Читать книгу: «Часть команды, часть корабля. О процессуальной природе организаций»

© Сергей Кирницкий, 2025

ISBN 978-5-0068-6414-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВВЕДЕНИЕ: ТРИ КОРАБЛЯ – ОДИН КОРАБЛЬ

Есть история о корабле, который чинили так долго, что в конце концов заменили каждую доску. Философы спорят: тот же это корабль или другой? Но философы задают неправильный вопрос. Они ищут тождество там, где его нет. Корабль Тесея – не загадка о вещах. Это загадка о том, что остаётся, когда вещей не осталось.

Есть легенда о корабле, чья команда не может сойти на берег. Летучий Голландец обречён вечно плыть, и со временем различие между кораблём и командой стирается. Моряки врастают в палубу. Капитан становится частью штурвала. Это не метафора проклятия. Это точное описание того, что происходит, когда процесс длится достаточно долго.

Есть река, в которую нельзя войти дважды. Гераклит понял это две с половиной тысячи лет назад. Вода утекает, но река остаётся. Что такое река без воды? Ничто. Что такое река, если вода есть? Форма течения. Паттерн. Способ воды двигаться.

Три истории. Три корабля. Но если смотреть внимательно, это одна история.

Корабль Тесея ставит вопрос: что сохраняется при замене частей? Ответ, к которому приходишь после долгого размышления: сохраняется не вещество, а конфигурация. Не доски, а способ их связи. Не материал, а паттерн. Когда заменена последняя доска, корабль остаётся кораблём Тесея не потому, что в нём есть что-то от прежнего корабля, а потому что паттерн – форма, структура, способ быть кораблём – продолжается.

Летучий Голландец показывает, что происходит с теми, кто несёт паттерн. Команда не просто плывёт на корабле. Команда становится кораблём. Срастание – не поэтическое преувеличение. Это буквальное описание онтологического статуса. Часть команды, часть корабля – формула, которая перестаёт быть проклятием, когда понимаешь: так устроено всегда. Мы все – части своих кораблей.

Река Гераклита добавляет последний элемент: время. Река – это не вода в данный момент. Река – это процесс течения. Остановите воду – реки нет. Есть озеро, пруд, лужа. Но не река. Река существует только как движение. Её бытие – становление.

Теперь соединим три образа.

Голландец и есть корабль Тесея. Команда срослась не с досками – доски давно заменены. Команда срослась с паттерном. С формой корабля, которая воспроизводит себя через любой материал, включая людей. Капитан – не человек на корабле. Капитан – способ корабля управляться. Матросы – не люди, работающие с парусами. Матросы – способ корабля плыть.

И этот корабль плывёт по реке, которая тоже паттерн. Вода течёт, река остаётся. Доски меняются, корабль остаётся. Люди приходят и уходят, команда остаётся. Три уровня одного и того же: процесс, сохраняющий форму при смене содержания.

Вот о чём эта книга.

Организация – это корабль Тесея, Летучий Голландец и река Гераклита одновременно. Это процесс, а не вещь. Паттерн, а не субстанция. Способ существования, а не место.

Когда мы говорим «компания», язык подсказывает нам существительное. Нечто, что есть. Но попробуйте указать на компанию пальцем. Вы покажете на здание – но компания не здание. На людей – но люди приходят и уходят. На логотип – но логотип можно сменить. Компания не имеет местоположения. Она не занимает места в пространстве так, как его занимает стол или камень.

Компания происходит. Это глагол, притворяющийся существительным. Процесс, принявший грамматическую форму вещи. Как пламя, как танец, как река.

Отсюда следует нечто важное о нас.

Мы не работаем в организациях. Мы происходим как организации. Различие принципиальное. «Работать в» предполагает внешнюю позицию: вот я, вот организация, я вхожу, выхожу, нахожусь внутри. Но так устроены только вещи. С процессами иначе. Танцор не находится «в» танце. Танцор танцует, то есть является танцем в момент исполнения. Когда танец заканчивается, танцор остаётся, но танца нет. Когда организация останавливается, люди остаются, но организации нет.

Мы – команда Летучего Голландца. Мы срастаемся с паттерном. Наши знания становятся памятью корабля. Наши навыки – его функциональными органами. Наши привычки – его способом двигаться. Часть команды, часть корабля – это не проклятие и не метафора. Это точное описание того, как мы существуем, когда существуем в организациях. То есть – почти всегда.

Вопрос этой книги прост: что мы такое, когда происходим как организация?

Не «что такое организация» – этот вопрос предполагает, что организация есть нечто отдельное от нас, что можно рассмотреть со стороны. Но стороны нет. Мы внутри. Мы – часть того, что пытаемся понять.

И не «как улучшить организации» – этот вопрос предполагает, что мы знаем, что они такое, и хотим сделать их лучше. Но сначала нужно понять, с чем имеем дело.

Вопрос именно таков: что мы такое, когда происходим как организация? Что значит быть частью процесса, который больше нас и который продолжается, когда мы уходим? Что значит нести паттерн, который безразличен к тому, кто именно его несёт? Что значит срастись с кораблём?

Ответ, который разворачивает эта книга: мы – способ паттерна существовать. Носители. Временные формы, через которые процесс воспроизводит себя. Это не хорошо и не плохо. Это просто так устроено.

Книга движется от вопроса «что это» к вопросу «что мы в этом» и далее к вопросу «что из этого следует».

Первая часть – «Что есть» – устанавливает онтологию. Организации нет как вещи. Она не имеет местоположения, не может быть остановлена без исчезновения. Организация – это паттерн, инвариант процесса, безразличный к материалу носителей. И этот паттерн обладает странным свойством: он производит условия собственного существования. Организация организует организацию.

Вторая часть – «Как устроено» – описывает механику. Функции мигрируют между носителями: от людей к документам, от документов к системам, от систем к алгоритмам. Паттерн распределён и не имеет центра. Ему всё равно, кто его несёт, – важно лишь, чтобы кто-то нёс.

Третья часть – «Мы внутри» – поворачивается к нам. Нет внешней позиции. Мы не действуем в организации – мы происходим как её часть. И мы срастаемся с паттерном, проходя через стадии от сопротивления до слияния. К концу этого пути мы буквально становимся частью корабля.

Четвёртая часть – «Что из этого» – говорит о жизни и смерти паттернов, о том, как они рождаются, существуют и распадаются. И о том, что даёт знание. Осознание не освобождает – выхода нет, потому что некуда выходить. Но осознание проясняет. Есть разница между сомнамбулой и тем, кто видит свой сон.

О том, как написана эта книга.

Здесь нет практических советов. Это не руководство по управлению и не инструкция по выживанию в корпорациях. Здесь нет примеров успешных компаний и провальных стратегий. Нет ссылок на исследования и цитат из бизнес-литературы. Нет полемики с оппонентами и нет прогнозов о будущем организаций.

Здесь есть только одно: медленное, последовательное разворачивание одной мысли. Организация – это процесс. Мы – способ этого процесса существовать. Из этого следует всё остальное.

Тон книги – созерцательный. Мы не критикуем организации и не восхваляем их. Мы не предлагаем их изменить и не сетуем на невозможность изменений. Мы описываем, как они устроены. Как устроены мы внутри них. Это не хорошо и не плохо. Это так.

Метод книги – феноменологический. Мы начинаем с простых наблюдений: попробуйте указать на организацию пальцем. Мы обнаруживаем странности: вы не можете. Мы разворачиваем эти странности философски: что это говорит о природе организации? И приходим к выводам о нас самих: что это говорит о нас внутри?

Каждая глава – шаг в этом движении. Каждая глава заканчивается итогом: одно предложение, фиксирующее достигнутое понимание. Эти итоги складываются в целое.

Три корабля. Один вопрос. Одно понимание.

Корабль Тесея учит: остаётся паттерн, не вещество. Летучий Голландец учит: мы срастаемся с паттерном, становимся его частью. Река Гераклита учит: всё это – процесс, а не вещь.

Вы возвращаетесь к своим кораблям каждый понедельник. Вы уже часть команды. Вы уже часть корабля. Эта книга не изменит этого. Она только прояснит.

Есть ценность в том, чтобы видеть ясно.

ЧАСТЬ I: ЧТО ЕСТЬ

ГЛАВА 1. ВЕЩЬ, КОТОРОЙ НЕТ

1.1. Указать на организацию

Попробуйте показать пальцем на организацию.

Это простое действие. Мы делаем его тысячи раз в жизни – указываем на предметы. Вот стол. Вот дерево. Вот человек. Палец направлен, взгляд следует за ним, объект указания очевиден. Никакой загадки.

Теперь попробуйте указать на организацию, в которой работаете. Или на любую другую – банк, университет, министерство. Куда направится ваш палец.

Первый импульс – указать на здание. Вот офис, вот штаб-квартира, вот тот небоскрёб со знакомым логотипом на фасаде. Но здание – это бетон, стекло, металл. Организация может переехать, и здание останется пустым. Здание можно снести, а организация продолжит существовать в другом месте. Здание – не организация. Это просто место, где что-то происходит.

Тогда, возможно, указать на людей. Вот сотрудники, вот руководство, вот основатель. Но люди приходят и уходят. За десять лет состав может смениться полностью. Человек, который основал компанию, давно мёртв, а компания существует. Люди – не организация. Они участвуют в чём-то, но это что-то – не они сами.

Может быть, указать на документы. Устав, регистрационные свидетельства, договоры, отчёты. Бумага с печатями и подписями. Но документы – лишь записи о чём-то. Они фиксируют, удостоверяют, описывают. Сами по себе они – стопка бумаги или файлы на сервере. Организация – не её документы, как человек – не его паспорт.

Логотип, бренд, название. Но название можно сменить. Логотип перерисовать. Бренд переосмыслить. Под новым именем продолжится то же самое – или не то же самое. Имя – не вещь. Знак – не означаемое.

Продукты, товары, услуги. То, что организация производит. Но производство может измениться целиком. Компания, которая делала фотоаппараты, теперь делает медицинское оборудование. Завод, который выпускал танки, выпускает тракторы. Продукт – результат деятельности, не сама деятельность.

Активы, имущество, капитал. Но активы можно продать, имущество – передать, капитал – перевести. Всё это – ресурсы, которыми что-то распоряжается. Но что именно.

Палец завис в воздухе. Он не нашёл точки, на которую мог бы указать. Всё, на что он указывает, оказывается чем-то другим – не организацией, а тем, что организации принадлежит, где она находится, кто в ней участвует, как она называется, что она делает. Но не ею самой.

Это первое странное наблюдение: организация не имеет местоположения. Она не находится нигде конкретно. Нельзя обвести её границу на карте, нельзя очертить её контур в пространстве. Она как-то связана со зданиями, людьми, документами, но не сводится ни к одному из них и не является их простой суммой.

Сумма – вообще неудачное слово. Если сложить здание, людей, документы, логотип и продукты, получится не организация, а инвентарный список. Перечень компонентов. Набор элементов. Но организация – не набор. Она – что-то, что этим набором пользуется, что его связывает, что через него действует.

Или даже так: она – то, что делает набор набором именно этой организации. Те же люди могли бы работать в другом месте. То же здание могло бы принадлежать другой структуре. Те же документы могли бы описывать иное юридическое лицо. Но почему-то именно эти люди, именно это здание, именно эти документы связаны вместе определённым образом. Связь – вот что организация.

Но связь – это не вещь. На связь нельзя указать пальцем. Связь – это отношение между вещами, а не вещь сама по себе.

Попробуем иначе. Водоворот на реке. Можно ли указать на водоворот. Кажется, да – вот он, видимый глазу, имеющий форму, занимающий место. Но на что именно указывает палец. На воду. Но вода течёт, и через секунду в том же месте – уже другая вода. Водоворот не состоит из какой-то конкретной воды. Он – форма движения воды. Паттерн, который вода принимает в этом месте течения.

Водоворот кажется объектом. У него есть видимая граница, узнаваемая форма. Он длится во времени – можно вернуться через час, и он всё ещё там. Но попробуйте остановить воду. Что останется от водоворота. Ничего. Мокрое место. Водоворот существует только пока вода движется. Он – не вещь, а процесс.

Организация – тот же водоворот. Кажется, что это объект: у неё есть название, адрес, штат, бюджет. Она как будто занимает место в мире вещей. Но это иллюзия, создаваемая устойчивостью формы. Как водоворот, организация – форма движения. Движения людей, денег, информации, решений, товаров. Остановите движение – и организации нет.

Это не метафора. Это буквальное описание. Организация – процесс, принявший видимость вещи.

Указать на процесс нельзя. Можно указать на то, что процесс делает, на то, через что он протекает, на следы, которые он оставляет. Но не на него самого. Процесс не имеет местоположения, потому что он – не предмет в пространстве. Он – способ, каким предметы связываются и изменяются во времени.

Язык здесь нас подводит. Мы говорим: организация существует. Организация находится. Организация владеет. Все эти глаголы предполагают подлежащее – что-то, что существует, находится, владеет. Грамматика требует существительного. Но организация – не существительное. Это глагол, притворившийся существительным.

В этом – первый ключ к пониманию. Организация не имеет бытия в том смысле, в каком его имеют вещи. Стол есть. Камень есть. Здание есть. Они занимают место, они устойчивы, на них можно указать. Организация – не есть в этом смысле. Она происходит. Она совершается. Она длится – но это длительность события, не длительность предмета.

Вот почему палец повисает в воздухе. Мы ищем вещь там, где есть только процесс. Мы пытаемся зафиксировать то, что по своей природе – движение.

1.2. Глаголы, притворяющиеся существительными

Язык формирует мышление. Грамматические структуры становятся структурами мысли. Мы думаем предложениями, а предложения строятся из подлежащих и сказуемых, из существительных и глаголов. Субъект действует. Объект претерпевает. Мир делится на вещи и то, что с ними происходит.

Эта структура языка – полезное упрощение. Она позволяет говорить о мире, указывать на предметы, описывать события. Но она же создаёт иллюзии. Одна из главных: всё, что имеет имя, должно быть вещью.

Слово «организация» – существительное. Грамматически оно ведёт себя как название предмета. Организация существует. Организация растёт. Организация действует. Во всех этих предложениях организация – субъект, нечто, что есть и что делает. Язык настаивает на её вещественности.

Но попробуем перевести это существительное обратно в глагол, из которого оно произошло. Организация – от «организовывать». Организовывать – значит упорядочивать, связывать, координировать. Организация – это то, что организует. Но что именно организует.

Вот первый сбой. Обычно глагол требует субъекта: кто-то организует что-то. Но в случае организации субъект и объект странным образом совпадают. Организация организует. Сама себя. Процесс организации, ставший достаточно устойчивым, получил имя и превратился в существительное.

Это не уникальный случай. Многие слова в языке – такие же замаскированные глаголы. Пламя. Что такое пламя. Процесс горения, достаточно устойчивый, чтобы получить имя. Пламя – не вещь, которая горит. Пламя – это горение. Нет пламени помимо процесса горения, как нет улыбки помимо процесса улыбания.

Река. Слово-существительное, которое обозначает процесс течения воды. Река – это течение, а не вода. Вода – лишь материал, через который течение происходит. Река Волга – не определённый объём воды, а определённый способ, каким вода течёт в определённом русле. Поэтому можно сказать, что река та же, хотя вода в ней полностью сменилась.

Танец. Танец – не вещь, а движение тела определённым образом. Нет танца отдельно от танцевания. Танец существует только пока кто-то танцует. Закончилось движение – закончился танец.

Разговор. Где находится разговор. Нигде. Разговор – это процесс обмена словами между людьми. Он происходит, но не существует как предмет. После завершения разговора остаётся память о нём, возможно запись, но не сам разговор.

Война. Война – не вещь, а состояние вооружённого конфликта. Война происходит. Когда прекращаются боевые действия – война заканчивается. Не исчезает, как может исчезнуть предмет, а именно заканчивается, как заканчивается процесс.

Все эти слова – пламя, река, танец, разговор, война – существительные, обозначающие процессы. Язык обращается с ними как с вещами, но они – не вещи. Они – способы, которыми вещи движутся и взаимодействуют.

Организация принадлежит к тому же классу. Это процесс-существительное. Глагол, получивший имя.

Какой именно процесс. Процесс координации действий многих людей для достижения определённых результатов. Процесс принятия решений и их исполнения. Процесс преобразования ресурсов в продукты. Процесс воспроизводства собственных условий существования. Всё это – разные аспекты одного: организация – это организование.

Сказать «компания существует» – значит употребить неточный язык. Точнее было бы сказать: компания происходит. Компания совершается. Компания длится. Все эти формулировки указывают на процессуальную природу того, что мы называем организацией.

Но язык сопротивляется. Мы привыкли говорить о компаниях как о вещах. Компания владеет активами. Компания нанимает людей. Компания принимает решения. Грамматический субъект предполагает субстанцию – что-то устойчивое, что является носителем свойств и источником действий.

Здесь происходит любопытная инверсия. В действительности не компания нанимает людей – люди, действуя определённым образом, создают и поддерживают то, что мы называем компанией. Не компания принимает решения – решения принимаются в процессах, которые мы объединяем под именем компании. Но язык переворачивает отношение. Он делает процесс субъектом, а участников процесса – объектами его действий.

Это не просто лингвистическая особенность. Это концептуальная ловушка. Начав говорить об организации как о субъекте, мы начинаем думать о ней как о субъекте. Мы приписываем ей интересы, цели, волю. Мы говорим: компания хочет расти, компания стремится к прибыли, компания решила выйти на новый рынок. Как будто компания – существо с желаниями и намерениями.

В каком-то смысле – да. Но это желания и намерения особого рода. Не такие, как у человека. Организация «хочет» выжить в том смысле, в каком река «хочет» течь вниз. Это не психологическое хотение, а структурная тенденция. Процесс стремится продолжаться – но «стремление» здесь означает лишь то, что продолжающиеся процессы продолжаются, а прекратившиеся – прекращаются. Выжившие организации – те, которые выжили. Тавтология, но содержательная.

Вернёмся к грамматике. Русский язык, как и большинство индоевропейских языков, различает активный и пассивный залог. Кто-то делает – что-то делается. Но есть ещё один залог, который язык выражает с трудом: средний залог, когда субъект и объект действия совпадают. Не «я мою руки» и не «руки моются», а «я моюсь» – действие, направленное на себя.

Организация существует в среднем залоге. Она организует себя. Она воспроизводит себя. Она поддерживает себя. Субъект и объект – одно и то же. Это рекурсивный процесс, который создаёт иллюзию субстанции.

Есть языки, которые устроены иначе. В некоторых языках американских индейцев, например, мир описывается преимущественно через глаголы, через процессы. Вместо «молния» говорится нечто вроде «сверкается». Вместо «дом» – «проживается здесь». Для носителей таких языков вопрос «на что указать, когда указываешь на молнию» был бы странным. Молния – не вещь, на которую указывают. Молния – событие, которое случается.

Если бы мы говорили на таком языке, организации понимались бы иначе. Не «компания существует», а «компанится». Не «университет находится», а «университетится». Глагольные формы, указывающие на процесс, не притворяющиеся существительными.

Но мы говорим на языках, которые овеществляют процессы. И потому думаем об организациях как о вещах. Пытаемся указать на них пальцем. Удивляемся, что не можем.

Понимание процессуальной природы организации требует усилия – усилия против языка, против грамматики, против привычных форм мысли. Нужно помнить, что существительное «организация» – это свёрнутый глагол «организовывать». Что за видимостью вещи скрывается длящееся событие. Что устойчивость формы не означает вещественности.

Компания происходит. Университет происходит. Государство происходит. Все эти слова – имена процессов, достаточно устойчивых, чтобы казаться объектами. Но это видимость. Под именами – чистое движение.