Шерли

Роман "Шерли" был написан свежераскрутившейся Шарлоттой Бронте сразу вслед за "Джен Эйр" в очень сложное для нее время. Смерть средней сестры Эмили (автора романа "Грозовой перевал") и болезнь младшей сестры Энн ("Агнес Грей") наложили отпечаток на содержание произведения. Взяв в качестве прототипа среднюю сестру, Шарлотта попыталась развить тему, представить - каковой бы была Эмили в дальнейшем, если бы осталась жива, и тем самым вдохнуть в ее образ новую жизнь, сохранив его навеки для себя и читателей. Достойный памятник автору лучшего романа о любви всех времен, которым является "Грозовой перевал".

Несмотря на эпизодическую вычурность Шарлотты (что, впрочем, объясняется не излишней глупостью, а излишней идеализированностью, связанной со свойствами личности и развитием в изолированной среде - сестры Бронте вообще жили очень уединенно), не думаю, что образ Эмили нарочито выдуман, даже в деталях. В тексте "Шерли" присутствуют множественные подтверждения, которые очень органично сочетаются с представлениями о человеке, написавшем "Грозовой перевал". Стоит многого, например, одно лишь обращение Шерли к самой себе в третьем лице. Думаю, что это имело место и в реальной жизни. Мы, королева Эмили, сообщаем вам, жалкие смерды, что любим вас несравнимо больше, чем те две котлеты, что пришлись нам впору на вчерашний ужин.

По тому, как настойчиво Шарлотта в "Шерли" делает из сестры филантропа - можно легко предположить, что Эмили ненавидела людей. Шерли у нас здесь веселая, непринужденная, довольно скромная - совершенно не кичится своим положением, богатством и происхождением - то есть, если мы хотим представить себе реальную Эмили (о которой нам так мало, увы, известно), то следует воспринимать образы, воссозданные Шарлоттой, в точности до наоборот. Понятно, что автор пошла именно таким путем уповая на светлую память и доброе отношение к сестре, тяжелой утрате, но, в настоящий момент, образ Эмили нисколько не теряет, если даже воспринимать ее прототипа как антипода. А собаку Шерли звали Варвар. Хе-хе. Сумасшедшая, сумасбродная, вся в себе девица, мизантроп - образ женщины-загадки - мы гораздо более трепетно будем относиться именно к такой Эмили. И что-то главное, что-то основополагающее из этого Шарлотта смогла передать при всей ее несколько слащавой идеализации собственной сестры.

Ближе к финалу автор "Шерли" оказалась в смысловом тупике - она ведь выбрала сестре мужичка сама, по своему вкусу (а какой роман без счастливого конца - свадьбы. Вот уж воистину "конец") и как бы теперь этак половчее его сестре подсунуть, чтобы все были довольны, в том числе и читатели. А мужичок никак не укладывался в качестве придаточного отростка к личности Шерли, не говоря уж об отношениях с предполагаемым мужем. Но пора было закругляться, ибо романчик в итоге (хотя и выдается за производственное социальное проблемное произведение о восстаниях на фабриках, все равно по большому счету является дамским романом) получился в два раза толще "Джен Эйр". Кстати, именно из-за этого он гораздо менее читаем и существует исключительно для состоявшихся фанатов автора. В конце концов Шарлотта нашла выход, довольно изящный, хотя и стандартный - написала от лица другого героя. Те самые слова, что якобы исходили из записной книжки нужного человека, придали мыслям автора нужное направление и смогли убедить читателей в реальности происходящего. А самое главное - самою себя. Все это лишний раз доказывает ее искреннюю любовь к Эмили. Впрочем, доказательством является вся книга. И именно любви, а не памяти о свежескончавшейся сестре.

Пару слов, как обычно, о самой Шарлотте. В очередной раз, как и в "Джен Эйр" (помимо эмансипирующей болтовни, в которой нет ничего кроме здравых рассуждений человека, родившегося женщиной по воле богов) Шарлотта поведала миру о своем чудесном мировоззрении, довольно объективном, но чрезвычайно оторванном от реальности. Тему, инициированную маленькой Джен, в "Шерли" автор подвергла обоснованию, уверив всех, что богатство ей нужно исключительно для "добрых" дел. Помните, когда девочкой Джен Эйр говорит о том, что не желает быть бедной. Гувернантка, как мне видится, из Шарлотты отвратительная. Она, как тот самый ученый секретарь, что в далеком прошлом пару дней по причине материального негодования отсидел на вещевом рынке, а затем еще лет этак 25 рассказывал всему свету о хитросплетениях торговли. А еще я углядел прикрытое недовольство, высказанное по отношению к папаше Бронте. В этом не уверен.

Подытожу, ибо вероятность дочитывания "Городка" очень мала. Шарлотта в итоге так и не смогла самоиндетифицироваться, ее долгие метания на страницах собственных романов не привели к какому-то осмысленному завершению. И это хорошо, ибо практически не найдется в мировой литературе таких непосредственных, искренних, мало подверженных чужому влиянию натур. При упоминании имени "Шарлотта Бронте" перед внутренним оком появляется нечто первозданное, гибкое, но незыблемое, сама природа во всей ее красе. Шарлотта - это уличный певец, который немного наивно, но от чистого сердца являет миру свои баллады. А перед ней нет ни чехла от гитары, ни какого-либо иного приспособления для сбора денег. Видели когда-нибудь такое?