Читать книгу: «Лироблудие», страница 4

Шрифт:

Весенний самец

Лопаются почки,
лапаются сучки,
разминаю ручки,
ожидая случки.
Органы и члены
вырвутся из плена,
от мук воздержанья
к чуду обладанья…
И мои страданья
и мученья уя
в кайфе растворятся…
Сладостно ликуя,
буду изгаляться,
новизну смакуя…

Пусть весна разбудит
сонные гормоны,
лед в сердцах растопит…
Где вы, купидоны?
В мир раскрылись почки,
вылезли листочки,
зацвели цветочки,
ластятся денечки…
Всплески вожделенья.
Брачный зов оленя
среди мини-юбок
и зовущих губок…
Пусть опять, как прежде,
захмелев, надежде
отдамся с головой
в пляске половой…
Наслажденья звуки
в безлюбовной муке,
страстно извлекая —
жизнь самцов такая…

(2015)

Женоживописность

1

Устав от порносайтной грязи, вняв романтической волне, я в дебри живописи влазил, и ноутбук принес ко мне творенья красочные мира… Жаль, пошлая довлеет лира. Как одиночество умерить? И, наполняя вновь стакан, смотрел в экран, как истукан, опять хотел любить и верить…

2

Я выпиваю за Крамского – он незнакомок рисовал. Не вижу в этом я плохого – он тайну женщин познавал. Отпад Джоконда у да Винчи! Непостижимой тайны взгляд… Красою женской мозг мой взвинчен – за женщин пить всегда я рад!

Брюллову Карлу благодарен – на «Итальянском полдне» нам раскрыл, как облик лучезарен грудастых и манящих дам… О, эти глазки, попки, ножки, изгибы сладострастных тел! Я возбужден уже немножко – и лицезрел бы, лицезрел…

Так хорошо – на всех полотнах живете в вечной немоте. И нет скандалов искрометных, цветет иллюзия в мечте…

Теперь налью за Ренуара – портретом Жанны Самари́, сочной, задумчивой, не старой, он разжигает страсть в крови! Прекрасно красок сочетанье – творения греховный плод. И пухнет пошлое желанье, и пьяная страдает плоть…

Кустодиев ценил красавиц, их обнаженную красу. Я словно похотливый заяц среди зайчих в дивном лесу… Вот «Русская Венера» в бане прикрыла веником лобок. «Красавица» безумно ма́нит. Глотаю алкогольный сок…

Краса натуры обнаженной – Кустодиев знал в девах толк! Обалдеваю восхищенный, глотая слюни и восторг. Экран мерцает ноутбука – пленяет женская краса. Скулит тоска – пьяная сука, и увлажняет грусть глаза…

(2020)

Шанс
(Желанное убийство)

Надев свой черный капюшон,
отвратный вечер шел на дело,
от светлых смыслов отрешен —
мура добра осточертела.
Он усмехался нагло мне,
мол, как делишки у святоши?
И фонари в зловещей тьме
слепящие кривили рожи.

В заброшенный любовью дом
несли в мглу безнадеги ноги.
Мирились мозг с душой с трудом —
скандально, словно демагоги.
У бездны мрака на краю
судьбы облом алкоголичен.
Вновь за помин любви налью,
к сношению с тоской привычен…

Вдруг мерзкую печаль мою
убил
и трупик моментально
маньяк восторга расчленил —
счастливый Шанс необычайно.
Он восхитителен и мил —
вмиг отрезвил и исцелил!

Погибшая печаль была
сопряжена с твоим уходом —
судьбы трагичным эпизодом.
Ты возвратилась! И дала…
похоронить ее остатки.
Нет тупика, и все в порядке!
Вновь наши тешатся тела —
смерти тоски душа ждала!

(2023)

Потроха бытия

«Люди как люди…»

Люди как люди – распрекрасные твари

и ужасно шустрящие прелести…

Лишь обстоятельства их околдовали,

пережевали бытия челюсти,

ду́ши расслюнявили нечистоплотно…

Лишь алчуще подлость сочится ложью…

Искренне оправдывают все что угодно,

покоряясь божьему бездорожью…

(2012)

Паразиты свободы

И равно беспредельны просторы

Для микробов, людей и планет.

Николай Заболоцкий

1

Не суждено видеть солнечный свет нам никогда, никогда; звездную россыпь, искрящийся снег – такая беда, беда… Настырно живем, не видимы, мы

сочной сытостью вашей. Мир вашей влажной, питательной тьмы, жизнь нам счастливо давший, нужен оголодавшим… Вновь извиваться приходится нам, тайно путешествуя по необычным, прекрасным местам, сладостно и не бедствуя…

Мы не погибли в мельканье веков, мы выживаем вопреки вам и силам ваших могучих богов. Бытие, смилуйся к нам – глистам!..

2

Ласкает вас добрый солнечный свет, нас – никогда, никогда… Вам мир расцветает, искрится снег. Нам – темнота навсегда… Вы – пик мистики эволюции, жизнь наша и наша смерть… Ваше здоровье и инструкции нас не позволят терпеть…

Но, гельминтов, создал тоже Господь! Виновны в чем перед ним? Наш дивный мир – ваша грешная плоть – едим ее и совпадаем единством своим… Человек, ты так же терзаешь плоть, пьешь соки несчастной природы!.. Мы схожи, и нас не перебороть – мы – паразиты свободы…

3

Проста мораль стихотворения – мы все – мутация творения… В любой вселенной – тьма и свет. Прошу простить, но, к сожалению, путей нет к общему спасению. Да и к личному нет…

P.S.

Запредельна истина. Бессмертия здесь нет. В конце кишки тоннельной ждет выход на тот свет…

Из анналов бытия выпадаем на…?!

(2010)

Глаза жены

Д. Ж.

Стон откровенья страдальческой боли – кровавишь сердечную рану до дна.

Вновь прошлое плещется в алкоголе…

– Мы плохо расстались, в Канаде она… Глупо случилось… Любовь – быстротечна и гибнет под подлыми пытками лжи, если душа похотливо беспечна…

– Не майся, давай, обо всем расскажи…

– Короче, дружище, налей еще мне… Она была лучшей из всех бывших жен! В девяностые – загибались на дне, и быт был ужасной нуждой искажен… Терпела мытарства, очаг наш храня, не попрекая ни словом, ни взглядом. Боялась отпускать таксовать одного меня – садилась в машину рядом… В вечных заботах о доме – день и ночь, в липкой трясине семейного тлена, лелеяла нашу любимую дочь… Мне ж – океаны проблем по колено!

Выживали… По челночным делам жена за товаром моталась часто. А мы с другано́м вновь по сочным телам – спеша половым насладиться счастьем. Однажды сняли двух шальных молодух. Резвились долго у нас на квартире. Новизна ощущений бодрила дух. Как юнец, сделал подхода четыре. Разгар сатанинской звериной скачки – плен безумной похотливой пелены. Диван дурел в девятибалльной качке… Поднимаю голову – глаза жены…

Реже стали встречи курсантских друзей. Ты завтра уедешь на Украину. На совести столько любовных смертей… Найдешь ли свою половину?

P.S.

А эпоха любви не бесконечна, если гибнет от яда измен и лжи. Мы похотливо, развратно беспечны. А честь и порядочность – лишь муляжи…

(2012)

«О, сколько скользких ящериц соблазна…»

О, сколько скользких ящериц соблазна,
хватая за вертлявые хвосты,
я попытался удержать напрасно —
отброшенные дергались мечты…
Сновали страсти в щели вожделения,
по сладким норам сочной срамоты.
Гниют отбросы духов искушения —
мечтаний омертвелые хвосты…
Важна регенерация надежде —
вновь отрастают грешные,
как прежде…
(2015)

Корячусь

Нет в мире ничего прекрасней бытия.
Безмолвный мрак могил – томление пустое.
Николай Заболоцкий

Как незначительны ступени бытия
последних лет.
Легко струит осенняя судьба моя
прохладный свет
на суетливость мелочных лихих потуг,
купюрный раж.
Увы, огонь дерзания почти потух,
иссяк багаж
терпения и вдохновения,
мечтам облом…
Я фрукт с гнильцою, поколения
больных баблом.
Исчерпан милости небес кредит,
душа мутна,
постыдность груза неудач томит,
гнетет у дна…

Я презираю слабость и печаль,
себя лишь жаль.
Любовница – порочная мораль —
скандаль, скандаль…
Я оптимистом был давным-давно,
да отболел.
Прощальным обелиском все равно
грядет предел.
Плевать на суетность мирофигни,
успех и прыть,
судьба, порадостней меня распни!
Усталость быть
слабеющей душе дыхание
прервет шутя.
Вновь слышу, шепчет мироздание:
«Сгинешь, дитя…»
Покуда вздох последний не угас,
небу хриплю:
«Продли, продли последний жизни час,
я жить люблю!..»
Вовсю хохочут небо и земля:
«Корячься, тля!»
Корячусь…
мля…

(2012)

Маэстро

Пианисту, композитору, дирижеру, народному артисту РСФСР,
трижды лауреату Госпремии Российской Федерации, основателю и художественному руководителю Российского национального оркестра
М. В. Плетневу

…Был на все горазд – он пианист и… педагог.
Вилли Токарев

С российского музыканта Михаила Плетнева сняты подозрения в растлении несовершеннолетнего в Таиланде, сообщил его адвокат…
Сообщение прессы от 28.12.2010

Мелькали над оркестром пальчики,
возвышенно плясал смычок…
А позже – вожделенно мальчики
лобзали трепетный торчок…

Грациозный музыкальный гений,
подпольный сладкий педофил,
России слава – неприметным геем
вновь кайф восторженно ловил…

Лишь поманят розовые попки,
одурманят сладенькие члены —
снова вспышки в черепной коробке,
и морали море – по колено…

Голубой огонь забесновался,
в мозгах Чайковский зазвучал…
Стон счастливой плоти вырывался —
ритмично музыкант кончал…

Только полицмены-гомофобы
вдруг к всетайским радостям его
подпустили вой прилюдной злобы —
и накрыли гнойное дупло…

Жаль, престиж российский оскандален,
лихо вертится ужом мораль…
Знайте, обвиненный не бездарен,
и его прищучите едва ль!

Оботрет пятно педофилии
славный пианист еще разок.
Резво на гастроли мировые
унесется, оплатив залог…

А Отчизны чудо-адвокаты
помогут ловко и спасут.
Вновь победно зазвучат кантаты —
не совершится страшный суд.

Эх, худрук российского оркестра!
Честные усталые глаза…
Продержись, прищученный маэстро —
пусть затихнет грозная гроза!

Всласть свобода кайфа – тыкать в дырки —
прет демократический содом.
И не омрачит тоской «Бутырка» —
все банально, как вискарь со льдом…

Не совершится беспощадный суд —
отстоим престиж и интересы!
Пускай послушно юноши сосут,
но конспиративно и без прессы.

Пускай детишек дяденьки гнетут —
без вдохновенья таланту сложно!
Маэстро сладкий… осторожней будь!
Коль хочется, аккуратно можно…

Разгуделся журналистский улей.
Нудно твердит моральный контингент
о важности борьбы с педофилией…
Мечтай о сладеньких, интеллигент…

(2010)

Убого

В розницу
и оптом
с разнородным по́нтом,
всенародным торгом,
роддомом и моргом,
добротой и злобой,
мозгом и утробой,
изреченной мыслью,
суетливой рысью,
песнями,
цветами,
гадами,
грехами,
любовью,
разлукой,
то скукой,
то мукой,
нуждой
и богатством,
верностью
и блядством —
го́мон жизни зву́чен!
Певу́ч,
многоцве́тен!
Сча́стлив,
и зату́чен,
и горяч,
и светел!

Ощутишь
неБЕСность,
солнечность
и мрачность,
лживую БЕСпечность,
истины невзрачность,
лазурную ложность,
замутненность веры,
бытийную поросль
дефективной меры…
Ощутишь дыханье
призрака успеха,
горести лобзанье,
инъекцию смеха,
инфекцию страха.
Душа – мрака птаха
порхает беспечно…
Конечность
извечно
грядет
быстротечно…
Неведомость – ближе,
лишь жизни-кассирше —
заплатишь за все, что
досталось и сбылось.
Как конь в старом пальто,
судьбы ждущий милость —
жизнь, как нарочно,
взимает все точно.

На дыбы
пред миром,
вылупив глазищи,
ржу разным кобылам…
Алчет время
пи́щи…
Ноет нутро́ —
тру́сит,
гру́зит мозг
тревога…
Грустно.
Душа
просит
подобрать ей
веру,
отыскать ей
Бога
правдивую меру…

Так много
светлых
покоряющих вер!
Потребность святого —
благодатный пример.
Благого обмана
душа добудет вновь…
Химеры беспрестанно
питают
веры кровь…

Ангелы, вампиры,
нимфы и сатиры,
Библии, Кораны,
овцы и бараны,
орлы́ и синицы,
глуби́ны и ме́ли…
С флагом
иль иконой
ста́и
на панели…
И стои́м убого,
и сто́им немного…
Вечные Емели…
Нас всегда имели…
В розницу
и оптом
с благородным
по́нтом…

(2015)

Тварь

Ты ль дрожащая тварь бесхребетная, копошась по сусекам судьбы, на проклятия зла безответная, источаешь истошно мольбы? Вновь изнываешь в бездушном угаре полыхающих бешеных чувств? Избавленьем от бренных безумств, может, скоро небеса одарят…

Выдохлись мысли, истощился язык. Обломано все. Снова счастья затык… Ля-ля, тополя, чик-чирик и звездык! Трали-вали, простебали то да се… Пусть тошнотворно от душевной хмари, ты удостоен живучести твари, сотворенной пройти через все…

(2020)

«Диалектика бурлит…»

Диалектика бурлит
от рождения до гроба,
насыщая колорит
от звезды и до микроба.
Глянь – картина бытия —
муть калейдоскопная…

Тьма смыкает света смысл.
Свет границы мрака смыл.
Ангела сношает черт.
Мерзостью добро течет.
Святость изошла в грехе.
Ритм взбивает грязь в стихе.
Бестии сосут спеша,
пока свежая душа.
Истязают думы мозг.
Меньше суеты меж ног.
Барахлит порой мотор.
Радостный потребен вздор.
Мистикой грядущего
неслучайно плющило.
Счастьем ожидания…
тешится блуждание.
Жаль, в любые времена
жизнь фигней захламлена…
В суете купить – продать
дефицитность мудрости.
Лишь бы сладость извлекать
из реалий мутности…

Вновь иллюзий паутину
мозг совьет – странный паук,
заплетая дней картину
пеструю вокруг…

(2022)

«Просит света душа и покоя…»

Просит света душа и покоя,
абстрагируясь от передряг.
Потешается время лихое —
то никак, то опять все не так…
Что же ноет нутро, слезоточит,
коль дарует пощаду беда,
ублажая теплом проволочек?
Или дьявол реально морочит?
Иль надуманный ангел хлопочет?
Не узнать никогда…

Обретается в сумраке тайна,
искушая надежды мираж.
Мчит судьба, нереально лояльна,
вновь ловлю упоенно кураж.
День грядущий прохладно фатален,
Выедает тревога мозги.
Для чего миру был я подарен
безутешности вопреки?

(2022)

«Мир, ты хорош…»

Мир, ты хорош?!
Ты – блаженная утроба?
Зов счастья, целующего сердце и мозг?
Или
бренная блядскостервозная проба
в холодном молчанье умирающих звезд?

Жадно пьем
твоей благодатности соки,
отдавая взамен истощенность судьбы.
Отшелестев,
канут увядшие сроки —
приговор незыблем
незримого судьи…

То казнимся, то ми́луемся —
букашки…
Насыщается муторный круговорот.
Людишки – божьи черви,
падшие пташки,
быдло бытия,
благороднейший народ…

На спиральностях вековечного цикла
бойко копошимся,
порхаем по ветвям времен.
В нутро слабых душ
сочность дряни налипла…
Прозябаю,
к муторной бренности приговорен…

Пусть
кто-то во́лен дышать радостным светом.
И я б хотел,
но захлебываюсь бредом.
Моя малость
лишь муть суетности метанья;
искаженье лживых попыток
жить без вранья,
утирая плевки смыслов испытанья…
Я – краткий атом в системности бытия.

Ка́нет жизнь в бездну вечности
испражненьем свободы,
роковой закономерностью.
Был
лишь су́етным самоупражнением,
стал —
статистикой,
исчисленной
смертностью…

(201?)

В лесной темноте

1

Безотрадно стынет плоть
задремавшей чащи.
Бледных звездных искр щепоть
космос леденящий
между рваных облаков
бросил в купол неба.

От тревожных сквозняков
оживает небыль…
Тихий шелест хищных крыл
грезится во мраке.
Лес незримо затаил
муторные страхи…

Нити паутины льнут
на лицо сырое,
дерзкий комариный зуд,
хлесткость мокрой хвои.
Вот дупло, как черный рот,
на стволе угрюмом —
тяжкий воздух тихо пьет
в полумраке лунном.

Бродит ветер средь тене́й,
колебает травы,
и чем дальше, тем мрачней,
затаились твари…
Воздух загустел, хоть режь —
смесь тягучей плоти —
и дурман студеный ешь,
вызревший в дремоте.

Выступы угрюмых пней —
злые осьминоги —
тянут щупальца корней —
сбить хотят с дороги.
Листьев траурная дрожь
цепенеет зыбко.
Лес на лешего похож —
злобная улыбка…

Призраки пропавших душ,
может, бродят рядом?
Хищная вздыхает глушь
и недобрым взглядом
чьих-то незаметных глаз
истязает сумрак…

Смутных теней перепляс
грустный вьет рисунок.
Слизь раздавленных грибов
с мерзким хрустом брызжет.
Пропаду… Моих следов
никогда не сыщут…

В черном чреве тайн лесных,
в пыточной испуга,
стоном вымыслов ночных —
душу душит мука…

2

Тут батут болота мхом
скрыл нутро трясины.
Зло хохочет бурелом
уханьем совиным.
Фыркает незримый зверь
из прохладной чащи,
лапами хватает ель
сумрак леденящий.

Месяц режет мглу небес,
мрак сочится страхом,
затаился черный лес.
Бродит за оврагом
кто-то в полуночной мгле
в зарослях ракиты.

И мерещится вновь мне —
черт крадется хитрый.
Может быть, не он – она —
юная чертовка —
душу замути́т до дна
и окрутит ловко…

Манит перейти черту
лунность поднеБЕСья…
К черту эту темноту,
здесь бродить невмоготу,
мне отнюдь не по нутру
похотливость бесья!

Чую, встреча не к добру —
на беду. Ой, пропаду!
Лишь шепчу – прочь бестия…
Робко пячусь в темноте,
прознобило до костей
таинство нечистое.

Побыстрей от злых страстей
уведи, тернистая,
благодатная тропа,
чтоб испуг быстрей пропал…

(2022)

Тут
(Ветреный вечер)

Вечер. Веет ветер.
Застил сумрак путь.
Городок невесел,
жуть сжимает грудь.
Будь, усталый путник,
смел, но осторожен.
Видишь – птичий трупик
черви жадно гложут?
Плакаться не нужно.
В сумерках – тем паче.
Все страшит, все чуждо.
Слышишь, кто-то плачет?
Скован вечер тьмою.
В городке угрюмом
летом и зимою
любят черный юмор,
черные делишки,
денежных людишек,
изымать излишки…
Ловят кошки мышек…
Алкоголь здесь любят,
женщин и забавы.
Новорусский люмпен —
резвый на расправы.

Видишь, тень крадется
сзади осторожно?
Чья-то кровь прольется.
Нынче все возможно.
Здесь порою режут.
Равнодушно душат.
Под зубовный скрежет
отлетают души.
Знают хрип кровавый
эти подворотни
криминальной славы,
вроде всякой Сходни,
Ликино-Дулево,
Талдома и N-ска.
Как порой хреново,
так порою мерзко —
жизни отбирая
дешево и просто,
корчится, карая,
местная короста…

Тут безмолвны стены,
тут другие сцены,
тут табу на право.
Тут жестоки темы
и кровавы нравы.
Тихий вечер. Ветер.
Неуютно мне.
Мертвечиной веет.
Замер страх во тьме…

И в моей столице
много есть местечек,
где бледнеют лица…
Могут искалечить.
В том же Бирюлево,
Бутово, Капотне,
Выхино, Коньково —
в темной подворотне.
Даже на Лубянке
или где покруче
стрезву и по пьянке
ждет кровавый случай…
В воздухе тревога —
веет дерзкий ветер.
Далеко до Бога.
Дьяволеет вечер…

(2019)

Вдруг

Ночь. Стих город. Снегопад.
Тешится бессонница.
Ноет муза невпопад —
все не успокоится.
Тени шарятся в окне.
Убаюкаться бы мне…
Ай люли-люли-люли!
Стынут в море корабли.
Белоснежный спит снежок,
курочка и петушок,
и корова и бычок,
и жучок и паучок,
спят болонка, и бульдог,
и орел, и голубок,
спят сурок, и носорог,
и зашуганный хорек,
спит в пучине осьминог,
мачо с мощью между ног,
маменькин храпит сынок,
бомжик, съежившись в комок —
только веет запашок,
и меж ног слегка намок…

Спят незнайка и знаток,
пidарас и педагог,
наркоман, алкаш, игрок,
зэк, мотающий свой срок,
деревенский мужичок.
Чу́ток спит солдат чуто́к.
И разведчик спать прилег.
Лег предатель на бочок.
Если есть он – спит и Бог.
Спит еда внутри кишок.
Почему не спишь, дружок?

Спит усталый Президент
и придворный контингент.
Спят студент, агент, клиент.
Спят маньяк и импотент.
Задремал в дежурке мент.
Спит преступный элемент —
благодатный ждет момент.
Спят проблемы до утра,
жалко, денег ни… фига.

Но не каждый спит поэт —
всякий сочиняет бред…
Винегретик бытия —
мысли корчат, суть жуя…
Засыпания жду я…
Почему, душа, не спишь,
как испуганная мышь,
и грызешь сама себя,
боль страдания любя?

А не спится потому,
что сорвусь в сонную тьму —
и реальностью во сне
вдруг придет
пипец ко мне…

(2019)

Ночная снедь

И ты от ужаса проснешься,
И к тайне смерти прикоснешься,
Не покидая белый свет.
Валерий Баталеев

1

Притихший мир в окне ночном.
Безмолвные крадутся тени,
скользят виденья странным сном
в бессвязности переплетений.
Расплывчатый сюжет правдив —
крадусь во тьме тропой волнений,
бесцеремонно пробудив
броженье буйных отражений.
Дежурных мыслей патрули
пленяют плавностью движений,
сюрреализма смысл бурлит
безумным бредом откровений…

2

Вдруг сбоку свет – глаза болят.
Какой-то неизвестный город,
кружатся стаи дьяволят —
от черных крыльев веет холод.
И в замутненной дымке мне
открылась жуткая картина —
у черной площади на дне
стоит большая гильотина.
Корзины, полные голов,
моргают мутными глазами,
а возле праздничных столов
снуют с кровавыми ножами,
вскрывают ловко черепа
официанты в черных фраках.

Здесь блюд кровавых череда,
кровь плещется в огромных баках.
Вновь по кувшинам разливают,
разносят резво по столам…
Ножи без устали мелькают,
все сортируют по тазам…
Чревоугодья труполюбы —
плоть ожидают едоки.
Тут – мозг парной, там – языки,
вот – потроха, щеки и губы.
Вот – пальцы и носы в тазах —
кровавые деликатесы.
Пируют озверело бесы,
красный туман плывет в глазах…

На шабаш безумия нечисти:
кровавые груды грудей,
ягодиц, пенисов и печени…
Жрут жадно остатки людей,
чревоугодствуют уроды,
кровавой давятся слюной,
и, чавкая, лоснятся морды,
смеясь о чем-то меж собой…

3

Вдруг луч прожектора ударил
исчадьем адского огня,
и сотни глаз голодных тварей
впились безжалостно в меня!
Хватают, вяжут, волокут
под нож кровавой гильотины,
где без раздумий рассекут
на две неравных половины.
Сейчас безжалостно сожрут!
Каннибалический pizдeц!
Ору и рвусь из смертных пут —
и…
просыпаюсь
наконец…

Спасибо сну, что оборвался!
От снов таких с инфарктом мрут.
Трясет, но я в живых остался!
Спасибо, сон, что ты не явь!
Пускай подохла моя смелость,
Я жив! Я цел! И ни… фига
меня не удалось разделать!

P.S.

Нет сил, я словно размазня,
страхом пропитана квартира…
А вдруг усну, и там меня
разделают, как снедь для пира…

(2019)

Спермоточивость

Поэт и плоть

Четвертый час поэт девице читал,
как льнет туман к росе,
как высоте подвластны птицы
и что к любви стремятся все.
Вновь, после выпитой бутылки,
взор устремляя в небеса,
шептал он ей о счастье пылко,
про бытие и чудеса…
И глядя на груди́ вздыманье
и набухание сосков,
он возбуждал ее вниманье
необычайностью стихов.

И говорил, гордясь и млея:
– Пойми, я не такой, как все!
Мой путь талантом возлелеян —
как в нашей средней полосе
теплолюбивой страсти пальма
в своей единственной красе…

Девица молвила печально:
– Да лучше б ты был, как и все…
Под кофточкой соски обмякли.
Парят слова, но плачет плоть…
Покуда силы не иссякли,
он может зерна рифм молоть…

P.S.

Про путь зерна не забывая,
вздымай твердеющий росток,
чтоб колосилась страсть шальная
и приносила плоть восторг!

Пусть разум творчеством повязан
и можешь рифмой все покрыть —
поэтом можешь ты не быть,
но быть мужчиною обязан!