солдат в мирное время боялся палки капрала больше, чем неприятеля во время войны.

«Всяк воин должен понимать свой маневр», – учил Суворов, а прусский капрал палкой выбивал из солдата самую способность рассуждать. Фридрих никогда не употреблял рассыпного строя, ибо, по его словам, в таком бою «решает дело рядовой, а как раз рядовым я не доверяю».

Немцы воевали плотно сомкнутыми рядами и стреляли на ходу, не целясь. Это была механическая стрелковая машина, которая не могла, однако, похвалиться меткостью. Из десяти тысяч пуль только одна – всего лишь одна! – попадала в цель. Да Фридрих и сам не верил в силу ружейного огня. Немецкий военный историк Рюстов пишет, что Фридрих заставлял стрелять свою пехоту не для того, чтобы нанести вред противнику, а для того, чтобы до момента штыкового удара чем-либо занять ее.

И вот такой «науке» прусские капралы пытались обучить русских солдат!

Современники с болью душевной говорят о расстройстве армии после Петра, о плохих офицерах, об упадке военной техники, о «весьма мизерном и сожаления достойном состоянии полков». Только Семилетняя война подтянула расстроившиеся войска, и ветер славы снова раздул русские знамена.

Полтавский бой.

Хваленые войска Фридриха II не раз были биты, и сокрушительно биты, русской армией.

19 августа 1757 года пруссаки потерпели поражение под Гросс-Егерсдорфом. Сражение еще только началось, когда фельдмаршал Фридриха Левальдт, наблюдавший за ходом военных действий в подзорную трубу, с удивлением увидел, как передняя шеренга русской пехоты опустилась на колени. Солдаты заряжали ружья и передавали их товарищам, стоявшим позади. Те непрерывно стреляли через голову первой шеренги, поражая пруссаков частым и метким огнем. Не сразу начали они стрелять: сперва подпустили врага поближе, чтобы не тратить зря зарядов.

Непоколебимо, как гранитная скала, стояла русская пехота. Немецкий же фронт то откатывался назад, то снова устремлялся вперед, чтобы опять отхлынуть под ураганным огнем русских.

Затрубили кавалерийские рожки, и в атаку ринулся полк черных гусар – гордость прусской армии. Один вид их обычно нагонял страх на противника: гусары были в черных мундирах, и у каждого на черном кивере скалил зубы серебряный череп. Грозной лавиной неслись они вперед на огромных вороных конях.

Но русские спокойно поджидали врага. Ни один не поднялся с колен в первой шеренге. А гусары приближались. До крови пришпоривая своих коней и размахивая клинками, неслись они вперед. Казалось, еще секунда – и русские будут смяты. Но тут загремел убийственный залп. Стрелки били без промаха. Пехоту поддержала артиллерия. Густые облака порохового дыма заволокли поле боя.

Фузелер пехотного полка стреляет из-за дерева.

А когда дым рассеялся, Левальдт увидел: прославленные черные гусары в панике мчатся назад.

Пруссаки отступили, потеряв три тысячи убитыми, тысячу пленными и двести девяносто ружей.

Сражение под Пальцигом «было решено почти исключительно артиллерийским и ружейным огнем», который, по сообщению очевидцев, был так силен, что «больше четырех часов не умолкал ни на одну минуту». Пруссаки вновь были разбиты и «в бегстве быстроту свою показали».

Еще хуже пришлось им в битве под Куннерсдорфом 1 августа 1759 года. Потеряв девятнадцать тысяч солдат и офицеров, они оставили победителям сто семьдесят два орудия, двадцать шесть знамен и множество боеприпасов.

И в этой победе русская пуля сыграла немалую роль.

«Ужасный и беспрерывный огонь, производимый нашими из мелкого ружья и многих пушек, поражал пруссаков страшным образом, и они пулями и картечью осыпаемы были, как смертоносным градом», – рассказывает участник сражения Андрей Болотов.

Русская пуля попала в самого Фридриха. Короля спасло только то, что свинец расплющился о золотую готовальню в его кармане.

Фридрих совсем потерял голову. Под ним были убиты две лошади. Прусским кавалеристам с трудом удалось спасти его от плена. Сам он позорно бежал с поля боя.

Русские егеря

Однако приверженцы и агенты Фридриха по-прежнему наводняли русскую армию. При Петре III была даже заведена голштинская гвардия. Маскарадным прусским мундиром был заменен просторный темнозеленый кафтан, данный русской гвардии Петром I.

Битва при Гросс-Егерсдорфе. С картины А.Коцебу.

По описаниям современников, солдаты были стянуты и сдавлены так, что дышать было трудно. Лосиные штаны перед одеванием приходилось размачивать. Зимой в них было холодно, а летом жарко. Узкие сапоги стирали в кровь ноги. Ни стоять, ни сидеть, ни ходить покойно нельзя было.

Первостепенной важности делом считалась прическа на прусский манер. Волосы пудрились и завивались «в пукли». Ротам, назначенным в караул, приходилось за целые сутки начинать уборку волос, а причесавшись, можно было спать только сидя.

«…Завиваться, пудриться, плесть косы – солдатское ли сие дело? – возмущался Потемкин, государственный деятель того времени. – У них камердинеров нет. На что же пукли? Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами».

Воин приносился в жертву бессмысленному внешнему лоску.

На марше требовалось не сгибать коленей, и чтобы приучить к этому людей, подвязывали им лубки.

Приверженцы прусской системы превращали солдата в марширующую куклу и тем самым делали ружейный огонь почти безвредным для врага. Стрельба производилась с положения «смирно». Солдат стоял навытяжку, словно аршин проглотив, без полуоборота направо, не расставляя ног и не прижимая щеки к прикладу, а лишь касаясь его подбородком. Чтобы ружейные приемы выходили чище и красивее, у ружей переделали ложу так, что приложиться для выстрела и попасть в цель стало почти невозможно.

Но петровский дух не угас в русской армии. Дело «бомбардира Петра Алексеева» продолжали славные русские полководцы.

– Одним грохотом да дымом неприятеля не побьешь, – говорили они. – Война не плац-парад, ружье не для красивых артикулов, порох не для дыма.

Надо было научить солдата стрелять, надо было выработать ружейные приемы, применимые в боевой обстановке.

Первый опыт сделал И. И. Панин. Находясь со своей дивизией в Финляндии, он сформировал егерскую команду из трехсот человек. Боевые качества егерей произвели прекрасное впечатление на специальную воинскую комиссию. По ее докладу, Екатерина II приказала 13 октября 1765 года учредить в России егерский корпус.

Разгром пруссаков под Кунерсдорфом.

В егеря набирали самых проворных, здоровых и выносливых стрелков. Их вооружали лучшими ружьями и не жалели боеприпасов для обучения меткой стрельбе. В свободное от службы время полковым командирам предлагалось занимать их охотой, стрельбой дичи, употребляя для того купленный на собственные деньги порох и свинец.

«Во всякой экзерциции⁴, – сказано было в штате о егерях, – приучать их прикладываться с совершенным прицеливанием». Егеря стали прекрасными разведчиками и меткими стрелками. Их приучали ходить с «проворностью» по горам, а зимой бегать на лыжах с ружьем и амуницией «не по дорогам, но прямо через поля и леса». Охота развивала в них наблюдательность, глазомер, сноровку и ловкость при преодолении естественных и искусственных препятствий. Ни горные кручи, ни болотные топи не могли остановить их. Под знойным солнцем юга и под проливным осенним дождем, в мороз и стужу бодро шагали вперед русские егеря. На марше они поспевали за гусарами, вызывая такой быстротой изумление современников. Подстерегая в засаде медведя, егеря искусно маскировались; преследуя бегущего лося, научались распознавать следы.

Русские войска вступают в Берлин. С картины А.Коцебу.

В первой же боевой стычке с турками егеря произвели ружейным огнем страшные опустошения в рядах противника. По всей армии прокатилась слава о метких стрелках.

Малым числом

Знаменитый русский полководец П. А. Румянцев предложил упростить форму солдатской одежды. По его совету мундиры было приказано шить свободные, а ранцы пригонять на широком ремне, чтобы не стирали плеч. Все ненужное в бою и обременяющее солдата было изгнано из армии. Во время походов П. А. Румянцев неустанно заботился о сытой, здоровой пище и о чистоте солдат.

«На место всей красоты фронта, – вспоминает участник румянцевских походов, – заступила привычка к сражению, а всегдашние удачи родили невероятную храбрость, так что и до сих пор она в сердцах наших войск не истребилась».

«Румянцеву нет равного», – говорил впоследствии великий русский полководец Суворов и называл его своим учителем. Румянцев воспитывал в русском солдате высокий наступательный дух, подвижность и стремительность, которыми проникнута суворовская «Наука побеждать».

«Ближе к неприятелю – ближе к славе, – учил Румянцев. – С малым числом разбить великие силы – тут есть искусство и сугубая слава… Славится обыкновенно храбрость того, кто имел отвагу презирать многолюдство…».

Румянцев создал новый боевой порядок. Раздробив свою армию на малые каре, он сделал их подвижными и маневренными. Каждый отряд мог теперь принимать участие в бою, не мешая соседу. Все рода оружия действовали одновременно и, поддерживая друг друга, «составляли силу неодолимую».

В егерские корпуса Румянцев набирал охотников, имевших навык в стрельбе, чтобы ружье перестало быть «безвредной хлопушкой». Стрелков он выдвигал вперед и на фланги.

Фузелер Семеновского полка.

…Дико вопя, бросались турки в атаку. Казалось, ничто не в состоянии было остановить их яростный натиск. Но наши егеря, укрывшись за деревьями, за кустами, в ложбинах и ямах, спокойно выжидали. Вот турки уже совсем близко. Гремит залп.

Поле боя окутывается облаками порохового дыма. В плотных рядах наступающих образуются страшные бреши Снова гремят выстрелы, и неприятель обращается в бегство, не выдержав меткого огня.

Искусно расположенные стрелки держали под обстрелом все поле боя и могли «оказывать взаимное содействие огнем». Туркам впервые пришлось столкнуться с таким опустошительным действием огнестрельного оружия.

Одним треском не запугаешь

«Пуля – дура, а штык – молодец», «пуля обмишулится, а штык не обмишулится» – эти слова Суворова давно сделались народными пословицами. Их часто повторяют, доказывая, что Суворов предпочитал штык пуле. И действительно, Суворов учил своих солдат владеть «холодным ружьем».

Но Суворов протестовал не против всякой вообще стрельбы, а против бессмысленной пальбы в воздух. Неискусных в стрельбе солдат, которые выпускали пули «на авось», рассчитывая запугать неприятеля «одним треском», Суворов называл «малеванными мужиками в солдатском платье». Он ненавидел поговорку «Пуля виноватого найдет» и в приказе от 25 июня 1770 года писал, что эта поговорка порождена «неискусством».

Для Суворова армия была кровным делом всей его жизни. Всякое «неискусство» русского солдата он воспринимал как личную обиду.

«Сие могло быть в нашем прежнем нерегулярстве, – с горечью говорит он о плохой стрельбе, – когда мы по-татарскому сражались, куча против кучи, и задние, не имея места целить дулы, вверх пускали беглый огонь.

Егерь легкой полевой команды.

П. А. Румянцев.

Кагульская баталия. Медаль, выбитая в честь победы над турками.

Рассудить можно, что какой бы неприятель то ни был, усмотря хотя бы самый по виду жесткий, но мало действительный огонь, не чувствуя себе вреда, тем паче ободряется и из робкого становится смелым».

Копчение неба пороховым смрадом приводило Суворова в ярость. Строго взыскивал он за пулю, пущенную «на авось»:

«Хотя на сражение я определяю сто патронов каждому солдату, однако кто из них много расстреляет, тот достоин будет шпицрутенного наказания. Но весьма больше вина, кто стреляет сзади вверх, и того взводному командиру тотчас заметить».

Суворов требовал на обучение стрельбе по двадцать три патрона в год на человека, когда казна отпускала только по три.

Узаконив рассыпной строй стрелков, он искусно применял его, когда нужно было поддержать огнем войска, идущие на приступ или преодолевающие трудные препятствия. Еще с Туртукая выработал он приемы стрельбы пехоты через головы своих действующих впереди частей.

Стремясь, чтобы русский солдат во всем превосходил вражеского, великий полководец не уставал разъяснять ему «искусство цельной стрельбы».

«Исправный приклад правит пальбой»

Готовя войска к новым битвам, Суворов учил их побеждать и штыком и огнем. Егеря Кубанского и Крымского корпусов проходили своеобразную снайперскую школу.

Обучали стрельбе сначала в одиночку, потом «шестками», ротной шеренгой, рядами. Мишенями служили доски, а «по степному их недостатку» – земляной вал. Суворов приказывал «господам начальникам» употреблять для «примерной пальбы излишний свинец», а предназначенный специально для учений разрешал забирать «прежде сроков».

Обучение проходило в боевой обстановке. Егеря шли впереди линейных войск и действовали, применяясь к местности. Они рассыпались не цепью, а отдельными взводами или группами. Если на пути встречалась река, стрелки первыми занимали противоположный берег. Укрывшись в ямах или за буграми, они своим огнем прикрывали переправу линейных войск.

Егеря учатся меткой стрельбе.

Суворовские егеря постигали все тонкости стрелкового дела. Искусство солдата должно было преодолеть несовершенство кремневого шомпольного ружья. Стрелки учились заряжать проворно и быстро, следуя совету Суворова: «При заряжании приклада на землю отнюдь не ставить: отскакивает шомпол – пуля некрепко прибита».

Основой «цельного огненного боя» Суворов считал удобную прикладку: «Исправный приклад правит пальбой». При прицеливании «нужен… приклад⁵ взором по стволу, комель крепко в сгиб плеча». Чтобы не жечь напрасно порох, объяснял он в другом месте, «приклад крепко упереть в сгиб правого плеча, ствол бросить на левую ладонь, пуля бьет в полчеловека».

Пользуясь каждым удобным случаем, Суворов снова и снова толкует солдату, как добиться в стрельбе совершенства:

«Береги пулю в дуле, для пальбы стреляй сильно в мишень, на человека пуль двадцать… Мы стреляем цельно…»

У великого учителя были талантливые ученики. При переходе через Альпы один казак из армии Суворова поспорил, что за минуту выстрелит шесть раз. К удивлению окружающих, казак действительно успел шесть раз зарядить ружье, и все его пули попали в мишень.

По тому времени это была действительно необычайная скорострельность.

Суворовские стрелки

Боевой опыт первой турецкой кампании и отличные действия егерей Румянцева убедили Суворова в том, что меткие пули отдельных стрелков часто наносят врагу больший урон, чем бесприцельная массовая пальба.

И основой обучения стрельбе Суворов делает меткий одиночный огонь.

«Стрелки бьют наездников и набегающих турок, а особливо чиновников, – пишет он в «Науке побеждать». – Для сбережения пуль каждого выстрела всякий в своего противника должен целить, чтобы его убить».

Приказом от 16 мая 1778 года по войскам Крымского и Кубанского корпусов Суворов выделил по четыре лучших стрелка из каждого капральства⁶ специально для уничтожения вражеских командиров и всадников.

А. В. Суворов.

Суворовские «снайперы» действовали вне строя и имели «волю стрелять когда хотят, без приказу». В знак отличия они носили за шляпами и киверами зелень, «в недостатке оной – солому или сено».

«Пехотные огни открывают победу»

Практикуя стремительный штыковой удар, Суворов считал, что успех атаки подготовляет стрельба. «Пехотные огни открывают победу», – говорил он.

В битве при Козлудже в 1774 году турки, по словам Суворова, были побеждены «крестными пушечными выстрелами, как и ружейною пальбою…»

Меткий ружейный огонь был мастерски использован Суворовым в 1790 году при штурме турецкой крепости Измаил. Из армии в тридцать одну тысячу человек Суворов выделил пятьсот двадцать шесть стрелков и поставил перед ними задачу – вести меткий огонь по турецким солдатам, которые попытаются мешать русским отрядам пройти через ров, отделяющий русские силы от стен осажденной крепости.

Суворовские «снайперы» блестяще выдержали боевой экзамен.

Сражение началось еще до рассвета, да к тому же стоял густой туман, и они целились на огни турецких выстрелов. Когда штурмующие колонны, приставив лестницы, полезли на стены, отборные стрелки своим огнем буквально не давали врагу поднять голову. Лишь только турок показывался, как тут же падал, сраженный пулей. Русские под огневым прикрытием без особых потерь ворвались в неприступный Измаил.

Участник суворовского похода в Италию описывает, как русские егеря-охотники, сочетая огонь со штыковым ударом, обращали в бегство превосходящие силы французов:

«Стрелков французских было более чем втрое против нас, и пули их стали носиться между нас, как овода в летнюю пору.

Охотники выжидали и, подпустив врага шагов на полтораста, пустили губительный огонь свой. Ни одна пуля не пошла на ветер: цепь врага видимо обредела, она приостановилась. Но к нам принеслась вторая их линия с резервами…

Штурм Измаила. Медаль, выбитая в честь этой победы.

Шибко, бодро они двинулись на нас, производя пальбу; пули их летали уже теперь на нас, точно как пчелы на мед. Прицельный батальный огонь нашей линии вырывал из густых рядов врага ежесекундно десятками, и Иван Васильевич Сабанеев, заметив, что стрелки врага довольно далеко отделились от своих колонн, двинул в цепь остальные два взвода охотников и, сблизив роту егерей, приказал ударить в барабан первое колено егерского похода. С первым звуком этого желанного боя охотники кинулись на врага, и закипела штыковая молодецкая русская работа; минуты через четыре французики опрометью неслись уже назад…»

Так действовали суворовские стрелки на снежных вершинах Альп, в солнечных долинах Италии, под суровыми стенами Измаила. И слава русской пули присоединилась к славе русского штыка.

Хитрости егерские

Для воспитания русского стрелка немало сделал и Г. А. Потемкин. Он не был крупным полководцем, но легко схватывал и быстро осуществлял идеи своих знаменитых современников Румянцева и Суворова. Подобно им, Потемкин боролся с подражанием иностранной муштре и хотел обучить солдата действовать «яко в самом бою».

По-суворовски кратко говорил Потемкин об обмундировании русской армии: «Туалет солдатский должен быть таков, что встал, то и готов».

Подобно Суворову, он считал, что солдат надо обучать «скорому и верному прикладу… всемерно стараясь, чтобы они доведены были до совершенного искусства и могли бы как с пики, так и с руки попадать в цель безошибочно».

Меткой стрельбе посвящен ряд приказов и наставлений Потемкина. «Я бы желал, – пишет он капитану Шульцу в 1788 году, – чтобы егери другой стрельбы не делали, как цельной и проворной, из чего выйдет лучший огонь батальный».

Боевой опыт Румянцева и Суворова он использовал через год в «Правилах для обучения егерей».

Егерь должен был держать ружье «в чистоте нужной, не простирая сие до полирования железа, вредного оружию и умножающего труды, бесполезные солдату», знать «пропорцию заряда в порохе и пулях», а главное – уметь «заряжать проворно, но исправно, целить верно и стрелять правильно и скоро».

Лучшие стрелки, первыми начиная бой, действовали впереди линейных войск, на кратчайшем расстоянии от неприятеля.

Им нужно было уметь применяться к местности и маскироваться. Поэтому было приказано обучать егерей «подпалзывать скрытно местами, скрываться в ямах и впадинах, прятаться за камни, кусты, возвышения и, укрывшись, стрелять и, ложась на спину, заряжать ружье». Вместо красных шапок, которые неудобны, «ибо издали видны», егеря получили темнозеленые.

Считая непростительным, чтобы «страж целости отечества», то есть солдат, «удручен был прихотьми, происходящими от вертопрахов», Потемкин искоренял «мелочи ружистики» и «плацевые экзерциции» и смело внедрял в регулярную армию боевые приемы «легкого войска». Потемкинские стрелки обучались делать засады, внезапно нападать на врага и побеждать его русской смекалкой.

В указе на имя генерала Салтыкова Потемкин советовал показать стрелкам «хитрости егерские для обмана и скрытия их места, как-то: ставить каску в стороне от себя, дабы давать неприятелю через то пустую цель и тем спасать себя, прикидываться убитым и приближающегося неприятеля убивать».