Читать книгу: «Найти Нострадамуса», страница 11

Глава 20

Железная дверь карцера со скрипом открылась. На пороге стоял молодой человек и улыбался.

А это снова я! Представляете, сделал предсказание начальнику арестного дома, что жена ему изменяет. Он побежал проверять, и убедился в том, что это не так. И вот я здесь. Что я сделал неправильно?

Сидящий в камере, несмотря на юный еще возраст уже успевший отрастить окладистую бороду, обернулся в его сторону.

– Во-первых, кто вы, молодой человек? Из вашего поведения я могу понять, что мы раньше где-то встречались. Но я не могу узнать вас. Неужели злой колдун изменил вашу внешность до неузнаваемости?

– Нет, я Мишель. За три месяца я уже в пятнадцатый раз попадаю в карцер.

– Мишель? Какое знакомое имя. Как жаль, что я не могу представиться тебе в ответ. Вероятно, злая фея Фата Моргана напустила на меня чары забвения. Я не могу вспомнить даже собственного имени.

– Ну, в этом я могу тебе помочь. Ты Мерлин, волшебник из Англии.

– А где мы сейчас находимся?

– В Китае.

– Это многое объясняет. Итак, что там с твоим предсказанием?

– Я написал его на листке бумаги. Вот оно:

Твоя любимая жена

Изменит тебе сегодня ночью.

В монастыре Сан-Дени

Зацвела сирень с четырехлистниками.

– Да, приятель, тебе еще учиться и учиться. Во-первых, слишком много конкретики. Жена, сегодня ночью. Ты бы еще имена их указал. Во-вторых, какая еще сирень осенью? Если бы она действительно распустилась, об этом раструбили бы все газеты Парижа. Любые предсказания, чтобы быть похожими на правду, не должны содержать вранья. Во всяком случае такого, которое можно проверить. Давай попробуем исправить твой катрен.

Итак, любимая жена. Какая же она любимая, если изменяет направо и налево? Она, скорее, вероломная. Он ведь ей верил до твоего пророчества?

– Верил.

– Да и на жену слишком однозначный намек. Напомни мне, сколько жен у твоего охранника?

– Одна, вроде.

– Если бы было не меньше пяти, то можно было бы писать и про жену. Хотя бы одна ему точно изменяла. А так, назовем ее девой. Дальше. Изменит – хорошее слово. Можно трактовать по всякому. А вот про сегодня ночью, – лучше поменять. Что у нас там сегодня с Луной?

– Полнолуние.

– Отлично. Так и запишем.

– Тебе. Слишком явное указание на конкретного человека. Нужно указать нашего охранника в третьем лице. Как ты думаешь, он отважный герой?

– Сомневаюсь.

– Поставим вопрос иначе. Он считает себя отважным героем?

– Это уж наверняка.

– Отлично. На этом и остановимся. Продолжим. В лунном свете. Сирень. Ты вообще-то знаешь, в Сан-Дени растет сирень?

– Нет, не знаю. Я никогда там не был.

– Вот и я не знаю. А твой охранник вполне может знать. Если уж ты так любишь Сан-Дени и сирень, давай напишем, что она не зацвела, а пустила ростки. Потом можно будет сказать, что она завяла. И никто не сможет проверить. Итак, что у нас там получилось?

Вероломная дева изменит

Отважному герою в лунном свете.

У монастыря Сан-Дени

Пустит ростки великолепный куст сирени.

– Отлично – улыбнулся Мерлин. Мы сотворили шедевр.

– Но ведь по сути, это те же самые враки. Охранник точно так же засадит меня за них в карцер.

– Может быть. Но ты объясни ему, что если жена и не изменила ему нынешней ночью, то вполне может изменить следующей, или позже. В конце концов луна светит почти каждую ночь, а порой и день, за исключением новолуний. Ну а сирень в Сан-Дени… Когда она еще там прорастет, что ее можно будет заметить. К тому же, в пророчестве говорится о вероломной деве, а не о жене. Может это любовница, или продавщица в магазине.

– Как это продавщица в магазине может изменить?

– Не знаю. Продаст черствый круассан. Или будет флиртовать с другим покупателем, игнорируя нашего друга. В общем, этому пророчеству можно найти миллион объяснений, и твой охранник никогда не поймет, что это чистая выдумка. К тому же, кто знает, о каком отважном герое идет речь? Может о древнегреческом Геркулесе? Кстати, его тоже очень подставила жена. Читай мифы. Особенно они хороши в обработке моего любимого писателя Прихлюпида. А может речь идет о великом Карбаре Мулибуратарабуре, который в одиночку одолел целый космический флот Альфа-Центаврайцев в 2235 году. Знаешь, как он погиб? У него сломался электрогенератор на корабле. А ведь кораблю он дал имя своей жены…

– А еще он сказал, что монастырь Сан-Дени давно закрыли.

– Неужели? Вот тут мы с тобой промахнулись. Кстати, версия про Геркулеса тогда тоже не подходит. А вот про Карбара Мулибуратарабура подходит, потому что в 22 веке монастырь снова откроют. Правда, на Марсе. И сирень там вряд ли приживется. Кстати, что-то я голоден. Что ты там жуешь?

– Представляете, моя погремушка разбилась. Оказалось, что бусины, которые были внутри ее, необыкновенно сладки. Попробуй.

Мишель протянул Мерлину маленький белый шарик.

– Действительно очень вкусно. Что-то этот вкус мне напоминает.

Мерлин задумался и почесал лоб.

– …Вспомнил! Эти шарики очень похожи на таблетки, которые я пью от разрушения мозга. И выглядят они также. Очень хорошие таблетки. Помогают мне сохранить молодость. Я ведь уже говорил тебе, что мне две тысячи лет?

– Что-то не припомню.

– Не припомнишь. В таком случае, тебе тоже нужно пить эти таблетки. Это я говорю тебе как один из величайших мудрецов за всю историю человечества! Постой. Я кажется вспомнил, что меня зовут Мерлин. И что мне нельзя так представляться. В этом мире я Франсуа Мерлин, учитель из Бордо. Ура! Я все вспомнил!

Мерлин вскочил на свою койку и начал прыгать на ней так, что она заскрипела.

– Я все вспомнил! – кричал он – и тебя вспомнил. Ты тот самый дурачок, который думает, что он находится в Китае, а на самом деле, как и я, перескочил из пятнадцатого в двадцать первое столетие. Минуточку…

Мерлин закончил прыгать. Он сел и задумчиво уставился на собеседника.

– Откуда у тебя мои таблетки? Кто ты такой?

– Я уже представлялся. Я странствующий ученый, Мишель Нострадамус.

Мерлин больше не сказал не слова. Он подошел к двери и принялся барабанить в нее. Подошел охранник.

– Чего шумишь? – недовольно спросил он.

– Вызови начальника арестного дома. Скажи, что Франсуа Мерлин хочет с ним поговорить.

Глава 21

Наступала прохладная осенняя ночь. Воздух был настолько чист, что несмотря на еще не совсем черное небо, уже были видны звезды. Жители города уже разошлись по своим домам, поэтому на улице не было ни одного человека. Почти полная тишина, какая редко встречается в городе, даже таком небольшом, как Камбруз.

Герцог и оруженосец сидели в открытом кафе, укрытые пледами, принесенными заботливым официантом, и не спеша пили горячий глинтвейн.

– Красивая ночь! – герцог сидел, и, задрав голову смотрел на звезды – быть может, в наших краях такие ночи случаются значительно чаще, но именно из-за их частоты, на них не обращаешь внимания. Здесь же такое случается, наверное, раз в год, и оттого этими ночами нужно особенно дорожить. Нельзя пропустить ни одного глоточка этого чудесного чистейшего холодного воздуха, не насладившись им как следует. Именно в такую минуту понимаешь, что бы не случилось, в прошлом, или в будущем, нужно относиться ко всему философски, с улыбкой.

– Например, к тому, что мы потеряли всех наших товарищей, и еще епископа в придачу.

– Наверное, им здесь будет лучше. Кстати, как там епископ? Не хочет вернуться?

– Что ты. Тут у него сбылась мечта. Он чувствует себя борцом за веру. Ходит по преисподней и собирает чистые души.

– А еще камень времени. Где мы теперь будем покупать туалетную бумагу и батарейки?

– Придется жить как все. Подтираться лопухами и жечь свечи.

– Нам не привыкать. Главное, что скоро мы окажемся дома, в родном герцогстве.

– Не уверен. Вспомни про твою жену. Она наверняка уже захватила замок. Если мы вернемся, нас, вероятно сожгут на костре.

– Мы не дадимся. В крайнем случае уйдем в леса. Будем разбойничать.

– Нет уж. Хоть я и не слишком богопослушный человек, до грабежей опускаться я не намерен.

– Не волнуйся. Мерлин предсказывал мне долгую счастливую жизнь. И, кстати, не забудь, я еще должен как-то продолжить свой род. Значит, на горизонте светит новая дама сердца.

– Где сейчас этот твой Мерлин без своих таблеток. Сидит, должно быть, в своей клетке и сосет палец. Или, что там обычно делают безумцы. Мы не можем изменить ход развития вселенной, но судьбы конкретных людей изменить вполне можем. И необязательно в лучшую сторону. Даже если наш Мерлин сейчас появится перед нами в добром здравии, вполне возможно, он предскажет что-нибудь совсем другое.

– А вот мы сейчас у него и спросим.

– Что? – Жак машинально обернулся в сторону, куда смотрел герцог. К ним действительно бежал Мерлин. Он был подстрижен, чисто выбрит и, казалось, еще сильнее помолодел с момента их прибытия в будущее. От нормального человека его отличали только рубашка с коротким рукавом и яркие шорты, не свойственные прохладному осеннему вечеру.

– Мерлин, дружище! Как тебе удалось выбраться? – обрадовался Жак.

– Ни слова больше! У меня мало времени. Просто дай мне свою кредитку.

Жак достал из кармана и протянул Мерлину пластиковую карту. Тот забрал ее и удалился также поспешно, как и пришел.

– Завтра на рассвете отбываем домой. Место встречи знаешь! – только и успел выкрикнуть ему вслед оруженосец.

Когда Мерлин скрылся, Жак посмотрел на герцога, герцог посмотрел на Жака, а потом они вместе обратили головы вверх и устремили взоры в бесконечную черноту вселенной.

И вот наступило утро. Герцог и оруженосец стояли в парке на окраине города, окруженные со всех сторон деревьями.

– Ты знаешь, я рад, что мы возвращаемся. Как ни странно, я соскучился по нашим славным временам.

– Даже если придется поучаствовать в битве, в которой нам суждено бесславно погибнуть?

– Ты же знаешь, я никогда не воевал. Хоть что-то новое в жизни.

– Ну и славно.

Жак залез в карман и достал оттуда блестящий камень. Камень прошлого.

– Может, хотя бы Мерлина подождем?

– Зачем? Он знает, когда мы отбываем. Если не пришел, значит не счел нужным.

– В таком случае, в путь.

Глава 22

Заря еще только теплилась. Осенний лес накрылся туманом как одеялом. Было холодно, темно и сыро. Так противно, что даже волки попрятались по своим логовам, не затрудняя себе жизнь охотой на путешественников во времени.

– Ворота заперты – сказал герцог, когда они с Жаком подошли к городской стене – как мы войдем в город?

– Положись на меня – ответил ему Жак.

Он подошел к маленькой дверце рядом с воротами. Возле двери лежал маленький коврик. Жак нагнулся и отодвинул его. Под ковриком на земле лежал железный ключ.

– Так вот, зачем здесь коврик! – догадался герцог – а я-то решил, что это для того, чтобы путники вытирали ноги.

Они отворили калитку и вошли внутрь.

– Теперь нужно идти к трактирщику. Ведь мы не знаем, что произошло за последние месяцы. Быть может, в городе враги, и нам грозит страшная опасность.

– Да, я с тобой согласен. Но, по правде говоря, я страшно хочу спать. К тому же, моя одежда несколько загрязнилась, пока мы шли по лесу. Мне необходимо переодеться и вымыться. Но более всего мне необходим здоровый сон.

– Ты обалдел? В замке нас наверняка ждет засада. И тогда рассвет в нашем милом Камбрузе наступит гораздо раньше, только виной тому будет не солнце, а наши тела, горящие ярким пламенем на рыночной площади!

– В таком случае, мне тем более нужно переодеться. Ведь среди наших врагов могут встретиться благородные мужи. Я не могу предстать перед ними в таком виде.

– Умоляю тебя, герцог. Давай хотя бы будем осторожнее. Постараемся, чтобы нас никто не увидел. В таком случае, мы сможем смыться.

– Хорошо, постараюсь.

Таясь по темным переулкам, они добрались до замка ни кем не замеченные.

– Ну что, ключ тоже под ковриком? – спросил герцог, когда они подошли к двери

– Да. Но он нам не понадобится – ответил Жак, указывая на дверь.

Дверь была приоткрыта.

– Отлично! Пошли.

– Давай, не пойдем! Спрячемся у трактирщика, или у конюха. Расспросим их о том, что произошло. Тут наверняка засада.

– Чтобы герцог де Сент-Фосс боялся войти в собственный дом? Ты меня обижаешь. К тому же, вспомни, что мы отсутствовали три месяца. Вряд ли они все это время караулят нас. А если и так, они давно утратили бдительность. И мы застанем их врасплох.

– А вдруг, пока нас не было, в замке поселился дракон! Он сожрет нас, не задумываясь. А, говорят, драконы – отродья дьявола, и через его чрево мы попадем прямо в ад!

– Заткнись. Я бывал в будущем намного меньше, чем ты, но все равно знаю, что драконов не существует.

– Это в будущем их не существует, а в нашем настоящем они вполне могут быть.

– Тогда бы их останки нашли ученые и выставили в музее. Но они ничего не нашли.

– Упоминаний о нашем герцогстве они тоже не нашли. Тем не менее, оно есть.

– Хватит болтать, пошли.

Герцог вытащил меч из ножен, и вошел внутрь. Жак проследовал за ним.

Их охватила кромешная тьма. Сначала было абсолютно тихо, но через несколько секунд в глубине коридора раздался странный звук. Герцог сильнее сжал рукоять меча и немного присел, чтобы посильнее ударить. Шипение приближалось.

– Бежим – прошептал Жак на ухо герцогу.

– Нет. Герцоги никогда не бежали.

Между тем звук раздался всего в каких-то паре шагов от герцога. Тот поднял меч и приготовился бить. И вдруг его ослепил яркий свет. Это Жак зажег электрическую лампочку.

Перед ними стоял Христофорушка в своей неизменной ночнушке и колпаке, и сжимал в руках большую чашку. Пожалуй, этот человек был пострашнее дракона. Он стоял и укоризненно смотрел на них.

Жак хотел было выскочить, и обнять друга, объяснить ему все и попросить прощения, но потом решил, что из-за спины герцога, все еще сжимающего в руках меч, говорить безопаснее.

– Приятель! Как я рад, что ты вернулся. Представляешь, только во время нашего последнего путешествия я узнал, что оказывается кофе растет не в Магеллании, а на востоке. Конечно, это непростительная ошибка, но я постараюсь исправиться. Из следующего моего путешествия в будущее, я привезу тебе целый воз отборного кофе. Кстати, скоро должен выйти новый сорт. Поговаривают, что он будет великолепен!

– Да что мне твой кофе – прервал его Христофорушка – Какао! Вот напиток богов. Не представляю, как я жил без него раньше. Кстати, из Магеллании я привез несколько мешков этого чудесного порошка. Так что наши подвалы полностью заняты. Думаю, мне хватит его на пару месяцев. А уж потом, я буду рассчитывать только на твою помощь. Потому что ездить за какао каждый раз в такую даль мне совсем неохота. Да и португальская королева может не согласиться одолжить мне корабль. А остатки кофе я сложил на улице, во дворе. Кофе, кстати, очень понравилось воронам, так что они теперь летают и гадят круглосуточно.

– Ты лучше скажи, что происходит в городе? – спросил герцог, который наконец догадался опустить меч.

– А я почем знаю? – ответил Христофорушка. Мне и тут хорошо.

Он уже сказал что хотел и медленно, шаркая шлепанцами, уходил в свою комнату.

– Подожди, скажи хотя бы, в замке нет посторонних?

– Кроме меня здесь никого – раздался голос Христофорушки уже откуда-то из-за угла.

– Отлично. Теперь в душ и спать!

Наступил день. Впервые за несколько недель из-за облаков выглянуло солнце, расцветив яркими желтыми и красными красками листву деревьев, еще утром казавшуюся грязно-серой. Герцог по шаткой деревянной лестнице забрался на городскую стену. Следом за ним поднялся и его верный оруженосец Жак.

– Где все? – в недоуменно спросил герцог.

– Вот – ответил Жак, указав пальцем на загадочное сооружение, стоявшее неподалеку.

– Робот? Ты же против использования технологий будущего в войне.

В этот момент сооружение зашевелилось и повернуло свою башню. При ближайшем рассмотрении оно оказалось воеводой, на туловище которого была натянута большая деревянная бочка, а голова закрыта деревянным же ведром с прорезями для глаз и рта.

– Рад вас приветствовать, ваше высочество! – обрадовался он, завидев гостей.

– И тебе всего хорошего. Что это ты так вырядился?

– Опасно находиться здесь без доспехов. Снизу постреливают из луков.

– А как же твои доспехи, в которых ты участвовал в крестовых походах?

– Что вы, ваше высочество, они давно заржавели.

– Как же заржавели, когда они висят на стене в твоем доме, на самом видном месте.

– Маловаты они мне стали – ответил он в конце концов. И даже через ведро было видно, как он покраснел. А что, армия Махмуда Паши с вами?

– Нет. Армия потеряна. Все двенадцать человек.

– Жаль. Они были бы хорошим подспорьем.

– Сколько врагов?

– Их полчища несметны.

– Дай-ка посмотреть.

Воевода протянул герцогу висевший у него на груди бинокль.

– По моим подсчетам, человек тридцать, считая мою благоверную.

– Так точно. Но это только те, что осаждают нас на опушке леса. Еще целая тьма солдат сооружает неподалеку осадную машину.

– Сколько их там, человек десять?

– Если не больше.

– Да, нам придется не сладко. Что, пушек у них нет?

– По слухам пушки застряли в ста милях отсюда из-за осенней распутицы. Так что, думаю, какое-то время их можно не опасаться.

– А сколько защитников?

– Весь город. Все, кто способен держать в руках оружие. Здесь и булочник и мясник и кузнец и торговка рыбой. Ничего, что она баба. Вы же знаете, она стоит троих мужиков. В общем, человек двадцать наберется. Еще подошло несколько крестьян из окрестных деревень. Только вы же понимаете, что воины они никудышные.

– Что, враги еще не пронюхали, что наша северная стена разобрана?

– Вроде, нет. Иначе они уже захватили бы нас.

Тут их разговор прервали. Почти вплотную к стене подъехал рыцарь, целиком закованный в блестящие доспехи, и закричал:

– Эй, вы, на стене! Если вы отпустите епископа, даю слово, мы будем к вам милостивы. В противном случае, мы вас уничтожим. Даем вам времени до утра на размышление. Если завтра на рассвете вы не отдадите нам епископа, мы уничтожим ваш город и вас вместе с ним.

– Благородно – восхитился было Жак. – дают нам время.

– Чего уж тут благородного. Просто они еще осадную машину не достроили. Как достроят – начнут штурм. Третий раз уж сроки переносят. Видать, что-то у них не ладится.

– Думаешь, раньше не начнут?

– Раньше точно не начнут.

– Отлично, давайте устроим пир! – обрадовался герцог.

– Ваше высочество, завтра будет сражение. Какой еще пир? Нужно устроить военный совет – возразил ему оруженосец.

– Фу, какой ты скучный. Ладно, пойдем на компромисс. Устроим военный совет, плавно перетекающий в пир.

Глава 23

Следующее, что помнил герцог – он лежит на своей кровати, и кто-то настойчиво трясет его за бок. Привычным движением герцог потянулся к мечу, всегда стоящему у изголовья его ложа, чтобы убить мерзавца, посмевшего нарушить его сон, и как обычно не нашел его на обычном месте.

– Жак! – догадался герцог, даже не открыв глаз – Жак, вон из моих покоев, я должен еще поспать.

– Вставайте, ваше высочество – у нас сегодня сражение!

Похмелье словно шелковое покрывало слетело с герцога. Он открыл глаза и вскочил с постели. Покои его заливал яркий полуденный свет. Он посмотрел на часы, висящие на стене. Те показывали без четверти час дня.

– Я проспал, Жак, я проспал! – только и смог вымолвить он.

– Не беспокойтесь, ваше высочество, вы не проспали, бой еще не начался.

– Как, не начался? Ведь они собирались на рассвете…

– По нашим агентурным сведениям, у них перед боем тоже был пир. И они не смогли бы начать бой с рассветом, даже если бы проснулись.

– Агентурным сведениям? У нас что, есть соглядатай в стане врага?

– Нет, но они орали так, что было слышно всему городу. Орали даже сильнее, чем мы. Так что не трудно было догадаться, чем все это закончится.

– Хорошо. Давай скорее одеваться.

Жак снял со стены и напялил на герцога тяжелые железные доспехи. К счастью, тюремная баланда привела его господина в приличную физическую форму, так что доспехи налезли без проблем. Поверх тяжелых, обитых железом сапог Жак напялил домашние тапочки, чтобы не поцарапать ламинат в коридоре. Затем он достал из-за шкафа меч. Щит и шлем висели на стене в пиршественном зале, но герцог сказал, что наденет их только на городской стене перед боем, чтобы весь город узнал его, идущего на смертный бой, на защиту жителей от врага. Впрочем, Жак догадывался, что герцогу просто слишком тяжело нести эту ношу. Сам он заявил, что встретит врага с открытой грудью, хотя сам прятал под рубахой прикупленный по случаю кевларовый бронежилет. В качестве оружия он долго выбирал между копьем и мечом, но в конце концов выбор его пришелся на бейсбольную биту. В коридоре их уже ждал Христофорушка, мобилизованный по случаю тяжелого положения. Он тоже не затруднил себя ношением тяжелых лат. Просто привязал к животу большую подушку, лицо раскрасил красной краской и нацепил на голову несколько петушиных перьев. Как он объяснил, это была боевая раскраска индейцев, которых он встретил в Магеллании. В одной руке его был меч, в другой – неизменная чашка какао. В общем, выглядел он настолько нелепо, что герцог приказал ему не покидать замка, и охранять женщин. Христофорушка пообещал стоять до конца и выполнить задачу во что бы то ни стало, даже не подумав о том, что женщин в замке в данный момент не было.

На улицах не было ни одного человека.

– А где моя армия? – удивился герцог.

– Ты что, не помнишь, как вчера говорил в трактире о том, что мирные граждане не должны воевать, и что ты, благородный рыцарь, способен сам защитить свой город и его жителей.

– Я такое говорил?

– Кричал на весь город. Да еще заставил меня написать указ, запрещающий мирным горожанам брать в руки оружие. Вот он, висит на стене трактира.

– Пожалуйста, друг, если мы сегодня выживем, пообещай мне, что не будешь давать мне совершать такие глупости.

– Чтобы получить табуреткой по голове?

– Да, это я могу. Но ты ведь умный человек. Огрей меня табуреткой первым, чтобы я не смог даже произнести чего-либо подобного.

– В следующий раз я так и поступлю.

Они влезли на стену, где их уже ждал воевода, облаченный в свои странные латы.

– Начинается – сказал он, указывая в сторону леса.

Действительно, ветви близлежащих деревьев зашевелились и на поляну перед замком выехало грандиозное сооружение: огромная деревянная башня на колесах.

– Что это? – спросил герцог.

– Осадная башня – ответил воевода.

– Но почему эта досадная башня на колесах? Я думал, она будет стоять где-то в стороне, и они оттуда будут нам досаждать.

– Не досадная, а осадная. Они подгонят ее к нашим укреплениям, и, защищенные ее деревянным корпусом, поднимутся по внутренней лестнице на наши стены.

– Как сложно.

Между тем, за башней вышли из леса несколько десятков хорошо вооруженных воинов, закованных в латы.

– Их стало заметно больше.

– К ним подтянулся маркиз де Сен-Мишель, дядюшка вашей благоверной.

– Похоже, сегодняшний рассвет был последним в моей жизни. Как жаль, что я его проспал.

– Ты, ваше высочество, редко когда вставал раньше одиннадцати дня. Удивляюсь, откуда ты вообще знаешь о существовании рассвета.

– Верно. Должно быть то, что я обычно представляю себе, на самом деле является закатом. Но, заката я, похоже, тоже никогда больше не увижу.

Башня была уже совсем близко. Казалось, потянись посильнее и можно дотронуться до нее рукой. Герцог поднял свой меч. Жак покрепче сжал в руках бейсбольную биту. Воевода тоже попытался схватить меч, стоявший, прислоненным к стене, но тот упал. Воевода попытался поднять его и свалился. Теперь он в своих бочках-латах беспомощно катался по полу, не в силах подняться, что, конечно несколько нарушало трагическую торжественность картины. Вот уже дверь осадной башни распахнулась, и сам маркиз де Сен-Мишель, взойдя на деревянный помост, приготовился к штурму, готовый первым прыгнуть на стену и начать крушить всех вокруг своим огромным мечом. Вот уже лучники, защищая штурмующих, натянули тетивы своих луков. Вот уже воевода почти смог подняться на ноги, но снова упал. Несмотря на осеннюю прохладу, на лбу у Жака выступил пот. Он посмотрел на герцога. Тот стоял, сжав зубы так что, казалось, они должны были рассыпаться в порошок от чудовищного давления.

И вдруг откуда-то со стороны, из-за деревьев раздался вой охотничьего рога.

– Вражеская подмога – промелькнула в мысль в голове оруженосца. Но атакующие тоже были в полном недоумении. Они остановили штурм и все, как один обернулись в сторону, откуда раздался звук.

И вот наконец из леса вышла странная процессия. Первым на своем верном Хуфе ехал Йорик. В руках он держал рог. За ним следовал епископ с поднятыми хоругвями. За ними проследовала колонна юродивых: два безногих, один безрукий, двое в блестящих шапочках из фольги, женщина, за которой строем шли шестнадцать кошек. Замыкала колонну старушка с магазинной тележкой, у которой не было одного колеса. Оставшиеся колеса периодически застревали в траве и рыхлой земле, старушке приходилось приподнимать ее вместе со всем содержимым. Следом за ними шел Мерлин. Одет он был по-прежнему в футболку, шорты и шлепанцы, поэтому ежился от холода. Замыкал шествие еще один человек, которого Жак видел до этого всего один раз, но тем не менее запомнил навсегда. Это был тот, из-за которого и начались все его неприятности. Это был Мишель Нострадамус.

Маркиз не был далек умом, тем не менее он понял, что епископ жив здоров, и уж точно не пленен.

– И что же теперь? – стоя на помосте осадной башни, недоуменно спросил он у герцога.

– Вероятно, теперь пир! – ответил герцог.

При этих словах на всю стену раздался страшный рев. Это был рев отчаяния воеводы, который снова не смог поучаствовать в сражении.

Вечером был пир. Давно уже в замке не собиралось столько народа. Места хватило всем: и врагам и друзьям. Был и воевода, которого сыновья три часа вытаскивали из его деревянного облачения. Диковинки, привезенные из будущего, спрятать не успели (за исключением постеров Металлики, которые содрали со стен перед самым приходом гостей), да и не было в этом смысла, потому что епископ все равно уже рассказал всем о путешествии в далекую сказочную страну (того, что это был тот же город Камбруз, только в будущем, ему растолковать так и не смогли). По залу разносились звуки органного оркестра Иогана Себастьяна Баха (Йорик перед возвращением купил несколько дисков с классикой).

Но вот звуки затихли и пир начался. Первым поднял кубок епископ.

– Друзья мои, благоверные христиане. Сейчас я расскажу вам, как с помощью моих дорогих спутников: ученого и алхимика Мерлина и отважного герцога де… – епископ замялся, поняв, что не знает, как зовут герцога, но видя, что никто не обращает внимание на его смятение, продолжил – короче, как с помощью моих спутников я попал в чудесную далекую страну. Все там было необычно: по небу летали железные птицы, люди разъезжали по городу на закованных в латы вонючих каретах, не требующих лошадей, общались друг с другом не напрямую, а с помощью чудесных шкатулок, через которые можно разговаривать, писать письма и видеть человека, даже если он находится на другом конце света. Но больше всего мне бросился в глаза страшный духовный упадок. Женщины там ходят в срамных панталонах, которые почти ничего не прикрывают, добрые христиане спокойно общаются с язычниками и иноверцами. Все там говорило о том, что Бог давно с гневом смотрит на эти края и того и гляди, сотрет из с лица Земли подобно Содому и Гоморре. Сначала я думал, что его высочество совершает путешествия в эту страну, чтобы предаваться разврату, о каком и не слышала наша добродетельная земля, но потом месье Мерлин объяснил мне, что герцог подобно воину Христову, появляется здесь, чтобы отстаивать веру в бога, и что не далее как весной он устроил сражение с пособниками дьявола, за которое, впрочем, его надолго упекли в темницу друзья этих самых пособников. Герцог верил, что тот мир еще можно было вернуть на путь истинный, но я, будучи мудрым мужем, много повидавшим на своем веку, быстро понял, что та страна обречена. И поэтому я принялся за спасение тех, кого еще можно было спасти. Я ходил по тем краям и проповедовал святое учение, и нашел и вывел из того мира целых тринадцать праведников, больше, чем Лот из Содома…

Епископ говорил еще очень много и нудно. Жак быстро перестал его слушать. Он оглядел пиршественный зал. Тот был наполнен чужими людьми, готовыми со всей своей яростью средневековых господ наброситься на вино и яства, расставленные на столе, как только епископ закончит свою речь. И тут Жак заметил, что его друзей – Мерлина, Христофорушки и Йорика, нет в зале. Он тихонько вышел из-за стола. Никто не обратил на него внимания. Он направился к башне Мерлина.

Вся компания – Мерлин, все еще не переодевшийся, Йорик, Христофорушка с неизменной чашкой какао в руке, сидели там, на самом верху, и через большое стеклянное окно смотрели на звездное небо. Он вспомнил, как позавчера они с герцогом тоже смотрели на звезды, но эти, сегодняшние, были не в пример крупнее и ярче. Они притягивали взгляд, заставляя забыть обо всех проблемах и заботах, которые ему пришлось пережить. Теперь же он сидел и молча, как завороженный, смотрел на далекие мерцающие светила.

Жак не знал, сколько прошло времени. Внизу, на лестничной клетке раздался шум шагов, люк в полу распахнулся и к ним влез герцог. Он был слегка пьян и весел.

– Как там дела? – спросил Жак.

– Неплохо. Все довольны. Веселье в самом разгаре. Епископ крепко выпил и теперь читает проповеди чучелу медведя возле камина. Маркиз де Сен-Мишель настоял, чтобы я помирился с герцогиней. Мы с моей благоверной пообещали ему, что именно так и будет, но потом между собой договорились снова разъехаться, как только ее дядюшка покинет наши края. Все-таки она умная женщина, и не так ужасна, как мне казалось раньше. Думаем даже заделать наследника.

– А не боишься, что наследник твой будет на самом деле от какого-нибудь садовника. Или от Христофорушки?

– На это у нас есть генетическая экспертиза. Правда, Жак, ты ведь нам все устроишь?

– Конечно устрою. Вот только думаю, пройдет совсем немного времени, и твоя женушка продолжит строить свои козни.

– Конечно продолжит. Но ничего у нее не получится. Мне предстоит прожить славную и бурную жизнь, продолжить мой славный род и умереть в глубокой старости.

– Ведь так, Мерлин?

Мерлин, было задремавший, встрепенулся, услышав свое имя.

– Разумеется, ваше высочество.

– Но хватит об этом. Йорик, лучше расскажи, как вы все оказались здесь?

– Ваше высочество, я очень не хочу об этом рассказывать.

– А когда захочешь?

– Быть может, на смертном одре, не раньше.

– Да ладно тебе. Что бы с тобой не случилось, тебе обязательно станет легче, когда ты поделишься с друзьями.