Читать книгу: «Уверенность в себе», страница 2

Как показывают примеры Мадонны и Ноа, для приобретения уверенности в себе порой достаточно нескольких удачно попавших в цель слов, произнесенных учителем или другом, идущих от сердца.

Но другой человек может придать нам уверенности даже без всяких громких слов, а просто поручив нам некую миссию.

После семинара на тему «Тайна уверенности в себе», который я проводил на одном предприятии, ко мне подошла женщина и заговорила о кризисе уверенности в себе, с которым она столкнулась, выйдя из отпуска по уходу за ребенком. Угнетаемая необходимостью доверить малыша заботам других людей, она чувствовала себя очень неуютно и стала сомневаться в том, что сможет работать в полную силу. Через несколько дней после ее возвращения начальник вызвал ее к себе. Она готовилась к худшему и поэтому удивилась, когда узнала, что ей поручена еще более важная миссия. Предстоящая работа была очень ответственной. И женщина обрела уверенность в себе.

У Аристотеля есть очень оригинальное и совершенно справедливое определение дружбы. По мнению автора «Никомаховой этики», друг – это тот, кто делает нас лучше. Когда мы общаемся с ним, то прогрессируем, становимся умнее или чувствительнее, открываем для себя новые горизонты, узнаем себя, обнаруживаем какие-то новые грани своей личности. Друг, уточняет Аристотель, это тот, кто позволяет нам «реализовать наш потенциал»: благодаря ему или, точнее, благодаря отношениям, которые мы имеем с ним, мы «реально», в действии развиваем те таланты, которые изначально существуют в нас лишь «потенциально». Таким образом, дружеские отношения открывают пути для нашего саморазвития. При этом другу не нужно быть непомерно щедрым или готовым часами выслушивать наши жалобы. Если такая дружба полезна для нас, для нашего таланта, если она позволяет добиваться прогресса, значит, этот человек нам друг. В таком понимании учитель музыки, танца или рисунка, чемпион, который случайно встречается на нашем пути, или начальник на работе может быть нам другом (разумеется, при условии, что он дает нам возможность развиваться, прогрессировать).

Общаясь с инструктором по боевым искусствам, спортивным тренером, преподавателем йоги (а это все наши возможные друзья, если смотреть с позиции Аристотеля), мы приобретаем больше уверенности в себе. И это происходит не только потому, что мы набираемся знаний и умений. Чувствительные к вниманию и доброжелательности других, сопровождаемые теми, кто желает нам добра, мы открываем истинное значение межличностных отношений. Таким образом, не столько сам учитель музыки или спортивный тренер придает нам уверенности в своих силах, сколько наши отношения с ним. Они осуществляются посредством регулярных встреч, которые задают ритм нашему прогрессу. Когда мы чувствуем, что наш наставник доволен нашими достижениями, то ощущаем его способность мотивировать и подбадривать нас в случае затруднений. Мало-помалу его уверенность становится нашей уверенностью, ведь он учит нас чему-то и его вера передается нам.

Хороший учитель внушает нам веру в себя, побуждая повторять правильные движения, играть гаммы, а затем он приглашает нас перейти к действию, тем самым оказывая нам доверие. Когда другой человек демонстрирует доверие к нам, эти два аспекта всегда переплетаются.

Работая над этой книгой, я встретился с Эриком Декампом, довольно необычным альпинистом. Выпускник Политехнической школы, Эрик вместе со своей будущей женой, знаменитой альпинисткой Катрин Дестивель, покорил многие высочайшие вершины мира, такие, например, как Ганеш IV в Гималаях и Шишабангма в Тибете. Он работает также проводником в горах, а значит, является профессионалом: ведь для того, чтобы выполнять эту работу, одной только уверенности в себе недостаточно, нужно уметь сделать так, чтобы люди, которых ты ведешь, тоже верили в свои силы. Чтобы помочь клиенту избавиться от страха, Эрик использует стратегию, которая представляется довольно рискованной, но зачастую оказывается эффективной: когда кто-то из участников похода выказывает особую обеспокоенность на какой-либо стадии тренировки, предшествующей восхождению, Декамп назначает его первым в цепочке. Часто этого бывает достаточно, чтобы у человека рассеялись все страхи и тревоги: ведь когда сам проводник оказывает ему доверие, то он неожиданно ощущает в себе прилив сил и начинает верить в себя. Помимо того что Эрик Декамп внушил ему уверенность своими советами, объяснениями, повторениями необходимых действий, он еще и оказал ему дополнительное доверие, назначив лидером, первым в цепочке. И тот сделает все, чтобы оправдать это доверие.

Существует пользующаяся большим успехом педагогическая система, основанная на доброжелательности и доверии. Ее автором является итальянка Мария Монтессори. «Никогда не помогайте ребенку справиться с задачей, которую, по его мнению, он способен решить самостоятельно», – не устает повторять эта педагог и врач. Иначе говоря, доверяйте ему настолько, насколько это возможно. Оказывая ему доверие, вы не выполняете работу вместо него, а предоставляете ему возможность сделать это своими силами. Теперь мы понимаем, почему наши дети обижаются на нас, когда мы под каким-нибудь надуманным предлогом (но зачастую просто ради того, чтобы ускорить процесс) делаем вместо них то, с чем они вполне могли бы справиться сами. Причина их обиды очевидна: мы не оказываем им должного доверия.

Всякий родитель, учитель, друг, если смотреть с позиции Аристотеля, всегда должен иметь в виду эту двойственность: сначала нужно завоевать доверие человека, а потом со своей стороны оказать ему доверие. Сначала внушить ему чувство безопасности, а затем бросить вызов этому чувству. Мы нуждаемся и в том, и в другом, чтобы успешно жить в этом мире. Надо отметить, что справедливо и обратное: когда мы видим в глазах наших учеников доверие к нам, то ощущаем прилив сил.

В качестве преподавателя философии или ведущего семинаров я часто сталкиваюсь с такой ситуацией: увлеченный потоком слов, цепочкой рассуждений, я порой теряю нить, в результате моя уверенность в себе начинает испаряться. Но чаще всего достаточно увидеть в глазах аудитории проблески интереса, любопытства, чтобы вера в себя вновь вернулась ко мне. Иногда случается так: философский текст, который я раздаю своим ученикам, мне самому кажется не совсем понятным. Но, когда в задаваемых мне вопросах я чувствую доверие, текст сразу обретает четкий смысл. Эрик Декамп рассказал мне, что часто переживает то же самое, отправляясь в экспедицию: то доверие, которое другие участники оказывают ему, укрепляет его веру в себя. Ничего удивительного в этом нет, если учесть, какое важное значение в нашей жизни имеют отношения с другими людьми. Мы все время от времени оказываемся во главе цепочки: когда чувствуем, что нам доверяют, то обретаем веру в себя, а она и есть настоящий подарок, который другие люди вручают нам и который мы охотно принимаем. Когда мои ученики или слушатели задают мне трудный вопрос, я отвечаю, что они сами знают ответ. Я оказываю им доверие, и этого порой достаточно для того, чтобы они незамедлительно нашли интересный ответ.

Часто приходится слышать, что людям недостает уверенности в себе в семейных или трудовых отношениях. Но, если им никто не доверяет, если никто не демонстрирует веру в них, неудивительно, что они так тревожатся. Некоторые не понимают, почему им не хватает уверенности в себе, несмотря на всю их компетентность. Нельзя забывать, что мы существуем в отношениях, а не просто живем изолированно, накапливая знания и умения.

Психоаналитик и писательница Анна Дюфурмантель, автор книг «Сила доброты» (Puissance de la douceur) и «В защиту риска», которая трагически погибла в 2017 году, спасая тонувших детей, сделала радикальное утверждение, что «никакого отсутствия веры в себя попросту не существует». Слушая жалобы своих пациентов на их страдания, излагаемые ими лежа на диване, она читает в их беспокойстве прежде всего отсутствие веры в других. Это может быть последствием сокрушительного отсутствия чувства внутренней безопасности в далеком детстве. Этим людям, которые были несчастны в ранние годы своей жизни, настолько не хватало чувства защищенности и участия близких, которые могли в них поверить, что теперь они не могут обрести веру в себя. Анна Дюфурмантель утверждает, что тревога находит себе оправдание в недостатке доверия к другим людям. Таким образом, вера в себя и доверие в отношениях тесно взаимосвязаны.

Это хорошо иллюстрирует также пример паранойи: страдающие этим расстройством не верят ни себе, ни другим. С подозрением относящиеся ко всему, что исходит от окружения, будь то люди, средства массовой информации или мир в целом, они страдают от чувства внутренней незащищенности, а поскольку не верят ни во что, то у них нет никакой точки опоры, чтобы они могли поверить в себя.

Таким образом, для того чтобы поверить в себя и в других, нужно выйти из своего кокона, развивать и укреплять отношения с разными людьми, разумно выбирать себе учителей и друзей, которые нас фактически воспитывают, пробуждают и растят. Мы должны искать отношения, которые приносят нам благо, обеспечивают чувство безопасности и освобождают нас. Представьте себе двухлетнего мальчика, приближающегося к незнакомому человеку, который входит в его дом. Ребенок идет навстречу неизвестности. Он немного побаивается, это очевидно, ведь незнакомец ворвался в его жилище, но все равно идет вопреки страху. Мальчик уверен в себе настолько, насколько доверяет этому чужаку и своим близким, которые где-то рядом. Эта вера в себя не предопределяется генетически или биологически, она вырастает мало-помалу в отношениях с людьми, которые окружают человека с момента его рождения, подбадривают его и служат почти что пеленками, в которые закутывают младенца после купания. Иногда его маленькое тельце энергично растирают, словно напоминая ему, что взрослые здесь и они заботятся о нем, что он не один. Через эту заботу малышу передается уверенность, в которой он нуждается больше, нежели в чем-либо другом. Позже, предлагая ребенку попробовать есть самостоятельно или осмелиться на первые шаги, мы оказываем ему доверие. Человек не может сам по себе поверить в себя. Вера в себя – это прежде всего история любви и дружбы.

Глава 2
Тренируйтесь
Практика уверенности в себе

Дайте мне точку опоры, и я переверну мир.

Архимед

В подростковом возрасте Мадонну от внутренних ограничений, которые сдерживали и подавляли ее, избавили слова преподавателя танца. Она к тому времени уже хорошо умела танцевать, поскольку занималась много лет. Потому-то он и сказал ей эти важные слова, что увидел в ней талант танцовщицы. Когда мы подчеркиваем значимость отношений с другими в деле укрепления уверенности в себе, все-таки нельзя забывать и о факторе компетентности.

Отец Серены и Винус Уильямс буквально доставил своих дочерей к порогу успеха. Он придавал им уверенности самым прекрасным из способов: повторял, что верит в них, что теннис улучшит условия их жизни, что они смогут выбраться из бедности и стать лучшими игроками в мире. Но он не удовлетворился этим. С самого юного возраста, как только они смогли держать ракетку в руках, отец заставлял девочек долго и упорно тренироваться. Для жителей калифорнийского Комптона тренировки сестер Уильямс были настоящим спектаклем. Они всю свою жизнь проводили на корте вместе с отцом и коробкой с мячами. Комптонская шпана уважала семью Уильямс и следила за тем, чтобы никто не мешал их занятиям. Отец научил дочерей остро атакующей манере игры, основанной на мощных подачах и не менее мощных ударах из глубины корта. Он учил их играть агрессивно, стараясь зарабатывать каждое очко за два-три удара, а такой манеры игры в тогдашнем женском теннисе практически не существовало. Он заставлял их отрабатывать одни и те же движения снова и снова, особенно подачи. Серена стала первой женщиной, скорость подачи которой превысила 200 км/ч. Они обе фактически стали лучшими теннисистками в мире, одна за другой занимая первую строчку в классификации WTA. Серена Уильямс стала лучшей теннисисткой всех времен, имея на своем счету 39 побед в турнирах Большого шлема, включая 23 победы в одиночном разряде (больше, чем Штеффи Граф) и 12 в парном разряде со своей старшей сестрой. Одну победу она одержала, будучи на третьем месяце беременности! За всю историю тенниса она единственная теннисистка, которая сумела выиграть турнир Большого шлема, отыграв в финале матчбол. И сделала это трижды! Нужно обладать недюжинной уверенностью в себе, чтобы не дрогнуть в финале такого крупного турнира, когда у твоей соперницы матчбол.

Эта вера в себя исходит из компетентности, обеспечиваемой интенсивными тренировками. Но к компетентности уверенность не сводится. Когда повторяешь много раз одни и те же движения, они доводятся до автоматизма, становятся твоей второй натурой. Когда компетентность доведена до крайности, она оставляет свой отпечаток на всей твоей личности. В случае Серены Уильямс она буквально превратилась в уверенность. Всегда ли это так?

В книге «Гении и аутсайдеры», имевшей успех планетарного масштаба, Малкольм Гладуэлл, журналист из New Yorker, возражает против идеи врожденного таланта и противопоставляет ей соблазнительную «теорию 10 тысяч часов», разработанную в свое время психологом Андерсом Эриксоном, несколько расширяя сферу ее применения. Анализируя творческий путь скрипачей Берлинской академии музыки одной возрастной группы, этот ученый задается вопросом о том, что предопределило разницу в достигнутом успехе между всеми этими замечательными музыкантами, лучшие из которых стали первыми скрипками в престижных оркестрах или имеющими международное признание солистами, очень хорошие – профессиональными музыкантами, а остальные – простыми учителями музыки. Он задал всем им один и тот же вопрос: «С тех пор как вы в первый раз взяли в руки скрипку, сколько часов вы на ней играли?» Результат удивил даже его самого: к двадцатилетнему возрасту никто из ставших учителями игры на скрипке не держал свой инструмент в руках более 4 тысяч часов. Все те, кто стал хорошими профессиональными музыкантами, работали со своим инструментом около 8 тысяч часов. Что касается лучших, настоящих звезд, то у них у всех практика превысила 10 тысяч часов, не было ни единого исключения. Андерс Эриксон провел впоследствии такой же опрос пианистов и получил схожие результаты: профессиональные пианисты имели за плечами около 8 тысяч часов практики, а виртуозы – более 10 тысяч часов. Он не выявил ни единого случая, когда музыкант стал бы виртуозом, не прозанимавшись хотя бы 10 тысяч часов (что соответствует трем часам в день в течение десяти лет).

Мне очень нравятся импровизации саксофониста Сонни Роллинза: они мне кажутся символом, образцом уверенности в себе. Этот музыкант всегда выбирает нехоженые тропы, услаждая наш слух Божественными, похожими на сновидения балладами, исполняемыми с невероятной свободой. Я недавно наткнулся на интервью с ним, где он признается, что в определенные моменты жизни ему приходилось играть на саксофоне до 17 часов в сутки. Совершенно очевидно, что его вера в себя приобретена трудом. Роллинзу приходилось играть гаммы, овладевать техникой игры, прежде чем он достиг этой невероятной свободы импровизации. У великих артистов источником уверенности в себе в основном является доходящая до одержимости практика.

Результаты исследования Андерса Эриксона не следует, однако, интерпретировать чересчур упрощенно: не всякий человек станет виртуозом, даже если он 10 тысяч часов занимается с инструментом. Нужно, чтобы он получал удовольствие от игры, чтобы практика соответствовала его устремлениям, чтобы у него была определенная предрасположенность и чтобы эти 10 тысяч часов были временем полной преданности искусству. Вероятно, следует учитывать и какие-то другие факторы. Эти результаты, тем не менее, наглядно показывают, каким образом компетентность мало-помалу превращается в настоящую уверенность в себе. После 8 тысяч часов занятий компетентность достигает такого уровня, который позволяет стать профессионалом, а по истечении 10 тысяч часов – одним из лучших в своей сфере деятельности. Когда Серена Уильямс возглавила американский рейтинг девочек-теннисисток в возрасте до десяти лет, за ее плечами действительно было 10 тысяч часов игровой и тренировочной практики.

Опираясь на исследования Андерса Эриксона, Малкольм Гладуэлл вывел закон, которому и посвящен его довольно демагогический бестселлер: в любой области достаточно практиковаться 10 тысяч часов, чтобы достичь мастерства в выбранной сфере деятельности и полной уверенности в себе. Он детально анализирует многочисленные примеры, от Моцарта до «Битлз», и показывает, что все эти люди по-настоящему преуспели только после того, как преодолели этот порог в 10 тысяч часов. Конечно, Моцарт умел читать партитуры и играть даже до того, как научился читать и писать, да и музыку он сочинял в шестилетнем возрасте, но его первый шедевр, «Концерт для фортепиано № 9 ми-бемоль мажор», был написан в Зальцбурге в 1777 году. Ему тогда был двадцать один год, и он имел 10 тысяч часов композиторской практики за плечами.