Читать книгу: «Четырнадцатый архидемон», страница 2

 А сама Арама… Вален и раньше инстинктивно ощущал в ней чудовищную, не укладывающуюся в голове силу. Теперь, он эту силу на миг увидел. Наверное, благодаря связи, которую Наставница установила с ним. На мгновение мир потемнел, а тело Арамы стало прозрачным, превратилось в объёмную карту её нервов. И эти нервы, вплоть до мельчайших – сияли как, как… в уме вертелась некая аналогия для этих ослепительных нитей. Но прежде чем Вален успел подобрать слова, его внимание захватило ядро размером с большую жемчужину в центре грудной клетки Арамы, к которому сходились все нити света в её теле. Оно не просто сияло… нет, в каком-то роде его свет был сильнее, чем ослепительное горение нервов, он затмевал их, но оставался мягким, не режущим глаза. Ядро переливалось несколькими цветами – синий, красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, фиолетовый быстро сменяли друг друга. Может это был лишь трюк, галлюцинация, оптическая иллюзия? Нет, интуиция подсказывала Валену, что это был не трюк. Что дай только Арама волю своему внутреннему свету, как от тех, кто посмел встать у неё на пути, будь их хоть целая армия, даже пепла не останется.

 А затем Арама отпустила его запястья, и потрясающее видение тут же исчезло. Она мягко улыбнулась:

– Твоя память всё же потеряна не до конца. Основы остались. Иначе ты даже с моей помощью не смог бы так быстро вновь почувствовать духовную энергию. Ведь научился ты этому лишь к восьми годам.

 Вален размял пальцы рук. Теперь он чётко ощущал пробегающие внутри крохотные искорки – совсем не болезненные, скорее наоборот.

– Этому учат в детстве?

– Да. С возрастом чувство и понимание духовной энергии приходят сами, но чем раньше ты их достигнешь, тем здоровее и красивее будешь. Так что теперь этому учат в детстве. Всё же, на дворе не тёмные века Опустошений, а Вторая Эпоха Духовного Расцвета!

 *****

– Мы так и будем сидеть спокойно в позе лотоса и «ждать удобного момента», пока не досидимся до конца эпохи, до нового Опустошения, возможно, до конца света?

 Помещение, где разговаривали трое мужчин, было немногим больше кельи отшельника. Стены, сложенные из пористого камня, поглощали любой звук – буквально – не давая ни одному неосторожному слову просочиться наружу. Потолок, низкий и давящий, был испещрен крошечными светящимися кристаллами – они мерцали тусклым синим светом, создавая иллюзию звёздного неба в подземелье. А ещё они создавали барьер, укрывающий присутствующих от магической слежки, как ночь укрывает преступные дела.

– Ты чрезмерно недоверчив к Кайлео, – ответил самый старый и дряхлый на вид из присутствующих, больше похожий на мумию, чем на живое существо. – Да, он провёл допрос… поверхностно. Вероятно, поддался прежним чувствам. Но при всём его безумии, зачем ему намеренно защищать архидемона?

– В любом случае нам пока остаётся лишь сидеть спокойно. Если не нравится поза лотоса – то на стуле, – подвёл итог третий. – Разве у нас есть сила, чтобы действовать? Нет. Значит будем сидеть. И наблюдать. Но вот если наблюдая, мы увидим твёрдые доказательства, что молодой Вален одержим… Тогда, при некоторой ловкости, мы сможем решить половину наших проблем с поиском союзников. И надо бы ещё прощупать, что Кайлео сейчас думает. Возможно, он уже сам не рад, что хотел поскорее успокоить Араму, а не действительно разобраться, что там и кто там в голове у её щенка.

Глава 3. Тень архидемонов.

– Вторая Эпоха Духовного Расцвета?

 Арама кивнула. Поглядела вокруг:

– Про то, как мы живём в лучшую из всех эпох, ты успеешь ещё наслушаться. Сперва, проверь-ка себя, – она указала на пирамиду рядом, сложенную из больших плоских камней. – Я же вижу, твоя сила сейчас рвётся наружу. Дай ей выход, поднимай эти камни один за другим, насколько её хватит.

 Вален медленно встал. Может, Арама вешала ему лапшу на уши про доверие, а сама задумала ещё одну проверку? Но он и вправду чувствовал в себе избыток сил, от которого хотелось бежать и прыгать. Камень на самом верху указанной пирамиды выглядел весящим килограммов пятьдесят, не меньше, а всё же Валену казалось, что сейчас он сможет его поднять.

 Он ухватил камень за края, напрягся – и обнаружил себя держащим его над головой, без особенного усилия. Только бодрящие искорки быстрее побежали по нервам рук, да сердце забилось чаще – и теперь он лучше чувствовал ядро рядом с сердцем. Ничего себе сила!

– Хорошо. Давай следующий.

 Если это и вправду была проверка, то Вален не имел понятия, какой результат будет нужным. Если прежний Вален давно владел духовной энергией, то, вероятно, его физическая сила была больше. Значит нужно постараться! Но после второго камня эти мысли вообще вылетели из головы. Валена охватил азарт, почти что опьянение от собственной силы.

 Пределом оказался шестой камень, на глазок раза так в четыре тяжелее первого. Вален сумел поднять его почти на уровень лица – но затем он вырвался из рук, едва не попав по ногам. Может и попал бы – но Арама махнула указательным пальцем и тяжеленная каменюка зависла в воздухе, а затем плавно легла на своё старое место. Предыдущие пять столь же плавно поднялись с травы и сложились в исходную пирамиду.

– Осторожнее! Целители будут ворчать, если попадёшь к ним во второй раз за два дня. Садись. Четвёртая позиция. Сейчас я покажу, как снимать усталость и мелкие внутренние повреждения. Ты потянул себе мышцы и связки – не восстановишься, так потом будет не разогнуться.

 К счастью, четвёртую позицию тело Валена тоже помнило. А восстановление оказалось несложной задачей, важно было лишь поддерживать ритм дыхания. Но прежде чем приступить к дыхательному упражнению, он не удержался от вопроса:

– Если пользоваться духовной энергией учат в детстве… неужто всякий может стать таким же сильным, как ты?

 Арама покачала головой. Её выражение сделалось печальным:

– Пользоваться духовной энергией может научиться почти любой, это несложно. Все мы рождаемся с духовным ядром. Но существует огромная разница между обычным человеком с серым ядром, таким как ты, и настоящим практиком, таким как я. Ты, наверное, видел, что моё ядро переливается несколькими цветами?

 Вален кивнул:

– Шестью цветами.

– Правильно, – Арама невесело улыбнулась. – Наша сила измеряется числом цветов ядра. От нуля, серого ядра, до семи. Каждый новый цвет примерно удваивает духовную энергию и добавляет пару десятилетий жизни.

– И только настоящий практик получает эти цвета?

– Не только. У тех, кто не стал практиком, первый цвет появляется сам собой. Годам к тридцати. Второй – к девяноста-ста, если столько протянут. Ну а до третьего даже с пилюлями да эликсирами ещё никто не дожил. Практик же становится на путь самосовершенствования, культивации духовной энергии, чтобы бросить вызов самой нашей природе и получить цвета раньше отведённого времени. Наш Хранитель Записей говорит, что на это тоже способен всякий, кто не слабоумен от рождения. Вот только трудности велики, жизнь практика сурова. Немногие пытаются, а из попытавшихся немногие выдерживают. И наша сила обходится дорого. Я вот ушла на полгода в уединённую медитацию, и в результате с тобой случилось то, что случилось. А долгое затворничество – самое частое и самое лёгкое среди испытаний практиков.

 Вален напустил на себя озабоченный и смущённый вид:

– Но если тебе нужно медитировать в уединении… Я тебе не мешаю сейчас?

 Арама похлопала его по плечу. С такой скоростью, что Вален заметил её движение лишь когда она уже отводила руку:

– Не болтай и сосредоточься на дыхании. И за меня не волнуйся. Со своими проблемами я сама справлюсь. А пока поживу с тобой в доме. Просто не беспокой меня без нужды, когда я закрываюсь в своей комнате. Ну, и не поднимай такого грохота, что будет слышно через заклинания.

 Вален навёл на лицо смущённую улыбку и кивнул.

– Я научу тебя всему необходимому. А первое, что тебе необходимо – знать, в чём именно мы тебя подозревали. И почему.

 Арама вздохнула:

– Не очень-то я люблю истории рассказывать. Постараюсь кратко. Дыши и не перебивай меня, вопросы потом. Слушай: на свете есть демоны. Неощущаемые известными нам чувствами злые духи, которые вселяются в практиков, разжигают в них страсти, превращают в кошмарных чудовищ тех, кто поддался. Архидемоны – самые страшные из своего рода. Простой демон берёт контроль постепенно, архидемон мгновенно захватывает тело практика в момент предельной слабости. Духовной слабости, когда практик готов покончить с собой или телесной, когда он так сильно ранен, что сердце уже не бьётся. Архидемоны ненавидят и презирают всех на свете, на нас смотрят как на тараканов. Они очень хладнокровны. Прекрасно могут притворяться прежней личностью. Потому-то ты и оказался под подозрением, Вален.

Вален снова кивнул, чтобы показать – он слушает и понимает. Арама продолжила:

– Когда-то, давным-давно, ещё до Первой Эпохи Духовного Расцвета, тринадцать архидемонов наводили ужас на весь мир. Я в такой древней истории разбираюсь плохо, расспроси потом Хранителя Записей, если интересно. Но говорят, что они едва не уничтожили и людей, и гуаев. Считается, что убить архидемона невозможно. Смерть тела ему нипочём, его душа сбежит и со временем найдёт новое. Храм Восточного Неба нашёл способ держать этих тварей в заточении, но двоих или троих они так и не поймали. Кто знает, под чьим обликом скрываются оставшиеся?

 *****

 По странному совпадению, примерно в то же время, когда Арама разговаривала с Валеном, Нираэн Нин, один из старейшин Секты Грозового Пика наконец улучил момент посетить тайную комнату в своих подземных покоях. Тайная комната в покоях высокопоставленного старейшины одной из самых могущественных сект была совершенно обычным делом. Некоторые секты требовали безусловной и всепоглощающей лояльности. Большинство считало нормальным, что у практика, достигшего высокого положения, будут свои личные амбиции и личные секреты.

 Но содержимое тайной комнаты Нираэна обычным не счёл бы никто. Узнай кто-то о нём, и старейшине пришлось бы отвечать на очень неприятные вопросы. Поэтому он появлялся здесь не слишком часто, без чёткого расписания и соблюдая все мыслимые меры предосторожности.

 Вот и сейчас он тщательно проверил волшебные печати и барьеры, которые берегли комнату от подслушивания и подглядывания, а уж потом занялся тем, за чем пришёл.

 Мановение руки Нираэна – и артефакт, стоящий на невысоком столе в центре маленькой ярко освещённой комнаты с голыми каменными стенами, вспыхнул огнями. Старейшина вгляделся – и понял, что не зря выкроил сегодня время прийти сюда. Важное послание! Важнее не бывает.

Быстрыми, уверенными движениями Нираэн выполнил необходимые действия – и комнату наполнил нечеловеческий, хрипящий, потрескивающий голос.

– Внимание всем. Вчера днём…

 Тот, кого сейчас называли старейшиной Нираэном Нином, был известен своей выдержкой, исключительной даже для высокопоставленного практика. В какой бы опасности он ни находился, насколько важные вопросы ни обсуждал бы – никогда его лицо или аура не отражали никаких эмоций. Он приобрёл репутацию бесчувственного камня.

 И если бы кто-то увидел старейшину, когда тот дослушал сообщение, то с трудом узнал бы его. Лицо Нираэна побледнело и покрылось потом, уголки рта дрожали, на лбу билась жилка. Казалось, он еле стоит на ногах. Настолько ошеломляющей, настолько выходящей за рамки привычного и понятного, оказалась новость.

 Кто-то посягнул на самую основу их тайной власти, остававшуюся неприкосновенной многие тысячелетия? Секретом, доступным только Тринадцати, основой их власти и могущества в новом мире, воспользовался некто четырнадцатый? Как? Когда? Неужели ещё в прежнем мире кто-то успел подобраться к их сокровищу?

 Старейшина дважды проверил артефакт, чтобы убедиться в подлинности послания – но никакой ошибки не было. Шутить автор послания не умел, а причины лгать в таком важном вопросе у него не было. Зато были причины молчать о произошедшем – если только опасность не представлялась слишком огромной и неизбежной, чтобы её скрывать.

 Но старейшина быстро восстановил спокойствие. Хватило и минуты. Всё же он имел за спиной целые эпохи опыта, который даже большинство практиков едва ли смогли бы себе представить. Опыт не только помог старейшине выдержать страшный удар – он уже подсказывал ему оптимальные способы поиска этого… ну, назовём его «неизвестным четырнадцатым».

 Могло бы показаться, что неизмеримо проще найти иголку в стоге сена, чем одного случайного воплощённого на Перерождающемся Континенте – части света, за которой должен был наблюдать тот, кто сейчас носил облик и имя старейшины Нираэна. Перерождающийся Континент – это колоссальные пространства, где постоянно меняется не только политическая, но и физическая карта, где одни земли поднимаются из морской пучины, а другие сгорают под потоками извергающейся из глубин лавы. Это мириады обитателей, многие среди которых не сидят на одном месте, а странствуют в поисках удачи – поодиночке, стаями и целыми ордами. Это тысячи мелких царств, кланов и сект. К тому же, искать придётся тайно, не выдавая себя, так, чтобы сам факт охоты за «неизвестным четырнадцатым» не подтвердил того, что он может наговорить другим. Да и сам этот четырнадцатый – кто бы он ни был, какую бы именно информацию он ни получил от Ледяного Зеркала, можно заранее предположить, что он очень опасен, знает слишком много, и находится в теле, которое позволит причинить Тринадцати наибольший вред. Любые иные предположения – безумное легкомыслие.

 Тем не менее, старейшина уже видел проблеск надежды во мраке.  Тело, в котором четырнадцатый сможет нанести наибольший вред – это либо тело рядом с кем-то очень важным, кто сможет воспользоваться его знаниями, либо тело с отличными перспективами для культивации. Так или иначе, круг подозреваемых сразу сокращается на несколько порядков. Как и вероятность того, что приключившееся с кем-то в этом круге воплощение не останется незамеченным.

 Тот, кого сейчас называли старейшиной Нираэном Нином, позволил себе мрачную усмешку. Его изначальный шок сменился неким подобием охотничьего азарта. Если автор сегодняшнего сообщения, не упустил чего-то снова, если воплощение «неизвестного четырнадцатого» останется первым и единственным – то проблема велика, но вполне решаема.

 *****

– И вот что, Вален, – сказала Арама. Выражение её лица снова стало серьёзным и холодным. – Запомни раз и навсегда: ты никогда и никому не должен рассказывать, что в тебе подозревали архидемона. Никому! Сейчас об этом знают только Наставники. Пара целителей должны догадываться, но им привычно хранить тайны. Всем остальным будет сказано, что ты получил ранение, закончившееся частичной потерей памяти. Я лично научу тебя всему необходимому. Ты сможешь выдавать полную потерю за частичную. Слухи могут расползтись всё равно – но чем позже, тем лучше для тебя.

 Она посмотрела Валену прямо в глаза:

– Я верю, что ты – мой сын. Наставник Кайлео сам убедился в том, что ты – не архидемон. Прочие Наставники слушали ваш разговор вместе со мной. Но и среди них двое или трое, кажется, сомневались. Архидемоны таинственны, даже Храм Восточного Неба знает о них не всё – а мы тем более. Если те, кто слышал твои правдивые ответы, сомневаются – что уж говорить обо всех остальных! Поэтому держи язык за зубами, если не хочешь получить клеймо на всю жизнь.

«– Да я уж догадался, –» подумал Вален про себя. Но кивнул с самым серьёзным видом. А вот новость, что Наставники остановили распространение опасной информации, была важной. Вряд ли остановили навсегда, как говорится, что знают трое, то знает и свинья – но чем позже пойдут слухи, тем лучше. Тем эффективнее он сможет защитить себя.

– Всё понял? Хорошо, – Арама замолчала. Тщательно осмотрела Валена. – Дыхательных упражнений пока хватит. Теперь, когда твоя духовная энергия течёт плавно, проверим координацию движений и чувство равновесия. Да, понимаю, тебе не терпится закидать меня вопросами. Но уж позволь матери увидеть своими глазами, что с её сыном всё в порядке.

– Ну… – Вален изобразил смущённую улыбку. – Что я должен сделать?

 Арама указала  на неустойчивую с виду стройную пирамиду из камней, доходившую Валену до пупка:

– Запрыгни на вершину и постой там.

 Вален задумался. С его потрясающим телом, такой трюк ему посилен. Или нет? Если прежний Вален был раньше способен на такое, то неуспех можно списать на душевные травмы, а вот если он способен не был, то после успеха так просто не отболтаешься…

Да ладно. Если Арама всё-таки не доверяет ему и раз за разом подозрительно ищет признаки одержимости, он обречён в любом случае. Кто ищет, тот, рано или поздно, найдёт. Даже то, чего нет. А уж тем более то, что есть. Выложившись по полной, он ничего не проигрывает, зато может порадовать человека, от которого зависит. И проверить себя.

 Вален выровнял дыхание и попытался больше не думать, положившись на память своего тела. Примерился, присел и прыгнул, взмахнув руками. Ноги легко забросили его на нужную высоту – но едва лишь ступни коснулись вершины пирамиды, неустойчивые камни заколебались, начали выворачиваться. Чувство приближающегося падения тут же нарушило спокойствие, заставило мысли вернуться в голову. Несколько секунд он отчаянно пытался не упасть – тщетно. Вален рефлексивно сгруппировался на лету, но тут вес будто исчез из его тела и он плавно опустился на траву.

– Ну что ж. Когда ты был маленький, ты любил прыгать по этим пирамидам. Но устоять наверху у тебя выходило не всегда.

– А потом разлюбил что ли? Разве я не тренировался, чтобы стать практиком? – Вален сел и задал логичный вопрос.

 Арама немного помолчала, прежде чем ответить:

– Нет.

Глава 4. Здравый смысл.

– Но как так? – воскликнул Вален. Его разум уже адаптировался к происходящему и работал всё быстрее. Вален надеялся на ответ «да», но заранее подготовился к ответу «нет». – Ну, вот, я не знаю, конечно, потому что не помню, но, мне кажется, я хотел стать сильнее, хотел что-то кому-то доказать. Оттого и полез туда, куда простым людям лезть нельзя. А куда, кстати?

– В большинстве сект имеется запечатанное хранилище. Для волшебных предметов и техник, которыми в обычной жизни не пользуются: непонятных, опасных, требующих чрезмерную цену. Вот там-то тебя и нашли.

– Ну… – Вален не был знаком с миром, в котором очнулся, но мог предсказать нечто подобное. Смертельно опасной защитой не окружают обычную кладовку. – Почему меня вообще понесло в такое место, если жизнь простого человека меня устраивала? А если не устраивала, почему я не тренировался?

 Арама нахмурилась, потёрла лоб, всячески показывая, что вопрос ей неприятен:

– Тебе ответить  как моему любимому сыну или как желающему стать практиком?  Подумай хорошенько!

 Вален изобразил самый несчастный вид:

– Я потерял память, чуть не погиб, напугал и подвёл тебя, потому что оказался глупым и слабым. Больше не хочется. Я знаю, ты меня любишь, но ответь, как желающему стать практиком.

 Арама снова покачала головой. Коснулась большим пальцем левой руки  незамысловатого кольца из зелёного нефрита на среднем пальце. И в её ладони вдруг возникла полоска плотной бумаги, по которой бежал ряд непонятных Валену иероглифов.

– Хорошо, Вален. Может так и лучше – а то у меня уже скоро голова заболит от болтовни. Знаешь, в чём отличие практика от простого смертного? В том, что правильный ответ он добывает своим трудом, а не выпрашивает у других.

 Она положила бумажный талисман на траву – и вдруг иероглифы на нём зашевелились, расползлись по поверхности, обрели глубину, превратились в разрезы на бумаге. Со странным шелестящим звуком, бумажный талисман начал увеличиваться, стремительно менять форму. Несколько секунд – и перед Валеном уже стояла фигура в бумажно-белой броне, украшенной сложными мистическими символами. Фигура почти человеческая, только безглазая голова стилизована под волчью.

– Тренировочная кукла, – пояснила Арама. Встала и коснулась белой макушки двумя пальцами. – Сейчас её сила и скорость примерно соответствуют твоим. Она будет только защищаться. Даже выпустит тебя из захвата, если захват рискует что-то сломать. Хочешь получить ответ как практик? Нанеси ей один чистый удар. На её оболочке высветится след. Или возьми в захват, но это сложнее. Только отойдите подальше от края скалы. Броски ведь ей не запрещены.

 Вален встал, поглядел на куклу, потом на Араму. После предъявленного выбора между «любимым сыном» и «желающим стать практиком», он почти не сомневался в подвохе. Арама не хотела, чтобы сын следовал по её стопам? И выбрала испытание, которое для прежнего Валена было непосильным?

– Приступай. Заодно поединок поможет тебе вернуться в форму. Только не забывай восстанавливаться, как я показала, когда будешь уставать.

 Вален отошёл глубже в сад, обернулся к следующей за ним кукле. Расслабился, очистил ум. Тело само собой приняло боевую стойку. И кукла приняла похожую стойку. Вален ударил – и чуть не споткнулся, когда ум вновь заполнился мыслями. Так его изумила скорость собственного кулака. Впрочем, кукла всё равно избежала удара почти небрежно, отступив на полшага и закрывшись. Кстати, это изумление доказывало – его понимание боевых искусств не ограничивается памятью тела Валена. Но раскрывать это на глазах у Арамы нельзя.

 А та сейчас глядела на него с тревогой:

– Может я поспешила и рано тебе ещё с куклой драться? Только восстановил контроль духовной энергии – отлежался бы хоть до завтра.

– Ничего страшного! Мы же не насмерть.

Вален успокоился, изгнал лишние мысли, и атаковал вновь. Кукла защищалась и отступала. Покрывавший её белый доспех на поверку оказался гибким и относительно мягким, скорее вправду множество слоёв плотной бумаги, чем металл, в него можно было бить, не опасаясь, что только кулаки себе отобьёшь. И двигалась она чуть медленнее, чем Вален. Вот только достать до чего-то, кроме подставляемых под удары рук и предплечий, у Валена не получалось. Казалось, что кукла видит все его приёмы насквозь и заранее начинает уклоняться от атак, либо отводит их в сторону  плавными, экономными движениями. Вдобавок, она была неутомима.

 Когда несколько минут спустя Вален отступил и уселся на траву, чтобы восстановить силы дыхательным упражнением, Арама встала:

– Вижу, что ничего страшного с тобой нет. Продолжай сколько хочешь. Пойду в дом, не буду тебя смущать.

 Вален стёр пот, стекающий по лбу из промокших насквозь волос, и благодарно кивнул. Пока Арама была рядом, он не решался экспериментировать с приёмами, которые, похоже, не принадлежали прежнему Валену. Теперь – другое дело. Когда обычные умения человека бессильны, вполне логично изобретать новые уловки. Вряд ли даже Арама могла понять, что на самом деле они для Валена не новы, пользуясь одним лишь слухом. Да ещё из дома.

 Первый приём, который Вален решил попробовать, был, скорее, детской хитростью. Не вставая с земли, он постарался медленно, сдвигаясь каждый раз на волосок, подвинуться к кукле для внезапного удара. Потратил минуты три только чтобы увидеть, как она отступила назад – прежде чем он подобрался достаточно близко. Не дал волю злости, подкрадывался ещё с минуту – затем метнулся вперёд как распрямляющаяся пружина, ударил ногой вдоль земли – кукла избежала подсечки лёгким прыжком. Вскочил, стремительно бросился на куклу, чередуя обычные удары с более коварными и жестокими. Пинок в пах– мимо. Затем – выпад пальцами туда, где у человека глаз. И тут он чуть не заорал от боли, когда кукла перехватила его пальцы и заломила так, что пришлось встать на цыпочки, пытаясь избежать вывиха. Кукла отпустила его и он прикинулся, будто отступает – но тут же устремился вперёд, в надежде обхватить ей ноги и опрокинуть. Покатился по траве, даже не заметив, на какой именно бросок попался. Сел, восстанавливая дыхание.

Кукла приняла расслабленную позу. Валену в этом почудилась насмешка. Да, чёртов автомат был явно знаком не только с боем по правилам. Хуже того, Вален чувствовал несогласованность между рефлексами, памятью тела и ударами, которые он сейчас попытался провести. Со временем тренировки её устранят. Но ведь победа нужна не «со временем», а теперь. Кстати, нужна ли?

 *****

 Арама ничуть не удивилась, когда обнаружила у себя на кухне Наставника Кайлео, сидящего, сцепив руки, на одной из табуреток. Метод сокрытия  присутствия, который он использовал, годился только против учеников. Она почувствовала его появление, ещё сидя на площадке для медитаций.

– Ну, Арама, что ты думаешь насчёт Валена?

 Арама кинула на собрата-Наставника взгляд, от которого кипяток мог бы вмиг замёрзнуть:

– Ты сам слышал все мои слова. Так ведь? Если наши отношения, то, что от них осталось, тебе хоть немного дороги – постарайся не говорить, будто я врала собственному сыну.

 Кайлео поднял руки ладонями вперёд:

– Чего на меня-то злиться? Разве это я задал ему испытание, способное уличить архидемона?

Арама фыркнула. Достала из ящика шкафа отполированную деревянную коробочку, в которой обнаружились длинная трубка и кисет с курительной смесью. Предпоследнюю оставшуюся у неё слабость простой женщины она тщательно берегла и исполняла как свой личный маленький ритуал, не заменяя дешёвыми пилюлями, которые могли дать то же воздействие на организм.

– Не желаешь ли объяснить, как именно я это сделала?

– Объяснить несложно. Сперва, ты сказала ему, что раньше он не шёл путём практика, и создала впечатление, что ты была против его становления на этот путь. Это, в общем и целом, правда. А затем ты заставила его подумать, что прежний Вален не совладал бы с тренировочной куклой. А вот это уже неправда. Не при таких ограничениях куклы. Если он вспомнит основы боевых искусств, то уж один удар сможет нанести довольно легко.

 Кайлео назидательно поднял палец:

– А архидемону под силу эту куклу вообще связать узлом. Даже если он как-то ухитрился заблокировать себе память, чтобы избежать раскрытия – я не думаю, что от боевых рефлексов и инстинктов, выработанные за десятки жизней, можно избавиться, не уничтожив себя полностью. Заметки Досточтимого Восточное Небо и его наследников об архидемонах говорят, что все архидемоны обладают исключительным боевым мастерством.  Но они тщательно скрывают это мастерство поначалу, когда их духовная энергия ещё слишком слаба, чтобы защититься от серьёзных противников. Архидемон в теле Валена не ударит куклы, намеренно сдастся, желая избежать подозрений. Сделает вид, что усердно тренируется пару дней, а уж потом попросит повторить испытание.

 Арама тем временем раскурила трубку. Выдохнула облачко дыма, пожала плечами:

– Или угадает твои рассуждения, а потому поступит наоборот.

– Или угадает твоё суждение тоже, а потому всё-таки сдастся, – Кайлео усмехнулся. – Эту цепочку «я думаю, что он думает» можно тянуть до бесконечности. Как ты сама прекрасно знаешь, если нет информации для верного суждения – гуай, человек или архидемон поступят сообразно велениям сердца.

 *****

 Вален поглядел на куклу, сидя на траве. Неужели его решили проверить опять? Судя по тому, что он услышал об архидемонах, у них должен быть большой боевой опыт. Всяко достаточный для удара по кукле, не атакующей в ответ. Архидемон легко может справиться с заданием Арамы… но не справится, чтобы не выдать себя. А прежний Вален? Справится?

 Возможно ли, что происходящее – всё-таки проверка? Но не факта одержимости. Нет, просто готовности ступить на путь практика. Возможно, у прежнего Валена были умения для победы, но ему не хватало решимости? Которая, конечно, может появиться после сурового испытания. Так или иначе, какая бы проверка сейчас не происходила, чтобы пройти её, нужна победа над куклой. Если же он неправ, и всё это не проверка, а попытка заставить его отступить – значит, пора доказать Араме, что её любимый сын уже не маленький.

Или не пора? В конце концов, самый простой способ избежать разоблачения – вести себя тихо. Надолго затаиться. Потихоньку собирать информацию, чтобы продумать своей путь. Усыпить возможные подозрения.

 Но тут же в мыслях вспыхнули слова:

«Когда снизойдёт последний архидемон, спадут оковы со стража Небес Спокойствия.

Луна явит свой приговор: час ужаса, вечное молчание.

 Осталось три…»

 Вален потёр лоб. Три чего осталось до уничтожения мира – три года, три десятилетия или три неких события? Сейчас он по местным меркам чудовищно слаб, вдобавок чудовищно невежественен. А катастрофа приближается. Она точно не пощадит слабака. Как её предотвратить, если у тебя нет ни силы, ни знаний? И даже если пророчество было просто злой шуткой того, кто отобрал его память… это лишь значило, что с ним играет игры непредставимо могущественный враг. Он не хотел оставаться ни травинкой, ожидающей прихода косаря, ни игрушкой в чужих руках. А значит – терять времени нельзя. Для начала – он должен немедленно выяснить, почему прежний Вален не пытался стать практиком и найти нынешнему Валену убедительный предлог им стать.

 Вален вскочил на ноги пружинистым движением. Двинулся вперёд, на этот раз осторожно, прощупывая защиту куклы быстрыми короткими ударами. Конечно, эта безглазая дрянь превосходит его в боевом искусстве, но она скована запретом нападать. В ситуациях, когда защититься от удара лучше всего собственным ударом – или угрозой – она станет уязвимой!

 *****

– Всё это чушь! – заявила Арама. – Ни о чём подобном я не думала! У меня просто голова заболела от болтовни. А ещё я хотела посмотреть, как поведёт себя Вален в схватке теперь. Когда он не помнит… того случая.

 Кайлео помолчал, задумавшись, хмыкнул:

– Допустим, я тебе поверю. Но поверят ли другие Наставники?

– Скажи-ка лучше: другие Наставники хоть выяснили, что произошло в хранилище?

– Я, в общем-то, пришёл об этом рассказать. Оритилл там возился всю ночь и утро, мы расспросили его, перепроверили его выводы, не нашли никаких ошибок. А выводы следующие: в хранилище были двое, один – практик, разбирающийся в барьерах и печатях, а второй – Вален. Попали они туда вместе или по очереди – сказать нельзя. Исчезло несколько предметов. Пара странных артефактов и древний кусок нефрита, со времён Эпохи Раздора, если не раньше, духовную запись внутри которого так и не удалось извлечь. С равным успехом это может быть кража предметов, чью истинную ценность мы проглядели – или попытка инсценировать кражу, унеся бесполезный мусор. Валена ударил барьер, защищавшее тот самый древний нефрит. Конечно, любой мастер барьеров мог распознать его суть и воспользоваться им как орудием убийства, просто толкнув Валена в него. И… – Кайлео немного поколебался, прежде чем закончить, – ещё одно. Оритилл вслух выразил удивление тем, что Вален остался в живых.