Цитаты из книги «Чемодан (сборник)», страница 2

Значит, что-то есть в марксистско-ленинском учении. Наверное, живут в человеке социальные инстинкты. Всю сознательную жизнь меня инстинктивно тянуло к ущербным людям – беднякам, хулиганам, начинающим поэтам. Тысячу раз я заводил приличную компанию, и все неудачно. Только в обществе дикарей, шизофреников и подонков я чувствовал себя уверенно.

Что губит дурака? Тяга к прекрасному.

Ленин был изображен в знакомой позе – туриста, голосующего на шоссе

Деньги я пересчитал, не вынимая руку из кармана.

Сведения, которые мы имеем о вас, более чем противоречивы. Конкретно — бытовая неразборчивость, пьянка, сомнительные анекдоты…

Мне захотелось спросить — что же тут противоречивого? Но я сдержался.

Я заметил — когда человек влюблен и у него долги, то предметом разговоров становится его моральный облик.

Я испытывал то, что почувствовала бы, допустим, свинья в мясном отделе гастронома

Как сейчас понимаю, Нина Черкасова обладала всеми достоинствами и недостатками богачей. Она была мужественной, решительной, целеустремленной. При этом холодной, заносчивой и аристократически наивной. Например, она считала деньги тяжким бременем. Она говорила маме:

- Какая ты счастливая, Нора! Твоему Сереже ириску протянешь, он доволен. А мой оболтус любит только шоколад...

Конечно, я тоже любил шоколад. Но делал вид, что предпочитаю ириски. Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемигуэю, бедность - незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. И так далее.

Любопытно, что Хемингуэй это понял, как только разбогател...

В семь лет я уверял маму, что ненавижу фрукты. К девяти годам отказывался примерить в магазине новые ботинки. В одинадцать - полюбил читать. В шестнадцать - научился зарабатывать деньги.

В общем, после рождения дочери стало ясно, что мы женаты. Катя заменила нам брачное свидетельство.

— Он тебе понравится, — сказал мой друг. — Мужик культурный, начитанный, с юмором. Недавно освободился.

— Что значит — освободился?

— Кончился срок, вот его и освободили.

— Ворюга, что ли? — спрашиваю.

— Почему это ворюга? — обиделся друг. — Мужик за изнасилование сидел…

Я положил трубку.