Во власти огненного наследства. Часть 1

– Ты ведь не за этим сюда пришел, царь, не так ли? Хотя, ладно, отчасти и за этим тоже, поэтому я скажу тебе, что… да, он жив, но только, сказать тебе, где он, я увы, не смогу. Во всяком случае, не сейчас. Так что, извиняй, Ятон. Но, чтобы однажды вы все-таки встретились, хотя я и не скажу, когда именно, важно, чтобы сейчас ты довершил начатое, то есть, то, зачем ты приехал. И чем более решительным будешь ты, тем быстрее это произойдет. Так что, решай, царь. Пока ты не сделаешь того, для чего ты здесь, ничего не поменяется. Твой сын так и останется там, где он есть под покровительством так ненавистных тебе похитителей, оставаясь в неведении, как в отношении себя, так и тебя, своего настоящего родителя. Поэтому, чтобы принести ему свободу, тебе просто необходимо низвести на этих людей заслуженное наказание. И никто этого не сможет сделать кроме тебя. Или, как я уже сказала, по крайней мере ты должен предоставить мне свободу действовать, чтобы я смогла сделать это сама. Ну, же! Что ты медлишь?

Тяжело вздохнув, Ятон опустил голову и какое-то время пребывал в раздумье. Потом он снова поднял тяжелые, как будто обремененные тяжким грузом глаза на Сакхун, и твердо произнес:

– Ладно. Пусть будет так. Пусть похитителей моего сына Азария, кто бы они ни были, постигнет справедливое возмездие за причиненное мне и моему дому зло. Пусть они будут наказаны за убийство моей супруги Камиллы и всех невинных людей, которых они убили той ночью. Я желаю этого, и я позволяю тебе, Сакхун, навести на них это проклятие. Такова моя воля. Я сказал.

С этими словами он решительно поднялся и дал знак Астэр, что они уходят.

Повернувшись к двери, он оглянулся на ворожею. Она сидела неподвижно с закрытыми глазами и с блаженной улыбкой на лице.

– Что-нибудь еще? – спросил он ее.

Не меняя позы и не открывая глаз, Сакхун ответила.

– Нет, царь. Этого вполне достаточно. Оставь плату в сенях, и вы можете идти.

Царь отправился к дверям, но перед самым выходом в последний раз оглянулся и… о ужас! на мгновение он снова увидел… или ему это только показалось… что на полу с закрытыми глазами сидит страшная горбатая морщинистая старушенция в серых лохмотьях.

***

Несмотря на свои габариты, Бегемот был достаточно маневренным судном и входил в островную гавань без каких-либо проблем. Пока кормчий и смотровой вели корабль по нужному курсу, чтобы не задеть подводные рифы, Серт спешно упаковывал свои вещи.

– Ты куда-то торопишься? – зевая спросил его Атэс, будучи его соседом по каюте.

– Да, тороплюсь, – раздраженно ответил Серт. За последние двое суток это было, пожалуй, первое, что они сказали друг другу.

Атэс какое-то время равнодушно наблюдал за суетливыми действиями друга, а затем заставил себя подняться с постели, и тоже занялся сбором своих вещей. Взяв в руки свой новый кинжал, он на какое-то время замер, с любовью разглядывая его красивое лезвии и безупречно сделанную рукоятку.

– Пялишься на него, как на женщину, – со злостью сказал Серт и рефлекторно потер место на горле, где все еще оставался небольшой шрам от острейшего лезвия.

Атэс лишь чуть ухмыльнулся в ответ и, не говоря ни слова, вложил кинжал в ножны, в то время, как друг, схватив две свои большие тяжелые сумы, вышел из каюты.

Как только Бегемот причалил, Серт один из первых оказался на берегу.

– Куда это он так торопится? – спросил один из пиратов, глядя, как он, смешно увязая в прибрежном песке, старается поскорее добраться до твердого грунта.

– Мало ли? Может он по нужде хочет, – пошутил другой, и все засмеялись.

Придя домой, Серт бросил в сенях две свои сумки и тут же развернулся, чтобы уйти. На вопрос престарелой матери, куда он собрался, он бросил на ходу, что скоро вернется, и вышел за дверь. Стараясь идти окольными путями, там, где его встретит как можно меньше островитян, он дошел до большого и крепкого дома Бывалого, находящегося, как ему сказали, почти на окраине старой части пиратского поселения.

Перед тем, как войти, Серт остановился, тяжело вздохнул и, постучавшись, открыл дверь.

Видимо, его никто не услышал, поскольку, пройдя сени, он вошел в просторную столовую и увидел старика Бывалого, сидящего на полу возле низкого столика и посмеивающегося над чем-то.

Подойдя ближе, молодой человек увидел, над чем смеется старый пират. Перед ним находилась большая длинная коробка, а в ней наперегонки, преодолевая разные выложенные там препятствия, бегали большие черные тараканы, что, видимо, очень забавляло старика Бывалого.

– Ну-ну! И куда это ты полез? Самый умный что ли? Ну, а ты что задумал? Давай обратно! – ласковым тоном комментировал пират тараканьи бега, корректируя действия насекомых длинным ровным прутом.

Серт встал перед Бывалым так, чтобы тот его увидел, и снова поздоровался.

Старик чуть вздрогнул от неожиданности, увидев непрошенного гостя, а затем, накрыв коробку ровной доской, так, чтобы тараканы не убежали, кивнул в ответ на приветствие и спросил:

– С чем пожаловал, сынок? Что-то случилось?

– Разговор есть, Бывалый. Уделишь мне время?

– Ты, чьих будешь-то? А то я вас молодых уже не всех знаю.

Серт представился, назвав своего отца, и старик, удовлетворенно кивнув, жестом показал ему, чтобы тот присел напротив.

– Ну, и что у тебя ко мне за разговор? – спросил он с насмешливым выражением лица. – Что-то серьезное, али как?

– Для кого как? Для меня вопрос может обернуться, наверное, даже смертью, поэтому у меня просьба никому о нашем разговоре не говорить? – ответил Серт многозначительно склонив голову.

– Даже так!? Хм… ладно, заметано, если только это между нами, – ответил Бывалый. – Давай, начинай.

Серт перевел дух и задумался. Оказалось, это не так просто, взять и начать задавать столь интересующие его вопросы.

– Да, не бойся, раз уж пришел, – подбодрил его Бывалый. – Начинай уж с чего-нибудь, а дальше пойдет как пойдет.

Пожав плечами, Серт вздохнул и, как будто решившись на прыжок с высоты, проговорил:

– Мой друг Атэс, сын капитана Кратиса, взял с меня слово, что я никому и ничего не расскажу, пригрозив меня убить, если я его ослушаюсь. Поэтому я просто спрошу то, что меня очень волнует. – Он снова прокашлялся, тяжело вздохнул, потер шею и продолжил: – Почти двадцать лет назад ты был в рейсе с капитаном Кратисом. В этом рейсе произошло что-то, от чего все погибли, и в живых остался только ты и малец Атэс… ну, или Азар, как его тогда звали. Мне бы хотелось знать не из рассказов, а от тебя, как от очевидца, что же там все-таки произошло?

Как только Бывалый услышал имя Кратиса и Атэса, улыбка моментально сошла с его лица, и он стал смотреть на Серта внимательным испытывающим взглядом, ловя каждое его слово. Дождавшись конца вопроса, он прищурился и спросил:

– Что же такое могло произойти между двумя друзьями, что тебя вдруг заинтересовала такая давняя и забытая история?

Глава 9

Подбегая к пруду, Дарий увидел своего управляющего, Эмиля, который молча стоял около водной глади и смотрел куда-то прямо перед собой. Офицер замедлил ход и, подходя к другу, сказал:

– Я изучал западное побережье и, кажется, обнаружил там парочку подозрительных мест. Ты оторвал меня от самого любимого дела. Клянусь своей карьерой, Эмиль, если твое «важное» донесение мне не понравится, я лишу тебя недельного жалования.

Обернувшись к своему другу-господину, Эмиль задумчиво проговорил так, будто он вообще не услышал слов Дария.

– Сегодня на базаре в Акбарии я встретил молодого человека с таким же родимым пятном, какое было у младенца Азария.

Остолбенев от услышанного, Дарий какое-то время стоял с открытым ртом. Затем он многозначительно кашлянул и спросил:

– Ты уверен?

Утвердительно кивнув, Эмиль прищурился, и глядя вдаль, ответил, как бы заглядывая в свое прошлое:

– В том, что пятно у него на руке точно такое же, да. Во всяком случае, оно очень-очень похоже. Мне ведь тогда, как ты помнишь, было уже одиннадцать лет. Когда твоя матушка подвела нас к младенцу Азарию, мы оба стояли и смотрели, как завороженные на это пятно у него на руке. Я это помню так ясно, будто это было вчера.

Помолчав еще какое-то время, осмысливая услышанное, Дарий как будто вдруг проснулся и засыпал Эмиля вопросами:

– И… что тебе удалось разузнать? Ты познакомился с этим парнем? Кто он такой? Сколько ему лет? Откуда родом? Где он сейчас живет? Чем занимается? И вообще, может ли он на самом деле быть Азарием? А ты ему говорил про все это?

Почему-то тяжело вздохнув, Эмиль ответил:

– Да, я постарался найти ответы на все эти вопросы. Я пригласил этих молодых людей в таверну, и за обедом стал расспрашивать их обо всем.

– Их? Почему их? Их, что, несколько?

– Да, их было двое, но пятно только у одного. Мне удалось с ними познакомиться, пока мы обедали. И да, есть кое-какие совпадения.

– Какие? Какие именно совпадения? – нетерпеливо спросил Дарий.

– Ну, например, у парня такой же возраст. И, да, пожалуй, у него есть и внешнее сходство с царем. К сожалению, я не запомнил, как следует твоей покойной тети, царицы Камиллы, чтобы сравнить его с ней на тот случай, если он пошел в мать. Что касается места жительства, то они назвали себя Критянами, и на этом, наверное, все.

– А… э-э, чем они промышляют? Что делают? – продолжал расспрашивать офицер.

– Вроде как, гончарное дело. Но мне это показалось странным. Парень выторговал себе великолепнейший кинжал у Касима. По тому, как он выбирал и держал в руках это оружие, было видно, что он в этом явно очень хорошо разбирается. В общем, как-то не похож он на горшечника.

– А кто такой Касим? – спросил Дарий, чуть нахмурив брови.

– Касим, это продавец оружейной лавки, которого я знаю лично.

– А, понятно. А откуда они, удалось узнать? Как его зовут?

– Я же говорю, сказали, что с Крита. Хотя по одежде я бы сказал, что они больше похожи на Сидонян. Его зовут Атэс. Его друга – Серт. Мне лично их имена ни о чем не говорят.

Какое-то время офицер молча размышлял над услышанным, а затем предложил:

– Может быть, есть смысл обо всем рассказать царю?

Пожав плечами, Эмиль с сомнением покачал головой.

– Тебе интересно мое мнение? – спросил он.

– Да, конечно. Ты же знаешь, что я всегда прислушиваюсь к тебе.

– Я бы не стал так спешить. Царь, хотя и не стар, но уже далеко не так силен, как раньше. Если окажется, что это просто совпадение, а мы его прежде времени обнадежим, не разобьет ли это его сердце?

– Да, ты прав, – кивнул в ответ Дарий. – Хм… что ж. Какие у тебя есть мысли по этому поводу? Что предлагает сделать твоя светлая голова?

– Использовать твои связи. Послать гонцов на Крит. Пусть разведают, есть ли там такой Атэс и его друг Серт? И чем они на самом деле занимаются, и все такое?

Офицер снова кивнул в ответ:

– Хм, на самом деле… думаю, что ты снова прав, и именно так и надо поступить. Сначала нужно все тщательно разузнать. Точно! – он похлопал верного слугу и своего лучшего друга по плечу и энергично потер ладони одну о другую. – Ладно! Будем действовать. Разузнаем все, как следует, а потом уже можно будет и к царю.

***

Хотя у Сакхун было достаточно места для размещения всех людей Ятона, он ни в какую не захотел оставаться у нее, и потребовал, чтобы они отправились в путь немедленно, несмотря на то, что Астэр уговаривала его переночевать здесь. Он сослался на то, что ворожея, с одной стороны, не предложила им ночлега, а с другой сама велела им уезжать. На самом деле, ему просто не хотелось оставаться в этом месте ни минуты. До ближайшего постоялого двора Ятон и те, кто был с ним добрались уже ближе к полуночи. Изрядно усталые, они спешились и разместились в гостинице. Несмотря на поздний час, хозяин предложил им ужин, который был только что приготовлен, как будто специально к их приезду. На вопрос, как такое могло произойти, он с улыбкой ответил Ятону:

– Когда вы были сегодня у меня днем, господин, я почему-то подумал, что вы обязательно поздно вечером вернетесь.

Оказалось, что хозяин постоялого двора приготовил для них не только ужин, но и комнаты по числу людей, каждому в соответствии с его статусом; простые для охраны, более богатые для двух офицеров, и хорошую и просторную спальню для царя и царицы, хотя он и не знал, кто они такие.

Наблюдая, как жена готовится ко сну, Ятон прокручивал в своей памяти события сегодняшнего дня; как они подъехали к дому Сакхун, как Астэр отдала приказ его воинам, как она вошла в дверь, как она встретила ворожею, и как та чуть заметно кивнула ей, одобряя ее выбор… в отношение него! В этот момент подозрительная мысль вдруг пронзила его сознание, поскольку ему стало очевидно, что его молодая супруга неоднократна бывала у Сакхун и обращалась к ней с различными просьбами.

«А что, если она и меня приворожила?» – подумал он, и от этого предположения его бросило в холодный пот. Астэр в этот момент стояла к нему спиной, надевая ночную рубашку. Зная, как проницательна его жена, он тут же поднялся и вышел из комнаты.

– Ты куда, дорогой? – спросила она его в след, не успев обернуться.

– Я по нужде, – ответил он заранее заготовленной фразой как можно более непринужденным тоном, и поспешно вышел во двор.

Приятная прохлада обняла его своей тишиной, лишь изредка прерываемой криками ночных птиц. Вдохнув полной грудью, Ятон поднял глаза к небу полному красивейших звездных россыпей и постарался успокоиться.

«Но ведь, если это правда, и она меня приворожила, то моя любовь к ней ненастоящая? – размышлял он. – Какой бы она ни была красивой, я не хочу любить ненастоящей любовью».

Ему стало ужасно противно на душе от одной только мысли, что все их отношения могли быть результатом колдовства Сакхун, и он решил срочно выяснить, так это или нет, и решительно направился в комнату офицеров.

***

Велея смотрела на атамана и ехидно улыбалась. Вид у Кратиса на самом деле оставлял желать лучшего. Он выглядел усталым, потрепанным и не выспавшимся.

– Давненько ты у меня не был! – сказал она.

Смерив гадалку угрюмым взглядом, атаман язвительно огрызнулся:

– А тебе, что, радостно, что у меня все плохо?

Велея неприятно рассмеялась в ответ, но тут же взяла себя в руки и более сдержанно ответила:

– Ты ведь никогда не слушался меня, Кратис. Поэтому и результат налицо. А насчет, радостно ли мне, скажу однозначное «нет». Ведь не секрет, что от того, как идут дела у вас, зависит и мое благосостояние. Но ты, к сожалению, не часто обращаешься ко мне за советом, а когда обращаешься, предпочитаешь все равно поступать по-своему. Поэтому у тебя и все плохо. Я, однако же, не бедствую. На острове достаточно людей, которые более уважительно относятся к моему ремеслу, но… видимо, тебе не до этого.

Кратиса очень раздражал тон Велеи и, хотя он не мог не признать, что она была права, выслушивать все это ему не хотелось, и он достаточно грубо прервал ее:

– Хватит уже, а! Ты, видимо, забыла, что ты здесь по моей милости?

– Да, ладно! Неужели! А то, что я здесь появилась раньше тебя, это как, не считается? – высокомерно парировала ворожея. – И поверь, Кратис, хотя ты и атаман, но даже если ты запретишь островитянам обращаться ко мне, послушается тебя лишь небольшая часть. Так что, это ты, видимо, забыл, что все твои неудачи из-за того, что как раз-таки ты меня и не слушаешься?

– Ну, ты, это, не сильно задирай нос-то! А то это уже слишком! – более примирительным тоном заговорил атаман. – Давай уже к делу?

– А что к делу-то, капитан? На тебе порча, и порча серьезная. Заказал ее человек, о котором я тебя предупреждала. Но ты меня слушать не захотел. А теперь он имеет это законное право, так как у тебя его сын, и он потребовал возмездия. Мало того, что он сам человек огромной власти, так он еще себе в союзники позвал серьезного помощника, и я, как бы ты меня не просил, атаман, против нее не пойду, потому что мы учились вместе у одного учителя.

На последней фразе Велея снизила тон и произнесла ее с огромным уважением, как бы высказывая мысли вслух. Затем она высоко и гордо подняла голову и уверенно сказала:

– Так что теперь, увы, расхлебывай сам ту кашу, которую заварил. Я с этим связываться не хочу.

– Подожди-подожди, – выставив руки перед собой, удивился атаман. – Что-то я не припоминаю, чтобы ты меня об этом предупреждала.

– Я говорила тебе, не брать с собой в эту поездку Армиль? Я говорила, что, если ты ослушаешься, будут серьезные последствия? Я говорила, что смерть заберет чистую душу? Все, что я предсказала, сбылось! А ты?! Ты как поступил, а?! Что же ты теперь забеспокоился? Раньше думать надо было!

– Но, постой! Разве это не ты увидела, что Армиль будет кормить младенца грудью? Я и подумал, что ты ошибаешься, и что это будет мой сын. А теперь оказывается, что я еще и виноват! – не унимался Кратис.

– Ты не послушался меня в самом главном. Ты предпочел больше слушаться свою жену, которая меня ненавидит. Ты не можешь получить благо от того, против кого ты говоришь.

– Но… эй! Не так жестко, Велея! Я же против тебя не говорю? Армиль говорит, да, но я-то здесь причем?

– Притом, что ты ей это позволяешь. И что самое унизительное для меня, предпочитаешь быть с ней заодно. Хотя, то, что я тебе говорила, я говорила, желая тебе блага. А теперь, что?! Что я могу поделать? Сделанного не вернешь. Ты похитил у него сына, и он мстит. И он прав, а ты, увы, нет. Поэтому у тебя и неудачи. И я думаю, что это только начало.

– И что, уже больше ничего нельзя сделать? Что ты не можешь с меня снять эту порчу? Ты ведь… ты ведь все можешь! – У атамана в голосе появились доселе незнакомые умоляющие нотки.

– О-о, как ты заговорил! А минуту назад готов был меня проклясть, и говорил, что мне не место на острове.

– Я такого не говорил! – горячо воскликнул Кратис.

– Ну, да, признаю. Именно так не говорил, но смысл был похожий, – ответила гадалка с сожалением.

Какое-то время атаман молчал, размышляя. Потом он почесал затылок, и уже совсем другим тоном попросил:

– Ну, Велея, ну, сними с меня эту гадость… эту… порчу. Я не хочу, чтобы меня во всем сопровождало проклятие этого… э-э, ну, в общем… царя. Ну, пожалуйста!

Ворожея какое-то время молчала, отвернувшись в сторону, а затем, не поворачивая головы, тихо, но решительно проговорила:

– Я смогу снять с тебя это проклятие, но только с тебя одного, и стоить это тебе будет в десять раз дороже, чем обычно. Если не хочешь платить, можешь заплатить всего вдвое обычного, но тогда тебе придется самому бросить Армиль и… ее приемного сына, и притом немедленно, Кратис, потому что времени на раздумье у тебя уже нет. А чтобы снять это еще и с нее, ей нужно прийти ко мне самой, и немедленно. И за нее я возьму еще больше. Но только, она ко мне ни за что не придет, так что, попомни мои слова, недолго ей осталось, и ее уже не спасти. Отделишься от нее, и проклятие падет окончательно лишь на ее голову. Не отделишься, разделишь вместе с ней ее участь. Тебе решать, атаман.

Капитан Анаконда схватился за голову.

– В десять раз больше? Я с трудом насобирал, чтобы тебе заплатить за этот раз! Еще вдвое, куда ни шло, но в десять раз! Велея, ты не зажралась ли?!

– Но-но! Полегче, атаман! – повысила голос ворожея. – Я никому не позволю мне грубить!

Но Кратис как будто не услышал ее, и его понесло.

– Ты и так самый богатый человек на Логове Дракона! У тебя итак все есть! Зачем тебе еще? У тебя нет ни детей, ни внуков! Скоро в гробу окажешься, а тебе даже передавать все это некому! А ты просишь в десять раз больше! Да и за что? За то, чтобы помочь своему атаману! Ты в своем уме, ведьма? Хочешь со мной поссориться? Хочешь проверить мою власть? Я тебе это устрою! Наговорила тут невесть чего, и думаешь меня всем этим напугать? Да мне плевать на все эти твои предсказания! Жили нормально без тебя до этого, и дальше проживем! Либо ты снимаешь с меня это проклятие, либо я завтра же выдворю тебя с острова и…

– Ах, так! – гневно воскликнула Велея, и ее глаза сверкнули. Он осекся на полуслове, встретив ее жесткий и смелый взгляд. На него как будто вдруг дохнуло из этих глаз что-то неподдающееся объяснению, но ужасное и зловещее, над чем у него Кратиса не было власти. Капитан Анаконда понял, что наговорил лишнего, но было уже поздно. Велея отвернулась к окну и тихо сказала:

– Ты можешь делать, все что хочешь… если сможешь.

– Что? Что… ты сказала?

Ворожея продолжала молча стоять, глядя в окно и не отвечая ни слова.

Ему стало реально не по себе.

– Велея, ну, ты… что? Ты это прекрати! Я это так… не со зла. Ты… не принимай близко к сердцу…

Это было как об стенку горох. Гадалка никак не реагировала, продолжая смотреть вдаль. Какое-то время атаман еще пытался ей что-то сказать и хоть как-то привлечь ее внимание, но все было напрасно, его дальнейшие попытки ни к чему не привели.

Поняв, что сделанного уже не исправить, он немного потоптался у входной двери, а потом вздохнул и печально побрел прочь. В конце концов, он тоже был горд, и не мог позволить себе унижаться перед женщиной.

Придя домой, он не смог скрыть своего состояния от проницательного взгляда жены, и конечно ему пришлось ей все рассказать.

Внимательно выслушав мужа, Армиль на этот раз не стала его бранить, что он без ее согласия отправился к гадалке, а вместо этого подошла к нему близко-близко, обняла его нежными и теплыми руками, прижала его голову к своей груди, и ласково проговорила:

– Эта старая карга тебя напугала, а ты и повелся? Эх, Кратис-Кратис! Я же не зря говорила тебе, не ходить к ней. Лично я не верю ни одному ее слову, и нисколечко не боюсь.

– Но, как? Все, что она предсказала в отношении нас с тобой и Азара сбылось? – засомневался Кратис.

– Ну, и что? Совпадения ведь случаются. И да, может быть какие-то вещи она интуитивно и чувствует, но она использует это, чтобы запугивать простачков. И они начинают боятся ее слов, потому с ними такое и происходит. Я слышала, в одной древней и мудрой книге написано: чего ты боишься, то тебя и постигает. Мы постоянно по жизни это видим. Успех улыбается смелым. Ну, случилось пару разу неудача, и что? О, конечно! Этой старой ведьме только это и надо! Она готова использовать любую ситуацию для своей выгоды. По сути, она просто наживается на людском страхе. Странно, что ты, такой сильный и умный мужчина иногда тоже бываешь таким наивным и идешь на поводу ее обмана. Не нужно ничего бояться. Вот увидишь, следующий наш рейс обязательно будет успешен, и мы не только отдадим все долги, но еще и разбогатеем.

Она говорила ласково и с любовью, гладя его по голове, как ребенка. От ее слов ему стало хорошо и спокойно, и все его страхи вскоре развеялись. Кратис с облегчением вздохнул, с благодарностью потерся ухом о ее грудь и сказал:

– Как хорошо, что у меня есть ты. Я так тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, милый, – страстно и томно ответила она, и порывисто привлекла его к себе, даря ему страстный и многообещающий поцелуй.

***

К вечеру стало прохладно, поэтому Бывалый развел огонь в камине, отчего в комнате стало сразу уютно и хорошо. Речь старого пирата звучала, как журчание ручейка. Слушать его было интересно. Оказалось, что он знает множество историй, произошедших на острове и в море, о которых Серт ничего не слышал.

– В тот день было как-то очень тихо. Ни малейшего ветерка, – продолжал старик свой рассказ. – Нам даже пришлось идти на веслах, чтобы выйти из гавани. Я помню, что еще подумал: «Эх, не нравится мне что-то эта погода!» Знаешь, было внутри какое-то нехорошее предчувствие. Однако вскоре после того как мы вышли в открытое море, поднялся достаточно сильный ветер, как раз такой, как нам был нужен, и мы уверенно пошли на восток. Там мы надеялись встретить какое-нибудь торговое судно. Ближе к вечеру я вышел, чтобы проверить вахтенного, и увидел, что капитан Анаконда стоит на своем излюбленном месте около своей каюты и смотрит на горизонт.

Помню я подошел к нему и спросил: «Как дела, капитан? О чем думаешь?» А он мне: «Даже интересно, какая из женщин все-таки окажется права?»

– Я ему: «Ты это о чем?» А он: «Да, так. Произошел здесь у меня один неприятный разговор». – В общем, он мне рассказал, что он был у Велеи, и серьезно с ней поругался.

– Велея? Та самая старая гадалка, которая все еще жива?

– Да-да! И еще как жива! Ей уже больше ста лет, а она пока все еще здоровехонька, и до сих пор, как тогда, так и сейчас занимается все тем же. И ведь, не зарастает к ней народная тропа. Вот как!

– И что, дальше-то что было? – Серту не терпелось услышать продолжение рассказа.

Бывалый не спеша подкинул пару дров в камин и продолжил:

– Дальше вот что было. Я как узнал, что он поругался с Велеей, говорю ему: «Ты, что, с ума сошел? Нашел с кем ругаться!» А он мне: «Да, уже терять нечего. Если она права, то мы с этого рейса не вернемся, а если это бред, то нас ждет большой успех». Я ему говорю: «Ты спятил! Что-то я не припомню ни одного раза, когда Велея была неправа». А он мне говорит, да еще и с таким сарказмом: «Да, неужели! Такие случаи, наверняка, были. Так что, хватит ей позволять нас запугивать».

– В общем, мы с ним тогда сильно поругались, и он послал меня ко всем чертям. Я думаю, вот тебе и друг, нашелся.

Старик снова подкинул дров в огонь, и продолжил:

– Отошел я, значит, от него в сторонку, и так мне стало тошно на душе, что я взмолился. Знаешь про случай в Афинах?

– Нет! Какой случай!

– Хотя, да… откуда тебе про это знать? Тебя тогда еще не было.

– И что? Что там произошло?

– У них случилась ужасная чума. Люди умирали как мухи. Они стали приносить жертвы всем своим богам, но ничего не помогало. Тогда один мудрец предложил им помолиться Богу, которого они не знают, но Который может помочь. Что он якобы слышал, что есть Бог, Который выше всех, Бог богов, значит. В общем, они так и помолились: «Бог, Которого мы не знаем. Бог всех богов, мы просим Тебя, если Ты есть, помоги нам, избавь нас от этой чумы», – и принесли Ему разные жертвы.

Старик сделал паузу и вздохнул.

– И что? Что произошло, когда они так помолились? – нетерпеливо спросил Серт, которому было так интересно услышать продолжение, что его напрягали все паузы Бывалого.

– Что-что!? На следующий день чума прекратилась. Больше никто не заболел.

– Ух, ты!

– То-то! Они даже жертвенник поставили среди других, который так и называется: «Жертвенник Неведомому Богу».

Бывалый заразительно и радостно засмеялся, и продолжил:

– Вот так и я, когда мне тошно стало, отошел на корму и говорю: «Бог, Которого я не знаю! Неведомый Бог! Если Ты есть! Я не знаю, зачем капитан поссорился с Велеей, но, если она права, и его такая дерзость, это пустая бравада и, если нас действительно ждет что-то нехорошее на пути, спаси меня от морской пучины, сохрани мне жизнь».

– Не успел я так помолиться, слышу, капитан кричит: «Свистать всех наверх!» Все и вышли. Смотрим, а на горизонте корабль большой, торговый. Ну, мы, значит, за ним. Нагнали его очень быстро, и захватили его легко, как никогда. Они нам даже и не сопротивлялись толком. Какие-то все вялые ходили, как будто больные чем-то. Ну, мы их всех и перебили. И даже не стали ничего перегружать на Касатку. С нами тогда было пять человек молодых, которых мы стали брать с собой, ну, чтоб обучать молодежь-то. К тому времени они уже почти все умели, и Кратис их на тот корабль и пересадил, чтобы они его прямо так груженным и погнали сразу на Логово дракона. Ох! Сколько же там было ценного груза! Сколько я помню, ни разу мы еще такого богатства так легко не захватывали. И золото, и серебро, и медь, и брильянты! А сколько поделок разных, и одежды не счесть, и еды столько, что вообще. Так что, радости нашей не было предела. Помню, Кратис еще тогда отплясывал на палубе Бегемота вместе с Армиль и кричал, что она оказалась права.

– Постой-постой. Ты говоришь, Бегемота. Так это тогда вы его захватили?

– Да-да, сынок. Именно тогда.

– И что было дальше?

– Дальше они пошли своим ходом, а мы своим. Решили, что будем держать друг друга в поле зрения, и пойдем вместе на остров. Ну, конечно, не сразу так. Сначала навеселились вдоволь, и каждый себе набрал полные сундуки всего этого добра. Потом мы взяли себе еды из его продуктовых трюмов и стали готовить себе царский ужин. Они на Бегемоте сами по себе, а мы сами по себе. Вот с этого-то все и началось.

Старик замолчал и задумался.

– А что началось-то? Что началось? – Серту явно не терпелось услышать продолжение.

Однако Бывалый, видимо, не спешил продолжать. Он с кряхтеньем встал, расправил спину, и отправился к выходу из дома, чтобы принести оттуда еще дров.

– Ты бы, это… помог мне, что ли? – крикнул он Серту из-за двери, и парень со вздохом поднялся и вышел к нему наружу.