Читать книгу: «Правильный лекарь 8», страница 3

Через минуту девочка открыла глаза и огляделась. Она поняла, что я занимаюсь заполнением её ядра, которое оказалось даже более ёмким, чем моё.

– Хватит, – сказала вдруг она и оттолкнула мою руку. – А то тебя придётся спасать.

Я заглянул в своё ядро и понял, что она была права, энергии осталось даже чуть меньше четверти, такого я в повседневной работе стараюсь не допускать.

– Я не понял, это что сейчас было? – спросил Юдин, глядя то на меня, то на девочку. – Она тоже маг?

Скрывать дальше не получится, все кроме Рябошапкина стояли передо мной и ждали ответа. Пока я думал, что сказать, Мария взяла инициативу в свои руки.

– Да, я маг! – гордо сказала девочка. Только сказала это именно с интонациями ребёнка, значит полностью свою тайну выдавать не собиралась. – И что с того? Мне нельзя?

При этом она сделала такое сердитое лицо, какое могут только дети в её возрасте, когда смотришь и не знаешь, надо испугаться или заржать.

– Ну ладно, ладно! – отстранился Юдин. – Чего ты сразу? Это твоё личное дело, меня не касается. Просто странно, откуда в деревне в обычной семье маг с ядром.

– Я себя не выбирала! – буркнула девочка и отвернулась от внимательно смотревших на неё дядек.

Я уже хотел начать аплодировать стоя, настолько хорошо и реалистично она сейчас играла роль ребёнка. Впрочем, у неё репетиции каждый день и с утра до вечера, тут поневоле станешь профессионалом.

– Что с тобой случилось, – спросил я, глядя в её бездонные голубые глаза. Именно в них читалась её реальная сила.

Она сначала ничего не ответила и окинула взглядом стоявших рядом со мной коллег. Потом видимо решила, что информация важнее конспирации.

– Это не обычная болезнь, – сказала Мария.

– Ясное дело, что не обычная, – хмыкнул Юдин.

Панкратов и Сальников молчали. Виктор Сергеевич внимательно наблюдал за девочкой, кажется он что-то подозревает, но это не факт.

– Это же чума, – добавил Илья.

– Это не обычная чума, – бросила Мария, сдвинув брови. – Её сделали люди специально, и она возвращается после лечения.

– Ты хочешь сказать, что те, кого мы сегодня утром вылечили, снова заболели? – спросил Виктор Сергеевич. – Это мы с Иваном Терентьевичем здесь были в районе обеда. Когда мы уходили, Саш, хозяева дома были практически здоровы.

– Где они? – спросил я, вскакивая с дивана.

Девочка показала на дверной проём, закрытый шторкой слева от нас. Я быстрым шагом вошёл в комнату. Слева и справа стояло по кровати, на ней лежали мужчина и женщина лет пятидесяти в очень плачевном состоянии. Язвочки на лимфоузлах я уже видел не раз, но у этих появились свежие кровоточащие изъязвления на лице и руках. Не исключаю, что они по всему телу. Чтобы подтвердить или опровергнуть, надо посмотреть.

Я подошёл к мужчине. Его лоб был покрыт испариной, дыхание резко учащённое поверхностное, он то и дело кашлял и на губах появлялась свежая кровь. Женщина выглядела идентично. Расстегнув на мужчине рубаху, я увидел, что язвы и правда распространились по всему телу.

– Да что за ерунда! – возмутился вошедший Виктор Сергеевич. Юдин и Сальников выглядывали из-за его плеча. – Этого всего не было! Было две или три язвочки в подчелюстной области и всё!

– Болезнь не только вернулась, но и стала намного тяжелее, – сказала Мария, умудрившись просочиться в комнату мимо трёх людей в неуклюжих противочумных костюмах. – Вашей магией их не вылечить.

– Хочешь сказать, что твоей можно? – хмыкнул Юдин.

– А моей тем более нельзя, – обречённо пробубнила она. – Я всю силу отдала, а им лучше не стало.

– А антибиотиками? – спросил я у девочки.

– Чего? – скорчив крайне удивлённую мордашку, спросила она.

Что-то я спросил не подумав. Попаданка из средневекового мира меча и магии вряд ли могла слышать такое слово. Оно и в этом мире не особо в ходу даже среди лекарей.

– Илья, Константин, быстро ставьте капельницы им обоим! – резко скомандовал я.

В голову пришла рискованная идея, но хуже уже точно не будет. Если срочно ничего не предпринять, эти пациенты умрут. Пока ребята раскладывали штативы и готовили системы, я думал, как можно ввести таблетку внутривенно. Проглотить они её не смогут, оба практически в коме.

Глава 5

Так, думай, Саша, думай! Моя задача сейчас – ввести антибиотик внутривенно, это будет полной неожиданностью для тех, кто разрабатывал этот штамм иерсинии. Так сказать, непредвиденный фактор, значит у меня есть хороший шанс победить то, что не может победить даже магия, причём такая продвинутая, как у этой магички попаданки.

Только нельзя забывать про главную заповедь – не навреди. А чтобы не навредить, мне нужно соблюсти стерильность, иначе самые обычные микробы сапрофиты из окружающей среды и живущие с нами в мире и согласии могут убить ослабленный невиданной ранее болезнью организм.

И что надо сделать, чтобы не ввести в вену безобидных в обычных условиях сапрофитов? Ответ-то простой – стерилизация, но у меня здесь нет под рукой автоклава или облучателя. Зато у меня есть что? Правильный ответ, у меня есть магия, которая может обычную флору убить без проблем.

Время идёт, Саша, время! Действуем. Я взял один флакон с физраствором, вскрыл и высыпал туда сразу двадцать таблеток, потом как смог запечатал его обратно. Куда сразу двадцать? Так я же не буду всё это вводить одному определённому пациенту, это, как говорится, на общий стол банкетное блюдо.

– На, – сказал я Илье, вручая флакон. – Тряси со всей дури, словно от этого зависят и наши жизни тоже!

– Я ничего не понимаю в том, что ты задумал, – пробормотал он, начиная выполнять поставленную задачу. – Но ты выглядишь таким уверенным и целеустремлённым, что я уже тоже начинаю верить в успех этого странного мероприятия.

Пока Илья вкладывался в растворение таблеток в растворе, рассчитанном на введение десяти разным пациентам, я сварганил ещё один такой флакон и вручил Сальникову. Они молодые, пусть поиграют на маракасах с надрывом на высоких нотах.

Мария стояла в сторонке и наблюдала за нашими манипуляциями и нелепыми на первый взгляд телодвижениями молча. По её лицу сейчас можно было бы дать задание юным художникам нарисовать максимальное удивление. Ну что, крутая магичка, увидела попаданца из более технологичного мира в действии? А-а, то-то же, дядя Саша тебя ещё и не такому научить может! Познаешь ты мою техномагию.

Раствор в капельницах у наших пациентов уже подходил к середине, надо бы вводить антибиотик. Я повернулся к Илье, в доверенном ему растворе плавало всего несколько небольших крошек, большая часть препарата растворилась, можно начинать работать. Для начала я облучил магической энергией содержимое флакона и резиновую пробку, чтобы восстановить стерильность. Очень надеюсь, что у меня получилось. Потом набрал в шприц полученный раствор. Во флаконе четыреста миллилитров, на одного пациента мне надо ввести грамм антибиотика, то есть одну десятую получившегося раствора. Ясное дело, сорок миллилитров в один шприц не влезет, поэтому манипуляцию я повторил десятиком четыре раза. Получается всё, как я и задумал, сейчас в вену поступают сразу две таблетки, то есть один грамм.

– Вот мы и вкрутили таблетку в человека без отвёртки, – хмыкнул я, повторив манипуляцию с обоими пациентами и снова открыв краники капельниц на полную. – Теперь нам остаётся только ждать. А лучше сделаем так, Виктор Сергеевич остаётся здесь, а мы идём дальше. Больше, чем уверен, что наша вальпургиева ночь только началась.

Дядя Витя взял стул и уселся между кроватями так, чтобы и капельницы хорошо видеть и следить за состоянием пациентов. Остальные собрали вещички и вышли из дома. Сон и усталость отступили на задний план, все прекрасно понимали, что если сейчас уйти на ночлег, то не было тогда смысла вообще приезжать. Не отпускала мысль позвонить Обухову, наверно и надо было бы так сделать, но сколько пройдёт времени, пока они приедут? А ещё докажи всем, что ты не верблюд и что это на самом деле необходимо.

Новая болезнь, созданная в лабораторных условиях злым гением, задала нам кучу проблем и уже унесла много жизней, но боюсь, что это ещё далеко не всё. То, что происходит здесь и сейчас – это даже не применение биологического оружия, а всего лишь испытания. Значит модифицированный микроб ещё будут дорабатывать и совершенствовать. Этого выродка, устроившего адский эксперимент, надо срочно найти и обезвредить. Но где же вся эта толпа следователей из двух ведомств, которые грозились сюда приехать? До сих пор шнурки гладят?

Про возвратный тиф я помню из курса лекций по инфекционным болезням в мединституте. А тут у нас получается возвратная чума. И возвращается она даже несмотря на проведённое лечение, в котором участвовал целый взвод Питерских лекарей, даже больше. И тут меня осенило. Я же могу проверить результаты работы антибиотика прямо сейчас! Я же давал эти таблетки самой первой бабульке, дед которой так и помер, лёжа на лежанке к ней спиной.

– Так, братва, немного изменим траекторию нашего полёта, – сказал я, но Мария в этот момент уже указала на дом, в который чума вновь вернулась. – Ладно, поступим следующим образом. Вы втроём идите туда и ставьте капельницы с антибиотиком. В каждую надо добавить по сорок миллилитров из этого флакона, а мы с Марией вернёмся к моей самой первой пациентке.

– Я лучше пройдусь пока по улице и посмотрю в какой дом следующий надо спешить, – заявила девочка и, не дожидаясь моей реакции или ответа потопала вдоль улицы.

– Ладно, договорились, – буркнул я ей в ответ, но она меня уже не услышала.

Мы разбежались в разные стороны. Мои коллеги пошли бороться с “возвратной чумой”, а я пошёл в гости к бабуле. Странно, что в час ночи мне не хотят открывать дверь, правда? Пришлось постучать ещё и ещё. Жаль, что позволил Марии уйти, но с ней и спорить бесполезно, она сама себе начальник. Наконец скрипнул засов, звякнула щеколда и дверь приоткрылась.

– Ты чего, сынок? – проскрипел старческий заспанный голос. – Чего тебе не спится-то?

– Как дела, бабуль? – спросил я. Разглядеть её лицо в темноте было практически невозможно. – Как самочувствие?

– Ты чо, сдурел что ли по ночам ходить проведывать? – недовольно проворчала бабка. – Иди спи уже, завтра придёшь.

Старушка попыталась закрыть дверь перед моим носом, но старая схема с ботинком сработала безотказно, дверь не закрывалась.

– Убери ногу, басурман невоспитанный! – начала она повышать голос и выказывать своё недовольство. – На помощь звать буду! Сейчас дед мой с топором придёт!

– Да не придёт твой дед! – в сердцах выпалил я, уже теряя надежду поговорить по-человечески. – Помер он, я же видел!

Бабка замерла на некоторое время. Нажим двери на мой ботинок ослаб. Потом я услышал сдавленные рыдания. Я осторожно приоткрыл дверь, которую уже никто не удерживал. Прямо передо мной стояла та самая старушка, закрыв лицо руками и плакала уже навзрыд. Сквозь ладони просочились лишь пара слов: “Ирод проклятый!”

– Ну прости, бабуль, – сказал я ей. – Перегнул я. Прости.

– Да не виноват ты, сынок, – выдавила из себя старушка, пытаясь успокоиться. – Ты же меня вылечил, жалко, что его не успел.

Она так и стояла, закрыв лицо руками и продолжала всхлипывать. Я включил свет в сенях. На руках язв точно не было.

– Бабуль, солнце, мне надо с тобой поговорить, – начал я, раздумывая с какой стороны лучше зайти. – Мы должны людей спасти, а то вся деревня вымрет, злобный микроб магии не поддаётся.

– Как так, не поддаётся? – она наконец убрала руки от лица и полными слёз глазами посмотрела на меня. – Ты же меня вылечил.

Я осмотрел её лицо, видимую часть шеи. Язвочек ни одной, да и дыхание вроде чистое, ни разу не закашлялась.

– Напомните пожалуйста, я таблетки вам давал пить? – спросил я.

– Да, кажется, давал, – кивнула она. – Беленькие такие, кругленькие.

– И как самочувствие сейчас?

– Да как может быть моё самочувствие, сынок? – с трудом произнесла она, губы снова задрожали. – Мы ж с ним больше, чем полвека вместе, душа в душу, а теперь…

Она снова закрыла лицо руками и заплакала. А я теперь понял, что от таблеток у злобного микроба, устойчивого к магии, защиты нет. Это отличная новость! Надо бегом бежать по всей деревне и заставлять выпить антибиотики, а кто не сможет – вводить через капельницу. Уже готового раствора хватит на двадцать человек, но можно при необходимости сделать ещё, технология наработана. Эх, надо было сразу сорок таблеток в один флакон всыпать, тогда на двадцать человек хватило бы.

– Спасибо тебе, бабуль! – бросил я и выбежал на улицу.

Прямо у меня перед носом проехало несколько легковых автомобилей с мигалками. Наконец-то приехали следователи из Питера. И где вас столько времени черти носили? Вся кавалькада резко остановилась, из машин начали вылезать люди в противочумных костюмах, один из них направился ко мне. Молодцы, подготовились. Я уж думал нам сейчас придётся их одевать, а столько запасных костюмов у меня не имелось. Наверно поэтому они так и задержались, пока экипировку подбирали.

– Александр Петрович Склифосовский? – спросил тот, что подошёл ко мне ближе всех. Возможно главный. Я кивнул и поднял руку. – Отлично, вы то мне как раз и нужны, пойдёмте присядем и поговорим.

– Мне, господин хороший, рассиживаться некогда, – довольно резко ответил я. – Мне надо людей спасать. Пока мы посидим и поговорим, помрут все.

– А чего это мы такие резкие? – сменил тон мой собеседник. – Уже никого не надо спасать, мне Обухов рассказал, что здесь побывал целый отряд лекарей из Питера и они всех вылечили.

– Так-то оно так, да совсем не так, – буркнул я.

– В смысле? – развёл руками полицейский или кто он там, в противочумнике непонятно.

– Да в том смысле, что микроб оказался устойчив к магии, – решил я всё же объяснить, всё равно не отстанет. – Мы пошли обходить повторно. Те, кого днём вылечили, заболели снова и ещё хуже, чем до этого. Такое впечатление, что магия исцеления только усиливает этого видоизменённого возбудителя. Если мы сейчас же не введём всем антибиотик, они умрут.

– Мать чесна… – произнёс человек из каких-то органов, удостоверение он мне по понятным причинам не показал, может и контрразведка как раз. – Ну вы хоть можете сказать в каких домах те вскрытые трупы и где умершие, которых можно вскрыть?

– Здесь дед от болезни умер, – я указал на дом, из которого только что вышел. Бедная бабка, сейчас будет вторая серия и более суровая. А что делать, так надо. – А вскрытые тела в сарае седьмого дома по левой стороне улицы.

Я указал ему направление, куда идти. Неидентифицированный страж порядка кивнул респиратором и пошёл раздавать приказы подчинённым, которые тут же засуетились и начали разбегаться в разные стороны с небольшими серебристыми чемоданчиками в руках. Подобные я видел в кино у криминалистов.

Я повернул голову в ту сторону, куда ушла Мария и очень вовремя, один из приехавших схватил её под руку и чуть ли не волоком тащил в сторону начальника. Девочка что-то говорила ему, но тот её не слушал. Вот же идиот, да ты ещё жив только потому, что она решила тебя не трогать!

– Стойте! – крикнул я ему и поднял руку вверх, чтобы обратить на себя внимание. – Она со мной! Это мой проводник!

– Вы что, боитесь заблудиться в деревне на сто домов, Склифосовский? – с иронией в голосе спросил меня тот самый начальник. Он встал на полпути между мной и тем, кто тащил Марию за руку.

– Отпустите девочку немедленно, она со мной! – твёрдо повторил я. – Я потом всё объясню, но она нужна мне здесь и сейчас, она Видящая.

– Отпусти её, сержант, – сказал их начальник и проводил взглядом девочку, которая сразу побежала ко мне, как к родному. – Под вашу ответственность, Александр Петрович. Негоже малого ребёнка эксплуатировать в час ночи, дети спать должны.

– А я не простой ребёнок, я Видящая! – выкрикнула Мария, правдоподобно изображая обиженную шестилетнюю девочку. На какое-то мгновение даже я поверил. – Я помогаю дяденьке больных искать!

– Ладно, помогай, – хмыкнул офицер. – Только не кричи так и одна больше не ходи, ночь на дворе, вдруг собаки покусают или обидит кто.

– Нет здесь больше собак, господин офицер, – бросил я, мы с Марией развернулись и пошли дальше по улице.

Нас быстро нагнали Юдин и Сальников, потом присоединился Панкратов. Я быстро объяснил им суть дела, поделился умозаключениями, и мы принялись обходить все дома по новому кругу. Теоретически, Марию можно было отправить домой к родителям. Тем более, что помощь её теперь особо не нужна. Но, это если бы она была просто ребёнком, а так – хренушки. Ей тоже было интересно, что происходит и уходить она не собиралась.

Достаточно много пациентов снова находились в тяжёлом состоянии и были покрыты язвами с ног до головы. Им сразу без лишних разговоров ставили капельницы. Без применения магии тоже не обходилось, чтобы хоть немного улучшить их состояние мы делились с ними магической энергии. Когда мы с Марией в очередном доме оставались одни, она снова использовала меня, как подзарядку. Я каждый раз хотел напроситься посмотреть, как именно она воздействует на пациента, но каждый раз себя одёргивал. Любопытство – это хорошо, это двигатель прогресса и развития, но немного не те обстоятельства, надо торопиться. А пока она подлечивала очередную жертву необычной чумы, я копил энергию, чтобы отдавать её снова и снова.

В глазах уже вместо людей были только силуэты, все лица слились воедино, непомерная усталость наваливалась всё сильнее, но надо было продолжать шевелить ногами, чтобы не увеличивать количество переехавших на постоянное место жительства на кладбище. Когда мы точно знали, что все получили антибиотики тем или иным путём и с помощью энергии исцеления всех привели в удовлетворительное общее состояние, я готов был лечь спать прямо в сугроб на обочине. Меня уже конкретно штормило.

Я предложил Марии проводить её до родительского дома, на что она усмехнулась, поделилась немного со мной своей энергией, которую она переработала из взятой у меня, и мне на некоторое время стало легче. Я проводил её взглядом и поплёлся вслед за остальными к машине. По пути меня остановил начальник приехавших для расследования, но, посмотрев мне в глаза, передумал пытаться у меня хоть что-то спросить.

– Идите отоспитесь, потом поговорим, – сказал он и пошёл дальше.

Открыв дверь машины, мы обнаружили крепко спящего Рябошапкина. По понятным причинам нас дождаться он не смог, но своё обещание выполнил. На небольшом столике, в который превратилась спинка среднего сиденья переднего ряда, стоял термос и набор консервов для приличного ужина в походных условиях. Здесь были даже одноразовые вилки и нарезанный хлеб сложен в пакет.

Я, как главный в нашем отряде, взял на себя функцию сжигателя противочумников, респираторов, перчаток, а остальных загнал в машину и заставил поужинать. Хотя перекус в четыре утра назвать ужином уже сложно, скорее уж очень ранний завтрак. Когда-то я ездил на рыбалку и завтракал даже на час раньше.

Забравшись наконец на своё место за рулём, я обнаружил, что для меня тоже стоит открытая банка гречки с мясом, а также Илья оставил полбанки овощной закуски, сам он уже откинул спинку сиденья и мирно сопел. Шустрый, однако. Остальные ещё продолжали скрести вилками по жестяным банкам. Я, с трудом раздирая слипающиеся глаза, съел-таки свою порцию, выпил чай и отрубился.

Проснулся от того, что кто-то негромко, но очень настойчиво стучал в моё окно. Я открыл глаза и снова зажмурился от яркого солнечного света. В ясный солнечный день солнцезащитные очки намного нужнее, чем летом. Особенно в деревне, где снежного покрова всегда гораздо больше, чем в городе. Не открывая глаз, я на ощупь нашёл подочечник в потолке, достал оттуда столь необходимый инструмент, надел и снова попытался открыть глаза. Не то чтобы сильно спасло, но так было легче. Рядом с машиной стоял человек в противочумном костюме и махал мне рукой, приглашая выйти на улицу.

Когда я открыл дверь и вышел, он отошёл чуть подальше, чтобы не было непосредственного контакта, я-то без противочумника. Надо бы снова его надеть, кстати.

– Доброе утро, Александр Петрович, – бодро произнёс мой будильник. Судя по голосу это был тот самый офицер, с которым я общался ночью.

– Утро добрым не бывает, – хриплым голосом ответил я и закашлялся, чтобы прочистить горло. На часах восемь утра, это получается, что я спал меньше четырёх часов. Мог бы, гад, дать поспать чуть-чуть подольше! – Что-то случилось?

– Нового ничего, – пожал он плечами. – Хотя, смотря что вы посчитаете новым. Но мне точно есть чем с вами поделиться и хотел бы, чтобы вы кое-что посмотрели, как специалист.