Читать книгу: «Эпоха второсортных злодеев»

Глава 1

Жара.

Солнце плавило асфальт, на улицах практически никого не было. Туристы попрятались в отелях и немногочисленных ресторанах, где работали кондиционеры. Самые отчаянные отправились на пляж, так что в районе набережной люди наверняка были. А здесь, в не самом туристическом из районов, стояли тишина и покой.

Что, как ты понимаешь, губительно для уличной торговли.

Местные появятся на улицах позже. Кто после работы, кто после сиесты, и будет примерно полтора часа, когда я не смогу даже присесть из-за наплыва покупателей. А потом до самого закрытия поток уменьшится до обычных двух-трех человек в час. Не самая интересная работа в жизни, и далеко не самая высокооплачиваемая, но она, по крайней мере, не требует никаких специальных навыков. Разве что умения считать сдачу.

Кондиционера в лавке не было, слишком дорого. Висевший под потолком вентилятор неторопливо перемешивал воздух широкими лопастями, но проку от того было, как от стеклянного молотка. Я смотрела телевизор и обмахивалась веером, который подарил мне Гарсия.

Около полудня забегал мальчишка Лопесов, взял коробку дешевых сигар для отца. В кредит, разумеется, и я внесла в гроссбух соответствующую запись. Гарсия, как и все торговцы, не очень любит, когда кто-то забирает его товар без денег, но глава семейства Лопесов – коп, а если ты не будешь доверять копам, кому тогда вообще будешь доверять?

Его сыну двенадцать. Конечно, у нас дома ему бы ничего не продали, но здесь смотрят на мир гораздо проще. Этим мне Белиз и нравится, особенно после всех сложностей, что были у меня в моей прошлой жизни.

Белиз – крошечная страна, о существовании которой вообще мало кто знает. Белиз не связан договором о выдаче кого-бы то ни было ни с одним государством мира. Это идеальное место для того, чтобы спрятаться ото всех, хотя бы на время.

Переждать, пока все о тебе забудут.

И даже авианосец уже уплыл.

По телевизору показывали какую-то мыльную оперу. Красивые люди в шикарных интерьерах страдали от недопонимания и неразделенной любви. Большую часть их проблем можно было решить одним откровенным разговором, но они упорно молчали о важном, беседовали о каких-то пустяках, а потом расходились по домам, где мужчины нервно наливали себе виски, а женщины рыдали в подушки. Раньше я бы такое смотреть не стала, а теперь – самое оно.

Раньше я не понимала тех, кто это смотрит. Сейчас понимаю.

Сериалы отлично помогают не думать. Хотя бы какое-то время не думать о том, какая фигня происходит в твоей жизни. Это идеальное ненапряжное зрелище для таких людей, как я. Прошлое ужасно, будущее неопределенно, зато Мария беременна от Хуана-Карлоса, а любит при этом Виктора, но не может ему в этом признаться и держит во френд-зоне, и все страдают, кроме злобной служанки, которая вечно подслушивает не касающиеся ее ушей разговоры и ворует ложечки.

Я даже всплакнула разок. Смахнула слезы, вытерла руку о широкую цветастую юбку.

Еще одно напоминание о моей новой жизни. Я теперь ношу юбки, в жару это гораздо практичнее. Кроме того, мои любимые джинсы уже почти перестали на мне сходиться.

Скоро я таки стану огромной. Пока, Боб!

Здравствуй, Большая Берта!

– Привет, Боб.

– Привет, Карлос. Не заметила, как ты вошел.

Карлос – владелец небольшой парикмахерской, что находится в двух дверях от табачной лавки Гарсии. Он же и единственный ее работник. Так-то у него в зале два кресла, но работает он всегда один, держать наемного сотрудника при небольшом количестве клиентов просто невыгодно.

Во втором кресле обычно спит Марко, большой, жирный, рыжий кот Карлоса.

– Я принес тебе лимонад.

Карлос живет в крошечной квартире над парикмахерской. Его мама делает отличный домашний лимонад.

Я с благодарностью взяла запотевший стакан – он даже вставил в него трубочку и зонтик – и сделала большой глоток.

– Отлично, как всегда.

– Зайдешь к нам сегодня на ужин?

Идея была крайне заманчивая. Готовит мама Карлоса превосходно, да и на продукты тратиться не придется, но мне не хотелось злоупотреблять их гостеприимством.

– Может быть, завтра.

– Ты вчера так же говорила.

Карлос хороший и мама у него тоже хорошая. Скорее всего, им просто меня жалко.

– Мама обещала приготовить кесадильи. Тебе ведь нравятся кесадильи, Боб.

– Ладно, уговорил.

Он довольно кивнул.

– Как торговые дела?

– Сам видишь, – сказала я. – Наверное, Гарсия меня уволит.

– Не уволит. Он хороший.

– Но небогатый.

– Сейчас у него сиеста, – сказал Карлос. – А после сиесты он отправится играть в бинго в салон донны Игнасии.

Салон – это громко сказано. Скорее, большая терраса, на которой имеют обыкновение собираться местные пенсионеры.

– Потом он пойдет в кафе на набережной и будет сидеть там до глубокой ночи, вспоминая с друзьями дела давно минувших дней, – продолжал Карлос. – Ему слишком нравится его жизнь, и он не променяет ее на эту лавку. К тому же, он все равно мало тебе платит.

– Это да, – согласилась я.

Но работодатели не выстраивались передо мной в очередь. Когда ты беременна и у тебя всего одна рука, твой выбор рабочих мест крайне ограничен. Я даже в официантки пойти не могла, одной левой полный поднос не удержать.

Поэтому, сколько бы Гарсия мне ни платил, я все равно была благодарна ему за эту возможность. Торговать в табачной лавке – не работа мечты, но где они, те мечты?

А запас наличности не безграничен, да и расходы впереди предстоят нешуточные. Памперсы, пеленки, распашонки, детские кроватка, присыпки, вот это вот все… Даже не представляю, как я со всем этим справлюсь.

Впрочем, я не первая, и все как-то живут дальше. Наверное, и у меня тоже получится.

Аренда домика, который снял для нас Реджи (где он, тот Реджи?) истекает через полтора месяца, и хотя мне там очень нравилось, я уже начала подыскивать себе что-нибудь подешевле.

Карлос облокотился на прилавок. Я закинула ногу на ногу и одернула юбку, чтобы закрыть шрам на лодыжке.

– Не хочешь зайти ко мне и уложить волосы, пока покупателей нет?

– А вдруг зайдет кто-нибудь?

Карлос смахнул со лба пот и красноречиво посмотрел на пустую улицу. Ну да, вряд ли. Но более благовидного предлога я найти не смогла.

– Сколько мы уже знакомы, Боб? – спросил он – Три месяца?

– Где-то около, – согласилась я.

– И за все это время ты ни разу не позволила моим ножницам и расческам прикоснуться к твоим волосам, – сказал он. – Мне кажется, ты сомневаешься в моих профессиональных качествах.

– Вовсе нет, – сказала я. – Я видела лица твоих довольных клиентов и все такое. Просто я – ретроград, не люблю что-то менять, и меня вполне устраивает та прическа, которая у меня сейчас.

– То, что у тебя сейчас, это не прическа, – ухмыльнулся Карлос – Ты – красивая женщина, Боб, но зачем-то пытаешься это скрыть.

– Меня устраивает, – повторила я.

Не объяснять же ему, что это лучшее, на что я могу рассчитывать, причесываясь одной рукой и не глядя в зеркало. Именно поэтому я и не захожу в его парикмахерскую – из-за зеркал. Их там два, и они огромные, занимают почти всю стену.

Для парикмахерской это нормально, а для меня – явный перебор.

– Я настойчивый, – сказал Карлос. – Когда-нибудь ты мне все равно разрешишь.

– Когда-нибудь.

– Но не сегодня, да?

– Не сегодня.

– В тебе много загадок, Боб.

– Я женщина, и значит, все такое…

В лавку зашел покупатель, работяга из порта. Он купил пачку дешевых сигарет и жевательную резинку, расплатившись за это грудой мелочи, которую высыпал на прилавок из кармана. Я отсчитала нужное количество монет и сдвинула остальные к нему.

Он покачал головой.

– Это вам, сеньорита, – сказал он, не сводя глаз с длинной перчатки на моей правой руке.

– Ладно, спасибо.

Я дождалась, пока он ушел, а потом смахнула все монетки в коробку для мелочи.

– Чем ты занималась до этого, Боб? – наверное, слишком очевидно, что не торговлей.

– Я не хочу об этом говорить, Карлос. Прости.

– Ничего страшного, – улыбнулся он. – Здесь у каждого есть какая-то тайна.

– Даже у тебя?

– А чем я хуже других? – деланно оскорбился он. – Тебе любопытно?

– Допустим.

– Позволь мне сделать тебе новую прическу, и я все расскажу.

– Значит, когда-нибудь, – сказала я.

– Любопытство будет пожирать тебя изнутри, Боб.

– Угу, – меня столько всего пожирает изнутри, что у любопытства не будет шансов. Его там просто затопчут. – Пусть. Может быть, немного похудею.

– Твоя фигура…

– Прежде, чем ты скажешь «идеальна», я хотела бы напомнить тебе, что идеальной фигурой является шар.

– … и так хороша, – быстро выкрутился он.

Но это была просто фигура речи, разумеется, потому что беременные тетки хорошими фигурами, как правило, не отличаются. Сама я ощущала себя большой и грузной, но понимала, что это еще только цветочки.

По крайней мере, я пока еще ходила не вперевалочку и была способна завязывать шнурки без посторонней помощи. И если надеть юбку пошире и блузку посвободнее…

То все вокруг все равно будут знать, что я беременна. Проблема в том, что Белиз – очень маленькая страна, а Белиз-сити – очень маленький город с населением чуть больше ста тысяч человек. Соответственно, тут все про всех всё знают, особенно если ты не совсем местный, но и не турист.

На туристов по большому счету всем плевать, это всего лишь основной источник дохода. Туриста надо ублажить, продать ему сервис, услуги и сувениры подороже, но узнавать что-то о нем не имеет смысла, потому что не факт, что он еще раз сюда приедет. А если человек приехал откуда-то и здесь поселился, это любопытно. Как правило, за таким человеком есть какая-то история. И даже если нет шансов ее узнать, за таким человеком все равно будут пристально следить.

Без всякого злого умысла, просто потому что интересно. И мой случай, конечно, вызывает у местных особое любопытство. Однорукая беременная женщина, которую оставил ее мужчина… Это похоже на историю из сериалов, которые так любят крутить на местном телевидении.

Думаю, что Карлосу интересно не менее прочих, и он пользуется тем, что его парикмахерская находится совсем рядом с лавкой Гарсии, в которой я работаю. Но удовлетворять его любопытство я не собиралась. Моя история из числа тех, которые посторонним людям лучше не рассказывать.

Чтобы этим самым посторонним людям не навредить.

Я и так слишком многим людям навредила, и далеко не все они были посторонними. Скорее, даже наоборот.

Карлос зевнул, прикрывая рот рукой. Он явно собирался продолжить разговор, но от этого меня спасло появление довольно крупной женщины, которая принялась ломиться в дверь его заведения.

– У тебя посетительница, – заметила я.

– О, да, – сказал он. – Значит, договорились на вечер? Я зайду, когда ты закончишь работу

– Угу.

– А теперь мне пора идти и подарить немного красоты еще одной женщине.

* * *

Карлос помог мне закрыть лавку, опустив защитные железные жалюзи, я заперла замок, бросила ключ в сумочку, а потом мы совершили короткую, примерно метров на двенадцать, прогулку, вошли в его парикмахерскую и поднялись на второй этаж, уже пропитанный запахами мексиканской кухни.

Мама у Карлоса была очень добрая, очень громкая и чрезмерно заботливая. Готовила она превосходно, кесадильи были восхитительны, а на десерт она выдала нам свежие чурросы, так что к концу ужина я чувствовала себя еще более крупной и грузной женщиной со стремящейся к идеальности фигурой. Все это очень хотелось запить бутылочкой холодного пива, хотя бы одной, но я сумела удержать себя в руках и ограничилась соком. Потом Карлос вызвался проводить меня домой, и мы шли по темным улицам, и жара частично отступила, а с моря задул прохладный ветерок, и на какое-то время я даже стала казаться себе почти нормальным человеком.

Мы говорили о каких-то пустяках (а о чем еще говорить малознакомым людям? не о судьбах мира же), и Карлос убеждал, что я обязательно должна придти к ним в гости на выходные.

– На выходных я работаю, – сказала я. – Лавка работает ежедневно, знаешь ли.

– У тебя вообще бывают свободные дни?

Я покачала головой.

– Гарсия – проклятый эксплуататор и капиталист, – заявил Карлос. – Я обязательно с ним поговорю. У тебя есть права!

– Лучше не надо, – сказала я. – Может быть, он заподозрит меня в намерении создать профсоюз и уволит к чертовой матери, а в моем положении не так-то просто найти работу.

– Я мог бы тебя нанять.

– Не говори глупостей, – сказала я. – Я не умею стричь.

– Я быстро тебя научу. Там нет ничего сложного.

– Для человека, который может пользоваться обеими руками, – сказала я.

На самом деле, он вряд ли мог позволить себе наемного работника. Его заведение и так едва сводило концы с концами. Помещение требовало ремонта. Вдобавок, на прошлой неделе у него прорвало трубу, а я видела, какие счета тут приходят от местных сантехников.

– Тогда ты можешь сидеть при входе и привлекать внимание посетителей.

– Отличный бизнес-план, – согласилась я. – А ты не думаешь, что я могу отпугнуть последних твоих клиентов?

– Нет, – сказал Карлос. – Не думаю.

Карлос – хороший парень, но я до сих пор так и не смогла понять, чего ему на самом деле от меня надо. Что это? Любопытство, жалость, легкий флирт? К чему он хочет прийти в конечном итоге?

С некоторых пор меня стали очень интересовать мотивы окружающих меня людей. Потому что зачастую декларировали они одно, а на самом деле стремились к совершенно другому. Или же и вовсе, были рядом со мной не по своей воле, а потому что им это предписывал всемогущий сюжет, увернуться от которого попросту невозможно.

Чертов Хэм! Зачем он это с нами сделал? Ведь я ни о чем подобном его не просила. Я просто пыталась отдать долг, а в результате оказалась в такой яме, что даже десяток Карлосов с лопатами вряд ли помогут из нее выбраться.

Вынырнув из невеселых раздумий, я обнаружила, что Карлос все еще что-то говорит. Я что-то ляпнула невпопад, повисла короткая неловкая пауза, но потом мы рассмеялись, и все вроде бы прошло, но стоило нам повернуть в мой квартал, как иллюзорное ощущение нормальности этого вечера полностью растаяло.

Добро пожаловать в реальность, Боб.

Перед моим домом стоял черный лимузин с эмблемой отеля «Континенталь» на пассажирской двери.

– Кто-то должен сказать ребятам, что они ошиблись адресом, – заявил Карлос, всем своим видом давая понять, что он этим кем-то быть не собирается. – Таким машинам не место в этом районе.

– Угу, – рассеянно сказала я. – Наверное. Если только они не ко мне.

– В каком это смысле к тебе? – удивился Карлос. – Что за дела у тебя могут быть с этими людьми?

– Вроде бы, никаких дел, – согласилась я.

– Послушай, Боб, ты, видимо, не понимаешь, насколько это серьезно, – сказал он. – Эта машина и этот отель принадлежат ассоциации…

Он замялся, подбирая нужное слово.

– Убийц, – подсказала я. – И вряд ли они из тех ребят, которые ошибаются адресом.

Глава 2

Я даже не слишком удивилась.

Дело в том, что я уже видела на нашей улице этот лимузин и даже имела удовольствие познакомиться с его владельцем.

Управляющим отеля «Континенталь-Белиз» был дон Диего, худощавый пожилой мужчина, похожий на тореадора в отставке. Он носил кремовые костюмы, белоснежные рубашки, лакированные туфли и галстуки-шнурки, а длинные седые волосы собирал в хвост на затылке.

Я познакомилась с ним на следующий день после того, как ушел Реджи. Целую вечность назад. Помню, я тогда сидела на веранде, пила холодный чай (так не задумывалось, он просто остыл) и мысленно пыталась собрать хоть что-то из осколков своей жизни, а он вылез вот из этого самого лимузина с саквояжем в одной руке и букетом цветов в другой и попросил разрешения войти.

Поскольку шансы, что он был вампиром (это в солнечный день-то) стремились к нулю, я разрешила. Он прошел-протанцевал по дорожке, взлетел по ступенькам крыльца, положил цветы на стол, склонился и приложил губы к перчатке на моей правой руке.

– Я приветствую вас на этой благословенной земле, донна Роберта, – сказал он. – От своего лица и от лица отеля «Континенталь», филиалом которого я управляю в этом городе. Меня зовут дон Диего, но вы можете называть меня просто Диего.

– Угу, – сказала я. – Очень приятно.

Он поставил саквояж на пол, извлек из него небольшую деревянную коробочку и протянул мне.

– Что это? – спросила я.

– Откройте, донна Роберта.

Я открыла.

На бархатной подложке лежал небольшой, размером с доллар, серебряный кулон. Ну, мне тогда показалось, что он серебряный. Впоследствии оказалось, что он платиновый, но я в этом не очень-то разбираюсь.

С одной стороны кулона находилась эмблема их организации, с другой было выгравировано мое имя.

– Очень мило, – сказала я.

– Это наша благодарность за улаженный инцидент в Алабаме, – пояснил дон Диего. – Пожизненное почетное членство в нашей организации. Эта вещица обеспечит вам бесплатный доступ ко всем нашим услугам. Вы можете предъявить ее в любом отеле нашей сети в любой точке мира, и сразу же получите крышу над головой, лучшую еду и обслуживание, безопасность и все прочие услуги из весьма обширного спектра.

– Мне кажется, вы переоцениваете мой вклад в ту историю, – сказала я.

– Отнюдь, донна Роберта. И я буду счастлив видеть вас в нашем отеле в качестве гостьи. Или в любом другом качестве.

– Ладно, спасибо, – сказала я. – Как-нибудь зайду.

Я-то вообще сначала думала, что он к Реджи приехал, но дон Диего о нем даже не вспоминал.

Дон Диего выудил из саквояжа коробочку покрупнее. Очень характерного размера.

Я покачала головой.

– Нет. Мне это не надо.

– Но вы же не знаете, что там, донна Роберта.

– Там пистолет, – сказала я. – Я надеюсь, что в этой стране мне не понадобится пистолет.

– Это не просто пистолет, это оружие, выполненное по специальному заказу. Штучный экземпляр от лучшего оружейника нашей организации. Настоящее произведение искусства.

– Не сомневаюсь, что он красивенький, – сказала я. – Но нет. Нет, спасибо.

– Вы даже не заглянете под крышку? Уверяю вас, если вы это сделаете…

– Если бы вы знали, дон Диего, как я ценю людей, которые принимают мое «нет» хотя бы со второго раза, – вздохнула я.

– Третьего раза не будет, – улыбнулся он, пряча произведение искусства обратно в саквояж. – Но если вы вдруг передумаете, то знайте, что этот скромный дар всегда будет ждать вас в сейфе моего кабинета.

– Спасибо, я учту.

– Что ж, тогда мне остается только еще раз заверить вас в своем восхищении, донна Роберта, – сказал он. – Более я не буду стеснять вас своим присутствием. Но помните, что двери нашего отеля всегда открыты для вас.

* * *

На этот раз сам управляющий приезжать не сподобился и прислал своего консьержа, темнокожего мистера Гару. Реджи, еще до того, как отправился искать себя, разумеется, как-то объяснил, что в сети «Континенталь» старший консьерж является вторым лицом в отеле и правой рукой управляющего, и имеет полномочия разруливать большую часть возникающих вопросов, кроме самых важных, вроде отлучения кого-то от услуг или замены таблички на фасаде.

Когда мы с Карлосом подошли поближе, мистер Гару вылез из машины и отвесил мне церемониальный поклон.

– Можете уделить мне пару минут своего драгоценного времени, мисс Кэррингтон?

– Конечно, – сказала я.

– Мой шофер пока может отвезти вашего молодого человека домой, – предложил мистер Гару.

Карлос побледнел и спал с лица. Видимо, чрезмерно живое воображение уже нарисовало ему, чем может закончиться такая полуночная поездка.

– Я подожду, пока вы поговорите, – тем не менее заявил он. – Если Боб вообще захочет с вами разговаривать.

– Но мисс Кэррингтон уже изъявила свое согласие, – сказал мистер Гару. – Однако, если вы предпочитаете подождать, то у меня нет никаких возражений. Присядете в машину, мисс Кэррингтон?

– Это настолько долгий разговор? – спросила я.

– Нет-нет, – сказал мистер Гару. – Совсем недолгий. Но я не уверен, что он предназначен для посторонних ушей.

– А, значит, это будет вот такой разговор, – вздохнула я. – Карлос, тебе лучше пойти домой, наверное. Спасибо за ужин, это был прекрасный вечер, еще раз поблагодари свою матушку…

– Ты уверена, Боб?

– Уверена, Карлос.

– Эти люди…

– Не причинят мне никакого вреда, – сказала я. – Вы ведь не собираетесь причинить мне какой-нибудь вред, мистер Гару?

– Конечно же, нет, мисс Кэррингтон, – он аж руками от возмущения всплеснул.

– Но если бы вы собирались, то вы бы об этом мне сказали?

– Такова политика нашей сети, мисс Кэррингтон, – сказал мистер Гару. – Но я заверяю вас… точнее, не вас, а вашего молодого человека, что с нашей стороны вам ничего не угрожает. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Я бы на его месте не стала загадывать насчет будущего, но Карлоса, кажется, его слова вполне удовлетворили. Кроме того, я заметила, что Карлосу очень нравится, когда его называют моим молодым человеком.

– Ладно, Боб, я пойду, – сказал он. – Позвони мне, когда вы здесь закончите.

– Хорошо, – сказала я, чмокнула его в щечку и смотрела, как он идет вдаль по улице.

Мистер Гару хранил молчание, пока Карлос не свернул за угол.

– Сегодня днем в нашем отеле появился новый постоялец, мисс Кэррингтон, – сказал мистер Гару, и я немного напряглась. – Господин Кларк.

– Джон Кларк?

– Да.

Тут я немного расслабилась.

– Он член вашей организации?

– Уже более пятидесяти лет, – впрочем, мне стоило и самой догадаться.

Кларк и «Континенталь» подходили друг другу, как кастет и затылок запоздалого прохожего. То есть, они могли существовать и по отдельности, но в момент их встречи достигалась настоящая гармония.

– Господин Кларк хотел бы с вами встретиться, – сказал мистер Гару.

– Так чего же он сам не пришел?

– Видимо, он хочет, чтобы все было сделано по правилам, – сказал мистер Гару. – Он – гость в этой стране, и знает, что вы находитесь под нашей защитой.

– А, да? – спросила я. – Я нахожусь? А почему я об этом не знаю?

– Под негласной защитой, мисс Кэррингтон, – сказал мистер Гару. – И теперь вы знаете.

– И от кого вы меня защищаете?

– Ото всех, – сказал он.

– Я вас об этом не просила.

– Я знаю, мисс Кэррингтон, – он развел руками. – Но таково было распоряжение дона Диего, а слово дона Диего – закон для любого члена организации в этой стране. Поэтому для того, чтобы поговорить с вами, господину Кларку потребовалось разрешение дона Диего, а дон Диего отправил меня сюда, чтобы я спросил уже вашего разрешения.

Слишком много церемоний для организации встречи старых друзей и сослуживцев, как по мне. Но «Континенталь» любит церемонии, любит, чтобы все было чопорно и вычурно, никогда не ищет легких путей.

Могли бы, например, просто мне позвонить, а не лимузин с приближенным управляющему лицом на другой конец города гонять.

И когда мне встречаться с Джоном? Завтра я работаю, как и послезавтра и…

– Господин Кларк ожидает вашего решения в отеле, – сказал мистер Гару. – Если вы согласитесь, то он готов встретиться с вами прямо сейчас. Разумеется, мы доставим вас туда, и, после завершения разговора, обратно.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала я. Интересно, они считают, что этим оказывают любезность Джону, наверняка одному из старейших живых членов их организации, или мне, ее почетному гостю?

Или для них это просто рутина, выполнение обычных обязанностей?

Мистер Гару галантно подал мне руку и помог усесться в машину, а сам воспользовался дверцей с другой стороны. Перегородка между нами и водителем была поднята, так что мы остались с консьержем наедине.

Лимузин плавно тронулся с места. Мне всегда было любопытно, как шофер умудряется его разворачивать на узких местных улочках? Эта штука была в два раза длиннее «тахо», которой я когда-то владела, и та уже не являла собой образец маневренности.

Водитель филигранно вписался в поворот, едва не зацепив передним бампером угол здания, и мы двинулись в сторону набережной.

– Не желаете ли воды, мисс Кэррингтон? Сока? Может быть, бокал охлажденного вина?

– Нет, спасибо, – сказала я.

Сеть «Континенталь» считает, что в долгу передо мной после событий в Техасе, когда они гарантировали мне безопасность, а сектанты Джеремайи «бога» Питерса наплевали на эти гарантии, вломились в отель и устроили там форменную резню. По своим внутренним правилам и законам чести, или чем там еще они руководствуются, ребята из «Континенталя» должны были отомстить Питерсу, отомстить жестоко и кроваво, но проблема заключалась в том, что сделать они это никак не могли, потому что Питерса, как тогда считалось, прикрывала сюжетная броня, а у них в наличии не оказалось соответствующего специалиста. Питерса в конце концов пришибла я, уже в Алабаме, и хотя когда я это делала, я совершенно не думала про организацию разъяренных отельеров, они сами себе выставили счет и стали по нему платить.

Они вообще ребята довольно странные, но это их заморочки. Пусть делают, что хотят, пока это мне не мешает. А если вдруг начнет мешать, тогда посмотрим.

* * *

Кларк ждал меня в баре. Он сидел в тени, за угловым столиком, и, как и полагается, лицом к двери. Насилие на территории «Континенталя» вне закона, но старые привычки никуда не денешь.

Он потягивал виски со льдом. При моем появлении, Кларк отставил бокал, поднялся мне навстречу и протянул руку. Левую.

Подготовился.

– Привет, Боб.

– Привет, Джон. Рада тебя видеть.

– Взаимно. Тебе идет загар.

– Тебе тоже, хотя он и не местный, – сказала я. – Флорида?

– Были кое-какие дела в Ки-Уест, – не стал отрицать он. – Как ты, Боб?

– Бывало хуже, – сказала я. И, несомненно, станет хуже. – Лучше расскажи, как ты меня нашел.

– А кто, по-твоему, помогал Профу разрабатывать этот маршрут? – спросил он.

– О, – сказала я. – Даже так.

– Кстати, о Профе, – он галантно отодвинул стул и помог мне сесть, только после этого вернулся на свое место. Когда мы оба были копами, за ним таких манер не водилось. – Он знает?

– Понятия не имею, – сказала я. – Возможно, ты встречался с ним куда позже, чем я.

– Не видел его после вашего отъезда, – сказал Кларк.

– Какая жалость. Как ты сам, Джон?

Кларк ничуть не изменился с тех пор, когда я видела его в последний раз. Только чуть-чуть загорел.

Впрочем, такие, как он, вообще не меняются. Он – метачеловек, ему больше двухсот лет, и в своем нынешнем облике, как я полагаю, он застыл примерно сто пятьдесят лет назад.

И с тех пор выглядит одинаково. Меняются только прическа, длина бороды и фасоны одежды.

– Ушел из полиции, – сказал он. – Теперь на вольных хлебах. Цвету и пахну, как видишь.

– Наемник?

– Король наемников, – ухмыльнулся он.

– За тобой не следили?

– Доверься моему профессионализму, Боб, – сказал он. – Кроме того, у меня есть информация, что ТАКС прекратило активные поиски.

– С чего бы это?

– Они все еще не знают, что с тобой делать, если найдут.

– Два года они знали, что делать.

– Опасаются, что этот подход больше не сработает.

– Могут на этот раз вообще мне руку отпилить, – сказала я.

Это им ни черта не поможет, но вполне возможно, что они этого не знают.

Кларк потупился.

– Я ничего не мог поделать, Боб.

– Я понимаю, – сказала я. – Никаких обид, Джон.

Его однажды уже убили из-за меня, так что я считала, что свой дружеский долг, как и долг коллеги, он выполнил на все сто. Нельзя требовать от человека, чтобы он в одиночку шел против теневого правительства.

В этой войне нет шансов на победу.

– Все это время я не знал, что с тобой, – сказал он. – После Йеллоу-Парка я долгое время думал, что тебя нет в живых.

– Все так думали.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил он.

– Нет, – сказала я. – Уже поздно, мне завтра на работу. Давай просто посидим немного, ты расскажешь мне, зачем приехал, а потом я пойду.

– Ты не ходила к врачу?

– По поводу чего? – уточнила я.

– По поводу руки.

– Ходила. Врач сказал, что ничего нельзя сделать. Что как раньше уже не будет. Что единственный способ вернуть хоть какую-то часть былого функционала – это ампутировать руку и поставить вместо нее бионический протез. А дальше была сорокаминутная лекция о том, какие замечательные сейчас протезы и как они возвращают утраченные, казалось бы, навсегда возможности. Вероятно, я бы даже смогла продолжить играть на скрипке. Ну, если бы я играла на скрипке до этого.

– И что ты ему сказала?

– А как ты думаешь? Ампутация стоит копейки, зато за сам протез они просят стоимость крыла от «аэробуса», – сказала я. – Кроме того, я привыкла к этой руке, знаешь ли.

– Если проблема только в деньгах…

– Нет, – сказала я. – Проблема не только в деньгах. Ты меня вообще слушаешь, Джон?

– Прости.

– Проехали.

Он глотнул виски.

– А ты не думаешь, что надо поставить Профа в известность?

– Во-первых, – сказала я ледяным тоном. – У меня нет канала связи с Реджи, и я понятия не имею, как поставить его в известность, даже если бы я захотела бы это сделать. Во-вторых, вполне вероятно, что это не его ребенок. В-третьих, если ты сейчас спросишь меня, а чей он тогда, я скажу тебе, что это не твое собачье дело, Джон, встану и просто уйду отсюда. И никогда не узнаю, что ты еще хотел мне сказать.

– Не собирался ничего такого спрашивать, – сказал он. – Прости, Боб. Как-то у нас беседа не клеится.

– Слишком много времени прошло, наверное.

– Я приехал, чтобы помочь.

– Угу, – сказала я. – Прости и ты меня, Джон, и последнее, что я хочу сейчас делать, это предъявлять какие-то претензии или выяснять отношения, но помощь мне была нужна два года назад. Полтора года назад. Может быть, год назад. Пару месяцев назад я бы тоже не отказалась от помощи. А теперь я уже и сама справлюсь.

– Не сомневаюсь, что ты вывезешь, Боб, – сказал он. – Просто подумал, что не в одиночку это будет сделать чуть легче.

Ну да. И поэтому он уже дважды намекал, что мне стоит рассказать все Реджи.

Который отправился на поиски себя и, вполне возможно, вообще тут не при делах. Я была зла на Реджи, я была зла на себя, и, отчасти, я была зла на Джона.

Просто потому что он мне обо всем этом напомнил. Явился в маленький уютный мирок, который я пыталась для себя выстроить, и натоптал там своими армейскими ботинками.

Поэтому я решила не сдерживать себя и высказала ему все, как есть. Точнее, все, как думала.

А так оно или не так на самом деле, мы тоже скоро проясним.

– Ты все это время знал, где я, Джон, – сказала я. – Ты мог приехать в любой момент, но приехал сейчас. Ты ходишь вокруг да около и не говоришь, зачем явился. Ты уверен, что это мне нужна твоя помощь, а не наоборот?