Читать книгу: «Не сказка, а жизнь. Книга 2», страница 3

– Это я и без тебя знаю, – нахмурился тот. – И даже знаю, откуда она взялась. Вопрос в том, что она здесь делает?

– Дядька, животинка с нами приехала, – сказал Ваня. – Дорогу сюда только она знает.

– С ума сошли? В этот мир нельзя магических существ привозить.

– А он как же? – Конан указал на Серого.

– Ему можно. Он живёт здесь давно, к тому же – в специальной магической местности. А в городе, как видите, выглядит вполне себе человеком.

– А мы только что видели… – начал Людвиг, но, поймав умоляющий взгляд Серого, примолк.

– Что?

– Пацанов местных. Они посчитали, что Горыня ненастоящая, – закончил за рыцаря Ваня.

Святогор, к удивлению богатырей, этим словам совсем не обрадовался, а лишь огорчённо вздохнул.

– Да-а, дожили. Дети живому Горынычу уже не удивляются. Ладно, проходите, потом с вашей Горыней разберёмся. Селивёрст, чайку нам согрей. Да на стол подавай всё, что есть.

– Слушаюсь! – качок отдал по-военному честь и на глазах испарился.

– Как это он так? – удивился Конан.

– А что тут такого? Домовые все так умеют, – сказал Святогор.

– Домовой? – Ваня округлил глаза. – Я думал домовые маленькие, бородатые и вечно в саже.

– Сильвестр в богатыри готовится, – пояснил Святогор. – Мечтает на Ратное поле попасть. Может, после ужина вы ему продемонстрируете пару-тройку богатырских приёмов? Он мне уже всю плешь проел: покажи да расскажи. А возраст у меня уже не тот.

– Ты, Святогор Иванович, не прибедняйся, – хмыкнул Конан. – Кто на Ратном поле одним ударом столы ломал?

– Невелика заслуга, деревяшку расколоть, – отмахнулся Святогор. – Сильвестр тоже мог бы стол сломать, да ему по-домовиному жалко мебель портить. Кроме того, как говорят мастера боевых искусств, кирпич не может дать сдачи.

– А-а, понятно, – глазки киммерийца заинтересованно блеснули. – Покажем приёмчик-другой, что ж не показать.

– Ну, пойдёмте за стол. Там и расскажете, зачем пожаловали.

*****

– Значит, так и сказал? – Святогор задумчиво почесал бороду. – Вот прям космическая сила?

– Она самая, – утвердительно кивнул Ваня, на самом деле ни о какой космической силе понятия не имевший.

– Тогда дело серьёзное. Иван говоришь?

– Ага. Прошин.

– Капитан-богатырь, – вставил Конан.

Людвиг, с Прошиным не знакомый, пялился в угол кабинета, где стояло копьё, подаренное им Серёге Ложкину, и жалел, что нельзя поменять его на своё погрызенное. Горыня в разговоре тоже участия не принимала, пытаясь опробовать все вкусности, которые Сильвестр вытащил из закромов ради дорогих гостей. Серый умильно глядел, как она сметает со стола копчёности, соленья и сладости (каждая голова специализировалась на чём-то одном) и подставлял ей новые тарелки с яствами.

Святогор достал мобильный телефон и, хмурясь, как от непосильного труда, принялся тыкать в кнопочки пальцем. Две минуты спустя Серый оторвался от подкармливания Горыни, забрал телефон у Святогора и спросил:

– Кого набрать?

– Нечаева, – облегчённо вздохнул старый богатырь. – Наделают, понимаешь, крохотных кнопок.

– Готово, – Серый вновь вернулся к обязанностям подносчика блюд.

Святогор взял телефон и заговорил:

– Анатолий Семёнович. И вам того же… Нет, тьфу, тьфу! Но просьба есть. Человека надо найти… Нет, не преступник, наоборот, говорят, капитан-богатырь. Иваном Прошиным зовут… Да вы что? Отлично! Адресок не дадите?.. Нет, нет, у меня к нему личный вопрос… Запоминаю. Фруктовая пятнадцать. Спасибо огромное. И вам того же.

Богатыри недоумённо смотрели, как Святогор говорит с невидимым собеседником. Наконец тот закончил разговор, несколько раз ткнул пальцем в телефон, ругнулся и отложил гаджет в сторону.

– Ну вот, Ивана вашего я нашёл. Фруктовая пятнадцать – это недалеко отсюда. Правда, чем он поможет найти Василису, ума не приложу. Ну, да ладно, раз космическая сила так велела…

– Когда поедем? – Ваня вскочил.

– Переночуете здесь, а завтра Серый вас проводит до места. Никуда ваш Прошин за ночь не денется. К тому же, Сильвестр ждёт показательных выступлений.

*****

Ранним утром фирма "Призывной помощник" в полном составе провожала богатырей. Сильвестр, с фингалами под глазами, радостно улыбался и зазывал Конана, один глаз которого тоже слегка заплыл, приезжать ещё. Бруня, ночевавшая у подруги, скромно стояла в сторонке, поглаживая центральную голову Горыни, которая больше двух других заливалась слезами – ящерице Святогор категорически запретил выходить в город.

Сам Святогор дал какие-то напутствия Серому и обнял на прощание каждого из богатырей.

– Ну, пора отбывать, – сказал оборотень.

– Как же отбывать, если даже битюга отобрали? – ни у кого конкретно вопросил Людвиг. – И вообще, что я за рыцарь без доспехов?

Святогор велел им оставить только оружие, печь, коней и Горыню, а доспехи Людвиг сам снял – пешком ходить в гремящих железяках весьма неудобно. Однако, это не мешало ему гнусить.

– На мой взгляд, ты самый настоящий рыцарь, даже без железок, – послышался голосок Бруни.

Людвиг, который до этого даже боялся взглянуть на брюнетку, несмело улыбнулся.

– Правда?

– Да, – Бруня подошла к Людвигу и провела пальчиком по кольчуге, с которой тот не смог расстаться. – А вот тут колечко поломалось. И тут.

– Это от ударов врагов, коих я потом сразил, – пробормотал рыцарь. – Жаркие были схватки.

– Как интересно. Жаль, что вы так быстро уезжаете. Ты, наверное, знаешь столько замечательных историй, – промурлыкала Бруня.

Воздух вокруг Людвига явно стал градусов на десять выше. Неизвестно, до какой температуры рыцарь смог бы утеплить окружающую среду, если бы его не окликнул киммериец.

– Рыжик, ты идёшь?

Людвиг поплёлся за товарищами, периодически оглядываясь на Бруню, которая помахала ему вслед.

*****

– Это здесь, – сказал Серый, указывая на домик за невысоким забором из штакетин.

– Уверен? – спросил Конан, критически осматривая престарелое бревенчатое строение. – Я-то думал, что капитан-богатырь обитает… Ну, ладно. Заходим, что ли?

И первым протиснулся в калитку. За ним протопал Иван, прошёл Людвиг и последним во двор шмыгнул Серый. Пёс с соседнего участка – здоровенная кудлатая дворняга, зашлась бешеным лаем, едва учуяла оборотня. Очкарик, явно забыв, зачем сюда пришёл, свернул в сторону дворняги, поднял длинный прут и принялся колотить им по забору. Пёс бесновался, не в силах сорваться с цепи.

– Долго он ещё? – Иван-дурак нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Эй, круглоглазый друг! – окликнул Серого Конан. – Оставь пса в покое, мы сюда не за этим пришли.

– А он первым ругаться начал, – принялся оправдываться очкарик. – Всю мою родню до двадцатого колена вспомнил.

– Странно, – хмыкнул Людвиг, – я думал, что у волков и собак одни предки.

– С эволюционной точки зрения… – начал было Серый, но тут подал голос Ваня.

– Слушайте, вот этой будки здесь только что не было, – сказал он, указывая на стоящий неподалёку деревянный сортир.

– Вань, это у тебя от волнения, – махнул рукой киммериец.

Он поднялся на крыльцо, внимательно рассмотрел вырезанный на двери барельеф и бухнул кулаком по косяку.

– Эй, есть кто дома?

Дверь распахнулась, и глазам богатырей предстала невысокая фигурка шимпанзе, который молча уставился на гостей. Ваня и Конан растерянно посмотрели сначала на обезьяну, потом на Серого.

– Ты куда нас привёл?

Тот пожал плечами.

– Адрес верный.

Людвиг, глядя на обезьяну, задумчиво промолвил:

– Так вот он какой, капитан-богатырь. Щуплый, однако.

– Сам ты щуплый, – рявкнул вдруг шимпанзе. – А я коренастый.

– Шимми! Не может быть! – завопил Ваня. – Откуда ты здесь?

– А я и смотрю, портретик на двери на кого-то похож, – пробасил Конан, радостно улыбаясь. – Вот уж кого не ожидал тут увидеть.

– Я вас тоже на этом свете не ждал встретить, – расплылся в ответной улыбке Шимми и посмотрел на Людвига, потом на Серого. – А эти двое с вами?

– С нами.

– Тогда проходите. Только, пожалуйста, не шумите – все ещё спят. И осторожнее будьте – я тут ремонт кое-какой затеял.

Три богатыря и оборотень вошли внутрь. Конан по пути крепко приложился лбом о толстенную деревяшку, торчащую из стены, и, конечно, ругнулся. Тихонько, как и просил Шимми. От тихого киммерийского ругательства разве только штукатурка с потолка не посыпалась.

– Конан! – прогромыхал Ваня. – Тебе же сказали – тихо!

Людвиг зацепился кольчугой за какой-то гвоздь, дёрнулся, и на пол с диким грохотом рухнуло ведро.

– Шимми, я же просил хотя бы в субботу с утра ремонт не делать, – послышался стон из комнаты.

– Да я… – начал было оправдываться шимпанзе, но тут мимо него пролетел кто-то небольшой и мохнатым комком выкатился на улицу.

– Это что ли был капитан-богатырь? – спросил Людвиг.

– Шушпан! – заорал Шимми. – Вот вернёшься, я тебе такого ремня задам – в макаку краснозадую превратишься.

– Я тебя самого в макаку превращу – только посмей малыша трогать, – немедленно раздался басовитый женский голос.

– Мила, ну он же отец, он же должен как-то на сына влиять, – послышался тоненький женский голосок. – Хотя, конечно, не ремнём.

– Так и скажи, что мужа-макаку не хочешь.

– Само собой, не хочу. Ты-то себе жениха подобрала из человеков, хотя сама – лягушка.

Заинтересованные богатыри вошли в комнату, где увидели всклокоченного Ивана Прошина, сидящего на диване, элегантную шимпанзиху в белом передничке и здоровенную тушу лягушки с золотой короной на голове. Прошин, увидев вошедших, протёр глаза, затем, видимо, себе не поверив, ещё и потряс головой.

– Иван! Конан! Вот это да! Шимми, зверская твоя душа, что ж ты молчал, что друзья приехали?!!

– Да ты же сам просил хоть раз в жизни в субботу дать тебе поспать, – возмутился обезьян. – Я даже побратимов заставил тишину соблюдать.

– Да, секунды на две, наверное, – хмыкнул Серый. – Ну, ладно, моя миссия выполнена, по адресу я вас довёл.

– Куда вы? – Прошин подскочил с дивана. – Сейчас стол накроем в честь вашего прибытия. Шанель, неси сюда всё, что есть. Мила, нет, колдовать не вздумай.

– Мила? – Иван-дурак нахмурился. – А разве её так зовут?

– Ой, совсем забыл! – Прошин всплеснул руками. – Надо же вас представить друг другу. Дамы, это мои друзья: Иван, царский сын, и Конан – один из величайших воинов мира. И, простите, вас не знаю…

– Людвиг Железный, рыцарь и мастер копья, – Людвиг куртуазно поклонился.

– Сергей Вольфович, оборотень и финансовый консультант фирмы "Призывной помощник", – непринуждённо представился Серый.

Прошин, уже ничему не удивляясь, представил дам:

– Шанель, жена нашего Шимми, великолепная домохозяйка. А это Мила, заколдованная Кощеем и потерявшая память дева. И ещё колдунья.

– И заодно твоя невеста, если ты не забыл, – сварливо сказала лягушка.

– Ну, типа того, – кисло согласился Прошин.

– Невеста? – недоумённо спросил Иван-дурак.

Конан и Людвиг переглянулись. Серый, уже собравшийся покинуть дом, замер и обернулся. Прошин скорчил побратимам физиономию, долженствующую означать "я потом всё объясню", однако его гримасы были замечены Милой.

– Именно так и никак иначе, – твёрдо сказала она.

– А я думал, что ты моя невеста, – печально промолвил Иван-дурак.

В избушке воцарилось такое молчание, что обитай в доме тараканы, можно было бы услышать, как они шуршат лапками по щелям. Но тараканов в доме уже не было – они сбежали подальше от колдовства лягушки.

– Ты хочешь сказать, что она и есть твоя пропавшая Василиса? – Прошин, наконец, всё сообразил. – Ура-а! Ваня, поздравляю от всей души! Мила, вот твой настоящий жених. Эх, у меня сегодня двойной праздник: и вас встретил, и… Ребята, это надо отметить.

Иван-дурак сосредоточенно пытался осмыслить ситуацию. Конан и Людвиг тоже не могли сориентироваться в происходящем: по всем канонам капитан-богатырь должен расстроиться или, как минимум, обеспокоиться при виде соперника, а он чуть ли не пляшет от радости. Серый громко вздохнул:

– Вот это настоящий друг, вот это я понимаю. Невесту побратиму отдать – это сильно.

– Как это отдать? – завопила лягушка. – У меня один жених и других мне не надобно.

Прошин, видя, что Мила готова расходиться не на шутку, попытался её успокоить.

– Ты же сама говорила, что ничего о прошлой жизни не помнишь, и это тебя очень печалило. А теперь, когда выяснилось, что ты – Василиса и невеста моего побратима, ты вдруг решила от жениха отказаться. Нехорошо как-то.

Устыдил ли капитан лягушку или у неё на уме ещё что-то было, но только она замолкла, одним глазом глядя на одного жениха, другим – на другого. Прошин, видя, что лягушка хотя бы временно нейтрализована, по-быстрому оделся, пригласил друзей садиться, кто где себе место найдёт, а сам принялся помогать Шанели и Шимми.

– Да-а, побратимы, небогато вы живёте, – протянул Конан, оглядываясь. – Я, конечно, понимаю, настоящему богатырю было бы где переспать… Словом, тесновато тут у вас.

– Да я знаешь, сколько могу натаскать! – возмутился Шимми. – Просто мне Иван запретил.

– Мы, чем богаты, тем и рады, – Прошин взглядом показал обезьяну на "стол", накрытый красной скатертью. Шимми понял капитана без слов и усмехнулся.

– Конан, помоги мне стол на середину комнаты подвинуть, – сказал Прошин.

– Да, у меня сил маловато, а одному ему не справиться, – поддакнул Шимми.

– Слабаки, – буркнул киммериец и легонько пихнул угол "стола". Тот, конечно, даже не шелохнулся. Тогда варвар толкнул посильнее – результат оказался прежним.

– Вань, ты бы помог Конану, а то у него от голода сил не осталось, – безобидным тоном сказал Шимми.

– Вот ещё, я сам, – варвар обхватил "стол" и, кряхтя от натуги, сумел сдвинуть его на пару сантиметров. – Проклятье на мою голову, он у вас каменный, что ли?

– Почему каменный? Алмазный.

Киммериец посмотрел на Ивана Прошина, затем на шимпанзе, но лица у тех остались абсолютно серьёзными. Тогда Конан поднял скатерть да так и застыл с красной тряпицей в руке, глядя на прозрачный куб. Ваня, Людвиг и Серый дружно наклонились и принялись щупать гигантский алмаз, хотя ни один из них в драгоценностях ничего не понимал.

– Не, такого не может быть, – бормотал варвар, пытаясь поцарапать мечом прозрачную поверхность. – Беру свои слова насчёт "небогато живёте" обратно. Где же вы такое чудо раздобыли?

– Мила наколдовала, – сказал Иван и тут же поправился: – То есть, Василиса.

– Я лучше пока Милой побуду, – квакнула лягушка.

– Хорошо, я буду тебя милой Василисой звать, – немедленно откликнулся Иван-дурак.

– Мне только двойных имён, как в бразильском сериале, не хватало, – проворчала та. – Кстати, ты пока ничем не доказал, что мой жених.

– Ну-у, – протянул Ваня, – мне космическая сила сказала, что найти Василису на том свете поможет Иван Прошин. Мы сюда, на тот свет, к нему приехали и нашли тебя.

– И всё? – нахально спросила лягушка.

– Ты, как и Васька, магичить умеешь. Она… то есть, ты – мастерица в этом деле великая. Других таких во всём государстве не сыскать.

Лягушка приосанилась и повела глазом на Прошина и Шимми – слышали или нет? А то вечно критикуют её за магию.

– Ещё корона со стрелой. Это потому что ты – моя невеста. То есть, почти царевна.

Лягушка подумала и буркнула:

– Ну, допустим. Я, конечно, всегда подозревала в себе непростое происхождение. И вообще, какой из тебя жених? Ты даже ухаживать за девушками, как следует, не умеешь. Вон, Иван, едва меня увидел, сразу же пальцем в бок ткнул.

– Ваня, ткни её тоже, а? – искренне попросил Прошин.

Иван-дурак немедленно выполнил просьбу.

– Что-то я ничего не почувствовала, – проворчала Мила.

– А так?

– Ай! – взвизгнула лягушка. – Больно!

– Хорошо, сейчас исправлюсь, – он поспешно ткнул в зелёный бок ещё раз.

– Хых. Щекотно.

– Блин, то больно, то щекотно. Как же тебя тыкать тогда? – возмутился Ваня.

– Нежно, но сильно, – ответила лягушка, чем ввела богатыря в полный ступор. – Кстати, надо говорить не "блин", а "какой конфуз". Короче, иди, на кошках сначала потренируйся.

– Не советую, – промолвил Серый, вспомнив Бруню. – Лучше здесь приёмы осваивай.

Пока Ваня осваивал основы ухаживания за представителями отряда земноводных, Иван судорожно искал по шкафам спиртное – жалким результатом поисков явилась банка пива и початая бутылка красного вина.

– Шимми, я до ближайшего магазина, а вы с Шанелью накрывайте стол. Нет, не алмазный, а нормальный из угла достань. Сергей Вольфович, вы куда? Скоро Шанель приготовит мясо. Торопитесь? Что ж, рад знакомству. Будет время – заходите к нам, адрес знаете.

Пока Иван бегал в ближайший магазин, а Шимми с Шанелью готовили праздничный стол, Мила развлекала гостей телевизором. В принципе, трое богатырей уже знали о яблочно-тарелочной модификации телевизора, а потому удивились говорящей коробке, но не особо. Во всяком случае, не настолько, насколько того хотелось Миле. Лягушка, души не чаявшая в телеящике, решила усилить впечатление и разок колдонула.

Когда Иван вернулся из магазина, вся честная компания в полном составе встретила его около дома. Как выяснилось, Мила создала эффект присутствия к телевизору. Поначалу всё шло неплохо: на экране у берега, заросшего соснами, плескалось море, а в комнате пахло солёным ветром и хвоей. Но потом Мила переключила канал и наткнулась на "Возвращение живых мертвецов"…

Воздух в доме очистился от запаха тухлятины только час спустя, но сидеть в комнате всё равно было невозможно. Стол накрыли под яблонями в саду, благо, дождя не предвиделось. Правда, атмосферу изредка портила зелёная будка, то и дело норовившая "стать под ветер", но все дружно решили, что это колдовство Милы не идёт ни в какое сравнение с тем, что осталось в доме, а потому перестали обращать на блуждающий сортир внимание.

Богатыри, у Святогора не пившие ничего, крепче чая, с неодобрением смотрели на Прошина, разливавшего по маленьким стаканчикам прозрачную жидкость. Ваня и Людвиг сумели промолчать, а Конан со всей врождённой киммерийской деликатностью осведомился:

– Иван, надеюсь, ты сейчас не споласкиваешь посуду? А даже если и так, то в такие стаканчики только жлоб-евнух в кощеевом замке разливал.

– Конан, это не вода, – сказал Шимми, ранее уже попробовавший прозрачный напиток, а потому знавший ему настоящую цену. – Поверь, водку лучше пить не кувшинами.

– Шимми, с твоей комплекцией, может, и лучше, – хмыкнул варвар. – Иван, неси посуду побольше.

Прошин и Шимми переглянулись, но отказать гостям не позволил хозяйский долг. Вскоре Конан держал в руке литровый алюминиевый ковшик, Ваня – высокий стакан из-под миксера, а Людвигу пришлось довольствоваться обычным гранёным.

Конан подозрительно понюхал содержимое посудины:

– Странно пахнет. Вот кабы кто-то не упился и не опрокинул телегу с двумя бочками вина, и оные бочки, с превеликим трудом утащенные кем-то из монастыря, не разбил…

Людвиг поспешно провозгласил тост:

– Ну, за знакомство и за встречу!

Рыцарь осилил полстакана, после чего принялся судорожно заедать квашеной капустой. Варвар, сделав несколько длинных глотков, выпучил глаза, но героически одолел ковшик. Ваня выпил до дна, сдавленно кашлянул и сказал:

– Крепкая штука, блин! – и посмотрел на лягушку.

Впрочем, дамы, чинно попивавшие вино, не обращали внимания на богатырей – они уже беседовали о чём-то своём женском. Иван Прошин, перехватив Ванин взгляд, махнул рукой – мол, ну их.

– Ну, давайте, рассказывайте, – он поставил локти на стол, приготовившись слушать. – Конан, вот ты, например, куда минотавров дел?

– Минотавров? А-а, рогатенькие такие? – киммериец с некоторой заминкой, но вспомнил. – Незадача с ними вышла. Мы на корабле плыли и на каком-то острове остановку сделали – воды, еды прикупить. Рогатики увидели местный лабиринт, упросили меня разрешить отправиться на экскурсию, и все, как один, там заблудились. В общем, с тех пор о них я ничего не слышал.

– А ты чем занимался? – теперь настала очередь Ивана-дурака.

Тот развёл руками.

– Да ничем особым. Вот разве что пока Ваську искал, дружине батюшкиной поголовно в репу настучал, да потом на Ратном поле вместе с Конаном и Людвигом с Кощеем бился, да ещё к Вию ездил. А так – ничего интересного. Ты лучше расскажи, как здесь Шимми оказался.

– Он в рабстве был у караванщика, и вместе с ним на этот свет приехал. А уже здесь мы сумели освободить и Шимми, и семью его.

– А… Васька?

Прошин вздохнул.

– Вань, ты карнавал у Кощея помнишь? Мила… то есть, Василиса, решила, что раз я её пальцем в бок ткнул, значит, заигрываю. И приплелась вслед за мной. А поскольку она память потеряла и ничего из своей прошлой жизни не помнит, то решила за меня замуж выйти. А мне она… – тут Иван скосился на лягушку, убедился, что она не слушает, и продолжил шёпотом: – У меня девушка есть, только я её из-за Милы привести домой не могу. Фух, наконец-то ты свою невесту заберёшь.

– Ну, тогда за освобождение и решение всех проблем, – провозгласил новый тост Конан и поднял ковшик. Правда, теперь варвар благоразумно не стал наполнять его до краёв.

– Кто кого освобождает? – осведомилась Шанель.

– Иван Ван… Василису освобождает, – пояснил киммериец.

– Кстати, об освобождении: доколе мне в зелёной шкуре ходить? Почему мой новый суженый до сих пор не поцеловал меня, а? – лягушка подпрыгнула от возмущения, хотя явно до этой секунды о поцелуе даже не задумывалась.

Ваня смущённо засопел.

– Неловко как-то при людях. Может, потом?

– Нет, здесь и сейчас. Давай! С чувством, с затягом, как полагается.

Все деликатно уставились в сторону зелёной будки, как раз появившейся неподалёку, дождались, пока протяжный "чмок" за их спинами не прекратится, и повернулись. Иван-дурак стоял смущённый а перед ним… сидела здоровенная, метр в высоту, лягушка.

– Вот же блин! – прокомментировала Мила.

– Надо говорить "какой конфуз", – пролепетал Ваня, ковыряя лаптём дырку в земле.

– И впрямь, конфуз. Два жениха, и ни один облик человеческий вернуть не может.

– Эй, какие-такие два жениха? – встревожился Прошин. – Иван твой суженый, а я…

– И ты жених, – отрезала лягушка. – До тех пор, пока человеком не стану, а там уже решу.

Прошин тоскливо вздохнул – вот тебе и освободился.

*****

Застолье по случаю прибытия богатырей продолжалось недолго – полчаса, наверное. Первым окончательно сдался, конечно, Людвиг: рыжеволосый рыцарь рухнул на свежую майскую травку. Конан и Ваня в силу крупногабаритной комплекции продержались дольше, но зелёный змий, количество коего в водке имеется гораздо больше, нежели в вине и пиве, одолел и их. Киммериец захрапел, сидя на стуле, а Ваня даже нашёл в себе силы пойти в дом. Правда, до дивана он не добрался и уснул на полу, обняв алмазный "стол".

Иван Прошин и Шимми, по велению хозяйского долга на спиртное не налегавшие, сочли, что перетаскивать тяжеленного варвара в дом смысла нет, а Людвига просто подняли и вновь водрузили на стул.

– Слабоваты богатыри-то оказались, – хмыкнула лягушка.

– Не привыкли просто к таким крепким напиткам, – Иван немедленно встал на защиту друзей.

– И как женихи тоже так себе.

– Но-но, – Прошин погрозил пальцем лягушке. – Ваня – твой законный жених, так что ты не очень-то.

– Доказательств пока нет, – глядя куда-то вверх, заметила лягушка. – Так что я лучше буду придерживаться привычной версии – тебя.

– Мила – нет! – запаниковал Иван. – Ваня тебя с собой заберёт, там тебе облик девичий и память вернут. И будете вы жить долго и счастливо.

– Ты же слышал, что Ваня сказал: других таких мастериц в магии, как я, у них не найти. А теперь подумай: если я сама не могу свой истинный облик вернуть, то кто мне там поможет?

Контрдовод лягушки застал капитана врасплох. Однако Ивану очень хотелось спровадить Милу подальше, и ему в голову сам собой пришёл спасительный план.

– Слушайте, тот очкастый мужчина – Сергей Вольфович, что привёл наших друзей, назвался оборотнем. Вот к кому нужно идти – уж кто-кто, а оборотни точно владеют магией перевоплощения. Он-то тебя и научит нужному заклинанию.

– Голова, – прицокнул языком Шимми. – Это может сработать.

Шанель радостно захлопала в ладоши, а лягушка буркнула что-то неразборчивое, что с натяжкой можно было счесть за знак одобрения.

– Кто помнит, как этого мужика найти? Кажется, контора его с какой-то помощью связана.

Вопрос повис в воздухе – никто названия фирмы, названной оборотнем, не запомнил. Попытки привести в чувство кого-нибудь из богатырей, успехом не увенчались – кроме нечленораздельного мычания ничего Прошин от них не услышал.

– Ладно, всё равно адрес они вряд ли знают, – сказал Иван. – Шимми, я сбегаю в управление, попробую отыскать по базе что-нибудь похожее на нужную фирму, а ты за побратимами приглядывай – они к обеду проспаться должны. На улицу их не выпускай – как бы в беду какую не попали. Дамы – за вами готовка. Друзья наши – настоящие богатыри, и аппетит у них соответствующий. Ну, я побежал.

В чём Прошин был прав – так это в оценке побратимов. Они были настоящими богатырями, пусть и не былинными, а потому пришли в чувство гораздо раньше обеденного времени. Шимми, вопреки наставлениям Прошина, преспокойно мешал за домом цементный раствор, а потому не видел, как заворочался киммериец.

Конан открыл глаза, огляделся и хлопнул Людвига по плечу, будя таким образом товарища. Как уже раньше упоминалось, киммерийские методы отлично приводят в чувство – рыцарь немедленно очнулся, сидя уже на земле среди обломков стула.

– Где Ваня? – Конан обвёл взглядом окружающий сад.

– А мы сами где? – Людвиг сделал то же самое, но намного медленнее.

– На том свете. Рыжик, забыл что ли?

– Мы умерли?!! – Людвиг схватился за сердце.

– У тебя голова болит? – задал контрвопрос варвар.

Рыцарь утвердительно поморщился.

– Значит, жив, – констатировал Конан. – Ох, ты только посмотри.

Людвиг повернулся туда, куда указывал киммериец. По улице мимо дома Прошина шли две девушки, по причине весны и солнечного денька одетые в лёгкие маечки и коротенькие юбочки.

– Юбки короткие – просто срамота, – сказал Людвиг, не отрывая горящего взгляда от ног девушек.

– И не говори. Ну, чего сидишь? Пойдём знакомиться.

– А как же Ваня?

– Ему батя всё равно запретил. Да и Василиса не одобрит.

Людвиг заколебался, что-то вспомнив, но был вынужден поддаться убеждениям варвара, тем более, что Конан схватил его за шкирку и поволок за собой. Однако когда два богатыря вышли на улицу, девушки уже успели сесть в автобус.

– Ну и ладно, ещё найдём, – Конан жизнерадостно встряхнул Людвига. – Пойдём, Рыжик, полюбуемся иным миром, а то Ваня, как проснётся, так сразу домой запросится – посмотреть ничего не успеем.

*****

Шимми поднялся по ступенькам крыльца с ведёрком раствора и в задумчивости остановился перед дверью с барельефом. Ему показалось, что в саду чего-то не хватает, но чего именно, обезьян пока не сообразил. А когда понял, что в саду не хватает такой несущественной детали, как двух спящих богатырей, то тихо ойкнул и бросился в комнату, однако обнаружил там только похрапывающего Ивана-дурака.

Быстрый опрос Шанели и Милы на предмет не видели ли они Конана и Людвига, показал, что: а) богатыри ушли из дома в неведомом направлении; б) за ротозейство Шимми крепко достанется от Прошина. Обезьян поручил заботу о спящем Иване дамам, а сам бросился на улицу в поисках побратимов.

Надо сказать, что дамы с богатырями раньше дела не имели (лягушка, если и имела, то всё равно ничего не помнила), а потому тоже недооценили возможности богатырского организма перерабатывать алкоголь. Пока Шанель и Мила отвлеклись на приготовление обеда, Ваня проснулся и быстро убедился, что из мужского населения остался он один. Возможно, будь лягушка не столь сварливой, богатырь предпочёл бы пообщаться с ней, а так он, подобно побратимам, отправился посмотреть на окружающий его иной мир. Правда, в отличие от Конана и Людвига, Ваня далеко уйти не успел – его окликнул пожилой мужчина, суетившийся возле небольшой печи на колёсах:

– Друг, помоги толкнуть, а то аккумулятор, понимаешь, сдох.

Ваня почесал затылок, не понимая, кого и зачем толкать, если кто-то сдох. Наконец он сообразил, что толкнуть надо транспорт.

– Давай! – крикнул мужчина, прыгнув в водительское кресло.

Ну, Ваня дал. "Печка" оказалась на удивление лёгкой и первые метров пять просто пролетела, не касаясь земли. Ошалевший водитель остановил машину в метре от фонарного столба и с уважением посмотрел на помощника.

– Здоров ты, однако. Качаешься?

– Не, – помотал головой Ваня, – я уже протрезвел. Цвет у твоей печки красивый.

Мужчина критически оглядел свою "пятёрку".

– Цвет называется гнилая вишня. А вот насчёт печки – это ты прав. По-другому и не назвать.

– А то, – Ваня не заметил сарказма. – У меня тоже печь есть. Только труба сверху находится.

– Внедорожный вариант, – понимающе кивнул собеседник.

– Да, хоть по дороге, хоть по полю едет, – подтвердил Ваня. – Только жрёт много. И дымить в последнее время сильно стала.

– Внедорожники все жрут много, – посочувствовал мужчина. – А насчёт дымить – ты кольца проверь, не прогорели ли. Это самое первое, что сделать надо.

Ваня опять почесал в затылке, не понимая, как непрогоревшие печные кольца, на которые ставят котелки и казанки, могут уменьшить дымность печки. Да и нет в русской печи никаких колец. О чём и сказал.

– Так не бывает, – уверенно сказал мужчина. – В отечественных машинах без них никуда. Ты, коли сам не знаешь, к знатокам обращайся. Вот ко мне, например. Или, если деньги не жмут, на техобслуживание в сервис съезди. Дымит – это нехорошо. Да и штрафануть могут.

– Помедленнее, друг, я всё сразу не запомню, – и Ваня принялся повторять незнакомые слова.

*****

Варвар и рыцарь неспешно брели по улицам Ольховска, глазея на диковинки иного мира. Конан, как бывалый путешественник, делал вид, что его здесь особо ничего не восторгает, и даже пытался объяснять Людвигу окружающее.

– … вон те, в оранжевых куртках, что дорогу копают – рабы местные. А в белой каске – надсмотрщик. Ленивый какой-то – совсем не следит за подопечными. В Гиркании его за такую работу самого бы уже в рабы определили.

– Да ладно тебе, – сказал рыцарь. – Смотри, какие тут дороги хорошие и ровные. И ямы встречаются неглубокие.

В этот момент легковушка, взвизгнув тормозами, попыталась объехать "неглубокую" яму, на которую дорожные рабочие никакого внимания не обращали. Послышался металлический удар, и машина замерла посреди дороги.

– Мать, мать, мать, – разнеслось эхо от вопля владельца легковушки.

– Судя по всему, местные не очень-то довольны работой, – заключил Конан. – Как я и говорил – надсмотрщики тут ленивые.

– Здравствуйте, я представляю фирму с мировым именем, – к богатырям подскочил невысокий мужчина с огромной клетчатой сумкой. – Лучшие товары года по баснословно низким ценам. Чудо-чайник, чудо-сковорода, чудо-массажёр.