Читать книгу: «Вахтенный журнал», страница 5

Будущее Сахалина тоже представлялось весьма туманным. Тем более, что для России Сибирь и Дальний Восток, а уж тем более отделенный от материка проливом остров Сахалин был местом ссылки каторжников… Японцев близость с плавучей тюрьмой вовсе не радовало. И островитяне, русские, населявшие Сахалин и японцы, тысячи лет жившие на своих островах являли собой как бы два антипода: русские маргиналы, выброшенные из обычной жизни, относились ко всему окружающему с безразличием, и японцы с их страстью к красоте даже в мелочах, например, к выращиванию карликовых деревьев – Бансай²⁶.

Ландшафтный дизайн в Японии

Каторжники на Сахалине. Конец XIX века.

Состояние Сахалина красочно описал А. П. Чехов в своей книге «Остров Сахалин», посетивший за три месяца в 1890 году 39 из 65 русских поселений на острове. В одной из статей о впечатлениях А. П. Чехова на Сахалине в газете «Аргументы и Факты» читаем: «День за днем Чехов обходил избы поселенцев. Иногда его сопровождал кто-нибудь: то надзиратель, то каторжный, то врач, то кто-то из администрации. Скоро он заметил особенность этого сахалинского жилья. Двора нет, около дома ни сада, ни палисадника, ни деревца. Внутри одна единственная комната похожа на камеру. В красном углу нет старых образов, в семье нет деда и бабки. Всё будто случайно, временно: «Нет кошки, по зимним вечерам не бывает слышно сверчка, а главное – нет родины». От тоски, скуки, лени или еще по какой причине, но многие поселенцы жили убого, скудно, праздно и бессмысленно. (…) В таких беспризорных селениях даже надзиратели думали, как бы поскорей выбраться в другое место, а лучше всего на материк. Эти селения с брошенными избами, эти места, откуда не вела никуда ни одна дорога, казались сахалинским мороком, призраками «фантастического края». (…) Многие уезжали на материк, когда приходило разрешение на поселение в Сибири. Они получали право жить в городе или деревне, но не могли вернуться на родину. Эта возможность появилась у крестьян из ссыльных только в 1888 году. До того они обрекались на вечное пребывание на каторжном острове, что множило самоубийства, побеги, преступления. И усиливало ненависть к проклятому месту»²⁷. Наверняка наш классик А. П. Чехов встречался с Григорием Зотовым и, возможно, среди 10 тысяч статистических карточек, составленных автором «Вишневого сада», кстати, вырубаемого в пьесе, была карточка и на выпускника МКК 1871 года Зотова.

А. П. Чехов плывет на Сахалин

Карта пути А.П. Чехова

А. П. Чехов с японским консулом

Штейгер С. О. Масленников убеждал Зотова, что организовать нефтедобычу не целесообразно. Как потом показало время, штейгер ошибался, и Зотов ошибался, ему поверив. Но, как заключил автор книги «Нефть и люди Сахалина» Александр Тарасов, уделивший много внимания  отставном лейтенанту Зотову: «даже ошибки остаются в истории, если они связаны с неустанным трудом во имя процветания своей земли. Григорий Иванович Зотов с компаньонами и помощниками место в истории сахалинской нефти заслужил по праву»²⁸.  После русско-японской войны 1904-1905 годов и после потери половины, южной части Сахалина, Г. И. Зотов решает возобновить свои нефтяные работы. Благо его участки остались на российской, северной половине острова. В 1906 году Григорий Иванович прибыл в Санкт-Петербург, чтобы убедить Горный департамент в необходимости разработки месторождения нефти на Сахалине и выделения для этого кредита. Но в Санкт-Петербурге, к сожалению, Зотов скончался 26 декабря 1907 года в возрасте 55 лет, так и не добыв промышленной нефти. Казалось бы «finita la commedia». Хотя жизнь и борьба Зотова скорее драма, а не комедия. Почти два десятилетия Зотов пытался наладить нефтедобычу на Сахалине и тщетно. Однако жизнь доказала, что Григорий Иванович был прав! И прилагал титанические усилия в совершенно правильном направлении.

Уже 12 мая 1910 года на охинском месторождении под руководством горного инженера Миндова была пробурена скважина и получена первая промышленная нефть на острове! Герман Красников красиво завершил свою рассказ о Григории Зотове в «МК RU Сахалин»: «Несмотря на отрицательные результаты, Григорий Зотов твердо верил в свою счастливую звезду, однако светить она стала уже будущим поколениям. Сам Григорий, к сожалению, не дожил до того дня, когда началась промышленная разработка месторождений. А нам остаётся поблагодарить этого удивительного человека за веру и упорство. «Русская нефтяная вышка», построенная в 1910 году первая буровая на Сахалине, получила название вышка Зотова».

И добычей «черного золота» на Сахалине занималось созданное в 1909 году «Сахалинское нефтепромышленное товарищество «Наследники Г. И. Зотова и Ко». Советская власть после революции в 1917 году на 80 лет национализировала частную собственность на полезные ископаемые, богатства природы и промышленные предприятия. Что стало с потомками Г. И. Зотова, неизвестно. Поддержали они Советскую власть, или влились в армию Колчака, погибли в лагерях или через Харбин эмигрировали в Америку?       Но в августе 2018 года старейшее нефтегазодобывающее предприятие островной области ООО «РН-Сахалинморнефтегаз» отметило свое 90-летие²⁹.

Десятого сентября 2021 года указом президента России г. Оха было присвоено почетное звание «Город трудовой доблести»!

А мы помянем еще раз скромного выпускника МКК в 1871 г. Григория Ивановича Зотова, по своей воле уехавшего на Дальний Восток и положившего начало нефтедобыче на Сахалине.

Две судьбы братьев Никановых

С. Д. Чефранов

Никанов Владимир Владимирович (1872 – 1905) был одним из офицеров на плавучей мастерской «Камчатка», входившей в состав русской эскадры. Он погиб. Сама «Камчатка» была потоплена.

Никанов Владимир Владимирович

В. Ю. Грибовский в книге «Последний парад адмирала» (Москва. Вече., 2013) описывает гибель «Камчатки» так: «В одном кабельтове от «Суворова» почти одновременно с ним затонулв объятая пламенем «Камчатка». Перед самой гибелью плавмастерской один из механиков предложил старшему офицеру для спасения беззащитных людей поднять белый флаг. Умирающий лейтенант В. В. Никанов несколько раз в забытьи повторил: «Все, что хотите, только не флаг». Японские корабли стреляли до тех пор, пока «Суворов» и «Камчатка» не скрылись под водой, после чего пропали во мгле. На двух чудом уцелевших шлюпках плавмастерской с нее спаслось 56 человек, главным образом вольнонаемных мастеровых».

В книге Новикова-Прибоя «Цусима» (изд. 1951) о «Камчатке» тоже есть несколько слов о «Камчатке». На странице 147 Новиков-Прибой пишет: «Наша плавучая мастерская при выходе из Габуна получила предупреждение», и позже: «Ей же в пути был сигнал: «Камчатка», девять раз делал ваши позывные и не получил ответа. Арестовать на девять суток вахтенного начальника».

Это были предупреждения и приказания от начальника эскадры адмирала Рожественского. Новиков-Прибой пишет о довольно вольном отношении моряков эскадры к вопросам дисциплины, особенно к концу плавания, длившегося почти год. Но такая своевольность не помешала им выполнить до конца свой воинский морской долг. Может быть, в этом проявляется в некотором смысле исконный русский характер.

Далее на странице 593, при описании самого Цусимского сражения читаем: «Недалеко от «Суворова» качалась плавучая мастерская «Камчатка», прозванная Рожественским «Грязной прачкой». В нее попал снаряд около трубы, подняв черный столб дыма. Труба свалилась».

И на странице 598 написано следующее:

«А в пяти кабельтовых от «Суворова» через несколько минут сложила свою голову и «Камчатка». Она пыталась защитить свой флагманский корабль, имея у себя на борту всего лишь четыре маленьких 47-миллиметровых пушки. Большой снаряд разорвался в ее носовой части, и она стремительно последовала на дно за броненосцем.

С «Камчатки», на которой плавали преимущественно вольнонаемные рабочие, мало осталось свидетелей…».

Сестра Владимира – Софья Владимировна посвятила ему стихи:

Памяти Володи

Брат мой любимый, брат дорогой!

Ты спишь без тревоги и горя,

Не зная печали, не споря с судьбой,

В объятьях холодного моря.

Тебе поет песни седая волна,

Играя в безбрежном просторе,

И солнце тебя согревает, луна

Серебряным светом ласкает тебя

Плывя в голубом небосклоне.

К тебе долетают ли стоны мои?!

Ты видишь ли слезы печати?…

Ты знаешь ли, сколько глубокой любви

Всех близких сердца заключали?…

О, если б могла на мгновенье тебя,

На мгновенье одно повидать!…

Приласкаться к тебе, беспредельно любя!

Я б не стала так горько рыдать…

(1905 г.)

В Морском Соборе в Кронштадте на одной из черных мраморных плит, на которых золотым начертаны имена российских моряков, погибших за Отечество, есть имя и В. В. Никанова (13-ая строка снизу). Только фамилия написана через О – таковы были особенности тогдашнего делопроизводства.

Брат Владимира Никанова – Никанов 1-й Иван Владимирович (1870–1957). Также окончил МКК (1891), а в 1896 году произведен в лейтенанты. В Цусимском сражении он участвовал в качестве минного офицера 1-го разряда на «Орле», и был тяжело ранен, взят японцами в плен и до 1906 года находился в госпитале в г. Майдзуру.

По возвращении в Петербург был награжден путевкой в Египет на два лица, куда отправился с сестрой Софьей.

Иван Владимирович Никано

Броненосец «Орел»

Позже Иван Владимирович участвовал в Первой Мировой войне, после которой эмигрировал во Францию. Ниже снимок участников Цусимского сражения, проживавших в Париже в мае 1948 года. Иван Владимирович на ней – в середине нижнего ряда.

Участники Цусимского сражения. Париж, май 1948 г.

Даже такие отрывочные сведения позволили мне иначе взглянуть на события тех лет. Информация, что вместе с боевыми кораблями в походе участвовали плавучие мастерские, госпитальные и другие корабли сопровождения смывают с глянец пропаганды с истории, превращают поход в то, чем он был на самом деле – ежедневный кропотливый труд тысяч человек в условиях, для многих непривычных и от того более тяжелых. Конечно, есть мечта – найти письма предков, информацию о том, с кем они дружили, как реагировали на события. На последней фотографии есть фамилии и других цусимцев-парижан. Вдруг кто-то увидит фамилию своего предка и прольет свет на их парижский быт. Надеюсь, наш журнал сможет помочь и в этом.