Читать книгу: «Экзорцист. Орден меняющих тела»

Глава 1

Вечер был слишком тёплым для ноября, и от асфальта поднимался запах старой пыли и тлеющих листьев. Семён шагал не спеша, держа руки в карманах куртки. Над ним мерцали уличные фонари, рисуя неровные золотистые круги на мокром тротуаре. Город под вечер успокаивался: шум транспорта редел, а окна домов светились усталым, домашним светом.

Он повернул во двор старого культурного центра – здание, пережившее как минимум два капитальных ремонта и одну эпоху. Табличка над входом была перекошена, буква “У” в слове “КУЛЬТУРЫ” судя по её отсутствию, окончательно прекратила существование в бренном мире и заменилась коряво вырезанной наклейкой.

Внутри пахло воском, меловой пылью и чем-то сладковатым – может, ароматическими палочками, которые жгли в зале. На втором этаже, за матовым стеклом, уже собирался “Контакт”.

Семён задержался у двери. Он не нервничал – скорее наблюдал. Кто-то внутри смеялся. Женский голос, чуть натянутый. Он толкнул дверь и вошёл. Зал был странный. Стулья в круге. В центре – столик с медной чашей, тлеющей палочкой и аккуратно сложенной чёрной тканью. На стене – плакат с чакрами и латинскими терминами, выцветший настолько, что “корневая” уже почти исчезла.

– Привет, Семён, – повернулась к нему Валентина, ведущая кружка. Она была одета в серое платье и свитер, и выглядела скорее как школьная учительница, чем “медиум”. Но в глазах у неё что-то было: как будто она умела видеть чуть больше, чем хотелось бы.

– Привет, – кивнул он, усаживаясь на один из стульев.

– Успел к началу. Сегодня немного… экспериментальный настрой, – сказала она, скользнув взглядом по группе.

В круге уже сидели пятеро: двое подростков с зелёными волосами, мужчина лет сорока с глазами того самого “вечно ищущего” и Юрий – сальный скептик, с ехидной усмешкой, который, тем не менее, никогда не пропускал встречи.

Семён оглядел всех. Его взгляд – мягкий, слегка ироничный, но в то же время внимательный – задержался на девушке в чёрной рубашке. Она смотрела в пол. Вокруг неё было какое-то… напряжение. Как будто воздух там был плотнее. Он не стал ничего говорить. Просто сел, скрестив руки. И подумал: «Интересно, кого они сегодня вызовут – или кто сам придёт».

– Ну что ж, – сказала Валентина, когда часы на стене отсчитали ровно семь. – Закроем круг.

Семён услышал лёгкий щелчок – она выключила верхний свет. Зал погрузился в мягкий полумрак, освещённый только свечой в центре. Её пламя дрожало, отражаясь в медной чаше. Восковой запах смешался с ароматом гвоздики и сандала.

Все взялись за руки. Тепло рук передавалось по кругу наряду с тактильными ощущениями от физического контакта – у кого-то влажные ладони, у кого-то сухие. Ладонь Юрия была холодной и уверенно безучастной. Семёну досталась рука девушки в чёрной рубашке – на вид хрупкая, но цепкая, как корень.

– Сделайте три вдоха, – сказала Валентина, – и отпустите внешнее. Голос её был ровным, не томным, без «мистических» интонаций. Скорее как у психолога или старшего брата. Но за этим спокойствием в воздухе уже что-то начинало вибрировать.

Семён сделал вдох. Потом ещё один. На третьем – будто бы внутри головы появилось эхо. Не звук, а глухой отклик – как если бы кто-то тоже вдохнул одновременно, но в другом теле.

Валентина произносила формулы открытия круга – стандартные, бессмысленные, но ритмичные. По такту, тональности и, если можно так сказать – «мелодичности», они были похожи на заклинания, произносимые католическим священником на сборе тайного общества в одном фильме, названия которого Семен не запомнил. Он их слушал, но внимание уже уходило куда-то вбок. Появилось ощущение, будто в комнате стало на одного больше. Или не в комнате – в голове. Как будто на самой границе его восприятия кто-то стоял и ждал, не называя себя и не привлекая к себе внимания. Виски защипало, как от резкого перепада давления. Он сглотнул – во рту стало сухо.

– Если вы почувствуете движение, не пугайтесь, – продолжала Валентина. – Оно не причинит вреда, если не давать ему вход через страх.

Кто-то вздохнул. Девушка рядом с ним – Инна, кажется – едва заметно вздрогнула. Её пальцы сжались чуть крепче. В пламени свечи на мгновение возник другой силуэт. Или это просто рябь от воздуха? Но Семён точно видел тень, стоящую позади Валентины, чуть наклонившуюся к её уху. Она не двигалась, но присутствовала.

Он закрыл глаза. И увидел – вспышку. Не цвет, не образ – намерение. Кто-то пытался войти. Не в него. В кого-то другого.

Он сжал пальцы девушки чуть сильнее. Её рука дрогнула, и он почувствовал, как в ней начинается дрожь – сначала едва заметная, потом усиливающаяся.

Он открыл глаза и встретился взглядом с Валентиной. Она смотрела прямо на него. И в её глазах было узнавание. «Ты уже не первый раз это чувствуешь», – читалось в её взгляде. Семён чуть кивнул. Но он не знал, как назвать то, что происходило.

Сначала был только шелест дыхания. Пламя свечи трепетало в такт чьим-то сбившимся вдохам.

Инна – девушка, чью руку держал Семён, – вдруг дёрнулась. Её пальцы выскользнули из его ладони. Голова упала вперёд, волосы закрыли лицо. Она издавала звук, похожий на сдавленное хныканье, как будто кто-то душил её изнутри.

– Инна… – Валентина наклонилась к ней, отпустив руки круга. – Всё хорошо. Дыши. Инна не отвечала, только качалась вперёд-назад. Из её горла вырвался сдавленный, почти звериный звук.

– Кто здесь? – спросила Валентина тихо, не ей, а комнате. – Кто пришёл?

Семён не думал. Он просто встал. Что-то в нём раскрылось, как раскрывается утром цветок, нежась в лучах Солнца. Но, сейчас это было далеко не Солнце. Он подошёл к Инне, аккуратно, почти бесшумно. Все молчали. Даже Юрий больше не ухмылялся. Его взгляд был приклеен к Семёну, как к пламени, которое почему-то горит на мокром снегу.

Семён не знал, что делает. Но тело знало. Руки знали. Он присел рядом с Инной и положил ладони ей на плечи. Тепло. Странное, чужое тепло. Как будто между ними проскочил ток, но не электрический – внутренний, волевой. Он видел – не глазами, а чем-то другим – фигуру за её спиной. Тёмную, напряжённую, собравшуюся в клубок. Это не был демон. И не лярва. Это было что-то… застрявшее.

– Он не ушёл, – произнёс Семён. Это был не его голос. Точнее, голос – его. Но с другой окраской. Медленный. Уверенный. Как будто он говорит издалека. – Его звали Федор. И он не понял, что умер.

Инна дёрнулась. Заплакала. Не громко – как будто внутри неё вдруг лопнул шланг, и всё вытекло наружу.

– Он просит прощения, – сказал Семён. – Он не хотел. Он не знал, как сказать. Он просто… Он замолчал. Губы его дрогнули. Сущность отступала. Он видел, как она сжимается, теряя очертания, будто втягивается в себя, как клочок дыма в вакуум. Последний раз Семён уловил её контур – и услышал: «спасибо». И исчезла.

Инна вздохнула. Ровно. Глубоко. Как будто только что выплыла из-подо льда. Семён встал, не глядя на остальных. Мир снова стал плоским, обычным, как лист бумаги после зари. Он вернулся на своё место. Сел. И только тогда понял, что у него дрожат руки.

Свет вернулся неожиданно. Валентина щёлкнула выключателем, и лампа в углу, покачнувшись, залила зал жёлтым светом, в котором все выглядели чуть бледнее, чем обычно. Кто-то моргнул, кто-то потянулся. Казалось, что ритуала и не было – просто сидели, молчали, думали о своём.

Инна сидела спокойно, глаза опущены. На лице – странная смесь опустошения и облегчения. Она не плакала больше. Просто смотрела на свои ладони, как будто заново узнавала их.

– Всё нормально, – сказала Валентина. – Очень мощный вечер. Благодарю всех. Круг закрыт.

Юрий первым сорвался со стула и подошёл к столу, под предлогом «налить себе воды». Он косился на Семёна, но не говорил ничего. Ушёл быстро, не попрощавшись. Остальные собирались медленно, как после тяжёлого сна.

Семён стоял у окна, глядя на улицу. За стеклом всё было, как обычно: влажный асфальт, редкие прохожие, автобус с включёнными фарами. Но внутри него что-то продолжало вибрировать – как будто комната всё ещё звучала, даже если звуки ушли.

– У тебя это уже было, да? – Валентина подошла сзади.

Он обернулся. – Нет, – ответил он. – Но… как будто я знал, что это будет.

Она кивнула, будто поняла. Но дальше не расспрашивала. – Ты можешь приходить, когда захочешь. И.. – она замялась, – если тебе вдруг покажется, что что-то пошло не так – лучше не держи в себе.

– Я не держу, – сказал он. – Я просто… думаю, что это только начало.

Он вышел на улицу. Город уже начал засыпать – витрины гасли, окна закрывались шторами. Под ногами хрустели песчинки, оставшиеся после ремонта асфальта. Он шёл к метро. В голове было тихо, но не пусто. Что-то случилось. Не с кем-то. Со мной.

На платформе он встал у края, глядя в тёмный туннель. Люди вокруг были обычные, загруженные, уставшие. Но в их лицах что-то изменилось: как будто он видел чуть глубже, чем вчера.

Напротив него на скамейке сидел мужчина в сером пальто. Он не двигался. Только смотрел не мигая. Долго. Слишком долго. И в какой-то момент Семён заметил: глаза мужчины были стеклянные. Не в смысле мёртвые – а как будто они отражали свет от чего-то, чего не было в реальности. Как будто в них стояла свеча, но горела не огнём, а тьмой.

Поезд подошёл. Семён зашёл в вагон, не оборачиваясь. И в отражении окон мелькнул тот же мужчина. Стоял на перроне. Всё так же – без движения, с теми же глазами. Только теперь… он улыбался.