Измученный спуском в пропасть, Андрей немного поспал на ворохе газет. Проснувшись, он ощутил настолько невыносимое чувство голода, что плюнул на все и подкрепился целым тюбиком. Затем хлебнул воды и посмотрел сквозь баклажку. Та была заполнена всего на четверть. И это был весь его запас.

Взвалив на спину рюкзак и подобрав копье, Андрей приступил к поиску выхода на лестницу. Вернувшись на место обвала, он долго высматривал возможность подняться наверх, но так и не нашел ни одного доступного пути.

Затем, сделав факел и запалив его, он прошелся по дну пропасти, осматривая его более тщательно. Андрея угнетала мысль о том, что он сам, своими необдуманными действиями, загнал себя же в ловушку. Если он не сумеет выбраться с этого этажа, здесь все его приключения и закончатся. А у мумифицировавшегося трупа с размозженным лицом появится приятная компания.

В итоге его долгие и тщательные поиски были вознаграждены. В дальнем конце пропасти им была обнаружена небольшая сквозная дыра, ведущая на нижний этаж. Свет внизу не горел, и Андрей едва не прошел мимо отверстия в бетоне. Но, к его счастью, случайно брошенный в сторону взгляд сумел засечь этот единственный путь к спасению.

Путь, правда, оказался мал, причем существенно. Воткнув факел в щель между кусками бетона, Андрей разгреб камни вокруг дыры, и выяснил, что та недостаточно велика, чтобы пропустить его через себя. Даже с учетом того, что за проведенные в лабиринте дни он существенно убавил в весе.

Он осмотрел дно пропасти, но не нашел других дыр. Оставалось одно – как-то расширить лаз до приемлемых габаритов. Андрей попробовал долбить бетон лопатой и копьем, но толку от этого оказалось мало. Все, чего он добился, это отколол несколько маленьких кусочков и хорошенько затупил оружие. Но тут он вспомнил об арматуре, что валялась где-то поблизости, нашел ее и пустил в дело. Орудие оказалось тяжелым, его рифленая поверхность превосходно сдирала с ладоней кожу. Но дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

Удары ломом о бетон порождали оглушительный грохот и ощутимую вибрацию. Наверняка этот звук разносился на десятки этажей, и если где-то поблизости окажется группа людоедов, они точно не пройдут мимо добычи. Но Андрей не видел иного способа освободиться из ловушки, в которую сам же себя загнал.

За полчаса ему удалось несколько расширить отверстие. Андрей дико вымотался и в кровь изранил ладони о лом, хоть и оборачивал их ветошью. Лаз все еще оставался слишком тесным, но дело продвигалось, и это обнадеживало. О том, что он станет делать, когда сумеет прорубиться на нижний этаж, Андрей не задумывался. Построение долгосрочных планов было самым глупым занятием в лабиринте.

На всю работу ушло не менее двух часов. Когда отверстие оказалось достаточно большим, чтобы он смог протиснуться в него без риска застрять, Андрей без сил повалился на бетон, страстно мечтая о глотке воды. Той давно не осталось ни капли, всю ее он выпил в процессе работы. Возникшая жажда была столь сильна, что перебивала даже голод. И эту проблему надлежало решать немедленно. Ведь без воды он попросту умрет через день-другой.

Предстояло сделать непростой выбор: вернуться в людоедское логово и пополнить запасы, или идти наверх, надеясь на везение. Андрею одинаково не нравились оба этих варианта, но второй был более рискованным. Он точно не знал, вошел ли уже на территорию Племени, и на сколько этажей та простирается. А еще у него не было никакой уверенности в том, что он найдет воду, даже проскочив людоедские охотничьи угодья. Будет очень обидно оказаться на безопасных этажах, и там умереть от жажды.

– Значит, идем обратно, – постановил Андрей, выдавливая в рот содержимое тюбика. Тех осталось очень мало, но тяжелая физическая работа отняла много сил, и их необходимо было восполнить.

Сквозь прорубленное отверстие он спустился на нижний этаж. Тот тонул в непроницаемой тьме. Здесь не горела ни одна лампочка. Андрей на ощупь набрал с пола ветоши, намотал ее на штык лопаты и зажег свой импровизированный факел. Приблизительно представляя себе, в какой стороне находится лестница, он зашагал по коридорам, изредка заглядывая в комнаты. Андрей мечтал обнаружить сочащуюся водой трубу в стене или хотя бы лужу на полу, но вместо этого видел только пыль, газеты и тряпье.

Впереди замаячила знакомая железная дверь. За ней должна была находиться лестница. Андрей взмолился, чтобы дверь не оказалась заперта, иначе придется снова искать иной путь вниз. Он ускорил шаг, желая скорее выяснить это. Но дойти не успел. Потому что дверь вдруг начала открываться ему навстречу.

Прятаться было бесполезно – дым от факела выдаст его с головой. О побеге тоже можно было забыть – только не с его ногой. Оставалось лишь одно.

Андрей мгновенно принял единственное верное решение. Факел полетел в одну из комнат, а он сам обеими руками вцепился в древко копья. Выставив перед собой железной жало, он бросился вперед. Хотел вдобавок грозно заорать, но в последний момент прикусил язык. И именно это его спасло.

Человек, открывший дверь, услышал надвигающуюся смерть слишком поздно, и не успел среагировать. Андрей вылетел из темноты и на всем ходу вогнал наконечник копья в его тело. То легко вонзилось в плоть и пробило туловище навылет. Пронзенный незнакомец, увлекаемый инерцией удара, сделал три шага назад и начал падать, одновременно с этим распахивая для крика рот. Андрей выхватил из-за пояса лопату, планируя добить ею подранка, но в этот момент боковым зрением заметил на ступенях еще одного человека. Тот застыл столбом, тупо глядя на своего товарища с торчащим из груди копьем. Андрей не стал мешкать. Он тут же бросился на нового противника.

Незнакомец успел выхватить оружие, даже замахнулся, но Андрей оказался проворнее. Он резко присел и рубанул его лопатой по ноге. Незнакомец взвыл, вторя своему товарищу, который кричал и корчился уже давно, силясь вырвать из тела крепко засевшее в кишках копье.

Видя, что противник падает на ступени, Андрей изо всех сил двинул ему кулаком в пах, а когда тот рухнул с пронзительным криком, выхватил нож и всадил его в низ живота. Человек выронил самодельный топор и судорожно ухватился руками за рукоять погруженного в его плоть ножа. Андрей прыгнул на него, резко погружая штык лопаты в горло жертвы. Затем навалился всем телом, проталкивая оружие глубже. И только услыхав противный звук скребущего по бетону металла, понял, что перерубил жертве позвоночник и отделил голову от тела.

Не мешкая, Андрей быстро слез с мертвеца, подбежал к пронзенному копьем противнику, который все еще был жив и продолжал оглашать лабиринт своим криком, и трижды ударил его лопатой по голове. С третьего удара ему удалось прорубить череп. На пол брызнуло розовое желе, только что бывшее мозгом, а человек, наконец-то перестав кричать, забился в предсмертных конвульсиях.

Во внезапно наступившей тишине Андрей вдруг четко расслышал хруст бумаги под чьей-то ногой. Звук донесся откуда-то сверху. Не раздумывая, Андрей помчался по ступеням, сжимая в руке лопату. Его охватило какое-то кровожадное неистовство, и примешавшаяся к нему пьянящая радость. Он хотел убить их всех. Всех этих монстров в человеческом обличии, что ползали по лабиринту, вполне приспособившись к его кошмарным условиям, подкреплялись друг другом, и не видели в том ничего предосудительного.

Человек стоял на лестничной площадке этажом выше. Он затаился, явно стремясь остаться незамеченным, но увидев бегущего к нему Андрея, схватился за оружие. Он бросился в атаку, замахиваясь лопатой, превращенной в топор, но Андрей, находясь ниже, применил уже опробованный прежде прием – резко присел, и рубанул противника по ноге. Тот вскрикнул, потерял равновесие, а Андрей, вцепившись в его лоскутную куртку, швырнул человека вниз по ступеням. Враг не сдержал крика, и завопил так, что загудели стены. Он грянулся на ступени, скатился по ним вниз и затих. Было похоже на то, что он мертв, но Андрей желал убедиться наверняка. Он сбежал вниз и ударил тело лопатой. Как оказалось, этот удар был лишним – противник погиб при падении, врезавшись затылком в угол ступени.

Андрей взбежал на два этажа выше, проверяя, не затаились ли там друзья умерщвленной им троицы, но никого не обнаружил. Затем он спустился обратно, еще раз осмотрел тела, дабы убедиться наверняка, что все трое мертвы, после чего тяжело опустился на ступень и выронил окровавленную лопату. Лошадиная доза адреналина, вброшенная организмом в кровь в момент начала схватки, израсходовалась полностью. Он снова стал собой, и с новой силой прочувствовал все свои раны. Больше других о себе напомнил ожог на бедре. Боль была столь сильна, что Андрей приспустил штаны и осмотрел его, дабы убедиться, что тот не кровоточит.

Эта короткая, но безумно динамичная и напряженная схватка, отняла у него все силы. Андрей кое-как поднялся на ноги, вернулся в коридор и подобрал с пола рюкзак, который сбросил с плеч в момент начала боя. Он вытащил тюбик паштета и одним глотком опустошил его. Правда, в настоящий момент ему куда больше хотелось пить, но вода у него закончилась уже давно.

Вновь выйдя на лестницу, он уставился на тела убитых им людей. Трое. В лоскутной, но добротно сшитой, одежде. С неплохим, по здешним меркам, оружием. И умирающими от голода не выглядят.

Андрей вспомнил Олины слова о том, что члены Племени охоться тройками. Все указывало на то, что как раз одну из этих троек он только что повстречал.

Никакой брезгливости Андрей не испытывал. Кажется, он уже успел забыть, что это такое. Тела он обыскивал спокойно, без эмоций. Все трое имели при себе рюкзаки, и Андрей небезосновательно рассчитывал на богатую добычу. Но, как оказалось, людоеды предпочитали странствовать налегке. Тюбиков он при них не нашел, зато в одной из заплечных сумок обнаружилась почти полная бутылка воды. Сделанная находка очень обрадовала Андрея, и он вдоволь напился. Вода у людоедов оказалась удивительно чистой, без примеси грязи и ржавчины.

Помимо бутылки с водой Андрей прихватил небольшой моток проволоки, снял с одного из убитых ремень, а так же сменил свою лопату на трофейный топор. Тот был удобнее, острее, и куда больше походил на оружие, чем на сельскохозяйственный инструмент. Вырвав копье из людоедского тела, Андрей ветошью стер кровь с железного жала, и призадумался. Задерживаться на поле боя было глупо. В любой момент сюда могли нагрянуть товарищи перебитой им троицы, которые наверняка слышали крики. Следовало уходить, и чем дальше, тем лучше.

С направлением он определился быстро. Вверху поджидала пугающая неизвестность. Этот этаж был слишком опасен – здесь его станут искать в первую очередь. Путь вниз отдалял его от цели, но таил в себе наименьший риск.

Спустя секунду, Андрей шел вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Нога все еще побаливала, но эту боль уже можно было терпеть. К тому же состоявшаяся победа окрылила его. Андрей никогда бы не подумал, что станет так сильно радоваться убийству, но вот, дожил и до этого.

Что интересно, не пришлось даже оправдываться перед самим собой, доказывать, что те трое точно были каннибалами. А если вдруг и нет, они все равно попытались бы убить его, в чем не было ни малейших сомнений.

Ни намека на угрызения совести или раскаяние Андрей не ощущал. Наоборот, ему хотелось похвалить себя за отлично сделанное дело. Кажется, впервые с момента попадания в лабиринт он поступил правильно. Прежде все выходило неловко, неаккуратно, криво, за что каждый раз приходилось расплачиваться собственным здоровьем. Но не теперь. Из напуганной жертвы неведомых сил, зашвырнувших его против воли в это ужасное место, он, наконец-то, превратился в полноценного борца за выживание.

– Акклиматизировался, – усмехнувшись, произнес Андрей, после чего покинул лестницу, углубившись в недра этажа.

Глава 19

Далеко от лестницы, в темном коридоре, в одной из его комнат, Андрей провел около часа, сидя на ворохе газет и прислушиваясь к тишине. Лабиринт вновь тонул в безмолвии, вновь казался абсолютно пустым. Андрей ждал, что с минуты на минуту услышит голоса и топот ног. Что товарищи убитых им людей неизбежно объявят на него охоту.

Но не произошло ничего.

То ли тела еще не обнаружили, то ли соплеменники любили своих погибших товарищей не настолько сильно, чтобы тратить время и энергию на месть за них.

При иных обстоятельствах Андрей предпочел бы отложить восхождение и вернулся в отвоеванное логово людоедов. Но судьба пропавшей Оли не давала ему покоя. Он прекрасно понимал, что если девушка угодила в лапы Племени, то ей не придется долго томиться в плену. Следовало на что-то решиться. Либо окончательно выбросить Олю из головы и забыть о ней, либо же предпринять некие действия для ее спасения. Инстинкт самосохранения больше тяготел к первому варианту, и еще недавно Андрей с удовольствием прислушался бы к нему. Но с недавних пор кое-что изменилось.

Прежде, при одной только мысли о загадочном и жутком Племени, его охватывал липкий ужас. Эта полумифическая банда людоедов внушала ему какой-то суеверный страх. Андрею она казалась неодолимой силой, от которой можно только прятаться или убегать. Но буквально час назад он опытным путем установил, что это совсем не так. Племя состояло из людей. Обычных людей. Возможно, во время большой облавы они представляли собой непобедимую силу, но застигнутые врасплох оказались относительно легкой добычей. Андрей вдруг понял, что Племя, стоящее на его пути к свободе, можно не только бояться. Его можно уничтожить.

Затея была достаточно дерзкой, но после недавней победы она не казалась невыполнимой. Пошарив рукой в рюкзаке, Андрей вытащил из него свой последний тюбик. Проверил тщательнее, дабы точно убедиться в том, что больше еды не осталось. И убедился. Его запас провизии подошел к концу.

Один тюбик. Он даст ему энергии часов на шесть. А затем за него возьмется еще один смертельно опасный враг. Враг, которого ни убить, ни запугать – голод.

Отсутствие пищи решило дело. Андрей даже не пытался тешить себя надеждой на то, что ему в скором времени повезет найти еще один контейнер. Он мог не найти клад и в течение месяца. Или вообще никогда. Поэтому следовало действовать решительно. И действовать сейчас, пока у него еще есть силы.

Андрей выдавил в рот содержимое тюбика, затем разрезал его ножом и вылизал изнутри. После чего поднялся на ноги, повесил на спину рюкзак, взял прислоненное к стене копье и направился обратно на лестницу.

Трупы лежали там же, где он оставил их. Не было заметно, чтобы кто-то прикасался к ним. Андрей миновал поле боя и остановился, прислушиваясь. Из его головы не шла мысль о возможной засаде. Но лабиринт был тих и казался безжизненным.

Он двинулся выше, по хорошо освещенным лестничным маршам, по пути не забывая посматривать под ноги и ворошить копьем мусор на ступенях. Этажи сменялись один другим, и в какой-то момент Андрею стало казаться, что он благополучно проскочит владения Племени, если уже этого не сделал. Но он не спешил расслабляться, и вскоре его бдительность оказалась вознаграждена.

Вначале он обнаружил первую ловушку, простую дощечку с набитыми в нее гвоздями. По причине своего примитивного устройства этот тип капкана был самым распространенным в лабиринте. Изготовить что-то более сложное и технологичное было затруднительно из-за нехватки материалов.

Дощечку Андрей не тонул. Он оставил ее на месте, аккуратно прикрыв той же газеткой, каковая скрывала ее изначально.

Через два этажа ему посчастливилось повторно – снова попалась доска с гвоздями. Андрея неприятно поразила частота ловушек. Как будто он приближался к чему-то. Возможно, к логову Племени. Даже после убийства троих местных и нахлынувшей на этой почве храбрости, Андрей не потерял голову настолько, чтобы прямым ходом идти в обитель плотоядной шайки.

И все же он продолжил свой подъем.

Через три этажа светлые пролеты закончились. Впереди вставала тьма. Андрей задрал голову, пытаясь рассмотреть вверху проблеск света, но там царила безнадежная чернота. Он не знал, сколь много этажей впереди погружены в темноту. Но зато отлично знал кое-что иное – в этой темноте его не ждет ровным счетом ничего хорошего.

У него не возникло ни малейших сомнений в том, что эта темная область образовалась здесь неслучайно. Кто-то намеренно разбил или выкрутил лампочки. А затем, и в этом тоже не было сомнений, устлал все верхние ступени сотнями ловушек.

Факел мог бы решить эту проблему, но старая ветошь и газеты хорошо дымили. А дым, как известно, имел тенденцию подниматься вверх, где его легко могли учуять те, с кем Андрей отнюдь не искал встречи.

Андрей замешкался, решая, как ему поступить. Он знал, а точнее говоря, подозревал о том, что в этом гигантском здании далеко не одна лестница. Где-то есть другие и до них наверняка можно добраться, двигаясь по этажам. Он без колебаний отправился бы на поиски, будь в его распоряжении полный рюкзак тюбиков с паштетом и бездонная бутылка с водой. Но он не располагал ни тем, ни другим. Каннибалы Племени угрожали его жизни, но точно так же ей угрожали голод и жажда. Не было разницы, от чего умереть. Смерть одинакова, какие бы причины к ней ни привели. А он хотел жить.

Андрей еще раз поглядел во тьму, скрывающую уводящие вверх этажи. Войти туда без источника света, значило гарантированно влететь в ловушку и умножить свои и без того многочисленные проблемы. Сунуться туда с факелом, значило оповестить о своем присутствии обитателей всех верхних этажей. Андрей вдруг понял, что он просто не хочет выбирать между этими двумя равно ужасными вариантами.

Постояв на месте еще минуту, он развернулся и направился вниз, на ближайший освещенный этаж. Выход с лестницы был открыт. За ним протянулся типичный коридор с многочисленными боковыми дверями. Андрей заколебался. Всякий путь, кроме пути наверх, казался ему пустой тратой времени. Он вновь задумался о том, чтобы смастерить факел и проскочить темную зону. В этом случае он, конечно, рисковал выдать себя дымом. Но разве меньший риск в том, чтобы идти неизвестно куда, наугад, не имея в запасе ни крошки пропитания?

И все же, после недолгого колебания, он зашагал вперед по коридору. Перспектива голодной смерти была мрачна. Но это была отдаленная и необязательная перспектива. А вот людоеды, попади он к ним в руки, не станут церемониться с добычей. Особенно с добычей, которая недавно прикончила троицу их соплеменников.

Коридоры тянулись в неизвестность, смыкались, переплетались, образовывали перекрестки и тупики. От усталости и однообразия окружающих пейзажей навалилось уныние. Андрей механически проверял пол под ногами, заглядывал в пустые комнаты, а сам при этом думал об Оле. Жива ли она еще? Даже если и так, он ничем не сможет ей помочь. Он не мог помочь даже саму себе.

Еще он думал о том, что подъем наверх, к предполагаемому выходу, чем дальше, тем больше приобретал очертания невыполнимой затеи. Теперь-то он начал понимать, почему встреченные им в лабиринте люди сидели на своих этажах, пытались приспособиться к новой жизни, и не стремились покинуть свое мрачное узилище. Желание выбраться на волю посещало многих – в этом не было сомнений. Но осуществить его на практике было слишком сложно и опасно.

Ирония ситуации заключалась в том, что главным препятствием на пути к предполагаемой свободе были такие же люди, как и он сам, такие же узники этого места. Возможно, когда-то и они мечтали покинуть лабиринт, и тоже столкнулись с препятствием в лице старожилов, после чего оставили надежду на освобождение и смирились. А вслед за смирением пришло осознание того, что бетонная тюрьма отныне их новый дом, что жить нужно здесь и сейчас, а не стремиться к воображаемому выходу, которого, быть может, вовсе не существует. Так они приспосабливались к специфическим условиям лабиринта. Условиям, которые прежде показались бы им чудовищными. Но постепенно то, что ужасало раньше, делалось обыденностью и превращалось в норму. И через некоторое время вполне нормальные люди уже считали в порядке вещей поедание человеческого мяса, убийство каждого встречного незнакомца, а прежняя жизнь вне бетонного лабиринта начинала казаться нереальной, как сон, и стремительно истиралась из памяти.

Все это Андрей ощущал на собственной шкуре. Эти же метаморфозы происходили и с ним. И происходили быстрее, чем можно было представить. Он менялся с какой-то пугающей скоростью, вживался в новые условия всем своим существом, и телом, и разумом. И если в самом начале своего пути в лабиринте он считал всех его обитателей обычными сумасшедшими, то ныне он вынужден был признать, что ошибся в выводах. Сумасшедший, настоящий безумец, не имел бы здесь ни малейшего шанса на выживание. Все обитающие в лабиринте люди были на сто процентов в своем уме. Они просто изменились. Приспособились. Приняли новые правила игры и новую, продиктованную ими, мораль. Только так здесь и можно было выжить.

Но эта адаптация к новым условиям скрывала в себе ловушку, в которую, очевидно, угодили если не все, то многие пленники лабиринта. Переставая считать этот бетонный ад тюрьмой, люди оставляли всякие попытки вырваться из него. Приспособившись, они просто начинали жить по-новому. Разумеется, время от времени они вспоминали прошлое, прежний мир, прежнюю жизнь. Но эти воспоминания со временем меркли, истаивали, и теряли свою магнетическую силу. Они уже не могли подвигнуть на активную борьбу за освобождение, становясь смутными образами, изредка всплывающими из глубин памяти.

Это смирение со своей участью было неизбежным явлением в лабиринте. И Андрей с грустью, но без особого ужаса, осознал, что его, вероятно, ждет та же судьба. Судя по скорости происходящих в нем перемен, смирение не заставит себя долго ждать. А потому, если он действительно хочет выбраться на волю, в его распоряжении не так много времени. Потому что не за горами тот день, когда это желание померкнет, потускнеет, и утратит свою движущую силу. Он превратится в одного из типичных здешних обитателей, а это немыслимо огромное здание навсегда станет его новым и единственным миром.

От таких невеселых мыслей Андрею стало тошно. Измученный бесконечной и бесплодной ходьбой, он забрел в ближайшую комнату, ногами сгреб в кучу газеты и ветошь, и уселся на нее сверху, давая отдых утомленному организму. Ожог на бедре продолжал болезненно ныть, но Андрей уже успел свыкнуться с этим. Беглый осмотр раны показал, что та медленно и нехотя, но все же заживает. Весь остальной богатый комплект травм, которыми он успел обзавестись в лабиринте, почти не беспокоил его. Они не несли критического характера, и организм благополучно сумел их переварить. Теперь бы не нахватать новых, но с недавних пор Андрей окончательно разобрался в том, как вести себя в этом прекрасном месте. Уж теперь-то он не станет, как последний лопух, подставляться под нож или чужие кулаки. Никаких колебаний при мысли о неизбежности убийства всех встречных людей он больше не испытывал. В конце концов, не он же завел здесь подобную практику.

Сидеть, вытянув гудящие ноги, было приятно, но отдых портило назойливое чувство голода. Андрей попил воды из бутылки, но это ему не помогло. С того момента, как он приговорил последний тюбик паштета, прошло немало времени, в ходе которого он только и делал, что непрерывно растрачивал драгоценную энергию. Следовало вплотную озаботиться поиском пищи, без которой он долго не протянет.

– Подкиньте, что ли, контейнер, волки, – проворчал Андрей, обращаясь неизвестно к кому. Возможно, к загадочным строителям лабиринта, которые помещали сюда людей и, кто знает, могли непрерывно наблюдать за ними.

Но если его просьба и достигла чьих-то ушей, ее успешно проигнорировали. Чуда не случилось.

Андрей уже собрался продолжить свой путь, когда вдруг услышал человеческие голоса. Среагировал он мгновенно – вскочил на ноги и разбил лампочку, висящую над головой. Очутившись в темноте, Андрей по стеночке добрался до двери, и спрятался за ней, сжав в руках трофейный топор. Свет из коридора почти не проникал в его комнату.

Голоса приближались. Судя по ним, в его сторону двигалась многочисленная труппа людей. Не было никаких сомнений в том, что это представители того самого знаменитого и зловещего Племени.

Андрей запоздало сообразил, что ему следовало не прятаться, а убегать со всех ног. Но время уже было упущено. Менять свои планы было поздно. Люди приблизились настолько, что могли услышать его шаги, вздумай он пуститься наутек. Оставалось затаиться в темноте и надеяться на везение.

Вскоре неизвестные вошли в его коридор. Их было не менее пяти. Двигались они смело, не таясь, не опасаясь ни ловушек, ни засад. На этой территории они чувствовали себя как дома, точно зная места расстановки всех ловушек, поскольку сами и устанавливали их. Эти люди не ждали нападения. Они были абсолютно уверены в том, что им нечего бояться. В лабиринте не было силы, способной бросить вызов Племени.

Скорее всего, именно так все и обстояло. Обитатели нижних этажей боялись Племени как огня. Да и у Андрея не было никакого желания вступать с этой шайкой в борьбу. С той троицей, что была убита на лестнице, ему просто повезло. Тогда не оставалось иного выбора, кроме как драться. Да и противники не ожидали нападения. Этот же отряд был гораздо более многочисленный. И с такой шайкой одиночку не спасет никакое везение.

Люди проследовали мимо его комнаты. Не замедляя шага, они направились в сторону лестницы. Андрей рассчитывал почерпнуть из их разговоров какую-нибудь ценную для себя информацию, но просчитался. Местные обитатели толковали исключительно о тех же материях, что живо интересовали их и в прошлой жизни – о еде и женщинах. Будь в лабиринте спиртное, оно пополнило бы список тем для бесед. Но в бетонной тюрьме царил сухой закон.

Отряд проследовал мимо и покинул коридор. Шаги и голоса постепенно удалялись, пока, наконец, полностью не растворились в безмолвии лабиринта. Лишь после того, как это случилось, Андрей позволил себе сделать глубокий вдох и осторожно пошевелиться.

Хоть Андрей и не почерпнул из вражеских разговоров ничего интересного, кое-что он все-таки понял. Например, то, что отряд направлялся к лестнице. А это означало, что вскоре людоеды обнаружат своих соплеменников, продолжавших валяться мертвыми на ступенях. И еще то, что этот отряд откуда-то шел. Не прямиком ли из логова ли Племени?

Осознав, что он оказался между обителью людоедов и довольно крупным отрядом, Андрей почувствовал дурноту. О возвращении на лестницу не могло быть и речи. А дальнейший путь по коридору приведет его прямо в людоедскую обитель. И лишь одному богу известно, что его там ждет. То есть, ясно, что ничего хорошего. Ему уже доводилось видеть, что представляет собой обиталище каннибалов. Но тех-то было всего двое. А какова численность Племени? Наверняка все подступы к их логову завалены человеческими костями, горами фекалий и заставлены ловушками. А еще там, скорее всего, выставлена охрана.

Направиться туда, значило идти навстречу верной гибели. Но и воспользоваться обратным путем он не мог. Точно так же Андрея не прельщала мысль остаться на месте и тихонько отсидеться. Как только людоеды обнаружат трупы, начнется облава. И проклятые дикари не успокоятся, пока не отловят убийцу своих дружков.

Особо размышлять было не о чем. Оставаясь на месте, он лишь впустую тратил драгоценное время. Андрей осторожно выглянул из комнаты, убедился, что в коридоре чисто, и заскользил в противоположную от лестницы сторону. Действительно ли он двигался прямо в логово Племени, или нет, было неизвестно. Зато он точно знал, что за его спиной находилась целая банда хорошо вооруженных и мотивированных людей.

Андрей продвигался медленно, часто останавливаясь и прислушиваясь, но этаж тонул в тишине. Он во всем был самым обычным. Не было никаких признаков близости человеческого жилья.

Постепенно Андрей немного успокоился – он прошел большое расстояние, но так и не встретил ничего необычного или опасного. Не было даже ловушек, которыми так изобиловали лестничные пролеты.

Вот в конце очередного коридора замаячила очередная дверь. Не теряя осторожности, Андрей тихонько приоткрыл ее и заглянул в образовавшуюся щель. Заглянул, и обмер.

За дверью не было ожидаемого коридора. Не было ни комнаты, ни зала.

Там раскинулось озеро.