Читать книгу: «Прыжок в пустоту», страница 24

   В один из дней, когда я шел из ванной комнаты, у меня подкосились ноги и я камнем упал на пол. Он подбежал и помог мне добраться до кровати.

– Ты, может, уже поешь? – спросил он.

– Да я не хочу есть, – бросил ему, ощупывая ушибленное колено.

– Давай так! Когда я поеду домой, ты сходишь в магазин и купишь себе еды, приготовишь и съешь.

– Договорились, – согласился с ним.

– Я бы пиво выпил завтра, – сказал он. – Давай?

– Тогда завтра и продукты куплю вместе с пивом. Сойдет так? – предложил ему, понимая, что на второй поход в магазин меня попросту не хватит и я намертво слягу если не у лифта, то на ступеньках лестничной клетки.

– Ну, договорились! Ты, конечно, мастак все в свою пользу перевернуть, – засмеялся он.

   Через несколько часов Леша покинул меня, и я остался в блаженном одиночестве. Но на этот раз мне совсем не хотелось спать. Я ворочался полночи на кровати и, по собственным ощущениям, уснул под утро.

   Пробудившись, я лежал на кровати и до последнего откладывал свой поход в магазин, желая его совместить со своими нуждами. Но нужды не наставали по причине малого потребления жидкости. Я попытался вспомнить, когда я крайний раз пил воду, и, вспомнив, немного удивился своей выдержке: стакан воды я выпил вчера перед приходом Леши. Когда на улице основательно потемнело, я не спеша оделся и так же неторопливо вышел из квартиры.

   Я очень радовался тому, что круглосуточный магазин был в соседнем доме. Медленно доковыляв до него, я накинул капюшон на голову и зашел в помещение.

   Выйдя из него с двумя полуторалитровыми бутылками пива, я наткнулся на мужчину, сидящего рядом с магазином на бетонном ограждении подвала дома. Я его видел, заходя в магазин, он стоял у кассы и, купив банку пива, сразу же вышел на улицу.

   Подойдя к нему, с трудом удерживая равновесие из-за тяжести бутылок, находящихся у меня в руках, спросил:

– Домой не хочется идти?

– Не то чтобы не хочется. Просто не идется, – ответил он, отпив из банки.

– У меня так же было. Только это было чуть-чуть раньше. И я ушел из семьи.

– А мне пятьдесят семь, и у меня так уже больше двадцати лет.

– И как тебе? – спросил его.

– Нормально. Временами спокойно, – он снова сделал глоток.

– Не вижу здесь ничего нормального, – сказал ему, после чего разом выпил треть бутылки.

– Я не вижу ничего нормального в разрушении семьи. Поэтому… как есть, так есть, – пожал он плечами.

– Я попробовал изменить все. Ну знаешь… вот не хочется тебе идти домой – значит, не твой это дом. Не хочешь ходить на эту работу – ищи другую и получай от нее удовольствие… так же с отношениями.

– Только вот ни от какой работы ты через год не будешь получать удовольствия, – перебив меня, заговорил он. – Так же как через десять лет не будешь трепетать оттого, что твоя жена лежит перед тобой обнаженной. Се ля ви.

– Зато ты почувствуешь свободу. Поймешь, как это, быть свободным, и сам будешь решать, как тебе жить.

– И как тебе свобода?

   Я ничего ему не ответил. Лишь сделал еще четыре больших глотка и ушел обратно в сторону квартиры.

– Не каждый может справиться со свободой! Свобода не для всех!– прокричал он мне вслед.

   Неся в руках тяжеленные бутылки, я подошел к двери и прислонил ключ к домофону, после чего услышал знакомый голос вдали.

– Слава! – глухо прозвучало за спиной. – Слава, стой!

   Я обернулся, но сзади никого не оказалось. Мне показалось, что это был голос старшего майора. Я закрыл дверь с обратной стороны и направился по ступенькам вверх, к лифту.

   Дождавшись лифта, я нажал нужную кнопку, после чего он увез меня обратно в квартиру.

   Пока я ждал Лешу, одна бутылка канула в лету и я открыл вторую. Алкоголь меня расслабил, и я ощутил до боли знакомое чувство. Разобрать, что это за ощущение, я не мог, но очень уж оно было похоже на тоску. Тосковал я по себе прошлой формации либо по Леше, который все не приходит, – я не понимал, но с течением времени это чувство заполняло меня все больше.

   Пошатываясь, я направился в ванную комнату. Мне хотелось полежать в горячей воде. Казалось, я так давно не купался, что на мне огромный слой грязи. И как только я открыл кран в ванной, за моей спиной появился Леша.

– Привет, Славян! – сказал он.

– Напугал! – чуть шатнувшись в сторону, сказал ему.

– Старался. Ты купил пиво? – спросил Леша, глядя на бутылку в моей руке.

– Купил, конечно, мы же договаривались…

– Кстати, о договоре, – он перебил меня. – Сегодня не получится, семейные дела.

– Еще бы, – я разочарованно пожал плечами, затем отпил из бутылки.

– Ты как себя чувствуешь?

– Плохо засыпаю. А в остальном так же… ковыляю потихоньку.

– Так, ну со сном все более-менее ясно, – озадаченно сказал он. – Пойдем со мной, поищем у тебя таблетки.

– Какие?

– Снотворное. Его много пить не нужно, одной таблетки достаточно. Выпьешь, примешь ванну и ляжешь нормально поспишь, – уходя в мою комнату, говорил он, после чего принялся копаться в аптечке.

   В этот момент мне очень захотелось написать Ермоловой, и я машинально прихватил телефон с тумбочки, нажав на кнопку включения.

   Леша протянул мне таблетки и вопросительно посмотрел на телефон.

– Я даже не знал об их существовании, – удивленно сказал ему, решив не акцентировать на телефоне. – Тогда я полез в ванну, а ты иди.

   Он отдал мне пачку и, стоя на пороге комнаты, наблюдал за тем, как я вскарабкивался в ванну. После чего, убедившись в том, что я сделал задуманное, улыбнувшись, сказал:

– Много пить не надо.

– Мне кто-то кричал у подъезда, – сказал ему, расположившись в ванной, – голос такой, знаешь… словно старший майор кричал.

– Я знаю, – ответил он, стоя у двери в ванную.

   Вокруг было темно, но, уже привыкнув к темноте, я различал чей-то силуэт в дверях. Это был не Леша.

   Он прошел ко мне в ванную комнату и закрыл за собой дверь.

   Я зашел в Вотсап и начал быстро набирать Ермоловой сообщение, но, увидев очередной вопросительный взгляд Леши, остановился.

– Я, наверное, побуду пока с тобой, – сказал он голосом старшего майора.

   Мне стало страшно. Я старался убедить себя в том, что мне причудилось. Что это всего лишь плод моего воображения.

   Вода очень быстро наполняла ванну, и мне показалось, что пора бы ее выключить.

   Немного привстав, я направился к крану, заодно решив положить таблетки с телефоном в раковину, чтобы они не намокли.

   Протянув таблетки к раковине, я почувствовал, как Леша остановил мою руку, не проронив при этом ни слова. Его рука была холодной, словно это рука неживого человека. Подобный холод рук я ощущал в семнадцать лет, когда умерла моя мама. Когда я потерял единственного человека, которому доверял.

Глава 17. За ширмой пустоты

Душа человека остаётся потемками лишь потому, что у неё никогда не было и не будет как фоторобота, так и отпечатков.

Мысли не вслуж.

Ожидая Пашу с ордером и СОБРом, капитан пытался подвести итоги проделанной работы. С одной стороны, они уже были на финишной прямой в расследовании. Но с другой, финиш мог наступить гораздо раньше, если бы не бюрократические проволочки, замедляющие процессы расследования.

Глянув на часы, капитан прикинул, что оставался примерно час. Час до момента, в котором все возникшие вопросы получат свои ответы. До момента, когда Паша  перестанет скулить о том, что они не ведут себя как копы из сериалов, вместо чего руководствуются кодексом. От одной только мысли о том, что Паша закроет рот, капитан начинал улыбаться. Ему было тяжело с таким напарником. Но другого коллегу ему никто не принесёт. Так же как никто не оставит один на один.

– Ни продать, ни обменять, – прошептал капитан, глядя в пустую пачку сигарет. Решив, что у него ещё достаточно времени, капитан выкинул ее и направился в сторону табачного магазина. Он мог бы пойти в магазин, находящийся прямо у подъезда Славы, но предпочел лишний раз не светиться, дабы не спугнуть его в случае встречи, прекрасно понимая, что Слава помнит его лицо. Ведь подобные ему люди, как ни странно, помнят абсолютно все…

Выйдя из машины, Паша застал капитана за углом дома. Выглядывая в сторону подъездов, он жадно втягивал сигаретный дым.

– Кэп! – крикнул Паша.

Капитан повернулся в его сторону.

– Через пятнадцать минут приедет СОБР. Будем брать! – радостно сказал Паша.

Он долго шел к тому, чтобы наконец закрыть это дело. Оно как кость в горле мешало ему нормально жить. Как и капитан. Капитан, к слову, был занозой в заднице в любом деле, и, если бы не его правильность, они бы давным-давно были в квартире Славы.

Спустя десять минут подъехал СОБР. И пока Паша обсуждал, как в этот раз будет проходить штурм и что от него с капитаном может потребоваться, капитан, в свойственной ему манере, ожидал результата на том же месте.

– Что сказали? – спросил капитан по возвращении Паши.

– Все как обычно – идем последними, после команды – заходим. Как в гребаных фильмах, – ответил Паша.

– Тогда ждем, – закурив сигарету, сказал капитан.

Пока люди в черных масках бежали в сторону подъезда, Паша с капитаном наблюдали за ними со спины.

Пашу очень раздражало то, что они слишком много времени потратили для итогового штурма квартиры, в которой живет Слава. Капитан не отходил от своих принципов, даже когда хозяйка квартиры сообщила, что у нее нет договора аренды. Даже после месяцев наблюдения у подъезда капитан стоял на своем. И только лишь по прошествии трех месяцев капитан решил перевести Славу в подозреваемые, запустив тем самым нужный процесс. Но Паша знал причину этого решения. Капитану поставили наверху ультиматум – раскрытое дело либо рокировка в должности. Смена для капитана была бы болезненной, ведь ему на замену пришел бы Паша, что означало бы не совсем красивый закат карьеры.

– Капитан, заходите. Тут есть на что посмотреть, – сказал в рацию один из собровцев.

Паша с капитаном ринулись в подъезд, возле двери которого стоял человек с автоматом, на случай попытки побега подозреваемого.

Вбежав в квартиру первым, Паша поменялся в лице. Он ожидал увидеть что угодно, но не это.

В квартире стоял запах разложившейся еды и спертого кислорода. Пакеты с мусором валялись по всей квартире, а из ванной, вдоль по коридору, тянулся ручеек воды, переходящий в огромные лужи по всей комнате.

Пройдя в ванную, Паша увидел Славу. Он был неузнаваем. Перед ним в ванной лежало истощенное его подобие, заросшее до неузнаваемости. Начавшее синеть лицо и приоткрытый подбородок указывали на то, что он мертв. Одна его рука была опущена в ванную, а вторая, уже окаменевшая, держала пустую пачку снотворных.

– Когда мы попали сюда, вода шла из крана. Видимо, он недавно, – сказал один из собровцев.

Паша проследовал в комнату, которая была завалена мусором не меньше, чем коридор. Включив свет, он увидел на тумбочке гору фотографий, на которых был изображен мертвец в одиночку. Но на этих фотографиях он позировал не как человек, который фотографируется в одиночестве. Он стоял так, будто с ним рядом кто-то есть еще. Кто-то, кого видел только он.

Паша взял в руки одну из фотографий, где Слава показывал средний палец в камеру, находясь в том клубе, где они его застали в первый и единственный раз. Перевернув ее, увидел надпись.

– Старший коллега со старшим майором, – прочитал Паша вслух.

– Что? – спросил капитан, услышав Пашу.

– Иди посмотри. Может, я что-то не понимаю…

Капитан взял из рук Паши фотографию и прочел надпись на обороте. После чего поднял с тумбочки еще одну и сразу же ее перевернул.

– Леша и Слава две тысячи шестнадцать, – прочел капитан, держа в руках фото, на котором изображен Слава на фоне памятника Ленину. – Он ведь тут один…

– Смотри, тут все фото подписаны, – Паша сунул в руки очередное фото, на котором была изображена лавочка. – Тут лавочка, видишь? А на обороте написано, что там Леша! Только вот Леши тут никакого нет, понимаешь, капитан?!

– Не нужно эмоций, – поникшим тоном сказал капитан.

– Эмоций?! Я тебе говорил, что нужно брать штурмом квартиру! Я говорил? А теперь что? Фото эти разглядывать?! – Бросив в него очередное фото, с изображением Славы около барной стойки, на обороте которого подписано «Старший майор угощает старшего коллегу», кричал Паша еще громче: – Теперь мы видим труп в ванной и фотографии с людьми, которых видел только он! С Лешей этим ебаным, которого, какая блядь незадача, не существует!

– Не позволяй себе кричать на меня! – закричал в ответ капитан.

Паша принялся нервно рыскать по шкафчикам, вываливая все ненужные вещи на пол. В одном из них он нашел конверт, который молча кинул капитану.

Капитан открыл конверт. В нем были деньги. Две нераспакованных пачки по пять тысяч и шестьдесят купюр, лежащих отдельно.

– Тут миллион триста, – сказал капитан.

– А вот тут нож, – бросив нож капитану в ноги, злобно сказал Паша. – Теперь понимаешь, что ты обосрался, капитан?

Капитан, не проронив ни слова, смотрел на нож. В то время как Паша вспоминал видео, на котором Слава убегал от погони.

– Пока ты полагал, что Слава– свидетель, убегающий от убийцы, Слава и был тем самым убийцей! – бросил Паша. – Человеком, который подчистил все следы и выставил себя жертвой! Человеком, которого первым делом нужно было задержать!

– Признаю, тут я ошибся, – сказал капитан Паше.

– Нет, капитан. Тут ты обосрался по полной. Когда нужно было провести захват, ты был примерным ментом, а когда мы его произвели, то нарвались на кучу фотографий человека, давным-давно сошедшего с ума, деньги, происхождение которых неизвестно, и нож, которым убили трех человек! Ах да, забыл, и на мертвого сумасшедшего, который, судя по всему, истязал себя голодом и в конце концов покончил жизнь самоубийством! Хорошо дело мы с тобой закрыли!

– В следующий раз сделаем по-твоему, – закурив, сказал капитан.

– Это наше последнее дело. Я завтра же напишу заявление о переводе, – бросил Паша и, выйдя из комнаты, направился в ванную.

На раковине в ванной комнате Паша нашел телефон Славы.

Разблокировав его, он сразу же попал на открытый в Вотсапе чат с Ксенией, записанной как «Ксюшенька». В нем было набрано сообщение, но Слава не успел отправить его. Или не захотел.

«Я тоже по тебе очень скучаю, дорогая».