Читать книгу: «Непримиримые 3», страница 3

Сердце грохочет. Удушливо дёргаю ворот футболки.

Может, я зря так рычу на мужика?

– Ты чего завис? – хлопает меня по спине Тёмыч. – Опять планы коварные строишь? – это добавляет с хитринкой в карих глазах.

– Нет, – отрезаю задумчиво, – кажется, сегодня мог экзамен сдать, да вот только не понимаю, почему не попробовал.

– То есть? – хмурится друг.

– Я бы на месте отца Ирки попытался меня завалить.

– А он что, у тебя что-то ведёт? – шокирован Зур.

– Принимает экзамен, – хмыкаю, тоже до сих пор до конца не придя в себя.

– О, так тебе повезло, – вклинивается в разговор Славка. Они с Ромычем шкаф в грузовую машину, куда сгружаем мусор, скинули.

– Ага, – коротко ржёт Штык, – не каждому так прёт. Сосед – препод. Он же тебе будет ТАК ставить…

– Мне ТАК не надо, – мрачнею. Потом медленно приходит осознание, что у нас с отцом Ирки конфликт не на почве учёбы и универа, а личные счёты. Усмиряю дыхание и вновь иду в полусгоревший дом, очищать последние помещения от грязи и мебели: – Меньше треплемся, быстрее работаем, – бурчу, оставляя друзей с открытыми ртами.

Краем глаза замечаю Славку, о чём-то болтающего с Иркой. Королёк скромно улыбается, кивает. Морж распинается, точно павлин, руками машет – поди чего привирает…

В душе неприятно зреет ненавистное чувство ревности. Смешно ли… к другу, но ревную… Почему Ирка со Славкой милая и улыбчивая, а со мной колючая и язвительная?

«Потому что я ничего хорошего ей не делал! – приходит ответ из ниоткуда. – И даже нейтрального… Вечно задираю, принижаю, уязвляю, заставляю смущаться и краснеть!»

Совсем хреново становится, когда Морж с Корольком в гараже скрываются. В ногах так и зудит испортить парочке очаровательный тет-а-тет своим наглым вторжением. Но сдерживаю жалкий порыв и упорно продолжаю разгребать завал в горелых развалинах своего дома.

– Прикинь, – захлёбывается эмоциями Славка, когда разминаю спину на минутном перерыве, – у соседки твоей такой автопарк, что у меня глаза на лоб полезли!

– Они до сих пор там, – сухо констатирую. Ловлю недовольный взгляд Тёмыча, заинтересованный Ромки.

– Ещё бы, – не замечает моего настроения и язвительности Морж, – я под капот «ашки» заглянул… Зверь, а не тачка! Она её прокачала, там движок…

– Знаю, слышал и видел, – обрываю друга, опять уставляясь на Зура. Братан уже в теме насчёт моих планов, другие нет.

– Вот бы ты у Королька тачку одолжил на СВМА? – в глазах друга столько надежды, что прям тошно.

– Мгм, – киваю рьяно, не скрывая сарказма, – как ты себе это представляешь? Ир, дай тачку погонять в гоночном турнире, где каждый второй будет рад твою ашку сделать хламом из категории «не подлежит восстановлению». Да, Игнат, на! Не жалко… – утрирую, нарочно коверкая голос.

Морж задумчиво чешет затылок:

– И то верно. Я бы дал, но она… Слушай, но тебе ведь нужна тачка, может, что-то попроще взять, я гляну… – это неуверенно и с лёгкой заминкой. – Правда, давненько руки не марал, – смущённо подмечает Морж, – а столько новых фишек появилось…

– Слав, – подаёт голос Штык, – мысль крутая. Ты же в школе неплохо с машинами управлялся… – взгляд на меня в поиске поддержки, опять на Славку.

– Ага, – грустнеет Морж, – с батей в гараже начинал, а потом, – совсем куксится, – все познания свёл к вскрытию и угону, – это уже оканчивает на траурной ноте.

На миг умолкаем.

А ведь и правда у Моржа были руки золотые. Он в своё время помогал копеечный хлам перебирать в достойный транспорт, пока совсем не сорвался на дурь.

– Хотел бы автомехаником быть? – уточняю на всякий.

– Да кто ж меня с моим послужным возьмёт? – ворчит Славка, досадливо пиная камушек.

– Это точно, – не буду обнадёживать, но как только выдаётся минутка, набираю Лешака. Геннадия Лешовского, хозяина автосервиса, где сам машину прокачиваю, да мелкий ремонт делаю.

– Здоров, Вёрст, – приветствует мужик. Мы с ним на «ты». Он мне должен – я ему раскрутиться помог, да и до сих пор в его сервис народ направляю.

– Здрасти, – учтиво, но без лести.

– Давненько не видно, не слышно…

– Не с чем, – улыбаюсь, хотя не до улыбки. Мою малышку удерживает Шум…хер.

– А сейчас чего? – хмыкает Лешак.

– Тебе толковый механик нужен? – в лоб.

– Толковый всем нужен, да где ж его взять? Молодёжь нынче такая, что за волосы хватаешься и седеешь. Борзые, тупые и совершенно без знаний.

– Есть у меня друг, но он с прошлым, и если бы ты его взял под мою ответственность… так сказать, на передержку…

– У меня автосервис, который себя уже зарекомендовал, а не центр реабилитации…

– Знаю, – перебиваю без заискивания, – но парень быстро схватывает, и чувствует транспорт, как знахарь недуг. Если дашь ему шанс, он удивит. Гарантию даю… Но ему нужно… нужен кислород. И работа в мастерской может стать тем спасительным глотком, что вытянет его на поверхность.

– Головой отвечаешь, – слышу недовольство, но мужик умный, понимает, что лучше не отказывать.

– Боюсь, она уже ничего не стоит, – с горечью. – Когда знахаря прислать?

– Сегодня! Гляну, но только потому, что тебе должен.

– Спасибо, век буду признателен!

– А то, – смешком обрывает разговор Лешак.

– Короче, – останавливаюсь возле своих. Друзья уже тусят около тачки Тёмыча, ожидая меня, – Зур, если не сложно, к Лешаку в мастерскую этого закинь, – киваю на Моржа.

– Боюсь представить, что ты ему сулил! – Глаза Зура чуть ли не из орбит лезут. Штык неверующе присвистывает, а Славка застывает с отвисшей челюстью.

– И не пытайся, – отрезаю хмуро. – Морж, если ты меня опять подведёшь, убью! У Геннадия крутая мастерская. У тебя есть шанс зацепиться, испортишь его… больше вариантов не будет.

– Да ты что? – заикается друг. – Я… да ни за что… – захлёбывается от переизбытка чувств. Я бы тоже кончал, не веря счастью, если бы мечта, о которой и мечтать страшно, неожиданно сбылась. – Никогда… – заверяет горячо, – зуб даю!

– Знаю, знаю, – морщусь, – проходили… Всё, давайте, – выверенными жестами прощаюсь с друзьями – жму руки, похлопываю по спинам, – спасибо за помощь. Если что – на трубе.

– Угу, ага, аха… – летит рваное.

Жду, когда ребята отчалят, и только после иду домой.

***

– Мне руководитель практики сказал, что у вас с нового года группа будет набираться, – нарушаю молчание, когда сидим за столом после работы. Медленно ковыряемся в тарелках, все устали неимоверно.

Ира, Юлия Степановна и ещё пара соседок остаются в погорелом доме, чтобы очистить помещения от мелкой грязи, да что-то уцелевшее собрать. Они рассудили, что сами это сделают, и когда приедут строители, им будет легче начать работу.

Друзья разъезжаются, клятвенно заверяя, что если надо, ещё помогут, поэтому я и Иркин отец остаёмся один на один, деда не считаю – он быстро перекусывает и уходит к себе в комнату. Он второй день меня избегает. Знаю причину, но у меня планы… и менять их не буду… даже из-за хорошего отношения к соседям.

– Да, но я очень привередлив и требователен, – дожёвывает последний кусок мяса Сергей Николаевич.

– Я этого не боюсь, – не кичусь, знаю свои возможности и упорность в работе. Я идейный генератор – вон у меня команда как слаженно трудится, в этом моя заслуга. Руководитель должен уметь организовать работу подчинённых…

Да и вообще, сосед что, думает, я напрашиваюсь? Вот ещё! Просто сидим, молчим. Раз появляется возможность обсудить что-то стороннее, говорю.

– Меня интересуют проекты по моей направленности, – продолжает сухо рассуждать Иркин отец, отставляя тарелку.

– Знаю, у меня есть пара идей…

– Даже пара? – усмехается Корольков и откидывается на спинку стула. Мне не нравится такая реакция, мужик будто сомневается в моих словах. Я не зазнайка, но попусту не болтаю. Если говорю, значит так и есть!

– Да, они побочкой появились из моего нынешнего проекта. Но кажутся очень рентабельными и достойными.

Отец Ирки молча сверлит меня въедливым взглядом:

– А как насчёт… – затягивает небольшой монолог о проекте Сашки Рябцева с пятого курса. У него улётная работа, он по ней диплом досрочно накатал. Единственный со всего курса, кому пророчат блестящее будущее. Себя в расчёт не беру, я на год младше. Он уже даже наброски диссертации успел наваять. Не хочу бахвалиться, но тоже немного принимал участие в работе.

Мы обсуждаем сначала эту тему, потом переключаемся на другие.

– Да и у Иришки моей очень занятная работа.

– Мгм, – соглашаюсь неохотно, – я… того, ну… – чуть мнусь, признаться в собственных низких поступках очень сложно, – через знакомых пробивал… В общем, нашёл лазейку и тоже полистал её материалы. Возиться долго, но мысль многомиллионная.

– Если не больше, – склоняет голову мужик, – вот только отвлекаться ей на стороннее нельзя, иначе завалит работу.

На миг умолкаем, а затем плавно подходим к моим проектам. Тут даже возбуждаюсь, ведь своё дитя всегда интереснее чужого, да и наводящие вопросы Сергея Николаевича начинают меня толкать на очень интересные следующие этапы.

Потом сосед переходит на вопросы по микробиологии, причём не только моего курса, но и дополнительный материал. По верхам скачем по профилирующим дисциплинам, которые отец Ирки будет преподавать на пятом курсе. Мужик в плане науки – зачётный. Круто рассуждает, знает очень много. Не перебивает, даёт договорить до конца, но как только заминаюсь, уточняет, дополняет…

Ровно кивает, тихо улыбается, в глазах живейший интерес, а когда я устало тру переносицу, подытоживает:

– Вот видишь, ничего нет сложного – сдать мне предмет. Если ты знаешь тему, заваливать не собираюсь. Завтра зачётку принесёшь на кафедру, я поставлю оценку.

– Что? – торопею от неожиданности.

– И если будешь продолжать в том же духе, я бы с удовольствием поработал с тобой над проектами.

– Я… – запинаюсь. – Я… – не нахожу слов.

– Душ и спать, – вновь становится холодным мужик. – Устал, пойду отдохнуть.

Провожаю его растерянным взглядом, и только он скрывается за дверями своей комнаты, беззвучно ору:

– Да! Да! Да!

Бл***, да я везунчик! Единственное омрачающее момент – радуюсь, что человек, которого ненавижу, признаётся в уважении и готовности сотрудничать!

Хрен с ним. Потом подумаю об этом. Главное, основную проблему на ближайшее время решил!

***

Принимаю душ, но спать не ложусь. Сижу в зале с конспектом по предпоследнему предмету из оставшихся, и читаю материал, чтобы завтра закрыть дисциплину. Тетрадь между прочим у сокурсника одолжил. Ему предмет сдавать через неделю, а мне уже завтра. Успею вернуть!

Не то чтобы не помнил, просто повторение – мать учения, да и время убить нужно. Жду женщин. Идея у меня появилась… Хочу попробовать воплотить её в жизнь.

Однажды вычитал интересную мысль, что завоёвывать женщину нужно с её матери. Если смогу найти подход к… мамы у Ирки нет, значит остаётся бабуля, – к Юлии Степановне, то… есть вероятность, что Королёк тоже поддастся моему очарованию.

Вот такой я мило продуманный, очаровательно неповторимый, подло неподражаемый гад!

Когда возвращаются охающие и скулящие «девчата», невольно кошусь на них. Никогда подобной картины не видел. Даже мелькает в голове глупая фраза «настоящая семья». У меня никогда не было такого. Бабушек и дедушек, братьев, сестёр… Только мать, да отец, и то, пока последний не умер…

Поглядываю на Ирку. Прикольно бы было, если б и моя девушка вот так… рядом с моей мамой… Плечом к плечу, без ссор, упрёков. Аха-ха, прикольно, даже улыбаться начинаю:

– Девчонки, да вы, как в поговорке, и коня на скаку, и в горящую избу…

– Очень смешно, – кривится Ирка. Смахивает прядь волос, выбившуюся из косы, но на лице оставляет грязный след от копоти, которой испачканы руки.

Ловлю себя на том, что не могу оторваться – опять залип. Так хочется подойти и коснуться. Щеки, чумазого пятна…

Бл***, совсем нежной натурой стал. Кто бы по башке долбанул?!

Чтобы глаза не мозолить, да не ловить себя на всё более сопливой теме, спешно ретируюсь на кухню. Беру чайник, заварку и возвращаюсь в зал. Сервирую стол под удивлёнными взглядами женщин. Кушать готовить – не моё, а вот напоить чаем – влёгкую. Ну и подогреть уже готовое несложно.

Я, конечно, не лучший помощник по кухне, но такую малость могу организовать.

Продолжаю читать, пока женщины ужинают, пьют чай.

– Спасибо, – выдавливает усталую улыбку Юлия Степановна, окончив трапезу.

– Шутите? – закрываю конспект. – Это вам спасибо. Что приютили, что кормите. Кстати, денег на питание завтра обязательно дам…

– Бог с тобой! Какие деньги?! – охает Юлия Степановна. – В тесноте, да не в обиде, да и выделить тарелку супа или второго не накладно.

– Ну уж нет, на шее вашей так просто висеть не буду. Так что, спасибо… за всё, и тем более, помощь дом разгрести.

– А как же не помогать?! Мы же… – бабушка бросает осторожный взгляд на Ирку, – соседи…

– А скоро ещё и породниться можем, – киваю многозначительно. Королёк аж чаем давится. Смешливо кошусь на неё. Дурочка, неужто подумала, что я намекаю на нас, я вообще-то про её папку и свою мамку. Ну да ладно, зачем в пустую разуверять?!

– Ладно, пойду, посуду помою.

– Ой, – вздыхает сокрушённо бабушка, – оставь, я сама…

– Да что вы! – Ага, сейчас. Сегодня я благородный рыцарь! Решил завоевать доверие Юлии Степановны, значит поменьше пошло-шокирующего и побольше вежливого, галантного и обходительного!.. – Вы устали, отдыхайте. Я сам, – патока так и льётся, как из рога изобилия.

Складываю удобней тарелки, чашки и скрываюсь на кухне. Не сломаюсь, могу и помыть.

Ира

Одолеваю пару ступеней в надежде принять душ спокойно, пока Игнат занят, но оборачиваюсь к бабуле. Как бы она сейчас с Селивёрстовым ни любезничала, со мной молчалива. Глядит букой, даже не волнуется, почему я не покушала. Поковырялась в тарелке, но мне кусок в горло не лезет!

Равнодушие аномально! Этого отродясь не было!!!

Бабушек! Всех! Без исключения! Волнует! Покушали ли их внуки!

Значит, бабушка тоже не на моей стороне, а это обидно вдвойне. Не выдерживаю:

– Ба, – останавливаю родственницу, собирающуюся покинуть зал в направлении своей комнаты. – Вот за что ты на меня дуешься?

– Я не дуюсь, – бормочет бабуля.

– Ещё как! Не спрашиваешь, как дела в университете! Не обращаешься за помощью по хозяйству, дом разгребали – и слова не сказала! Ты знаешь, – моему негодованию нет предела, – то, что во мне отец усомнился – ранит, а вот то, что ты – убивает! Это хуже выходки Игната, который развлекается на полную, да руки потирает, что теперь моя семья ходит и в молчанку играет. Я. Тебе. Никогда. Не врала. Я. Не. Спала. С Игнатом!

– Ир, – затравленно ойкает бабуля и косится на дверь комнаты отца, – не кричи…

– Почему? Мой шёпот никто не слышит, так хоть может крик до вас дойдёт!

– Милая моя, – трясёт головой бабушка и спешит ко мне, останавливается под лестницей аккурат напротив меня. Голову задирает. – Меня не это обидело, а то, что ты… ну, не поделилась, что ли… Я всегда тебе твердила, что могу всё выслушать, только я тебя и пойму. Как женщина, как мать, как бабушка… Игнат, когда не высокомерный и заносчивый, очень даже милый парень. Вон, как сегодня…

– Ой, ба, – всплеск рукой, – это игра! Он говнюк, его остерегаться нужно. Он тебе на глаза розовые очки надевает, а ты и радуешься…

Мои слова достигают цели. Бабуля хмурится. Губы жуёт.

– Блин, мне нечем делиться, – с горечью продолжаю настаивать. – Да я бы с удовольствием, но нечем… – Сомнение в глазах бабушки всё равно читается ясно и чётко. Досадливо качаю головой: – Не хочу больше об этом. Раз не верите, не верьте. Окей! Я сплю с Игнатом! – ору на весь дом и даже слышу, как на кухне под аккомпанемент льющейся воды с грохотом падает посуда. Круто! Я произвела впечатление на Селивёрстова. Он теперь вообще как сытый кот будет по дому ходить!

– Так лучше? Ба, он такой клёвый в постели, хочешь подробностей? – это уже добавляю с изрядной порцией яда. Бабуля краснеет. В глазах блестят слезинки, губы подрагивают. Она даже руки к щекам прикладывает. – Да, ба, – тоже запинаюсь, глаза неприятно жжёт. – Видимо, не надо было быть хорошей девочкой, – делаю несколько шагов по лестнице и опустошённо выдыхаю: – Игнат ещё со школы меня доставал. Мы ненавидим друг друга… И… он тот, из-за кого я отсюда бежала! – больше ничего не хочу говорить, быстро иду к себе в комнату. Мне нужно успеть кое-что забрать, переодеться, да компом воспользоваться, пока наглый тип снова не явится в мой мир!

Игнат

– Говорил же, что скажет! – тихо сам с собою, под нос, не скрывая улыбки, продолжаю намыливать посуду. Она сделала это! Не знаю, что произошло в зале, но крик «Я сплю с Игнатом!» теперь дятлом стучит в голове. Даже если это была шутка, нескрываемый сарказм – выжму из ситуации и фразы по-максимуму.

Игра… но она мне нравится всё больше… Как, впрочем, и сама Ирка!

Немного дав Корольку времени, – ясное дело, устала, помыться нужно, – иду в свою комнату… Да! Уже к себе в комнату!

Королёк за столом… спит, уткнувшись носом в тетрадь. Видимо, читала, и её срубило. Если сначала хочу дверью громко шибануть, чтобы девчонка подскочила, то вместо этого, протяжно выдохнув, плотно затворяю дверь и тихо прохожу в комнату.

Может, на ухо крикнуть?

Ах-ах, пусть заикой останется…

Или тряхануть как следует за плечи – испугается, вскочит… запнётся, упадёт…

Размышляя, какую пакость учудить, тихонько приближаюсь. Несколько секунд раздумываю, что б такого сделать, чтобы потешить себя, но в итоге касаюсь светлых волос. Едва ли…

Ирка коротко мычит, чуть головой ведёт, мол, отстань.

Забавно… Она даже сонная от меня уворачивается.

Заглядываю в тетрадь… Конспект.

Что же ты такая красивая… и такая умная.

Задумчиво смотрю на девушку и не могу понять, чем же она меня так цепляет, что из-за неё уже думать ни о чём не могу. Она, безусловно, хороша собой, но это природа постаралась, да и много девчат есть гораздо красивее, чего уж грешить?!

Хорошая фигурка, но и в этом нет её особой заслуги.

Она многогранная: настырная, умная, целеустремлённая, упрямая. Будоражит тем, что настоящая: возбуждает, совершенно не прилагая к этому никаких усилий. Она органична во всём, за что бы ни бралась. Не играет, не кокетничает… Живёт, и не пытается понравиться всем. Ей плевать на мнение других, она слишком самодостаточна…

Слишком! Самодостаточна!

Это открытие серпом по сердцу проходится. В душе поднимается буря неугасаемой злости и… растерянности. Не бывает таких эмоционально непрошибаемых девчонок и настолько самодостаточных! Мне жизненно необходимо знать, что ей недостаёт… меня! Что она нуждается! Во мне!

Бл***! Так вот в чём дело?!

Я с детства хотел для неё стать кем-то. Плевать, в каком амплуа: мучителя или соблазнителя. Уже тогда интуитивно жаждал стать тем, без кого она будет ощущать пустоту. Тем, кто станет частичкой, которой ей всё же… не хватает. И, чёрт возьми, совершенно не крошечной частичкой. Частью… её жизни!

Меня пугала её взрослость! То, как она стойко пережила смерть матери. С каким невероятным спокойствием приняла отъезд отца. С каким равнодушием шла по школе, когда вслед летели уничижительные реплики и откровенные шутки. Как принимала удары и молчала… Да, она сносила всё молча, с жутким по своей зрелости достоинством. Таким, от которого моя кровь кипела. Кипела настолько, что хотел сделать девчонке всё больнее и больнее.

Мне было жизненно необходимо вывести её на эмоции, которых во мне – океан и ещё бескрайние моря. Эмоции, которые в моей семье считались нормой…

Чтобы увидеть, что ей плохо или хорошо, больно или приятно… плевать как, главное… чтобы убедиться – она живая!

Только с хе*** ли? Она что-то со мной сделала? Околдовала?

Да! Скорее всего, приворожила. Специально, чтобы мои мозги плавились, и я был слабаком.

Наедине с собой, в тишине, пока никто не видит, я согласен на все её условия. Только бы знать, какие они… эти правила.

Бережно убираю растрёпанные волосы девчонки на одну сторону, захожу с другой. Аккуратно подхватываю Ирку на руки. Она сонно моргает, а я, словно папа, несу своё чадо и успокаиваю:

– Тшш, спии-и-и, – шепчу.

Соседка нежно обвивает меня за шею. Ластится головой к моей груди и шумно выдыхает. Меня пробирает аж до пальцев ног. Гормоны тотчас бурлят.

Бля***, моя незамедлительная и однобокая реакция на Ирку!

Делаю пару шагов к постели и кладу ношу с краю.

Я, конечно, благороден, но не настолько, чтобы позволить Корольку спать одной в её постели. Устаю, как чёрт, но глаза долго не могу сомкнуть, просто глядя на мирно спящую Ирку. Мне хорошо рядом, тепло…

Пока она не видит, не рычит, не сопротивляется, подгребаю ближе и утыкаюсь носом в её затылок.

Моя…

Наутро просыпаюсь один.

ГЛАВА 4

(День третий, ночь четвёртая)

Игнат

Уже принимая душ и прокручивая вчерашние события, меня осеняет, что не могу соваться на кафедру с зачёткой – там Лерка. Даже как следует не успеваю посмаковать свои воспоминания о Корольке в моих объятиях, бегу вниз. Очень надеюсь, что Сергея Николаевича увижу там.

Не везёт, отца Ирки нет. При моём появлении бабушка и дедушка заметно хмурятся и умолкают.

– Доброе утро, – бросаю спокойно, без льстивой уважительности, чтобы не дай бог не подумали, что заискиваю.

– Доброе.

– Доброе утро.

Отбрасываю рюкзак на диван, сажусь на стул.

– Завтракать будешь? – торопится вставать Юлия Степановна.

– Не, спасибо, – останавливаю. – Я в городе перехвачу. А Сергей Николаевич куда поехал?

– В университет, насколько мы поняли, – косится на деда бабушка, – а что? – внимательно на меня.

Шумно выдыхаю. Нужно срочно что-то придумать.

– У вас номер его телефона есть?

– Да, – растерянно кивает соседка.

– Можете дать или набрать?

– Конечно, – Юлия Степановна из кармана домашнего сарафана выуживает простенький мобильный. В меру своей торопливости клацает по клавишам, а после прикладывает аппарат к уху:

– Сергей, прости, что отвлекаю, – мнётся, кидая на меня затравленный взгляд. Я делаю жест рукой: «дайте телефон». – Игнат хочет с тобой поговорить. Ты можешь?.. Ага… – кивает и протягивает трубку мне.

– Здрасти, – брякаю вместо учтивого приветствия.

– Доброе, – осторожничает мужчина.

– Сергей Николаевич, я по поводу вчерашнего экзамена.

– Да, я тебя слушаю.

– Можно подъехать, но не на кафедру…

– Хм, я буду в университете до обеда. Большей степенью сегодня занимаюсь в лаборатории, если хочешь, можешь подняться туда.

– Да, это лучше, спасибо. А когда удобнее?

– До полудня, потом буду по административным кабинетам бюрократические вопросы улаживать.

– Хорошо, спасибо! – возвращаю трубку Юлии Степановне: – Спасибо, – это уже бабушке. – Хорошего дня, – всем.

– И тебе, – улыбается натянуто соседка.

– Спасибо, тебе тоже, – бормочет дед удивлённо.

Уже шагая к двери в гараж, хлопаю себя по лбу, а возвращаясь к столу, из кармана джинсов выуживаю несколько купюр. Кладу перед пожилой четой.

Дружное: «Игнат», – тормозит, ещё не успеваю отвернуться.

– Игнат, – суетливо бормочет Юлия Степановна, – я же сказала…

– Я приживалка, но на кусок хлеба средства есть. Это не обсуждаемо!

Ира

Я проснулась в постели с Игнатом?!

Я проснулась в постели с Игнатом!

Я! Проснулась! В постели! С Игнатом!

Не хочу показаться истеричкой, но, блина, я безмолвным криком пытаюсь разорвать тишину, потому что проснулась в постели с парнем, которого ненавижу! От которого меня трясёт! Который вечно портит мне жизнь! И который… меня пугает до нервного срыва своим мужским обаянием и наглым напором.

Я собиралась держаться от него подальше, но проснулась в его объятиях! Реально! Он меня обнимал… Крепко и в то же время нежно, подгрёб к себе и уткнулся носом в мой затылок…

От воспоминая щёки начинают гореть, в животе растекается мерзкое тепло.

Что за фигня? Почему я так реагирую на соседа?

А-а-а! Не хочу!!!

Вот так и было, когда проснулась… Только сообразила, где я и кто рядом, чуть в голос не завопила от ужаса!

Не желаю лишний раз плакаться и надоедать своими проблемами, но мне нужен совет. Подруги! И к счастью она у меня есть. Ксения!

По соцсетям точно не буду вести переписку – а вдруг Игнат залезет? Не уверена, что он такой, но и в обратном тоже.

Поэтому нужно по телефону или встретиться лично.

Анютка – хорошая, но она не так сильна в жизненных ситуациях с мужчинами, как Ксю. Да к тому же последнее время Сежикова часто в задумчивости витает, затаённая улыбка, одухотворённость. Отвечает на загадочные звонки, личным не делится, а из лаборатории сбегает раньше остальных.

Влюбилась, как пить дать! И, как понимаю, роман у неё с Артёмом. Неожиданно и удивительно. Вот же судьбоносная вечеринка!

Кстати, Антон тоже нет-нет, да и спешит по делам. Ещё тот шпион. Ни разу не обмолвился, куда уходит, почему…

Я стараюсь не приставать с расспросами – если захотят, сами расскажут.

Не знаю, как они, а я созреваю! Мне необходимо выговориться!

Вот и сегодня Нютка с пунцовыми щеками и блеском в глазах виновато бормочет:

– Знаю, что нужно работать, но мне очень уйти нужно…

– Конечно, – веду плечом. – Только не забывай про конец учебного года. Нам предстоит многое доделать. Проект под ударом!

– Ага, понимаю, – неопределённо кивает девушка и прикусывает губу. – Сегодня лишь на часок раньше.

– Ясно, – бросаю сухо, – личная жизнь, куда без неё…

Домой меня, ясное дело, не тянет – там оккупант может быть. А я пока не знаю, как себя вести, чтобы спокойно сталкиваться с ним лицом к лицу. Особенно после того, как гад меня в постель уложил, да принагленько рядом уснул. Я с утра еле из его оков выбралась…

Поэтому сижу в лаборатории даже после ухода Тохи. Себя уговариваю, «ещё немного, для работы полезно», но на деле просто оттягиваю момент возвращения домой.

– Ксю, – тяну в трубку, когда решаю, что только она мне может помочь.

– Да? – голос подруги звучит странно приглушённо.

– Я помешала? – задумчиво умолкаю.

– Ну, скажем так, – хихикает Ксения, – я одновременно пытаюсь и с тобой говорить, и одеться для свиданки.

– У-у-у, – скулю разочарованно. – Ты сегодня занята?

– Планировала, – пыхтит Ксю, – но если у тебя горит, – добавляет уже более спокойно и рассудительно. – Что-то очень-очень важное…

– Ладно, не буду мешать, – отзываюсь с толикой обиды. Нет, не на подругу, скорее на ситуацию.

Уже почти пальчиком успеваю мазнуть по экрану, как слышу:

– Ир, – виновато зовёт Бравина, – очень надо?

– Да, хреново мне, – признаюсь, как на духу. – Очень выговориться нужно! А ты, так и…

– Чёрт, – брякает Ксения. – Час-два терпит? – уточняет заискивающе.

– Ага, – соглашаюсь спешно. – Я пока в лаборатории поработаю.

– Отлично! – радуется Ксю. – Давай в кафешке напротив, где мы и встретились.

– Спасибо, – выдыхаю благодарно.

Кладу трубку и погружаюсь в формулы, пробирки, склянки и записи.

***

– Уф, прости, – плюхается на мягкий диван в кафешке Ксения, – успела.

Мда, полчаса опозданием почти не считается…

– Ага, – гляжу на раскрасневшееся лицо подруги, светящиеся счастьем глаза, на улыбку, что не сходит с губ. – Ты с Антохой мутишь? – без предисловий и сюсюканья.

Ксения тотчас пасует, взгляд становится испуганным. На щеках бледные пятна выступают:

– Зачем так?.. – выдаёт обиженно и прикусывает губу.

– А как надо?

– Ну, – тянет Ксения. – Чёрт, – тихо шикает, – так заметно?

– Я могу быть глупой, слепой, но дважды два складывать умею, – отрезаю нарочито хмуро. – После той вечеринки Ярович сам не свой. То формулу не так перепишет, то пробирку уронит, то отзывается невпопад. Да и ты… – перевожу взгляд на чашку с чаем, что кручу в руках. – Мне на глаза вы ни разу не попадались вместе, но я догадалась.

– Прошу, – шепчет Бравина, косясь по сторонам, не слышит ли нас кто. – Никому не говори, я и сама толком ничего не могу понять. Не хочу… То есть хочу… – опять жуёт губу.

– Обижаешь, – теперь мрачнею не показнó. – Кому и что говорить? Я рада за вас…

– Не надо, – нервно дёргает плечом подруга. – Не хочу о себе. Мне нужно многое обдумать, принять, взвесить. Я пришла с тобой встретиться и выслушать тебя. Что случилось? – с непринуждённой бодростью водружает руки на стол.

Пока делаем заказ и ждём, вкратце рассказываю последние новости своей нелёгкой жизни. Про споры и ругань с родственниками, вольности Игната, про то, как проснулась с ним в постели…

– Офигеть, – выпучивает глаза Бравина. – Он что, так и остался у тебя в комнате?

– Ага! Я же тебе говорила, – хмурюсь.

– Ну, я была уверена, что он уже на следующее утро смотается и начнёт по постелям подружек скакать.

– Пока он скачет по моей, – перекашивает от мысли. – И я боюсь уже в собственную комнату войти, вдруг он голый…

– Ну, лишь бы другую деваху в твою постель не приволок. С него станется! – кивает значимо Ксю.

– Фу, – морщусь. – Это! Моя! Постель! – шиплю, расставляя акценты. Умолкаю на миг, осознав, что хоть и говорю шёпотом, но на нас всё равно косятся некоторые посетители. – Моя ванная! Моя комната! Там всё моё! – это добавляю тихо-тихо, но зло и решительно.

– И что думаешь делать?

– Не знаю, потому тебя и вызвала.. Может к Аньке напроситься?

– Как вариант, – задумывается Бравина. – Но это не выход из положения.

– Почему?

– Опять сбегаешь от проблемы, а её нужно решать – устранять!

– Думаешь, Селивёрстова стоит убить? – с нескрываемым серьёзом шучу, пока не догоняю, что конкретно подруга советует.

– Ботаничка-киллер! – пшикает смешком Ксю. – Теперь я тебя уже боюсь… Знаешь, что? – делает надменным лицо, – я бы на твоём месте ему войну объявила!

– Ну, я о ней думала… Только как? Из меня военный стратег, как из Спартака балерина, – обжигаюсь глотком горячего чая, как только официант приносит наш заказ.

– Не позволяй себя выжить из комнаты или задвинуть в угол. Не уступай даже в мелочах, – кивает в такт словам Ксю и тоже отпивает из чашки ароматный кофе.

– Да он!.. – задыхаюсь негодующе, меня переполняет буря чувств. – Да я…

– Вот-вот, – кисло заключает Ксения, – сбегаешь, пасуешь. Ты же крутая девчонка: умная, красивая, спортивная. Ты везде справляешься на «отлично», но почему-то теряешься рядом с Игнатом!

– Знаю, и меня это жутко бесит. Всегда бесило. Ещё со школы. Я не хочу быть размазнёй, да и, признаться, обычно неплохо даю отпор, но ему… С ним…

Бравина на меня странно смотрит, на губах змеится коварная ухмылка.

– Ты что? – насупливаюсь.

– Я бы сказала, что у тебя к нему чувства.

– Ну да, я его ненавижу…

– Неа, – разоблачительно мотает головой Ксю. – Если не любовь, то, как минимум, симпатия!

– Я тебя умоляю! – закатываю глаза. – Я! Его! Со школы! Ненавижу!

На нас уставляются если не все посетители кафешки, то большая часть точно. Даже стыдно становится, жар к лицу приливает. Ксения оглядывается и извиняюще отмахивается:

– Это она о затянутом переходном периоде и вечных ПМС! – для зевак, – Ага, – это уже с явной насмешкой кивает мне, – я так и поняла.