Но с имперцами тягаться будет трудно. У них солдат немерено. Может, особой подготовкой имперцы не отличались, большинство – деревенщина, пошедшая в армию от безысходности, толком нетренированная. Но их было много, очень много. Они могли просто тупо закидать Клис шлемами. Хотя дисциплина была всегда в Клисе железной, но многие отряды задавались логичным вопросом. Клис готовился ко осаде. Но осадой войны не выигрываются. Не от старости же имперские солдаты перемрут. Какой план у Генерала, какая стратегия? Ну просидит Клис в осаде, год, два, а может даже пять, если питаться крысами и галетами. А дальше? Войны выигрывают нападением и уничтожением противника. Ну или переговорами. Вот только договариваться с имперцами никому не хотелось. Да и Генерал не похож на дипломата. Вояка до мозга костей. В воздухе витала неопределенность, даже некоторая нервозность. Хотя все и продолжали активно готовить Клис к войне и осаде, дисциплина могла дать трещину.

И вот в один из осенних дней, словно ответ на общее сильно затянувшееся ожидание, на стене над восточными воротами протрубил тревожный горн дозорного. Кто-то приближался к Клису. И этот кто-то явно был не другом, иначе тревожный горн бы не звучал. Угрюм как свободный боец по боевому расписанию приписан к лучникам как раз на восточной стене. Не самая пыльная работенка. Знай себе поливай стрелами вражин сверху. Возможно, придется стрелять в составе артиллерийского расчета из баллисты. А если совсем туго будет, то придется лить горячую смолу на головы нападающих. До рукопашной может и не дойти. Но это всяко лучше, чем в первых рядах идти в рукопашную там, внизу, в поле за воротами. Опять-таки, если дойдет до схватки в поле. Угрюм не был трусом, не так воспитан был. Просто теперь он вроде как стал отцом и хотел прожить подольше, дабы вывести Белку в люди. За эти годы именно по этой причине Угрюм и не вступил в какой-либо из отрядов.

Белка, кстати, молодец, шустрая девчонка, сделала считай карьеру, стала заместителем командира отряда, специального поисково-разведывательного отряда. Или же для краткости спецотряда. Это не хухры-мухры, не пехота и даже не погранцы. Можно сказать, элитное подразделение Клиса. Но и служба там была не сахар. Можно было несколько лет просидеть в казарме и тренироваться, а могли отправить в самую опасную срань. До пенсии немногие разведчики-спецы дослуживались. Теперь ее все звали Белкой. Тот хвост беличий она иногда вплетала в прическу или вешала на плечо. Бывало, что крепила хвост на ремень чуть пониже поясницы. Позднее она еще и уши беличьи где-то раздобыла и приторочила их к тиаре. Смотрелось эффектно. Ну вылитая белка с ее-то почти красными волосами. Быть может, из какого-нибудь похода еще и шкуру саблезуба привезет. Будет и шикарная накидка, непроницаемая холодом. И отличный голенищный клинок из клыка можно будет сделать. Ну это как служба пойдет. Лучше бы всю службу провела в казарме. Может и с войной все как-нибудь рассосется. Может, договорятся. Хотя в это верилось с трудом.

К слову, о карьере. Угрюм тоже чуток подпрыгнул по карьерной лестнице. Так как он был свободным бойцом, никто его не заставлял вступить в новый отряд. Поступило предложение приписаться к казарме мастером по рукопашному бою. Работа вообще не пыльная, оплата достойная. Как сыр в масле катался, а главное, что он был ближе к дочке. Ну и тренировал зеленых да получал стабильный оклад. Хотя и не лежала душа к практически кабинетной службе, но внезапно обретенная семья вынудила его принять предложение. Тут еще эта грядущая война внесла интересные коррективы. Назначили Угрюма сводным командиром стрелковых расчетов восточной стены. Стало быть, командиром над командирами отрядов лучников. Старшим лейтенантом. Прыгнул через голову, значится, лейтенанта, ведь как мастер-рукопашник он получил лишь звание сержанта. Обязанностей тоже не много. Корректировать огонь расчетов, следить за материальным обеспечением на стене, ну, чтобы всегда в наличии стрелы были, копья там, баллисты досмотрены и прочее.

Была правда и вишенка на торте, если можно, конечно, привести такую аналогию. Как почетная часть обязанности Угрюму надлежит руководить защитой восточного участка стены, если вражины прорвутся. А после прикрывать отход основных отрядов в норы. Это на тот случай, если обороне вообще капец присниться. По сути, если отбросить всю шелуху, лучников списывают в расход, очень мало шансов уйти в лабиринты, прикрывая отход остальных. Тупо не успеют. И самое противное, что его даже не водили изучать сеть подземных туннелей и ходов, просто выдали карты и велели выучить. Но карты – это одно, и совсем другое – запомнить передвижение по ходам лично. В общем, намек, что ты теперь мученик-доброволец. В картину мира, где он опекает до старости свою новоявленную дочь, это не вписывалось. Но приказ есть приказ. Что уж там. Она девка шустрая, прорвется, если что. А в качестве компенсации выдали метридиевый значок старшего лейтенанта. Красивый, зараза. В форме головы сокола, держащего в клюве не то крысу, не то еще какую тварь. Можно на китель пристегнуть, а можно плащ крепить. Ну и надбавка к получке. Вот надбавка – это хорошо. Нужно откладывать на приданое, все же дочь есть.

Так вот, по сигналу горна Угрюм бросил все, а бросить пришлось кружку эля и спинку сушеного щукорыба в трактире, и стрелой метнулся на восточную стену. Прилетел не первый, стрелковые расчеты уже занимали боевые позиции. Скомандовал проверить оружие и стрелы, вызвал командиров расчётов. Они-то и сами все знали, но ему, начальству, виднее. Вызвал, выдал ценные указания стрелять метко, стрелы почем зря не разбазаривать, поджечь костры под котлами со смолой. И залез в свою наблюдательную вышку. Вот эта вот его позиция была самым почетным в его новой работе. Стена вся же ровная, только бойницы открыты. И его вышка торчит как бельмо на глазу. Туда точно вражеский артиллерист запустит копье или ядро, даром, что и вышки тоже усилили дополнительными каменными блоками. Ну что поделать. Забрался в вышку, присмотрелся. Дозорный протрубил по сигнальному костру на первой дозорной вышке, что была в паре километров от поселения. Дым виден. А гостей пока не видно. Вот как раз на этот случай ему выдали оптический прибор. Прибор, блин. Ну и название, однако. Знает он один прибор. Так вот, это не прибор, а труба подзорная. Но по Уставу прибор. Хотя, учитывая, что окуляра было два, то вроде и не труба, а прибор получается. Странная метафизика. Посмотрел в прибор и понял с облегчением, что сегодня войны не будет точно. На пределе видимости скакали всадники. Не много, тринадцать штук. Стало быть, быть переговорам. Так и логично же, перед войной-то нужно перетереть. Зачем сразу-то друг друга убивать. Логика военного этикета. Хотя какой этикет у этих ряженых бандитов?

Между тем процессия стремительно приближалась. Скакуны у них были из дорогих, не местные лошадки, наверное, из-за гор привезены. Вон как чешуя на Светиле поблескивает. О таких чешуйчатых парнокопытных Угрюм слышал. Не лошади это. Скорее уж ящеры, хотя если бы не чешуя и зубастая пасть, очень на лошадей похожи. Хорошо же живут имперцы, не даром годы они грабили Долину. Один из всадников выделялся. Был крупнее других. Одет во все черное. В принципе, вся группа всадников была одета в черные доспехи. И животные ездовые были черными. Ни дать, ни взять, черный отряд. Вот только этот здоровенный наездник скакал не на лошади, и даже не на ящере, а на здоровенном боевом кабане. Клычищи у того, как две сабли. Кабан был затянут в черный металл. Диво дивное! У остальных всадников доспехи блестели в лучах Светила. Металл, хороший металл. Тоже дорогое удовольствие. Свободные отряды одевались в основном в кожаные доспехи. И дешево, и сердито. Кожа-то болотных ящериц, такую замучаешься рубить. Вот стрела пробьет, если из большого лука, а болт выдержит. Ну не видели смысл прапоры тратить деньги на металлические доспехи. Очень дорого, тяжело. Драться не удобно. Металл, конечно, металлу рознь. Были и легкие металлические доспехи. Но это вообще раритет дорогущий, не местный, из-за гор. Раньше выплавляли и метридиевые вставки в доспехи. Но секрет выплавки давным-давно потерян. Да и стоить они могли дурные тысячи.

Так вот эти всадники явно не кряхтели под тяжестью доспехов вороненых. Вороненая сталь, легче кожи, ну и дороже раз в пятьсот. Клис себе такого позволить не мог. Аристократы могли. Но никто и никогда не видел аристократов в доспехах. Ну не может быть, неужели в Клис знать пожаловала переговоры вести. Чудная дичь! Эти товарищи никогда не вмешивались в дела мирские. Дань получали, трофеи гребли. И все. Руководили через представителей. В междоусобицы не лезли. Им все равно, кто руководит городами и деревнями. Лишь бы трофеи несли.

Угрюм переключил свое внимание на первого гораздо более крупного всадника. Крой доспехов был другой. Что интересно, на солнце они не блестели. Не металл. Но и не кожа. Могла быть краска. Но кому в голову придет красить доспехи? В первом же бою вся красота сойдет на нет! Шлем всадника полностью скрывал голову, сделан в форме черепа, уродливого такого клыкастого черепа, да еще и увенчанного тремя рогами. Жуть какая! То ли показалось, то ли действительно глаза горели красным светом. Жуткая жуть! Да и все доспехи, казалось, состояли из огромного количества разной длинны острых отростков-шипов: на плечах, на локтях, на коленях, да почти везде. Некое подобие крыльев на спине. Жутчайшая жуть! Кто бы это ни был, но эффект он производил. Хотелось убежать и с этим жутким товарищем не связываться. Аж мурашки по спине. Тот еще посол. О чем тут могут быть переговоры? О быстрой смерти?

С приближением кавалькады стало очевидно, что предводитель был явно значительно крупнее своего эскорта. Выше головы на две так точно. Могучие плечи. Возможно, это доспехи такие огромные. А может и сам владелец отличался шкафообразными габаритами. Ну размерами как тот горный орк. Хотя орки-то особо доспехами себя не увешивали, насколько знал Угрюм. У них своя кожа толстенная, рубилась сложно, говорят. Угрюм не встречался с орками. Стычки с ними бывали в предгорьях, когда те пробирались грабить приграничные деревни. Северные пограничные отряды рассказывали, что те здоровые, зеленые, голые, рубят с двух рук, что те берсерки. Как мельница из мечей на тебя идут. Воевать с ними сложно. Благо, их мало приходило на грабежи. Да и редко они ходят грабить. Ну и штука есть хитрая, как их осилить – нужно завалить их командира. Тогда они как шакалы бросают битву. Так рассказывали. Орк что ли в Клис пожаловал? Чудно это все, очень чудно.

Кавалькада остановилась в ста метрах от восточных ворот. Их уже можно было рассмотреть даже без прибора. Нет, не знать это, ну почти. Какой-то элитный отряд. Ростом все с людей. Знать то длиннющая и тощая. Больше двух метров. Вот кстати о знати. Таки было два тощих длинных тела в балахонах и капюшонах. Без доспехов. Эти две жерди последовали за здоровенным вожаком к воротам. Вожак держал желтый флажок. Даже не то, чтобы держал, а воткнул его себе в правый наплечник. Теперь было видно, что в наплечниках есть пазы, куда можно флажки вставить, ну или перья, или хвосты, или еще какую дрянь. В общем, простор для украшательства доспехов. Желтый флаг был знаком переговоров или дипломатической миссии. «– Может, таки договоримся», – все еще смутно надеялся Угрюм, хотя и понимал, что не о чем тут договариваться. Горнист протрубил сигнал к открытию ворот. Троица спешилась и спокойно вошла в ворота. За широченной спиной вожака знати было не видно. Знать в переговорах! Такого не было, наверное, с самого основания независимых городов их Долины. То есть многие сотни лет. Угрюм понимал, что что-то очень непонятное и даже нездоровое произошло с основанием империи Винов. Ну, скоро все тайное станет явным. Генерал не привык скрывать политические решения.

Из внутреннего форта вышел майор Хрыч, весь в боевых кожаных доспехах, но без шлема и оружия. Стало быть, намекает на мирные переговоры. А вот сам Генерал не вышел. Мол, много чести лично встречать. Показывают, значится, кто тут хозяин положения. Вожак же чужаков достал из заплечных ножен огромный фальшион, метров двух в длину. Оружие орков. Офигеть! Они ж тяжеленные. Говаривали, что вплавляли в такие мечи тяжелые металлы, обычно ближе к концу лезвия. Орки могли одним ударом перерубать тысячелетние горные ели. А те в обхвате около двух метров. Сказки. Или нет? Фальшион – меч с очень широким лезвием, расширяющимся и слега загнутым к острию. Короткие фальшионы есть и в оружейных Клиса. Их все больше для прорубания тропинок в чащах используют. А походы в лес случались не часто. А тут такая громадина.

Вожак легко одной рукой воткнул меч в землю, тот ушел чуть ли не на полметра в глубь. Ну и силушка. Снял шлем, водрузил его на меч. Красный огонь в глазницах шлема пропал. Но остался в глазах вожака. Чертовщина? Никогда Угрюм не видел, чтобы глаза кого-бы то ни было испускали свечение. Только хищников, да и то ночью. И это вроде как отражение света было. А тут явно глаза вожака тускло светились кровавым светом. Лицо тоже было необычным. Большой лоб, огромные тяжелые челюсти, кривой нос с горбинкой. Огромная борода закрывали все от щек и ниже. Черная борода. Густые почему-то рыжие брови. А вот голова была наголо бритой или лысой. В ушах были серьги – достаточно большие желтые кольца. Изо рта виднелись клыки. Все лицо было в жутких боевых шрамах. Много боев повидал этот странный верзила. Ну точно, орк. Нет, не совсем орк. Кожа была смуглой, не зеленой. Все же черты лица были не такие массивные и грузные, как у орков с картинок. Полукровка? Но таких убивали, как только обнаруживали свои же. Очень странным все это казалось Угрюму.

Хрыч спросил, с кем имеет честь разговаривать. И что, собственно, пришельцу нужно от свободного поселения Клис. Вожак ответил сиплым громким басом, словно раскаты отдаленного грома. Явился в Клис никто иной, как сам император Вин. Вин первый и единственный, как сам император и изволил выразиться. Повелитель Долины, трех городов и всех поселений. В сопровождении великой знати Света. Это он что, возомнил себя еще и повелителем Клиса? Какой шустрый. Цель визита он заявил такую: сеять мир в долине, сплотить разрозненные поселения под знаменами величайшей империи Винов, заключить соглашение о вхождении в состав империи. Челюсть Угрюма отвалилась. «– Сеятель, блин, великий. Без него бы мира не было. Ну-ну», – выругался Угрюм. Но таки речь шла о мире. Хотя мир предлагался в составе империи. Звучало хоть и высокопарно, но как предложение о капитуляции. На каких, интересно, условиях? Все бы отдал Угрюм, чтобы побывать в церемониальном зале внутреннего форта на переговорах. Но не про его честь такие терки. Хрыч слегка поклонился, дипломат фигов, и жестом пригласил следовать чужаков за ним в форт. Все же прав был Угрюм, когда предполагал, что Империи интересен единственный ресурс Клиса – отряды.

Атмосфера на стене несколько разрядилась. Не было уже этой звенящей тишины как перед боем. Бойцы немного расслабились, понимали, что войны сегодня быть не должно. Полетел шорох тихих разговоров. Слышались отдельные слова, что-то об орке, об Императоре, знати. Действительно, многое было удивительным. Если знать скорешилась с имперцами, Империя тогда надолго. Против знати народ возбухать не будет. Была одна байка-сказка, что в древние времена вся Долина воспротивилась приходу власти знати. Так, говорят, просто выжгли всю Долину натуральным огнем. А потом заново заселили. Сказки, скорее всего, но никогда не слышал Угрюм, чтобы бузили против знати. Старейшину зарвавшегося могли селяне на вилы поднять. В городе переворот против вече устроить могли горожане. А вот знать всегда была неприкасаема. И, что характерно, знать практически не влезала в дела мирские и духовные. Знай себе собирала дань из трофеев, да и все. Бывало, правда, если война какая меж городов долго длилась, могла знать бойню прекратить и решить конфликт. Но и в такие дела очень редко знать вмешивалась. Например, когда бандюги захватывали независимые города, Аристократы словно бы и не заметили сего события.

С такой опорой, как знать, нет шансов против империи. Клис один Империю не сдюжит. Печальные времена наступают, рассуждал Угрюм. Да и сам Император Вин совсем необычный персонаж. Явно, полукровка, не местный. Если смог возглавить банду, перебить остальные банды и городские ополчения, стало быть сила за ним стоит солидная. Мелькнула шальная мысль, что с имперцами лучше не завязываться, договориться, пусть даже на условиях вассалитета. Может хоть какую автономию сторгуют. Ну будет имперский Клис, пусть они там, за пределами Клиса насаждают свою диктатуру, а в Клисе будет свобода. Надо с Хрычом перетереть, узнать все. Угрюм в последние годы сильно скорешился с Хрычом на теме успехов Белки и совместного употреблении забористого эля. Может, даже Совет старших офицеров созвать. К Совету Генерал может прислушаться.

За этими мыслями пролетело пару часов. Двери форта открылись, Император в сопровождении аристократов, Генерала и Хрыча вышли. Вся процессия дошла до ворот. Надевая шлем, император повернулся к Генералу и пробасил:

«– Месяц. Один месяц у тебя есть, старый вояка. Думай правильно!».

Развернулся и ушел. Генерал руки не протянул, лицо его было мрачным и жестким. Ну ясно, все плохо, не просто плохо, все хреново. Не договорились, стало быть. Был предъявлен некий ультиматум. Нужно обязательно поговорить с Хрычом, разузнать.

Тем временем, отряд Императора ускакал восвояси. Горнист протрубил отбой боевого расписания. Бойцы начали расходится по своим обычным делам. Угрюм поспешил в казарму, к Хрычу. Тот уже был в своем кабинете, развалился на кресле и глушил эль. На столе разложил сушеную мурену. Редкая рыбка. Рыба вообще в их области была редким явлением, ни рек, ни озер рядом. На базар же обычно привозили сельдь-рыбешку мелкую. А мурена водилась только в пограничной Фиолетовой реке. Никакой магии в этом цвете не было. Водоросли там росли гигантские, фиолетовые. От них и такой странный для воды цвет. Говаривали, что иногда она и ночами светится, эта странная река. Но если всем сказкам верить, страшно жить будет.

Угрюм на западных границах, как и на любых других границах, не был, реки Фиолетовой в глаза не видовал. Но знал, что эти гадкие водоросли очень мешали судоходству. Намертво стопорили лодки. Поэтому и рыболовство там – жуткий экстрим. Мурены были страшно дорогими. Да и другие рыбы из этой реки отличались высокой ценой. Но вот Хрыч таки расчехлил свой неприкосновенный запас. Это удачно Угрюм зашел, на рыбку-то. Хрыч злобно зыркнул на Угрюма, хотел было смести рыбу со стола, да понимал, что поздно уже, не спрячешь. Только сварливо посетовал, что на старости лет забывает запирать кабинет, и несет всех нелегкая, не отдохнуть от важных дел. Ага, очень уж дела у него важные. Как бы не так. Эль жрать, вот его архиважнейшее дело. Хрыч резким ударом кинжала отсек хвостовую часть рыбины, толкнул в сторону Угрюма, кивнул на бочку эля и приказал запереть-таки дверь, чтобы еще какого нахлебника не принесло.

Вот это дело. Война подождет, а эль под мурену, да еще и за счет Хрыча… Этот хреновый день начинал исправляться. Угрюм нагло ухмыльнулся. Подождут разговоры. Какое-то время бойцы, молча и неторопливо смаковали рыбину, хлебали эль. Полбочонка успели приговорить. В голове зашумело, потянуло на разговор. Вот это удачно, быть может, Хрыч чего и сболтнет лишнего. Угрюм начал издалека, поинтересовался как дочурка его, Белка, армейскую лямку тянет. Рожа Хрыча посветлела. Нравилась ему Белка, ну в смысле, как боец. Говорит, что отличница она боевой подготовки. Стреляет лучше всех, клинки в двух руках вертит будь здоров, получает высокие оценки на тактике, скрытному передвижению и ориентированию на местности. В общем, была бы командиром, если бы не происхождение. Но, говорит, в условиях войны командиры быстро меняются. Будет ей карьера. Ну и славно, все у девчушки хорошо. Потом правда добавил, что все же с двух рук она работает не так хорошо, как с клинком и щитом.

Из Хрыча тянуть информацию не пришлось. Самого, видно, распирало поделиться. Рассказал старый майор, что быть войне, и к гадалке можно даже не ходить. А если сходить, и та скажет обратное, то смело можно вешать ее как шарлатанку. Император этот, наглый стервец, без всяких предисловий заявил, что желает видеть Клис в составе империи. Бойцы хорошие ему, видите ли, нужны. Платить будет хорошо, не будут в нищете прозябать отряды, как сейчас. Издевался, гад. Планы у него на дальнейшие расширение Империи. А куда ей расширяться то? И своих сил хватит, чтобы все деревни заграбастать. Горы он что ли решил захапать? Или в заречье двинуть? Дичь какую-то задумал. Тут Хрыч приказал наполнить кубки. Немного похлебали эля в тишине. Потом майор продолжил пересказ.

В общем, предложил Император оставить Клис как тренировочный центр. Империя будет поставлять рекрутов, а Клис должен их тренировать. Половину отрядов надлежит уже сейчас командировать в Имперский город в распоряжение императора. Часть отрядов разместить в окрестных деревнях гарнизонами да на заставы ближайшие, которые им же и придется строить. В Клисе оставить только гарнизон и мастеров-тренеров, под командованием офицеров-имперцев. Ишь чего, гаденыш, удумал! Своих офицеров поставить! Построят, говорит, имперцы для знати посольство, часть налогов им отдавать нужно и контролировать поставку и доставку трофеев. Планирует он, видите ли, четвертый город сделать из Клиса.

Вроде бы и хорошо звучит. Хотя Клис уже не Клис будет, отряды уйдут, а мастерам останется лишь заниматься подготовкой армии. Но самое противное, весь старший офицерский состав на пенсию, размером которой Император обещал не обидеть. Подкупает, одним словом. Клисом будет управлять наместник Императора и Аристократы. Оно и понятно, что Генерал на пенсию не захотел. Послать не послал, но заявил, что условия предложены говенные. Вот так и сказал. И знати в Клисе как отродясь не было, так и не будет впредь. Отправку отрядов по контракту на службу в Имперский город еще можно обсудить, но так, чтобы плата шла в казну Клиса, а с бойцами тут рассчитываться будут. И заставы поставить можно, и гарнизоны в деревнях основать ближайших. Офицеров Генерал предложил не трогать и пришлых офицеров Клису не надобно.

То есть, по сути, предложил-таки Генерал контрусловия, готов был пойти под Империю с минимальными потерями, оставив себе максимально возможную автономию. «– Ну а что», – рассуждал Угрюм: «– Вполне себе нормальный выход из этой дерьмовой ситуации». Он и сам об этом подумал на стене. Да, времена меняются, и не нужно тут упрямиться, нужно с империей уживаться. Хрыч согласился с доводами Угрюма. Генерал молодец, все же дипломат, не только солдафон. Но не договорились они. Император этот хренов, Вин уродливый, как услышал встречные предложения, так его аж перекосило, еще уродливее стал, образина имперская. Рожа аж позеленела, ну вылитый орк недоделанный. Пламень в глазах аж ярче засверкал. Но потом он взял себя в руки и заявил, точнее даже каким-то замогильным шепотом просипел, что другого предложения не будет. Аж мертвечиной лежалой запахло.

Император зыркнул злобно на знатных. Он, видите ли, и так проявил уважение к свободным отрядам, лично пришел дружбу дружить. Или Клис соглашается на условия, или он сам эти условия Клису насадит, но огнем и мечом. И видно было по нему, что он хоть сейчас готов эти условия насадить, такой жуткой черной яростью от него веяло. Месяц, говорит, есть, чтобы согласиться и отряды отправить в имперский город. Месяц. Или гореть Клису огнем. И отвернулся, готовый уходить. Дал понять, что разговор закончен. Генерал аж почернел от злости. В его же вотчине выставили его шавкой. Так еще и один из знати засипел, что быть в Клисе Посольству аристократов. Скоро быть. Это вообще невидаль – знатный заговорил. Засипел точнее, такой противный металлический шепот. И резко ушли пришлые, Генерал только и успел их догнать перед уличной дверью, чтобы таки лицо перед бойцами не потерять. В общем Генерал созовет Совет офицеров. Не хочет он лично такое решение принимать, всех оно касается. Вечером сегодня.

На том разговор и закончился. Хрыч уже кемарил, явно элем залился по самые брови, старый пропойца. А вот от услышанного у Угрюма вся хмель выветрилась. С одной стороны, предложение разумное, но с другой – это плевок на Устав. Отряды всегда квартировались в Клисе. Подчинялись Клису в лице его высшего офицерского состава. В предложении Императора же отряды становились уже его наемниками. Не будет военного свободного поселения Клис. Будет имперский город Клис с шавками из Империи и посольством знати. Будет Клис выбивать налоги для Империи. Другое время наступило в Долине. Другой мир предлагают Клису. Угрюм был уверен, что офицеры не согласятся. Хотя и он же теперь офицер. И что ему сказать на совете? Согласен? Нет? В первом случае будет жизнь, для него и дочери. Во втором – война, осада, смерти, многие-многие смерти. И бесперспективняк. Не выиграть эту войну. А умирать не хотелось. Но и предлагаемая жизнь значила смерть. Смерть свободному духу Клиса, смерть Клису.

Угрюм побрел в казармы, хотел найти Белку, поговорить, но не нашел. Ушли на учения в леса. Ну дела, не рано ли для таких учений? Это уже и не учения, по сути. Это полноценный боевой выход молодого отряда. Ну а что? Сам сосватал дочку в армию. Чего уж теперь переживать? Но переживал. Как она там, в лесу? Правда, кой-чему по выживанию он ее научил еще при их побеге. Ну и в казармах были курсы по ориентированию и выживанию. И опыт какой никакой имеется, и знания. Прорвется. Но как-то уж странно это было. Отряды все созвали в Клис, но новый отряд отправили в тренировочный поход накануне войны. Специальный отряд. Угрюм не был параноиком, но информация к размышлению тут была.

Тем временем над Внутреннем фортом прозвенел сигнальный колокол. Мелодия говорила об офицерском сборе. В первый раз на памяти Угрюма звенел этот колокол. Командиры отрядов потянулись в форт. Пошел и Угрюм. Он же теперь тоже офицер, сделал вот шажок по карьерной лестнице. Эх, в другое бы время получить звание. Может, и был бы он рад. А сейчас все мысли о будущем. Неопределенном будущем. Это самое неприятное, когда впереди ждет неизвестность. Мир? Война? Какой будет мир? Выживет ли в бою? Что будет с Белкой? Как же все раньше было просто в деревенских-то гарнизонах.

В форте в центральном зале был шумно. Угрюму нравилось тут бывать. Форт был древним, не одну сотню лет простоял уже, а может и не одну тысячу. Зал был построен в форме полукупола. Крышу поддерживали огромные колоны из цельного камня. Что бы их обхватить руками, нужно как минимум три бойца. Если снаружи форт был сложен из обработанного камня ровной прямоугольной формы, то зал был построен из необработанного камня. Видимо, построен был еще тогда, когда не овладели приемами обработки. Ну очень много веков назад. А может строить нужно было быстро, не до изысков. Тут всегда был полумрак. Окон не было, лишь восемь бойниц, Светило через которые практически не пробивалось. Освещался зал факелами, запах от горения которых придавал некий таинственный шарм сооружению. Да, по периметру зала были расположены восемь здоровенных алхимических светильников. Но на памяти Угрюма их никогда не зажигали. Жидкость для горения была дорогой, да и не продавал ее никто. Кажется, из метридия ее готовили. Не было алхимиков в Долине. Куда делись, непонятно. Гном пару лет назад пытался что-то там колдовать с метридием и напалмом. Была у него идея осветить этими колбами Клис по ночам. Точнее, у него просто была навязчивая идея сделать освещение для ночного Клиса. Темноты он боялся, что ли?

Ну Гном-то всегда был психом. Умным, конечно, но безбашенным и даже сумасбродным. Некоторые его идеи сработали. Да те же смоляные бомбы, зарытые за стенами крепости, его идея. Гном был местным оружейником, главным артиллеристом, ну и вообще мастером по всяким непонятным изобретениям. Он и сам был непонятный. Коренастый, здоровенный, чем-то комплекцией походил на Императора. Но проблема в том, что он был очень коротким. Метр сорок со шлемом. Рост его несколько портил впечатление могучего бойца. Хотя секирами он работал с двух рук. Наблюдать за его танцем с секирами, а иначе не назовешь его тренировки, было приятно. И немного завидно. Угрюм так не владел секирой. Даже мечами работать с двух рук ему было неудобно. И лицо у Гнома было все какое-то мясистое, морщинистое, нелепое. Черепушка лысая. Как яйцо болотной ящерицы. Усищи длинные, как у таракана, и, что характерно, рыжие. Лицо покрыто старыми боевыми шрамами, правая сторона так вообще один сплошной шрам. Ну вылитый гном, если бы они водились где-то, кроме старых сказок. Эдакая боевая табуретка. Ну и глаз… С глазом отдельная история.

Так вот, эта табуретка как-то возилась у себя в мастерской с метридием и напалмом, смешивала, видать. Благо, мастерская его на отшибе, у северной стены. Была. Ну и довозился Гном. Рвануло так, что крыши сотряслись в половине Клиса. Когда все сбежались на звук взрыва, от мастерской остались лишь воспоминание, горящие головешки да орущий благим матом Гном, корчащийся да извивающийся на земле. Было от чего орать и извиваться. Правая сторона лица словно сплавилась, один сплошной ожог. Правой руки не было. На лице, на обрубке, кое-где на теле тлели бирюзовые огни. Сурово его посекло да пожгло взрывом. Кто-то догадался принести уксусу, смешали с водой да затушили Гнома. Только так можно было потушить метридиевый огонь. С тех пор Гном стал еще долбанутее. Что интересно, глаз правый каким-то чудом сохранился, приобрел бирюзовый оттенок и по ночам иногда светился, как у дикого болотного костеящера. Для своего обрубка Гном смастерил сперва клешню, а потом и наловчился к обрубку крепить топор. С тех пор Гному строго настрого запретили опыты с метридием. Такая вот у него история.

В зале горели факелы. Огонь играл необычными танцами теней на стенах. Ниши в стены были украшены фигурами лучших командиров былых лет. Они были вылеплены в боевых стойках с настоящим своим оружием. Вся история Клиса была изображена на каменных стенах. Еще мальчиком он любил сюда пробираться и рассматривать эти картинки сражений. Стены зала поросли голубым мхом. Лишь в местах расположения картин мох регулярно срезали. Очень уж красиво смотрелись картины в прогалинах мха. Массивные колоны, поросшие мхом, казались исполинскими стволами деревьев, чьи кроны терялись где-то за куполом. То, что Угрюм в воображении представлял кронами, было системой подвесных лестниц, построенных для защитников для быстрого доступа к нужным бойницам. Зал вызывал желание защищать Клис и служить ему, порождал некое ощущение торжественности, желание не посрамить славных предков.