Первая мировая война

Причины Первой мировой войны

Первая мировая война – одна из крупнейших в истории человечества. Она длилась с 1 августа 1914 года по 11 ноября 1918 года. В этот глобальный конфликт было вовлечено 38 государств.

В войне противостояли друг другу два военно-политических блока, создававшихся на протяжении нескольких десятилетий: с одной стороны, государства Антанты – Великобритания, Франция и Россия, с другой – Германия, Австро-Венгрия и их союзники (Центральные державы).

Надо сказать, что, несмотря на огромное количество исследований (к концу 2012 года в мире было опубликовано около 60 000 работ о Первой мировой войне), вопрос о предпосылках и причинах этой войны до сих пор является одним из самых дискуссионных.

Историки не прекращают спорить о причинах войны, о степени готовности к ней стран-участниц, об ответственности за ее развязывание.

Почему это страшное событие случилось именно в начале ХХ века?

Известно, что Первая мировая война стала результатом противоречий между крупнейшими европейскими державами. Их соперничество из-за территорий и рынков сбыта привело к столкновению и сделало общемировой конфликт неизбежным. Финансисты и промышленники, на чьих предприятиях производилось оружие, стремились получать все более высокие прибыли. Политические деятели, выражавшие их интересы, ввергли мир в войну. Непосредственным поводом к мировой войне стало убийство в Сараево наследника австро-венгерского престола Франца-Фердинанда, и Австро-Венгрия решила «проучить» прямо не причастную к этому террористическому акту Сербию.

Но это был лишь предлог к развязыванию войны, а каковы же были ее главные причины и кто несет за нее ответственность?

Современная дискуссия на эту тему является продолжением той полемики, которая началась практически в самом начале войны, а затем разгорелась сразу после подписания Версальского мирного договора 1919 года.

С началом войны странами-участницами были изданы официальные «цветные» книги, в которых объяснялись непосредственные причины войны. Это были: германская «Белая», британская «Синяя», российская «Оранжевая», бельгийская «Серая», сербская «Синяя», французская «Желтая» и, наконец, австрийская «Красная» книги.

Во всех этих сборниках документов ответственность за развязывание войны возлагалась на противоположную сторону. Так, например, в германской «Белой книге» говорилось о том, что усилия Австро-Венгрии и Германии в июльские дни 1914 года носили «исключительно оборонительный» характер. Тогда как Россия якобы «желала войны», и «своей мобилизацией, угрожающей безопасности германской империи, русское правительство разрушило все посреднические усилия европейских государственных канцелярий, незадолго до их успеха».

После окончания войны державы-победительницы объявили виновниками мировой катастрофы Германию и ее союзников.

В 231-й статье Версальского мирного договора говорилось: «Союзные и объединившиеся правительства заявляют, а Германия признает, что Германия и ее союзники ответственны за причинение всех потерь и всех убытков, понесенных союзными и объединившимися правительствами и их гражданами вследствие войны, которая была им навязана нападением Германии и ее союзников».

В самом деле, Германия нарушила нейтралитет Бельгии, гарантом которого являлась вместе с другими европейскими державами. Она же первой объявила войну Франции и России, начала активные военные действия на западе.

К тому же было бы очень странно, если бы страны-победители объявили виновными в развязывании войны сами себя.

В Советском Союзе закладывалась иная трактовка начала мировой войны. Один из первых советских исследователей данной проблемы известный историк М. Н. Покровский стремился доказать, что именно царская Россия была главной виновницей войны. Он писал:

«Русские помещики и Николай II <…> бросаются в драку первыми; они затевают всю эту войну, хотя этот конфликт был наименее острым. Это тем и объясняется, что для Англии тут жизнь стояла на карте, а когда для человека или для целого государства на карте стоит все, то он десять раз подумает, прежде чем начать драку. А Россия в это время находилась в управлении людей, которые чрезвычайно легко относились ко всему происходящему».

С другой стороны, буквально на той же странице М. Н. Покровский сам признавал, что «наиболее острым был конфликт англо-германский», за которым (по значению) следовал германо-французский. А «самым слабым из всех конфликтов был конфликт, по существу, не русско-германский, а русско-турецкий из-за проливов». То есть конфликт России с Турцией, за которой стояла Германия.

Взглядам М. Н. Покровского противостоял академик Е. В. Тарле, первоначально придерживавшийся другой крайности. Он обвинял в развязывании войны только германский империализм и лично кайзера Вильгельма II. Потом, правда, этот историк свое мнение изменил.

Виновен в войне не тот, кто ее объявляет, а тот, кто ее делает неизбежной. Войну 1914 года сделали неизбежной все великие державы – и те, которые объявили войну, и те, которым ее объявили.

ЕВГЕНИЙ ВИКТОРОВИЧ ТАРЛЕ, советский историк

Е. В. Тарле стал много писать о моральном аспекте проблемы:

«С точки зрения научного исследования самый спор о “моральной вине” не нужен, научно не интересен. Это почти то же самое, что после происшедшего снежного обвала в горах спорить о том, кто “морально виноват”: порывы ли ветра, или слабая прикрепленность снежной массы к горному склону, или пастух, слишком громко крикнувший. Обе комбинации враждебных держав, как уже сказано в другой связи, были способны провоцировать вооруженное столкновение, обе стремились к завоеваниям; обе способны были в тот момент, который показался бы выгодным, зажечь пожар, придравшись к любому предлогу, который показался бы наиболее подходящим. В этом смысле, конечно, вожди Антанты нисколько не превосходили в “моральном” отношении вождей Австрии и Германии».

Сатирическая карта, изображающая политическую ситуацию в Европе в начале Первой мировой войны. Лондон, изд-во G. W. Bacon & Co. 1914 год

М. Н. Покровский опубликовал разгромную рецензию на книгу Е. В. Тарле. Последний ответил не менее резкой статьей. Завязалась острая полемика, в которой участвовали и другие ученые.

Позднее советские историки продолжали в духе Е. В. Тарле концептуально разрабатывать проблемы, связанные с началом Первой мировой войны, склоняясь к тому, что именно позиции Германии и Великобритании, их борьба за мировое господство оказали влияние на возникновение всемирной катастрофы.

В частности, историк и публицист А. С. Ерусалимский писал:

«Мировая война возникла вовсе не случайно, не внезапно и не в результате того, что дипломатия не сумела справиться со своей задачей – предотвратить ее <…> Война готовилась давно, в течение нескольких десятилетий, хотя никто заранее не знал точно, когда именно она начнется, когда и как кончится. Даже генеральные штабы, разрабатывая свои стратегические планы, не смогли предугадать ни ее сроков, ни подлинных масштабов, какие она примет, ни числа жертв, каких она потребует, ни тем более ее результатов – экономических, социальных и политических».

Развязывая войну, правящие круги Германии утверждали, что они исходят из высших соображений: разорвать гибельное кольцо окружения Германии, предотвратить угрозу нападения со стороны России и ее союзницы – Франции.

АРКАДИЙ САМСОНОВИЧ ЕРУСАЛИМСКИЙ, советский историк и публицист

Историк Ю. А. Писарев также считал Германию и Великобританию главными виновниками войны: «именно позиция этих государств, борьба за мировое господство оказали влияние на возникновение всемирной катастрофы».

Интересно отметить, что выводы советских историков во многом совпадали с оценками одного из наиболее ярких представителей русского зарубежья генерала А. И. Деникина. В своей книге «Путь русского офицера» он категорически утверждал, что «теперь уже можно сказать, что бесспорная вина за Первую мировую войну лежит на центральноевропейских державах».

Не было однозначного подхода и в англоязычной историографии. В соответствии с духом Версальского договора в ней изначально преобладала версия о безусловной ответственности Германии за начало войны. Однако полного единомыслия не было. В частности, англичанин Джордж Пибоди Гуч пытался доказать, что война в 1914 году возникла случайно, а британского министра иностранных дел Эдуарда Грея и германского рейхсканцлера Теобальда фон Бетман-Гольвега он изображал «великими джентльменами, искренне влюбленными в мир».

Примерно в таком же духе рассуждал американский историк Сидней Фей, преувеличивавший значение персонального фактора среди причин Первой мировой войны. Считая, что войну вызвала «система тайных союзов», которую создавали люди, находившиеся у власти, он писал:

«Война вызвана, в конечном счете, системой международной анархии, выражавшейся в союзах, вооружениях и тайной дипломатии. Но эта “система” проводилась отдельными людьми; их действия создали ее и привели к тому, что она дала взрыв в 1914 году. Задача будущих историков – выяснить политические, экономические и психологические мотивы, побуждающие этих лиц действовать так, как они действовали. Историки перестанут говорить о “виновнике войны”, поскольку ни один из государственных людей не был повинен в сознательных действиях, направленных к тому, чтобы вызвать европейскую войну. Спор историков будет идти вокруг вопроса о той “ответственности”, которую каждый государственный деятель должен нести за действия, способствовавшие, в конечном счете, наступлению катастрофы».

Еще дальше пошел американский историк Гарри Барнс, который доказывал, что не Германия начала войну и что Германия не только не несет никакой ответственности за мировую войну, но и более того – стала жертвой стран Антанты, и прежде всего франко-русского заговора.

В 1933 году бывший британский премьер Дэвид Ллойд Джордж, один из архитекторов Версальской системы международных отношений, издал весьма любопытные «Военные мемуары». В них известный политик утверждал, что для него, как и для многих других, война якобы была полной неожиданностью: летом 1914 года Европа быстро и «легкомысленно соскользнула в кипящий котел войны».

Летом 1914 года благодаря стабильным международным валютно-финансовым отношениям, кооперации и товарообмену экономическое положение большинства европейских стран не вызывало никаких опасений, а вероятность войны казалась досужей выдумкой.

ДЖОН КИГАН, британский военный историк

Отвечая на вопрос, кто виноват, Дэвид Ллойд Джордж писал, что никто из правителей или государственных деятелей «не хотел войны» – ни «тщеславный кайзер», ни «слабый и простодушный, но искренний русский царь», ни «финансисты». Ответственность за развязывание мировой бойни он возлагает в первую очередь на «высшее военное командование» Австрии и России, а также (трудно поверить в это!) на «народные массы, охваченные военной истерией» и «призывающие к войне во всех европейских столицах».

Следовательно, не империалистические противоречия привели к войне, а некие обстоятельства, какие-то случайные факторы или допущенные ошибки, за которые никто не мог нести прямой ответственности.

Немецкие историки утверждали, что накануне 1914 года государственное руководство Германии вообще не стремилось к войне. При этом внимание они акцентировали на агрессивных устремлениях стран Антанты.

Так высказывались не только историки. Преобразуя Северогерманский союз в единую Германскую империю после победы во франко-прусской войне 1870–1871 годов, канцлер Отто фон Бисмарк заявлял об отсутствии у его державы стремлений к политическому и экономическому господству в Европе. Он утверждал:

«Сильная Германия желает, чтобы ее оставили в покое и дали развиваться в мире, для чего она должна иметь сильную армию, поскольку никто не отважится напасть на того, кто имеет меч в ножнах». При этом Бисмарк рассчитывал, что все государства (за исключением Франции) нуждаются в Германии и, насколько это возможно, будут воздерживаться от создания коалиций против немцев.

И только после Второй мировой войны западногерманский историк Фриц Фишер убедительно доказал, что целью германской политики было превращение Германии в мировую державу. Германия планомерно подготавливала войну и сознательно ее развязала в июле 1914 года. Его однозначный вывод заключался в том, что «основная часть исторической ответственности за развязывание всеобщей войны ложится на германское имперское руководство».

Более того, Фриц Фишер утверждал, что в Первой мировой войне Германия преследовала те же цели, что и во Второй мировой войне.

Что касается французской историографии, то в ней безоговорочно преобладающим было антантофильское направление. Ярким представителем этого направления был известный специалист по истории международных отношений академик Пьер Ренувен. Его основная идея заключалась в том, что решающим фактором в развязывании мировой войны были «национальные и политические мотивы», а также (в неменьшей степени) «коллективные страсти». Укрепление англо-франко-русской Антанты было лишь реакцией на возрастающую агрессивность Германии, которая шла к тому, чтобы развязать «всемирную бойню».

Совершенно очевидно, что проблема ответственности намного сложнее, чем считалось первоначально. Вскоре большинство историков стали придерживаться той точки зрения, что в развязывании Первой мировой войны виновны все главные ее участники, но Германия – в наибольшей степени.

На самом деле, противоречия между великими державами – Германией, с одной стороны, и Францией, Великобританией и Россией, с другой стороны, – стали нарастать задолго до начала войны.

Как совершенно справедливо заметил русский историк П. Г. Виноградов, война, которую он называл Армагеддоном, «является следствием долгого периода вызревания».

Военный теоретик и историк генерал А. М. Зайончковский поясняет:

«Распределение колониального мира между крупнейшими империалистическими государствами произошло неравномерно. Такие страны, как Англия и Франция – страны старого капитализма, – захватили главные колониальные территории <…> Что касается Германии, США, Японии – стран сравнительно молодого капитализма, – то они пришли к разделу с запозданием и оказались “обделенными”. Стремление к перераспределению колоний явилось одним из важнейших факторов в борьбе за передел мира и, как известно, привело к мировой империалистической войне 1914–1918 годов»

Особенно «обделенной» чувствовала себя Германия. Окрепнув к середине 1880-х гг. в экономической и военной областях, она изменила внешнеполитические приоритеты. Страна не только включилась в борьбу за гегемонию в Европе, но и взяла курс на мировую экспансию. Но Германия «опоздала» к колониальному разделу, и теперь для решения своих внешнеполитических проблем ей необходимо было разгромить Францию, Великобританию и Россию, то есть державы, уже давно поделившие между собой остальной мир.

Русский историк П. Г. Виноградов указывал на сущность агрессии Германии:

«Немецкая политика свелась к тому, чтобы бросить вызов двум мировым державам одновременно: она вступила в конфликт с Россией, чтобы предотвратить будущее развитие этой империи; она вступила в конфликт с Англией, чтобы занять то место, которое в прошлом занимала Британская империя».

Тогда как историк Л. Г. Истягин уверен, что противоречия Германии и России, особенно экономические, не были так остры, и они не были антагонистическими – скорее их раздула пропаганда, особенно российская. Переговорами можно было добиться «вполне удовлетворительного результата», и «практически, по существу, никаких оснований не было воевать».

Этот автор полагает, что Первую мировую войну вызвали национальные и революционные движения, а вовсе не империалистический колониальный передел мира. Национальные движения породили национализм, социалисты помогли своей пропагандой создавать «образ врага». Это и привело к войне. Революция 1905–1907 гг. ослабила и парализовала Россию на несколько лет, затруднив подготовку к мировой войне, что спровоцировало Германию.

А, например, исследователи С. И. Валянский и Д. В. Калюжный считают, что главную роль в развязывании этой войны сыграли Соединенные Штаты. Они пишут:

«Есть масса данных для предположения, что роль США в развязывании войны была решающей. Американский капитал исподволь прилагал усилия для организации столкновения европейских держав, с тем, чтобы гигантски усилившись за счет военно-промышленных поставок воюющим сторонам, в нужный момент предстать перед ослабевшими конкурентами в качестве “главного распорядителя” в решении международных вопросов».

* * *

Важно отметить, что Первой мировой войне предшествовала целая серия локальных вооруженных конфликтов, в которых будущие главные действующие лица «всемирной бойни» напрямую не участвовали, но незримо или же вполне явно стояли за кулисами разворачивавшихся событий. Прежде всего речь идет о Балканских войнах 1912–1913 годов. Эти сравнительно короткие и относительно малокровные конфликты (в сочетании с сопутствовавшими им дипломатическими комбинациями) создали в больших европейских столицах иллюзию игры в войну – в войну, которая разворачивалась где-то очень далеко и которая никак не касалась «гламурного мирка» европейской элиты.

До определенного момента так и было. У правящих верхушек государств Антанты (Великобритания, Франция и Россия) и Центральных держав (Германия, Австро-Венгрия и их союзники) развивалась «убежденность в том, что ситуация находится под полным контролем и миру ничего серьезного не угрожает».

Параллельно шло психологическое привыкание к войне, которую «все больше и больше воспринимали как некое приложение к большой политике, в которую играют гроссмейстеры своего дела, как что-то вроде заводной игрушки, которую можно включить, а потом выключить».

Кстати, о психологии.

Ряд историков ставят вопрос о «субъективных факторах» и об «элементах случайности», приведших к войне. Некоторые авторы воспринимают Первую мировую войну как трагическую случайность. Например, в учебнике А. С. Медякова по истории международных отношений эта позиция сформулирована так:

«Несмотря на противостояние блоков, гонку вооружений, националистическое общественное мнение, мировая война не являлась закономерным и неизбежным следствием этих обстоятельств».

Историк П. Г. Виноградов был уверен, что «экономическое соперничество само по себе недостаточно, чтобы оправдать ужасную войну».

Рассуждая о причинах войны, он отмечал, что «необходимо принять в расчет не только материальные, но и психологические факторы».

К психологии стран – участниц Первой мировой войны обращался и историк М. М. Ковалевский. Он писал:

«На расстоянии же четырех месяцев со времени открытия военных действий становится все более очевидным, что война создана тем психологическим состоянием, какое вызвано было, с одной стороны, более сорока лет поддерживаемым во Франции желанием воссоединить отнятые у нее провинции, с другой – вековым стремлением России к открытому морю и участию в мировой торговле, наконец, с третьей – опасением Англии, что Германия вырывает из ее рук господство над морями и, побеждая ее в сфере промышленности и торговли, грозит захватить в близком будущем не только часть английских колоний, но и главнейших рынков, не исключая и тех, которые лежат в самой Англии».

«Точка кипения». Германия, Франция, Россия, Австро-Венгрия и Великобритания пытаются удержать закрытой крышку бурлящего котла с надписью «Балканские проблемы». Карикатура Леонарда Рэйвен-Хилла в журнале «Панч». 2 октября 1912 года

Из этой цитаты можно заключить, что для М. М. Ковалевского Первая мировая война – это следствие клубка геополитических противоречий, завязанных на французском реваншизме, российских геополитических амбициях, германской промышленной и торговой экспансии, британском консерватизме и зависти.

Вообще же большинство российских историков делают вывод об исторической обусловленности войны. В их оценках преобладает комплексный подход к выявлению причин Первой мировой войны.

Типичный подход, нашедший поддержку большинства российских ученых, выглядит так, и его сформулировал В. С. Васюков. Суть его заключается в том, что «главной причиной Первой мировой войны явилось стремление Германской империи силой оружия установить свою господствующую гегемонию в Европе и мире и готовность Тройственного согласия не допускать подобного исхода».

По мнению профессора В. К. Шацилло, в правящих кругах Германии после победы над Францией в 1871 году возникли планы переустройства мира. В немецком обществе утвердилось мнение, «что их недавно объединившаяся нация обделена, и оно потребовало себе достойного места под солнцем».

К 1914 году эти амбиции достигли своего апогея.

Историк К. Ф. Шацилло (отец предыдущего и тоже профессор) вопрос о виновниках развязывания войны решает так: «Германия и Австро-Венгрия не ждали завершения выполнения планов перевооружения российской армии и развязали войну первыми».

Безусловно, существуют и конспирологические подходы к объяснению причин возникновения войны. Особенно много подобного рода объяснений в работах, посвященных теме масонского заговора, приведшего к революции 1917 года.

* * *

Ряд авторов прямо указывают на то, что Первая мировая война была развязана масонами, а цель ее была – вызвать революцию, чтобы свергнуть монархов с их тронов.

Например, Николай Боголюбов в своей книге «Тайные общества ХХ века» пишет:

«С первого взгляда, мир к началу ХХ столетия находился в состоянии покоя. Но только с первого взгляда, потому что за кулисами уже давно проходили приготовления к кровавой бане, которую всем суждено было не забыть долго. Иллюминаты уже пришли к выводу, что для того, чтобы последовательно и полностью реализовать свои планы, направленные на достижение “Нового мирового порядка”, им нужно вызвать состояние полного разорения, преодолеть которое не могло бы ни одно государство».

Историк В. С. Брачев в своей книге «Масоны и власть в России» отмечает:

«Традиционный пацифизм, которым братья-масоны, можно сказать, десятилетиями дурили головы обывателю, тут же был сдан ими в архив. Практически все сколько-нибудь серьезные масонские ассоциации немедленно высказались в поддержку своих национальных правительств и призвали к защите своего отечества».

Есть масса исторических работ, в которых уточняется, что на момент начала войны главой правительства Франции был масон Рене Вивиани (он был членом парижской масонской ложи «Право и Правосудие»), а главнокомандующим вооруженными силами – «вольный каменщик» Жозеф Жоффр (он был членом масонской ложи «Эльзас-Лотарингия»). В Великобритании военным министром был масон лорд Китченер, морским министром – масон Уинстон Черчилль, а главнокомандующим – масон Дуглас Хейг. Кроме того, масонами были главные исполнители Сараевского покушения Гаврило Принцип и Неделько Чабринович, которые показали на суде, что масоны еще в 1913 году постановили устранить эрцгерцога. Руководитель тайного общества «Черная рука» майор Вуйо Танкосич тоже был членом Белградской масонской ложи.

Исследователь данного вопроса В. В. Воробьевский пишет:

«Остановимся на истории Первой мировой войны, начавшейся событиями на Балканах. Борьба за влияние в этом регионе велась издавна. Россия поддерживала православную Сербию, Австро-Венгрия и Германия – католиков-хорватов, Турция опиралась на боснийских мусульман. И вот этому балансу интересов было противопоставлено нечто другое. Передо мной – белградская газета, датированная 1870 годом. Она снабжена, кстати, масонской символикой. Высказывается справедливая, на первый взгляд, идея объединения югославянских земель… Идея, гарантирующая схватку империй. На происхождение подобных планов намекнул в те годы британский премьер Дизраэли: “Правительства нашего века имеют дело не с одними только другими правительствами, но и с тайными обществами, которые по сей день в состоянии аннулировать любые соглашения. Они имеют повсюду своих агентов, без колебаний прибегающих к убийствам”.

1914 год. 28 июня. Сараево. Народ приветствует эрцгерцога Франца-Фердинанда. Но что это? Полицейский кордон словно специально разрывает толпу. В очищенном пространстве появляется человек. В его руке – пистолет. Выстрелы в упор – смертельны <…>

Европейские престолы еще кажутся незыблемыми. Коронованные особы не подозревают, что зловещий сценарий, написанный еще в 1871 году неким Альбертом Пайком ^[1], уже запущен. Этот “черный папа” всемирного франкмасонства писал: “Для полного торжества масонства понадобятся три мировые войны; в третьей из них будет уничтожен мусульманский мир, после чего мы спровоцируем гигантское социальное потрясение, ужасы которого покажут всем гибельность безверия. Революционное меньшинство будет уничтожено, а разочаровавшееся в христианстве большинство получит от нас истинный свет учения Люцифера”.

А пока – гремит Первая мировая. Грохот марширующих сапог не заглушает процесса над убийцами эрцгерцога – Чабриновичем и Принципом. Они сознаются в том, что являются членами тайной организации “Черная рука”. Ее цель – создание югославянского государства. Мотивы убийства австрийского наследника, кажется, ясны. Однако независимость ли славян была реальной целью? <…>

Ответ дала история.

1927 год. Генерал Людендорф ^[2], бывший начальник германского Генштаба, вспоминал: “В период времени между 1910–1913 годами я, будучи правоверным масоном, сделал глубоко потрясшее меня открытие. Мне удалось узнать о плане убийства эрцгерцога как повода для возникновения мировой войны, конечным результатом которой должно явиться низвержение тронов и алтарей. Об этом открытии я не счел нужным умолчать и обратился в соответствующую инстанцию. Ответ, полученный мною, был тот, что все мною изложенное касается лишь масонских лож, к которым мне по этому делу и надлежит обратиться”.

Интеллигентская ирония по поводу масонского заговора родилась до Людендорфа и дожила до наших дней. История учит тому, что она ничему не учит <…>

Суд над членами общества “Черная рука” показал: фанатический национализм, как это бывало в истории неоднократно, был использован некоей третьей силой. Направивший руку Гаврилы Принципа майор Танкосич имел, например, весьма специфические связи во Франции. Они вели в Париж, на улицу Коде, 16. В этом зале с шахматным полом и поныне находится храм масонской ложи “Великий Восток”. Она известна как атеистическая и чрезвычайно политизированная».

Про роль масонов можно говорить до бесконечности. И о ней говорят до сих пор: и дело Дрейфуса «состряпали» масоны, и войну спровоцировали они, и революции – это результат их подрывной деятельности. Как пишет Джаспер Ридли, «масоны спланировали Первую мировую войну с целью уничтожить Германию. Французские и английские масоны заплатили сербам 5 миллионов фунтов стерлингов за то, чтобы в 1914 году те убили в Сараево эрцгерцога Франца-Фердинанда, потому убийство было совершено 28 июня, в один из масонских праздников». И это именно масоны заставили США вступить в войну с Германией. И президент Томас Вудро Вильсон, и генерал Джон Першинг тоже были масонами…

* * *

К Первой мировой войне готовились все. Для этого еще в 1891 году Россия и Франция заключили военный союз под именем «Сердечное согласие» (Entente cordiale). Собственно, этот союз и стал той самой Антантой, когда к нему в 1907 году официально присоединилась Великобритания.

Родилось Тройственное согласие, или Антанта, по-французски Entente Cordiale (Сердечное согласие). Этот блок возник из общности интересов по многим вопросам, но в первую очередь был порожден усиливавшимся страхом перед Вильгельмом II.

УИЛЬЯМ СТИРНС ДЭВИС, американский историк

Со своей стороны, кайзер Вильгельм II сделал вывод о том, что этот союз был заключен для реализации собственных планов Великобритании и Франции по уничтожению Германии и Австрии как своих главных конкурентов.

В апреле 1904 года между Англией и Францией было заключено «сердечное согласие», а годом позже, как мы уже отмечали, французский и английский Генеральные штабы начали переговоры о совместных военных действиях против Германии. Поначалу эти переговоры носили больше консультационный характер, хотя французам и не пришлось долго уговаривать англичан помочь войсками в случае немецкого нападения. Согласившись оказать помощь французам, англичане преследовали и свою цель: уничтожить немецкий Флот открытого моря, если тот попытается помешать высадке на континент экспедиционного корпуса…

Осторожная позиция официального Лондона была объяснима: хотя Англия и пришла к «сердечному согласию» с Францией, она еще радикально не отказалась от проводимой в течение полувека политики «блестящей изоляции», предусматривавшей свободу действий и отказ от постоянных союзов. В отличие от континентальных держав, Англия могла полностью исключить свое участие в сухопутной войне или принять в ней участие силами, достаточными для защиты собственных интересов. Географическое положение Англии шло ей на пользу.

ДЖОН КИГАН, британский военный историк

Складыванию предвоенных союзов великих держав как предпосылке Первой мировой войны уделил основное внимание историк Н. И. Кареев. Он задавался вполне закономерным вопросом: «Как Россия вступила в союз с двумя державами, от которых была очень далека по своим внутренним порядкам и с которыми приходила в столкновения по вопросам международной политики? Какие причины произвели столь важную перемену?»

Действительно, как мог сложиться столь парадоксальный на первый взгляд союз самодержавной России сначала с республиканской Францией, а затем с конституционной Великобританией, то есть с государствами, с которыми у Российской империи были серьезные геополитические противоречия?

Как писал историк М. П. Павлович (Вельтман), говоря о причинах начала Первой мировой войны, нельзя не видеть «безумные вооружения всех европейских государств в течение последнего десятилетия накануне <…> войны и надвигавшийся страшнейший финансовый кризис, угрожавший даже самым богатым и передовым в экономическом отношении государствам».

Одним словом, вся эта политика вооруженного мира была могущественным фактором, фатально толкавшим всю Европу и прежде всего центральные державы к той ужасной пропасти, которая разверзлась в июле 1914 года и поглотила миллионы жизней во всех странах.

Все ищут и не находят причину, по которой началась война. Их поиски тщетны, причину эту они не найдут. Война началась не по какой-то одной причине, война началась по всем причинам сразу.

ТОМАС ВУДРО ВИЛЬСОН, президент США