Игра в человека: Сага о Виннфледах

Эдна беззвучно выругалась и поднялась на ноги, став мерить комнатушку своего дома скорым шагом. Минуты тянулись томительно долго, переходя в часы.

– Да что я делаю не так?! – с этими словами суккуб схватила с полочки крошечный тканевый мешочек, в котором хранилась собранная полынь, и закинула остатки растения в горшочек, напрочь забывая об осторожности. Дождаться, покуда вода закипит, а после отвар настоится и остынет, было испытанием не из простых для Эдны. Но демоница справилась. И сразу с жадностью припала к горшочку, осушая его содержимое.

Теперь подействовало молниеносно. Живот прорезала острая боль. У демоницы слёзы невольно прыснули из глаз. Она схватилась за низ живота, но тот словно превратился в камень. Ни сделать шагу, ни разогнуться… Эдна попыталась успокоить себя мыслями, что это нежеланный уродец завершает свой жизненный путь. Вот только сердце застучало так быстро, пот проступил на висках, а в груди закололо и подкатил столь неистовый страх, что ужас охватил девушку. Она попробовала вдохнуть, но резь с такой силой прострелила вдоль позвоночника, что ноги невольно подкосились, и суккуб рухнула на пол.

Её кидало то в жар, то бил озноб. Сил пошевелиться не было, об использовании магии и говорить было нечего. Никогда прежде демоница не чувствовала себя такой беззащитной перед лицом надвигающегося конца. Ни нападение людей в прошлом селении, ни измывательства монахов в стенах монастыря… Ничто не могло сравниться с болью и страхом, что завладели сейчас разумом и телом Эдны. Она открыла рот, чтобы закричать, но вместо вопля провалилась в темноту.

***

Харальд заглянул к наложнице нежданно, словно почувствовал беду.

Всегда приветливая, гибкая и обольстительная; с лукавым взглядом небесных глаз, в этот раз Эдна не встречала любимого в постели среди шкур. Не манила голыми лодыжками и не обнажала призывно грудь.

Сейчас Эдна без чувств лежала на полу в луже крови. Серебряные локоны разметались по сторонам, вымокли в дурно пахнущей жидкости, а бёдра в задранных юбках платья не выглядели притягательно.

Харальд кинулся к девушке – на миг его лицо перекосила гримаса отвращения – и прижался ухом к груди, пытаясь определить биенье сердца. И убедившись, что любимая ещё жива, метнулся к дому знахарок-врачевательниц.

Целительными зельями и напевами-заговорами те не позволили наложнице ярла переступить черту мира богини Хель.

– Знал, что ты не покинешь меня так скоро, моё наслаждение, – заботливо прошептал Харальд, стоило девушке открыть глаза спустя значительное время.

Эдна недоумевающе заозиралась, силясь понять, где находится и почему подле неё сидит ярл, а тот продолжил, бережно касаясь серебряных волос наложницы:

– Я нашёл тебя без чувств, в крови, испугался и призвал в помощь врачевательниц. Они сказали, ты выпила крепкий отвар полыни, а ещё… – Харальд замялся, и Эдна выразительно приподняла бровь, надеясь услышать, что результат стараний не прошёл даром, и плод мёртв.

Но нет, ярл не оправдал надежд.

– Знахаркам показали духи, что ты, моё вожделение, в положении. Поэтому полынь так повела себя. Но малыш крепок и жаждет жить! Истинный сын отца растёт! – Харальд с такой гордостью произнёс последнюю фразу, что Эдна, до этого возненавидевшая каждое слово викинга, вдруг призадумалась, увидав возможности.

– Я в положении? – слабым сиплым тоном поинтересовалась девушка, кидая обеспокоенный взгляд на северянина. Тот закивал, и Эдна охнула, замечая, как недобро зыркнули на неё целительницы. Они уж точно догадались, зачем чужестранка пила отвар! Эдна с радостью бы свернула глупым бабам шеи, да только сил подняться у неё сейчас не было.

– Ты не знала? – теперь удивляться пришёл черёд Харальду. Он переглянулся с врачевательницами, нахмурился и тихо обронил: – Они решили, что ты нарочно…

Эдна не позволила мужчине закончить фразу. Коснулась его руки и, зачаровывая остатками дара, потерянно проговорила:

– Жизнь моя, ты сомневаешься во мне?

Морщинка меж бровей Харальда разгладилась и он, легко поведясь на слабое колдовство суккуба, пристыженно извинился.

– Я пришла к ней за отваром для защиты. А она… знала и всё равно дала его мне, – чуть ли не со слезами на глазах пролепетала Эдна, вдруг отвернувшись от мужчины и уставившись в стену.

Ярл взволновался.

– О чём ты говоришь, моя пылкая? Кто она?

– Вёльва Сида, – безжалостно назвала имя демоница, вдруг находя возможность избавиться и от провидицы, и себя обелить.

– Сида, что обитает в пещерах на окраине фьорда?

Эдна кивнула.

– Ты ведь знаешь, как ко мне относятся в поселении. Люди не любят меня, считают, что я разрушила твою семью и морочу тебе голову. Я с трудом научилась вас понимать, но вместо сочувствия слышу лишь злые слова, да ощущаю дурную энергию, идущую ото всех. А потому пошла за помощью к колдунье, но и она оказалась против меня, – закончила жалобную речь слезами Эдна и поджала губы, искоса наблюдая за мрачными злыми лицами знахарок. Их ненависть Эдна поймала и с трудом сдержала злорадную ухмылку. Бестолковые бабы знали, чем сулят печальные слова чужестранки.

Харальд отреагировал, как Эдна и предполагала. Вскочил на ноги, с трудом подавляя ярость.

– Эта лживая дрянь пожалеет, что посмела навредить тебе! – в сердцах бросил мужчина, хватаясь за топор на поясе. – Она подняла руку не только на тебя, но и на моего наследника!

Эдне понравилось, как прозвучало последнее слово. Значит, ярл твёрдо намерен отослать жену подальше. Смертная бабёнка разочаровала викинга, да и детёнышей подарить ему не сумела, уж здесь демоница постаралась…

– Я разберусь с вёльвой, не волнуйся. Эта женщина больше не посмеет тебя обидеть! – поклялся ярл, а после наклонился, запечатлевая на лбу девушки поцелуй, и спешно покинул дом наложницы.

Эдна изогнула губы в довольной ухмылке и прямо посмотрела на целительниц. Те лишь скривились и отвернулись.

Эдна победила. Опустив руку на живот, прикрыла глаза и мысленно обратилась к малышу, чьё сердце так отчаянно билось у неё под рёбрами:

– Может, ты и выжил сегодня, мерзкая дрянь, вот только не жди, что я буду мириться с тобой. Ты ещё пожалеешь, что не сгинул. А пока, я получу то, что заслуживаю – власть. И ты мне в этом поможешь.

***

Харальд казнил Сиду перед всем людом селения. В назидание.

Вёльва не противилась, смиренно приняв свою участь. Лишь перед смертью обратилась к кому-то, прося прощение за всё, что предстоит ему пройти из-за её слабости. А потом позволила делать с собой всё, на что хватило выдумки разъярённого, очарованного демоном, ярла.

Народ урок понял, принял к све́дению и возненавидел двуличную чужестранку пуще прежнего, научившись лучше скрывать свои чувства к ней.

Эдне было всё равно. Она была выше всех этих смертных и теперь обладала истинной властью.

Глава 3 Младенец

Тишину ночи разрезал жалобный плач младенца.

Кроха сначала негромко кряхтел, барахтаясь в тряпках, устилавших дно люльки. Мать не отреагировала. Тогда малыш захныкал чуть громче, засучив крошечными ручками. Родительница снова осталась безучастна к жалобам дитя. И наконец ребёнок истошно зарыдал, срывая горло и голос. Он звал маму, не в силах понять, почему та, кто прежде была всем; кто долгие месяцы была связана с ним, бросила его. Холод и голод одолели мальчика. Он был так беззащитен перед огромным, страшным миром вокруг и так нуждался в родном плече, но…

У Эдны были иные планы на эту ночь. Харальд отплыл в очередной поход, и девушка облегчённо выдохнула, рассчитывая на глоток свободы. Ярл надоел ей до зубного скрежета своей заботой и беспокойством о наследнике. Он постоянно вертелся рядом, переселил наложницу к себе в дом – благо жену догадался отправить восвояси – и по первому недомоганию Эдны призывал знахарок. Демоница, до этого никогда прежде не носившая ребёнка, поначалу радовалась настойкам врачевательниц – те снимали утреннюю тошноту и облегчали тяжесть в животе. Но суккуб не могла смириться с тем, что ей запретили близость с мужчиной. Целительницы следили за этим строго, а Эдна изнывала от желания и жажды. Тело демона и так страдало от человеческого приплода, а уж лишиться важнейшего источника питания было выше сил девушки. Эдна поначалу лукавила и умудрялась соблазнять любовника, уговаривая на долгие прогулки наедине. Но после живот округлился, и даже чары демоницы не могли заставить Харальда переступить через себя. Он так боялся навредить мерзкому выродку в животе…

– Эдна, ребёнок плачет! – светловолосый норг убрал руки с обнажённой груди девушки и выразительно указал на дверь.

Демоница раздражённо зашипела и попыталась проигнорировать слова, призывно прижимаясь голыми бёдрами к паху мужчины.

Северянин отрицательно покачал головой.

– Он сбивает меня. Пусть умолкнет, – приказал, отстраняясь от пышногрудой красавицы.

Эдна закатила глаза, поднялась с настила и, наскоро накинув на себя накидку, поспешила выбраться из помещения.

Люлька с малышом Финном стояла у входной калитки и плохо закрывалась от ветра. Эдна вцепилась в бортик кроватки и безжалостно затрясла её, со злобой глядя на плачущего кроху.

– Ты заткнёшься? Сколько можно требовать к себе внимания? Отец возле тебя постоянно вертится, знахарки… Тебе ещё и меня надо? – процедила Эдна, полоснув малыша пустым взглядом. Врачевательницы говорили, что как только она возьмёт кроху на руки, так сразу испытает к нему непередаваемые чувства… Глупые! Этот ребёнок всё только портит, как можно его любить? Да и что значит любить, Эдна не понимала. Суккубы только желают обладать! И Эдна в эту самую секунду хотела прижиматься губами ко рту викинга, высасывая его энергию и заполняя пылающую пустоту внизу живота.

Малыш вдруг замолчал. Мать попала в поле зрения, и кроха радостно загугукал. Крошечные губки изогнулись в милейшей улыбке, и мальчонка потянул ручку к маме, пытаясь ухватить пальчиками прядь волос.

Эдна безжалостно шлёпнула малыша по ладошке и откинула локоны назад.

– Не тебе их таскать, – сердито буркнула и ещё несколько минут потрясла люльку, убеждаясь, что мальчик успокоился и стал засыпать, так и не дождавшись еды. – Спи, а то отнесу в самый дальний угол двора, там тебя точно никто не услышит, – нехотя Эдна всё-таки посильнее укутала мальчика в одеяльце и на мгновение засмотрелась на столь соблазнительный дальний угол. Нет, завтра эти наседки-знахарки прибегут – и так с трудом удалось уговорить их отпустить в прежний дом – ещё увидят, где мальчишка спал, а если залихорадит… Потом не скрыться от их надоедливых носов.

– Уснул? Надо было оставить его врачевательницам. Я видел, как они ладно заботятся о малыше, – викинг полулежал на настиле, ленивым любопытством оглядывая убранство дома, что Харальд в своё время выделил Эдне.

– А как бы я объяснила своё желание уйти? – поинтересовалась Эдна, кидая взгляд на мужчину и с досадой отмечая, что все её прежние старания сошли на нет.

– Как и любое своё поведение, – пожал плечами викинг. – Думаешь, я глупый и не вижу, как ты вертишь нашим ярлом, а он делает всё, что пожелаешь, и не задаёт вопросов?

«Глупый или нет, но болтливый однозначно», подумала Эдна, прикидывая, сколько забрать жизненной энергии у норга, чтобы он дошёл до своего дома и уже там отдал душу богам.

– Кстати, как ты это делаешь?

– Ты пришёл беседы вести? – уточнила демоница, сбрасывая накидку и словно невзначай прикусывая нижнюю губу.

Северянин рассмеялся.

– Умная же ты баба, Эдна. И коварная. Повезло Харальду! И наследника подарила, и знаешь, как наслаждение доставить. Чего стоишь, садись, покажи, что умеешь!

Эдна обольстительно улыбнулась и опустилась на викинга сверху.

Детский плач снова раздался с улицы. Эдна, вытирая рот, метнула в сторону двери задурманенный взгляд и пропустила мимо ушей крик Финна. Подождёт, осталось немного.

Викинг даже не отреагировал. Его пустой безжизненный взгляд блуждал по белоснежной коже обворожительной наложницы ярла. Эдна приподнялась с бёдер мужчины и сжала в руке его опадающее достоинство, улавливая последние вздрагивания тела. До этого мгновения она и не знала, что так голодна! Бестолковый Харальд «заботился» о ней, не подозревая, как сильно Эдна желает свернуть ему шею. Будь проклят этот мир и его люди! Она не должна была понести, но организм, непривычный к соитию со смертными, дал сбой.

– Там твой плачет, – слабым голосом произнёс викинг, неопределённо указывая в сторону улицы.

Эдна поморщилась и всё же поднялась на ноги, вновь облачаясь в накидку.

– Какой же ты мерзкий, Финнвард! Покоя от тебя нет, – выбираясь на улицу и подходя к малышу, процедила суккуб. Взяла кроху на руки, и тот мгновенно завертел головой, тыкаясь носиком в тело матери и ища грудь.

Нашёл. Ухватился и жадно засосал. Эдна покосилась на ребёнка и скривилась. Когда так делали мужчины, это вызывало экстаз, а сейчас она чувствовала лишь пустоту там, где знахарки обещали обожание.

– Но хоть какая-то польза от тебя есть. Пока сосёшь, подобные тебе больше не появятся. А потом придётся что-то делать… – задумчиво протянула девушка.

Дверь дома отворилась, и на пороге появился мужчина. Выглядел он дурно, что, впрочем, неудивительно.

– Пойду я. Завтра ещё зайду. Харальд на несколько месяцев уплыл, так что моё лицо тебе ещё долго лицезреть, – негромко обронил, шлёпая девицу по заду. – Оставь только завтра его на нянек, – прозвучало как приказ, – я не намерен больше прерываться и слушать его нытьё. Поняла меня?

Эдна приподняла бровь и снисходительно уставилась на викинга. Ему бы хватило сил сначала дойти до кровати, прежде чем ей указывать, что делать.

– Прощай, – кивнула, даже не пытаясь вспомнить, как мужчину зовут. Зачем? Завтра его всё равно найдут мёртвым в собственной постели.

Малыш Финн наелся и отпустил грудь матери. Потянулся ручкой к её лицу, но Эдну от этого жеста передёрнуло.

– Строишь из себя невинного? А сам уже думаешь, как меня убить! Не надейся, у тебя ничего не получится, выродок! Я вас всех переживу. И папашу твоего, и глупых знахарок, и всех в поселении, кто думает, что может мной помыкать, – змеёй прошипела девушка, возвращая малыша в люльку. – Почему вы, смертные, такие бесполезные? Я снова голодна! Всё из-за тебя, Финнвард! – кинув совсем уж неоправданное обвинение, Эдна с сожалением затащила кроватку с малышом в дом и вернулась к настилу.

До возвращения Харальда оставались месяцы, и Эдне требовалось решить проблему с пропитанием.

Глава 4 Еще дети

1.

– Тужься, глупая девка! Ты же делаешь хуже не только себе, но и малышам! – одна из повитух-знахарок хлёстко ударила Эдну по щеке, приводя в чувства.

Девушка охнула и дёрнулась, метнув на врачевательницу злой потерянный взгляд. Боль изнутри выламывала Эдну, и демоница с трудом удерживала себя в коленно-локтевом положении, больше всего на свете желая сейчас рухнуть на спину, и чтобы всё прекратилось. Но живот сжимало лишь сильнее, а сознание туманилось.

– Когда это кончится?! – взревела Эдна, когда очередная волна разъедающей боли огнём охватила нутро. В это самое мгновение она до безумия ненавидела малышей, что с такой силой рвались в мир. Если бы не про́клятый Харальд… Нет, знахарки! Они клялись, что пока Эдна будет кормить малыша Финна грудным молоком, новых приплодов не завести. Но каков был ужас демоницы, когда Финнварду ещё и полтора года не минуло, а дурное самочувствие по утрам подсказало суккубу, что дело – дрянь!

Тогда она сорвалась. Швыряла миски, деревянные ложки, даже лавки и те не убереглись от ярости демоницы. Досталось и вернувшемуся с тинга (народное собрание – прим. автора) Харальду. Эдна накинулась на викинга с кулаками и угрозами, проклинала за плодовитость и, мужчине пришлось применить силу, дабы усмирить разбушевавшуюся девушку. Она так и не простила ярлу оплеухи, хоть он после и умолял его извинить.

– Тужься! Я уже вижу головку. Постарайся хотя бы ради себя, если тебе всё равно на дитя, – недовольно пробурчала одна из повитух, взмахом руки подзывая помощницу. – Стой тут и лови малыша, я помогу ей: надавлю на живот, иначе от этой, – с презрением прошипела женщина, кивая на роженицу, – мы ничего не дождёмся. Не только ребёнка доведёт, но и сама отдаст Хель душу, а Харальд с нас потом шкуру спустит.

И повинуясь собственным указкам, повитуха подобрала юбку и подошла к стоящей на коленях Эдне. Наклонилась и, обхватив за талию, с силой надавила на живот.

– Давай!

Первый мальчик выскользнул из демоницы, оповещая собравшихся громким плачем.

– Ой, смотри, какое чудо! Он держит второго за ногу и не хочет его отпускать! Защищает, славный маленький воин! – умилилась одна из молоденьких знахарок мальчишке, что не прекращал плакать, но при этом продолжал цепляться за пятку следующего крохи.

– Какое же это чудо? Это беда! Ребёнок ножками вперёд идёт! – всплеснула руками более опытная повитуха. – И переворачивать поздно… Отцепи ты уже дитя, второго спасать надо! И пуповину перережьте!

Эдна от боли взвывала и на своём родном наречье запричитала, как ненавидит всех этих детей и людей.

– Бредит уже, – решили врачевательницы. – Здесь только на волю богов полагаться остаётся. Несите травы и амулеты, а я попробую руками вытащить. И первого вытрите, тряпки вон, да положите на пол.

И повитухи забегали, пытаясь спасти мать с детьми.

***

– С этой бабой всё неладно. Как привезла с собой дурное, так и продолжается беда. Ярлу голову вскружила, молодую красавицу жену из поселения выжила…

– Вот чем мешала Арнгурд Харальду? Будто до него никто несколько жён не содержал? Но нет, эта пожелала быть единственной! А сама, сама то! Это, конечно, только слухи, но говаривают, пока Харальд в походах, чужестранка мужчин к себе водит! Не зря постоянно из дома ярла к себе убегает.

– Цыц вы, болтливые! Да вам за такие слова голову с плеч топором снесут! Неужто забыли, как вёльву нашу, Сиду, из-за этой казнили? Хотите следом пойти?

– Но ведь гнусная женщина! Так и веет от неё мерзостями. Не зря боги карают её сейчас!

– Да цыц вам сказала! Что за бабы такие глупые?! Ярл сюда идёт, на детей смотреть, вердикт выносить, а вы под домом стоите и такое языком своим чешете! Совсем страх потеряли? – старая седоволосая женщина с испещрённым морщинами лицом подняла палку и пригрозила молодым соседкам.

Те отмахнулись и продолжили обсуждение, благо на шёпот перешли.

– А я слышала, знахарка наша, Амма, божилась самим Одином, что у второго мальчишки глазёнки светились оранжевым, когда его вытаскивали! Я говорю, от этой девки одни горести! Духа нечистого родила! Беду на наши головы кличет!

– Как сама гнусная, так и дети её такие же! Ой не верил бы ей Харальд. Не его это уродцы! Гнать бы их всех отсюда…

На плечи болтливых баб обрушились удары клюки.

– Я сказала вам, язык попридержать! Получайте теперь! – запричитала морщинистая старуха, отвешивая сплетницам по самое не хочу.

На горизонте возникла рослая фигура Харальда. Викинг, не обернувшись на склочниц, прошагал мимо, толкнул дверь дома, где находилась Эдна с детьми, и вошёл внутрь.

Бабы на улице вмиг смолкли и поспешили к окнам и двери, пытаясь увидеть да подслушать, что творится в помещении.

Надежды жителей поселения не оправдались. Ярл без лишних слов детей, коих оказалось трое, признал. Поднял каждого к небу, окропил водой и обернулся к Эдне, взглядом вопрошая насчёт имён.

Изнурённая, еле живая, со всклоченными волосами демоница сморщилась и с трудом отвернулась к стене, всем видом показывая равнодушие.

Викинг помрачнел.

– Пусть первый будет в честь земель, откуда его мать. Слышал я, там имя есть – Морган. Так и назовём. Второй станет Сверром. А девочка… – мужчина умолк и пару мгновений любовался совсем крошечной малышкой. – Ассфрид – прекрасная, словно богиня.

– Астрид. У меня на родине это звучит Астрид. Хочу, чтобы её звали так, – буркнула со своего места Эдна, даже не оборачиваясь.

– Как скажешь, моё наслаждение, – довольный уже тем, что любимая отозвалась, легко согласился викинг. – Позаботьтесь о малышах и Эдне, – и передав девочку знахаркам, оставил дом.

2.

Демонические детишки не истерили. Не рыдали и не доводили родителей до ярости. По крайней мере, Эдна не помнила, чтобы у неё в миру дети постоянно выли и голосили. Эти же полукровки не умолкали ни на мгновение. Они вечно хотели есть – её прекрасная грудь превратилась в нечто ужасное, и без слёз суккуб не могла на себя смотреть. Ещё полукровки непрестанно мёрзли и специально доводили Эдну до иступления.

– Заткнитесь! Заткнитесь же вы наконец, маленькие выродки! – демоница вскочила с лавки и кинулась к люльке с самой орущей Астрид. Схватила шкуру-одеяло и резко накрыла лицо девочки, плотно зажав рот и носик ребёнка.

– Ма-ма? – старший Финнвард юрко оказался рядом и закрутился у ног родительницы. Словно что-то чувствуя, двухлетний мальчишка встревоженно задёргал подол юбки матери, привлекая к себе внимание.

Зря.

Демоница молниеносно переключила всю ярость на кроху.

– А тебе что надо? – оставив в покое Астрид, Эдна пребольно дёрнула сынишку за руку.

– Ма-ма, – повторил Финн.

– Да что вам всем от меня надо?! – пылая необузданной злостью, Эдна схватила Финна за плечики и затрусила изо всех сил. – Вы мне не нужны! Я вас не хотела! Ненавижу!

– Ма-ма, – от боли и страха малыш зарыдал, к нему подключились остальные – закопошились в кроватках, завыли; Астрид умудрилась вывернуться так, что шкура сползла с личика.

– Что?! Хватит меня трогать своими мерзкими ручонками! – Эдна оттолкнула от себя малыша, не рассчитав силы, и Финн, словно невесомая кукла, отлетел от матери, впечатавшись спиной в лавку. И мгновенно стих, испуганно моргая глазёнками. – Ещё раз тронешь меня без разрешения, я…

С улицы донеслись голоса. Демоница мгновенно выпрямилась, метнула встревоженный взгляд на шкуру в кровати дочери и выкинула тряпку подальше на пол. После этого бросилась к Финнварду, подхватила на руки и усадила на лавку.

– Молчать, – пригрозила она, угрожающе щёлкнув мальчика пальцем по носу.

В дверь застучали. Скрипя зубами, девушка пошла открывать.

– Ярл отплывает и велел позвать тебя, – на пороге, запыхавшись, стояла одна из домашних прислужниц Харальда.

– Нечего было отсылать меня, – прошипела Эдна, сама до конца не осознавая, радует или раздражает её то, что из-за постоянного детского плача викинг предложил любовнице разъехаться.

Жизнь вдали от ярла позволяла беспрепятственно выскальзывать ночью на охоту (оказалось, вблизи селения обитали альвы; их жизненная энергия устраивала суккуба больше, чем людская). И в то же время в предложении смертного демоница рассмотрела оскорбление себе.

– Я пригляжу за детьми. Иди, – сделав вид, что не услышала последней фразы, прислужница протиснулась в дом и поспешила к рыдающим крохам.

Это было возможностью выбраться из помещения, и Эдна не нашла в себе сил и желания противиться удаче.

***

Ярл ждал девушку в постели.

– Я думала, ты уже отплываешь, – лукаво ухмыльнувшись и оглядев мужчину, Эдна стянула с себя одежду.

Викинг пожал плечами и подал деве руку.

– Надеюсь, ты не планируешь привозить с похода ещё кого-нибудь, – проворковала демоница, опускаясь на Харальда и обвивая руками могучие плечи.

– А ты всё не желаешь становиться моей законной женой?

Демоница скривилась.

– Ты признал наших детей, назвал наследниками, принадлежишь лишь мне. Зачем мне нужно остальное?

– Чтобы перед богами…

– Они твои боги, не мои, – возразила девушка, запуская тонкие пальцы в густые волосы мужчины и наклоняясь за поцелуем. – Слушай меня, а слова остальных пусть проходят мимо ушей. Верь только мне! – прошептала она, прежде чем закрепить свою силу жадным поцелуем.

Жить отдельно хорошо, но терять власть… Этого демоница не могла допустить.

***

С отплытием ярла и части воинов в селении стало тише. И напряжённее для Эдны. Тронуть девицу не решались, а вот обходить стороной её и детей – запросто. Даже знахарки, что при ярле вечно толкались подле чужестранки, норовя присмотреть за малышами, перестали заглядывать в дом рабыни, коей все за спиной звали Эдну. Харальд не взял её в жены, а значит, сам считал недостойной, пусть и твердил иное. Люд верил поступкам, а не словам.

Эдна быстро освоилась в одиночестве. Без постоянной толпы подле себя она смогла спокойнее дышать и наслаждаться жизнью, если бы не вечно орущие дети. Но и на них она вскоре перестала обращать внимание, без зазрения совести оставляя одних ночью и уходя на охоту.

А потом произошло страшное. Она снова оказалась в положении.

***

– Уверены, что это Харальда? – между собой шептались знахарки, вытирая новорождённого мальчика.

– Прислужница говорит, перед отплытием ярл провёл время с этой, так что…

– Харальд в любом случае его признает. Сама видишь, как помыкает бедным. Скажет, твой, и всё, – посетовала повитуха. – Но мальчишка хорошенький. Сильный такой, ладненький, – женщина подняла кроху к небу, потом сбрызнула водой и только после поинтересовалась: – Мамаша, как звать будем?

– Мне всё равно. Придумай сама и забери от меня подальше, – демоница не удосужилась даже взглянуть на ребёнка.

Старшая повитуха покачала головой и обратилась как бы к своим соратницам, но так, чтобы Эдна отчётливо всё слышала:

– Моего брата звали Эйрик. Он был славным воином. И верным товарищем отца Харальда. Думаю, нашему молодому ярлу понравится.

Эдна не отреагировала. Этот малыш ей однозначно был не нужен. Как, впрочем, и остальные.