Читать книгу: «Завет Влюбленных», страница 3

Иветт почувствовала легкую волну облегчения, словно тяжелый камень на мгновение свалился с души, но ее все еще терзали мучительные сомнения, словно острые иглы, вонзающиеся в сердце.

– А если я не справлюсь? Если окажусь недостаточно сильной? Если не смогу контролировать эту силу, бурлящую внутри меня? Если сделаю что-то неправильное, что повлечет за собой ужасные последствия? – слова вырвались из нее сдавленным шепотом, полным страха и неуверенности.

– Не бойся, Иветт, – голос Элеанор звучал утешительно и мягко, словно тихая мелодия, успокаивающая бурю. – Мы всегда будем рядом. Мы поможем тебе на каждом шагу, поддержим, направим. Ты не одинока в этом. Но тебе придется много работать, отдавать себя без остатка. Магия, особенно такая мощная, требует строгой дисциплины, железной воли и полной самоотдачи. Верховная отошла от Иветт и вернулась к своему массивному столу из темного дерева, за которым она казалась еще более величественной и властной.

– Ты должна понимать, Иветт, – она продолжила, глядя на нее пронзительным, изучающим взглядом. – Твои силы – это и бесценный дар, и страшное проклятие. Они привлекают внимание темных, зловещих сил, словно маяк во тьме. Теперь ты – мишень. Тебе придется быть предельно осторожной, постоянно бдительной и никогда, слышите, никогда не доверять никому, кроме проверенных временем и верностью членов Ордена. И, конечно, Кьерану. Он будет твоим главным наставником, твоим щитом, верным защитником, готовым отдать жизнь за тебя. Иветт, не отрывая взгляда от Элеанор, кивнула, чувствуя, как тяжесть ответственности давит на ее плечи, словно непосильный груз.

– Что мне теперь делать? С чего начать? – спросила она с надеждой в голосе.

– Ты начнешь обучение, конечно, – ответила Элеанор, улыбнувшись. – Но прежде, тебе необходимо осознать свою природу, принять ее. Тебе нужно будет узнать больше о мире, в который ты попала, о существах тьмы, населяющих его, о магии, пронизывающей всё вокруг, об истории и цели Ордена.

Элеанор подошла к высокому окну, за которым виднелось хмурое, свинцовое небо, словно предвещающее надвигающуюся бурю. Внутри всё перевернулось, пульс отдавался в висках.

– Твоя история только начинается, дорогая, – тихо проговорила Элеанор. – Меланта, проводи Иветт в её комнату. Та что пустует возле ваших.

Меланта послушно кивнула.

– Отдохни, завтра будет день, полный событий, – сказала Элеанор, слегка развернув Иветт в сторону двери. – Твой сон сейчас очень важен. И, Мел, сначала отведи девушку в купальню. Ей нужно расслабиться.

Иветт, бросив взгляд на Кьерана, послушно последовала за Мелантой. Он смотрел на них. В его взгляде сложно было прочесть хоть что-то, скорее всего, там было безразличие. Но, когда глаза Иветт встретились с его, она увидела нечто большее. Лёгкая улыбка тронула его губы – словно он говорил: «Не волнуйся».

Когда массивная дверь за ними закрылась, Иветт обратилась к Меланте:

– Думаю, я доставила вам массу хлопот своим появлением.

– Ерунда, – спокойно отмахнулась Меланта, ведя девушку по длинному коридору. – Привычный уклад, конечно, нарушила, но ничего страшного.

– Вот как… – тихо сказала Иветт. – Сначала мне показалось, что я тебе не понравилась.

Меланта улыбнулась.

– Я просто осторожна с новыми людьми. – Ответила она, открыв дверь в одну из комнат, и жестом приглашая Иветт внутрь. – Но у меня нет причин относиться к тебе плохо. Ты ни в чём не виновата.

Глава 3. Готов или нет, часы отсчитывают время

Альентар – это параллельный мир, созданный в начале времен из темной и светлой материи Вселенной, где тонкая грань отделяет материальное от метафизического. Он окружен румынскими горами и лесами. Вокруг лишь черный вереск и отголоски дождя, затерянного в завываниях ветра.

Кожа Иветт сверкает серебром в тусклом лунном свете. Она полностью обнажена, но холод больше не властен над телом. Она бесцельно передвигается по гладкой поверхности, обходя острые камни и трещины, углубляясь все дальше. Девушку манит запах, отдаленно знакомый и значимый. Этот аромат несет тепло другого мира, наполняя её сознание шепотом леса и сладостью весны, пронизывая насквозь. В эту ночь сон стал сродни мороку или череде событий, которые нельзя контролировать, но которые уже предрешены. Иветт блуждает по черному лесу, в котором царит тишина. В её сознании неясный образ, зовущий в неизвестном направлении, словно зов судьбы или зов сердца. Она следует ему, несмотря на ощущение заброшенности и потери. Шаги звучат приглушенно, будто невидимая сила подавляет даже самый легкий звук. Окружающие деревья кажутся безжизненными, лишенными листьев и иголок. Их корни извиваются над землей, словно гигантские черные змеи. Тусклый свет луны едва пробивается сквозь густую крону, освещая дорогу. Казалось, что время здесь застыло. Светловолосая идет сквозь черноту, не зная, сколько времени прошло, как вдруг в отдалении блеснуло что-то голубое. Она ускорила шаг, и вскоре обнаружила небольшой затерявшийся пруд. Вода была удивительно чистой, будто стекло, отражая ночное небо. На поверхности не качалась ни одна рябь, а легкий лунный свет мерцал в глубине пруда. Казалось, что здесь время застыло навсегда.

Приглядевшись, Иветт заметила тени, словно мерцания, играющие на дне пруда. Они были еле заметны, но их звуки, словно шёпот, доносились до неё. Это были голоса, забытые и призрачные, оседлавшие пространство между нашим миром и тем, что лежит за гранью. Девушка попробовала их разобрать, но слова рассыпались, как песок сквозь пальцы. Наклонила голову к пруду, едва касаясь воды кончиками пальцев. На мгновение показалось, что голоса усилились, проникая под кожу легкой вибрацией. Иветт почувствовала, как что-то внутри отзывается на зов голоса, подобно колоколу. Отражение луны на поверхности пруда стало ярче, освещая путь до самых глубин. Она медленно окунает ладони в воду, а голоса становятся громче, они смешиваются в один поток звуков, наполняя воздух своим напевом. Казалось, они зовут её дальше, зовут за собой. Девушка чуть больше склоняется к пруду, и как в трансе, делает первый глоток воды. Сладкий металлический привкус бьет по чувствам, заставляя её пальцы дрожать. Делает новый глоток, чувствуя в своей груди прилив сил, будто пробуждающей от долгой спячки. Всё вокруг вдруг стало светлее, звуки, доносящиеся из пруда, наполнили её сознание своими мелкими нотами, заполняя каждую клетку тела, наполняя жизнью мускулы, и отражаясь в каждой капле крови.

Она открывает глаза, прогоняя остатки сна.

«Меня зовут Иветт Монтеглем, и еще вчера я была студенткой медицинского университета, а сегодня – одна из целителей Ордена Альентара с меткой душ на запястье. Иронично… Еще пару дней назад думала о том, что хочу закрыть глаза и проснуться в другом мире, жить другой жизнью. Теперь я – Иветт Монтеглем, которой двадцать два года, и которая после окончания медицинской школы поступила в Афинский национальный университет имени Каподистрии. Университет, который мне больше не суждено закончить».

Ровно восемь утра. На ней платье цвета белых лилий, с воздушными рукавами и шнуровкой из атласной ленты на груди. Иветт никогда не носила ничего подобного, тем более такого… открытого. “Кажется, Меланта нарочно меня так наряжает”

Она крутится перед зеркалом, рассматривая своё отражение.

– Ну как? – спрашивает Мел, подходя с расчёской и лентой в руке.

– Непривычно, – отвечает Иветт. – Я всегда предпочитала более практичную одежду.

– Ты что, ханжа? – поддразнивает Меланта, усаживая девушку на пуфик перед зеркалом и принимаясь за её волосы.

– Вовсе нет… Просто… – она нервно перебирает пальцами. – Просто это привлекает слишком много внимания.

– Ничего плохого во внимании нет, – Меланта заканчивает завязывать атласный бант в волосах Иветт.

– Наверное…

– Твоя застенчивость всё равно на поверхности, скрывать её под балахоном нет смысла, – Меланта закончила плести косу.

– Просто иногда мне кажется, что лучше оставаться в тени, – вздохнула Иветт, глядя в зеркало на аккуратно заплетённые волосы. – Там безопаснее.

Меланта засмеялась, искренне и заразительно.

– Тень – уютный мир, но свет тоже прекрасен. Ты просто ещё не знаешь, как здорово быть в центре внимания, – сказала Меланта, зная, как поддержать новую подругу.

Иветт посмотрела ей в глаза. В Меланте была уверенность, которой ей так не хватало. В комнате воцарилась дружеская тишина. Иветт с сомнением рассматривала своё отражение, слегка нахмурив брови, а Меланта тихо улыбалась, довольная своей работой.

– Всё, с тобой покончено, – сказала Меланта, легонько похлопав девушку по плечу. – Пора спускаться на завтрак.

При мысли о еде у Иветт тут же заурчало в животе.

– Точно. Я даже не помню, когда ела в последний раз.

Они вышли из комнаты в длинный коридор, устланный паркетом. В воздухе витали ароматы кофе, и свежей выпечки. В голове Иветт крутились сотни вопросов.

– Меланта, – позвала она, – Альентар ведь не существует на карте Румынии, где он находится?

Меланта усмехнулась.

– Это параллельный мир. Территориально мы рядом с Брашовом и горным массивом Фэгэраш.

– А люди? – спросила Иветт. – Сюда могут попасть обычные люди? Или тут живут только те, кто владеет какой-либо силой?

– Такое может случиться, если путник случайно забредает в зону, где энергетические потоки между мирами переплетаются. Он даже не сразу поймёт, что пересёк границу, – ответила Меланта. – И да, в Альентаре живут не только одарённые. Орден защищает всех, в том числе обычных людей. Тут есть целые поселения.

Они подошли к накрытому столу.

– Что произойдёт, если Винсенту удастся захватить Альентар?

Лицо Меланты, обычно такое весёлое и беззаботное, вдруг посуровело, словно грозовая туча заволокло солнце.

– Если Винсент одержит верх над Порядком, Альентар падёт во тьму Хаоса. Представь себе: руины, безумие, вечный мрак, поглотивший всё живое… – она медленно поднесла ложку к губам, но так и не решилась откусить. – Энергетические узлы, связывающие этот мир воедино, будут разорваны, и Хаос хлынет наружу, угрожая уже другим реальностям, и внешнему миру – добавила она приглушённым голосом, словно боялась, что её слова подслушают.

Иветт, и без того бледная от пережитого, с испугом посмотрела на Меланту.

– Эй, Мел, ну зачем ты так пугаешь нашу гостью? Смотри, она же сейчас в обморок упадёт! – раздался жизнерадостный вопль Конрада, который, казалось, излучал солнечный свет.

Иветт обернулась. Конрад буквально влетел в столовую, словно ураган, уселся напротив неё, проигнорировав испепеляющий взгляд Меланты, и с маниакальным аппетитом набросился на еду. Его щеки распухли, словно у хомяка, набивающего закрома.

– Свинтус! – процедила Меланта сквозь зубы, брезгливо скривившись.

– Может быть, я просто… хм… тонкий ценитель кулинарных изысков, а, дорогуша? – пробурчал Конрад, на мгновение, оторвавшись от тарелки и сверкнув озорными глазами.

– Ах, как трогательно, когда для тебя изысканность и обыкновенное обжорство – синонимы, – язвительно парировала Меланта, иронично вскинув бровь.

– Твой язык острее любого клинка, знаешь ли, моя прелесть, – хмыкнул Конрад, отмахнувшись от её слов.

Меланта снова закатила глаза и с деланным равнодушием принялась за еду. Иветт невольно улыбнулась, наблюдая за их вечной перепалкой. Наконец, немного, осмелев, она спросила:

– А где Кьеран? Он сегодня не завтракает с нами?

Мгновенно сменившись в лице, Конрад посерьёзнел. Весь его показной весёлый настрой куда-то улетучился, оставив лишь тень озабоченности.

– Он у Элеанор. Кажется, что-то очень важное.

В столовой повисла тишина, словно кто-то выключил звук. Меланта и Конрад перестали обмениваться колкостями, их взгляды стали задумчивыми и напряжёнными. Иветт, потеряв аппетит, доела остатки завтрака и отодвинула тарелку.

– Ты съела совсем немного, словно клюнула зёрнышко, – обеспокоенно заметила Меланта, окинув её внимательным взглядом.

– Я просто наелась, – попыталась отшутиться Иветт.

– Неудивительно, – протянул Конрад, вальяжно развалившись на стуле. – Ты и выглядишь, как маленькая птичка – хрупкая и изящная. Но знай, милая, тебе понадобится много сил и энергии, когда начнётся настоящее обучение.

– Постараюсь, – улыбнулась Иветт, чувствуя, как нарастает беспокойство.

– Да, кстати, сегодня вечером мы выслеживаем триколича. – небрежно добавила Меланта, словно речь шла о походе в булочную, а не об охоте на опасного монстра.

Иветт, сидевшая до этого с невозмутимым видом, изогнула бровь в изумлении. В ее глазах, обычно спокойных и рассудительных, мелькнула искра удивления.

– Триколича? – переспросила она, откладывая вилку и внимательно глядя на Меланту. – Разве они не считались вымершими в этой местности?

Конрад, до этого молчаливо поглощавший завтрак, поднял голову и фыркнул.

– Вот именно, что считались, Иветт, – проворчал он, – но, видимо, кто-то решил разбудить старые легенды. И теперь нам расхлебывать.

Меланта пожала плечами, словно говоря, что ничего особенного не происходит.

– Что есть, то есть, – ответила она, – несколько дней назад появились сообщения о странных происшествиях в окрестных деревнях. Исчезновения скота, зараза, ну и страх у людей – все признаки указывают на триколича.

Иветт, до этого внимательно слушавшая их разговор, почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она слышала о триколичах, но только в старых легендах и мифах. Это были ужасные создания, порожденные темной магией, и встреча с ними не сулила ничего хорошего.

– Так значит, Винсент пробуждает существ из мифов и легенд? – переспросила Иветт, пытаясь осознать масштабы происходящего. В ее голове не укладывалось, как кто-то может обладать такой силой и при этом использовать ее во зло.

– Уже много лет, – устало произнес Конрад, откладывая в сторону нож и вилку. В его глазах плескалось горькое разочарование. – Времена сейчас такие, что существ из тьмы и хаоса до неприличия много. Они расползаются по миру, словно чума, отравляя все вокруг. Если бы не шаткий баланс, который так упорно и целенаправленно стремится нарушить Винсент, сейчас бы Альентар утопал в хаосе и безумии. Мы бы просто не выжили.

Меланта кивнула, подтверждая его слова.

– Он не просто пробуждает их, – пояснила она. – Он каким-то образом усиливает их, делает более опасными, более… непредсказуемыми. Триколич, которого мы будем выслеживать, наверняка будет отличаться от тех, что описаны в старых книгах.

– И он не действует в одиночку. – Произнес Конрад. – Винсент окружил себя последователями, фанатиками, готовыми на все ради него. Они помогают ему, защищают его, и делают его еще более опасным.

– Кто вообще такой, этот Винсент? – спросила Иветт, с трудом подавляя нарастающее беспокойство. Ей хотелось знать как можно больше о противнике, с которым им предстояло столкнуться.

– Винсент… – Конрад на мгновение запнулся, подбирая слова, – это истинный сосуд первобытного Хаоса, который он так жаждет заполучить уже долгую сотню лет. Это его заветная мечта, его одержимость.

Иветт вздрогнула, услышав эти слова. Ей было сложно понять, что такое “первобытный Хаос”, но интуитивно она чувствовала, что это нечто ужасающее, не поддающееся контролю.

– Его отец был единственным сосудом, который отказался владеть истинным Хаосом, – продолжил Конрад, – А этот, – он кивнул в сторону, как бы невидимо находящегося в этой комнате Винсента, – он просто помешан на этой идее, готов на все, чтобы заполучить эту силу. Но, благо, боги еще не до конца отвернулись от этого мира, и не позволяют ему найти заточенный Хаос. Пока не позволяют…

Иветт нахмурилась, пытаясь уложить все в голове.

– И почему именно сосуд? Что это значит?

Конрад вздохнул, словно отвечая на этот вопрос в сотый раз.

– Представь, что Хаос – это океан невероятной мощи и энергии, – начал он, – Океан, способный уничтожить все на своем пути. Сосуд – это некий… резервуар, способный сдерживать эту мощь, направлять ее, использовать. Но проблема в том, что даже самый крепкий сосуд не может вечно удерживать такую силу.

– И Винсент хочет стать этим сосудом? – уточнила Иветт.

– Не просто сосудом, – вставила Меланта, впервые за долгое время, нарушив молчание. Её голос звучал твердо. – Он уже родился истинным сосудом. То есть, он может не просто сдерживать Хаос, а полностью слиться с ним, стать его воплощением.

– И что тогда? – с ужасом спросила Иветт.

– Тогда… – Конрад замолчал, словно не решаясь произнести вслух самое страшное. – Тогда Альентар будет обречен. Винсент получит силу, способную изменить мир по своему усмотрению, и поверь мне, его представления о мире далеки от наших. Хаос поглотит все, превратив жизнь в кошмар.

– Но почему именно он? Почему его отец отказался, а он нет? Что им движет?

– Отказ отца сломал Винсента. С самого детства он рос в тени своего отца, героя, избранного, того, кто смог противостоять искушению Хаоса. Винсент всегда чувствовал себя недостойным, ущербным. И теперь, заполучив Хаос, он докажет всем, и в первую очередь себе, что он – лучше. Он отомстит миру за все свои унижения. – Объяснила Мел.

– А его нельзя просто убить? – спросила Иветт, нарушив повисшую тишину. В ее голосе звучала простая, прагматичная надежда.

Конрад тяжело вздохнул, качая головой.

– Хаос невозможно убить, Иветт, – ответил он, глядя в пустоту. – Хаос – это концепция, это стихия, это часть мироздания. А вот его сосуд, причем истинный… – Он выдержал драматичную паузу, словно собираясь произнести страшную тайну. – Ни одно оружие из существующих в нашем мире его не берет. Мы пробовали все. Магию, артефакты, даже благословленное оружие – все бесполезно. Возможно, боги могут, но, по какой-то непонятной причине, они этого до сих пор так и не сделали. Возможно, они просто наблюдают, позволяя нам самим решать свою судьбу. А возможно… им просто все равно.

– Это так… – Задумчиво протянула Иветт, нахмурив брови. – Жестоко. Неужели богам действительно все равно на то, что может случиться с этим миром? Неужели они позволят Винсенту уничтожить все, что было создано тысячелетиями? Где же их справедливость? Где их милосердие?

Конрад пожал плечами, выражая полную беспомощность.

– Кто знает, что у них на уме, – проворчал он. – Может, у них есть какой-то свой план, который нам просто не понять. Может, они считают, что мы должны сами разобраться с этой проблемой, доказать свою силу и свою ценность. А может… они просто устали от нас и решили, что пришло время для новой эры.

Меланта фыркнула, выражая свое презрение к божественным силам.

– Да плевать им на нас! – воскликнула она, сжимая кулаки. – Боги всегда были безразличны к судьбе смертных. Они вмешиваются только тогда, когда им это выгодно, а в остальное время просто наблюдают, как мы мучаемся и страдаем. Не стоит на них рассчитывать.

В столовой повисла тишина. Все понимали, что их задача невероятно сложна, и почти невыполнима.

***

Солнце уже клонилось к багровому горизонту, заливая опустевшую, словно вымершую Брукань густым, тревожным оранжевым светом, отбрасывая длинные, причудливые тени. Брукань, она же Вересковая долина – крошечная деревня, словно драгоценный камень, затерянная среди бескрайних вересковых полей, окрашенных в лиловые и пурпурные оттенки, простирающихся до самого горизонта. Жители Брукани – простые, трудолюбивые фермеры и искусные ремесленники, чьи руки издавна привыкли к тяжелой работе и созданию прекрасного. Они живут тихой, уединенной жизнью, вдали от суеты больших городов, в гармонии с природой, окруженные тишиной и покоем. Но за этой внешней простотой и кажущейся безмятежностью скрывается нечто большее: они являются хранителями древних, как сама земля, традиций и ритуалов, глубоко связанных с духами природы, населяющими эти земли. Их жизнь тесно переплетена с циклами сезонов, с шелестом ветра в вереске, с журчанием ручьев, питающих плодородную почву, и с древними силами, управляющими этим удивительным миром.

Кьеран, облаченный в потертую кожаную куртку, пахнущую пылью, кожей и слабым оттенком пороха, с привычным, настороженным недоверием в глазах, тщательно осматривал заброшенное здание, возвышающееся над ними словно мрачный призрак – их сегодняшнюю цель, логово триколича. Иветт, нервно теребя кончики волос и кутаясь в свой плащ, стояла рядом, стараясь скрыть дрожь, пробиравшую ее до костей. Она только начинала осознавать, насколько опасен и жесток мир, в который ее невольно втянула судьба. Мир – полный тайн, страха и сверхъестественных угроз.

– Итак, Иветт, – голос Кьерана, прозвучавший резко и отрывисто, словно выстрел, больно полоснул по тишине, заставляя её вздрогнуть. – Это заброшенный склад, когда-то использовавшийся для хранения зерна. Теперь это излюбленное место обитания триколичей, ищущих легкую добычу. – Он указал на зияющее отверстие разбитого окна, обрамленного острыми осколками стекла.

– Видишь? На первый взгляд ничего особенного, правда? Обычное заброшенное здание. Но внутри – ловушки, запах тлена, пропитавший все вокруг, и… голод. Они умнее, хитрее и опаснее, чем кажутся на первый взгляд. Не лезь, куда не просят. Смотри и учись. Слушай внимательно, каждое мое слово.

Иветт торопливо кивнула, стараясь сдержать дрожь, идущую по телу. Кьеран, не тратя времени даром, начал объяснять основы выживания: как двигаться бесшумно, словно тень, как распознавать следы присутствия демонов, как пользоваться простым, но эффективным оружием – стальным ножом с рукоятью из черного дерева, который он выдал ей утром, и который казался ей непомерно острым и зловещим. Он терпеливо показывал, как правильно держать нож, как атаковать, как защищаться, как использовать его для самообороны в ближнем бою.

– Главное, Иветт, – говорил он, глядя ей прямо в глаза, его взгляд был сосредоточен и пронзителен, словно сканировал ее душу. – Не паникуй. Ни при каких обстоятельствах. Страх – твой злейший враг, твой главный противник. Он сковывает тебя, лишает возможности действовать, делает уязвимой, словно беззащитную овечку перед волком. Дыши глубоко. Концентрируйся. Смотри в глаза опасности, не отводя взгляда.

Ив старательно повторяла его движения, чувствуя себя неловко и неуклюже, словно ребенок, делающий первые шаги. Брюнет терпеливо поправлял ее, иногда раздраженно цокая языком, выражая свое недовольство, но никогда не повышал голос. Он понимал, что ей сложно, что она впервые сталкивается с подобным. Он видел в ней не только потенциального союзника, но и хрупкую, ранимую девушку, которая по роковому стечению обстоятельств оказалась в этом проклятом аду.

– Помни, Иветт, – он подошел ближе, так, что она почувствовала легкое дуновение его дыхания на своей щеке, его голос понизился до шепота, обволакивающего и завораживающего. – Твоя жизнь зависит от того, как быстро ты учишься, как быстро ты адаптируешься к новым условиям. Ну, и от того, как быстро ты мне доверишься.

В его глазах, темных, как бездонный колодец, на мгновение мелькнула странная, нечитаемая тень, словно отражение чего-то скрытого глубоко внутри. Ив вдруг почувствовала, как щеки заливает краска, предательски выдавая ее смущение.

– Ух, заброшенные пыльные здания – моя стихия, – протянула Меланта с явным сарказмом в голосе, театрально оглядывая обшарпанные стены и заколоченные окна. – Прямо чувствую себя как дома, особенно если учесть, что в моей комнате ни пылинки не сыщешь.

– Да-да, мы все заметили, что ты не из тех, кто любит лазить по развалинам. Но триколичам все равно, где их выслеживать, хоть в Версале, хоть на помойке.Конрад, идущий рядом, хмыкнул:

– Ну, если честно, я бы предпочла Версаль. А что, если триколичи разбираются в искусстве? Тогда нам точно придется туго, – съязвила Меланта, и, не дожидаясь ответа, шагнула внутрь, демонстративно скривившись.

Они вошли в здание, и Иветт почувствовала, как ее охватывает волна дурноты. Воздух был спертый, пропахший затхлостью, плесенью и чем-то отвратительным, что она так и не смогла определить, словно смесь протухшего мяса, старой штукатурки и крысиных фекалий. Кьеран шел впереди. Он держал в руках смертоносный меч, отточенный до блеска, который сверкнул в тусклом, зеленоватом свете, проникающем сквозь разбитые, словно выбитые зубы, окна. Иветт следовала за ним по пятам, крепко сжимая нож, который казался ей теперь совершенно бесполезным, по крайней мере – в её руках. Сердце колотилось в груди, как дикий зверь, загнанный в клетку, готовый вырваться на свободу. Вдруг, прямо из тьмы, словно из преисподней, выскочило отвратительное существо. Крысолюд – кошмарная помесь человека и крысы: покрытое редкой, грязной шерстью тело, острые, словно иглы, зубы, горящие, красные, как угли, глаза. Оно зашипело, обнажая свои клыки, и кинулось на них. Иветт закричала от ужаса, не в силах сдержать крик, и рефлекторно отшатнулась. Кьеран среагировал мгновенно, словно кобра, готовящаяся к прыжку. Меч сверкнул в воздухе, описывая смертоносную дугу, и крысолюд упал на грязный пол, пронзенный острием клинка.

– Не кричи! – рыкнул Кир на девушку, его голос звучал жестко и сухо, но в нем слышалась нотка предостережения. – Тишина – твоя лучшая защита. Она спасает тебе жизнь.

– А крысолюд тут откуда, вообще? – Задала вопрос Меланта, отбегая в сторону от трупа, словно боялась чем-то заразиться. С ее ладоней инстинктивно тут же поползло ее любимое оружие – пара изящных, но смертоносных хлыстов, словно сплетенных из серебряной проволоки, которые словно сами собой обвились вокруг ее рук, готовые к бою. – Кто-то вообще упоминал о том, что в логове триколича еще и крысолюды водятся?

Конрад, стоявший рядом, пожал плечами.

– Значит, триколич любит компанию, – хмыкнул он. – Может, он их прикормил, чтобы ему скучно не было. Или они его объедки доедают.

– Фу, Конрад, перестань! – скривилась Меланта. – Мне сейчас совсем расхочется ужинать.

Кир тем временем быстро осмотрел полуразрушенное помещение, убеждаясь, что прямая угроза миновала, что крысолюд был лишь разведчиком, посланным вперед для оценки ситуации. Они были где-то совсем рядом, и опасность только начиналась, а времени на разговоры и споры совсем не оставалось. Не прошло и минуты, как из темноты раздался приглушенный шорох, а затем – яростное шипение. Кир мгновенно среагировал, выставив вперед меч. В тусклом свете показались силуэты крысолюдей, надвигающихся на них со всех сторон. Их было больше, чем они ожидали, и их глаза горели безумным голодом.

– Ну, зоопарк так зоопарк, – пробормотала Меланта, сплетая хлысты в сложный узор. – Посмотрим, кто кого перетанцует.

Битва началась внезапно и яростно. Крысолюди, издавая дикие крики, бросились в атаку, пытаясь окружить группу. Кир, словно вихрь, вращался с мечом в руках, отбивая удары и нанося смертельные раны. Его движения были быстрыми и точными, словно танец смерти. Иветт, стараясь не отставать, следовала за ним, неуклюже размахивая своим ножом. Меланта, словно грациозная кошка, уклонялась от атак крысолюдей, ее хлысты хлестали по их телам, оставляя глубокие порезы и ломая кости. Конрад, словно живая стена, сдерживал натиск крысолюдей, обрушивая на них удары своего молота, от которых ломались кости и трескались черепа. Крысолюдей было много, и они наступали волнами, не давая им передышки. Кир, Меланта и Конрад сражались, как львы, но силы были неравны. Иветт, наблюдая за происходящим, чувствовала себя бесполезной. Она заметила, что один из крысолюдей пытается обойти Кира сзади. Без раздумий, Иветт бросилась вперед, выкрикнув что-то нечленораздельное, и отчаянно метнула нож в сторону крысолюда, целясь в его уродливую голову. Но опыта ей явно не хватало. Клинок пролетел по касательной, едва задев грязную шерсть монстра. Разъяренный крысолюд, почувствовав лишь легкий укол, повернулся к ней, обнажив свои острые, как бритвы, зубы. Он пригнулся, готовясь к прыжку, словно хищник, выбирающий момент для нападения, и, издав злобное шипение, прыгнул. Иветт, охваченная ужасом, закричала, прикрывая лицо лишь одними руками и судорожно жмурясь, ожидая неминуемой гибели. Не устояв на дрожащих ногах, она споткнулась и кубарем покатилась на кучу сломанных досок и гниющих обломков, заваливших угол помещения. Кьеран, услышав ее крик, развернулся, одним, филигранным ударом, отбросив одного из нападавших, и, оттолкнув остальных, мгновенно подбежал к Иветт. Он оттащил от нее разъяренного крысолюда и одним, точным ударом расправился с ним, лишив его и без того жалкого существования.

– Ты в порядке? – его голос звучал жестко, но в глазах читалась неподдельная, отчетливая тревога. Он внимательно осмотрел ее руку, ища раны. Иветт кивнула, стиснув зубы от боли. Она не хотела показывать слабость, не хотела выглядеть беспомощной, особенно перед ним. В этот момент, когда внимание всей группы было приковано к Иветт, раздался тот самый, зловещий рык. Спустя секунду, триколич, в клубах пыли и щепок, вывалился из двери, загораживая собой весь проход, не давая шанса на побег.

– Да уж, вот это сюрприз, – пробормотала Меланта, сплетая хлысты и принимая боевую стойку. – Я всегда знала, что на охоте не бывает скучно. Я надеюсь, у тебя есть план, Конрад.

– Есть – это убивать еще больше крысолюдов! – ответил Конрад, с энтузиазмом размахивая молотом. – Работает всегда!

– Ну, план простой, – ответила Меланта, сверкнув глазами. – Мы все разом нападаем и надеемся на удачу. Больше некому. Кир, ты с нами, как всегда? – обратилась она к другу.Кьеран закатил глаза. Иногда он удивлялся, как они вообще выживают.

Кьеран, стоявший рядом с Иветт, коротко кивнул.

– Всегда. Но тебе стоит прикрывать тылы, Ив. И не лезть, куда не просят. Триколич – не крыса.

Началась схватка, словно вихрь из стали, силы и магии. Кьеран, как опытный танцор, кружил вокруг триколича, нанося точные, быстрые удары, стараясь отвлечь его внимание. Меланта, словно ловкая змея, наносила удары своими хлыстами, стараясь запутать монстра и лишить его маневренности. Ее оружия хлестали по его телу, оставляя глубокие, кровоточащие раны.

– Эй, волосатый, тебе что, не жарко в этой шубе? – кричала Меланта, пытаясь вывести триколича из себя.

Конрад, как могучий дуб, стоял на месте, обрушивая на триколича удары своего молота, стараясь сокрушить его и остановить.

– Заткнись, Меланта, и просто бей! – кричал Конрад, тяжело дыша от напряжения. – Мы сейчас не на вечеринке, а в самом центре ада!

Триколич, войдя в неистовство от ярости, издавал глухие, ревущие звуки, которые эхом разносились по заброшенному зданию, усиливая и без того гнетущую атмосферу. Его глаза, налитые кровью, излучали чистую ненависть и смертельную агрессию, а длинные, когтистые конечности рвались в сторону своих противников, готовые разорвать их на куски, превратив в кровавое месиво.