Читать книгу: «Код войны», страница 2

Глава 2

Австралия, пригород Сиднея

Самолет, на котором прилетел Лестрайд, приземлился в аэропорту Сиднея без задержки. Велингтон встретил его и сразу же провел к автомобилю, который ждал их неподалеку от взлетно-посадочной полосы.

– До испытания «Хамелеона» у нас еще есть время, – поздоровавшись с помощником, сказал Лестрайд. – Едем к Фуре. Как он себя чувствует?

– В целом – неплохо, – ответил Велингтон. – Сегодня утром его осматривал доктор. Под моим личным наблюдением, – быстро добавил он, покосившись на начальника. – Физически он здоров…

– Меня больше интересует его голова. А вернее, память, – прервал его Лестрайд. – Он что-нибудь вспомнил о своей вчерашней прогулке?

– Только то, что общался с какой-то женщиной, – последовал ответ помощника. – Но кто она, он сказать затрудняется. Как и описать ее внешность. Пока что для него все эти сведения покрыты туманной дымкой.

– Ты сказал «пока что». Может ли это означать, что память полностью вернется к нему?

– Доктор уверен, что вернется. Но не сразу, а постепенно. И когда точно это произойдет, тоже пока непонятно. Доктор Треволт взял у Фуре кровь на анализы. Должен мне позвонить, когда анализы будут готовы.

– Ну хоть что-то, – хмуро заметил Лестрайд, глядя в окно автомобиля на пробегавший мимо шоссе, по которому они ехали, пейзаж. – А что насчет медсестры?

– Она пропала, – нехотя ответил Велингтон и поморщился, предвидя недовольство Лестрайда этой новостью.

– Подробнее, – коротко сказал генерал, сдерживая раздражение. Ему не хотелось портить себе настроение перед поездкой на полигон и испытанием «Хамелеона».

– Вчера, после того как я отвез Фуре в район Ботанического залива, куда мы сейчас и направляемся, я сразу же поехал по адресу, данному мне главным врачом лечебницы. От него же я узнал, что Лидия Кларк – так зовут медсестру, которая дежурила в тот день, – работает в их больнице только четвертый месяц…

– То есть она устроилась в лечебницу уже после того, как туда поместили Фуре, – заметил Лестрайд.

– Да, – кивнул помощник и продолжил: – Нареканий в отношении нее он не имел. Она отлично справлялась со своими обязанностями, после того как сменила на посту ушедшую на покой по болезни и старости Анжею Биркен – медсестру, проработавшую в лечебнице более сорока лет.

– Мне не интересна эта информация. Расскажи мне о Кларк, – раздраженно прервал Велингтона генерал.

– В вечер своего дежурства сестра Кларк, как и обычно, разнесла по палатам таблетки и проследила, чтобы пациенты выпили их. Что и подтверждено камерами видеонаблюдения, установленными в палатах и в коридорах лечебницы, – продолжил докладывать заместитель. – Но в палате Фуре она чуть задержалась и, по всей видимости, о чем-то говорила с Люком. О чем именно, нам узнать пока не удалось. Камеры работают без звука, а подслушивающих жучков в палате Фуре мы не устанавливали.

Лестрайд вопросительно посмотрел на помощника, и тот, пожав плечами, ответил на его безмолвный вопрос:

– Не видели смысла, потому и не устанавливали. С кем Фуре будет разговаривать в палате, в которой он там находился один? А когда он из нее выходил, то всегда был под присмотром или санитаров, или кого-нибудь из наших людей, приставленных к нему для охраны.

– Кстати, а куда эти охранники девались, когда Фуре беспрепятственно покинул не только палату, но и территорию лечебницы? – с усмешкой, не предвещавшей Велингтону ничего хорошего, поинтересовался Лестрайд.

– По словам охранника, дежурившего в тот вечер у палаты Фуре, он только на несколько минут отлучился в уборную, а по дороге обратно спустился к автомату за кофе. Автомат стоит на первом этаже, сразу возле лестницы. Охранник утверждает, что Фуре мимо него не проходил.

– И он, естественно, когда вернулся, не удосужился заглянуть в палату и проверить, на месте ли его подопечный? – хмыкнул Лестрайд.

– Нет, не удосужился, – вынужден был признать Велингтон. – Я уже предупредил его об увольнении, – быстро добавил он оправдывающимся тоном.

– Так что там с медсестрой? – напомнил Лестрайд.

– Дома ее не оказалось. Хозяйка квартиры, которую снимала Кларк, рассказала, что не видела женщину со вчерашнего утра. То есть с тех пор, как та ушла на дежурство в больницу, – продолжил рассказывать Велингтон. – Хозяйка, ее фамилия Грей, открыла нам двери однокомнатной квартиры, в которой проживала медсестра, и я осмотрел помещение. По всей видимости, перед тем как уйти из дому, Кларк провела в квартире тщательную уборку. Никаких следов мусора и вообще какой-либо жизнедеятельности мы не обнаружили. Я вызвал специалистов, но никаких отпечатков пальцев мы также найти не смогли. Все было чисто, как в музее…

– В музее обычно полно отпечатков, – ворчливо заметил Лестрейд. – Пылесос? – повернул он голову от окна и посмотрел на помощника.

Тот только покачал головой, и генерал вздохнул.

– Вы хотя бы описание внешности женщины у квартирной хозяйки взяли?

– Конечно. Ее фоторобот уже передали во все охранные отделения аэропортов, вокзалов и портов. Поиски ведут и дорожная полиция, и…

– Понятно, – прервал помощника Лестрайд. – Мне кажется, мы приехали, – постучал он по стеклу.

– Да, уже повернули к бунгало, – ответил Велингтон и добавил, обращаясь к шоферу: – Андре, сверните к тринадцатому дому.

– Интересно, кто выбирает для нас дома с такими несчастливыми номерами? – как бы между прочим поинтересовался Лестрайд.

– К чему такой вопрос? Ты ведь никогда не был суеверен, – заметил Велингтон. – Министерство выбирает. Кто же еще. Просто этот дом имеет удобное расположение на побережье и скрыт от дороги за деревьями. В отличие от других. Вот причина выбора, а не какой-то там номер.

Навстречу Лестрайду из домика вышли Фуре и один из охранников. Второй охранник, как заметил генерал, остался у окна и пристально следил за выходящими из машины людьми.

– Жак! – Лестрайд, широко и радушно улыбнувшись, протянул руку французу. – Рад видеть вас в полном здравии. Мы волновались за вас. Ваше исчезновение или, не дай бог, ваша гибель стали бы большой потерей для нас. Больше того – для нашей страны.

– Вы шутите, генерал? – улыбнулся Фуре вымученной улыбкой.

– Ничуть, – уже серьезным тоном ответил Лестрайд. – Пройдемте на задний дворик, – предложил он, повернувшись вполоборота к Велингтону. – Там будет удобнее разговаривать.

– Прошу по этой дорожке, – указал охранник на выложенную камнем тропинку, ведущую за дом.

Когда все уселись на удобные раскладные стулья и охранник принес из дома стаканы и холодный лимонад, Лестрайд повернулся к Фуре и спросил: – Жак, и все-таки – как вы сейчас себя чувствуете?

– Неплохо, – не сразу ответил француз. Он немного помолчал, словно прислушиваясь к своему организму, потом добавил: – В голове до сих пор никак не прояснится. Чувствую себя так, словно меня накачали каким-то наркотиком. По ощущениям похоже на каннабис. Но эффект не тот. То, что у меня выпала из памяти часть времени, может говорить о том, что мне ввели что-то вроде дофамина. Впрочем, я не уверен…

– У вас что же, есть опыт принятия наркотических веществ? – улыбнулся Лестрайд.

– А у кого его нет? – усмехнулся Фуре. – Я пробовал курить каннабис еще в пятнадцать лет. Но мне не понравилось. Очень уж влияет на память, и я завязал с этими экспериментами.

– Вам повезло, Жак, не втянуться в это скверное дело, – заметил Лестрайд. – Наверняка у вас большая сила воли.

– Нет, – рассмеялся Фуре. – У меня – большие амбиции и хорошая мама. Она меня и убедила бросить курить травку. Бросить, пока не поздно…

– Так что же, вы совсем ничего не помните о вчерашнем вечере и ночи? – спросил, чуть склонив голову набок, Лестрайд и внимательно посмотрел в лицо молодого человека.

– Нет, почему же ничего? Я помню, как ко мне в палату приходила сестра Лидия и как я принял таблетки, которые она принесла мне…

Он помолчал, провел ладонями по лицу и заговорил вновь:

– Дальше мои воспоминания обрывочны. Помню парк, деревья, скамейки. Я долго сидел на одной из них. Но что это был за парк, я не помню. Луну, большую и круглую, которая висела на небе, тоже помню. Помню, что разговаривал с какой-то молодой женщиной…

– Это была не сестра Лидия? – быстро спросил Лестрайд.

– Нет… – не очень уверенно ответил Фуре. – Во всяком случае, мне кажется, это была не она. Сестра Кларк – блондинка, а я говорил с брюнеткой.

– С брюнеткой, – повторил генерал и посмотрел на Велингтона. Тот покачал головой, давая понять, что об этом в прошлый раз Фуре ему не говорил. – Очень хорошо… Брюнетка – это уже что-то. А какие-то особенности черт ее лица вы не припомните?

– Нет. Пока что нет. Ее лицо для меня сейчас просто мутное пятно. Но я помню, во что была одета женщина. На ней было светло-серое платье с поперечными полосами, а на ногах такого же цвета туфли-балетки.

– Ее рост?

– Она чуть ниже меня…

– А сестра Кларк – какого она была роста? – прервал француза Лестрайд.

– Примерно моего, – немного подумав, ответил тот. – Но, кажется, она носила туфли на небольшом каблуке. Точно не скажу. Я не очень большой специалист по части женщин, – усмехнулся Фуре. – С Мартиной, моей девушкой… бывшей девушкой… я был знаком с детства, и она казалась мне идеальной…

Француз опустил глаза и нахмурился, предавшись своим не очень приятным воспоминаниям.

– Ну хорошо, давайте отвлечемся от внешности женщины и постараемся вспомнить, как вы с ней встретились и о чем говорили. – Лестрайд решил сменить тему.

– Как встретились? – Фуре задумался. – Нет, не помню. Помню только момент, когда мы с ней сидели на скамье в парке и беседовали. Она спрашивала, кто я и почему сижу тут один ночью.

– Очень хорошо, – одобрительно сказал Лестрайд.

Он хотел еще что-то спросить, но тут к ним подошел один из охранников и, нагнувшись к Велингтону, что-то прошептал ему на ухо, а потом протянул телефон.

– Что там? – нетерпеливо спросил генерал своего помощника.

Тот прошептал: «Это насчет Кларк», приложил телефон к уху, кого-то внимательно выслушал и ответил:

– Спасибо за информацию. – Вернув телефон охраннику, повернулся к Лестрайду. – Женщина, похожая по описанию на Лидию Кларк, вылетела сегодня девятичасовым рейсом в Лондон. Билет был забронирован за три дня до вылета на имя Сесилии Ламарк.

– Что ж, по крайней мере, мы теперь хотя бы понимаем, какую роль сыграла во всей этой истории так называемая медицинская сестра. Анализ крови еще не готов? – Лестрайд нетерпеливо поерзал в шезлонге и налил себе в стакан лимонада.

– Я позвоню доктору Треволту, – ответил Велингтон, вставая с места и отходя от столика, за которым они сидели.

– Так что же вы ответили на вопрос женщины? – отпив несколько глотков из стакана, снова обратился к Фуре Лестрайд.

– Я сказал… – Француз ненадолго задумался, а потом, вздохнув, ответил: – Сказал, что не помню, как меня зовут, но что я пришел на встречу, которую мне тут назначили.

– Вот как? – Лестрайд выпрямился и, чуть наклонившись в сторону Фуре, с интересом посмотрел на него. – А вам действительно кто-то назначил в этом парке встречу?

– А вот этого я не помню, – с недоумением развел руками француз. – Ну сами посудите, кто бы мне мог назначить встречу, если я лежал в закрытой частной лечебнице и у меня ни с кем не было связи?

– Угу, – задумчиво сказал Лестрайд.

Вернулся Велингтон и доложил:

– Доктор сказал, что в крови была обнаружена смесь двух совершенно разных по своему происхождению наркотических веществ – это каннабис и амфетамин. Один из них растительного происхождения, а второй – синтетический наркотик…

– Хайп! Как я сразу не догадался! – воскликнул Фуре.

– Что? – не понял Лестрайд. – Я далек от темы наркотиков. Объясните, что значит «хайп».

– Это название наркотика, который распространен в среде молодых и начинающих наркоманов, – стал объяснять Фуре. – И да, он является смесью каннабиса и амфетамина. Его популярность заключается в том, что он временно повышает настроение и активность. Человек становится деятельным. Все его чувства обостряются, мозг начинает работать в усиленном режиме. Теперь я не удивляюсь тому, что я смог перехитрить охранника и выскользнуть не только из палаты, но и с территории лечебницы незамеченным, – сказал француз.

– Да, но зато эта временная эйфория стоила вам потери памяти. Надеемся, что временной потери, – напомнил ему Велингтон.

– Да, – согласился с Велингтоном Фуре. – Когда наркотик прекращает действие, человек впадает в депрессию или, наоборот, становится агрессивным, частично теряет память и не может какое-то время концентрировать внимание. Ни на чем и ни на ком. Что, собственно, со мной сейчас и происходит. И не факт, что я смогу вспомнить все подробности того, что со мной происходило в период действия наркотика, – вздохнул он.

– Что ж. – Лестрайд встал. – Раз пока что вы, Жак, ничего больше вспомнить не в силах, то мне остается только оставить вас в покое и надеяться, что со временем вы вспомните еще какие-то подробности. А пока – отдыхайте. Но как только что-то всплывет в вашей уникальной памяти, то…

– То я обязательно тотчас же вам сообщу, – продолжил Фуре.

С тем они и распрощались. Лестрайд, пожав руку молодому французу, быстрым шагом направился к машине. Велингтон, отдав необходимые указания охранникам, последовал за ним.

– Теперь едем на полигон, – приказал генерал, как только они с помощником оказались в автомобиле. – Он посмотрел на часы и добавил: – У нас не так уж много времени. Поэтому давайте поживее и так, чтобы не попасть в пробки.

– Андре, поезжай по объездной дороге, – приказал водителю Велингтон. – Не стоит ехать через город.

– Итак, Велингтон, нам теперь известна еще одна фамилия Кларк, – повернулся к помощнику Лестрайд. – Как только освободитесь, сделайте запрос в МИ-6⁵ – нет ли у них на эту даму каких‑либо сведений…

Лестрайд, нахмурившись, вдруг замолчал, потом сказал:

– Хотя нет, погодите связываться с английской разведкой. Вполне вероятно, она может быть причастной ко всей этой истории. Сделаем так. Пошлите запрос на эту женщину в лондонскую полицию и не забудьте прикрепить ее фотографию и описание внешности. Пусть попробуют поискать ее у себя. Впрочем, и это может оказаться бесполезным занятием. Мне кажется, что если Кларк, или как там ее – Ламарк, резидент какой-то из европейских разведок, то наверняка она уже изменила и внешность, и паспорт. Но попробовать все же стоит. Вдруг где-то что-то и всплывет на эту дамочку. В любом случае нам нужно проследить ее дальнейшие передвижения. И с кем она будет общаться – тоже.

Некоторое время ехали молча. Лестрайд задумчиво смотрел на дорогу.

– Если женщина работает на французов или англичан, то мы это скоро узнаем, – проговорил тихо, словно бы обращаясь сам к себе, генерал. – Но если она работает на русских или китайцев… Надо быть готовыми ко всему, Велингтон. Надо быть готовыми…

Глава 3

Россия, Москва, Главное управление Генерального штаба разведки

В кабинете начальника Второго управления, отвечающего за страны обеих Америк, Австралии, Новой Зеландии и Великобритании, проходило внеочередное совещание, созванное в связи с поступившими недавно донесениями агента «Айла». На заседании присутствовали только трое: сам глава Второго управления, его заместитель, отвечавший за внешнюю разведку в Соединенных Штатах Америки, и сотрудник из отдела разведки по Австралии.

– Станислав Иванович, – обратился глава управления к генерал-майору Тенькову, отвечавшему за американское направление, – что конкретно удалось узнать о тайном проекте Пентагона вам и вашему агенту? Из утреннего доклада на планерке я понял пока что одно – американцы разработали какой-то новый вид оружия. Нельзя ли подробнее на эту тему?

– Можно, – серьезно ответил Теньков. – Впрочем, это наша со Львом Борисовичем совместная операция. Основную работу провел его агент. Агентесса, если говорить точнее. Поэтому я думаю, что он мое сообщение дополнит, если я что-то упущу.

Генерал-майор Теньков посмотрел на генерал-лейтенанта Янгеля, отвечавшего за новозеландское направление. Тот молча кивнул, и Теньков продолжил говорить:

– В сентябре прошлого года нам, а вернее моему отделению, удалось внедрить в кафе «Эпицентр», которое находится в эпицентре Пентагона, – тут генерал-майор позволил себе чуть заметно улыбнуться удачному каламбуру, – своего агента «Тони» – молодого, активного мексиканца. Парень способный и мечтает поступить на учебу в наш МГУ. В свое время он наслушался рассказов о России от своей прабабки‑эмигрантки и с детства интересовался нашей страной. Мечтал посетить Россию и, в частности, Москву и Питер. Ну мы ему и решили предоставить такую возможность.

– Посетить Россию и поступить в МГУ? – не понял начальник.

– И это тоже, – кивнул Теньков. – Но только чуть позже и в обмен на определенные услуги. Парень оказался неглуп и согласился кое-что узнать для нас. Так как он из местных и к тому же из довольно известной и уважаемой в Арлингтоне семьи, его приняли на работу в кафе Пентагона. Хотя, разумеется, тщательно проверили, перед тем как взять в помощники официанта.

– Интересно… – усмехнувшись, сказал глава Второго управления.

– «Тони» и рассказал нам, что в их кафе начальником Управления перспективных исследований генералом Лестрайдом была проведена неофициальная встреча с некими специалистами, работающими с искусственным интеллектом. Ему даже удалось узнать имена всех четверых, которые были приглашены Лестрайдом на ланч. О чем они говорили, он не знает, но из кафе они ушли все вместе. На основании сведений «Тони» мы собрали некое досье на эту четверку специалистов.

– И кто же они?

– Это молодой гениальный француз Жак Фуре из компании «Капгемини», затем – Тимоти Трок из «Глобанта», далее – Люк Хендерсон из компании «Технологии iMobDev», а также Оливер Райт – один из ведущих специалистов из Информационной системы гиперссылок. Все эти компании работают с искусственным интеллектом и продвигают его в нейросетях. Ни одна из этих компаний, по нашим данным, не имеет никаких связей с военными. Все они работают с крупным бизнесом по всему миру и разрабатывают программы, связанные только с мирным использованием искусственного интеллекта.

– Вы точно уверены, что эти компании не связаны с Пентагоном или с DARPA?

– Во всяком случае, нами этот факт пока не установлен, – ответил Теньков.

– Но как тогда объяснить тот факт, что глава Управления перспективных исследований, которое разрабатывает новые виды и типы вооружения, встречался со специалистами из этих компаний? – поинтересовался начальник Второго управления. – Почему бы ему не поручить работу своим специалистам?

– По всей вероятности, это было сделано для того, чтобы соблюсти секретность. Сложив два и два, мы предположили, что будет создаваться какое-то совершенно новое оружие, основанное на программе, разработанной искусственным интеллектом, – доложил Теньков.

– И ваше предположение…

– Практически оправдалось. Но давайте я объясню все по порядку.

Начальник в знак согласия кивнул, и Теньков продолжил:

– Мы уже давно следим за работой DARPA. В принципе сейчас нет ничего такого в их разработках, о чем бы мы не знали. Но когда были получены сведения о встрече Лестрайда с лучшими специалистами из самых разных компаний, это нас насторожило, и мы попробовали узнать, что же затевают американские военные. Понятно, что это было каким-то образом связано с разработкой нового вооружения. Но взломы и хакерские атаки на сайты Управления перспективных исследований нам ничего не дали. Опять же, ни в одном из документов, которые попали к нам в руки, также не упоминалось ничего, что связано с искусственным интеллектом.

Теньков замолчал и посмотрел на начальника, словно бы ожидая от него вопросов по работе своего отдела, но таковых не последовало, и он снова заговорил:

– Из всего вышесказанного был сделан вывод, что проект нового оружия будет разрабатываться в строжайшей секретности. Все это время мы не переставали следить за передвижениями четверки специалистов. Ну и, конечно же, за самим Лестрайдом. Согласно агентурным сведениям, Трок, Фуре, Райт и Хендерсон были переправлены в Австралию. Их переброска на другой континент была произведена, опять же, в строжайшей секретности. В Сидней они вылетали в разное время и в разные дни. Райт, например, летел с пересадкой в Париже, а Фуре отправили чартерным рейсом через Турцию и ОАЭ. Хендерсон вылетел частным самолетом с промежуточной посадкой в Лондоне. И через день вылетел на том же самом самолете уже в Сидней. Трок – единственный, кого отправили прямым рейсом якобы в командировку от компании, в которой он работает.

– Да, все похоже на то, что этих людей привлекли к разработке оружия, связанного с искусственным интеллектом, – согласился начальник Второго управления. – Вы выяснили, где их поместили? Не думаю, что в Сиднее. А тогда – где же?

– Это мы смогли узнать только недавно, – с сожалением сказал Теньков. – Когда мы узнали, что все четверо переправлены в Австралию, я, естественно, связался со Львом Борисовичем. Для их розыска была задействована уже его агентура. Думаю, что он лучше меня расскажет о том, как проходили поиски и что в конце концов удалось выяснить о тайном проекте Пентагона.

Теньков посмотрел на Янгеля, и тот кивнул в подтверждение слов генерал-майора.

– Нам долго, в течение нескольких месяцев, не удавалось ничего узнать об этой четверке разработчиков, – начал рассказывать Янгель. – Мои агенты перерыли весь Сидней и его пригороды. Мы проверили все места, где у американских военных есть резиденции, но ни в одной из них никого похожего на четверых специалистов по ИИ мы не обнаружили. Из Австралии их тоже не вывозили – это факт. Все порты и аэропорты с континента находятся под нашим постоянным наблюдением.

– Их внешность могли и изменить, а паспорта выдать на другое имя, – предположил начальник Второго управления. – Обыкновенное в таких случаях дело.

– Мы учли и такой вариант, – отозвался Янгель. – Но нет, этого сделано не было. Все четверо оставались все это время в Австралии. И этому мы чуть позже нашли подтверждение. Но на первых порах, когда мы потеряли их след, мы со Станиславом Ивановичем пришли к выводу, что их поселили в специально снятом для этой цели доме или квартире. Если бы не случай и не болтливость одной из многочисленных знакомых нашей агентессы «Айлы»…

– Да, случайность нередко играет нам на руку, – согласился начальник. – Но надо еще уметь эту случайность поймать за хвост и удержать.

– Что и случилось. Их поселили в бунгало неподалеку от пригорода Бексли, который находится к югу от делового центра Сиднея. Мы проверяли в свое время и этот район, но… – Янгель пожал плечами, как бы говоря о тщетности поисков. – По всей видимости, мужчин, которые не были подготовлены специальным образом для долгой изоляции от общества, иногда отпускали, так сказать, в люди. Но, естественно, под присмотром охранников, что тоже не добавляло им особой радости и энтузиазма. И самым большим развлечением, а заодно и способом расслабиться от напряженной работы у этой четверки был поход в местный паб.

– Хм, мужчины всего мира удивительно предсказуемы, – прервал Янгеля начальник Второго управления и покачал головой. – Будь то ученый или шахтер, но единственным способом расслабиться и укрепить свою нервную систему у него отчего-то считается принятие алкоголя.

– Да, это так. И эта особенность отлично помогает нам в нашей работе, – улыбнувшись, заметил Теньков.

– Жак Фуре из «Капгемини» в один из таких дней своего выхода в свет перебрал с виски, и его, если можно так сказать, занесло. Он собрался покончить с собой прямо на глазах уже изрядно в тот день подвыпившей публики. Если бы рядом не оказалось охранника, приставленного к нему как раз во избежание таких вот эксцессов, то еще неизвестно, чем бы все закончилось. Одна из дам, скажем так, легкого поведения, потом рассказала нашей агентессе все подробности того, как это происходило. И даже описала машину, на которой француза позже увезли в неизвестном направлении…

– Дама потом куда-то внезапно исчезла с горизонта нашей «Айлы», но у нас появилась зацепка – приметы молодого человека, похожего на Фуре, а также описание автомобиля, – добавил Теньков.

– Да, «Айла» – опытный агент, и она сразу же поняла, что и где нужно искать. Она поспрашивала у рыбаков на побережье, походила по пабам и барам, послушала разговоры местных и узнала, что того парня, который устроил истерику в «Хитром лисе» – так назывался тот самый паб, из которого увезли Фуре, – поместили в одну из частных лечебниц в Сиднее, – продолжил докладывать Янгель. – Она также узнала, что в этом же самом пабе иногда появлялись еще трое мужчин не из местных. Но и на обычных туристов они не были похожи. Мужчины ни с кем не разговаривали, контактов ни с кем не налаживали, проституток никогда не снимали. Они просто сидели, пили алкоголь, слушали музыку и наблюдали за людьми, приходившими вечером в паб. Об этом «Айле» рассказал бармен и при этом добавил, что те мужчины потом уходили из паба в сопровождении одних и тех же людей. Тоже, кстати, не местных.

Янгель откашлялся и, отпив из стоявшего перед ним стакана воды, продолжил:

– «Айла» познакомилась с одним из бомжей, собирающим в этом городе и на побережье бутылки и банки из-под пива. И тот рассказал ей о нескольких домиках, которые стоят в районе под названием «Солнечный рай». Причем эти домики стоят несколько особняком от остальных бунгало. Агент заплатила ему за то, чтобы он разузнал, возле какого из этих домиков припаркован синий минивэн «Крейслер Гранд Вояжер» 2011 года выпуска. Бомж оказался сообразительным малым и узнал не только номер бунгало, но и номер автомобиля, что значительно упростило нам дальнейшую слежку за передвижениями этой машины. В частности, нами был установлен и тот факт, что примерно раз в несколько месяцев это бунгало посещает генерал Лестрайд собственной персоной.

– Что, скорее всего, говорит о том, что он лично курирует секретный проект, – уточнил Теньков.

– Постоянно же в этот домик под номером двадцать семь приезжал некто подполковник Велингтон – сотрудник все того же Управления перспективных исследований и личный главный помощник Лестрайда…

– А что насчет Фуре? – прервал его начальник Второго управления.

– Лечебницу, в которую поместили Фуре, мы нашли через две недели после инцидента в «Хитром лисе». «Айла», использовав один из своих документов, устроилась в это заведение медицинской сестрой. Она присматривалась к Фуре, изучала его характер, узнавала о его личных проблемах от лечащего врача и от самого Фуре. Тот, правда, не был слишком многословен и мало с кем общался, предпочитая одиночество, но к сестре Лидии Кларк он иногда благоволил. От него она и узнала, что Жак сильно переживает из-за расставания со своей девушкой Мартиной, с которой дружил с детства и на которой мечтал жениться. «Айла», а вернее, сестра Кларк поведала ему подобную историю, которая случилась якобы и с ней. Фуре стал больше доверять ей, и вполне возможно, что со временем рассказал бы ей и какие-то подробности о проекте, над которым он и другие трое работали, но нам пришлось ускорить события…

Янгель посмотрел на Тенькова, предлагая ему продолжить доклад.

– Да, так и есть. «Тони» рассказал нашему связному, что Лестрайд за ланчем в кафе обмолвился одному из своих друзей из министерства о том, будто разработка его секретного проекта подошла к концу и на днях должно состояться испытание нового оружия. Посоветовавшись со Львом Борисовичем, мы решили рискнуть и попросить «Айлу» подробнее узнать об этом проекте. Медсестра Кларк вместо обычных лекарств, которые были прописаны Фуре для снижения тревожности и возбуждения, вечером принесла ему наркотические таблетки и назначила свидание в одном из местных парков. О наркотике француз, естественно, не знал и, по словам агента, вначале очень удивился, когда она назначила ему встречу. Но потом, когда наркотик начал действовать, Фуре все-таки решился на побег из лечебницы.

– Как я понял, все прошло вполне удачно?

– Да, – ответил вместо Тенькова Янгель. – Фуре под действием наркотика рассказал «Айле» о том, что представляет собой секретный проект, над которым он работал. Но, естественно, без каких бы то ни было подробностей. Ведь его отстранили от участия в разработке оружия из-за его нервного срыва, и он не знал, на какой стадии находится работа.

Янгель вновь посмотрел на Тенькова, предлагая ему продолжить. Тот, прочистив горло, стал докладывать:

– Так получилось, что как раз в это время мои люди, которые следили за передвижениями Лестрайда, узнали, что он на днях встречался с главой военного министерства. Был у него с докладом, точнее говоря. О чем они там говорили, нам неизвестно, но на следующий день Лестрайд вылетел в Сидней и первым делом посетил Фуре, которого, после того как его нашли на железнодорожном вокзале пригорода столицы, частично потерявшего память, перевезли на Ботаническое побережье. Там у Министерства обороны США есть своя небольшая резиденция как раз для таких ситуаций. В резиденции Лестрайд пробыл не больше получаса и потом сразу же направился на одну из военных баз. А вернее, только еще строящуюся в рамках договора о новом партнерстве AUKUS военную базу на юге от столицы.

– Мы предполагаем, что именно там, неподалеку от этой базы, и будут произведены испытания нового оружия, – добавил Янгель, когда Теньков замолчал, чтобы перевести дух.

– Фуре хотя бы намекнул вашей агентессе, что за оружие будет испытываться? – озабоченно нахмурился глава Второго управления разведки.

– Мы знаем пока только то, что это будет последняя модель «Абрамса», а точнее, модель М1А2, напичканная программой, которой будет командовать не оператор, а искусственный интеллект. Вот эту самую программу ИИ и всю остальную начинку для нее и разрабатывала группа, руководить которой поставили Люка Хендерсона. Название проекту дали «Хамелеон».

– Испытания нового оружия уже прошли? – спросил глава Второго управления, ожидающе глядя то на Тенькова, то на Янгеля.

– Насколько мы знаем – да, – ответил Теньков. – Но результаты испытаний нам неизвестны. Фуре сказал, что вся документация и все разработки хранятся в отдельном компьютере, не связанном с нейросетью. Что, как мы понимаем, исключает любую попытку взлома и проникновения и к самой программе, и к документации. Наши киберразведчики пока что не смогли выяснить никаких подробностей касательно проекта «Хамелеон».

– Понятно, – кивнул начальник Второго управления. – Что ж, я доложу Верховному о создании нового оружия. Но думаю, что ему было бы важно узнать о том, как прошли испытания на полигоне. Вы должны понимать, что нам необходимо знать обо всех новых разработках потенциального противника и быть готовыми, в противовес НАТО, самим создать подобное вооружение. Или, по крайней мере, придумать средство противодействия. Мы тоже, как вы знаете, работаем с искусственным интеллектом. Но нам нужно знать, какая именно программа была вложена в этот быстроходный танк. И какие задачи он благодаря этой программе может выполнять во время боя. К тому же наверняка в его функции была внесена задача по защите брони от поражающего оружия. В частности, от нападения беспилотников. РЭБ, как мы знаем, не всегда эффективна против некоторых видов коптеров и управляемых снарядов.