Петля

Он миновал коридор, что служил людоедам кухней, и внезапно вышел на перекресток. В лабиринте они не являлись редкостью, но всякий раз, оказываясь на таком распутье, Андрей чувствовал себя неуютно. Все в этом здании выглядело одинаково, из-за чего сохранялась высокая вероятность заблудиться. Обычно Андрей решал данную проблему метками на стенах. Вот и теперь он поступил так же – топором нацарапал на стене крестик, отметив им коридор, из которого пришел.

Первый путь провел его через семь или восемь пустых коридоров, прежде чем Андрей ощутил усиливающийся с каждым шагом запах испражнений и тлена. Сомнений быть не могло – впереди раскинулась свалка людоедских отходов. Посещать ее было незачем.

Вернувшись, и отметив знаком проверенный путь, Андрей устремился в противоположном направлении. И миновав всего два коридора, уперся в железную дверь, запертую снаружи на мощный засов. Отодвинув его, он проник в следующий коридор. Здесь ему в глаза сразу бросилась некая странность – двери, ведущие во все комнаты, были железными и запертыми кусками арматуры. Более всего это смахивало на тюрьму. Или на место для содержания живых запасов пищи.

Можно было попытаться освободить пленников и повести их в бой на основные силы Племени. Но Андрей быстро понял, что из этой затеи ничего не выйдет. Пусть и оказавшись в плену у каннибалов, эти люди по-прежнему оставались типичными обитателями лабиринта, давно отвыкшими доверять кому либо, кроме себя, а во всех окружающих видевшими врагов и еду. Едва ли они согласятся подчиниться своему спасителю и пойти за ним в бой против хорошо вооруженных и многочисленных каннибалов. Андрей недолго прожил в лабиринте, но даже за это время он крепко усвоил одно из ключевых здешних правил – никому не доверяй.

Поэтому камеры он осматривал с осторожностью, держа оружие наготове. Три первых оказались пусты. В полумраке четвертой Андрей разглядел человека, который лежал на полу и не шевелился. Его правая нога была неестественно вывернута, на изорванной штанине виднелись пятна засохшей крови. Человек был ранен, либо случайно, во время поимки, либо намеренно, чтобы не пытался сбежать. Так или иначе, Андрей решил не тревожить бедолагу, и тихо прикрыл дверь.

Следующая камера оказалась пуста. Андрей, захлопнув ее, понял, что напрасно тратит время. Его охватила беспричинная уверенность в том, что Оли давно уже нет в живых, и он попусту рискует, занимаясь бесполезными поисками. Людоеды могут вернуться с облавы в любой момент, и тогда ему точно не удастся унести отсюда ноги. А с учетом того, что он уже успел натворить, ему не стоило рассчитывать на быструю смерть.

И все же Андрей решил убедиться наверняка, проверив оставшиеся камеры. В них он обнаружил еще двух пленников. Оба были мужчинами. Один из них никак не отреагировал на его появление, а второй, едва дверь распахнулась, забился в угол и принялся слезно бормотать нечто неразборчивое.

Камеры закончились. Оли не было ни в одной из них. Злобно выругавшись, Андрей побежал обратно к перекрестку. Оставался еще один не разведанный им путь. Андрей понимал, что слишком сильно рискует, но все же решил, для очистки совести, проверить и его.

Вновь потянулись пустые коридоры, удивительно чистые и какие-то странные. Главной их странностью была настенная живопись, которой становилось чем дальше, тем больше и гуще. Вначале Андрей не обращал внимания на рисунки, сочтя их единственной доступной в лабиринте формой творческой самореализации. Подобно первобытным охотникам, малевавшим на стенах пещер сценки из своей нехитрой жизни, людоеды тоже пытались изобразить нечто, кажущееся им дорогим и важным. Но затем, когда рисунков стало пугающе много, он присмотрелся к ним внимательнее. И с оторопью заметил, что те повторяются.

Остановившись, Андрей уставился на стену. И вдруг осознал, что коридор покрыт изображением одного и того же символа. Его авторами были разные люди. У кого-то получалось нечто совершенно бесформенное и неопознанное. Другие, явно потратив немало времени и старания, создавали четкое и внятное изображение. Но все они рисовали одно и то же – круг, пронзенный навылет то ли чертой, то ли стрелой. Андрей уставился на один из рисунков, что был создан с особым тщанием. Он взирал на него с любопытством и недоумением. Что он мог означать? Члены Племени явно считали этот символ особенным и важным, раз покрыли им все стены во многих коридорах. В прежней жизни Андрею не доводилось видеть ничего подобного. Возможно, символ появился в самом лабиринте. Но символ должен что-то символизировать. Что-то крайне важное. Если только он не был признаком зарождения в людоедском сообществе некого дикого религиозного культа. Там, где замешена религия, можно не искать ни смысла, ни логики.

Андрей продолжил свой путь. Если каннибалы придумали себе какую-то религию, полностью оправдывающую ведомый ими образ жизни, это не его проблема. Не до того ему сейчас, чтобы копаться в подобных вещах. Андрей не испытывал ни малейшего интереса к культурной или духовной жизни Племени. Все, чего он хотел, это поголовно вырезать всю эту плотоядную банду.

Распахнув очередную дверь, Андрей резко остановился, глядя перед собой с удивлением и страхом. Вместо ожидаемого коридора он угодил большую квадратную комнату. В ней не было никаких боковых дверей, зато в дальней стене темнел огромный металлический люк с круглой вращающейся ручкой в центре.

Андрею уже доводилось видеть нечто подобное, когда ныне покойный Коля водил его на экскурсию в пещеру. Судя по рассказам местных обитателей, та пещера не вела наружу. Она вела на тот свет, и все, кто отбыл тем путем, сгинули без следа. Неужели и этот люк ведет в аналогичную пещеру? И если так, то случайно ли Племя избрало для своего логова данное место?

Андрей медленно приблизился к люку, и только здесь заметил, что тот слегка приоткрыт. Взявшись за круглую ручку, Андрей потянул ее на себя. Толстая металлическая плита легко поддалась и отъехала в сторону.

Снаружи не было пещеры. Там раскинулся огромный зал с тонущим во мраке потолком.

Это был именно зал, а не результат обрушения этажей. Загадочные строители лабиринта изначально создали его в подобном виде. Андрей робко шагнул в него, потрясенный циклопическими размерами помещения.

Нижняя часть зала хорошо освещалась. Вдоль его стен горели сотни лампочек, между которыми змеились протянутые провода. Но вершина тонула во тьме. Бетонный пол был гладкий и удивительно чистый – нигде не валялось ни клочка бумаги или тряпицы.

А в центре зала высился черный обелиск. Это был гигантский каменный столб, постепенно сужающийся к вершине, которая тонула где-то во тьме свода. Ничего, кроме столба, в помещении не было.

Андрей медленно пошел к обелиску. Звук его шагов подхватывался эхом и начинал метаться меж бетонных стен. Размеры зала безжалостно подавляли, заставляя с новой силой верить в небылицы об инопланетянах и обитателях параллельной реальности. Да и кому еще было по силам возвести этот бессмысленный и беспощадный бетонный ужас?

По мере приближения обелиск словно вырастал в размерах. Он был еще громаднее, чем показалось издали. И хотя вокруг него на полу горели многочисленные лампочки, поверхность столба оставалось непроницаемо черной, будто поглощала весь падающий на нее свет.

Андрей остановился метрах в пяти от столба. Отсюда было хорошо заметно, что грани обелиска идеально отполированы и непроницаемо черны. Сам он был чудовищно огромен. Столб производил впечатление чужеродности, и разительно отличался от всего, что Андрею уже доводилось видеть в лабиринте. Впрочем, кто сказал, что он успел повидать здесь все?

– Господи! Что это такое? – простонал Андрей, невольно запрокидывая голову. Вершина столба терялась в темноте, и оставалось только гадать, на какую высь он вздымается.

И вдруг поблизости прозвучал незнакомый хриплый голос, негромко произнесший:

– Это дверь.

Андрей вскинул топор и повернулся на голос. Он с ужасом подумал о том, что это ловушка. Сейчас из-за каменного столба высочит пяток людоедов, и на этом его приключениям в лабиринте придет конец.

Но из-за обелиска показался всего один противник, с головы до ног закутанный в тряпичный балахон с капюшоном, скрывавшим верхнюю половину его лица. В его правой руке покачивался длинный нож с узким клинком. Правая рука крепко держала за воротник Олину куртку. Девушка была жива, и, похоже, даже не ранена. Ее руки были связаны за спиной. Рот закупоривал тряпичный кляп. Увидев Андрея, Оля рванулась к нему, но незнакомец в балахоне без труда удержал пленницу на месте.

– Отпусти! – сквозь зубы процедил Андрей, приближаясь к незнакомцу мелкими шажками.

– Ты ведь один из них, да? – прохрипел тот из-под закрывшего лицо капюшона. – Я знал, что вы вернетесь. Ты из них. Иначе не дошел бы сюда.

– Отпусти ее! – потребовал Андрей. – Иначе убью.

У него не было ни малейшего желания выслушивать бредни очередного местного безумца. Он пришел сюда за Олей. И уйдет только с ней. А если для этого потребуется прикончить еще нескольких людоедов, он сделает это с огромным удовольствием. В этих людях давно не осталось ничего человеческого. Они не вызывали к себе ни малейшей жалости, только отвращение и ненависть.

– Ты хочешь назад свою женщину? – спросил незнакомец, указав на Олю клинком ножа. – Я отдам ее тебе. Но и ты должен кое-что сделать для меня. Ты ведь знаешь, чего я хочу.

Андрей понятия не имел, о чем бредит этот сумасшедший, но решил подыграть ему.

– Договоримся, – бросил он, продолжая наступать крошечными, едва заметными, шажками.

– Ты откроешь дверь? – с надеждой спросил безумец в балахоне. – Правда?

– Конечно. Я открою. Открою тебе дверь.

Андрей был уже достаточно близко от противника. Он перевел взгляд на Олю и встретился с ней глазами. Незаметно, насколько это было возможно, он постарался подать ей знак приготовиться. Девушка быстро моргнула дважды. Кажется, она его поняла.

– Сделай это, – как-то умоляюще протянул безумец. – Я устал. Я нечеловечески устал. Я хочу домой. Я уже не помню, сколько времени провел здесь. Все ждал, когда же кто-то из вас придет. Но никто не приходил. Никто из вас. Я уже отчаялся. Я думал, что никто уже не придет. Я….

Андрей бросился вперед, занеся над головой топор. Людоед растерялся, временно утратив контроль над пленницей. В тот же миг Оля резко рванулась в сторону, и высвободилась из хватки отвлекшегося каннибала.

Едва девушка обрела свободу, незнакомец бросил нож на пол, вскинул руки и закричал:

– Стой! Не надо!

В последний момент Андрей остановил свою руку с топором. Вместо этого он с силой ударил безумца ногой в живот. Тот с криком опрокинулся на пол.

– Что ты делаешь? Зачем? – горько сокрушался незнакомец, корчась на твердом бетоне у подножия обелиска.

При падении капюшон соскочил с его головы, и Андрей увидел серое, изможденное лицо, покрытое шрамами, морщинами и неряшливой щетиной. Лицо старика. Точнее, лицо человека, постаревшего раньше срока. Судя по всему, этот тип прожил в лабиринте слишком долго.

Андрей быстро подобрал с пола брошенный противником нож, а затем развязал проволоку, стягивающую Олины запястья. Девушка пренебрегла возможностью броситься на шею к своему спасителю. Вместо этого она подскочила к лежащему на полу людоеду, и ударила его ногой.

– Ты как? – спросил у нее Андрей. – Не ранена?

– Нет, – ответила Оля, выковырнув изо рта комок кляпа. – Так, по мелочи. Не считается.

После этих слов она ударила людоеда повторно.

– Нам пора, – сказал ей Андрей. – Не знаю, когда вернутся остальные, но это может произойти в любой момент. Если повезет, успеем проскочить у них под носом и уйти выше.

Он покосился на людоеда. Тот лежал на полу, подтянув колени к груди. Человек не выглядел ни грозным, ни опасным, скорее жалким и больным. На его изборожденном морщинами лице застыло выражение какой-то детской обиды. Он то и дело робко посматривал на Андрея, и в его глазах периодически вспыхивал слабый огонек надежды. Как будто он все еще верил, что ему откроют некую дверь. Дверь, ведущую домой.

Оля указала на людоеда, и произнесла:

– Нужно убить его. Это их вожак.

– Вожак? – удивился Андрей. – Что-то он на вожака не тянет.

Это была правда. Старик казался слишком слабым и немощным, чтобы держать в узде целую банду каннибалов.

– Тем не менее, они его слушаются, – сообщила девушка. – У них тут какая-то секта, или нечто подобное. Он все время твердил про какую-то дверь и про этот столб.

– Что именно твердил? – спросил Андрей.

– Не важно, это все чушь. Дай мне нож, я сама с ним покончу.

– Это не чушь, – прохрипел людоед с пола. – Вы….

Он внимательно присмотрелся к Андрею, после чего уронил голову и прикрыл глаза.

– Вы ничего не знаете, – чуть слышно произнес он голосом, полным отчаяния. – Ты не один из них. Вы такие же крысы, как и все мы.

– О чем ты говоришь? – спросил Андрей.

– Эй, да ну его! – вмешалась Оля. – Дай мне нож. Я сама прикончу это животное.

– Подожди. Вдруг ему что-то известно?

– Ему? Известно? Разве ты не видишь, что это сумасшедший?

– В этом месте нормальность – редкое явление, – пожал плечами Андрей.

Он шагнул к старику, и сказал:

– Эй, ты? Я к тебе обращаюсь.

Никакой реакции не последовало. Людоед корчился на бетонном полу и бормотал что-то неразборчивое. Андрей шагнул к нему и легонько ударил ногой. При этом он ни на секунду не терял бдительности. Людоед мог нарочно прикидываться беспомощным и жалким, а на деле просто выжидать удобный для удара момент.

– Оставь меня, – простонал человек, не поднимая заплаканного лица. – Ты ведь получил свою женщину. Теперь уходи. Хочешь убить меня – так убей. Какая разница, сегодня я умру или завтра? Я думал, ты один из них. Думал, ты откроешь дверь. Но ты просто крыса.

– Какие еще они? – спросил Андрей. – О ком ты говоришь? О строителях лабиринта? Ты говоришь о них? Ты знаешь, кто они такие?

Оля вцепилась пальцами в плечо Андрея и силой оттащила его от старика.

– Он просто спятивший безумец, – сказала она тихо. – Он ничего не знает. Мы сейчас тратим драгоценное время на бесполезную ерунду. Идем! Будем подниматься вверх, будем идти столько, сколько сможем. Мы выберемся. Выберемся!

В этот момент Андрей расслышал хриплый смех старика. Тот приподнялся на локте и посмотрел на них.

– Выберетесь? – повторил он, и снова хихикнул. – Будете подниматься наверх? Думаете, там вас ждет выход? Думаете, дойдете до большой красивой двери, распахнете ее, и окажетесь дома?

Андрей так не думал. Он надеялся на что-то подобное, но прекрасно понимал – этого не случится. Если выход наружу и существует, достигнуть его точно будет нелегко.

– Я провел здесь годы, – продолжил старик. – Годы! Я был внизу, был наверху. Был везде. И я видел здесь странные, немыслимые вещи. Думаете, вы что-то знаете об этом месте? Вы ничего не знаете. Вы ничего не видели. Хотите идти наверх? Ну, что ж, идите. Почему бы и нет? Это ведь отличная идея.

Нахмурившись, Андрей смотрел на старика. Оля вновь дернула его за плечо.

– Вы ведь наверняка задавались вопросом, почему мы, Племя, сидим здесь, на этом уровне, вместо того, чтобы подниматься туда, к выходу, – произнес людоед. – А вам не приходило в голову, что на это может быть очень веская причина?

– И в чем же она заключается? – спросил Андрей.

Больше всего он боялся услышать о том, что никакого выхода нет. Ни наверху, ни внизу. Нигде. Разумеется, у него не было причин верить на слово этому спятившему старожилу. Но ведь в его словах был смысл. Племя многочисленно и сильно. Оно без труда осилило бы подъем на сотни и даже тысячи этажей. Не единым марш-броском, но поэтапно, с долгими, на дни и недели, остановками для отдыха, поиска еды и воды. Но они бы смогли. Однако что-то удерживало их на месте.

– Ты ведь здесь недавно? – спросил у Андрея старик. – Месяц? Два?

– Где-то так.

– Понимаю. Период протеста.

– Что?

– Период протеста. Знаешь, все люди, попав сюда, проходят несколько этапов. Первый, самый короткий, период растерянности. Он же самый опасный. Лишь немногим везет его пережить. Затем следует период протеста. Это период борьбы. Период, когда все твое нутро кипит от страстного желания выбраться отсюда. Ради этой цели ты готов на все. Этот период может продлиться недели, даже месяцы. Но рано или поздно он сменится третьим состоянием – периодом смирения. Все, в итоге, приходят к нему. Осознают, что выхода нет. И принимают тот факт, что лабиринт теперь их дом, отныне и навеки.

– Очень надеюсь, что до третьего периода я не доживу, – искренне признался Андрей.

– Ты доживешь. Живучий. Раз уж пришел сюда, доживешь.

Андрей подошел к распростертому на полу человеку, присел на корточки и вцепился пальцами в его плечо. Основательно встряхнул, а затем, для закрепления эффекта, сунул ему под нос выпачканный свежей кровью топор.

– Просто скажи, что там, наверху, – убедительно попросил Андрей. – Скажи, и я тебя не убью.

– Смерть, – спокойно ответил старик, ничуть не испугавшись занесенного над ним оружия. – Там просто смерть.

– Это не ответ. Что там конкретно?

– Не знаю. Я не видел.

– Тогда откуда ты знаешь?

Людоед устало вздохнул.

– Не помню, как давно это случилось, – произнес старик. – Нас было девять…. Нет, десять человек. Мы поднимались наверх, думая, что там есть выход. Поднимались долго. Тянулись обычные этажи, один за другим. Множество этажей. Затем они изменились. Стали другими. Мы подумали, что выход близко. Но там нас ждал не он.

– А что? – теряя терпение, потребовал Андрей.

В его голове промелькнула мысль, что старик нарочно тянет время, пытаясь задержать их до возвращения Племени своей бредовой болтовней. Но он ничего не мог поделать с собственным любопытством.

– Я не знаю, – ответил людоед. – Говорю же, я его не видел. Оно убило всех, кроме меня. Я сумел сбежать. Просто повезло.

– Там люди? – спросил Андрей. – Еще одна банда, вроде вашего Племени?

– Не знаю. Сомневаюсь, что это были люди.

У Андрея оставалось еще множество вопросов, но Оля решительно вцепилась ему в плечо и силой оттащила от старика.

– Хватит! – строго сказала она. – Нужно идти. Не уйдем сейчас, останемся здесь навсегда.

– Но куда идти? – растерялся Андрей. – Ты же слышала – наверху нет выхода. Там….

– Я ему не верю! – отрезала девушка. – Он или безумен, или лжет. В любом случае, на этих этажах нам оставаться нельзя. Внизу ничего нет. Пойдем выше. Чем дальше уберемся отсюда, тем лучше.

Оля говорила дело. Было ясно, что старик все равно не сообщит ничего полезного. Если бы он знал выход из лабиринта, то давно бы воспользовался им сам. А прослушивание то ли бредней, то ли небылиц, было пустой тратой времени.

– Ты права, – сказал Андрей. – Уходим.

– А этот?

Оля кивнула в направлении людоеда.

Андрей отмахнулся.

– Он и так уже одной ногой в могиле. Сам околеет, не сегодня – завтра.

Девушке явно не пришелся по душе подобный гуманизм, но спорить она не стала.

Когда они направились к выходу из зала, старик, приподнявшись на локте, прокричал им вслед:

– Эй, ты? Ты пойдешь наверх?

Андрей обернулся, секунду помедлил, а после решительно произнес:

– Пойду!

– Если уцелеешь, возвращайся, – предложил людоед. – Ты сильный. Племени нужны сильные люди. Мы примем тебя. И ее тоже. И не морщись так. Это лучший вариант из всех возможных.

Андрей ничего не ответил на это странное предложение. Он поспешил за Олей, которая уже успела достигнуть люка, выводящего из огромного зала. Оказавшись возле него, Андрей еще раз оглянулся.

Непостижимо огромный черный обелиск все так же вгонял в священный трепет, а слова полубезумного старика не шли у него из головы. Он назвал обелиск дверью. Предупредил о неведомой опасности, что поджидала на верхних этажах. Есть ли хоть крупица правды в его словах или все это бредни сошедшего с ума человека?

Андрей не знал ответов. Он постарался не думать об этом, и сосредоточиться на насущных делах. Прежде всего, следовало выбраться из владений Племени, не попавшись на глаза основному контингенту людоедской общины.

– Ты умеешь плавать? – спросил он у Оли.

– Да. А что?

– Боюсь, нам придется искупаться. В очень-очень холодной воде.

Глава 21

Они позволили себе сделать привал лишь после того, как их и людоедский уровень разделили три десятка этажей. Отдых был необходим обоим, но в больше степени Андрею, который едва держался на ногах от усталости. К тому же им требовалось высушить мокрую одежду. Пусть в лабиринте и царила комфортная температура, это не значило, что здесь нельзя было нажить насморк, ангину или даже воспаление легких.

Им посчастливилось проскочить мимо людоедов, рыскающих по этажам в поисках загадочных убийц своей тройки. Голоса каннибалов были хорошо слышны на лестнице. Те не пытались таиться, чувствуя себя полноправными и всесильными хозяевами лабиринта. Эти хозяева еще не знали, какой сюрприз поджидал их дома.

Но Андрею было не до гордости за свою лихость, с которой он провернул спасательную операцию. Он всерьез опасался, как бы жажда мести не вынудила Племя организовать полномасштабную погоню. Притом погоню до победного конца. До тех пор, пока обидчики не будут настигнуты и жестоко убиты.

Правда, такая погоня неизбежно отнимет много времени и сил. Следовательно, это время и эти силы не будут потрачены на поиск еды. Едва ли жажда мести за убитых соплеменников окажется настолько сильной, что заставит людоедов забыть обо всем. Да и голод не такая штука, о которой можно просто забыть.

На это, в основном, Андрей и уповал.

Им удалось найти приют в темной комнате, частично заваленной какими-то досками. Этаж, на котором они сделали остановку, был тих и мрачен. Лампочки здесь уцелели одна из пяти. Не было ни следов на пыльном полу, ни ловушек, ни надписей на стенах.

Они разделись, отжали мокрую одежду, и развесили ее для просушки. Сами устроились на досках, жестких, но куда менее холодных, чем бетонный пол. Лежали тихо, едва дыша, и напряженно вслушивались в звенящее безмолвие лабиринта. Андрей не убирал руки с рукоятки трофейного топора. Он знал, что Оля точно так же не выпускает из рук ножа.

Они лежали и слушали тишину. Мертвую. Всепоглощающую. Где-то внизу наверняка продолжали суетиться члены Племени. Возможно, они уже успели выяснить, что в их отсутствие на логово было совершено нападение. Но их крики, если таковые и звучали, не достигали ушей беглецов.

Андрей запоздало жалел о том, что не прикончил старика у обелиска. Хуже того, он по глупости сообщил этому безумцу о своих планах на будущее. Но этот акт милосердия едва ли мог обернуться для них печальными последствиями. Страх удерживал Племя на месте надежнее любых цепей. Все они чего-то боялись. Чего-то, что якобы обитало на верхних этажах. Не станут они преследовать своих обидчиков, поскольку уверены в том, что тем и так конец.

– Спасибо, – чуть слышно произнесла Оля.

Андрей, вырванный из раздумий, не сразу понял, о чем она.

– За что? – переспросил он.

– За то, что пришел за мной. Я была уверена, что тебе хватит ума не пытаться этого сделать.

– Повезло тебе, что я не слишком умный, – вздохнул Андрей.

После непродолжительной паузы девушка спросила:

– Что будем делать дальше?

– А разве есть варианты?

– Думаю, что нет. Обратно нам лучше не возвращаться. Можно остаться здесь, на этих этажах.

Андрей ничего не ответил. Он размышлял.

Новые, неизведанные этажи. Есть ли здесь вода? И если есть, как скоро они обнаружат ее источник? Без воды они не протянут и двух суток. Часто ли тут открываются тайники с контейнерами, и открываются ли вообще? Обитает ли здесь кто-нибудь, помимо них? И, самое главное, не забредает ли сюда Племя?

– Нужно подняться выше, – решил Андрей. – Еще этажей на тридцать-сорок. Лучше всего на пятьдесят. Чем дальше окажемся от Племени, тем лучше.

– А как насчет того, что сказал лысый? – спросила Оля. – Что, если он не врал, и там, наверху, действительно что-то есть?

– Ты же, вроде, не веришь в монстров.

– В сказочных монстров не верю, – поправила его Оля. – А вот в реальных монстров верю еще как. В этом месте я насмотрелась на них досыта.

Андрей тяжело вздохнул.

– Здесь нам, в любом случае, оставаться нельзя, – заметил он. – Поднимемся чуть выше. Будем осторожны. Скорее всего, старик просто выжил из ума и выдумал этого монстра.

Сказать-то сказал, но сам не поверил в это. Оля, судя по всему, тоже, но ей хватило ума воздержаться от возражений. Спорить было бессмысленно. Обитает ли выше нечто, или нет – неизвестно. Но оставаясь на этом этаже, они точно находились в опасности. Племя могло нагрянуть сюда в любой момент.

И Андрей принял решение.

– Идем выше, – сказал он. – Иначе нельзя.

И вновь начался подъем по лестнице. Силы обоих убывали с каждым шагом, и их нечем было восполнить. Голод и жажда мучили их все сильнее. В какой-то момент Андрею стало ясно, что продолжив в том же духе, они быстро загонят себя до смерти. Пока у них еще оставались силы, их следовало потратить на поиск воды и пищи. Без них они не продержатся долго. Не смогут идти, защищаться. Ничего не смогут. Просто упадут и умрут.

– Стой, – сказал он Оле.

Девушка словно бы ждала этой команды, и тут же охотно присела на ступень. Она выглядела изможденной и еще больше похудевшей. Андрей предпочитал не думать о том, как выглядит сам. Едва ли сильно лучше, после всех-то пережитых им злоключений. Но внешний вид волновал его в последнюю очередь. Сейчас на охоту за ними вышел голод – лютый враг, медленный убийца, от которого не сбежать и не спрятаться.

– Нужно придержать коней, – сказал Андрей, присаживаясь на ступень рядом с Олей. – Обыщем этаж. Вдруг повезет.

– Хорошо бы, – вздохнула девушка. – Честно говоря, не знаю, чего мне хочется больше: пить, есть или спать.

– Хочется всего этого, и много, – сообщил ей Андрей, у которого от одной мысли о еде потекли слюни. – Идем. От сидения не насытимся.

Дверь на ближайший этаж была не заперта. За ней протянулся стандартный коридор, и Андрея передернуло от одного его вида. Опять лезть в этот опостылевший лабиринт.

На лестнице он чувствовал себя чуточку лучше. Лестница была дорогой, ведущей к свободе. По крайней мере, казалась таковой. Пока они продолжали подъем, сохранялось ощущение, что с каждой пройденной ступенью путь к выходу становится все короче.

А этажи были бесплодным блужданием по плоскости. Топтанием на месте. Но проклятый лабиринт словно нарочно не желал отпускать своих пленников. Пытался задержать, остановить, используя для этого самые действенные и подлые методы.

Хочешь жить – ешь. Хочешь питаться – будь добр лазать по этажам, и искать тюбики с паштетом. Но обнаруженной пищи хватит лишь на поддержание сил для поиска новой порции, и только на это. Скопить запас тюбиков, способный обеспечить безостановочное восхождение к поверхности, не получится.

И ведь кто-то намеренно сделал все это, рассчитал, выверил, организовал. Мало еды. Много людей. Хотите жить – деритесь. Убивайте друг друга, жрите друг друга. Превращайтесь в свирепых чудовищ.

Но кому и зачем понадобилось создавать монстров? Монстров, блуждающих по лабиринту и убивающих все живое на своем пути. Какой в этом смысл?

Андрей очнулся от раздумий, когда Олины пальцы больно впились ему в плечо.

– Что? Что такое? – вздрогнул он.

До этого Андрей шел по коридору, как сомнамбула, не глядя ни по сторонам, ни себе под ноги. И очень даже зря.

Сердито поджав губы, девушка молча указала ему на ворох старых газет, в который он едва не вступил. Затем присела на корточки и ножом сдвинула в сторону несколько бумажных листов.

Под газетами оказалась ловушка предельно примитивного устройства. Андрей уже много раз натыкался в лабиринте на подобные штуки. То была тонкая дощечка с часто набитыми в нее гвоздями. Длинные, остро заточенные, острия были способны легко пронзить любую, даже очень толстую подошву, и глубоко погрузиться в ступню.

Андрей живо представил себе, как не глядя шагнул бы в ворох газет и тут же повалился на пол от резкой боли. Богатое воображение нарисовало столь красочную картину, что на лбу парня выступили капли холодного пота. В лабиринте любые травмы были опасны. Но травмы ног в особенности. Здесь не было никаких медикаментов, и к тому же царила полнейшая антисанитария. С пробитой во многих местах ступней он не сможет ходить дни, а то и недели. И это при условии, что в раны не попадет инфекция. А она, скорее всего, попадет. Антибиотиков нет. Его организм ослаблен, и едва ли сможет сопротивляться зараза так же долго, как в первый раз. То есть, все это закончится настолько плохо, насколько вообще возможно.

– Прости, я немного задумался, – виновато промямлил Андрей, чувствуя себя болваном.

Нашел он место и время для раздумий. Думать позволительно на привале, да и то не слишком интенсивно, чтобы никто не смог застать мыслителя врасплох и зарубить прежде, чем тот схватится за топор.

– Больше так не делай! – убедительно попросила Оля.

Ругаться она не стала, чудом сдержавшись. Андрей прекрасно видел, что девушке очень хочется сказать ему парочку сочных комплиментов.

– Хорошо. Извини, – смущенно пробормотал Андрей. – Больше не буду. Просто это место, оно не дает мне покоя.

– Как и всем, кто здесь очутился.

– Да нет, не в том смысле. Я не могу понять его назначения. У всего есть назначение. Но здесь просто какая-то бессмыслица.

Он ударил кулаком по бетонной стене и вновь заговорил:

– Для чего это создано? С какой целью сюда помещают людей? Понимаешь, нас ведь просто бросают в этот лабиринт. И мы тут бегаем по коридорам, убиваем друг друга, и все это без толики смысла.

– Ты уже рассматривал версию реалити-шоу? – подкинула идею Оля.

Девушка обогнала его и пошла первой. Андрей не протестовал, и покорно плелся за ней.

– Реалити-шоу должно быть интересным, – заметил он. – А что интересного происходит в лабиринте? Сама подумай. Тут ведь почти всегда скука смертная. Люди ходят по этажам и лестницам, ищут еду, воду. Да, иногда случаются стычки, но очень редко. Кто и зачем станет за этим наблюдать? Подобное зрелище надоест за три дня. Я бы такое вообще смотреть не стал.

– Ну а как насчет эксперимента?

– Об этом я тоже думал. Никакой это не эксперимент.

– Тебе не угодишь, – усмехнулась Оля. – Ладно, давай закругляться с разговорами. Чем меньше от нас шума, тем лучше.

Андрей согласился с этим, и дальше они двигались молча.

Этаж оказался удивительно скуп на находки. Весь их улов ограничился еще двумя ловушками все той же примитивной конструкции. Вероятно, их расставил человек, обитавший здесь прежде. Но он либо ушел, либо умер.

В комнатах было пусто, не считая повсеместного мусора в виде газетных листов и тряпок. Андрей автоматически наклонялся и подбирал наиболее крупные куски ткани, которые затем по-хозяйски совал в карманы. Это был единственный доступный в лабиринте материал, пригодный для изготовления хоть какого-то снаряжения. Андрей решил, что наберет ветоши, и сошьет себе куртку с многочисленными карманами для складирования мелких трофеев. Иглу можно было сделать из гвоздя, нитки добыть из тех же лоскутов ткани.