Алхимик

Интерлюдия

Роман Коршунов подошёл к зданию, которое нельзя было назвать презентабельным. Обшарпанное, старой постройки, оно могло в любой момент развалиться. Не стоит судить по внешнему виду, это знает каждый, но конкретно сейчас был именно тот случай. Внешний вид честно отражал внутреннее содержание.

Внутреннее: как с точки зрения ремонта, так и с точки зрения того, какие именно здесь дела проворачивались, и того, кто этим заправлял.

Виктор Павлович Смольный. Вот кто нужен был Роману.

Внутри отсутствовал секретарь. Лишь старая женщина, читающая газету.

– Вы к кому, юноша? – проскрежетала та, поправляя очки и щурясь.

– К вашему главному.

– А-а… ну, это наверх, сынок.

«Никакого уважения. И самоуважения тоже нет».

По одной фамилии Смольного было понятно, что он чуть больше, чем никто. Все роды, которые из себя хоть что-то представляли, то есть имели вереницу предков, укреплявших свой дар, носили звериные фамилии. Слышишь такую и сразу понимаешь, кто перед тобой. Опасный игрок или никто.

Звериная фамилия – это роскошь, которую могли себе позволить только сильные семьи. Если обычный человек назовётся чем-то эдаким, его жизненный путь быстро завершится.

В мире хватало исключений. Были обычные фамилии, за которыми скрывались большие деньги, власть и влияние. Были те, кто обладал настоящей силой, как личной, так и финансовой или политической, предпочитая скрываться в тени. Но Смольные – это не тот случай.

Роман прошёл мимо пожилой женщины и двинулся через коридор, едва сдерживаясь, чтобы не зажать нос.

«Если вонь чувствуется сразу на входе, то что же происходит внутри? Неудивительно, что дела у них идут плохо».

Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, Роман нашёл кабинет главного в этом бардаке. Ни секретаря, никого. Толкнув дверь, юноша ступил внутрь и увидел мужчину. Толстый, с неприлично больших брюхом, он сидел в кресле, курил, ел и говорил по телефону. Увидев юношу, он попрощался и положил трубку.

– Роман Коршунов, полагаю?

«Он не встал, не протянул руку, не поздоровался. Манеры в пределах ожидаемого».

– Да, Виктор Павлович. Пришёл, как и договаривались.

Род и семья – это не просто красивые слова. Это многовековая селекция. Если один человек поднялся в рамках одного поколения – это ничто. Пустой звук по меркам аристократов. Этот человек, если заработал много денег, может нанять армию для охраны, собрать охотничьи группы и отлавливать зверей, чтобы кормить детей и внуков их мясом. Скорее всего, если это будет не одноразовая кормежка, а регулярная, дети станут одаренными. История не знает примеров, чтобы появлялись уникумы в первом поколении. Все сильные одаренные – продукт селекции.

В этом и заключалась особенность подлинных аристократов. Это те семьи, которые охотились на зверей поколениями. Не случайные выскочки, а те, кто обеспечил семью лучшим раз за разом, поколение за поколением.

Смольный был из тех семей, которым в прошлом повезло несколько раз. Этого мало, чтобы получить правильную фамилию и обеспечить себе богатство. Но достаточно, чтобы немного оторваться от статуса посредственности и называться аристократами, уж неизвестно, за какие заслуги. Роман не сильно углублялся в историю этой семьи. Смольный был ему нужен для одного дела, а потом, если повезет, можно будет забыть его, как страшный сон.

– Да-да, конечно, – закивал Виктор, отчего второй подборок заколыхался. – Ну, проходи, садись, раз пришёл. Что расскажешь?

– Ничего не расскажу, но предложу. До меня дошёл слух, что вам нужен перевозчик. – Светский этикет требовал начать с беседы на отвлеченные темы и только минут через пять переходить к делу, но в этой комнате было так накурено, что мысль о необходимости задержаться дольше необходимого вызывала отвращение.

– И?

– По счастливой случайности у меня есть компания перевозчиков. Мы могли бы быть полезны друг другу.

– Вот как, – хмыкнул он, стряхивая пепел.

«Запах табака, чеснока и пота. Мне это будет сниться в кошмарах».

– Раз представитель высокой фамилии снизошёл до меня, то дела у тебя плохи, да, парень? – улыбнулся он, показывая желтые зубы.

«Ты, жирный боров, забыл, чем отличаются высокие фамилии от таких, как у тебя. Будь ситуация другой, я бы размазал тебя и не вспотел».

– Князь закрутил гайки, понимаю-пониманию, – Виктор Павлович не собирался замолкать. – Знаешь, что я тебе скажу? Мы с тобой договоримся! Точно договоримся!

«Смотря на тебя, я уже не уверен, что оно того стоит».

– В трудные времена, когда к власти пришёл очередной тиран, таким, как мы, опальным, нужно держаться вместе. Хочешь выпить?

– Спасибо, но вынужден отказаться.

– Как хочешь, – Виктор достал откуда-то из-под стола бутылку и плеснул себе в кружку. – Тебя сильно князь прижал?

Сказано это было так панибратски, как будто они два революционера, стоящих на баррикадах.

– Я жив. Моя мать и сестра живы. – Роман постарался ответить максимально нейтрально.

– Ну да, тоже верно. Всё лучше, чем гнить в земле. Но я так тебе скажу! Трудные времена настали! Князь точно гайки закрутит! Слышал уже новости? Он назначает своих людей на все важные посты! Отжимает бизнесы! Не даёт честным людям заниматься своим делом!

Роман не питал любви к князю от слова совсем. Но ему хватало ума и таланта отделять личное от профессионального. На уровне личного интереса князь был тем, кто убил отца и других родичей. Тем, кто поставил род Коршуновых на грань вымирания. С профессиональной точки зрения он был всего лишь представителем конкурирующей стороны. Тем, кому повезло в большой игре. Достойным игроком, сильным и набирающим влияние.

Про какую честность говорил Виктор? Уж не себя ли он имел в виду? Роман знал, что бизнес его собеседника переживает не самые лучшие времена. Он держал несколько продуктовых и вещевых магазинов в трёх городах. Но то товар потеряет, то продукты испортятся, то одно, то второе.

Иначе говоря, Виктор Павлович – это дно для такого рода, как Коршуновы. Дно, но других желающих сотрудничать не было. Гордым быть несложно. Гораздо сложнее не быть голодным. Роман скрывал своё отвращение, понимая, что в его случае выбор невелик.

Про то, что князь ставит своих людей на важные посты, Роман не то чтобы слышал… Когда ты изгой, до тебя мало какие слухи доходят, а о многих вещах в газете не прочитаешь. Большинство дел проворачивается вдали от глаз обычных людей. Роман не видел, чему удивляться в действиях князя. Любой адекватный правитель, сев на трон, займется укреплением власти.

Но Виктора Павловича так легко было не заткнуть. Он жаловался и жаловался, возмущался, пересказал все сплетни и только спустя час успокоился, перейдя к делу.

Когда Роман выходил на улицу, он ощущал себя так, словно в дерьме искупался. Но зато у него был договор. Пусть сомнительный, но это лучше, чем ничего.

***

Роман Коршунов дождался, пока поезд остановится, подхватил сумку и отправился на выход. Его ждал чужой город и очередные переговоры.

С момента, когда он вплотную занялся делами рода, много чего успело произойти. Риск полного банкротства медленно отступал. Вслед за Виктором Смольным удалось найти ещё несколько небольших предприятий, согласившихся с ним работать.

Прибыли с этих дел мизер, но хотя бы хватит покрыть основные расходы, а что ещё важнее, дело не простаивало, а работало. Люди вернулись, грузовики тоже, предприятие не спеша превращалось в работающий бизнес. Да, сейчас хватит любого чиха, чтобы всё рухнуло, но что тут поделать. Так-то князю достаточно отдать одно распоряжение, чтобы род Коршуновых закончился. Но пока этого не произошло, надо работать дальше. Изображать наследника, который пашет изо всех сил, чтобы подняться из грязи.

Выйдя с вокзала, Роман поймал такси и отправился на съемную квартиру. Перед следующими переговорами надо привести себя в порядок, да и отдохнуть немного с дороги. Через час юноша вышел из машины в старом дворе. Когда он спустя минуту сориентировался, куда идти, и двинулся к подъезду, дверь открылась, и оттуда вынырнул какой-то парень с дружками.

– Оп-па, кто тут у нас, – обрадовался незнакомец. Выглядел он как типичный гопник, без мозгов, зато с повышенным уровнем агрессии.

Роман нахмурился. Эти типы загородили ему путь. Обойти бы их не получалось при всём желании.

– Смотрите, пацаны, какой щегол. А пальтишко-то ничего. Тоже себе такое хочу.

– Эй, чудик, – толкнул Романа в грудь парень. – Подари моему другану пальто. Или те жалко?

– Свалите, – процедил Роман, с трудом сдерживая ярость.

– Ого, да у нас тут чудила с норовом…

Заводила не успел договорить. Роман отвесил ему оплеуху. Парня снесло, часть зубов вылетела наружу вместе с каплями крови. Оставшиеся парни не догнали, что произошло, и бросились в драку. Роман отправил их на землю двумя ударами. Он собирался переступить их тела и отправиться на съемную квартиру, но его оставили.

– Стоять!

Медленно обернувшись, юноша увидел полицейского, державшего его на мушке. Тот уже передавал в рацию, что задержал преступника и вызывал подкрепление.

Роман скривился. Дело оборачивалось как-то совсем нехорошо. Что здесь делает полицейский? Когда через десяток секунд к нему через арку дома вбежало ещё несколько человек в форме с оружием в руках, до юноши дошло. Это не случайность.

***

Сутки. Столько Роман просидел в изоляторе. Он мог бы разобраться со всеми, кто пришёл его ловить. Мог бы открыть проход и свалить оттуда, но что потом? Ничего. Походу, князь решил закончить его историю.

«Надо было всё же бежать. Как глупо я подставился…»

Сбежать всё ещё было можно. Его бросили в самую обычную камеру, принесли один раз воды и забыли. Возможно, на это и был расчет. Вывести парня из себя, чтобы он психанул и свалил. Тогда всё, его способности будут подтверждены.

На следующий день камеру открыли – и Романа вывели. Накинули мешок на голову и потащили чёрт знает куда. Юноше до одури хотелось вырваться и напасть, но контролировать инстинкты – это первое, чему учат одаренных. Иначе сущность зверя может взять верх.

Дорога закончилась на улице. Роман ощутил холод, а потом его затолкали в машину. Около десяти минут езды, и остановка. Ещё через две минуты юношу выволокли наружу и куда-то повели.

«Что-то это не похоже на обычное задержание».

Когда с Романа стянули мешок, он увидел, что находится в просторной комнате с дорогой мебелью и плотно занавешенными окнами. Полицейский, который снял с него мешок, вышел в одну из дверей, оставив парня одного.

«Если не запутался, это шестой этаж».

Долго ждать не пришлось. Вскоре зашёл мужчина, ещё не старик, но уже и не молодой. Он был одет в обычную кофту… С виду обычную… Дорогие часы, запонки, золотая цепочка на шее… Этот человек не так прост, как могло показаться.

– Роман, Роман, – сказал он, качая головой. – Что же ты так глупо подставился?

– Не подставился бы глупо, подставили бы умно, – пожал юноша плечами. Что не очень удобно в наручниках.

– Дерзкий какой. Тебя мало в камере продержали? – разозлился мужчина.

– С кем говорю?

– Соболев Николай.

«Оу».

По фамилии сразу понятно, что это аристократ. Раз с ним сотрудничают полицейские, значит, он ими и командует.

– Ага, понимаешь, что это значит. Смышленый, – довольно сказал мужчина.

Роман, смотря ему в глаза, прикидывал варианты. Между ними стоял стол. Стеклянный, его можно подкинуть ногой и обрушить на противника. Дальше выпустить когти и разорвать наручники. Что потом – Роман не смог представить. Если здесь есть камеры, то… Да даже без них напасть на аристократа, который занимает явно не последнюю должность в стране… В общем, князь, когда узнает, обязан будет прореагировать и в лучшем случае запрёт Романа где-нибудь. В худшем… В худшем до князя дело не дойдет, и его придушат прямо здесь и сейчас. Соболев не был бы настолько расслаблен, если бы не контролировал ситуацию.

– Но не очень, – продолжил говорить мужчина. – Иначе бы показал испуг, волнение. Ты ведь не так прост, как все думают? Насколько силен? Не расскажешь?

Роман послушно ссутулился и опустил взгляд.

«Поздно. Проклятый гонор».

– Ладно, давай без этих игр, – раздраженно проговорил мужчина, отчего возникло ощущение, что тратить много времени на юношу ему не хотелось. – Я знаю, что твой отец вёл очень интересные разработки. А ещё знаю, что он был достаточно хитер, чтобы спрятать от князя самую интересную информацию. Анастас ведь из тебя выжал все соки? Все да не все, я уверен в этом. Если наш князь захотел поиграть в добряка, то я от таких сентиментальностей избавлен. У тебя три дня, чтобы принести мне все данные.

– Я не понимаю, о чем речь, – поднял голову Роман.

– Не ври, мальчишка. Не у одного тебя есть дар. Для меня все твои реакции как маяк в ночи. Как открытая книга. Три дня. А потом… Ты и сам должен понимать, что церемониться я не буду. Наши города рядом, заехать к тебе не проблема.

– У меня ничего нет. Всё, что было, я отдал князю.

– Ещё одна наглая ложь, – разозлился мужчина сильнее. – За это срок сокращается до двух дней. Иначе… Ты ведь не один живешь? Вот и думай, что тебе дороже. Дам подсказку – мертвым ничего не нужно.

После этих слов мужчина поднялся, осмотрел Романа, презрительно кривя губы, и отправился куда-то в соседнюю комнату. Вскоре пришёл охранник, накинул мешок на голову и вывел юношу из здания.

Никто из них так и не заметил, как с ладоней парня стекла черная капля и просочилась сквозь диван.

***

Спустя два дня Роман в час ночи встал с кровати, накинул халат и отправился вниз. То, что за домом следят, – факт. Вопрос в том, насколько пристально. В самом худшем случае, слежка ведется прямо внутри дома. Слуги могут предать. Менять их нет смысла, потому что при замене внедрить своих людей князю будет ещё проще. Этих хотя бы отец проверял. Но то было давно. Как сейчас – неизвестно. Ещё могли установить прослушку прямо в здании. Вариант труднореализуемый, да и легко обнаружить следы вмешательства, но списывать его со счетом нельзя. Третий способ слежки – это через внешнее наблюдение. Но конкретно в этом районе это не так просто сделать. Особняк стоял в не самом элитном, но достаточно дорогом поселке, где жили мелкие аристократы. Все дома заняты и к ним просто так не постучишься, чтобы следить за соседями. Наверное… В случае князя и не такое можно провернуть. Четвертый вариант – за Романом могли следить одаренные и здесь предугадать их возможности нереально. Есть те, у кого запредельное восприятие. Есть те, кто чует запахи и живых созданий на большом расстоянии. Много кто есть в этом мире. Но такие одаренные очень редки. Насколько Роман интересен князю? Сколько тот готов выделить ресурсов? Юноша этого не знал, поэтому старался беречься по максимуму.

Весь вечер он поддерживал образ алкоголика. Несколько раз мелькал в окнах с бутылкой, выходил на балкон, немного шатаясь, а под вечером, перед тем как завалиться «пьяным» спать, споткнулся и опрокинул стул, после чего стоял и ругался.

После столько якобы выпитого не должно быть удивительным, что он собрался куда-то ночью. Сначала в туалет, а потом вниз, в погреб, к винным бутылкам. Убедившись, что прислуга не проснулась, Роман подошёл к стене, выпустил черный коготь и вывел на кирпичной кладке овал. Когда проход открылся, юноша скользнул туда и оказался в убежище отца.

Две минуты ушло на то, чтобы надеть защитный костюм, маску и открыть новый проход, но теперь в другое место. Перейдя, Роман оказался в том самом зале, где с ним говорил Соболев.

И надо же было случиться такому чуду, что в комнате горел свет, а на диване сидела полуголая женщина с бокалом шампанского. Молодая, красивая… Наверняка любящая деньги и власть, готовая, за возможность к ним прикоснуться, заняться сексом.

Роман вышел бесшумно, замер черной тенью за её спиной. Она болтала ногой, на которой едва держалась туфля, и прикладывалась к шампанскому. Дверь открылась, и оттуда, держа поднос, зашёл Соболев, пританцовывая. Он нёс фрукты и ещё одну бутылку.

– Где моя цыпа, не заскучала тут?

– Нет, иди скорее сюда! Ты ведь именно здесь проворачиваешь свои делишки?! Это так возбуждает!

«Даже идиот заметит в её голосе фальшь».

Когда Соболев поднял глаза и заметил незваного гостя, события пустились вскачь.

Роман рванул вперед, махнув рукой. Черные когти прошли через макушку женщины. Та дернулась и затихла. Поднос упал на пол, фрукты полетели во все стороны, а шампанское брызнуло из открытой бутылки.

Когда Роман оказался рядом с мужчиной, тот уже принял стойку. Его ноги напряглись, он выставил руки, чтобы принять удар или броситься самому. Ускорившись, Роман махнул когтями ещё раз. Брызнула кровь, Соболев отшатнулся. Зарычав, он бросился на противника, но Роман успел отпрыгнуть в сторону, полоснув в ответ по плечу и спине.

Мужчину выгнуло дугой, но раны тут же срослись.

«Не зовет охрану. Либо дурак, либо её здесь нет».

– Ты труп! – прорычал Соболев.

Начался обмен ударами. Там, где Николай бил один раз, Роман успевал ударить трижды. Часть атак проходила мимо, другая часть достигала цели. Получали оба. Одежда быстро превратилась в лоскуты, пропиталась потоками крови, но раны продолжали быстро зарастать.

Двое мужчин, один взрослый, другой юный, носились по комнате, крушили мебель и даже проломили одну стену. В какой-то момент Роман умудрился вырвать Соболеву кадык, после чего его противник наконец-то замедлился.

Воспользовавшись заминкой, юноша вонзил когти в глаза мужчине. Сжав руку, он смял череп и отбросил умирающее тело.

– Крепкий, но старый, – зло выдохнул он.

Подойдя к дергающемуся телу, он наклонился и пробил грудную клетку, вырывая сердце. В делах бессмертных лучше убивать наверняка. То же самое он сделал и с женщиной. Та наверняка обычная смазливая шлюха, но лучше избежать неловких ситуаций, когда на месте преступления выживает свидетель.

«А теперь самое главное».

Снова открыв портал, Роман зашёл в хранилище отца, взял там связку гранат и вернулся обратно. Парочка отправилась прямо в тело Соболева. Чем меньше от него останется, тем лучше будут скрыты следы. Аналогично юноша поступил и с женщиной.

Выдернув чеку, Роман прыгнул обратно в портал и забросил оттуда остальную связку. Теперь уж точно от помещения ничего не останется. Когда портал закрылся, парень быстро скинул остатки защитного костюма, вытер с себя все следы, надел домашний халат, открыл ещё один проход и вернулся в дом. Он отсутствовал не дольше двух минут, а значит, были шансы, что его не хватятся.

Сделав вид, что ещё не протрезвел, Роман подхватил одну из бутылок и заковылял наверх.

Глава 10. Физика

Стоило Сергею вернуться, а мне получить доступ к новым учебникам, как… Я пропал на несколько дней, погрузивших в их изучение. Читал взахлеб, раскладывая местные научные достижения, переводя их на привычные мне понятия и сразу обдумывая, как применить на деле. Особенно меня заинтересовала физика. В учебниках начальных классов ничего интересного для себя я не обнаружил, но дальше встретилось что-то по-настоящему значимое. То, что я тут же применил и наконец-то закончил создание оружия.

До этого успел разделить металлический шар на семь равных кусков, дать снова остыть и свыкнуться с новой формой. Это было нужно, чтобы усилить подобие. Дальше я взял один из кусков, отщипнул от него небольшой фрагмент, отложил в сторону, а из большей части создал новый шар. По форме он получился небольшим, весом где-то в двести грамм. Достаточно компактная штука, чтобы свободно таскать в кармане и избежать лишних вопросов.

Теперь нужно было сделать главное – превратить бесполезный кусок металла в грозное оружие. Для чего я взялся за альбом и принялся выводить одну печать за другой, стараясь применять те знания, которые почерпнул из учебников физики. Этот предмет чем-то напоминал алхимию для начинающих. И там, и там описывались базовые законы вселенной.

Если кто-то вдруг захочет разобраться, как же работает алхимия и при чем здесь знания из учебника по физике, то ему надо хорошенько осознать, что любая печать – это геометрическая фигура, в которой прописаны условия. Как условия того, что нужно сделать, так и условия того, где это будет делаться. У алхимиков есть свой, математическо-геометрический язык. Все расчеты, которые я проводил, служили как раз для этого – для перевода. Перевода того, чего я хотел добиться, на язык печатей. С помощью формул я просчитывал геометрические узоры, из которых потом сформируется печать. Также воспроизводил условия и тоже вписывал их в печати.

Суть оружия, которое я создавал, заключалась в том, чтобы бросать металлический шар. Звучит так себе, но это если использовать лишь мышечное усиление. Что тоже может быть опасно. Кинь достаточно сильно и попади в висок – будет если не труп, то травма минимум. Но мне хотелось добиться большего. Один из параграфов, который мне приглянулся в учебнике, – закон всемирного тяготения. Что порадовало отдельно – так это формулы и точные значения. О, знали бы другие, как я любил точность.

Шар металлический. А металл – это кровь земли, он неотъемлемая часть мира. Это создает мизерное подобие, но если усилить его за счет печатей… А потом добавить печати, учитывающие гравитацию, то есть прописать те условия, в которых шар будет летать… Добавить десятки других условий, таких, как сопротивление воздуху… Вплести в эту конструкцию возможность повышать силу притяжения или отталкивания…

Тот мелкий кусочек, который я отщипнул, был нужен как раз для этого. Чтобы отталкивать и притягивать. Опорой для этого послужит моя рука. Кусок я расплющил в небольшой плоский диск, проделал в нем дырки, взял пару резинок, привязал их и получил возможность цеплять на руку так, чтобы кругляш держался в центре внутренней стороны ладони. Так как это были части единого целого, между шаром и плашкой имелась связь. После того, как я вырезал печати на обеих частях, эта связь усилилась в разы, а я получил контроль.

Как закончил, для проверки вышел в лес, выбрал целью одно из деревьев и бросил шар, удержав руку в конечной точке и попробовав направить снаряд. Вышло криво. Тот улетел черт знает куда. Двинув руку к себе, я позвал снаряд обратно, и тот вылетел откуда-то из кустов, разметав листья. Испугавшись, я отпрыгнул в сторону, и шар со свистом пронесся мимо.

Неплохо, очень даже неплохо. Но надо поработать над точностью, управлением и ловлей. А то так сам себе руку сломаю. Может, перчатку защитную сделать? Да не, глупо выглядеть буду, вопросы у людей возникнут.

На этом мои эксперименты не закончились. Убедившись, что система работает, я принялся наносить остальные печати. Мне особенно приглянулись законы Ньютона, и я хотел поиграть с изменением массы, ускорением и передачей импульса. Если получится то, что я задумал, шар в момент попадания будет наносить особо разрушительный заряд. Были и другие идеи. Когда он возвращается в руку, можно, наоборот, снижать импульс и сохранять его, чтобы потом выплеснуть в момент столкновения. Настолько громоздкая структура требовала гораздо большей точности, но начало положено. Думаю, за месяц управлюсь, учитывая то, что надо ещё готовиться к экзаменам.

***

Как подготовить группу разношерстных учеников к тому, в чем они в лучшем случае разбираются наполовину? Тем более в условиях ограниченного времени. Я несколько дней просидел над учебниками, выискивая те темы, которые будут на экзамене. Самый простой путь – слить добытые сведения одноклассникам, но, во-первых, у меня нет объяснения, откуда информация, а, во-вторых, это особо ничего не изменит. Даже если они выучат все ответы, какой смысл? Попадут на областной экзамен и благополучно его завалят, тем самым подставив школу и директора. Как ему объяснить комиссии, почему здесь, у себя в школе, они сдали идеально, а на чужой территории – провалились?

В идеале ехать с полным пониманием предмета, но это невозможно. Я в себе-то не уверен, а уж в детях… Нет, я не могу сказать, что они прям глупы. Разница в другом. Там, где мне достаточно бросить взгляд, чтобы запомнить правило или увидеть решение задачи, им надо потратить в лучшем случае несколько минут, чтобы заучить или найти ответ. А то и вовсе десятки минут или даже час. Это не проблема, когда правило одно. А когда надо освоить программу за несколько классов, то есть изучить и запомнить десятки правил, да ещё по разным направлениям, причем успеть за две оставшиеся недели, тут-то и выясняется, что это невозможно.

В алхимии в длинном списке правил одно стояло особняком. Так называемое нулевое правило, философский фундамент.

Звучало оно так: всё есть алхимия, алхимия есть всё.

Для стороннего человека это бессмысленная, пафосная фраза. Для практика, который прошёл специальное обучение, это способ восприятия и мышления. Способ взаимодействия с миром. В алхимии есть не только прикладные-магические направления, когда ты меняешь материальный мир, есть и философские ответвления, которые занимаются вопросами мышления, а если конкретно, то решением жизненных задач.

Тринадцать неподготовленных учеников, две недели до экзамена, проблемы с мотивацией у половины – это жизненная задача, за решение которой я взялся. Надо было трансформировать ситуацию так, чтобы найти тот способ, который приведет к приемлемому результату. Для этого я сразу смирился с тем, что натаскать учеников на все экзамены не получится. Поэтому поговорил с ними и предложил каждому выбрать один предмет, на который он сделает ставку. Можно и больше, но остальные должны идти по остаточному принципу. Нашёл время и силы на подготовку по дополнительным предметам? А с основным полностью разобрался? Сделал всё, что мог? Хорошо, занимайся с дополнительными. Это, как я надеялся, упростит задачу и поможет ученикам сфокусироваться.

Больше всех сопротивлялась Лена. Мы с ней на почве этого чуть не поругались. Она хотела всё и сразу, но явно не тянула, из-за чего нервничала и металась, чем только мешала сама себе. Да и всем остальным.

У остальных другие дилеммы нарисовались.

– А если мне ничего не нравится? – хмурился Саня, поглядывая смущенно на учеников. Гриша и Петя были с ним солидарны, но им пока не хватало духу признаться в том, что они «тупые».

Проблема в том, что им даже спорт не подходил. Они предпочитали бухать, а не гонять мяч или как-то иначе нагружать себя физически. Из всего класса я и ещё двое парней собирались участвовать в физкультуре. Мда уж… Знал бы, начал бы всех гонять с первого учебного дня. Хотя нет, они бы меня послали. Чудо, что сейчас слушают.

– А нефиг было прогуливать уроки! – фыркнула Настя.

– Да кто же знал, – обреченно вздохнул Саня.

– У нас есть ещё время. Его не хватит, чтобы ты разобрался в каком-то предмете досконально. Но моно успеть научиться решать несколько типов задач. Если приложить достаточно усилий, конечно. Быть может, на экзамене повезет, и ты получишь именно эти задачи.

– И что тогда? – нахмурился ещё больше Александр.

– Тогда у тебя есть шансы набрать хоть какие-то баллы, дурень! – Настя ткнула его пальцем, отчего парень вскрикнул и отшатнулся.

Это было парадоксально, нелогично, но несколько раз Лена мне говорила, что Саша нравится этой девушке. Если это так, прессовать его, наверное, не самая лучшая стратегия для сближения. Но кто поймет этих женщин? Тем более юных.

– Это всех касается, – обвёл я учеников взглядом. – Я подготовил варианты задач, которые предлагают обсудить. Но для начала выберете, какое направление будете развивать. Одно! – посмотрел я строго на Лену, на что она поджала губы и отвернулась.

– Ты подготовил задания? По всем предметам? – неверяще спросила Настя. Да и остальные удивились. – Прям вообще по всем?

– Да. Если хотите, могу ещё и план тренировок составить. Но за две недели вы ничего не успеете. Зато к декабрю…

– Не-не-не, – замахала девушка рукой. Она была полненькой и, как подозреваю, спорт не любила. – А что по биологии? Тоже дашь задания?

– Да. У меня тётя в ней разбирается. Она помогла.

А ещё мне помогло умение быстро читать и усваивать информацию, но вам об этом лучше не знать. И тем более лучше не знать, что я изучал только те темы, что были в экзаменационных листах. Ну и про три бессонных ночи, когда корпел над книгами и думал, как скрыть свою осведомленность, я тоже умолчал.

Достав исписанные листы из портфеля, я положил их рядом с книгами, из которых торчали десятки закладок. Пора начинать. У нас две недели и нужно сделать невозможное.

***

Сергей нервничал. Он двигался быстро, гораздо быстрее, чем следовало. Простые действия, такие, как поставить на огонь чайник, порезать хлеб, намазать маслом, положить сверху сыр и налить меда в отдельное блюдце, он проделывал, словно бил смертным боем врага. Что удивительно, эту картину я застал утром. Почему-то вместо Ольги хозяйничал её муж, что было впервые на моей памяти.

– Что с ней? – задал я единственно логичный вопрос.

– Заболела. Простуду подхватила, – ответил он резко, не прекращая готовить завтрак.

На сковородке скворчала яичница. Помешивая одной рукой чай, в который бахнул здоровенную ложку меда и кинул пару долек лимона, второй он взял сковородку и четким движением заставил яичницу подлететь и перевернуться. Ловко. Если не считать несколько брызнувших по кухне капель.

– Насколько всё плохо?

– Не плохо, – выделил он это слово интонацией, словно сам себя убеждал в чем-то. – Пока. Обычную простуду она бы за день поборола. Но ребенок…

– Помочь чем?

– Нет. Но завтрак себе сам готовишь. И выйдем чуть позже. Повезу её в больницу.

– Можно к ней зайти?

– Ну… Думаю, да. Но ты аккуратнее, а то ещё заразишься. А у тебя экзамен через три дня.

– У меня крепкий организм.

– Да уж, точно. Сам смотри. Если идешь, хватай поднос, поможешь.

Мужчина двинулся наверх. Лестница под ним заскрипела.

Ольга выглядела плохо. Бледная, испуганная, сжавшаяся в комок. Она почти никак не прореагировала, когда мы зашли. Пока Сергей ставил перед ней поднос и уговаривал поесть, я создал ряд печатей. Для обычного человека вроде как их воплощение не видно. Имею в виду, если не вырезать печати на чем-то. Сейчас я использовал тот вариант, который создавался на чистой энергии. Печати были нужны для диагностики, которая показала, что ничего хорошего с женщиной не происходит. Ничего страшного тоже, но… Она ведь одаренная. Если ей плохо, значит, ситуация в два раза хуже, чем если бы речь шла об обычной женщине. Не факт, что врачи из местной больницы смогут помочь. Тем более она ведь беременна. И что делать? Я слабо разбирался в медицине, зато хорошо – в алхимии. Надо отправляться в лес и создать несколько амулетов. Один точно нужен для очищения комнаты от «злых сил». Речь о микробах и прочих проявлениях, который всегда присутствуют там, где появлялась болезнь. Ещё один нужен для вытягивания из Ольги всего плохого. Третий будет отвечать за привлечение хороших сил, в противовес тому, что она будет отдавать. Стандартный набор, которым я сам не раз пользовался. Надеюсь, он и здесь поможет.