Читать книгу: «И уйти в закат», страница 2

Шрифт:

– И просто выполнять приказы?

– Да.

– Но ведь…

– Я знаю, – вздохнул агент Джонсон. – Я знаю.

* * *

В гостиной респектабельного особняка Кларка, находящегося в фешенебельном районе пригорода и освещаемом только светом искусственного камина, некоторое время властвовало молчание. Двое мужчин были погружены в свои мысли, в воспоминания о том, что они сделали и чего не смогли сделать из-за помешавших им обстоятельств.

Потом Кларк закурил следующую сигарету и выпустил клуб дыма к потолку.

– Я все же не думаю, что ты явился сюда только за тем, чтобы осуждать прошлое и разбрасываться нелепыми обвинениями, – сказал он. – Так что же ты на самом деле хочешь мне сказать, Проф?

Реджи повертел бокал с недопитым виски – лед уже растаял – в длинных гибких пальцах, а потом поставил его на подоконник и отодвинул подальше.

– Я думаю, что она жива, Джон.

Глава 2

– Так это не новость, – сказал Кларк. – Помню, что ты носился с этой теорией еще до своей смерти.

– Теперь у меня есть доказательства, – сказал Реджи.

Он достал из внутреннего кармана куртки планшет, проделал с ним несколько манипуляций и протянул Кларку. Пожилой шпион уставился на выведенную экран фотографию, черно-белую и довольно низкого качества. На ней было изображено несколько человек, запечатленных в весьма драматический момент своей жизни. Довольно привлекательная (даже при низком разрешении) молодая женщина в упор стреляла в невзрачного молодого мужчину с аккуратной черной бородкой. Судя по положению тела мужчины, это был уже не первый выстрел.

Дело происходило на улице, на выходе из какого-то ночного заведения, но сама вывеска в кадр не попала.

– Кто это? – спросил Кларк, постучав пальцем по лицу мужчины.

– Какой-то физик, – сказал Реджи. – Какая разница? Ты ж понимаешь, что я эту фотографию тебе не ради него показываю.

– Каким числом датирован снимок? – поинтересовался Кларк.

Реджи сказал.

– Больше года назад.

– Но это она.

– Или какая-то женщина, при плохом освещении очень на нее похожая, – сказал Кларк. – Почему она в очках?

– Это может быть частью маскировки.

– Боб – правша. Почему эта женщина держит пистолет в левой руке?

– Правая рука в кадр не попала, – сказал Реджи. – Мы не знаем, что она в ней держит. Может быть, там второй пистолет.

– Допустим, – сказал Кларк. – И как ты этот снимок интерпретируешь?

– Посмотри следующий, – сказал Реджи.

Кларк тапнул по экрану и перед ним открылось новое изображение, на котором та же молодая женщина уже сидела в машине, за рулем которой был молодой человек в строгом деловом костюме. Снимок был еще более отвратительного качества, чем предыдущий, похоже, что этот кадр был изъят из записи с камер наружного наблюдения.

– Качество так себе, – сказал Реджи. – Но опознать парня за рулем все-таки можно. Это агент Джонсон из ТАКС.

– А это не тот, который попал под грузовик еще до событий в Йеллоу-Парке?

– Тот. Видимо, это его все-таки не убило.

– Как ты думаешь, после этого он стал сильнее?

Реджи покачал головой.

– Мне сейчас не до шуток, Джон.

– Есть еще какие-нибудь снимки, которые я должен увидеть?

– Нет. Я сам обнаружил эти снимки всего пару месяцев назад и они стали отправной точкой для моих поисков.

– Если судить только по фотографиям, то эта женщина работает на ТАКС, – сказал Кларк. – А Боб вряд ли стала бы работать на ТАКС после того, что было в Йеллоу-Парке. И хотя теневые агентства славятся серой моралью и определенной гибкостью, я сомневаюсь, что и ТАКС согласилось бы на такое сотрудничество.

– Возможно, это не сотрудничество, – сказал Реджи. – Что если они ее просто используют?

– Ну, первым моим порывом было бы сказать, что тогда это точно не Боб, – задумчиво произнес Кларк. – Но я в этой жизни видел и более драматические коллизии. В любом случае, этим фотографиям больше года, и они ни черта не помогают нам понять, где Боб сейчас.

– Она у ТАКС, – сказал Реджи. – И они удерживают ее против ее воли.

– Ты сам бывал в Йеллоу-Парке? – поинтересовался Кларк.

– Да, но к этому моменту там не осталось ничего, кроме дырок в земле и поваленных деревьев, – сказал Реджи.

– Не пытался поговорить с местными?

– Нет, – сказал Реджи. – Вряд ли они могли бы рассказать что-то по существу, а вот сообщить кому-нибудь, что кто-то интересовался теми событиями – вполне могли.

– Разумно.

– Но я понимаю, что ты пытаешься сказать, – Реджи потер переносицу. – Что силу, которая сотворила такое, невозможно удержать против ее воли.

Кларк кивнул.

– Но ты сам говоришь, что она проиграла, – сказал Реджи. – Возможно, они нашли какой-то способ заблокировать те ее способности. Возможно, они до сих пор их блокируют.

– И они продолжают использовать ее, как Цензора? – скептическим тоном уточнил Кларк. – Забивают гвозди ядерной боеголовкой?

– Судя по всему, теперь уже не забивают, – сказал Реджи. – Возможно, до них дошло.

– Ты заметил, сколько раз употребил слово «возможно» за последние две минуты? – сказал Кларк.

– Я не знаю подробностей, – сказал Реджи. – Но я знаю, что она у них, Джон. И я знаю, где именно.

– Сколько человек тебе пришлось убить, чтобы завладеть этой информацией?

– Ни одного.

– Значит, удача пока на твоей стороне, – сказал Кларк и замолчал.

– Ты даже не спросишь?

– Хорошо, я спрошу, – сказал Кларк. – Где она?

– Здесь, в Городе, – сказал Реджи. – В их штаб-квартире.

– И ты пришел сюда, потому что…

– Потому что мне нужна помощь, чтобы вытащить ее оттуда.

– Что у тебя уже есть?

– План здания. Он в отдельном файле на планшете, который ты держишь в руках.

Кларк несколько раз стукнул пальцем по экрану, открыл файл, увеличил изображение.

– Насколько можно доверять этой информации? – спросил он.

– Она получена из источника, который я считаю достоверным, – сказал Реджи.

– Допустим. И где ее держат?

– Там отмечено.

– И правда, – сказал Кларк. – Минус двенадцатый уровень. Думаю, что ты прав, вряд ли кто-то согласился бы жить там по своей воле.

– И что ты думаешь?

– Я думаю, что это самоубийство, – сказал Кларк. – Туда невозможно пробраться незамеченным, иначе ты бы сделал все сам и не пришел ко мне. Значит, прямой штурм. Взрывчатка, автоматическое оружие, старое доброе ультранасилие, бронежилеты в труху, кровь на стенах, мозги на потолке, все, как я не люблю. Я вижу в этом только одну проблему.

– И какую же?

– У нас не получится, – сказал Кларк. – Даже если бы у меня была под рукой моя лучшая команда, которая только была за все эти долгие годы, максимум, на который мы могли бы рассчитывать – это войти. Войти, пробиться вниз, может быть, при некоторой доле везения, добраться до нее. Но выйти мы уже не сможем.

– Почему?

– Ты – боец, Проф, – сказал Кларк. – На ножах – так вообще один из лучших, что я встречал за свою долгую и полную самых разных встреч жизнь. Но ты не солдат. При всем моем уважении, это не твой уровень. Ты можешь победить в любой… ну, почти в любой драке, но то, что ты предлагаешь, это уже не драка, а война.

– Пока это только слова.

– Так мы же беседуем, – сказал Кларк. – И сегодня вечером мы в любом случае не можем выйти за пределы слова. Смотри, я объясню тебе, как диверсант, спланировавший не одну такую операцию, и часть из них даже не провалилась. Мы сможем ворваться туда, используя подавляющую огневую мощь и эффект внезапности. ТАКС – все-таки не военная организация, они не ждут вторжения на свою территорию и не могут быть готовы отразить его в любой момент, но какое-то сопротивление все-таки окажут. Лифты заблокируются автоматически, так что нам придется либо использовать шахты, либо идти по лестницам. Какое-то время у нас это займет, но я уверен, что спуститься до нужного этажа мы все-таки сможем. Сколько крови, своей и чужой, нам придется при этом пролить, это другой момент, который мы пока обсуждать не будем.

– Пока выглядит, как вполне рабочий вариант, – сказал Реджи.

– Но пока мы спустимся, пока мы найдем ее, они вызовут подкрепление, – сказал Кларк. – У них есть свой спецназ, Проф, и там работают достаточно крутые парни. Наверное, такие же крутые, как и те, кого могу привлечь на эту операцию я. И пробиваться наверх нам придется уже через совершенно других людей. И даже если у нас получится, за то время, которое у нас уйдет, они смогут оцепить район и подтянуть туда армию. А мы говорим о центре Города, между прочим. Кто бы ни победил в итоге, количество жертв, в том числе и тех, что проходят по категории «попутный ущерб», будет колоссальным. И вот тебе спойлер – мы не победим. Против армии, которая располагает практически безграничными ресурсами, у нас нет шансов.

– А ты уверен, что атака в лоб – это лучший вариант? – спросил Реджи. – Насколько я помню, однажды тебе уже удалось заслать внутрь своего человека…

– Это была авантюра, – сказал Кларк. – Лихой кавалерийский наскок, который мне уже не повторить. Потому что лихой кавалерийский наскок срабатывает только один раз и тогда, когда его не ждут. А я уверен, что они прикрыли ту дырку в безопасности, которой воспользовался мой человек, и повторить этот трюк у него не выйдет.

– И что ты предлагаешь? – спросил Реджи.

– Если она на самом деле там, – сказал Кларк. – Если это на самом деле она, то я предлагаю ждать.

– Ждать?

– Ждать, собирать информацию, готовиться, искать подходящий случай, – сказал Кларк. – Но с тем, что ты мне сообщил, вытащить ее оттуда невозможно.

– И сколько же ты предлагаешь ждать?

– Пока не представится подходящий случай, – сказал Кларк.

– Но она у них, – сказал Реджи. – Уже и так прошло больше двух лет…

– Вот именно, – сказал Кларк.

– Что ты имеешь в виду?

– Уже больше двух лет прошло, а сколько вы были знакомы? Сутки? Я знаю, какое воздействие Боб может оказывать на людей, но тебе самому не кажется, что твое навязчивое желание ее спасти какое-то слишком уж навязчивое? Вы провели вместе ночь, а уже утром тебя отправили в кому, в которой ты валялся два месяца. То, что ты вообще можешь сейчас ходить и говорить – это уже чудо.

– И его сотворила она, – сказал Реджи.

Кларк изумленно задрал бровь.

– Я не знаю, как, – сказал Реджи. – Но я чувствую, что она к этому причастна.

– Я понимаю, что это очень старый и привлекательный сюжет, – сказал Кларк. – Дева в беде, доблестный рыцарь на всех парах мчит на помощь, и ты сам назначил себя сэром Галахадом, но мне кажется, что в этой истории ты упускаешь один немаловажный нюанс.

– Это который?

– Это тот, в котором дева одновременно является и драконом, – сказал Кларк. – Послушай, Проф, кого бы ты ни нашел на минус двенадцатом этаже штаб-квартиры ТАКС, это вряд ли будет та милая девочка из отдела по расследованию убийств, с которой ты однажды здорово провел время.

– Знаешь, Джон, если бы что-то такое сказал бы мне не ты, а какой-то другой человек, я бы его ударил, – сказал Реджи.

– Я стар, – сказал Кларк. – Я богат. Я устал. Хочешь подраться, давай подеремся. Хочешь, чтобы я тебе помог, предложи мне план, в котором у нас есть хоть какие-то шансы. Взамен я хочу попросить тебя только об одном. Подумай о том, что ты сейчас делаешь и зачем.

– Я пытаюсь ее спасти.

– Зачем? Почему именно ее? В мире тысячи женщин, которые тоже нуждаются в спасении.

– Может быть, потому что я должен?

– Но в какой момент ты успел задолжать?

– Я не знаю, – сказал Реджи. – Но я чувствую, что это правильно. Когда я был в коме, моим сестрам говорили, есть только один шанс на многие миллионы, что я из нее выйду, и даже если это произойдет, нет ни единого шанса, что я вернусь к своей прежней форме. И своей прежней жизни. И вот я здесь. Это ли не чудо?

– Медицина…

– И я чувствую, что этим чудом я обязан ей, – сказал Реджи.

– Вы друг друга практически не знаете, – сказал Кларк.

– Может быть, дело как раз в этом, – сказал Реджи. – Может быть, я хочу ее узнать. Мне рассказывали, что она приходила ко мне в больницу. Несмотря на то, что творилось в ее жизни в те дни. Может быть, она просто искала опору посреди шторма…

– Тот шторм отгремел.

– Именно поэтому ты на старости лет решил обзавестись собственной армией, – сказал Реджи. – Или факт, что у тебя на жаловании находится несколько сотен вооруженных мужчин и женщин, большинство из них с реальным боевым опытом, говорит о чем-то другом?

– Может быть, я жду какого-то другого шторма, – сказал Кларк.

* * *

Стив лежал на поросшем высокой травой холме где-то посреди Алабамы, таращился в оптический прицел и думал о том дерьме, в которое вот-вот вляпается.

Община сектантов раскрывалась перед ним, как на ладони. Вот главный дом, в котором живет предводитель культа и наиболее приближенные к нему адепты, вон молельный дом, в котором они собираются каждое утро и каждый вечер, вон там, справа, несколько бараков, в которых размещаются обычные оболваненные… в смысле, верующие. Дальше – заборы, коровники, какая-то сельхозтехника и поля, которые надо возделывать.

Конечно же, большая часть площади отдана под кукурузу. Какой зловещий культ в Алабаме может обойтись без кукурузных полей?

Было солнечно, погода стояла безветренная, влажность была такова, что можно не принимать ее во внимание. Отличный день для того, чтобы пристрелить кого-нибудь с расстояния в семьсот метров.

Да, насчет дистанции стрельбы ему, конечно же, наврали. Говорили о не более, чем пятистах метрах, а тут добрых семьсот с лишним. Впрочем, для новичка разница, должно быть, несущественная. Тот, который с пятисот метров промажет, промажет и с семисот…

«О чем еще мне наврали?» – спросил себя Стив.

Опасный деструктивный культ не выставил вокруг своей общины охрану. За все время наблюдения – а он валялся в этой траве уже минут сорок – Стив так и не сумел рассмотреть ни одного человека с оружием. Прихожане выглядели… обычными людьми, по крайней мере, если смотреть на них через оптический прицел. Ни тебе обагренных по локоть в крови рук, ни дьявольских печатей на лице…

Сержант Бэйн валялся в траве рядом с ним, в руках у него вместо винтовки был бинокль, а в остальном он был экипирован так же, как Стив. Только, в отличие от Стива, отчаянно потеющего в бронежилете и каске, чувствовал себя вполне комфортно. Судя по выражению его лица, он даже получал удовольствие от происходящего.

Лежать в засаде, высматривать цель…

Помимо инструктора, Стива сопровождали еще четверо спецназовцев ТАКС, здоровенных, немногословных и вооруженных до зубов. Пятый ждал их в минивене, припаркованном у подножия холма, на непросматриваемой со стороны общины стороне. И, разумеется, где-то рядом ошивался агент Джонсон, куратор Стива, который и руководил этой операцией.

– Пятиминутная готовность, – сказал сержант Бэйн, и сердце Стива бешено заколотилось.

Жизнь общины шла по расписанию, и ТАКС это расписание было хорошо известно. Днем, перед обедом, верующие собирались рядом с молельным домом, и лидер толкал перед ними речь. Наверное, воодушевляющую, но Стив не понимал, как можно каждый день воодушевляться одним и тем же.

А лидер каждый день произносил примерно один и тот же текст, меняя в нем всего несколько слов, и иногда – расположение абзацев. Текст был максимально безликий, и, в принципе, мог бы прокатить за проповедь в какой угодно церкви.

Мы за все хорошее и против всего плохого, и только Джеремайя Питерс (это имя легко вычеркнуть и вписать вместо него любое другое) может указать нам правильный путь.

По мнению Стива, который читал эти речи в расшифровках, скука смертная. И хотя быть скучным плохо, вряд ли это можно назвать преступлением, за которое положено карать смертью.

– Он выходит, – сказал сержант Бэйн.

Стив глянул в прицел. У молельного дома собралась небольшая толпа народу (днем они внутрь по каким-то непонятным Стиву причинам не заходили. Впрочем, может быть, там просто слишком душно), а Джеремайя Питерс уже занимал свое место на небольшом возвышении.

Среди своих адептов Питерс чувствовал себя, как рыба в воде. Ходил без охраны, даже не пытался держать дистанцию, улыбался людям, пожимал руки, хлопал по плечам…

Что за чудовище…

– Целься в корпус, – в очередной раз напомнил сержант Бэйн. – Стреляй по готовности.

Ах да, все-таки придется стрелять…

Стив поймал фигурку Питерса в перекрестье прицела. В компьютерных играх ему нечасто приходилось отыгрывать за снайпера, но, когда приходилось, он целился в голову. Как правило, хэдшот – это мгновенная смерть.

В реальности в голову попасть труднее, чем в корпус, никакой брони Питерс не носит, и нет смысла усложнять. Сержант Бэйн утверждал, что для радикально инвазивного снаряда, котором заряжена его винтовка, достаточно одного попадания, которое практически гарантирует летальный исход.

Питерс воздел руки, призывая собравшихся к тишине, и начал говорить. Длительность его дневной речи обычно не превышала трех минут, так что времени на сомнения у Стива уже почти не осталось.

– Огонь по готовности, солдат, – напомнил сержант Бэйн.

И Стив потянул за спусковой крючок.

Глава 3

– И когда же, по-твоему, грянет этот другой шторм? – поинтересовался Реджи.

– Я не знаю, – сказал Кларк.

– Но на всякий случай решил найти для себя тихую гавань?

– Что-то грядет, – сказал Кларк. – Я не знаю, что это, я не знаю, когда это будет, но если ты давно в этом бизнесе, то такие вещи ты просто чувствуешь.

– И ты думаешь, что это как-то связано с ней? С тем, что произошло в Йеллоу-Парке?

Кларк покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Было время, когда я опасался чего-то такого, но два года – достаточно большой срок. Последствия Йеллоу-Парка уже проявили бы себя.

– Но ты мне все равно не поможешь?

– Проф, мы знаем друг друга… Сколько? Больше десяти лет, а это вполне порядочный срок даже по моим меркам. Я не отказываю друзьям в помощи, и я помогу тебе. Если тебе нужна моя помощь в любом другом деле, то ты получишь ее тотчас же.

– Но не в этом, – уточнил Реджи.

– И в этом тоже, – сказал Кларк. – Но не тотчас, а сразу после того, как ты покажешь мне, что у твоей затеи есть хоть какие-то шансы на успех.

– Два года назад, когда ты помогал ей, ты тоже подсчитывал эти шансы с дотошностью бухгалтера? – поинтересовался Реджи.

– Нет, – сказал Кларк. – Но тогда я помогал сержанту Кэррингтон.

– И что же изменилось?

– Она больше не сержант Кэррингтон, – сказал Кларк. – И кто эта женщина сейчас, я не знаю.

* * *

Неделя – срок небольшой, но Стива все-таки достаточно неплохо поднатаскали.

Для него не стал неожиданностью звук выстрела, громкий и резкий в зудящей тишине дня, он был готов к толчку приклада в плечо, он, в общем-то, сделал все на удивление правильно, но даже если вы делаете что-то правильно, это еще не означает, что результат вас удовлетворит.

К чему Стив не был готов, так это к тому, что человек, получивший пулю из снайперской винтовки, лишь чуть покачнется, а не рухнет на землю, истекая кровью. Стив, вне всякого сомнения, попал, в момент выстрела цель была неподвижна, потом цель дернулась, но как-то… неубедительно. Словно Питерса легонько толкнули ладонью в бок, а не всадили туда радикально инвазивный снаряд, который должен был прервать его жизнь.

– Еще! – рявкнул над ухом сержант Бэйн, Стив машинально подчинился и выстрелил второй раз.

Питерс выбросил вперед правую руку и извлек пулю из воздуха. Конечно, Стив с такого расстояния не мог рассмотреть деталей, но что еще это могло быть?

Питерс посмотрел на свою ладонь, небрежно отшвырнул пулю в сторону и воздел руки над головой.

– Уходим! – рявкнул сержант Бэйн. Очевидно, даже до него дошло, что стрелять в третий раз смысла нет.

Один из спецназовцев упал рядом со Стивом и подхватил его винтовку, за что Стив был ему практически безгранично благодарен. Тащить эту дуру вниз по склону ему совершенно не хотелось. Не поднимая головы, он пополз назад, покидая вершину холма. Еще немного, всего несколько метров, и можно уже будет подняться на ноги и припустить к фургону со всей возможной скоростью. Вернуться в Город, уточнить у начальства, какого черта в Алабаме не действуют законы физики, а потом постараться забыть последнюю неделю, как страшный сон…

Он уже поднялся на четвереньки, готовясь встать в полный рост и броситься к машине в сопровождении бравых спецназовцев, бравого инструктора и не менее бравого куратора, как что-то ударило его в плечо. Удар был такой силы, что Стива бросило обратно на землю, а боль пронзила всю левую сторону тела. Стив недоуменно посмотрел на землю и сразу же увидел снаряд, который его поразил. Это была градина.

Здоровенная, размером с кулак сержанта Бэйна. А рядом падали другие, такое же здоровенные. Пара штук ударили его в спину, и впервые Стив порадовался, что его заставили надеть бронежилет. Еще одна градина прилетела в каску, и, хотя она смягчила удар, в голове загудело, а зрение Стива слегка затуманилось.

Если бы каски не было… Ну, наверное, в лучшем случае можно было бы рассчитывать на проломленный череп и сотрясение мозга.

Еще один кусок льда ударил Стива в заднюю поверхность бедра, и Стив перестал чувствовать ногу. Из его рта вырвался жалкий всхлип, пальцы скребли по земле.

Самым абсурдным было то, что в Алабаме по-прежнему царил ясный солнечный день, а на небе не было ни облачка. Град прилетал как будто бы из ниоткуда.

Кто-то, наверное, ребята из спецназа, подхватили Стива под руки, рывком вернули в вертикальное положение и потащили вниз. Левую ногу Стиве все еще не чувствовал, поэтому помогал им, подпрыгивая на правой, хотя они, наверное, в его помощи и не нуждались. Градины быстро таяли на жаре, склон холма быстро покрылся жидкой грязью и стал скользким, но спецназовцы, чертыхаясь, продолжали тащить Стива вниз.

Когда до фургона осталось сделать какой-то десяток шагов, град кончился так же внезапно, как и начался. Все то же синее небо, желтые поля вокруг, агент Джонсон уже стоял у открытой двери и его взгляд метался между небом и вершиной холма, словно куратор Стива пытался определить, откуда ждать следующую опасность…

Словно он даже не сомневался, что еще ничего не закончилось.

Бравые парни подтащили Стива к фургону и буквально швырнули в открытую боковую дверь. Они тут же прыгнули следом, агент Джонсон уже уселся рядом с водителем. Снаружи остался только сержант Бэйн и спецназовец, который тащил снайперскую винтовку.

Небо оставалось таким же ясным, когда с него ударила молния. Она угодила прямо в спецназовца с винтовкой. Если бы кто-то наверху специально в него целился, у него и то не получилось бы лучше.

Боец рухнул в траву, выронив винтовку. Одежда его дымилась.

Ребята из фургона рванули было наружу, но сержант Бэйн перехватил их у двери. Ему пришлось силой заталкивать бойцов в салон, а потом он сам запрыгнул в машину, и водитель ударил по педали газа, не дожидаясь, пока будет закрыта боковая дверь.

– А как же «мы своих не бросаем», сержант? – спросил кто-то из пытавшихся вырваться наружу спецназовцев.

– Сейчас есть задачи важнее, – ответил вместо сержанта агент Джонсон.

– Например?

Агенг Джонсон ткнул пальцем в Стива.

– Мы должны сохранить ему жизнь и доставить его в безопасное место.

– А что это вообще такое было, сэр?

– Это секретная информация, – сказал агент Джонсон.

Иными словами, они и сами не знают, подумал Стив.

Фургон несся по проселочной дороге, подскакивая на ухабах так, что его пассажирам пришлось вцепиться в подлокотники. Стив бы вообще предпочел лежать на полу, держась за металлические крепления сидений, но, к сожалению, эта опция отсутствовала.

Даже сквозь затонированные стекла фургона они заметили, что снаружи как-то неожиданно начало темнеть. Стив успел подумать о том, что в Алабаме просто нарушена причинно-следственная связь, здесь сначала идет град и шарашат молнии, а только потом на небе сгущаются тучи, из которых все это прилетает, когда воздух наполнился стрекотом.

– Какого…

– Ходу, ходу! – возопил агент Джонсон.

По крыше фургона что-то забарабанило, и это что-то явно было крупнее капель дождя. Но все же не такое жесткое, как округлые куски льда.

Пока Стив пытался сообразить, что же все это может означать, туча сошла с небес и обрушилась на фургон.

* * *

Реджи смотрел на огромную статую голой шестирукой женщины с крыльями и кучей оружия и уже в который за последние пятнадцать минут раз спрашивал себя, почему ему назначили аудиенцию именно здесь. Очевидно было, что это было сделано не просто так, что это намек на какие-то обстоятельства, но выводы, которые приходили в его голову в первую очередь, ему самому не очень-то нравились.

На улице стояла ночь, в святилище было пусто и темно, свет исходил лишь от пары светильников, установленных позади статуи, отчего фигура женщины становилась еще более грозной и зловещей.

«Это не она» – подумал Реджи. Внешнее сходство не оставляет сомнений в том, кто именно был прототипом этой скульптурной композиции, но это не она.

Боковая дверь, незаметная, практически сливающаяся со стеной, бесшумно отворилась и в храм вошел Тайлер Пирпонт, основатель и глава культа. Сегодня на нем не было ни маски, ни мантии, он был одет в дорогой спортивный костюм и кроссовки.

– Вы уж простите что я так по-домашнему, – сказал он, кривя губы в неискренней улыбке. – Время неурочное и я не стал переодеваться. Надеюсь, вас не смущает мой обыденный внешний вид, мистер Гарднер?

– Отнюдь, мистер Пирпонт, – сказал Реджи. – Многие из нас совсем не те, кем выглядят.

– Верно подмечено, – сказал Тайлер, протягивая Реджи руку. Ладонь была холодной, рукопожатие – вялым. У Реджи сложилось впечатление, будто он потрогал дохлую рыбу. – Можете называть меня брат Тайлер.

– А человек со стороны может вас так называть?

– Полноте, Реджинальд, – сказал брат Тайлер. – Вы все-таки не совсем посторонний. Вы не против, если я буду называть вас Реджинальдом?

– Не против, – Реджи было все равно.

Ему не нравился брат Тайлер, не нравилось это место, и он уже почти жалел, что вообще сюда пришел.

– И зачем же вы пришли ко мне, Реджинальд? Зачем просили об этой встрече?

– Мне нужна помощь, – сказал Реджи.

– Похоже, что у вас кончились друзья, – констатировал брат Тайлер. – Если вы пришли просить о помощи незнакомых вам людей. Или речь идет о таком деле, в котором друзья не могут вам помочь? Чего же вы хотите, Реджинальд?

– Речь идет о вашей… – Реджи замялся, пытаясь подобрать нужное слово. Он много раз прокручивал эту беседу внутри своей головы, но, когда дошло до дела, все усилия пошли прахом.

По части переговоров Реджи был не самым большим умельцем.

– О нашей богине? – спросил брат Тайлер. – А Матери Хаоса и Нового порядка? О Провозвестнице Ночи Черепов, Хлада Бледного и Града Огненного? Иными словами, мы говорим о той, которую вы знали под именем Роберта Кэррингтон?

– Она в беде, – сказал Реджи.

– Почему вы так считаете?

– У меня есть доказательства, что она находится в руках ТАКС, – сказал Реджи. – И что ТАКС удерживает ее против ее воли.

– Давайте я угадаю, – сказал брат Тайлер. – И вы хотите ее спасти? Вырвать ее из рук теневого агентства? Пойти против теневого правительства? Бросить немыслимый вызов тем, кому уже несколько десятков лет никто не решался бросить вызов?

– В общих чертах, – признал Реджи.

– Но вы понимаете, что сами вы не справитесь, – продолжал брат Тайлер. – И вам нужна помощь. Какого рода? Финансы? Связи? Бойцы? Вы хотите, чтобы мы помогли вам взять штаб-квартиру ТАКС штурмом?

«Я не говорил им, что она в штаб-квартире», – отметил Реджи. А он это явно не для красного словца сказал.

Они знают.

Зря я сюда пришел…

– Давайте теперь я угадаю, – сказал Реджи. – Сейчас вы объясните мне, почему вы этого не сделаете.

– Разве это нужно объяснять?

Реджи кивком указал на статую.

– А как же вот это вот все?

– Дело как раз вот в этом вот всем, – сказал брат Тайлер.

– Вы ей поклоняетесь…

– Мы ей поклоняемся, мы ее чтим, – сказал брат Тайлер. – Но вы должны понять одну очень важную вещь, Реджинальд. Мы поклоняемся богине. Мы чтим Дщерь Мести и Войны. Ту, кем она является на самом деле. И ради нее я могу отправить своих братьев куда угодно, хоть в ад, и они даже ни о чем меня не спросят. Мы готовы на все ради богини.

– Э… – сказал Реджи.

– Ради богини, а не ради ее временной физической оболочки, – сказал брат Тайлер. – Роберта Кэррингтон – привлекательная молодая женщина, но не более того. Для нашей церкви она не имеет никакого значения. Ее тело – это сосуд, это клетка для настоящей богини. Мы поклоняемся не Роберте Кэррингтон, а той, кто должен вырваться из этой клетки.

– А если ТАКС как раз-таки мешает ей вырваться?

– ТАКС не может помешать случиться неизбежному, – сказал брат Тайлер.

– Но, полагаю, может… э… затормозить процесс.

– Не беда, – сказал брат Тайлер. – Мы долго ждали. Мы можем подождать еще несколько лет. Теперь, когда мы видели ее, когда мы узнали о ее пришествии в наш мир, ждать будет совсем нетрудно.

– Понятно, – сказал Реджи. – Ничего личного, да? Только деловой подход?

– Именно так, – сказал брат Тайлер. – Я не стану вам помогать, Реджинальд. Но я не стану и препятствовать вам. Идите же и обретите свою судьбу.

– А вы не думаете, что если… когда я добьюсь успеха, я расскажу ей о том, как вы отказались ей помочь, и она… затаит на вас обиду? – поинтересовался Реджи, тщательно подбирая слова.

Брат Тайлер пожал плечами.

– Значит, именно так мы обретем свою судьбу.

– Вы не верите, что у меня получится.

– Я наводил о вас справки, Реджинальд, – сказал брат Тайлер. – Я знаю, насколько вы искусный боец. Но при помощи искусства можно победить в поединке. Может быть, в битве. Но войну так не выиграть. Для этого нужно кое-что еще. Много чего еще.

Не так уж много, подумал Реджи, если представить войну, как одну очень длинную цепь поединков.

Но на самом деле он понимал, что брат Тайлер прав. И Кларк тоже прав.

Только это понимание не приближало его к цели.

– Я не буду желать вам удачи, – сказал брат Тайлер. – Но не буду желать и поражения. Пусть ваша история закончится так, как должна.

* * *

– Что ж, теперь мы знаем больше, – сказал директор Смит.

Агент Джонсон сидел на стуле прямо, и смотрел перед собой. В какую-то точку, о которой директору ничего не было известно. Скорее всего, она находилась где-то за пределами его кабинета.

– Саранча, значит?

– Да, Эллиот, – сказал агент Джонсон. – Саранча посреди Алабамы. Целая туча саранчи, которая игнорировала посевы и сосредоточила свое внимание на нашем автомобиле. Несколько нетипичное поведение для саранчи, вы не находите? Как вы выбрались? У вас были с собой огнеметы?

– Насекомым не удалось прорваться внутрь фургона, – сказал агент Джонсон. – Мы просто ехали сквозь них, не разбирая дороги, и надеялись на лучшее. А потом саранча кончилась.

– Исчезла, как будто ее и не было, – сказал агент Джонсон. – Но техники до сих пор выковыривают мертвых насекомых из двигательного отсека.