Читать книгу: «Соломенные облака», страница 3

За ним последовал визг, к счастью, не человеческий. Кошка упала. Армандо отложил подальше ружье, схватил фальшион и побежал к хищнику. Пару раз ботинки поехали по слякоти, а после окунулись в кровь. Девушка, поднявшаяся рядом, была покрыта кровью, но сложно сказать чьей в большей степени. Раненое существо ползло к кустам, оставляя внутренности и тонко рыдая. Армандо раньше не доводилось видеть насколько огромных мускулистых кошек. Мысль, что и его зверь мог бы трепать как куклу, бросила в дрожь. Аборигенка с куском копья подошла к животному, что-то прошептала и вонзила острие промеж ребер, избавив от страданий. Несмотря на выстрелы дождя, испанец почувствовал затишье. Девушка опустила голову, тяжело дышала. Волосы-змеи распустились, извиваясь на ветру.

– Эй, ты в порядке? Ты шо, совсем дурная, а? Повезло, что у нас хотя бы одна голова на двоих есть, – он протянул девушке руку, но та поднялась сама и через мгновение свалилась в грязь.

Ее вырвало. Рука скользнула по бледным губам. Сквозь слегка поредевший гул дождя доносился потерянный детский писк. Армандо подошел к кустам, раздвинув их лезвием, и обнаружил два маленьких огонька на пятнистой шкурке. Котенок, похоже, почувствовал себя загнанным в угол, поэтому поднял хвост и зашипел. В лунном свете блики на его клыках угрожающе плясали. Но животное было совсем крохотным и вряд ли бы выжило в джунглях. Двадцать пятое правило Бенедикта: «Не давать ложного мира», и двадцать шестое: «Не оставлять милосердия». Мускулы предплечья напряглись. Рука очертила дугу.

Но упрямые пальцы задержали кисть. Армандо не до конца проснулся, и подумал, что божественная длань остановила его. Хотя это была всего лишь дикарка. Девушка присела и на своем дикарском языке завыла, подзывая котенка. На удивление тот подошел понюхать протянутую ладонь, а после уселся рядом со странно завороженным взглядом, будто увидел рассвет.

Девушка, сидя по пояс в глиняной каше, задрала голову, закрыла глаза. И, как подумал испанец, о чем-то тщетно молилась. Вода струйками сбегала по лицу; в профиль черты были гораздо острее, но не слишком, не переходя грань, которую Армандо мог назвать изящной. Язык ее устало переваливался, но лающие звуки казались в этот раз по-матерински нежными.

✦✦✦

Несколько дней прошло с того нападения. Котенка подкармливали запасами, а люди ели зажаренное мясо родителя. Было ли это жестоко? Вряд ли детеныш что-либо понимал, и тем более понятие жестокости было чуждым ему как зверю, зато не пришлось более охотиться.

Армандо оправился после укуса змеи и с новыми силами следовал за дикаркой. Замечая, как проводница каждый час ускоряла темп, он предполагал, что цель была близка. Природа стала приобретать более безжизненный вид: где раньше сползла по дереву лиана – голая кора, поеденная жуком; где переливались перламутром лепестки у берегов – гнилые коряги, напоминающее крокодила. Даже почва стала более каменистой. Были и преимущества: во время постоянных дождей дорогу не размывало так сильно, как прежде, а цепкие листья реже закрывали путь. Пару раз рыцарь – потехи ради – даже давал туземке прокатиться на лошади, вызывая взрыв эмоций, осторожно скрываемый во взмахах крыльев ее носа. Но дикарка по-прежнему не доверяла мужчине нести свою зловонную суму, от чего он не сильно печалился.

Наблюдая за сменой пейзажа, Армандо слабее верил в сказочные богатства Эльдорадо. К тому же те счастливчики, кто возвращался с поисков, бредили не о золоте, а о монстрах, вылезающих из пещер, и о тенях, пролетающих сквозь землю. «А отправлялись то многие. Скорее всего, просто до усрачки испугались сельвы⁶.» Идальго не стал бы одним из таких безумцев.

Но не ранее, чем час назад, Армандо стал замечать следы людей. Вернее, старался верить в это, поскольку отпечатки были столь же увядающими, как и пейзаж. Испанец чувствовал смерть, что бы это ни значило. Рука сильнее сжала фальшион. Как раз в тот момент, когда ветер донес вопль, поражающий своей бесплотностью: звук проходил сквозь деревья со всех сторон, но при этом не создавал эхо. Мужчина переглянулся с дикаркой, рядом шел беззаботно котенок, но человек увидел ужас в ее глазах: чувствовала. И она все понимала, когда из-под земли вырвалась тьма, проглотив девушку. Частицы земли осыпали Армандо. Он хотел достать меч, но не мог. Не мог пошевелиться. Чувствовал как нечто двинулось под ногами и натянуло реальность. Почва поднималась под телом. И за невыносимые мгновения неподвижного отчаяния человек поднялся на высоту гор. Нечто было совсем рядом.

Армандо проснулся в поту, не понимая, что есть реальность. Глаза отчаянно пробежались вокруг. Темнота. Серые кустарники застыли. Дождь закончился, оставив холодный аромат утраты в воздухе. Сверху для защиты – натянутая ткань, крепившаяся к четырем облезлым деревьям. Рядом лежали сумки, а чуть в отдалении спала лошадь с котенком на носу. Их ритмичное посапывание нарушало полную тишину. Но аборигенки не было видно, как и ее таинственного мешка. Конкистадор выдохнул, поправил широкий панцирь на груди и осмотрел аркебузу с порохом. Не отсырели. Он поднялся, размялся и вслушался в сопение, точнее то, что он сначала таковым воспринял. Но сейчас звук больше походил на причудливый духовой инструмент, до жути правдоподобный, и раздавался он чуть слышно за стоянкой. Испанец взял ружье, пули и осторожно последовал на звук.

С приближением жуть, пробирающая до костей, усиливалась и человек удивлялся, как мог сравнить хрипы мертвеца с музыкой. Из-за кустов вырывались приступы бледного света. Армандо постарался заглянуть меж листьев, но так, чтобы не тревожить колючие скелеты. На небольшом пригорке были видны ноги туземки, которые в такт хрипам содрогались. Лицо девушки закрывал особенно иссохшийся лист. А сами стоны – это скорее были именно болезненные стоны – издавали тени, оскверняющие округу. Двигались они по необъяснимой траектории: скользя по земле во вспышках света, но с угасанием хаотично перепрыгивая с ветки на ветку как стая падальщиков; глазу было сложно уследить, посчитать демонов, которые принимали немыслимо звериные формы. Клювы сменялись рылами, лапы – щупальцами, и с каждой вспышкой они надругались над видимой частью девушки.

От омерзительного круговорота Армандо замутило. По спине пробежали мурашки. Но человек приложил усилия, чтобы взять себя в руки. До пригорка было рукой подать, а свет загорался ритмично, поэтому подстрелить одну тварь не составило бы труда, но как быть дальше он не знал, а времени думать не было.

Конкистадор зарядил аркебузу, прицелился, высчитал интервал и зажег фитиль. Вспышка. Но не от ружья. Очередная тень направлялась к девушке, жадно извивая конечности. Сальные волосы твари вытянулись кнутами и почти достали до смуглой кожи, но в самый последний момент раздался выстрел. Стон перешел в пронзительный визг, заложивший уши. Даже листья поколебались. У Армандо раскалывалась голова. Другие тени он различал с трудом. Существа залаяли, зашипели, но прыгали с настороженностью, если не сказать со трахом. Свет больше не горел. Человек вышел из кустов, прихватив ветку, и стал поджигать кресалом. Укололся об иглу. Капля крови, подхваченная кладбищенским ветром, упала на землю около теней. Гады раскрыли рты и один за другим, а может гад был всего лишь одним, прыгали к алому пятну и лизали лезвиями языков. Искра. Искра. Но деревянное ребро, пропитанное влагой, не желало воспламеняться. Зато тени, налакавшись каплей, захотели больше. С раздутыми от алчности глазами призраки, беспорядочными прыжками, понеслись на Армандо, но его пальцы не дрогнули. Пара локтей. Пара локтей отделяла человека от самой отвратительной особи, когда ветка в руках зажглась, окружив его избавительным светом. Тень пригвоздило к земле. Солдатский ботинок вдавил выпирающий нарост лба внутрь. Неприятное чувство легкости сопровождало удар, но фантом лопнул, брызнув черными внутренностями. Сородичи заблеяли, замычали. И рассосались в разные стороны, в том числе под корни деревьев и за луну.