Читать книгу: «Академия Чародейства и Проклятий 2: дитя света и тьмы», страница 2

– Как же просто манипулировать людьми, – продолжал он, его голос обладал той магией, которая могла заставить слабых поддаваться его влиянию. Мое восприятие перерабатывало его слова, превращая их в интересный, но одновременно опасный урок.

– А как же вы сами справляетесь со своими страхами? – спросила я, заставляя его задуматься над своим собственным контролем. Я заметила, как его выражение лица немного изменилось, и это было моим триумфом.

– Страх… – Вальдо враз задумался, – это то, что надо укоротить. Если ты не контролируешь его, он будет управлять тобой.

Слова, словно капли дождя, падали мне на пылающий разум, пополняя мою жажду мести. Я чувствовала, как уверенность начинает медленно, но верно ускользать из-под его контроля. Вот и первая трещина в его броне.

– Значит, страх – это инструмент? – продолжала я, не отводя взгляда. Я вдохнула глубоко, обдумывая каждое слово, чтобы он поверил, что я просто интересуюсь его методами.

– Да, это оружие, которым можно управлять. Вы должны заставить людей чувствовать себя уязвимыми, тогда они сделают то, что вы хотите, – пояснял он, его брови слегка нахмурились, а глаза загорелись ярким огнем уверенности.

Я кивнула, погружаясь в его слова. Но теперь это уже была не просто игра для меня. Теперь я понимала, как я могу использовать это против него. Я должна была проявить осторожность и в то же время заставить его расширить свои границы, сделать так, чтобы он чувствовал себя беззащитным.

– А вы сами никогда не боялись быть уязвимым? Сама уязвимость – это не слабость? – я произнесла, пристально глядя ему в глаза. Я знала, что это может сработать, и его ответ был неуместен.

Тишина повисла в воздухе, и я почувствовала, как Вальдо нервно вытирает ладонью пот со лба. Во мне зажглась искра триумфа. Я чувствовала, как его власть начинает смешиваться с неуверенностью, и это было восхитительно.

– Уязвимость – это… возможность, – наконец произнес он, и в его голосе послышалась нотка растерянности. Как прекрасно было видеть, как я постепенно завоёвываю верх.

– Интересно, – сказала я, подходя чуть ближе. – Вы делаете людей уязвимыми, но как насчет вас? У вас есть кто-то, кто может управлять вами?

В этот момент я увидела, как он замер. Я поняла, что поймала его в ловушку. Я не просто слушала его слова о власти, я стала охотницей в этом интеллектуальном бою. Мои мысли метались от мести к стратегии, и, казалось, я теряю связь с реальностью. Все, о чем я мечтала, было на кону.

Он вздохнул, а в его голосе уже не было той уверенности:

– Я сам обладаю властью, и в этом моя безопасность.

– Но даже у власти могут быть слабости, – произнесла я, чувствуя, как контроль над ситуацией в конечном итоге будет вновь у меня.

Я знала, что, оказавшись лицом к лицу с его уязвимостью, я смогу вернуть себе то, что он отобрал у меня когда-то.

Я была готова к следующему шагу, к тому, чтобы вскоре перевернуть всю эту игру с ног на голову, и эта мысль придавала мне сил. Я была не просто жертвой, я стала ловким хищником, прямо сейчас меняющий правила игры.

– Вы действительно понимаете, о чем говорите, – произнес он, пробираясь сквозь пелену тысяч мыслей, возникших в моем сознании.

Я почувствовала, как во мне начало возникать чувство, что я не просто играю, я становлюсь частью этой игры.

Но внезапно его непринужденность исчезла. Он замер, а его глаза заполнились настороженностью, как будто он почувствовал, что я на шаг ближе к победе, к тому, чтобы освободиться от его контроля. И тогда его вопрос, словно удар молнии, пронзил тишину:

– Как вас зовут?

В этот миг всё вокруг затихло, и я почувствовала, что меня затягивает в бесконечный водоворот эмоций. Я сглотнула, чтобы вернуть себе голос.

– Клэр, – выдавила я, клянусь, в меня словно вонзили иглу.

Он не собирался останавливаться. Я знала, что сейчас в меня проникает его мощь, но вдруг почувствовала странное притяжение, заставившее моё сердце биться быстрее.

– Нет, как ваша фамилия? – продолжал он, и я заметила, как его глаза сверкают, как ножи, которые пронзают пространство между нами. Я почти дрожала от страха, но этот страх возбуждал меня.

– Рене, – вымолвила я, держась прямо и устремив на него взгляд.

Каждое мгновение давалось с трудом, так как его внимание было словно сгустком энергии, могущим сжать мои мысли до малюсенькой точки.

В его глазах сверкнуло что-то зловещее. Я знала, что это слово – пелена в неведении, ключ к секретам, о которых он пока не подозревал, и мне ужасно не хотелось, чтобы он разгадывал эту головоломку.

– Рене? – повторил он снова. Его глаза сверкнули злым интересом, это насторожило меня еще больше, и я почувствовала, как дрожь пробежала по моему телу.

– Да, – с трудом прошептала я.

И тогда последовали вопросы, которые срезали меня, как острый клинок:

– Как зовут вашу мать?

Слова были выпущены в пространство, и я ощутила, как мое контрольное начало ускользать. Безмолвие окутало нас, и только гулкое биение моего сердца возвратило меня к реальности.

– Арабэль, – быстро ответила я, словно промолвила заклинание, что вернет мне душевное спокойствие.

Взгляд Вальдо изменился, я заметила в его глазах вдруг вспыхнувшую искру – что-то, что сверкало, как обнаженный металл.

– Вы очень похожи на нее, – произнес он, словно разбирал обрывки моего прошлого, я почувствовала, как мороз пробежал по спине. Его слова заставили меня задуматься, и вдруг в голове зародилась мысль: а кто он такой, чтобы судить?

– У вас ее волосы. А глаза… – он замер, как будто не решаясь продолжить.

– Глаза у меня от папы, – заявила я, автоматически растягивая губы в твердую линию. Я чувствовала, как уверенность возвращается ко мне, словно старая подруга.

И вот я сделала шаг вперед. Внутренний вопрос – тот, что точил меня изнутри, как острая брошенная в зубы иголка – не давал покоя.

– Зачем вы убили моих родителей? – выпалила я, как будто произносила заклинание, жаждущая ответа.

В его глазах отразилось удивление, но огонь ярости так и не вспыхнул. У него было лицо, полное серьезных размышлений.

– Так устроен мир, – ответил он, его голос звучал холодно, как бы придавая вес своим словам. Эти слова открылись мне, завуалированные кислым оттенком истины.

Я не могла привыкнуть к его утверждению, оно искало место, как ключ в замочной скважине, но тогда он задал вопрос, от которого мне стало холодно в груди.

– А зачем вы убили мою дочь?

Его слова отрезали мою вину на ноль, и я поняла, что каждое его слово, как острый сквозняк, проникло в самую суть существования. Я не могла найти оправдания, мой голос застрял в горле, как последний крик. Никаких оправданий не было, я не могла ответить. Он с пониманием посмотрел на меня, и я поняла, что в этот момент он увидел в моем лице отражение своих нежелательных воспоминаний.

– Так устроен мир, – повторил он, и с этими словами вышел из кабинета, оставив меня одну с моими мыслями и вновь заброшенной надеждой.

Внезапно у меня возникло впечатление, что эта игра началась не с меня.

Глава 2

Холодный мраморный пол под ногами казался ледяным. С каждым шагом я чувствовала, как он проникает в мою душу, словно нежданный гость, которого не выбросишь, как бы ни хотелось. Я шла по длинному коридору, утопая в тумане своих мыслей. Вокруг меня кипела жизнь: студенты шептались, смеясь, преподаватели мирно обсуждали какие-то академические вещи, солнечные лучи пробивались сквозь высокие окна, но это все было для меня несущественно. В голове звенело одно имя – Вальдо.

Он знал мою маму. Он убил её. Эта мысль оказывала на меня такое давление, что казалось, я вот-вот задохнусь. Леденящая цепь ужаса крепко сжимала моё сердце, мешая свободно дышать. Его лицо, оскаленное в коварной усмешке, навевало воспоминания, которые я пыталась отогнать. Я почувствовала, как пот холодного страха пробежал по спине.

Внезапно из этого тиска мыслей меня выдернула знакомая мелодия – голос Бэт.

– Клэр, как тебе новый преподаватель Огненной Алхимии? Говорят, что он красавчик, – излучала она свой привычный оптимизм, не подозревая о той трещине, что разрывала мою душу.

Я пыталась собраться с мыслями и ответить ей так, чтобы не выдать себя, но голос дрожал, словно смычок по струнам, не желая поддаваться моему контролю.

– Бэт, это Вальдо. Он новый преподаватель, – произнесла я, мои слова повисли в воздухе, как ядро, готовое к падению.

– Чтооо? – Бэт выдохнула в ужасе. Её глаза, полные шока, стали огромными, как у кошки, которая увидела призрак.

Люди в коридоре, словно завороженные, повернулись к нам, их взгляды пронзали, как стрелы. Я чувствовала, как на меня обрушивается их любопытство, как если бы кто-то потянул за рычаг, запускающий механизм неумолимых судеб.

– Да, Бэт, это он, – шепнула я, понизив голос до едва слышного уровня, стараясь скрыть растущее волнение. Я не хотела, чтобы новости о Вальдо расходились по школе, как лесной пожар.

– Но что он тут делает? – тихо спросила Бэт, тоже понизив голос, словно боялась, что сам Вальдо может услышать нас.

Какой был мой ответ? Я не знала, что сказать. Слова «Он убил моих родителей» застряли в горле, как кол в сердце. Я подумала о том, что он не должен быть здесь, что он должен быть за решёткой, а не в классе, где мы учились. Но и я, в свою очередь, тоже должна была там быть – я убила его дочь. Мгновение прозрения пронзило меня, как удар молнии: зачем он вообще пришёл сюда? Каковы его намерения? Ожидал ли он, что я встречу его?

Словно прочь от ответов, я опустила взгляд, не в силах сталкиваться с её ожиданием. Мои шаги вновь ожили, и я продолжила двигаться дальше, погружаясь в море своих несогласий и вопросов. Мысли о том, что он сказал, всё еще гудели в моём сознании: «Так устроен мир». В какой-то момент мне показалось, что сама реальность набросилась на меня, как свора диких собак, готовых разорвать на части. Как мне теперь быть, если я даже не могла понять то, что ждет меня в буквальном и переносном смысле?

Я шла по коридору, а каждый шаг был для меня путешествием в лабиринт собственных противоречий. Стены вокруг словно превращались в отражения моих столкновений: разочарования, гнева, страха. Пол под ногами напоминал прочный, но холодный мрамор. Каждый миг казался предвестником неотвратимой судьбы, которая, как черная тень, нарастала позади меня.

Бродившая по коридору Бэт, зная о моей печальной истории, молча шла рядом со мной. Я могла ощущать её поддержку, даже если она не говорила ни слова. Однако мои мысли были заняты несправедливостью, которую причинил Вальдо моим родителям. На миг я позволила себе забыть о нем и взглянула в окно коридора, залитого ярким солнечным светом. Я поморщилась, понимая, что осталось всего два месяца, чтобы вытерпеть его присутствие в Академии, и потом он исчезнет из моей жизни, как утренний туман.

Мы вошли в аудиторию, и Бет тут же окликнул Теодор.

– Бэт, ты сядешь со мной? – спросил он нежно.

Её лицо засияло радостью, как солнце после дождика. Бэт обернулась ко мне, словно просила разрешения, и я кивнула. Не хватало ещё, чтобы она из-за меня пропускала все радости студенческой жизни. Пусть сидит со своим парнем. Я наблюдала, как она, лучезарно улыбаясь, поспешила к нему, оставив меня стоять посреди аудитории в одиночестве, окруженной гомоном голосов и шорохом бумаги.

Смежные дисциплины всегда привлекали студентов с разных факультетов, поэтому свободных мест почти не осталось. Я оглядела аудиторию, полную живых лиц, обсуждающих разные темы. Не зная, куда приткнуться, я вновь обвела класс взглядом и… увидела его.

Кристиан сидел один, и его взгляд уже встретился с моим. Сердце в груди закололо от отвращения – после того случая на балу, когда он, пьяный в стельку, пытался вернуть меня, эта встреча обжигала, как горячая сковорода. Нет уж, лучше на полу сидеть, чем рядом с этим придурком. Я снова огляделась и вдруг заметила ещё одно свободное место.

Рядом с новеньким…

Решительным шагом я направилась к нему. Незнакомец с пронзительными голубыми глазами и каштановыми волосами был погружен в изучение какой-то тетради, внимательно читая, словно находил ответы на свои собственные вопросы.

– Здесь не занято? – спросила я, подойдя ближе.

Он поднял на меня глаза, и в этот миг мне показалось, что я тону в бескрайнем синем море. Сердце затрепетало, а по телу разлилось приятное тепло.

– Нет, присаживайся, – приветливо произнес он с улыбкой.

Я села рядом, стараясь не выдавать своего волнения. Невольно продолжая разглядывать незнакомца, я заметила, что он был не только привлекателен, но и излучал спокойствие, словно знал, как справляться с бурей в душе. Нужно было как-то прервать затянувшееся молчание, и я решила представиться.

– Я Клэр, – сказала я и протянула ему руку в знак приветствия.

– Я Арчибальд, но можно просто Арчи, – представился парень, легонько пожимая мою руку.

Мы обменялись улыбками, и в этот момент мне стало как-то легче.

– Как тебе наша Академия? – поинтересовалась я, невольно расслабляясь в его компании.

– Неплохо, там откуда я родом, нет такой великой Академии, – пожал плечами Арчи. – Я переехал сюда с мамой, она будет преподавать здесь.

– Ух ты, здорово, – ответила я. На душе потеплело от его искренности.

– Да, – кивнул Арчи с застенчивой улыбкой, его глаза сияли любопытством.

– Ты маг, верно? – решила продолжить допрос, словно это было единственным способом избавиться от собственного смятения.

– Да, огненная магия, а ты? – с нескрываемым интересом спросил он.

Я замялась, сердце вдруг забилось тревожно, не решаясь сказать ему о владении всеми четырьмя стихиями и темной магией. Вглядываясь в его искренние глаза, я понимала, что могу раскрыть свои тайны, но не сейчас. Не готова. Покрыв себя одеялом тайн, я вздохнула и произнесла:

– Тоже огня, – соврала я, чувствуя, как щёки заливаются краской.

– О, классно! – поддержал он с искренним восторгом. – Лично я мечтаю завоевать титул мастера огненной магии.

Я пыталась скрыть свое смущение, но он заметил, как стыдно покраснели мои щеки.

– Не переживай, – заботливо произнес он. – Огненная магия имеет свою красоту. Главное – не забывать о контроле.

Я кивнула, но в глубине души понимала, что контроль – это то, чего мне еще только предстояло достичь. Все способности, которые были во мне, иногда пугали саму меня. И вдруг, находясь рядом с ним, я ощутила, что, возможно, он мог стать советчиком на этом пути.

– Да, ты прав, – сказала я, стараясь сосредоточиться на разговоре. – Главное – уметь управлять этим. Ты уже пробовал выполнять какие-то заклинания?

Арчи задумался, его голубые глаза утонули в размышлениях.

– Ну, пару простых, но они не такие уж и впечатляющие, – смущенно признался он. – Я только начинаю.

Или, может, мы оба только начинаем? Эти мысли мелькали в моей голове, но их я слушала лишь на фоне живого разговора.

– Не переживай! Все когда-то начинают, – поддержала я его оптимизм, рада, что могу быть для него источником вдохновения.

Я ловила себя на мысли, как легко мне с ним общаться, в сердце тепло разгоралось с новой силой. По сравнению с Кристианом, который всегда вешал мне лапшу на уши про свою «любовь» и выставлял меня в дурном свете, общение с Арчибальдом дарило ощущение лёгкости и тепла. Это был мир, который волновал и вдохновлял, мир, где я могла быть сама собой.

– А чем ты увлекаешься вне магии? – спросила я, надеясь раскрыть ещё одну грань этого загадочного паренька.

– У меня есть хобби, – начал он с улыбкой, и эта улыбка заставила мое сердце забиться быстрее. – Я люблю рисовать. Когда был маленьким, часто изображал разные миры на бумаге.

– Правда?! – удивилась я с неподдельным интересом. – Ты же совсем не похож на типичного художника!

– Почему это? – поднял он бровь, играючи меня поддразнивая. – И что значит «типичный художник»?

– Не знаю, – рассмеялась я, – может, кто-то с мольбертом и смехом, который смешит всю Академию?

– А, понял! Но у художников, как и у магов, много разных граней. Я рисую магических существ и мифические миры. – Его глаза искрились, когда он говорил о своих увлечениях, и я понимала, что это что-то близкое и важное для него.

Эти слова пролетели мимо, оставляя за собой желание узнать больше о его творчестве. Я чувствовала, как он открывается мне.

– Можешь показать свои работы? – спросила я, испытывая восторг от этой идеи.

Он задумался на мгновение, затем ответил:

– Как только у меня будет несколько готовых, обещаю показать!

– Договорились! А чего ты хочешь добиться в Академии? – спросила я, добавив в копилку своих вопросов для допроса.

– Хочу знать, как стать лучшим в огненной магии, а там… посмотрим, что жизнь принесёт, – ответил Арчи, почесывая подбородок, и мне казалось, что эти слова полны надежды и решимости.

Разговор продолжался, и я заметила, как с каждым мгновением мой мир вокруг становился ярче и живее. Я забыла о Кристиане, о своих страхах и неуверенности. С Арчибальдом было легко и приятно. Это была моя искренность и его искренность, соединенные в одном мгновении.

– А ты? – вдруг спросил он. – Какой мечты ты следуешь?

Я замерла, не зная, с чего начать. Внутренний голос шептал: «Говори, делись, это важно».

– Я… – начала я, обдумывая каждую букву, – я хочу разобраться в своих силах и, возможно, как-то помочь другим.

– Это прекрасно, – искренне ответил он, и его слова касались самых глубин моих желаний. – Каждый должен использовать свои способности во благо.

Я почувствовала, как между нами возникла некая связь, невидимая, но ощутимая.

– Ты удивительный, Арчи. Надеюсь, у нас получится хорошая дружба, – проговорила я, а он, сверкая своими глазами, тепло улыбнулся в ответ.

Я чувствовала, как радость и энергия переполняют меня, и забывала о времени, глубоко погружаясь в разговор. В то время как волны нашей беседы накрывали нас, я вдруг увидела сквозь легкий туман увлечения, что вокруг все затихло. Настолько, что я даже удивилась.

Вдруг напротив нас появился кто-то, и его фигура неожиданно вырвала нас из нашего сказочного мира. Я подняла глаза и увидела директора – его строгий взгляд метался по аудитории, отражая не только удивление, но и строгость, с которой он всегда подходил к своим обязанностям. Я даже затаила дыхание, вспомнив об интонации, с которой он всегда говорил: «Время учиться – не время играть».

– Я вам не мешаю? – произнёс он, в аудитории наступила тишина, которая сразу же наполнилась напряжением.

Я подскочила на своем месте, сердце забилось быстрее. Как же неудобно! Вопрос его звучал как упрёк, и мне вдруг стало не по себе. Я с недоумением посмотрела на Эдварда, не сразу осознавая, что время пролетело незаметно. В голове всё крутилось – и разговор с Арчи, и образы, которые он описывал, и его непередаваемая доброта, и тот легкий трепет, который появлялся каждый раз, когда он на меня смотрел. В момент, когда он задал вопрос о моей мечте, мне показалось, что мир вокруг улетел прочь, оставив только нас двоих.

Однако возвращение в реальность было достаточно резким. Взгляд Эдварда был полон строгости, а его темные очки чуть прикрывали брови, которые, казалось, вот-вот сойдутся у него на переносице. Я прикусила губу, чувствуя, как страх и смущение охватывают меня. «Неправильно», – подумала я, ловя взгляд Арчи, который, невозмутимый, продолжал смотреть на директора, готовый достойно ответить.

– Н-нет, конечно, – вымолвила я, быстро собирая мысли в кучу. – Мы просто обсуждали огненную магию и … ну, хобби, – закончила я, не почувствовав, что замираю от собственного смущения.

Директор склонил голову, как будто обдумывая мои слова. Его холодный голос вновь прервал молчание:

– В Академии есть строгие правила, касающиеся общения на занятиях.

Я кивнула, чувствуя, как снова краснею. Само собой, я знала о правилах, но в ту секунду думала лишь о том, чтобы не потерять момент с Арчибальдом. Директор, тем не менее, оказался не таким уж суровым.

– Ну и как же вы собираетесь уважать учебный процесс, если погружаетесь в свои личные разговоры? – произнёс он с нотками строгости, но я заметила, что в его голосе всё же таится доля шутки.

Арчи, не растерявшись, улыбнулся и обратился к Эдварду:

– Мы просто делимся мечтами о магии. Я вот мечтаю стать мастером огненной магии, а она…

Я встала и перебила его:

– Я… Я просто поддержала разговор.

Директор прищурил глаза, как будто пытался разобраться в нашей искренности. Моя неловкость достигла критической точки, я была готова провалиться сквозь пол, лишь бы исчезнуть из этой ситуации. Но вдруг, в тот самый момент, мой взгляд упал на Кристиана, сидящего неподалеку от нас. Его золотистые глаза сверлили меня своим ревнивым взглядом, полным непонимания и, возможно, злобы. Мне стало не по себе.

Я хмыкнула и, стараясь не обращать внимания на его молчаливую катастрофу чувств, повернулась к директору. Затем, как будто в последнем порыве стремления к нормальности, я села на своё место и попыталась сосредоточиться на уроке.

– Хм, это уже лучше. Разговоры о магии могут быть полезными, но не забывайте – дисциплина и сосредоточенность важнее всего, – серьезным голосом сказал директор. – Вы же не хотите выглядеть так, словно не умеете контролировать свои эмоции, когда начнёте применять магию.

Я кивнула, понимая, что он прав.

– Обещаю, что мы будем сосредоточены, – произнесла я, глядя на своих одноклассников.

Мой голос немного дрожал, но я старалась изо всех сил выглядеть уверенно. В ответ на мое высказывание послышались шёпоты и тихие смешки. Я покраснела. Директор, высокий и внушительный, кивнул мне с уважением, но его строгий взгляд делал свое дело – я наконец успокоилась.

– Очень хорошо, – продолжил он, подходя ближе к классу. – Мы все здесь учимся. Станьте лучшими версиями себя, но не забывайте, что магия – это не только сила, это также ответственность.

Этот момент застыл в воздухе, когда он вернулся к своему месту за кафедрой. Я знала, что сейчас он начнет читать лекцию о различных зельях, но моя голова была полна мыслей не о красных и зеленых жидкостях, которые я не могла различить в своих записях, а об Арчи, сидящим рядом со мной.

– Теперь давайте обсудим зелье укрепления духа, – произнес он, и я почувствовала, как сейчас он вызовет меня к доске.

Он всегда выбирал меня. Я знала, что не могу уклоняться от этой задачи. Если бы только этот урок завершился раньше…

– Клэр, выходите к доске, – произнес директор, и мое сердце выпрыгнуло из груди.

Я с трудом поднялась, ноги словно не слушались меня, будто я тащила за собой тяжёлый груз. Я направилась к доске, слыша шёпоты одноклассников в спину:

– Сейчас будет весело…

Как только я достигла доски, блестящие маркеры, касаясь поверхности, излучали призыв. Я взяла один из них, даже не зная, каким именно цветом буду писать, поскольку все внимание сосредоточилось на мне. Эдвард, который всегда любил поддразнивать, тут же спросил:

– Расскажите нам о составе зелья.

Словно в замедленной съемке, я чувствовала, как все взгляды одноклассников впиваются в меня. Волнение накатывало, как высокий прилив, оставляя в душе лишь страх и смятение. Я вздохнула, стараясь сосредоточиться на задачах, которые ставил передо мной директор. Но словно в этот самый момент все вокруг стало непреодолимо трудным – каждый шум, каждая мелочь, казалось, звучали с гулом в моей голове.

Кристиан. Его золотистые глаза, сверкающие ненавистью и завистью, будто не позволяли мне вырваться из этой ловушки. Я попыталась сосредоточиться на зелье, а не на его взгляде, который пронзал меня, как будто он искал ответ на вопрос, который никто не рисковал произнести вслух.

Я сделала глубокий вдох, собирая мысли в кучу. Это должно быть легко… но как только я начала:

– Эммм, это зелье улучшает… улучшают…

Мои мысли смешивались в кашу, а губы не могли произнести ничего разумного. Я прерывисто дышала, чувствуя, как нарастающее напряжение от взгляда директора пробивает мой мозг. Со стороны это выглядело так, словно я лишилась возможности говорить.

Образ Кристиана пульсировал в моем разуме, мешая сосредоточиться. Я смотрела на директора, но его выражение лица не предвещало ничего хорошего. Он, казалось, был поглощен моими попытками, почти с интересом наблюдая за моим поражением.

– Это зелье улучшает… дух… – наконец выдохнула я, ощущая, как слова вырываются из уст.

В тот момент, когда я произнесла завершение фразы, раздались сравнительно тихие смешки, которые, подобно театральному занавесу, отгораживали меня от надежды на понимание. Я покраснела и почувствовала, как в ушах зазвенело.

Мне казалось, что время остановилось, и я обреченно наблюдала за тем, как мои одноклассники делали попытки скрыть свои улыбки. Я чувствовала себя уязвимой, как хрупкая бабочка, попавшая в паутину. Но вот, как живая нить, крошащийся поток слов, который исходил от директора, окончательно выдернул меня из этого состояния.

Слово директора, как живая нить, крошащийся поток, окончательно выдернуло меня из этого состояния:

– Хорошо, Клэр. Мы в курсе, что это зелье укрепления духа, нам было бы интересно услышать его состав.

Его голос стал чуть мягче, но строгий взгляд оставался. Каждое его слово заставляло меня кориться, словно я была на допросе. Боже, какая я идиотка. Я не могла позволить себе провалиться, особенно не перед Кристианом. Его ненависть, та, что я видела в его глазах, словно пыталась выжить из меня все остальное. Если бы только он не сидел там, это было бы гораздо легче.

– Продолжайте, – сказал он, и его уверенность, казалось, немного поддерживала меня.

– Оно состоит из… корня женьшеня, немного… эээ… мяты… и, возможно, чего-то еще? – мой голос дрожал, но я старалась воспроизвести все, что запомнила, вспомнить уроки с профессором.

В аудитории стояла гробовая тишина, на секунду я посмотрела в глаза одноклассников. Некоторые кивали, а некоторые просто улыбались, но их ожидания, как облако, зависали над мной. Что именно они хотели от меня?

– Хорошо, но что вы можете сказать о мере? – снова спросил директор. Я почувствовала, как пот стал медленно скатываться по лбу, словно температура в комнате взлетела до предела.

– Я… я не уверена на все сто… но, может быть, одна капля мяты на литр воды… – смущённо произнесла я, пытаясь вспомнить, что именно мы проходили на прошлом уроке.

– Правильно, но одна капля – это для усиления аромата, а сам процесс требует большей подготовки, – продолжал он, пыхтя рядом со мной, словно знал, что я на грани.

Теперь я поняла, что это серьезно. Все наши эксперименты, смешивание ингредиентов – сейчас я должна была это сделать. Боже, помоги. Я шагнула к столу, на котором стояли необходимые составляющие. В моем сердце колотилось так, будто я готовилась к соревнованию.

Я начала варить зелье. Процесс казался мне увлекательным, но и опасным. Я с трепетом добавила корень женьшеня, затем нежно положила листья мяты, погружаясь в этапы приготовления. Но в спешке не заметила, как слишком сильно наклонилась и в итоге переусердствовала с одним из ингредиентов – каплей настойки валерианы.

Она вылилась в кастрюлю, и моментально зелье начало бурлить, выпуская яркие пары. Внутри меня раздался внутренний крик. Что я наделала? Я быстро схватила лопатку, пытаясь вмешаться, но зелье уже ожило, расплылось по краям кастрюли, будто желало вырваться наружу. Страшно и весело одновременно. В тот момент я почувствовала, как лица всех удивленно уставились на меня, а Кристиан даже наклонился чуть вперед.

– Внимание! Смотрите, смотрите! – шептали одноклассники, когда начало происходить что-то неладное.

Я, испугавшись не на шутку, в спешке добавила еще немного воды, не осознавая, что это была моя роковая ошибка. Из кастрюли повалил зеленовато-желтый дым, который обвил класс, как зловещий туман. А затем – бабах! Она взорвалась, расплескав зелье прямо на меня.

Смех раздался в классе. Я стояла с зелеными пятнами на одежде и в шоке, не веря своим глазам. Чувствовала, как все меня заставляют краснеть, а один из одноклассников вскрикнул:

– Эй, Клэр, ты получила новую рекламу на своей форме!

Я посмотрела на свои руки, теперь вымазанные в каком-то странном зелье, и заметила спокойный взгляд директора, который лишь качал головой с улыбкой. Я не знала, смеяться или плакать. Все вокруг буквально катались по полу от смеха, а я только и могла, что попытаться высвободиться из неловкой ситуации.

– Клэр, может, нам стоит сварить зелье, которое не взрывается? – пробормотал Эдвард, в то время как смех не унимался.

Слезы потекли по моим щекам, и, не желая больше позориться и секунды, я выбежала из аудитории, и не могла понять, почему это так больно. Зеленые пятна на моей одежде казались мне символом провала – своего рода печатью позора. За спиной раздавался смех, который только усиливал мою неловкость, и я, все еще в шоке, стремительно направилась к туалету, решая, как же мне избавиться от этого кошмара.

– Клэр, постой! – вдруг крикнула мне Бэт. Я почувствовала, как она пытается догнать меня по коридору, но я ускорила шаг. Не хотела, чтобы она видела, как я плачу.

– Отстань, Бэт, – пробормотала я сквозь слезы, беспокойно оглядываясь. Ненавидела эту уязвимость.

– Ты же знаешь, что они просто шутят! – заявила Бэт, обгоняя меня и встала на пути. Её выражение было полным заботы и уверенности. – Я бы на твоём месте не переживала так. Это смешно!

– Смешно? – повторила я, бросив взгляд на свои руки, которые все ещё пахли каким-то химическим зельем. – Я выгляжу как клоун!

Бэт вздохнула и обняла меня. Я вначале отстранилась, чувствуя, что моя красная от стресса кожа не должна тереться о её спокойную, недеформированную идею о дружбе. Но потом поняла, что она действительно могла помочь.

– А давай сходим переоденемся и прогуляемся по городу? – предложила она, пытаясь отвлечь меня от плохих мыслей. – Ты можешь рассказать мне, что на самом деле думаешь.

Я не хотела оставаться наедине с этим горьким чувством. Класс, в котором мы сидели, был полон смеха и дружелюбных лиц, но для меня он превратился в мир, полный презрения.

– Зачем мне это? Они все будут смеяться! – сказала я, уже слабо пытаясь удержать слёзы, которые готовы были вырваться.

– Пусть смеются, – уверенно ответила она. – Главное – ты! Это был всего лишь один урок. Ничто не может испортить твою жизнь, если ты сама этого не позволишь.

Размышляя о её словах, я поняла, что, возможно, она права. Но чувство стыда все еще сидело глубоко внутри. Я подошла к зеркалу в коридоре и осмотрела своё отражение. Зелёные пятна на одежде, легкое замешательство и заплаканные глаза отражали меня как никогда хуже.

– Я просто боюсь, что они запомнят это, – произнесла я, вглядываясь в своё жалкое отражение.