Читать книгу: «Двойной латте в дождливый день. Горячий шоколад в зимнюю ночь. Комплект из двух книг», страница 10

С этой мыслью я вернулась к себе.

Рэйден

– Я, конечно, все понимаю, но не могла бы ты впредь заявляться ко мне в более приличном виде? – смущенно промямлил я, резко отвернувшись, когда Мэл танцующей походкой вплыла в мою комнату в одном лишь полотенце.

– Прекрати нудить. Мы видели друг друга голыми.

– Нам тогда было пять.

– Сомневаюсь, что с тех пор у тебя там что-то сильно изменилось.

Я услышал игривый смешок.

– Еще как изменилось. И у тебя, между прочим, тоже. Почему ты принимала душ на нашем этаже? Опять не захотела ждать очереди?

Доказанный факт: на женских этажах всегда были очереди в душевые. Очевидно, парни в общежитии купались реже.

– Очередь там и впрямь огромная, а я опаздываю. Мы с группой поддержки едем на стадион на автобусе, который отходит уже через полчаса, – деловым тоном объяснила Мэл. – Все, можешь поворачиваться.

Мелани стояла передо мной в шортах и футболке, на которой виднелись мокрые пятна из-за того, что она натянула одежду на влажное тело. Она подошла ко мне, сжимая в руках сумку с банными принадлежностями, и звонко поцеловала в щеку.

– Порвите их всех!

– Обязательно, – заверил я.

В том, что мы одолеем противников, я не сомневался. Ради этого мы тренировались на износ и на все сто процентов готовы к матчу.

После ухода Мэл я начал собирать спортивную сумку. Волнения не было – лишь азарт. Я всегда воспринимал волейбол только как хобби, и, видимо, та легкость, с которой я относился к любимому виду спорта, помогала мне играть настолько хорошо, что меня взяли в основной состав университетской сборной. Конечно, я добросовестно тренировался и выкладывался на играх по максимуму, но никогда не расстраивался из-за проигрышей и не боялся облажаться.

Спустя минут пятнадцать в дверь постучались.

При виде Кнопки я сразу же расцвел, а когда заметил, что она принесла мне, и вовсе растаял от умиления и нежности.

– Это тебе. Решила не откладывать до окончания матча. Ты для меня в любом случае чемпион. – Она улыбнулась, но мне показалось, что она была чем-то озадачена.

Я коснулся ее щеки.

– Эй, у тебя все хорошо?

– Да, кекс горячий, надо поставить.

– Конечно. – Я отступил, и Айви быстро прошла к столу. В больших варежках-прихватках и коротеньких шортиках она выглядела так мило, что мне хотелось ее зацеловать. Что я, собственно, и сделал.

– Ты давно пришел? – спросила она, сидя у меня на коленях, когда мы переместились на кровать.

– Где-то полчаса назад. А что?

Айви покачала головой:

– Ничего.

Прижав Айви к себе, я завладел ее губами. Мне нужно было выходить, а я не мог насытиться ее сладкими поцелуями.

– Зак придет на матч? – спросила Айви, снова отстранившись.

– Нет, он не любит волейбол.

– А он давно ушел?

– Нет, минут двадцать назад. Почему спрашиваешь?

Кнопка вела себя очень странно. Она нахмурилась и уже хотела что-то сказать, но в этот момент в комнату без стука ворвался Дэн. Айви встрепенулась и слезла с моих колен, словно нас застукали за чем-то постыдным.

– Ты еще не готов? – возмутился Дэн.

– Во-первых, научись стучать, а во-вторых, мы договаривались встретиться через пятнадцать минут. Хватит, чтобы переодеться.

– Давай живее! – рявкнул он и хлопнул дверью.

Я обернулся к Айви и прижался губами к ее виску.

– Мы обязательно поговорим после матча, а сейчас мне и правда надо собираться.

– Удачи.

Айви улыбнулась, коротко поцеловала меня в губы и, взяв со стола прихватки, вышла из комнаты.

Ее поведение казалось мне подозрительным. Что-то явно было не так, и после матча я собирался это выяснить.

Глава 14. Айви

На трибунах было не протолкнуться. Никогда бы не подумала, что волейбол так популярен в нашем университете. Даже в современных любовных романах в почете были хоккеисты, футболисты и реже баскетболисты. Вы когда-нибудь читали роман про горячего волейболиста? Вот и я нет. А теперь, сидя на скамейке в последнем ряду, возмущалась от такой несправедливости.

Рэйден Вэнс, игравший под номером «7», выглядел просто умопомрачительно в черных волейбольных шортах и белой майке. Он был ниже половины парней из команды, но его дикая харизма выделяла его среди всех. Казалось, он вообще не волновался за исход матча – всем приветливо улыбался, махал рукой ребятам на трибунах, будто голливудская звезда, и искал взглядом кого-то среди болельщиков. У меня в животе бесновались бабочки при мысли, что он ищет меня.

Я с интересом наблюдала за царившей на площадке суматохой. Сначала перед зрителями выступили девушки из группы поддержки нашего университета, потом игроки обеих команд обменялись рукопожатиями, проходя вдоль волейбольной сетки. Команда «Пиратов» была одета в бордовую форму, а некоторые из парней были на полголовы выше самого высокого игрока «Орлов» – коротко стриженного шатена с выбритыми висками.

Во время традиционного приветствия Рэйден задержал взгляд на мне, и его лицо просияло. Он широко улыбнулся и послал мне воздушный поцелуй. Я едва не описалась от восторга, но мгновенно смутилась, когда несколько девушек с ближайших скамеек обернулись в мою сторону.

После того как капитаны команд и судья определили с помощью монетки, кто на каком поле будет играть, прозвучал свисток, возвещающий о начале матча между нашими «Орлами» и командой соперников «Пиратами».

В этот момент Рэйдена словно подменили. От его шутовского веселья не осталось и следа, и он целиком и полностью отдался игре. Его движения были быстрыми, точными и ловкими. Когда он разыгрывал подачи, то сначала стучал три раза мячом по площадке, сосредоточенно глядя на поле соперников, а потом подбрасывал мяч и мощным, выверенным ударом левой руки отправлял его через сетку. Иногда он выполнял подачу в прыжке, и тогда его майка задиралась, оголяя рельефный живот и часть татуировки под ребрами, из-за чего я переставала дышать.

Хотя почти всю первую партию я только и делала, что пялилась на Рэйдена, то во второй даже не заметила, как увлеклась игрой, которая набирала серьезные обороты. Счет был 1:1, и игроки обеих команд становились все более ожесточенными. Подающий «Пиратов» – темнокожий парень ростом под семь футов с жилистыми длинными руками – вкладывал в каждый свой удар какую-то животную ярость. Его подачи были мощными, и «Орлам» приходилось изрядно попотеть, чтобы не потерять мяч.

Рэйден не отставал. Каждый раз он выискивал слабые места соперников и делал точные, резкие подачи, тем самым зарабатывая для команды несколько очков.

К концу третьей партии, которую наши выиграли со счетом 21:25, волосы Рэйдена были влажными, и он то и дело утирал лицо краем майки. Безымянный и средний пальцы его левой руки были заклеены пластырем, а один локоть ободран – что совсем неудивительно, учитывая, что он несколько раз прокатился по полу, чтобы не дать мячу коснуться площадки.

Во время четвертой партии я уже нервно покусывала костяшки пальцев и старалась даже не моргать. Каждое очко в нашу пользу сопровождалось восторженными возгласами с трибуны, а проигранное – досадным улюлюканьем. Зал гудел, и я могла только догадываться, как нервничали сами игроки.

Соперники ничем не уступали «Орлам». Счет шел практически вровень.

Все четыре тайма Рэйден начинал игру с позиции подающего, и я поняла, что подачи – его сильная сторона. Он был невероятно вынослив, и все его удары оставались сильными и четкими, пока в какой-то момент напряжение не достигло апогея и он не сделал неудачную подачу. Мяч улетел в аут, подарив противникам решающее очко в четвертой партии.

Дэн, блокирующий, что-то сказал, и Рэйден начал препираться с ним. Дэн, видимо, был непреклонен, потому что Рэй нахмурился.

Мне до жжения в груди хотелось, чтобы он посмотрел на меня. Хотелось поддержать его хотя бы взглядом, но он ни на что не отвлекался. Он был полностью сосредоточен на игре и выглядел так, словно собирался вытянуть всю игру в одиночку.

Перед началом решающей партии команды снова обменялись площадками. В этот момент в Рэйдена врезался плечом конопатый блондин из команды соперников – их капитан, – и у меня от возмущения все внутри вскипело. Я захотела выбежать на поле и врезать по лицу этому кретину, хотя, будем честны, со своим карликовым ростом даже не дотянулась бы до него. Однако Рэйден не поддался на очевидную провокацию, лишь сжал челюсти и двинулся дальше.

Зато Дэн так просто оставлять это не собирался. Он окликнул парня, и между ними завязался жаркий спор. Когда они начали толкать друг друга в грудь, судья разнял их и пригрозил удалением с поля. Болельщики недовольно роптали на поведение капитана «Пиратов», и на какую-то долю секунды мне даже стало жаль ребят из команды противников. Играть на чужом поле без серьезной поддержки должно быть очень сложно.

Рэйден похлопал Дэна по плечу, сказав ему что-то на ухо, и тот сосредоточенно кивнул. Они оба выглядели измотанными, но решительными.

Раздался свисток, оповещающий о начале пятой партии, которая должна была определить победителя сегодняшней игры. Теперь я поняла, что именно расстроило Рэйдена. Его поставили на позицию левого нападающего, а подачи в начале партии разыгрывал рыжий кудрявый парень под номером «12».

Первую половину партии «Орлы» лидировали, но потом пошла череда мощных ударов со стороны противников, и счет сравнялся.

Я больше не могла спокойно сидеть и, встав со скамьи, подпрыгивала на месте.

– Вперед, «Орлы»! – гремели трибуны, а я прижимала похолодевшие от волнения руки к губам и шепотом молилась: «Вперед, Рэйден!»

Когда счет был 7:10 в нашу пользу, один из игроков «Орлов» получил травму – подвернул лодыжку во время атаки противников, – и на позицию центрального защитника вышел другой игрок со скамьи запасных. Во время замены Рэйден, рыжий парень под двенадцатым номером и Дэн о чем-то оживленно спорили, но когда на поле вышел новый участник, Дэн сжал плечо Рэйдена, что-то прошептал ему, и тот, явно недовольный, вернулся на свою позицию. Его лицо было красным, а по вискам и шее скатывались капельки пота. Мне казалось, он выкладывался больше всех из команды, но я была необъективна – следила за ним внимательнее, чем за остальными.

После замены у нашей команды все пошло крахом. Новый защитник явно уступал предыдущему и потерял немало мячей.

«Пираты» опережали нас со счетом 12:10.

Трибуны замерли в напряжении.

12:11.

Дэн блестящим обманным маневром забросил мяч противникам прямо под сетку.

12:12.

Я чувствовала тошноту от нервного возбуждения и не сводила глаз с Рэйдена, который разминал кисти рук и тяжело дышал.

13:12.

Рыжий кудряш тоже оказался неплох в подачах, но я все равно была убеждена, что Рэйден круче.

13:13.

Еще один удар в пользу наших.

13:14.

Боже, когда все закончится? И почему я считала, что волейбол не напряженный вид спорта?

14:14.

14:15.

«Орлам» оставалось забить всего один мяч, чтобы выиграть.

Подающий «Орлов» отправил крученую подачу на поле «Пиратов», но их защитник сумел принять его и передать центральному блокирующему. Тот попытался совершить обманный маневр, но «Орлы» вовремя предугадали его намерения и отбили атаку. Когда мяч принял нападающий «Пиратов», мои внутренности сжались в комок. Он стремительно отправил мяч через сетку, и игроки второй линии нашей команды потянулись было назад, но в это мгновение Рэйден оставил свою позицию и помчался в центр поля. Он вытянулся всем телом, проехался по паркету, сдирая локти в кровь, и в жалких дюймах от пола отбил мяч. Темнокожий парень принял его и передал Дэну, который пробил мяч в переднюю линию защиты соперников.

14:16.

Все мое внимание переключилось на Рэйдена. Он поморщился от боли и, тяжело дыша, поднялся на ноги.

В следующий миг трибуны взревели и раздался пронзительный звук свистка.

«Орлы» победили со счетом 2:3.

Только сейчас я заметила, что дрожала всем телом. Сумасшедшие эмоции переполняли меня, и мне хотелось выбежать на площадку и на глазах у сотни зрителей броситься к своему парню на шею и расцеловать его как в приторных ванильных мелодрамах.

Но такое случается только в кино.

После напряженного матча и блистательной победы «Орлов» состоялось финальное построение. Противники снова обменивались рукопожатиями, в ходе которого Дэн сильно ударил по руке капитана «Пиратов», а тот в свою очередь проигнорировал протянутую ладонь Рэйдена. Но это его ничуть не задело. Он снова улыбался и выглядел таким счастливым и красивым, что мне уже не терпелось оказаться в его объятиях. И плевать, что он был мокрым от пота.

Болельщики начали выходить на площадку, окружая игроков, чтобы поздравить с заслуженной победой, и я наконец-то смогла сделать то, о чем мечтала весь волейбольный матч. Я вытянула шею, пытаясь разглядеть его макушку среди толпы. Окликнуть его было не так-то просто из-за гула десятков восторженных голосов. Когда я приблизилась настолько, чтобы Рэйден вот-вот заметил меня, случилось то, что так часто случалось в просмотренных мной мелодрамах.

Хотела, как в кино, Айви? Что ж, получай.

Через всю площадку к нему бросилась девушка в короткой черно-белой форме чирлидерш. Она запрыгнула на него, обхватив ногами торс и обняв руками за шею, и принялась целовать в обе щеки.

Я замерла как вкопанная.

Сначала Рэйден растерялся, неуклюже отступив на пару шагов, а потом широко улыбнулся и обнял девушку в ответ. Он поцеловал ее в щеку и только после поставил на пол.

Я сделала один шаг назад. Второй. Третий. Затем развернулась и побежала к выходу.

Мне до боли в груди хотелось придумать этому чертову плейбою-бариста сотню оправданий. Может, это была его подруга детства. Или сестра. Или девушка его лучшего друга. Да что угодно. Я бы крепко ухватилась за любую из этих версий, если бы не одно «но».

Именно эту девушку я видела утром. Именно она вплыла в комнату Рэйдена в одном полотенце.

«Какая же ты наивная и глупая дурочка, Айви». – Голос матери в голове звучал спокойно, снисходительно, с ноткой разочарования.

Да, мам… Ты оказалась права. Снова.

Глава 15. Рэйден

Мы сделали это! Мы победили!

Адреналин кипел во мне, наполняя бешеной энергией, и казалось, что я способен сыграть еще три матча, даже невзирая на дикую боль в боку после падения.

– Молодцы, парни, вы показали настоящий класс! – похвалил нас тренер Сангстер, что было для него большой редкостью.

После обмена рукопожатиями с «Пиратами» на площадку высыпали болельщики, поздравляя и пожимая нам руки, но я искал взглядом лишь одного человека. Айви. Мне не терпелось разделить с ней радость победы, не терпелось сгрести ее в объятия и сладко поцеловать.

– Рэй! Ты был невероятен! – Мелани чуть ли не с боевым кличем запрыгнула на меня. Я зашипел от боли и обхватил подругу, чтобы не потерять равновесия и не упасть вместе с ней на пол. Мэл расцеловала мое лицо, прямо как в детстве, когда я подарил ей огромного плюшевого медведя на день рождения.

– Мэл, здесь вообще-то моя девушка, которой я тебя еще не представил. Она может не так все понять.

По правде говоря, я смутился от ее действий, мои попытки обозначить границы, возможно, выглядели не слишком деликатно.

– Эй! Мы же лучшие друзья, – обиженно пробубнила Мэл и отстранилась. Пытаясь смягчить свои слова, я по-братски чмокнул ее в щеку. – Ну и где твоя девушка, которую ты так рьяно от меня прячешь? – спросила она.

Я вытянул шею и даже привстал на цыпочки, чтобы разглядеть Кнопку среди большой толпы, но ее нигде не было видно. В груди закопошилось неприятное чувство. А вдруг она ушла, не досмотрев игру?

– Она что, ушла? Вот так просто? Даже не поздравив победителя? – возмущалась Мэл, когда мы направились в сторону раздевалок.

– Наверняка что-то случилось. Айви бы ни за что не ушла. Она обещала… – Да, я оправдывал свою девушку перед лучшей подругой и свято верил в то, что ее поведению есть весомая причина.

– Это странно. Неужели она не в курсе, что девушка должна поддерживать своего парня на матче, даже если ей не нравится вид спорта?

Мэл продолжала что-то ворчать, но я ничего не отвечал. Я лишь хотел поскорее добраться до смартфона, позвонить Айви и все выяснить. Вот только когда вышел из душа и достал телефон из шкафчика, все мои мысли о Кнопке были забыты.

На экране высветилось пятнадцать пропущенных звонков: от мамы, Триса, Артура и Уилла. И одно сообщение.

Трис

Рэй, у тебя, наверное, сейчас матч, но как только увидишь сообщение, езжай в аэропорт. Я отправил тебе деньги. Ты нужен нам дома. Папа в больнице.

Мои ноги словно приросли к полу, а текст перед глазами расплывался. Только одна строчка въелась в мозг: «Папа в больнице».

Вероятно, снова проблемы с сердцем. Наш отец даже семье столько времени не уделял, как работе, и расплачивался за это собственным здоровьем.

Выйдя из раздевалки, я столкнулся с Мэл.

– Рэй, только что звонила твоя мама, не могла дозвониться до тебя…

– Я знаю.

– Мне очень жаль, – дрожащим голосом сказала она и обняла меня, уткнувшись лбом в грудь.

Я рассеянно потрепал ее макушку.

– Мне нужно срочно найти декана и предупредить, что улетаю в Нью-Йорк на несколько дней. – Слова машинально срывались с губ, пока все мысли крутились вокруг папы.

– Я полечу с тобой.

– Мэл, не обязательно…

– Не обсуждается.

У меня не осталось ни сил, ни желания спорить с ней, поэтому мы вместе отправились в административный корпус, чтобы поговорить с деканом, и уже через несколько часов вместо отвязной вечеринки в честь победы «Орлов» летели в Нью-Йорк.

Самолет приземлился в аэропорту Ла-Гуардиа к вечеру. Как только мы покинули борт, я собрался позвонить маме, чтобы уточнить, смогу ли сегодня попасть в больницу Святого Патрика или же часы посещения закончились, но телефона нигде не было.

– Проклятье! – выругался я, вытряхивая содержимое рюкзака на скамейку в зале ожидания. – Я потерял айфон.

Мэл попыталась набрать меня, но вместо гудков раздался сухой женский голос, оповещающий, что вызываемый абонент не в сети.

– В аэропорту Арден-Сити телефон еще был при мне, – раздосадованно пробормотал я. – Наверно, я выронил его из кармана, когда снимал куртку. Черт!

– Позвони миссис Вэнс с моего телефона, – Мэл протянула мне новенький айфон последней модели в небесно-голубом чехле, и я совершенно не к месту вспомнил забавные чехлы Кнопки, которые она меняла каждый день.

За короткий разговор мама сообщила, что договорилась с администрацией больницы и меня пропустят к отцу уже сегодня.

– Мне поехать с тобой? – спросила Мэл после того, как заказала для меня такси.

– Не надо, вряд ли папа захочет, чтобы ты видела его на больничной койке. Приходи завтра к нам, или же я заскочу в гости, чтобы поздороваться с твоими родителями.

Мэл понимающе кивнула, а потом быстро обняла меня и, привстав на носочки, поцеловала в щеку.

Я снова вспомнил Кнопку. Вспомнил, как мне всегда приходилось наклонять голову, чтобы она могла дотянуться до моего лица и поцеловать. Я так захотел прижать ее к себе крепко-крепко, чтобы почувствовать биение сердца у своей груди…

Я прогнал непрошеные воспоминания. Сейчас важнее был мой отец.

В больнице меня встретил Артур и провел в палату.

– Как поживаешь? – спросил брат, закинув руку мне на плечо. Мы с Артуром были самыми высокими в семье, но совершенно не похожи внешне.

– Нормально. Как папа?

Артур сразу помрачнел.

– Старик здорово нас напугал. Мы опасались, что у него случился инфаркт. Хвала богу, это был сердечный приступ, но врач предупредил, что если он продолжит насиловать свой организм в том же духе, то в следующий раз так легко не отделается.

Я тяжело вздохнул:

– Боюсь, папу и это не убедит отдыхать больше.

В уютной палате с фиолетовыми шторами тускло горел ночник и стояла тишина, но только я переступил порог, как мама стремительно подлетела ко мне.

– Мальчик мой! – взволнованно прошептала она и крепко обняла меня. Я прижался к ней и, зарывшись носом в темные волосы, уложенные в аккуратную прическу, вдохнул родной аромат духов. Я так сильно соскучился по маме, что не желал разрывать объятия. Мне хотелось продлить этот момент, но звук тихого, рваного вздоха с другого конца палаты вернул меня в реальность.

– Сынок.

У меня в горле встал ком. Я отстранился от мамы и подошел к кровати. Отец был в больничной сорочке и выглядел в ней худее и меньше обычного. А может, он и правда похудел за время моего отсутствия?

– Папа. – Я сжал протянутую ладонь. – Как ты?

– Могло быть и хуже, не переживай, – небрежно сказал он, но по тому, как слабо звучал его голос, я понял, что он только пытается бодриться. – Я рад, что ты здесь, сынок.

Папа всегда был очень сдержанным человеком, и любое его ласковое слово для меня и братьев было сродни желанному подарку на Рождество. Даже сейчас, будучи двадцатилетним парнем, я хотел расплакаться от теплоты в его взгляде.

Я сжал отцовскую ладонь и попытался выдавить веселую улыбку.

– Опять ты себя не бережешь.

– Ну а ты как? Трис упоминал, что у тебя сегодня был матч. Как сыграли? – Папа говорил прерывисто, словно каждое слово давалось ему с трудом.

– Выиграли. – Мне хотелось поправить его светло-русые взлохмаченные волосы, но папе такая забота пришлась бы не по нраву, поэтому я сжал руку в кулак.

– Молодец, я горжусь тобой, – со слабой улыбкой сказал он, и я чуть не поперхнулся слюной от удивления.

Папа хвалит меня? За победу в волейбольном матче? Хотя постоянно только и делал, что попрекал меня за выбранный вид спорта, считая его исключительно женским. По его мнению, я должен был играть в футбол, как он в юности, или хотя бы в баскетбол.

Я бросил взгляд на Артура, и он слегка пожал плечами, давая понять, что тоже удивлен такими метаморфозами.

Пообщавшись с папой еще несколько минут, мы с Артуром оставили его на попечение мамы, потому что ему нужен покой.

Трис и Уилл уже ждали нас дома. Они заказали кучу еды из китайского ресторана, и мы вчетвером устроились в просторной гостиной перед телевизором.

– Рассказывай, оболтус, как твои дела? – Артур отвесил мне шутливый подзатыльник, за что получил от меня подушкой по лицу.

– Нормально, жив-здоров.

– Как живется в захолустье? Еще не решил построить ферму и заняться земледелием? Или вовсе отказаться от благ цивилизации? – протянул в привычной высокомерной манере Трис.

Я показал ему средний палец, и он весело фыркнул.

– Как на личном? Подцепил новую девчонку? – вклинился Уилл.

Братья наперебой забрасывали меня вопросами, и я понял, как рад вернуться домой, даже несмотря на такой мрачный повод.

– Папа сегодня похвалил меня за победу в волейбольном матче, – поделился я с братьями тем, что до сих пор не давало мне покоя. – Я в шоке.

– Да уж, – отозвался Уилл. – Помню, как он постоянно ругался и предлагал записать тебя на балет, раз уж тебя так тянет на «женский» спорт.

Я болезненно поморщился и отправил в рот кусок курицы в остром соусе.

– На самом деле в последнее время папа часто говорил о тебе, – сказал Артур. Он сидел на полу, вытянув ноги вдоль дивана, и держал в руках коробку с лапшой. – Он был уверен, что, лишившись материальной поддержки, ты сразу вернешься. Но ты этого не сделал. Сначала папа ходил злой как черт, а потом в разговорах все чаще начали всплывать слова в духе: «Рэйден такой же упрямый, как я в молодости», «Рэйден добивается своей цели» и все в таком духе.

Я даже не заметил, что уронил кусок жареного цукини прямо на обивку дивана. Наша горничная убьет меня.

– Ого, – только и смог выдавить я.

– Он скучает по тебе, – вмешался Трис. – И как бы тяжело ни было это осознавать, наш отец стареет. А старики все сентиментальные. Вот увидишь, Рэй, скоро он смягчится и примет твой выбор.

– Было бы здорово, – ответил я, искренне надеясь на это.

Следующие несколько дней пронеслись как одно мгновение. Каждым утром я отправлялся в больницу проведать отца. Он шел на поправку и стал выглядеть гораздо лучше, чем в вечер моего приезда. Доктор говорил, что к концу недели его можно будет забрать домой. Во время наших встреч папа не спрашивал о моей учебе и жизни в Арден-Сити, за что я был ему благодарен.

Когда утренние часы приема заканчивались, я прогуливался с Мэл по нашим любимым местам, проводил время с мамой и с братьями, даже пару раз съездил в ночной клуб Триса, где он неизменно пытался меня напоить. Однако все его попытки оказались тщетны, потому что я был убежденным трезвенником.

Все было замечательно, если бы не одно «но».

Я не мог поговорить с Кнопкой. К сожалению, я не знал наизусть ее номера, а данные потерянного телефона восстановить не удалось, потому что я не смог вспомнить пароль от iCloud. Попытки написать ей в соцсетях тоже не увенчались успехом: она пропала из списка моих друзей. Опасаясь, что Айви бросила меня в черный список, я попробовал ее отыскать через аккаунт Уилла, но ничего не вышло. Кнопка пропала со всех радаров, и это жутко меня напрягало.

– Кого пытаешься разыскать? – спросил Уилл, заглядывая через мое плечо в экран ноутбука. – Айви Харт. Кто это? Твоя новая пассия?

– Моя девушка, – ответил я, а потом неуверенно добавил: – Надеюсь, что все еще моя.

– В чем дело? Твой дружок не впечатлил красотку и теперь она избегает тебя? – В голосе брата послышались шутливые нотки.

– Иди к черту, придурок, у нас с ней ничего не было. И я не знаю, что за хрень происходит. Она просто пропала… Буквально.

– Попробуй найти ее через общих знакомых. – Уилл развалился на моей кровати и начал швырять в противоположную стену теннисный мячик. Он с детства занимался теннисом и уже выиграл в нескольких серьезных региональных соревнованиях. – То есть она не знает, что ты в Нью-Йорке, и даже не написала в соцсетях?

– Видимо, так, – нахмурился я.

У меня появилось необоснованное желание выгнать Уилла и в одиночестве предаться ностальгическим воспоминаниям о том, как мне было хорошо лежать с Кнопкой в обнимку на кровати в общежитии…

Точно! И почему меня раньше не посетила эта мысль?

Я быстро напечатал сообщение:

Рэйден

Зак, мне срочно нужна твоя помощь!

Зак

Чего тебе, мелкий?

Рэйден

Ты можешь сходить к Кнопке, сказать ей, что я в Нью-Йорке и потерял телефон, и попросить ее номер?

Зак

Ок.

Как обычно, Зак был немногословен. Спасибо, что хоть не послал и согласился помочь.

Через девять бесконечно долгих минут ожидания пришел ответ:

Зак

Открыла ее соседка. Айви нет дома.

Я раздосадованно стукнул кулаком по столешнице.

Рэйден

Спустись, пожалуйста, еще раз и попроси у Тины номер Айви.

Зак

Достал.

Рэйден

Я твой должник.

На этот раз ответ пришел быстрее.

Зак

Тина тоже ушла, мне так никто и не открыл.

Твою мать! Я мог подождать до вечера, но терпение уже было на исходе. Даже звук ударов теннисного мячика об стену действовал мне на нервы.

– Уилл, вали из моей комнаты или прекрати стучать! – рявкнул я, и следующий удар мяча пришелся по моему плечу. Зашипев от боли, я бросил в младшего брата пустую банку из-под колы. – Вали, пока не дал пинка под зад! – пригрозил я и для пущей убедительности развернулся в кресле.

Уилл расхохотался и, поднявшись с кровати, направился к двери. Уже из коридора я услышал его насмешливый голос:

– Все-таки надо было прокатить девчонку на своем дружке, а то ты от воздержания злой как собака.

– Пошел ты! – бросил ему вслед, но уже беззлобно.

Я снова повернулся к ноутбуку и тяжело вздохнул. Я вдруг осознал, что все фотографии Айви остались на старом телефоне, и я теперь не мог полюбоваться ею. Мне вспомнилось наше совместное селфи, которое раньше стояло у меня на заставке. На нем Айви смешно щурилась и морщила аккуратный, немного вздернутый нос из-за того, что я решил подурачиться и лизнул ее щеку во время фото. С высунутым языком я выглядел как полный кретин, но какой счастливый кретин…

Руки сами собой потянулись к клавиатуре, и я начал лихорадочно печатать новое сообщение:

Рэйден

Ты не мог бы оставить под дверью записку для Айви от меня?

Зак

Мелкий, напомни, в какой момент я заделался твоим почтовым голубем? Отвянь.

Рэйден

С меня большая сырная пицца.

Зак

Ты слепой или тупой?

Я же сказал нет.

Рэйден

И ведерко мороженого с крошкой из шоколадного печенья.

Зак

Два.

Рэйден

Люблю тебя, брат.

Зак

Фу, заткнись, или повышу ставку до трех ведер.

Пиши записку, Ромео.

Я так обрадовался, что чуть не расцеловал монитор. Написав сообщение для Кнопки с моим новым номером и просьбой выйти на связь, я отправил его Заку. Через пятнадцать минут он отчитался, что все выполнил.

Однако звонка от Айви не последовало ни в тот вечер, ни в последующие.

На шестой день моего пребывания в Нью-Йорке отца выписали из больницы, и мы с братьями и Мэл устроили ему пышную встречу с воздушными шариками и тортом. Отец сиял от радости и улыбался как никогда открыто и часто.

В ночь перед отъездом ко мне в комнату зашла мама и сказала, что папа хочет поговорить.

Он сидел на кровати в спальне в простой белой футболке и пижамных штанах. Мне было непривычно видеть его без идеального костюма и белоснежной рубашки.

– Сын, нам нужно серьезно поговорить, – тихо, но сурово произнес отец.

Все внутри меня рухнуло от досады. Я-то надеялся, что мой визит к родителям обойдется без семейных ссор. Но как только папе приходило в голову «серьезно поговорить», это ничем хорошим не заканчивалось.

– Пап, давай не будем. Ты ведь знаешь, что я не передумаю.

– Я и не собирался тебя в чем-то переубеждать, сынок, – слишком быстро ответил он. – Я хотел извиниться.

Я подавился воздухом от изумления. Папа? Извиниться? Там за окном случайно не пошел град? Или любой другой природный катаклизм?

– Не смотри на меня так, – он слабо улыбнулся. – Когда случился приступ, я думал, что умру. А в такие моменты многое переосмысливаешь. Я не должен был пытаться давить на тебя. Я не учел одну простую истину.

– Какую?

– Ты слишком похож на меня. Такой же упрямый и целеустремленный. А раз в тебе есть эта черта, значит, ты сможешь добиться успеха в любой области.

Я не верил собственным ушам. Артур говорил, что отец толкал подобные речи обо мне, но услышать их лично… Папа, который с пятнадцати лет твердил мне, что я страдаю ерундой и ничего не добьюсь, наконец-то готов поддержать мои стремления?

– К чему ты клонишь, пап?

Я нутром чувствовал подвох. И не зря.

– При всем уважении, я не могу закрывать глаза на то, что ты тратишь время впустую. Ты мой сын, Рэй, и я хочу быть уверен, что у тебя будет стабильное будущее.

– И что ты предлагаешь? – спросил я.

Отец смерил меня серьезным взглядом:

– Я бизнесмен, и мечты для меня – пустой звук. Мне нужна стратегия. Результаты. Я предлагаю пари. Ты ведь уже написал книгу? – Он впервые произнес это слово без пренебрежения к выбору моей профессии.

– Да.

– Отлично. Даю тебе время до конца учебного года, – сказал он. – Отправляй рукопись в издательства, с которыми хотел бы сотрудничать. Делай все от тебя зависящее, чтобы ее приняли на рассмотрение. Если у тебя получится, я больше ни слова не скажу от твоем выборе и буду всячески поддерживать. Но если ничего не выйдет, ты вернешься в Нью-Йорк и начнешь изучать юриспруденцию, чтобы потом работать в моей фирме. – Отец тяжело выдохнул.