Персидское дело

© Булыга С.А., 2020

© ООО «Издательство «Вече», 2020

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020

Сайт издательства www.veche.ru

Глава 1

16 апреля 1593 года, в первый день Пасхальной седмицы, Маркел проснулся злой-презлой и сразу сел на лавке и долго молчал. После встал и заходил по горнице, опять молчал. Потом так же молча завтракал. Параска извелась, на него глядючи, но тоже за всё утро ни словечка не промолвила, потому что знала, что Маркел не любит, когда в доме шумно. Потом соседкам говорила: он как чуял!

А тогда вдруг прибежал Егорка, приказный посыльный, и сказал, что князь Семён велит срочно идти на службу. Маркел ещё сильнее почернел, но ничего не ответил, собрался и пошёл. Параска смотрела ему вслед, кусала губы.

Да! А служил Маркел в Разбойном приказе стряпчим. Ходить на службу ему было близко – по Кремлю, от князя Семёнова подворья через Соборную площадь к Приказным палатам, а там третье крыльцо налево, на второй этаж. Ведал Разбойным приказом князь Семён Михайлович Лобанов-Ростовский, сын князя Михаила Борисовича, матёрого душегуба опричного, как он сам себя когда-то называл.

А вот теперь его сын князь Семён срочно велел подать к нему Маркела. И это назавтра сразу после Пасхи, между прочим, вот какая тогда была спешность! Что у них там такое стряслось, сердито думал Маркел, идя следом за Егоркой. Егорка ничего не говорил, и поэтому они всю дорогу прошли молча.

Поднявшись на второй этаж, Маркел зашёл к себе в палату, снял шапку и утёрся ею. В палате сидел один только Котька, младший подьячий. Увидев Маркела, Котька будто с удивлением спросил:

– Где это тебя пчёлы покусали?

– Какие пчёлы по такой весне?! – сердито ответил Маркел.

– А чего ты тогда такой опухший? – уже с ухмылкой сказал Котька. – Перебрал?

Вот скотина, подумал Маркел, а вслух ни слова не промолвил, прошёл, сел к своему столу и покосился на дверь. В дверь никто пока что не входил.

– Говорят, – продолжил Котька, – дело какое-то большое затевается.

Маркел ничего не ответил. Не любил он с Котькой языком трепать, а то с ним только заведи…

Но тут в дверь вошёл Степан и поманил Маркела пальцем. Маркел встал, перекрестился и пошёл.

Выйдя в сени, Маркел подошёл к двери напротив. Рында, стоявший возле той двери, открыл её. Маркел вошёл туда и поклонился великим обычаем, после распрямился и прижал шапку к груди.

Напротив Маркела, на мягкой лавке с подлокотниками, сидел князь Семён, судья Разбойного приказа. Князь молча смотрел на Маркела. Маркел ещё раз поклонился, ещё ниже.

– Э! – строго сказал князь Семён. – Не паясничай.

Маркел молча заморгал.

– Чуешь? – спросил князь Семён.

Маркел пожал плечами.

– Значит, чуешь, – сказал князь Семён. – И это хорошо. Да и чего тебе моргать? Дело на этот раз очень простое – съездить в Персию и привезти оттуда слона, вот и всё.

– Кого? – переспросил Маркел.

– Слона, – повторил князь Семён. – Это такой зверь персидский. Зверь мирный! На нём персидские девки-царевны катаются. А теперь персидский царь дарит его нашему царю. Дело обычное, цари один другому часто подарки дарят. И подарки разные бывают: бывает, дарят золото, бывает – чудеса какие-нибудь, диковины и прочую другую мелочь. А тут вдруг сразу слон, от слона много почёта. Понял?

Маркел молчал. Князь Семён строго нахмурился, сказал:

– И чего это я тебя уговариваю? Я тебе сказал, что надо делать, и ты теперь иди и делай. То бишь сейчас пойдёшь в Посольский приказ, там в персидском повытье сидит человек, Илья Клюев, он тебе всё расскажет. И поедешь куда будет велено!

Маркел негромко вздохнул, приложил руку ко лбу, спросил:

– Когда ехать?

– Завтра, – ответил князь уже почти весёлым голосом. – Мы же не звери. И тут чего собираться? Это же не в Сибирь ехать, а в Персию, там круглый год тепло, кругом яблоки растут, изюм. А слонов ты видел?

Маркел помотал головой, что не видел.

– Вот как раз и посмотришь, – сказал князь Семён. – Слон же зверина учёная: ему, говорят, свистнешь, и он на задние ножки встаёт, гикнешь – и он ниц ложится. Так что с ним в дороге не соскучишься. А сюда вернёшься, царь тебя пожалует. Не пожалеет, мне сказали, ничего, только бы ты скорей обернулся. И чтобы всё ловко сошлось, конечно, а то одни туда поехали, взяли слона, повезли, а он сдох в дороге.

– От чего сдох? – спросил Маркел.

– Затосковал и сдох, – ответил князь Семён. – Ещё в прошлом году, под Саратовом. От них до нас как раз на полдороге. Потому что это же надо было только сообразить – гнать зверя в такую даль пешком! Хорошо, что не нам это тогда поручили, а посольским, и они за это и ответили. Федьку Ряпунина знаешь?

Маркел опять промолчал.

– И хорошо, что не знаешь, – сказал князь Семён. – Теперь этот Федька на чепи сидит, держат его в расспросе. Очень строго! А в прошлом году был иерой! Я, говорил, сведу его! И свёл.

Князь замолчал. Господи, подумал Маркел, за что мне ещё это? Я разве мало, Господи…

Но тут князь продолжил:

– Этот Федька, может, и не виноват совсем, он же теперь говорит, что это его так персияне научили. Мы, они говорили ему, своих слонов из Индии приводим своим ходом. Так почему бы и ему так же не сделать, они говорили.

– А почему бы им ему не пособить? – спросил Маркел.

– Э, – усмехнулся князь Семён. – Так не в обычае. А в обычае так: посол к тебе приехал, ты его одариваешь, и он с твоими дарами сам по себе едет в своё отечество. И вот их посол приехал к нам, наш государь одарил его четырьмя кречетами, это очень дорогие птицы, сам знаешь, и они уже обученные, а это ещё дороже выйдет, а мы ему это в дар! И посол уехал, и привёз к себе, их государь был доволен и велел отдарить нам слона. И наш Федька взял и повёл. Но не довёл по глупости. Слон сдох! Вот какая незадача превеликая! Но их шах говорит: не беда, я дам ещё слона, взамен, приезжайте и берите. И мы сказали: приедем! И посудили-порядили, и решили, что лучше тебя никто с этим не справится.

– А это… – начал было Маркел, но тут же замолчал, смутился.

Князь Семён ещё раз усмехнулся и сказал:

– Ты не робей. Я тут прикинул… Нельзя слона пешком гонять. Надо везти его сначала морем, это от них до Астрахани, а потом, уже у нас, сперва по Волге, это до Нижнего, а после на Оку свернуть, и тут по Москве-реке уже рукой подать.

Маркел опять молчал.

– Ну, что? – строго спросил князь Семён.

Маркел ещё немного помолчал, потом сказал:

– Так тяжелющие они, эти слоны. Никакой корабль их не выдержит.

– Как это не выдержит?! – уже очень сердитым голосом спросил князь Семён. – Ты слонов видел когда-нибудь?

– Не доводилось, – ответил Маркел.

– А я спрашивал, – продолжил князь Семён. – И мне сказали, что не такая и махина этот слон. Шестипудовые мешки с зерном знаешь? Так вот: пятьдесят таких мешков – и это и есть самый матёрый слон. А в молодом слоне и сорока мешков не будет. А что такое сорок мешков для дощаника? Как пушинку повезёт!

Маркел вздохнул. И князь Семён тоже вздохнул, потом таким же невесёлым голосом сказал:

– Когда шах про того слона узнал, крепко обиделся. Поэтому второй слон сдохнуть никак не может. Да и ты не беспокойся! Ты же не один там будешь! Мы тебе стрельцов дадим и два струга, поедешь, заберёшь и вернёшься. И всё! И царь тебя щедро наградит, не поскупится, вот увидишь! Царь так и сказал: а пошлите к ним Косого! Косой, царь сказал, справится!

Маркел подумал и спросил нетвёрдым голосом:

– А что, царь про меня разве помнит?

– А как же, – ответил князь Семён, отводя взгляд в сторону. – Да и дорога тут известная: сперва по Волге до Астрахани, потом по морю, потом в их стольный град Казвин, и там можно шаха не дожидаться, там же все уже предупреждены, сразу дадут запасного слона, и ты с ним как пристав поедешь. Прогонные дадим двойные, это здесь, до Нижнего, а от Нижнего уже поедешь с караваном, у тебя будет сотня стрельцов, четыре пушки, никто к вам не сунется, и так по Волге шесть недель, и ты уже в Астрахани, а там море, а сразу за морем Персия и слон. Давай, Маркел! Стрельцы уже неделю сидят в Нижнем, тебя ждут. И караван уже собран. Они двадцать пятого отходят, на преподобного Сильвестра Обнорского.

– А если я к ним не успею? – спросил Маркел.

– Как это не успеешь?! – удивился князь Семён. – Недели тебе будет мало, что ли?

– Так до Нижнего разве неделя? Всегда было две!

– А теперь будет одна, – сердито сказал князь Семён. – Иди! Клюев ждёт. Он там тебе всё растолкует!

Маркел опять вздохнул, опять приложил руку ко лбу, развернулся и вышел. В сенях надел шапку и, не заходя к себе, пошёл в Посольский приказ.

Глава 2

Это было рядом, через двор, напротив Архангельского собора. Посольские, чего и говорить, жили зажиточно: у них были отдельные хоромы, и платили им почти что вдвое больше, чем разбойным. Котькин старший брат служил в Посольском и много всяких чудес про них рассказывал. Иногда после таких рассказов…

Ну да ладно! Маркел прошёл через площадь, подошёл к Посольскому крыльцу, поднялся по лестнице, сказал караульное слово, рынды расступились, он вошёл. В приёмных сенях было тихо. У рундука сидел стрелец. Маркел спросил про Клюева. Стрелец показал пальцем вверх. Маркел поднялся на второй этаж. Там стоял ещё один стрелец, который указал налево и сказал, что это третья дверь. Маркел прошёл по галерее, подошёл к третьей двери и постучался. Из-за двери послышалось: «Кто там?» Маркел, не отвечая, открыл дверь, вошёл, снял шапку и осмотрелся. В палате было только двое посольских – один, который постарше, сидел за столом, а второй, который помоложе, стоял рядом с ним. Стол был завален бумагами. Маркел кивнул малым обычаем и бодрым голосом сказал:

– Бог в помощь.

– В помощь Бог, воистину, – ответил старший, мягко улыбаясь.

И это и есть Клюев, сразу же подумал Маркел, потому что ему сразу вспомнилось…

Но об этом после! А пока Маркел назвал себя и прибавил, что у него дело.

– Знаем, знаем, – сказал Клюев. – А как же! Садись!

И он указал на ближайшую лавку, а после махнул ладошкой – и второй посольский сразу отступил к стене и так же вдоль той стены вышел. Дверь сама собой за ним закрылась. Маркел сел на лавку. Клюев снова улыбнулся и спросил:

– Про слона?

Маркел кивнул.

– По делу всё ясно?

– По делу – всё, – сказал Маркел. – А вокруг дела – нет.

– А что вокруг дела?

– Много чего вокруг, – сказал Маркел. – Я же ни в Персии никогда не был, ни слонов никогда не видел, ни их повадок не знаю, ни чем их кормить, ни как с ними по-персиянски говорить – ничего я этого не знаю.

– А и не надо тебе всего этого знать! – сказал Клюев. – В Персию тебя свезут, а ты только сиди, по сторонам поглядывай. И слона тебе дадут. Даже, сказали, дадут на выбор. А повадка, как Ряпунин говорит, у них одна – ногами топать и в хобот дудеть.

– А что такое хобот?

– Длинный нос до земли. И вертлявый, как змея. Он этим хоботом тебя берёт и к себе на спину сажает. И ты ему по загривку стучишь, за уши тянешь, и он едет, куда велено. И всё.

– А чем кормить?

– Люди покормят. Да и слон зверь не привередливый: его в поле выпусти, он сам пасётся. А так репу ему, брюкву, капусту, морковь, и так, когда оголодает, листья с кустов. И пиво! И винишко хлебное. Но тут не напастись, он ведро зараз выпивает.

Маркел утёр лоб и спросил:

– А пьяный он какой?

– Весёлый.

– Это хорошо, – сказал Маркел, подумал и ещё спросил: – А тот, первый, как сдох?

– Очень просто, – сказал Клюев. – Долго они шли, не торопились, и наступили холода, а слон – это индийский зверь, он любит, когда тепло, а тут вдруг снег. Ну, он и замёрз, стал кашлять, а после совсем издох.

– А государь боярин говорил, – сказал Маркел, – что слон утомился так долго идти.

– И это тоже было, – сказал Клюев.

– А что Ряпунин говорит?

Клюев помолчал, подумал и ответил, что Ряпунин пока на чепи, а это значит, что его дело ещё не закрыто и обсуждать его нельзя.

– Так, может, подождать пока? – сказал Маркел. – Вдруг потом Ряпунин чего скажет важного?

Клюев в ответ на это только хмыкнул, помолчал немного и сказал, что если ещё неделю потерять, то потом, на обратном пути, можно опять попасть в морозы, и придётся зимовать на Волге, и в Москву вернёшься только через год.

– Как этот так?! – сказал Маркел.

– А вот так, – ответил Клюев. – Чтобы второго слона не лишиться. Ведь тогда что? Посол приедет и спросит, где слон, а мы что ему ответим? И получится, что они к нам со всей душой, как говорится, а мы со слоном разобраться не можем!

Маркел замолчал, задумался. Клюев не сдержался и заговорил:

– И это ещё не всё. Вот мы здесь сейчас сидим, лясы точим, а позавчера был гонец и сказал, что из Персии идёт ещё один посол, и нам его уже скоро встречать, и как тогда быть без слона? Что о нас посол подумает? Потому что знаешь, что такое слон? Знаешь, какие у него клыки? Как сабли! А ногой вот так вот топнет, и от тебя один блин останется! Вот какое нам чудо сулят! Вот, говорят, какая между нами будет дружба, и когда станем за один, тогда крымский хан… А так что? Вот приедет персидский посол, начнёт спрашивать, где слон, что мы ему покажем? Ничего! И что тогда посол подумает? Что не понравился нам ихний слон, значит, не будет у нас с ними дружбы, развернётся и уедет! А нам он ох как нужен! А то опять придёт турка, наведёт татар, татары перейдут через Оку и, как в позапрошлом году, дойдут до Коломны и всё спалят! А то пройдут и дальше, и как, ну, ты этого уже не помнишь, сопляком был, когда они всё здесь спалили! Ничего от Москвы не осталось, одни головешки! А всё из-за этого слона, если ты его не приведёшь! А приведёшь, и шах обрадуется, соберёт несметное войско, пойдёт на Табриз, на Шемаху, на Дербент! А там, может, и на Крым! И нам сразу облегчение. Понял теперь, зачем тебя за слоном посылаем?

– Понял! – сердито ответил Маркел. И ещё сердитее прибавил: – Не могли раньше послать?

– А вот, значит, не могли! – так же сердито сказал Клюев. – Зима была дружная, лютая, только на той неделе лёд сошёл. Зато теперь тебе прямая открытая дорога до самойПерсии!

Маркел снова приложил руку ко лбу, поморщился. А Клюев вдруг вскочил и посмотрел на дверь. Маркел тоже обернулся и увидел, как дверь будто сама по себе растворилась…

И в палату вошёл – Маркел его сразу узнал – государев думный дьяк Андрей Щелкалов, он же судья Посольского приказа и старший брат Васьки Щелкалова. Маркел встал и поклонился в пояс, а сам при этом подумал: для Васьки место держит, а сам уже чуть ходит. И Клюев, наверное, тоже об этом подумал, потому что подскочил и пододвинул к Щелкалову лавку. Щелкалов сел на неё, усмехнулся и сказал с усмешкой:

– Маркел, Петров сын Косой?

– Он самый, – ответил Маркел.

– У князя Семёна стряпчим? – спросил Щелкалов и тут же прибавил: – А в стольники ещё не собираешься?

Маркел промолчал, смутился. А Щелкалов продолжал:

– А государь тебя помнит, как ты в Углич езживал и тамошних злодеев сыскивал.

– Так я это… – начал Маркел.

– Ладно, ладно! – перебил его Щелкалов. И вдруг усмехнулся и спросил: – Ну как, подобру вчера отпраздновал?

– Да, слава Богу.

– Вот и славно. А теперь пора за дело браться.

Это было сказано уже серьёзным голосом, даже почти сердитым. Маркел стоял, мял в руках шапку и помалкивал. А Щелкалов продолжал:

– Свезло тебе, Маркел. На великое дело тебя подвигаем. На слона! И это же не просто слон! Другие же державы как? Норовят схитрить, а то и хуже того. Хуже – это когда дарят деньги, будто у нас их не хватает. Да и что такое деньги? Это когда старший платит за службу младшему. Поэтому мы денег не берём, и другие это знают, и нам их не шлют. Шлют золотую посуду, шлют кубки, самоцветы, дорогие ткани, диковинных зверей. Но зверь зверю тоже рознь! Вот, помню, цесарский посол преподнёс покойной государыне говорящую птичку в золочёной клетке. И что дальше? Птичка неделю прыгала, плевалась, ничего понятного не говорила, а после как-то исхитрилась, открыла дверцу и улетела. Так, кстати, и тот цесарский посол уехал не простившись. С тех пор птичек не берём. Коней тоже не берём, кони у нас свои. Тогда эти думают: как быть? И Лисавета, аглицкая царь-девица, придумала вот что: посулилась прислать льва. Живого! И вот мы сидим, ждём-пождём… А после приезжают её люди и привозят двух собак меделянских, и говоря, что это львы. Вот так!

Тут Щелкалов тряхнул головой и задумался. Наверное, вспомнил, как всё это было. Маркел не удержался и спросил, что было дальше.

– Ну как что? – в сердцах сказал Щелкалов. – Спустили на них наших волкодавов, и порвали они тех паршивых псов в мелкие клочья. Потому что это разве звери? Вот слон – это настоящий зверь, царский. У него и вид величественный, ходит как живая башня, дудит в хобот, бивнями помахивает. Это сила! И сразу понятно, что кто дарит нам слона, тот желает нам силы и мощи и готов с нами своей силой и своей мощью делиться. То есть это очень хорошо, нельзя такую дружбу отвергать. И слонов нам не дарил ещё никто ни разу! Дарили скаковых коней породистых, но куда это наш царь будет скакать? Не к лицу это царю! Царь сидит на троне, в одной руке у него скипетр, в другой держава, слон приходит к нему и кланяется. Дозволь, как говорится, послужить. Вот это красота, вот это дело! Это вам не цесарский попугай и не аглицкий догус. Нельзя такой случай упускать, и хоть времени мало, Маркел, но у нас уже почти всё готово, и мы бы и кому другому это дело поручили, но у тебя лёгкая рука, да и за тебя сам царь словечко замолвил, поэтому…

И тут Щелкалов поднял руку и начал, загибая пальцы, называть:

– Завтра дадим тебе сундук и ключ от сундука, это раз, и также опасную грамоту, два, и царскую грамоту… Или мою? Моей им хватит, Клюев?

Тот пожал плечами.

– А! – ещё подумавши, сказал Щелкалов. – Напишите ему две, такую и такую, чтобы не было бесчестья. – И опять повернувшись к Маркелу, прибавил: – Не робей! Тебе же к шаху не ходить, а ты приедешь в Персию, там тебя встретит наш человек и отведёт куда надо, там у тебя возьмут сундук, а вместо него дадут слона, ты его возьмёшь и привезёшь сюда, вот и всё.

– А как я найду этого нашего человека? – спросил Маркел.

– Он сам тебя найдёт, – сказал Щелкалов.

– А как я узнаю, что это он?

– Там тебе это будет понятно. Да и это тебя не касается, тот человек сам всё сделает, ты только его слушайся.

Маркел вздохнул. Щелкалов усмехнулся и прибавил:

– Если молчишь – значит, тебе всё ясно.

И повернувшись к Клюеву, кивнул. Клюев порылся на столе, нашёл нужную бумагу и подал Маркелу. Маркел развернул её. Это была подорожная, и в ней было так:

«По Государеву Царёву и Великого Князя указу по дороге от Москвы через Новгород Низовския Земли, Казань, Самару, Саратов, Царицын, Астрахань и далее, куда будет указано, везде, не издержав ни часу, моему верному слуге Маркелу Петрову сыну Косому никому нигде препону не чинить, а служить верно и скоро, а буде надобны ему корабль и люди ратные, то давать и того и другого в достатке. Писано на Москве лета 7101 апреля в 16 день».

Прочитав, Маркел свернул бумагу и задумался, потом спросил:

– А если я того человека вдруг не встречу, тогда что?

Щелкалов помрачнел, сказал:

– Больно умён ты стал! Иди!

Маркел вздохнул, поклонился поясным обычаем, развернулся и пошёл. Шёл и вздыхал задумчиво.

Глава 3

Маркел пришёл домой задумчивый, молча пообедал и лёг отдохнуть. Но не отдыхалось. В голову лезла всякая дрянь! А тут ещё подошла Параска, села в головах и затаилась. Маркел долго терпел, потом не выдержал, спросил:

– Чего тебе?

– Так просто, – сказала Параска и заморгала быстро-быстро.

Маркел аж почернел от злости, приказал:

– Ты мне это брось!

Параска поджала губы, встала, пошла одеваться. Одевалась долго, примерялась, одно надевала, другое снимала, сундук так и брякал крышкой. Маркел лежал, не поднимался. Наконец Параска собралась и вышла и напоследок бабахнула дверью. Ты у меня ещё добабахаешься, гневно подумал Маркел, но и не подумал вставать. А что? Теперь, когда никого в доме не было, Маркелу стало легче. Теперь он лежал как хотел и сколько хотел покряхывал, сколько хотел повздыхивал, и никто его не терзал, не спрашивал, что это с ним такое. А вот такое, и всё, думал он. А вот сейчас пойду в кабак, а вот…

Но дальше мысль не шла. Да и, думалось, какой кабак, если завтра ехать в Персию имать слона. А слон – это вам не шутка! Маркел знает, что такое слон! Маркел…

Ну и так далее. И далее Маркел не думал, потому что было боязно. Робость его брала, вот что! Даже себе не решался признаться, потому что…

Да! Вот так. Лежал и помалкивал, только иногда повздыхивал. И ещё: Маркел всё чаще думал, что скорее бы пришла Параска.

И она пришла! Сперва застучали по ступенькам каблучки, после одна дверь бухнула, вторая мягко скрипнула, вошла Параска и весёлым голосом спросила, не накрывать ли на стол. Маркел сказал, что накрывать, и тоже весело. Но, это сразу чуялось, что у неё, что у него настоящего веселья в душе не было, а было одно притворство. Ну ещё бы, подумал Маркел.

А Параска кликнула Маруську, Маруська стала вынимать на стол. Маркел вышел из-за загородки, сел к столу, на своё место. А Параска на своё, после обернулась и сказала, что Маруська ей сегодня больше не нужна. Маруська обрадовалась, стащила с вешалки свою шубейку и, на ходу одеваясь, выскочила в дверь. Дверь хлопнула.

А когда хлопнула вторая дверь, Параска тихо сказала:

– Я всё знаю. Они тебя к кызылбашам отправили.

– Не к кызылбашам, а к персиянам, – так же тихо, но строго поправил Маркел.

И так же строго посмотрел. Но Параска всё равно сказала:

– Они уморить тебя хотят.

– Чему быть, того не миновать, – сказал Маркел. Потом прибавил: – Князь Семён сказал, что даст двойные прогоны.

– А кому эти прогоны получать? Чего сам не едет, если там так сладко?

– У него здесь много дел.

– Ой-ой! Видали мы его дела! Знаешь, что у нас о нём болтают?

– Вот то-то и оно, что болтают! – не стерпел Маркел. – А он нам даёт прогоны! А Щелкалов говорит, что сам государь про меня помнит!

– Ещё бы! Как не помнить? Где ещё найти такого дурня, который…

И тут Параска замолчала, чутко прислушалась, потом тихо сказала:

– Кто-то по крыльцу идёт!

Маркел прислушался – и точно! Кто-то шёл. Потом открылась одна дверь, потом вторая – и в горницу вошёл Филька Земля, немного выпивший, посмотрел на стол и весело сказал:

– О! Как я вовремя!

– А ты всегда такой! – строго ответила Параска.

Она Фильку очень не любила, говорила, это он Маркела сводит. А Маркел на это обижался и покрикивал, что он свою норму сам знает!

И вот опять, Маркел подумал, начинается! Но удержался и сказал:

– Здоровы будем!

Филька ответил, что и вам здоровы, ещё раз осмотрел накрытый стол и спросил, к чему это.

– Уезжаю я, – сказал Маркел.

– За это надо выпить, – сказал Филька.

– У тебя только одно на уме! – со злом сказала Параска.

– Почему одно? – удивился Филька. – Я и закусить не против.

И не спросясь сел к столу.

– Э! – строго сказал Маркел.

Филька сразу поднялся.

– Сиди! – сказал Маркел.

Филька опять сел. Маркел вздохнул и продолжал:

– К персиянам меня посылают. В Кызылбаши.

– Зачем?

– Слона оттуда привезти.

– О! – сказал Филька. – Слона! Тяжёлая это штуковина – слон. Как бы ты с ним на надорвался!

– Так я же не один, – сказал Маркел. – Мне для этого стрельцов дают. Две полсотни. – И тотчас же спросил: – А ты что, слона видел?

– Не видел бы, не говорил, – ответил Филька со значением. И посмотрел на стол.

Маркел кивнул Параске. Параска встала, принесла баклажку и два шкалика. Маркел налил, кивнул Фильке.

– Первая – за хозяев, – сказал Филька.

Они чокнулись и выпили. После чего Маркел сразу спросил:

– Ну?!

Филька понимающе кивнул, утёрся рукавом и начал:

– Это давнишняя история. У вас на приказе тогда ещё Михаил Борисович сидел, Семёна Михаловича родитель. А великий государь сидел на царстве. И вот великому государю однажды говорят, что есть-де такой страшный зверь, называется слон, его никто не одолеет, у него зубы как сабли, ноги как столбы, нос как змея, уши как лопухи, глаза огнём горят, как на кого глянет, так того и сжёг!

– Иди ты! – сказал Маркел.

– Ну, не сжёг, а ослепил, – не стал спорить Филька. И утёрся. Маркел не налил. Филька недовольно хмыкнул, но продолжил: – И вот великий государь Иван Васильевич созвал бояр и говорит: где бы мне этого зверя найти? Бояре отвечают: в Кызылбашах, сиречь в Персии. Но за него много просят. Иван Васильевич в ответ: а я не постою! И коли слово сказано, тогда за ним сразу и дело: снарядил великий государь кораблик, посадил на него торгового человека Андрюшку Хозникова, дал ему пятьсот ручных пищалей, сто пушек… Сменять на слона! В Кызылбашах. Очень хотел великий государь, чтобы у него был слон! Да только Господь иначе рассудил: Андрюшка пошёл в Кызылбаши и не вернулся. Ждал его великий государь, ждал, ждал, но так и не дождался. И опять созывает бояр, говорит: что же вы… Ну, ты слышал, как он говорил. Переполошились бояре! Не знают, что делать! И вдруг один боярин говорит: а я знаю, мне мои люди сказывали, они только что с Волги вернулись, говорят, они на свои глаза видели, что у казанского царя есть слон! В Казани-городе, в тамошнем кремле, в высокой загородке. Наш великий государь сразу обрадовался, говорит: пойду на казанского царя, отниму у него слона и заодно и всё остальное его царство запишу под себя! И началось! Собрали несметное войско, пришли под Казань, обложили её со всех сторон, стали под неё подкоп копать, мину закладывать, после рванули мину, развалился тамошний Казанский кремль, наши вошли в Казань и видят: лежит посреди неё убитый слон. Вот так оно тогда в Казани было: придавило слона кирпичами, когда мина стену обрушила, когда наши Казань брали. Вот чем оно тогда кончилось: стала у великого царя Казань, а вот слона не стало. А потом и самого царя тоже не стало! Прости, Господи!

Тут Филька сам взял баклажку, сам налил Маркелу и себе, сам выпил и продолжил громким голосом:

– А вот теперь смотри, как всё вдруг вернулось обратно: теперь уже наш славный государь Феодор Иванович такое же затеял – завести себе слона, народ потешить. Теперь у нас будет свой слон! А слон – это такая махина…

И тут он только рукой махнул. Маркел не удержался и спросил:

– Так ты его видел?

– Если б видел, он бы меня сжёг, – ответил Филька. – Вот какой у него взгляд был пронзительный. Налей!

Маркел налил, и они выпили. Но когда Филька начал закусывать, Маркел сделал вот так рукой. Но Филька всё равно сперва доел кусок и только потом уже сказал почти сердитым голосом:

– Зря ты, Маркел Петрович, меня прогоняешь. Я про слонов много чего знаю, могу до утра рассказывать и всё не расскажу.

Маркел усмехнулся и сказал:

– Вот я того и боюсь, что ты мне покоя не дашь.

– А про Казань запомни! – сказал Филька.

– И запомню, – ответил Маркел.

Филька встал от стола, взялся за шапку, поклонился Маркелу, Параске, развернулся и пошёл из дома. Маркел сидел, смотрел на свечу (уже зажгли) и помаргивал. И долго так сидел, молчал! Потом приложил руку ко лбу, потёр лоб, тяжело вздохнул. Параска сказала с осуждением:

– Что, опять перебрал? Целый день за голову хватаешься!

– А! – сердито ответил Маркел. – Ещё бы не хвататься! Мне же такой гадкий сон нынче ночью приснился! Просто страх!

И уже только хотел рассказать, как вдруг пришла Нюська, повертелась, примерила материнский платок бухарский – и сразу в дверь.

– Куда?! – строго окликнула Параска.

А та ответила:

– Схожу к соседям.

– Ты у меня доходишься! – строго пригрозила Параска. – Отца невесть куда посылают – может, в последний раз его видишь, – а в голове всё соседи! Постеснялась бы!

Нюська села к столу, насупилась. Параска принесла ей морсу. А себе наливочки. А Маркелу освежила шкалик. Маркел выпил, сказал:

– Доставай бирюльки!

Достали, начали таскать на интерес. У Маркела тряслись руки, он то и дело обжигался, Нюська смеялась, щёлкала его по носу. А Параска – та, наоборот, сидела мрачная и то и дело вздыхала. Наконец Нюська натешилась, пошла к себе. Было слышно, как она легла, как под ней лежанка заскрипела. Здоровая девка, подумал Маркел, пора уже ей на приданое откладывать. А какие молодцы есть на примете! Вот даже взять того же Котьку Вислого. Это не смотри, что он дурака валяет, он может и не валять, и тогда ему цены нет! Даже сам князь Семён, бывало, говорит… И на виду всегда, у него же стол напротив. И у него брат в Посольском приказе, брат толковый, всегда пьёт с умом, не то что этот Клюев, Маркел на той неделе их обоих видел возле кабака, стояли обнявшись, и Васька Вислый был как огурчик, а Клюев пьян в лоскуты. А теперь вон как держался – как боярин. Тьфу!

И опять в голове заревело, затопало. Маркел приложил руку ко лбу, поморщился. Параска, глядя на него, строго сказала:

– Не жалеешь ты себя! Изведут они тебя, место твоё поделят.

– Да какое место?! – сердито ответил Маркел. – Никто на моём месте не удержится. Кишка тонка! А вот… – и замолчал.

– Ну, говори! – подхватила Параска. – Сон, ты сказал, тебе сегодня снился. Ну! Что было во сне?

Маркел помолчал, набрался духу и ответил:

– Я сегодня во сне зверя видел!

Параска побелела вся, потому что сразу же учуяла, в чём дело, но всё равно спросила, что за зверь. И Маркел негромким голосом ответил:

– Здоровенный серый бык с клыками и с длинным носом до самой земли.

– Это он! – тихо воскликнула Параска. И спросила: – А что дальше?

– Ну как что?! – сказал Маркел очень сердито. – Подошёл ко мне и говорит человеческим голосом, но не по-нашему.

– По-персиянски? – спросила Параска.

– Наверное, – сказал Маркел. – Но очень злобно! И давай меня клыками бить! А я за саблю!

– Надо было убегать! – воскликнула Параска.

– А куда?! – гневно вскричал Маркел. – Там же темно вокруг! А самое главное вот что: я же про слона тогда ещё слыхом не слыхивал, а он мне уже явился! К чему бы это?

И Маркел опять взялся рукой за голову. А Параска, ничего уже не говоря, встала из-за стола, прошла за загородку, вынесла оттуда другую баклажку, стеклянную, нацедила из неё пол-шкалика и строго приказала:

– Выпей! Это всегда полезно. И не дурит голову.

Маркел понюхал и поморщился.

– Пей! – строго сказала Параска. – Без меня и не такое пьёшь, а тут воротишь нос, боярин!

Маркел выдохнул и выпил, и, уже ничуть не морщась, улыбнулся. Параска взяла его за руку. Маркел подался к Параске. Параска едва слышно прошептала:

– Нюську нам не разбудить бы!

И не разбудили. А потом Маркел заснул. Потом проснулся оттого, что почуял: заныло в боку. Маркел полез пощупать. Рана была старая, глубокая, ножом саданули, сволочи. И если бы не Параска, подумал Маркел, если бы не отвела она его к ведьме-шептухе, так бы и сдох тогда Маркел, как слон под Саратовом. Вот так! А так живой. И может, так же будет и с этой нынешней Персией – пронесёт, как гроза. Или что ещё проносит? Маркел хмыкнул и повеселел. И так он ещё долго лежал, вспоминал то одно, то другое, но, конечно, чаще про слона, всё то, что слышал про него за этот день, и боль в боку мало-помалу улеглась…