Экзамен на верность

– Нужно поднять зарплаты преподавателям, – резко начала разговор Тарин, когда они остались вдвоем. – Вы были в бухгалтерии и знаете, что с оплатой у нас все в порядке.

– Посмотрим. Пока готовься: на днях я приеду с потенциальными спонсорами, надо их умаслить. В их фирмах сотрудникам давно пора пройти переобучение. Наклевываются несколько контрактов.

– Мне нужно знать: могу ли я пообещать преподавателям что-нибудь конкретное? – она продолжала гнуть свое. – Люди работали по шестнадцать часов в день, чтобы мы смогли пройти аккредитацию.

– Ха! Похоже ты не видишь того, что творится у тебя под носом! Эти твои преданные преподаватели хотели тебя сместить. Полюбуйся, – он достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист. – Прислали мне тут на днях кляузу. Требуют переизбрать ректора. Глупость, конечно, тем более анонимно. Как будто я обращаю внимание на эти бумажки. Но ты прошла мне аккредитацию, поэтому заслужила прочесть.

Читать Тарин не понадобилось. Достаточно было развернуть бумагу. Полосы на листе свидетельствовали не только о том, что картридж принтера нуждался в замене. Они говорили, что она лишилась еще одного друга.

IX

.

Когда твоя жизнь однообразна, время кажется застывшим, а ты в нем – словно муха в янтаре. Но если привычный ход перевернется с ног на голову, дни начинают проноситься со скоростью пули, выпущенной из ружья. Тарин моргнуть не успела, как за вереницей отчетов и совещаний подкралась сессия. Ректор в это время года популярен как никогда: звонки с просьбой не отчислять студента, приглашения на открытые занятия, участие в экзаменационной комиссии. Помимо перечисленного, нужно было заполнить журналы и ведомости по своему предмету. Поговорить с Региной ей удалось лишь перед самым мероприятием. Они столкнулись в коридоре, когда Тарин отдавала последние распоряжения Артуру:

– Лука планировал провести фотовыставку студенческих работ в холле, нужно ему помочь. Еще необходимо организовать дежурство уборщиц: из-за дождливой погоды пол на первом этаже в жутком виде. Передайте, что мы им потом доплатим. И, как всегда, охрана должна бдительно следить за тем, чтобы студенты не пронесли ничего лишнего на праздник.

– Естественно, о чем речь, – кивал тот головой.

– Все время хлопочешь о других, – подошла к ней Регина, – а о себе и подумать некогда.

– О чем ты?

– Как же, а платье? Ты же не будешь вечером опять в каком-нибудь костюме? Конечно, статус обязывает. Но в который раз вижу, как ты надеваешь что-то темное, прямо как…, – она осеклась.

– Прямо как мой муж, – закончила за подругу Тарин. – Наверное, ты права. Посмотрю, что у меня есть в гардеробе. Давай зайдем сюда, – она показала рукой на пустующую аудиторию. – Нужно поговорить.

– Конечно.

Они сели рядом, за одну парту. Пристально глядя в глаза Регине, она задала свой вопрос:

– Как ты могла?

На лице Регины сначала промелькнуло недоумение, но потом она побледнела и задержала дыхание. Она, несомненно, хотела продолжить игру в неведение, но по глазам Тарин поняла, что делать этого не стоит.

– Я знаю про письмо учредителю с требованием избрать другого ректора. Я знаю про те отчеты, которые попадали на мой стол с опозданием или в устаревших формах, чтобы мы некрасиво выглядели в министерстве. А при аккредитации замечания были в основном к твоему отделу. Конечно, не серьезные, но дающие отличный повод все тому же министерству пристально присмотреться к нашему колледжу. Могу лишь предполагать, что звонки Марату, информировавшие его о делах колледжа за моей спиной – тоже твоих рук дело.

Тарин размеренно выстреливала жесткими колючими словами. Ее синие глаза были холодны как лед.

– Я думала, Вениамин злится на меня, потому что ему обещали кресло ректора, но я ошибалась. Он просто выскочка, мечтающий о невозможном. Марат хотел отдать должность тебе, не так ли? А ты испугалась ответственности и решила собрать команду верных работников. Только ты понятия не имела, что Кира – родственница Марата, и когда она услышала, о моем участии в конкурсе, уговорила его избрать ректором меня.

В коридоре неожиданно раздался взрыв хохота. Ребята, украшающие к празднику стены, хохмили и дурачились – сессия была позади, скоро они должны были отправиться домой, к родным.

Теперь лицо Регины полыхало, щеки были под цвет ее волос:

– Что теперь? Выгонишь меня или заполнить заявление на увольнение по собственному?

Тарин вздохнула и откровенно призналась:

– Самое интересное, что выбирать будешь ты. Ты потратила столько сил, вставляя мне палки в колеса, что не понимаешь очевидного. Я и колледж – это одно и то же, Регина. Если решишь остаться здесь, значит, работаешь под моим руководством. Если ты против меня – я тотчас подпишу твое заявление.

Тарин встала из-за парты, все такая же маленькая и тоненькая, но все такая же несгибаемая.

– Мне нужно идти. Даю тебе подумать до конца дня.

В свой кабинет она попала не сразу. Сначала пришлось поспорить с Вениамином, который настиг ее в холле. После того, как его помощница стала помогать в работе центра дополнительного образования, Портфельчик стал жаловаться на нехватку рабочих рук при каждом удобном случае. В середине учебного года выделить сотрудника для своего заместителя Тарин никак не могла, но тот не хотел этого слышать. Пришлось в очередной раз осадить переходящего на высокие визгливые ноты Вениамина.

В приемной секретарь протянула ей конверт со множеством штампов. Хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, откуда он. Тарин задумчиво повертела конверт в руках и оставила лежать на столе нераспечатанным.

В дверях показался Тимур.

– Я принес тебе проект речи.

– Речи?

– Ректор должен сказать несколько слов перед началом вечера. Поблагодарить отличившихся, вручить благодарственные письма и грамоты, напутствовать перед каникулами.

– Точно, – осенило Тарин. – А я даже не подумала…

– Не страшно. Если бы ты была ректором лет пять, вот тогда бы это выглядело странно. Что это? – он посмотрел на конверт.

– Пустяки. Ответ от очередного детективного агентства. Давай речь, я посмотрю.

– Ничего себе пустяки, – присвистнул он, протягивая листы. – Открыть не хочешь?

– Успеется. Мне еще нужно посмотреть, как украсили зал, и спуститься в столовую, проверить, успевает ли Агата с канапе и тарталетками для шведского стола.

– Это тебе ответит любой, кто был сегодня в правом крыле корпуса. Там витают такие соблазнительные запахи, что я на твоем месте лучше попросил Артура выставить там охрану.

– К сожалению, охрана нам нужна по периметру, чтобы студенты не буянили и не переотмечали сегодняшний праздник, – улыбнулась Тарин. – Я, кстати, хотела тебя поблагодарить.

– Что я натворил? – насторожился он.

– Ты меня не слушал. Спорил. Возражал. Подвергал сомнению мои решения. В общем, делал все то, что я терпеть не могу, но что мне так необходимо.

– Что ж, всегда пожалуйста, – Тимур немного смутился. – Обращайся.

– Позвольте, – в кабинет торопливо вбежал Вениамин. – Пришел факс. Сегодня необходимо приехать в министерство на совещание!

– Да они издеваются! – выпалил Тимур. – Если ты сейчас уедешь, то вернешься поздно вечером!

– Придется ехать, других вариантов все равно нет. Только надо придумать, кто присмотрит за дочерью, Агата очень занята.

– Не нужно ничего придумывать. Я поеду вместо тебя, – предложил Тимур.

– Позвольте, но я тоже могу вас заменить, – вмешался Портфельчик. – Думаю, я принесу гораздо больше пользы на совещании, чем… ваш новый заместитель, – он с презрением выдавил из себя последнюю фразу.

– Тоже можно сказать и о тебе, – фыркнул в ответ Тимур.

– Хватит, – Тарин подошла к ним обоим. – Избавьте меня впредь от ваших перепалок в моем кабинете. Вам придется научиться работать друг с другом, хотите вы этого или нет. А что касается совещания, то Вениамин отправляется вместо меня.

Маленький человечек высокомерно взглянул на противника и тотчас выскочил в коридор под не предвещающим ничего хорошего взглядом Тимура.

– Серьезно? Давно ты стала ему доверять?

– Ты должен кое-то узнать, – и она рассказала о том, кто на самом деле за всем стоял и о своем разговоре с Региной.

– Я бы выгнал ее безо всяких альтернатив, – ответил, выслушав, Тимур. – Она предала тебя, и не заслуживает второго шанса.

– Тогда и ты не должен сидеть в этом кресле, – заметила Тарин. – Если помнишь, недавно я тоже дала шанс одному преподавателю.

Он перевел взгляд серых глаз на ее лицо:

– Верно. Но сейчас я с тобой не согласен.

– Именно поэтому ты здесь, – спокойно ответила Тарин. – Не забывай, что Регина хотела просто меня сместить. Не она дала команду об отзыве нашей аккредитации. Кто-то гораздо влиятельнее хочет, чтобы колледж закрыли. Тот, кто вхож в министерство и может диктовать свои условия тамошним чиновникам.

– Тогда все снова указывает на Портфельчика! А он прямо сейчас катит на служебной машине на совещание! – с раздражением отозвался Тимур.

– Сомневаюсь. В любом случае долго скрываться у него не получится.

Она повернула голову к окну, где дождь сердито хлюпал по стеклам. Подошла к столу, дотронулась до конверта, но так и не решилась взять его в руки.

– В этом письме или важные новости о моем муже или очередная бумага-отписка. Последние приходят все чаще, а я не хочу портить себе настроение. Тяжело постоянно разочаровываться… Ладно, мне действительно нужно идти.

На улице от холода у Тарин сразу начали стучать зубы, поэтому дорогу к своему домику она преодолела очень быстро. Анна задолго до праздника выбрала себе наряд, он красовался вместе на тумбе возле ее кроватки. Подросший котенок играл с бусинками бальных туфелек. Тарин сделала девочке прическу и остановилась в раздумье возле своего шкафа. Давно у нее не было повода надеть вечернее платье.

Она все еще не могла определиться, когда в дверь постучали. На пороге стояла Регина. Без сомнения, она недавно плакала и теперь стояла, не решаясь ничего сказать.

– Можешь сделать мне прическу? – мягко спросила Тарин.

Регина шмыгнула носом, кивнула и уткнулась лицом в плечо подруги.

– Прости меня, – прошептала она. – Мое будущее назначение вскружило мне голову, я уже представляла, как буду распоряжаться здесь, и вдруг…. Я не понимала, что творю….

– Ух ты, тетя Регина! – обрадовалась Анна, которая выглянула посмотреть, кто же к ним пришел. – Вы тоже идете на праздник?

– Конечно, – вытирая глаза, ответила та.

Они втроем прошли внутрь и появились в главном корпусе одновременно с Маратом. Он приехал со своим знакомым, солидным пожилым мужчиной, судя по всему, очередным потенциальным заказчиком. Увидев Тарин, Марат слегка цокнул языком. Тем вечером ректор сменила свой костюм на облегающее бархатное платье в пол, глубокого изумрудного цвета, открывающее ее плечи.

– Не перестаешь меня удивлять, – вместо приветствия заявил он. – Давай, пусть пока нашего гостя займут, мы пойдем поболтаем.

Тарин оставила дочь с Региной, нашла глазами Тимура и кивнула гостя. Больше ничего не потребовалось: Тимур подмигнул в ответ и направился к цели.

Как только Тарин прикрыла дверь, она услышала от учредителя похвалу. Но она знала: нужно быть настороже. За пряником обязательно последует кнут. Ее опасения нашли подтверждение буквально через минуту. Объясняя, что в этом году колледж еле-еле выходит на нулевую прибыль при всех вложениях в него, Марат отказался поднимать преподавателям зарплаты. Те деньги, которые принес центр дополнительного образования за первый месяц, его не впечатлили, как, впрочем, и угроза увольнения педагогов. Обещаниям он тоже не верил. Требовалось нечто большее, чтобы побудить его повысить оплату труда. Тарин пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы вести себя достойно.

– Хочешь сказать, что отдашь свою зарплату на повышение их зарплат? – хмыкнул он.

– Да. Потому что уверена: к лету мы отобьём эти деньги.

– Готова поставить на кон свое кресло? – азартно прищурился Марат.

– Да. Мы выкарабкаемся или я уволюсь.

– Не волнуйся, в этом случае я сам тебя уволю, – парировал Марат. – Будь по-твоему. Если к концу лета колледж выйдет в плюс, я возмещу тебе деньги. Если нет – ты уходишь отсюда ни с чем, – он протянул руку.

Ответное пожатие было твердым и коротким.

– Чуть не забыл. Ты в последнее время жаловалась на новую преподавательницу, как ее, Нину. Если она тебе не нужна, увольняй, нечего здесь заниматься благотворительностью.

Тарин бросила взгляд на Марата. Очевидно, он захотел избавиться от девушки.

– Знаете, я, кажется, погорячилась. Она стала неплохо работать, сейчас не к чему придраться.

– Смотри сама, – он недовольно пожал плечами. – Но если еще от кого-то про нее услышу, пожалеешь.

– Договорились, – Тарин выдержала его сверлящий взгляд. – Нам пора. Мероприятие начинается.

На удивление вечер прошел спокойно. Пара стычек студентов друг с другом уже давно были рядовым событием на такого рода праздниках. Ирма пристально наблюдала и погашала эмоциональные очаги возгорания. Регина танцевала с Анной, развлекала девочку как могла. В другом конце зала Лука оживленно о чем-то общался с Эммой, помощницей Портфельчика. Тарин заметила, что Нина несколько раз безуспешно пыталась обратить на себя внимание учредителя. Решившись на отчаянный шаг, девушка пригласила на танец преподавателя физкультуры, но особых плодов ее попытка не принесла. Кира держалась особняком, с саркастическим видом оглядывая танцующих. Видимо, подбирала едкие эпитеты для современной молодежи.

Тарин вышла в холл, чтобы немного отдохнуть от громкой музыки. На стендах была представлена выставка фоторабот. Фотографии студенческой жизни, яркие и живые, вызвали у нее улыбку. Возле последнего стенда Тарин невольно задержалась. У Луки определенно был дар: он запечатлел сотрудников колледжа во время будничных дел. Агата месила тесто. Облако мучной пыли роилось вокруг нее, а белое пышное тесто вместе с дородной фигурой старушки создавали ощущение дома, уюта и тепла.

Регину он подстерег на одном из собраний, когда она слушала выступление ректора. И то, что Тарин нужно было заметить уже давно, было на фото очень точно подмечено: суженые глаза, сжатые челюсти, закрытая поза – все говорило о неприятии руководства, недовольстве и зависти.

Нина прихорашивалась у зеркала, возле гардероба. Молоденькая преподавательница застыла на пике самолюбования, в восторге от своей внешности, а рядом стояла пустая расписная ваза.

Эмму фотограф застал в кабинете, сгорбившейся над кучей бумаг, но снял он ее расплывчато, наведя фокус на фигурки у нее за спиной, на подоконнике: миниатюрную Эйфелеву башню, египетскую пирамиду, деревянные голландские башмачки, красный китайский фонарик…

Тимур читал лекцию. Он только что начертил на доске какую-то схему, его рука еще держала мел. На лицах сидящих студентов была неподдельная заинтересованность. Однако сам преподаватель повернулся на секунду в сторону окна, увидев там что-то интересное. Эту секунду и уловил Лука. Лицо Тимура, повернутое к окну, словно светилось изнутри.

На глаза Тарин навернулись слезы. Себя она тоже увидела. Она не была в своем кабинете, куда в последнее время почти переехала. Она не стояла у кафедры, распекая подчиненных. На фотографии она встречала дочку из школы, у кованых ворот колледжа. Автобус уже начал отъезжать, и девочка бежала навстречу сидящей на корточках Тарин, раскинувшей руки для объятия.

– А я отказался фотографироваться, – раздался гнусавый голос за ее спиной. – Я, знаете ли, плохо получаюсь на фотографиях.

– Могу себе представить, – она перенеслась в сегодняшний день и повернулась к Вениамину. – Что слышно в министерстве?

– Ничего интересного. В основном новости для воспитательного отдела. Позже я перескажу Ирме содержание беседы.

– Отлично. Праздник в самом разгаре, проходите в зал.

– Только если вы составите мне компанию, – неожиданно ответил он. – Можно вас пригласить на танец?

– Меня? – изумилась Тарин. – Что ж, почему бы и нет, – пожала она плечами.

Портфельчик церемонно предложил ей руку. Танцевал он достаточно неуклюже, но большое внимание уделял тому, чтобы не наступить партнерше на ноги.

– Я редко это делаю, – проронил он, – но все же должен признать: Марат оказался дальновидным человеком. Вы переживаете за судьбу колледжа как никто другой. Если у кого и есть шанс поднять его с колен, так это у вас.

– Благодарю, – слегка растерялась Тарин и стала ждать, что потолок обвалится ей на голову. Услышать такие слова от Портфельчика она никак не ожидала.

– Но это не значит, что мы с вами друзья, – пафосно продолжил он. – Мы всего лишь преследуем одинаковые цели.

– Не возражаю, – ответила Тарин. – Этого более чем достаточно.

Позже она попросила Регину увести дочку домой. У девочки уже слипались глаза. Тарин проводила последних гостей, оставила Артура отвечать за уборку и только тогда поднялась к себе наверх.

– Не помешаю?

Тимур застал Тарин сидящей в своем вечернем платье прямо на полу, на мягком ковре посреди кабинета. Она делала пометки в бумагах, окружавших ее со всех сторон. Невдалеке лежали туфли.

– Присоединяйся, – она подождала, пока он усядется по-турецки рядом. – Извини за неудобство, но мне перестало хватать места за столом, – она развела руками. – Представляешь, мне удалось убедить нашего хозяина немного увеличить заработную плату. Вот сижу теперь, просчитываю. И от твоей помощи я не откажусь. Кстати, я же тебя еще не поздравила. Или ты думал, что я не узнаю о твоем дне рождения? Я как-никак ректор, – Тарин подмигнула и потянулась за подарочным пакетом. – Ничего такого, всего лишь бутылка вина.

– Давай тогда сразу ее откроем. Настроение ни к черту, – потянулся он за бокалами.

– Как скажешь. Но, может быть, ты захочешь отпраздновать день рождения с близкими? Я заметила, что ты совсем не берешь выходных, чтобы уехать за пределы колледжа. Твои родители еще живы?

– Отец жив, – кивнул Тимур, открывая бутылку, – но мы давно не общаемся. Слушай, тебе нужно еще установить холодильник, и тогда можно будет здесь поселиться, – нарочито весело продолжил он.

– По-моему, я и так уже здесь поселилась, – усмехнулась Тарин. – Не старайся перевести тему. Почему вы не общаетесь?

– Долгая история. Он очень властный человек, а я, как видишь, бунтарь. Мы слишком разные.

– Знаешь, я тоже думала, что совсем непохожа на своего отца, – призналась Тарин, принимая бокал. – Я долго его не понимала и не могла простить ему многие вещи. Пока не встала на его место. Буквально. И я рада, что, в конечном счете, мы сблизились, и у нас было несколько лет до его ухода, чтобы быть вместе.

– Мне такое не грозит. Моему отцу осталось несколько месяцев жизни.

– Тогда ты тем более должен с ним поговорить! – встрепенулась Тарин. – Ты будешь жалеть, если не сделаешь этого!

– Он не позвонил мне, чтобы поздравить с днем рождения, а ты предлагаешь поговорить. Не о чем нам говорить, – жестко отрезал Тимур.

– Это же простая гордость. Он не хочет первым делать шаг, впрочем, как и ты. Но кто-то ведь должен быть умнее!

– Ты вот даешь мне советы, а сама боишься открыть простой конверт, – он кивнул на стол. – Ты прошла аккредитацию, зубами выгрызла у Марата повышение зарплат преподавателям, и при этом не можешь собраться с духом и узнать, что лежит внутри!

Глаза Тарин округлились, и она уже готова была начать новый спор, как вдруг ее осенило:

– Давай так: я открою конверт, если ты поговоришь с отцом – она потянулась за телефоном. Идет?

Тимур раздумывал несколько секунд, внимательно смотря на нее. Прическа, еще недавно элегантно уложенная, растрепалась, и теперь непослушные локоны вились по ее плечам, цепляясь за длинные серьги. На разрумяненном от вина лице решительно блестели синие глаза.

– Идет. Но только после тебя, – галантно склонил он голову.

Когда Тимур закончил телефонный разговор, Тарин все еще сжимала в кулаке злосчастное письмо. Ничего нового, как она и подозревала. Впрочем, она уже давно привыкла к боли, которую причиняли ей эти письма. Жить с болью для нее было все равно, что держать котенка Анны за пазухой: он, конечно, пригрелся в тепле, притих, и лишь слегка скребся, но иногда ни с того ни с сего высовывал мордочку и жалобным мяуканьем напоминал: я еще тут, никуда не делся, и не денусь никогда....

– Он зовет меня в гости, – положил трубку Тимур. – Не горю желанием, конечно, но нужно забрать мои чертежи машин Голдберга. Давно хотел это сделать.

– Конечно, поезжай. Наступают каникулы. А что такое машина Голдберга?

– Шутишь?

– Нет, – Тарин растерянно на него посмотрела.

Следующие полчаса он рассказывал ей о простейших механизмах и цепной реакции. Тарин слушала и понимала, почему студентам и даже ее дочке так нравится слушать Тимура. Тарин не подозревала, что он заметил перемену в ее настроении и попытался немного ее отвлечь. После он помог ей с расчетами для бухгалтера.

С момента своего повышения Тимур тоже часто задерживался в корпусе, поэтому у них возник своеобразный ритуал: если время было позднее, он провожал Тарин к домику и прощался у крыльца. Иногда, когда Анна еще не спала, Тимур заходил пообщаться с девочкой.

Прощаясь, Тимур всегда говорил «до завтра». Тарин не любила эту фразу. Она ей не доверяла. Вернее, не доверяла жизни. Потому что жизнь научила Тарин, что завтра могло и не быть. Или быть совсем не таким, как она ожидала. Поэтому, услышав знакомое «до завтра», она просто кивнула головой и вошла в дом. Она подошла к письменному столу в гостиной, открыла ящик. Вытащила из кармана смятое письмо, слегка расправила и кинула к остальным. Не раздеваясь, она рухнула на кровать лицом в подушку. В темноте спальни мерно отсчитывали время часы.