Читать книгу: «11/22/63», страница 10

2

Что-то было не так с этим городом, и, думаю, я понял это с первого взгляда.

Когда автострада «Миля-в-минуту» скукожилась до двух полос с заплатанным асфальтом, я свернул на шоссе 7, где-то в двадцати милях севернее Ньюпорта поднялся на холм – и увидел Дерри, громоздившийся на западном берегу Кендускига под дымным облаком, поднимавшимся из множества труб целлюлозных и текстильных фабрик, работавших на полную катушку. Через центр города тянулась неровная зеленая полоса. С такого расстояния она напоминала шрам. Вокруг этого неровного зеленого пояса простирались исключительно оттенки серого и черного, а небо над городом желтизной напоминало мочу, спасибо выбросам из всех этих труб.

Я проехал мимо нескольких придорожных ларьков, где продавали овощи и фрукты. Люди, стоявшие за прилавками и глазевшие на мой автомобиль, больше напоминали кровосмесительных уродов из фильма «Освобождение», чем фермеров Мэна. Когда я миновал последний ларек, с надписью «ПРИДОРОЖНАЯ ТОРГОВЛЯ ПРОДУКТАМИ БАУЭРСА», большой беспородный пес, похожий на внебрачного бульдожьего отпрыска, выбежал из-за корзин с помидорами, составленных друг на друга, и помчался за мной, лая, пуская слюну и пытаясь ухватить зубами задние колеса «санлайнера». В зеркало заднего вида я заметил, как к нему подошла худая женщина в комбинезоне и принялась лупить штакетиной.

В таком городе родился и рос Гарри Даннинг, и я возненавидел Дерри с первого взгляда. Без какой-то конкретной причины – возненавидел, и все. Центральный торговый район расположился в котловине между тремя крутыми холмами, и там я сразу ощутил клаустрофобию, словно попал на дно колодца. Мой вишнево-красный «форд» слишком выделялся на улице – отвлекающий (и нежеланный, судя по взглядам, которые он притягивал) цветной мазок на фоне черных «плимутов», коричневых «шевроле» и грязных автофургонов. Через центр города протекал канал, черная вода чуть не выплескивалась через замшелые бетонные стены.

Я нашел место для парковки на Кэнал-стрит. Час стоянки стоил пять центов. Я забыл купить шляпу в Лисбон-Фоллс, и через два или три магазина увидел нужный. Назывался он «Выходная и повседневная одежда. Самая изящная галантерея центрального Мэна». Вряд ли у него были конкуренты.

Я припарковался перед аптекой и, выйдя из «санлайнера», остановился, чтобы прочитать объявление в витрине. Каким-то образом оно обобщало чувства, которые я испытывал к Дерри – глубокое недоверие, ощущение едва сдерживаемой жестокости, – лучше, чем что-либо еще в этом городе, где я прожил почти два месяца. Мне не понравилось все, за исключением нескольких человек, с которыми довелось познакомиться. Объявление гласило:

МЕЛКОЕ ВОРОВСТВО – это НЕ ХОХМА, НЕ ПРИКОЛ и НЕ ЗАБАВА! МЕЛКОЕ ВОРОВСТВО – это ПРЕСТУПЛЕНИЕ, И МЫ ПОДАДИМ В СУД.

НОРБЕРТ КИН,

ВЛАДЕЛЕЦ и УПРАВЛЯЮЩИЙ.

И я ни на секунду не усомнился, что тощий мужчина в очках и белом халате, смотревший на меня через витрину, и есть мистер Кин. На его лице не читалось: Заходи, незнакомец, пройдись по торговому залу и купи что-нибудь, хотя бы стакан газировки с сиропом. Эти суровые глаза и поджатые губы говорили другое: Уходи. Для таких, как ты, здесь ничего нет. Какая-то часть меня твердила, что это выдумки, но я знал: это правда. Ради эксперимента я приветственно вскинул руку.

Мужчина в белом халате не ответил.

До меня дошло, что канал, который я видел, проходит под расположенным в котловине центром города и сейчас я прямо на нем и стою. По вибрации тротуара я чувствовал ногами бег воды. Неприятное ощущение, будто часть земной тверди размягчилась.

В витрине «Выходной и повседневной одежды» стоял мужской манекен в смокинге, с моноклем в глазу и школьным вымпелом в пластмассовой руке. На вымпеле я прочитал: «“ТИГРЫ” ДЕРРИ ЗАГРЫЗУТ “БАНГОРСКИХ БАРАНОВ”!» Подумал, что это уж чересчур, хотя мне нравится боевой дух школьных команд. Побить «Бангорских баранов» – куда ни шло… Но грызть их?

Всего лишь оборот речи, сказал я себе и вошел.

Продавец с висевшим на шее сантиметром направился ко мне. Он был одет не в пример лучше меня, но в свете тусклых потолочных ламп его кожа отливала желтизной. У меня возникло нелепое желание спросить: Вы продадите мне красивую соломенную летнюю шляпу, или лучше сразу катиться к чертовой матери? Но тут он улыбнулся, спросил, чем может мне помочь, и все вроде бы вернулось в привычную колею. Искомый предмет нашелся, и я приобрел его за три доллара семьдесят центов.

– Жаль, что походить в ней вам удастся очень короткое время, до наступления холодов, – вздохнул он.

Я надел шляпу, поправил ее перед стоявшим за прилавком зеркалом.

– Может, в этом году нас ждет долгое бабье лето.

Осторожно, почти извиняясь, он изменил наклон шляпы. Буквально на чуть-чуть, но я перестал казаться деревенщиной, приехавшим в большой город, а превратился… ну, в элегантно одетого путешественника во времени из центрального Мэна. Я поблагодарил продавца.

– Пустяки, мистер?..

– Амберсон. – Я протянул руку. Он коротко и вяло пожал ее. По ощущениям, его ладонь была присыпана тальком. Я едва поборол желание вытереть руку о пиджак.

– В Дерри по делам?

– Да. А вы местный?

– Живу с рождения, – ответил продавец и вздохнул, словно здешняя жизнь – тяжелая ноша. Исходя из моих первых впечатлений я предположил, что, возможно, так оно и есть. – Чем занимаетесь, мистер Амберсон, если не сочтете мой вопрос бестактным?

– Торговля недвижимостью. Но пока я здесь, хочу заодно найти моего давнего армейского друга. По фамилии Даннинг. Имени не помню, но мы обычно называли его Скип.

Скипа я придумал на ходу, а вот имени отца Гарри Даннинга правда не знал. В своем сочинении Гарри перечислил имена братьев и сестры, но мужчину с молотком называл исключительно «мой отец» или «мой папа».

– Боюсь, ничем не смогу вам помочь, сэр. – Голос продавца звучал отстраненно. Нас больше ничего не связывало, и, пусть магазин пустовал, он хотел, чтобы я ушел.

– Что ж, возможно, вы поможете мне в другом. Подскажите лучший отель в городе.

– Конечно же, «Дерри-таунхаус». Пройдите назад по Кендускиг-авеню, поверните направо, потом вверх по Подъему-в-милю, это часть Главной улицы. Отель вы узнаете по каретным фонарям.

– Подъему-в-милю?

– Так мы его называем, сэр. Если у вас больше нет вопросов, у меня дела в подсобке.

Когда я вышел из магазина, небо начало темнеть. И это очень четко отпечаталось у меня в памяти: в сентябре и октябре пятьдесят восьмого года, которые я провел в Дерри, вечер, казалось, всегда наступал раньше положенного.

Через один магазин от «Выходной и повседневной одежды» я увидел «Спортивные товары Мейкена», где проводилась «ОСЕННЯЯ РАСПРОДАЖА ОРУЖИЯ». Двое мужчин целились из охотничьих карабинов, а пожилой продавец в галстуке-шнурке (на шее-тростинке) одобрительно на них смотрел. На другой стороне канала теснились бары для рабочего люда, из тех, где можно купить пиво и стопку крепкого за пятьдесят центов, а музыкальные автоматы «Рок-Ола» всегда играют только кантри. Назывались они «Уголок счастья», «Источник желаний» (завсегдатаи, как я потом выяснил, называли его «Ведром крови»), «Два брата», «Золотая стойка» и «Сонный серебряный доллар».

У последнего стояли четверо «синих воротничков», дышали послеполуденным воздухом и смотрели на мой кабриолет. Каждый с кружкой пива и сигаретой. Лица затенены козырьками твидовых кепок. На ногах – большие рабочие ботинки неопределенного цвета, которые мои ученики две тысячи одиннадцатого года называли говнодавами; трое – в подтяжках. Бесстрастные взгляды впились в меня. Я подумал о дворняге, которая бежала за моим автомобилем, лая и пуская слюну, потом пересек улицу.

– Господа, какое тут разливают пиво? – спросил я.

Молчание. Когда я уже отчаялся получить ответ, Бесподтяжечник сподобился разлепить губы.

– «Буд» и «Мик»⁴⁵, какое еще? Ты откуда?

– Висконсин.

– Вот радость-то, – пробурчал другой.

– Поздновато для туристов, – добавил третий.

– Я в городе по делам, но подумал, что могу поискать старого армейского друга, раз уж я здесь. – Нет ответа, если не считать таковым окурок, брошенный одним из мужчин на тротуар и затушенный плевком размером с небольшую мидию. Тем не менее я продолжил: – Его зовут Скип Даннинг. Кто-нибудь из вас, часом, не знает Даннинга?

– Охота целоваться со свиньей? – осведомился Бесподтяжечник.

– Простите?

Он закатил глаза, уголки его рта опустились, выражение лица однозначно говорило, что перед ним тупица, которому уже не суждено поумнеть.

– В Дерри полно Даннингов. Загляни в чертов телефонный справочник. – Он направился к двери бара. Его команда последовала за ним. Бесподтяжечник открыл дверь, пропуская их, повернулся ко мне.

– Что в этом «форде»? Восьмицилиндровый?

– «Уай-блок», – ответил я таким тоном, будто знаю, о чем говорю.

– Едет быстро?

– Вполне.

– Тогда, может, тебе сесть в него и подняться на холм? Там есть отличные кабаки. Эти бары – для рабочих. – Бесподтяжечник говорил со мной холодным тоном, с которым я так и не свыкся, хотя постоянно сталкивался с ним в Дерри. – На тебя тут поглядывают. И возможно, будут не только поглядывать, когда закончится смена на «Страйре» и «Бутильере».

– Спасибо. Вы очень добры.

Холода во взгляде не убавилось.

– Ты вообще не понял, да? – бросил он и скрылся в баре.

Я вернулся к кабриолету. С этой серой улицы, пропитанной промышленной вонью, в начавшем угасать дневном свете центр Дерри казался чуть привлекательнее мертвой шлюхи на церковной скамье. Я сел за руль, выжал сцепление, завел двигатель и ощутил сильное желание уехать отсюда. Вернуться в Лисбон-Фоллс, подняться через «кроличью нору» и предложить Элу Темплтону найти другого парня. Только он бы не смог, верно? Его силы иссякли. Да и время подходило к концу. Так что я для него – последний патрон охотника, как говорят в Новой Англии.

Я поехал вверх по Главной улице, увидел каретные фонари (они зажглись в тот самый момент, когда я их заметил) и свернул на разворотный круг перед отелем «Дерри-таунхаус». Пятью минутами позже получил ключ от номера. Так началось мое пребывание в Дерри.

3

К тому времени как я распаковал свои новые вещи (часть оставшихся наличных перекочевала в бумажник, остальные – за подкладку чемодана), мне уже захотелось поесть, но прежде чем спуститься в ресторан и пообедать, я заглянул в телефонный справочник. И мое сердце упало. Мистер Бесподтяжечник оказал мне не слишком теплый прием, но насчет Даннингов оказался прав: их хватало с лихвой, что в городе, что в четырех или пяти поселках, тоже включенных в справочник. Набралось почти на целую страницу. Наверное, не следовало этому удивляться, потому что в маленьких городках некоторые фамилии множатся, как одуванчики на июньской лужайке. За пять лет преподавания английского и литературы в ЛСШ мне пришлось иметь дело с двумя десятками Старбердов и Лемке. Среди них встречались родные братья и сестры, а также двоюродные, троюродные и так далее. Они женились друг на друге и плодили новых Старбердов и Лемке.

Прежде чем отправиться в прошлое, мне бы выкроить время, чтобы позвонить Гарри Даннингу и узнать, как звали его отца… Это бы все упростило. Я бы и позвонил, если бы Эл меня не заворожил. «Но, – подумал я, – так ли все сложно?» Не требовалось быть Шерлоком Холмсом, чтобы найти семью с детьми, которых звали Трой, Артур (он же Тагга), Эллен и Гарри.

С этой подбодрившей меня мыслью я отправился в ресторан отеля, заказал обед из морепродуктов и получил моллюсков и лобстера размером с навесной лодочный мотор. От десерта отказался в пользу пива, которое решил выпить в баре. В прочитанных мной детективах бармены зачастую являли собой бесценный источник информации. Хотя, разумеется, если работник «Таунхауса» ничем не отличается от прочих моих знакомцев в этом городе, мне ничего не обломится.

Предчувствия не оправдались. За стойкой полировал стаканы молодой крепкий парень, коротко стриженный, с круглым лицом.

– Что я могу вам предложить, друг?

Слово на букву «д» мне определенно понравилось, и я широко улыбнулся в ответ.

– «Миллер лайт»?

На его лице отразилось недоумение.

– Никогда о таком не слышал, но у меня есть «Хай лайф»⁴⁶.

Разумеется, он не слышал о «Миллер лайт», потому что его еще не изобрели.

– Прекрасно. На секунду забыл, что нахожусь на Восточном побережье.

– Откуда вы? – Он скинул крышку открывалкой и поставил передо мной заиндевелый стакан.

– Из Висконсина, но какое-то время побуду здесь. – Хотя бар пустовал, я понизил голос, чтобы наладить доверительные отношения. – Занимаюсь торговлей недвижимостью. Хочу тут что-нибудь приглядеть.

Он уважительно кивнул и наполнил мой стакан, прежде чем я успел протянуть руку к бутылке.

– Вам повезло. Бог свидетель, здесь много чего продается, и по большей части дешево. Я и сам уезжаю. В конце месяца. Переберусь в город, где поменьше злобы.

– Да, с радушием здесь не очень, но я думал, это обычное для янки дело. В Висконсине мы более дружелюбные, и чтобы это доказать, я угощу вас пивом.

– На работе никакого алкоголя, но я могу выпить колу.

– Валяйте.

– Премного благодарен. В спокойный вечер так приятно пообщаться с джентльменом. – Я наблюдал, как он делает колу: наливает в стакан сироп, добавляет содовой, помешивает. Затем отпивает маленький глоток, чмокает губами. – Люблю сладкое.

Внушительный живот служил наглядным подтверждением.

– Разговоры о том, что янки заносчивые, – чушь собачья, – продолжил он. – Я вырос в Форк-Кенте, и более дружелюбного городка вам не сыскать. Когда туристы из Бостона и той части штата Мэн, что примыкает к Массачусетсу, приезжают к нам, мы их чуть ли не целуем при встрече. Там я закончил школу барменов, потом отправился на юг зарабатывать деньги. Это место мне приглянулось, жалованье предложили неплохое, но… – Он огляделся, никого не увидел, однако все равно понизил голос. – Хотите правду, Джексон? Этот город смердит.

– Я понимаю, о чем вы. Все эти фабрики.

– Если бы только это. Оглянитесь. Что вы видите?

Я выполнил его просьбу. Увидел мужчину, похоже, коммивояжера, сидевшего в углу со стаканом виски с лимонным соком, – и больше ничего.

– Негусто.

– Так здесь всю неделю. Жалованье хорошее, потому что нет чаевых. Пивные в центре города процветают, а к нам кто-то заглядывает по пятницам и субботам, в остальные же дни – пустота. Те, кто мог бы позволить себе прийти сюда, пьют дома. – Он еще понизил голос и теперь почти шептал: – Лето выдалось плохим, друг мой. Местные стараются все замять… В газете об этом особо не писали… Но здесь творилось что-то ужасное. Убийства. Минимум полдесятка. Дети. Недавно одного нашли на Пустоши. Патрика Хокстеттера, так его звали. Совсем разложившегося.

– На Пустоши?

– Это болотистая низина, что тянется через центр города. Вы, вероятно, видели ее, когда подлетали.

Я приехал на автомобиле, но все равно понял, о чем он.

Бармен округлил глаза.

– Так вас интересует эта недвижимость?

– Не могу ответить на этот вопрос. Если пойдут разговоры, мне придется искать новую работу.

– Понимаю, понимаю. – Он выпил половину стакана, потом подавил отрыжку, прикрыв рот рукой. – Но я надеюсь, что все сложится. Ее должны засыпать. Там только болотная жижа да комары. Вы окажете городу услугу. Вдохнете в него новую жизнь.

– Других детей тоже там нашли? – спросил я. Мрачное настроение горожан, которое я почувствовал по приезде, могло объясняться шныряющим по Дерри серийным убийцей детей.

– Насколько я знаю, нет. Говорят, некоторые из пропавших лазили туда, потому что там находятся большие насосные станции, перекачивающие сточные воды. Я слышал, что под Дерри много канализационных коллекторов, большинство построили во время Великой депрессии, и никто в точности не знает, где они проходят. Сами знаете, какие они, дети.

– Любители приключений.

Он энергично кивнул:

– Верно, Эвершарп⁴⁷. Некоторые говорят, что это бродяга, который перебрался в другое место. Другие утверждают, что убийца – местный, переодевавшийся клоуном, чтобы его не узнали. Первую из жертв – в прошлом году, до моего приезда сюда – нашли на пересечении Уитчем и Джексон. Без руки. Его звали Денбро. Джордж Денбро. Бедный малый. – Бармен многозначительно посмотрел на меня. – Нашли рядом с одним из водостоков, через которые вода сбрасывается в Пустошь.

– Господи.

– Вот именно.

– Однако, как я заметил, вы использовали прошедшее время.

Я уже собрался объяснить, о чем речь, но, вероятно, этот парень на уроках английского языка слушал так же внимательно, как и в школе барменов.

– Вроде бы убийства прекратились, постучим по дереву. – Он постучал по стойке. – Может, тот, кто это делал, собрал манатки и убрался. А может, этот сукин сын покончил с собой, иногда они так поступают. И это хорошо. Но маленького Коркорэна убил не маньяк в наряде клоуна. Клоуном, совершившим это убийство, оказался, не поверите, его отец.

И я приехал в Дерри, чтобы предотвратить аналогичное преступление. Выходило, что это скорее судьба, чем совпадение. Я глотнул пива.

– Неужели?

– Будьте уверены. Дорси Коркорэн, так звали мальчонку. И знаете, что отец сделал с четырехлетним малышом? Забил насмерть безоткатным молотком.

Молотком. Он сделал это молотком. Я старался изображать вежливый интерес – во всяком случае, надеялся, что на моем лице читается вежливый интерес, – но чувствовал, как по коже бегут мурашки.

– Это ужасно.

– Да, и это еще не… – Бармен замолчал, посмотрел за мое плечо. – Налить вам еще, сэр?

Он обращался к мужчине, прежде сидевшему в углу.

– Мне нет. – Тот протянул долларовую бумажку. – Сейчас пойду спать, а завтра отсюда свалю. Надеюсь, в Уотервилле или Огасте помнят, как заказывать скобяные товары. Сдачу оставь, купишь себе «десото»⁴⁸. – Он вышел с опущенной головой.

– Видите? Идеальный пример того, что мы имеем в этом оазисе. Один стаканчик, потом в постель, еще увидимся, до скорого. Если так пойдет и дальше, в этом городишке останутся одни призраки. – Бармен выпрямился в полный рост и попытался расправить плечи, круглые, как и все остальное. – Но мне-то что? Первого октября я уйду. Пока-пока. Счастливо оставаться, до новой встречи.

– Отец этого мальчонки, Дорси… Других он не убивал?

– Нет, у него железное алиби. Теперь я вспомнил, не отец, а отчим. Дикки Маклин. Джонни Кисон с регистрационной стойки – он, вероятно, оформлял вам номер – рассказывал мне, что Дикки раньше приходил сюда и выпивал, но его перестали пускать в бар: он попытался снять официантку и начал буянить, когда она послала его понятно куда. После этого, как я понимаю, он пил в «Стойке» или в «Ведре». Там принимают всех.

Бармен наклонился ко мне так близко, что я смог уловить аромат «Аква велвы».

– Хотите узнать худшее?

Я не хотел, но понимал, что надо. Поэтому кивнул.

– В этой несчастной семье был еще старший ребенок. Эдди. Он исчез в июне. Испарился. Ушел, подевался неизвестно куда, если вы понимаете, о чем я. Некоторые думали, что он убежал от Маклина, но любой здравомыслящий человек понимает: тогда пацан объявился бы в Портленде, или в Касл-Роке, или в Портсмуте. Десятилетний малец не может слишком долго не попадаться никому на глаза. Если вы хотите знать мое мнение, Эдди Коркорэн тоже познакомился с молотком, как и его младший брат. Маклин просто в этом не сознался. – Бармен улыбнулся, внезапно и лучезарно, отчего его лунообразное лицо стало почти красивым. – Отговорил я вас от покупки недвижимости в Дерри, мистер?

– Это вопрос не ко мне, – автоматически ответил я, думая о другом. Слышал ли я прежде о маньяке, убивавшем детей в этой части Мэна? Может, видел по телику, глядя в него одним глазом и прислушиваясь к звукам на улице: не идет ли моя поддатая жена, пошатываясь после очередного «выхода в свет»? Вроде бы да, но точно я о Дерри помнил только одно: наводнение в середине восьмидесятых уничтожило полгорода.

– Не отговорил?

– Это не ко мне.

– Не к вам?

– Видите ли, я всего лишь посредник.

– Что ж, удачи вам. Сейчас в городе не так плохо, как прежде… В прошлом июле люди зажимались, как Дорис Дэй⁴⁹ в поясе верности… Но до процветания еще топать и топать. Я парень дружелюбный и люблю дружелюбных людей. Потому и сматываюсь.

– Удачи и вам. – Я поднялся, положил на стойку два доллара.

– Ой, сэр, это очень много.

– Я всегда приплачиваю за хороший разговор. – Если честно, приплатил я за дружелюбное лицо. Разговор меня только встревожил.

– Что ж, спасибо! – Он просиял, протянул руку. – Я не представился. Фред Туми.

– Рад познакомиться с вами, Фред. Джордж Амберсон. – Его рукопожатие мне понравилось. Никакой присыпки.

– Хотите совет?

– Само собой.

– Пока вы в городе, остерегайтесь заговаривать с детьми. После этого лета незнакомому человеку, обратившемуся к ребенку, придется объясняться с полицией. Или его могут побить. Вполне вероятно.

– Даже если он не в костюме клоуна?

– В этом и беда. – Улыбка погасла, он побледнел и нахмурился, став похожим на горожан Дерри. – Когда вы надеваете клоунский костюм и резиновый нос, никто понятия не имеет, что под ними.