Читать книгу: «Кокора», страница 3

Ответ: Я бы не сказал, что тут совсем уж не было никакого престижа. Не бывает такой работы, на которой не было бы вообще ничего престижного. Наверняка многие люди поражены фильмом Полански «Призрак». Но вы должны понимать, что фильм – это фильм. Если придерживаться канонов реализма, то такой фильм будут смотреть лишь редкие эстеты.

– Видел ли ты НЛО?

– Знаешь, я не видел. Но один мой товарищ раньше считал, что что-то подаёт ему сигналы из-за реки.

Да, действительно, я вспомнил именно Морика. Когда ему было двадцать, он решил заняться спортивным рыболовством. Всю выловленную рыбу он фотографировал, плёнку проявлял, печатал фотографии и всем показывал. За глаза мы говорили, что Морик – дурак. А один раз он вышел с фонариком на дорогу, потому что увидел на другой стороне реки странные мигающие огни. Дул ветер, качался фонарь.

– Смотри, он мне отвечает, – сказал Морик.

– Это инопланетянин, – предположил Атилла.

Как ни странно, Атилла этот случай не помнил.

Интервью собрало много просмотров и комментариев, читатели портала передавали таинственному писателю-призраку свои приветы, и в целом Симон был доволен. Такие материалы вместе с Атиллой они делали и раньше, но не было никакого резонанса. Теперь же несколько крупных порталов сделали репост этого интервью, и Симон даже подумал, что в его жизни что-то стало меняться.

И правда – Атилла сообщил, что несколько поклонниц желают узнать его email.

– Всё получилось, – сказал Атилла, – кстати, ты мог бы вести у нас новую колонку.

– Но ты же сам говорил, что у вас почти нет денег.

– Это правда. Но это же вопрос чистого искусства.

– Знаешь, раньше бы я не согласился. Но теперь, возможно, соглашусь.

– Нельзя думать только о заработке.

– Да. Ищу что-то новое. Но сейчас нет ничего, кроме Интернета.

И вот, был неожиданный ответ.

«Уважаемый господин Патаки,

Мы рассмотрели вашу кандидатуру и нашли её подходящей.

Однако для принятия решения нам необходима встреча. Пожалуйста, сообщите нам, когда вы сможете приехать в Вадуц. Желательно сделать это в течение двух недель».

Симон был рад. Да, но что ему предлагали? Лихтенштейн – его личная форма иного мира. Он был интересен ему как место, где могли бы происходить действия его романа, который бы он писал от своего имени. Конечно, нужно уметь видеть прекрасное во всём, чтобы представить себе некие события, которые бы развернулись в Вадуце. Но ведь не поехал он в Нью-Йорк, где писательница Ирена, причём не самая безызвестная, работала в кафе посудомойкой.

Вадуц!

Прежде чем ехать, надо было проверить старый автомобиль, и отогнал он его в автомастерскую к Дьюле.

– О, я слышал, ты уехал в Будапешт, ещё давно, – сказал Дьюла.

– Да, я уехал, но сейчас я здесь.

– Давно приехал?

– Нет, недавно.

– Я просто давно тебя не видел.

Симону стыдно было признаться, что он приехал из Будапешта ещё двенадцать лет назад. Сначала пытался наладить свою жизнь вместе с женой и сыном, но той очень быстро стало скучно в провинции. Вся суть их жизни сводилась к тому, чтобы искать лучшие места. Но, оказалось, она совсем не планировала жить в Кечкемете. Алида родилась в деревне, и, видимо, мечты о чудесах и невероятных заработках так и остались единственным смыслом её бытия.

– Кого видел? – спросил Дьюла.

– Морика.

– Ага. Я его видел на светофоре. Как семья?

– Развёлся.

– Недавно?

– Да, недавно.

Это недавно тоже было уже десять лет назад, но Симону тут нечего было сказать. Пока машина была в сервисе, он написал статью для портала Атиллы.

Статья Симона называлась «Ошибки при написании мелодрам».

А близился уже август, и он вдруг вспомнил, что именно август сблизил его с Анаской. Его понимание августа поддерживала лишь Лидия, и они обменялись длинными текстами об августе в WhatsApp. Но, скорее, это была индивидуальная рефлексия.

– Нужно написать статью «Август литературного негра», – сказал Симон.

– Читала интервью, просто блеск, – ответила Лидия. – Ты – редкий писатель.

– Давно об этом не думал. Нет, раньше я об этом думал, но теперь перестал.

– Я уверена, что скоро ты должен показать всю свою писательскую силу.

– Я думаю. Еду в Лихтенштейн.

– Успехов тебе.

Лидия даже не спросила, зачем он едет туда, но это было привычно и не удивляло Симона. Август пропах запахами шоссе. Нора вновь лезла в голову, будто бы она обладала какими-то таинственными чарами, раз не отпускала его. Однажды ему написал взрослый сын Норы и задал вопрос:

– Симон, что вы в ней нашли? Она же ненормальная.

– Ничего не нашёл, – ответил он.

– Мама сошла с ума.

– Да?

– Из-за вас.

– Но разве я виноват?

– Нет, вы не виноваты. Она такая и раньше была.

Больше они не общались. Жизнь – механизм. Судьба – очень тонкий картридж. Но события одной жизни выстроены так, что этот картридж работает исправно от начала до конца. А кому-то не везёт, и он познаёт на своей шкуре всю негативную прелесть поломки этого устройства. А хорошо быть сумасшедшим и ни о чём не думать.

А впереди – трассы. И можно представить, что твой автомобиль – это космический корабль или устройство для перемещения между мирами. Писать фантастику? Да уж слишком много фантастики в мире, чтобы делать это просто так, безо всякой цели. Другое дело – золотое время 60-х и 70-х, но надо мириться с обстоятельствами своего рождения.

Симон никуда не спешил. Бродя по Мюнхену, он думал о новой жизни. Образы, которые он рисовал в своей голове, не были такими уж яркими. Однако уже к вечеру он вдруг понял, что двигатель жизни запущен.

Перезапуск.

Перезагрузка.

Он сидел в кафе, пил пиво и наблюдал за людьми.

«Нельзя сидеть на одном месте, – думал он, – так человек превращается в статую. В данном случае я – очень умная статуя, но, видимо, в этой жизни я за что-то наказан. Должно быть, мне предложат работу со знанием венгерского языка, и в ней не будет ничего перспективного. Но мне нужны новые впечатления».

Он сделал множество фотографий: например, книги на фоне бокала пива в Мюнхенском кафе. Эти фотографии были отосланы Атилле.

– Завтра повешу материал «Литературный негр в Мюнхене».

– Отлично.

– Скажи, ты уехал навсегда?

– Я не тешу себя большими надеждами, Атилла. Сейчас время интернет-технологий. От себя я никуда не уехал.

– Ты уже начал писать новую серию?

– Да. Я лёгок на подъём. Я остановился недалеко от немецкой границы, снял комнату в отеле и написал 25 страниц. Я делаю всё быстро, но потом тщательно редактирую текст.

– Заказчик доволен?

– Мы так давно работаем, что у нас нет вопросов. Педро – святой человек. Если бы он согласился поднять гонорар в два раза, я бы, пожалуй, чувствовал себя состоявшимся человеком.

Август. Пустота. Он должен был признаться сам себе, что степень этой пустоты усиливалась с каждым годом. Возможно, он просто старел. Хотя до настоящей старости было ещё далеко, и можно прожить ещё столько же.

Жизнь – это ржавый поезд. Он надолго приржавел к рельсам, но вот теперь что-то сдвинулось с подачи Атиллы.

– Как ты знаешь, я еду, – написал он Лидии.

– О. Скажи, как дела у твоей Ирены?

– Реально, у неё всегда было всё хорошо, но она этого не понимала.

– Ты это говорил.

– Виктор – человек высокого разума. Он философ. Он постоянно посещал философские собрания, а теперь он моет посуду.

– Для Америки это нормально. В Америке нет авторитетов. Послушай, мне приснился сон. Мне приснилось, что ты умеешь летать.

– А ты однажды признавалась мне в любви.

– Я не помню.

– Ладно.

– Слушай, ты был везде, но я не могла тебя увидеть. Я думала, что бы мог значить этот сон. Ты есть и тебя нет – что это? Может быть, это летала душа? Может быть, ты умер?

– О, точно, Лидия! Ты увидела, что я умер. Это пророческий сон. Наверное, я попаду в аварию и погибну.

– Не шути так, Симон, тебя ещё ждут слава и величие.

– Я это чувствую. Но я уже получил свою порцию славы. Мне уже пишут письма, и они даже спрашивают про тебя. Несколько девушек предложили руку и сердце.

– Тебе пишут со всего Евросоюза?

– Нет.

– Но что тебе надо?

– Блондинку двадцати лет. Образованную. Длинные ноги. Знание пяти языков.

– И лучший секс?

– Нет, я её буду обучать сексу.

– Симон, ты не понимаешь своей гениальности. Ты только что придумал сюжет.

– О, конечно. Я просто опишу свои места. Он – потёртый временем корифей, ещё не стар, сорок шесть лет – говорят, самый лучший возраст. И вот, они случайно встречаются в Мюнхене. Но знаешь, я уже завтра буду на месте, и всё это будет не актуально. Послушай, может, она работает девочкой по вызову? Они встречаются, она рассказывает ему свою историю.

– Пять языков и девушка по вызову? Не смеши меня.

– Нужна дурацкая история. Кстати, для индийского рынка такая история бы подошла. Он едет и слушает Bon Jovi. Вернее, это я ехал и в моей магнитоле играл Bon Jovi. Я никуда не спешил. Но девушку я придумал прямо сейчас. Послушай, надо начать прямо сейчас. Надо найти телефоны девушек. А что, Лидия? Если в жизни ничего не происходит, надо сделать так, чтобы происходило. Люди часто друг с другом соревнуются. Может, мне нужен соперник? Но я уже не в том возрасте, чтобы заниматься ерундой.

– Ты уже всё придумал, Симон.

Вечер он потратил на мечтания. Затем включил ноутбук и сделал несколько записей. В Вадуце он был уже на следующий день.

Никто не знает, для чего существуют такие места. Что важнее – горы или офшоры? Горы, лыжи.

…Она была лыжница. Нет. Она была писательница. К чёрту. Она была пассией олигарха, который приехал покататься на лыжах в Мальбун.

Её звали…

Она была под прикрытием.

Да, она была агентессой. Как в кино. Дешёвое решение, одноразовый поп, резина. Произведение-презерватив.

С этими мыслями он подъехал по адресу.

Была ли она агентессой? Наверное, мечты всё ещё правили разумом. Она сидела за столом в довольно простом кабинете. Симон был расслаблен, а потому даже позволил себе какую-то артистическую улыбку. Да, но и её внешний вид словно бы был продолжением фильма «Секретарша». Две верхние пуговицы расстёгнуты. Наверняка она подгоняла свою грудь под этот кабинет. Идеал офисной порочности. Очки. Минимум мимики. Всё-таки женская психология – особенная штука, ведь она скорее всего хотела, чтобы люди пытались заглянуть за эти две пуговицы. Самка паука принуждает самца к соитию и съедает.

– Симон Патаки? Гм. Здравствуйте. Присаживайтесь. Меня зовут Лорин. Лорин Берциану. Как добрались?

– Очень хорошо.

– Где вы остановились в Вадуце?

– Gasthof Löwen.

– Хорошо. Симон, требования для приёма на работу у нас двоякие. У вас хорошая улыбка.

У Симона было несколько вариантов ответа: «У вас хорошая грудь», «Я не вижу ваших ног», «У вас вкусный цвет губ». Но все эти фразы могли произнести только его герои. Он – никогда. Правда, сколько ей лет? Кто здесь главный?

– Когда я знакомился с вакансией и проходил тесты, – ответил он, – то уяснил лишь одно: работа требует творческого подхода и каких-то нераскрытых способностей.

– О, Симон, вам незачем переживать. Да, гонорар не был указан точно, потому что мы платим гораздо больше. Минимум в пять раз больше того, что заявлено. Не удивляйтесь. Чтобы проверить, подходите ли вы нам, почти ничего не требуется. Мы проводим тест. Франц?

Франц появился из ниоткуда. Нет, Симон просто не обратил внимания на дверь. Это был человек необычайно малого роста, но не совсем карлик – всё же его рост достигал полутора метров. Борода добавляла Францу театральности. Карликов обычно так и представляют. Видимо, это был какой-то продуманный манёвр. Впрочем, грустное лицо школьного учителя убавляло пафос.

– Здравствуйте, – проговорил Франц словно сам себе.

– Здравствуйте, – ответил Симон.

И, обращаясь к Лорин, Франц добавил:

– Выпускать? Прямо сейчас?

– Да. Выпускай.

Франц отошёл от стола и встал в стойку официанта справа у стены. Поначалу ничего не происходило. Затем откуда ни возьмись появилась муха и сделала круг вокруг Симона.

– Симон, пройдите с Францем, – предложила Лорин, – пожалуйста. Это продолжение нашей проверки на профпригодность.

Вот так дела. Симон никогда не причислял себя к людям, которые оценивают ситуацию моментально, но, если разобраться, в том никогда и не было нужды. Красавица Лорин, властный взгляд и сексуальные губы. А вот вам и уменьшенное до карликовых размеров чудовище. Симон ухмыльнулся, поднялся и вышел следом за Францем.

– Всё очень хорошо, – сказал тот, когда они вошли в стандартное офисное помещение: несколько столов, компьютеры, окна с жалюзи.

Симон полагал, что здесь ему предложат проходить какие-то тесты или заполнять бумаги. Муха, видимо, та же самая, вывернула откуда-то сзади и нагло села Симону на нос. Он принялся отмахиваться. Франц расхохотался так, что даже согнулся от смеха. Это продолжалось с минуту. Выпрямившись, он держался за живот. Симон, конечно же, заподозрил неладное – в мире слишком много странных людей, а он – нормальный стабильный мужчина. Пусть он и не зарабатывает много денег, но всё же он приехал сюда совсем не для того, чтобы над ним проводили опыты. Почему он так подумал? Симон всегда отличался развитым психологическим чутьём, и даже элементы этого чутья приносили немало пользы в его работе. Оценивали ли это читатели? Узнать было невозможно.

– Идёмте, – сказал Франц, смеясь, – как хорошо.

Они вернулись, Симон сел на своё место, уже решив, что готов сказать Лорин пару непристойностей. Чего ещё ожидать от такого места, как Вадуц? Где-то тут в горах, наверное, есть шахта, ведущая в мир чертей, и там они регулярно курсируют: туда-сюда, туда-сюда. А потом, далеко не всегда можно понять, с кем ты говоришь.

– Вы не должны удивляться, – проговорила Лорин. – То, что кажется вам странным, совсем не странно. Это именно та должность, на которую вы претендовали. Кокора выбрала вас?

Симон кивнул.

– Я понимаю, что вы не понимаете. У нас много кандидатов, но всё зависит от Кокоры.

Тут давешняя муха, сделав круг над столом, приземлилась на стол.

– Протяните ладонь.

– Ладонь?

– Да. Вот так. Не бойтесь. Держите её открытой.

– Хорошо.

Муха забралась на ладонь Симона и принялась тереть лапку о лапку. О, её взгляд. Неужели у мухи могут быть синие глаза? Когда глаза эти мигнули, это был настоящий укол света внутрь разума – на какой-то момент всё в душе Симона перевернулось, и он вдруг понял, что это ему нравится. Да кому вообще могут нравиться мухи? Возьмите сто человек из ста, вы и одного человека не найдёте, кто бы не покрутил бы пальцем у виска.

– Вы уже чувствуете? – спросила Лорин.

– Да, – пробормотал он.

– Нам только нужен был её выбор.

Он поднял глаза – нет, всё же Лорин в свои 35–40 лет была слишком хороша, чтобы сидеть в этом кресле. И это не было заговором. Франц, мимический персонаж. Муха.

– Это Кокора, – пояснила Лорин, – Кокора, это Симон. Он пришёл, чтобы быть с тобой.

Симон подумал, что прямо сейчас он вскочит с места и убежит. А уже вечером напишет статью для сайта Атиллы под заголовком «Приключения литературного негра в Лихтенштейне». Но странный свет из глаз маленького насекомого нельзя было принять за плод фантазии.

– Будем работать, Франц? – спросила Лорин.

– О, да. Будем работать.

– Да, я вам не сказала, Симон, что вы уже приняты, потому что это Кокора решает, кому с ней работать. Вы можете воспринимать её как электронное устройство, хотя электроники в ней не так уж много. Да, я вижу, что вы немного ошарашены, но это быстро пройдёт. Франц, давайте.

Симон и моргнуть не успел, как Франц подобрался сзади и со словами «Давайте, давайте начинать» надел на голову Симона шлем. Да, ему пришлось встать на стульчик, приговаривая: «Спокойнее, спокойнее, это обычная рабочая процедура, пожалуйста, не шевелитесь, ха-ха».

– Не беспокойтесь, – Лорин улыбнулась, – сейчас вы всё увидите. Это виртуальное устройство, вам просто надо посмотреть, как это выглядит оттуда.

Размеры вселенной не линейны. Соседним островом в океане мира вещей может быть шкаф. Хотя не такой уж и большой остров, но вот внутри точно лежит что-то съедобное – секунда, другая, и гамма запахов раскрылась во всей своей красе желаний.

Хочу!

Симон рванулся вперёд, но вместе с тем его тело оставалось неподвижным. Его телом уже было нечто другое, что двигалось теперь навстречу с заветным куском пирога. Дальние части мира были размыты, однако они стремительно приближались. О, это был настоящий воздушный слалом! Резкий разворот, пикирование, удвоение, утроение, учетверение, и вот он, заколдованный сахар! Симон никогда не знал, что такое наркотики и почему наркоманы их употребляют, но здесь было иное:

Сила сахара!

Он понял, что никакое чудо света, никакое удовольствие, ни одна самая идеальная женщина не сравнится с этим колоссальным всплеском наслаждения. Он понял, что близок к оргазму. Сахар захватил его разум, насыщая примесями: зелёная эссенция, запах прошлого лета в грушевом джеме. О, неистовые эмульгаторы, кто решился на такое? Тень руки? Но что это – сахар, вклинившись в саму его суть, заставил мысль реверберировать. И теперь он мог точно сказать, каков был запах у той руки, что последней дотрагивалась до невероятного продукта. А теперь немного поиграем глазами, и, о чудо, – можно менять фокусное расстояние до объекта, вглядываясь в текстуры.

А вот и журнал. Хотя он совсем не вкусный, на нём есть вполне сносные отпечатки. Один из них – с жирным налётом, и это – Лорин. А принюхавшись, можно увидеть огромную надпись. О, чёрт, всё, о чём она думала, передаётся в виде строчек. Он повернулся, но это было какое-то не физическое движение.

Мысль за мыслью. Человек часто думает о сексе. Работа – лишь очередь из бесполезных наборов, а внутри набора – ещё один набор, и так далее. И вот её мысли, словно какой-то тёплый ветер, когда пришла весна, и кошка бежит и ищет кота. Она ищет Родриго, но Родриго уже нет.

Почему же ты прямо сейчас не ищешь его? Скоро наступит ночь, и демоны, прорезав дыры в материи жизни, начнут выскакивать изо всех углов, и ночь будет наполнена ими. Многие спрячутся под одеялами, потому что именно одеяло защищает от демонов, но для неё это не имеет значения.

О, сахар способен и на большее. Сделав несколько глотков зелья, ты заводишь свой мотор, и ни один самолёт, ни один автомобиль не сравнится с тобой. Ещё один круг. Слишком много голосов, но почти все они звучат далеко, а ближайший где-то в нескольких десятках метров отсюда. О, а ведь это не человек! На подоконнике слышны птичьи мысли – в них много мелкой радости, и вся она поделена на круги, и она пузырится. Хотя сама по себе птица не злая, но она может сделать одно движение и отправить тебя в вечную тьму.

Есть ли у птиц имена?

Но вот в другом крыле здания мыслей уже больше, и вновь все они связаны, скреплены какой-то липкой субстанцией. Тестостерон. Эстроген. Синяя мысль. Мысль в полосочку, видимо, касается денег, и в ней нет ничего интересного – она как песок, который постоянно то сушат, то увлажняют, то пересыпают, то упаковывают. Велика ли ценность песка?

Но ты, банановая сладость, ты думаешь о Родриго, однако ветры растворили его имя.

В этот момент шлем с него был снят.

– Ха-ха, – сказал Франц.

Симон заморгал, пытаясь прийти в себя, а Лорин моргала в ответ, будто бы так и нужно отвечать в подобных ситуациях.

– Родриго, – сказал он.

Она закрыла рот руками.

– Я же говорил, что так происходит, – сказал Франц деловито, – но уже сейчас видно – контакт полный. Как ты думаешь?

– Да, да, – вздохнула Лорин, – Симон Патаки, сейчас мы поговорим о гонораре. Дело в том, что вам придётся постоянно ездить, потому что радиус действия шлема не такой уж большой. Если объект, который нужно найти, находится в другом городе, то нужно переехать в другой город. Кроме того, район поиска нужно будет локализовать, то есть переезжать с места на место и останавливаться в гостиницах. Если поблизости не окажется отеля, наблюдения придётся вести прямо из машины.

– Но я приехал на автомобиле.

– Я ценю ваш выбор. Но в ряде случаев у вас будет помощник и водитель. Вам не нужно заботиться об организационных вопросах. Кроме того, прямо сейчас, с ходу, ничего не нужно делать, потому что в это дело нужно входить пошагово, постепенно. Если у вас есть вопросы, которые вы хотите задать, например, что касается быта, графика, выходных или чего-то ещё, можете задать их сейчас. Например, вы пишете, что ваша текущая деятельность связана с литературным трудом. Это очень интересно. Впрочем, рассказывать нам это или нет – это ваше право. Для нас главное – работа.

* * *

Проснувшись утром, он прочитал в фейсбуке сообщение от Ирены:

– Симон, срочно! У меня супер-идея! Напиши мне!

– Пишу, – написал он.

– Знаешь, меня выгнали с работы, – написала она, – но это даже хорошо. Я расчувствовалась. Знаешь, я чувствую жопой! Чувствую я именно жопой, что скоро всё изменится! Ты же знаешь, у меня развиты экстрасенсорные способности. Если я что-то чувствую, то так и будет! Симон, я хочу тебя видеть! Давай поговорим?

Когда они созвонились по видеосвязи, Симон мог видеть обстановку, в которой находилась Ирена – обстановка как обстановка. Ирена была пьяна.

– Я тоже пьян, – сказал Симон просто так.

– О, Симон, как я рада тебя видеть! Ты самый умный человек, которого я знаю. Не подумай, это не любовь! Нет, нет, Симон, все женщины хотят любви! Эх, Симон, скоро всё будет, я в этом уверена, а ты не обращай внимания. Нью-Йорк! Эх, что за город. Здесь есть всё и ничего! Но пока для нас все двери закрыты, а Виктор уже несколько раз спрашивал: «Чего тебе не хватало в Сегеде?» Что такое Сегед, Симон? Там меня знала каждая собака, а здесь – о, какой город! Симон, веришь или нет, ты бы тут стал всем!

– Ага, я рад.

– Ой, так классно, что ты рад. Ой, послушай, мне почему-то становится так весело от алкоголя. Я раньше не замечала, что когда я выпью, то начинаю смеяться. Кроме шуток, я вчера спросила Виктора: «Ой, а почему мне так весело?» Виктор сказал, что местное пиво ему не нравится. Да, я подумала – мне нужно вести блог. Топовые блогеры получают очень хорошие деньги. Да, завтра надо будет искать работу, мне предложили два места. В одном надо расфасовывать еду, а во втором – тоже что-то расфасовывать. Хозяин – молодой и разговорчивый парень, он каждому, кто приходит к нему, рассказывает о себе. Он сказал, что начинал с пятью долларами в кармане. Но послушай, Симон, куда катится мир, а? Ты же знаешь, я никогда не думала о заработке, мы жили своей скромной жизнью в Сегеде. Но дороги назад нет, мы сдали свою квартиру, но этих денег здесь, в Нью-Йорке, ни на что не хватит. А знаешь, Виктор на меня разозлился и говорит: «Чего тебе приспичило сюда ехать? Надо было ехать в Испанию».

– Главное – куда-то ехать, – заключил Симон, – изменения никому не идут во вред. Наверное. Знаешь, в Америке все так начинают.

– Тебе бы тут понравилось. Это как раз то, что совпадает с твоим менталитетом.

– Писатель живёт сам в себе, – проговорил Симон, – хотя, среду обитания всё же нужно немного менять. Самое лучшее – это путешествовать.

– И ты решил путешествовать?

– Да, представь себе. Я уехал. Теперь я далеко. Дома меня держала только привычка. Теперь я её сломал. А всё потому что, мало того, что ничего не меняется, но и не изменится.

Звонил Франц. Говорили ни о чём, и потому Симон даже и не понял суть звонка – видимо, так было нужно. Возможно, у Франца было какое-то задание, но он хотел обойтись минимальными усилиями, и Симона это пока что устраивало. На повестке дня был лишь вопрос саморегуляции – он любил чувствовать себя в постоянном равновесии со своими текстами. Порой, всё остальное уходило на второй план.

Приезжала женщина с птичьим лицом по имени Зои с предложением составить список необходимых вещей.

– Давно тут работаете? – спросил Симон.

Она пожала плечами и улыбнулась.

– А что, положена какая-то униформа?

– Нет, просто, – было видно, что «птица» не большая фанатка разговоров. – Например, вам нужно что-то дополнительное из одежды или из гаджетов. Больше ничего.

– Значит, завтра?

– Да. Сегодня… Может быть, вам нужна экскурсия?

– А, я решил пройтись. Или вы хотите составить мне компанию?

Она улыбнулась и ничего не ответила.

Следующим днём Симону предложили потренироваться. Да, в тот же день ему представили Отто, высокого и зубастого типа с громким отрывистым голосом, который тут же заговорил об электронике. Без особых напряжений Симон прослушал целую лекцию о преимуществах айфона и прочей продукции компании Apple. Что-то вроде: «Я, приятель, такие аппараты люблю больше, чем эдакие», или «Сейчас всё одновременно и дорого, и дёшево», а ещё «Программы сейчас дороже жизни, главное, минимально втыкать в тему».

Было непонятно: то ли Отто большой любитель говорить сам с собой, то ли он тренируется в каком-то непонятном жанре. Айфон – вовсе не та тема, которую можно поддерживать постоянно, и Симон был уверен, что Отто рано или поздно устанет. Так и вышло. Итак, цель находилась в Магдебурге – нужно было найти потерявшегося кота Фридриха Эппеля (так звали хозяина, а вовсе не кота). А если кот мёртв, подтвердить это. Город небольшой, однако и кот – приятель не такой уж большой, и вообще, для чего его искать? Тренировочное занятие? Надо о чём-то расспрашивать Отто?

– Прямо сейчас и едем? – спросил Симон.

– Да, – ответил Отто, – берём сумки и выезжаем.

– Я думал, будут какие-то подготовительные процедуры. Лорин…

– Лорин? А, – Отто засмеялся громко, как-то показательно, – обойдёмся без неё. Все инструкции уже получены, у меня роль водителя и координатора, у тебя – оператора. Спешить никуда не будем. Если хочешь, будем заезжать в каждый город, чтобы пробовать местное пиво. А?

Симон пожал плечами, не понимая, в шутку то было сказано или всерьёз.

– А…

– Да, Симон.

– Нет, ничего. Вчера приходила сотрудница…

– Ева?

– Кажется.

– Сегодня ночью она вылетела в Нью-Йорк. Знаешь, в курс дела будешь входить постепенно, потому что информации много, но наваливать её одним разом нерационально. То же касается и управления мухой. Всё опробуем на месте. У нас много времени.

– Но есть ли хоть какая-то документация?

– А знаешь, она не нужна. Там так – либо понятно всё, либо ничего. Одно из двух. Твой случай – первый. Поэтому едем без подготовки, а если нужно будет остановиться – в любом месте.

– Для чего?

– Гм. Например, для релакса?

– А…

720 километров и где-то слева по трассе – Санкт-Галлен. Симон знал, что там есть футбольный клуб, а потому можно было сменить тему. Но так как трасса проходила мимо, на подъезде к Рисбюргу Симон решил рассказать историю, которая никогда не была написана. В целом хороший был парень Отто. В таких делах в цене то, каковы правила и как они соблюдаются. Например, кто-то работает с душой, а кто-то – просто механически выполняет инструкции, но всё же человеческий фактор на первом месте. Если человек лёгок на подъём, охотно беседует, умело обходит трудности общения и при этом не выглядит напыщенным профессионалом, то дело практически решено. Непринуждённый стиль работы зачастую очень продуктивен.

Возникал вопрос: чем занимается компания? Так как этого Симону никто не объяснял, он быстро сообразил, что дело довольно мутное. А раз платят много и охотно, значит, нужно вести себя как парус. Подуло вправо – плывём вправо. Подуло влево – плывём влево. Но уж какой-нибудь более дотошный человек тут же начал бы разбираться в деталях контракта и наверняка получил бы ответ, что деньги решают всё. Хотите поискать более доходную работу? Ищите, ищите.

Симон никаких планов не строил. Но подумал, что неплохо бы купить хорошую гитару и вспомнить, как играть, а может, и немного поэкспериментировать. Жизнь, отложенная на потом, вдруг стала подавать сигналы. И они уже ехали – физически он, Отто, и, быть может, на заднем сиденье – Эгрегор нового бытия.

Симон вдруг понял, что ему о себе ровным счётом нечего рассказывать. Все последние десять лет он лишь жил в своём компьютере, хотя, если посчитать написанные им книги, их было достаточно много. Одна книга – одна жизнь. Да, Отто ещё любил нырять с аквалангом, он регулярно ездил на побережье. На подъезде к Байройту он заявил:

– Знаешь, люблю акул, – Симон хмыкнул.

– Конечно, с ними надо уметь ладить. Все считают, что белая акула – очень злая, но это не так. Знаешь, не все собаки понимают, когда им машут рукой. А это акула.

– Акула. Ага.

Потом Отто вспомнил своё:

– У меня была собака, у которой были такие острые зубы, что она постоянно что-то грызла на радостях. Зубы такие острые, как, наверное, у акулы. Она постоянно хватала меня за штаны, чтобы поиграть, и мне постоянно нужно было покупать новые брюки. Однажды я её сильно пнул, потому что она тащила меня. Она завизжала, обиделась и некоторое время не кусалась. Но стоило её один раз погладить, как она снова стала радоваться и кусаться. Потом мне пришлось отвезти её к брату, потому что надо было ехать по делам, ехать надолго…

– У меня с собой музыка на флешке, – сказал Симон.

– Давай слушать.

– Ты слушал венгерские группы?

Отто усмехнулся – видимо, пытался вспомнить.

– Ладно, – проговорил Симон, – Skorpió. Ты – немец, откуда тебе знать. Хотя ты, наверное, ещё застал ГДР, раз ты жил в Берлине, а эту группу тогда могли показывать по телевизору. Альбом 'A Rohanás' был признан лучшим венгерским альбомом 1974 года. Его и послушаем. Тут барабан – просто отпад, не факт, что Майк Портной так стучит. Я бы не сказал, чтобы так уж я слушал Skorpió, потому что у нас популярнее были Scorpions, но с годами стала появляться какая-то ностальгия. Знаешь, у нас тоже постоянно были какие-то планы. С одним парнем мы играли на пару в одном проекте, затем накладывали компьютер, и было интересно. А потом к нему убежала Анаска, и, конечно, я винил её. Но, наверное, надо было просто его поймать и хорошенько избить. Они оба виноваты, но двадцать лет прошло, она с ним была недолго. Позже был другой, третий, в общем, тут и виноватого не найдёшь. Потом я ещё поиграл в одной гаражной банде и снова женился, больше уже не играл.

– Неплохая музыка, – прокомментировал Отто, – много ионики. Весело поют, только непонятно, о чём.

«Едем надолго», – подумал Симон. Судя по всему, у Отто нет семьи. Впрочем, зачем ему это знать? Ведь у него тоже её нет, и он давно с этим свыкся. Он ждал свистка судьи, который должен был возвестить начало нового тайма. И ещё сто раз можно было прогнать это в своей голове, будто новый тайм уже наступил. Все контракты от Педро были в силе. И после перекуса в придорожном кафе с большой порцией особенно чёрного кофе, Симон перебрался на заднее сиденье, чтобы поработать с текстом.

– Лорин сказала, что собирается начать читать «Однажды в Лондоне», – сказал Отто.