Читать книгу: «Хроники Марионеток. Цель Офицера», страница 6

– Ты маг огня? – спросила Рин, и Рей заливисто расхохоталась. Казалось, ее энергия лилась через край. Каждое слово сопровождалось бурной жестикуляцией и выразительной мимикой.

– Балуюсь. От былой силы мало осталось… Старею, что ли? С рождением сыновей пришлось оставить старую работу да заняться домом, – она довольно ухмыльнулась и махнула рукой на стену, где висели портреты членов семьи. – Замуж вышла второй раз. Но ты расскажи, как там все? Я здесь живу на отшибе, уже давненько не виделась с Рошейлом, с Арманом.

– Рошейл хорошо. Всех вокруг воспитывает и дисциплинирует, сморчок старый. Бодр, весел, похудел только сильно. Высох.

– Как? Магда готовит, как бешеная, как он похудеть-то смог?

– Ну, возраст берет свое, видимо.

– А дети? Детей его видела?

– Нет, так и не обзавелся, – махнула Рин рукой, улыбаясь.

– Старый он пес! Бедняжка Магда. Хоть бы приемыша взял! Бабе уж скоро полтинник будет, а она все без дитятки, – огорчилась Рей, и по ее волосам прошла рыжая молния. – Ну, сами разберутся. Что он тебе сказал сделать?

– Мне нужно оставить у тебя пони, и он сказал, что есть указания от герцога.

– Да-да, верно. Странно, что больше ничего… Я надеялась на что-нибудь интересненькое! Совсем забыл меня старый пес… Аха-ха! Не слушай меня! Сейчас ты выспишься, а отсюда выйдешь ночью, часам к трем уже будешь у входа в катакомбы Девори. Днем туда нельзя, вход находится в довольно людном месте. Там совсем рядом лесопилка и новая водонапорная башня, постоянно кто-то ходит.

– Да я уже привыкла… – немного огорченно ответила Рин, морщась при мысли о том, что опять придется ползать по подземельям.

– Ух какая молодец! Ты уж прости, проводить до конца не смогу, меня в эти подземелья калачом не заманишь. Ты вот что скажи… Предупредил ли тебя Рошейл насчет герцога?

Рин напряглась. Сговорились они, что ли?

– Он обстоятельно побеседовал со мной о нем, – уклончиво ответила она.

– А, значит, ты знаешь, – расслабилась волшебница. Рин с облегчением вздохнула. Второй разговор на эту тему, да еще с женщиной, которую она в первый раз видит… Это уж слишком.

– Послушай, как так сложилось, что я тебя не видела раньше? – спросила Рин.

– Очень просто. Я мало участвую в делах – только по личной просьбе Рошейла и Армана. Работу в департаменте я бросила, влюбилась до смерти, забыла обо всем и подала в отставку! – засмеялась Рей, и в ее серых глазах заплясали искорки веселья. – По этому региону работал другой агент, тебя сюда не посылали. Теперь он сдал свои дела и отправился на твое место, а герцог решил вызвать сюда тебя. Ну, мне немногое известно, сама понимаешь. А вот и Грета. Готово?

– Готово, матушка.

– Пойдем-ка, Рин, сейчас я угощу тебя стряпней своей любимой невестки. Она у нас чудо как хорошо готовит!

Рей, тонкая и сухая, как веточка, легко вскочила с кресла и пошла в другую комнату, где была столовая.

Ее дом был большим, по меркам такого маленького поселка, и самым зажиточным. Рей объяснила это тем, что ей удалось сделать неплохое состояние на продаже различной волшебной помощи.

– К тому же, муж у меня – лесоруб, а им платят хорошо, – посмеивалась она. – Спасибо за это герцогу, он у нас просто умница.

– Я гляжу, многие им довольны, – откликнулась Рин. – В горном приюте торговцы хвалили его.

– Это верно! – подтвердила Рей, подкладывая ей еще тушеного мяса. – Его любят. Ха! Я его видела один раз, приезжал тут. Еще бы такого не любить! Красавчик такой, что девушки теряют голову. А какой умница! Год назад я была по делам в Кандарине, город растет не по дням, а по часам! Столько нового появилось! И заметь, все своими руками, почти без помощи волшебников.

– Правда?

– Кощунственную вещь скажу, но все же отсутствие волшебства заставляет людей думать своими мозгами и пользоваться тем, что дает природа.

– Наверное… – робко ответила Рин, вспомнив, как неведомая сила остановила убийственную лавину в горах. – Послушай, Рей, ты ведь была боевым магом, верно?

– Да. И той еще оторвой! Стоило мне как следует разозлиться – и вокруг все полыхало! А что? – с любопытством посмотрела на нее Рей хитрыми серыми глазами.

– Ты слышала, что в Красном лесу водятся оборотни?

– И не раз, – между ее бровями сразу залегли глубокие морщинки. – Пару недель назад пропал Джеки, сын друга моего мужа. Парень пошел рубить лес и не вернулся. Нашли его одежду, порванную звериными когтями, а мальчика и след простыл. Ни одной зацепочки.

– А ты не слышала случайно историй про мужчину со странными глазами? Черными такими, без белков, – Рин даже не пыталась скрыть свой интерес и пристально смотрела на Рей. Та пожала плечами и ответила:

– Нет, ничего подобного. А ты что же, встречала?

Рин глубоко вздохнула и пересказала ей историю с ночным гостем.

– А ты уверена, что тебе это не приснилось? – скептически ухмыльнулась волшебница.

– Ни кости на земле, ни шкура горнида мне явно не приснились, – занервничала Рин, краем сознания отмечая, что опять разговаривает с акцентом родного языка.

– В Краснолесье кого только нет… – хмыкнула Рей, придвигая к ней кувшин со сливовым компотом. – Оборотни, мурианы, феи, келпи. Тебе лучше знать, ты же аирг, у вас эти знания сохраняются лучше, чем у нас, людей.

Рин не ответила, только еще больше задумалась.

– Лучше расскажи, что там в мире делается? – заинтересовалась Рей, облокачиваясь на стол. – Так давно не была в родной Парудже! Страсть как хочется навестить университет!

Слушая собственный рассказ, Рин постепенно приходила к мысли, что на самом деле ей и сказать толком нечего, потому что в деле с загадкой императора они не продвинулись ни на шаг. Все их заботы были какими-то около-политическими. Здесь спровоцировать конфликт, там выследить, тут пустить правильный слух, убрать ненужных людей… Но почти ничего, прямо относящегося к делу с кристаллом.

– А принц что? Принца-то нашли?

– Это не наше дело, нам говорят даже не пытаться соваться в тайны аристократии, мол, понадобитесь – спросим.

– Ах как жалко, – надула губки Рей и накрутила на палец синий локон. – Хочешь добавки?

– Нет, спасибо, я уже наелась. Очень вкусно! – похвалила Рин.

– Невестка у меня умница! – гордо сказала Рей. – Ну да ладно. Ты, поди, с ног валишься. Мэти!

В столовую зашел долговязый паренек лет тринадцати с шевелюрой, похожей на копну сена. Он бесцеремонно уставился на Рин, и та чуть улыбнулась ему.

– Комната готова? – вопросила Рэй.

– Да, мам.

– Баню натопил? Пони почистил-покормил?

– Да, мам. А вы…

– Руки помыл?

– Да, мам, – с неудовольством процедил Мэтью. – А вы аирг, да?

Рин кивнула.

– А это правда, что аирги умеют колдовать? Покажете?

– Мэтью! – грозно рыкнула Рей. – А ну, не приставай к гостье! Тебе меня мало?

– Ничего страшного, – улыбнулась Рин. – Наше волшебство другое, Мэтью, показать не смогу.

– Мэт, иди посуду помой. И причешись! Что за воронье гнездо на голове?

– Ну мам!

– Живо! – хлопнула Рей по столу, и мальчишка с недовольным видом пошел в сторону кухни.

– С мальчишками только так и можно, – посетовала она, ухмыляясь. – Ну, пойдем, твоя комната готова, и ты, должно быть, смертельно устала от моей болтовни.

После по-настоящему горячей бани, где Рин целых два часа нещадно отскабливала от себя грязь и пот, она свалилась в мягкую и теплую перину и уснула бы, но решила, что сначала все же стоит расчесать волосы и заплести косу. Да и ногти тоже пора было привести в порядок. Рин так увлеклась наведением марафета, что совсем не заметила, как в комнату вошла Рей. Волшебница протянула ей пухлый конверт, закрытый сургучом с оттиском печати герцога, и вздохнула.

– Указания от герцога для тебя.

Рин сломала печать и достала два желтоватых исписанных листа бумаги и пергамент. Почерк его светлости был столь витиеватым, что читать его было очень сложно.

– Понаписал-то! – шепотом возмутилась она, отложила в сторону маникюрный набор и придвинулась ближе к лампе.

«Многоуважаемая госпожа Рин Кисеки!

Адресую сие послание Вам в надежде, что мои рекомендации помогут избежать трудностей в пути. Прежде всего, во время путешествия ко мне Вам следует остерегаться появления на людях и воздержаться от расспросов обо мне у незнакомцев, дабы не вызвать лишнего внимания к моей персоне.

Как Вы, вероятно, знаете, в Девори ведут два входа: северный и южный. Оба охраняются стационарными гвардейскими постами. Охрана каждого входа насчитывает 25 человек, включая командование.

По последним данным, которыми я располагаю, обходы патруля совершаются 4 раза в сутки: утром с 9 до 12, днем с 15 до 18, вечером с 21 до 00 и ночью с 3 до 6. Патруль марширует через весь город и вокруг внешней городской стены.

Девори находится в окружении двух ветвей Арны, северной и южной, а с обеих сторон меж реками город защищен непроходимыми лесами, в которых водятся дикие звери.

Принимая во внимание все вышесказанное, Вам следует пройти под Девори через старые храмовые катакомбы, которые выведут Вас далеко за город и северную Арну. Подробную карту Вы найдете в этом же конверте.

Рей Урсус (в девичестве Гонт) снабдит Вас всем необходимым и будет Вашим проводником до места входа в катакомбы.

По выходе за город найдите дорогу на Кандарин, она проходит с юга строго на север, и по ней до первого поворота с указателем «Лонгвил». Когда придете в город, найдите Каштановую аллею, там располагается мое поместье.

Ваш путь займет один день пешего пути.

Еще многое должен Вам сказать, но придержу мысли до первого свиданья.

С надеждой на скорейшую встречу,

Герцог Танварри,

Анхельм Вольф Танварри Ример».

Рин задумчиво пожевала губы и почесала подбородок. Что значила последняя строчка в письме? О чем таком с ней может разговаривать герцог? Хотя, наверное, это всего лишь речевой оборот. Девушка развернула пергамент, на котором была нарисована карта храмовых катакомб с пояснениями. Все было предельно ясно, так что она убрала обратно письмо и карту и повернулась к Рей.

– Во сколько нужно выходить?

– Отсюда до Девори час на лошади шагом. Думаю, тебе не захочется напрягать лишний раз ноги перед долгой дорогой? Угадала. Мы выйдем ночью, около двенадцати, чтобы точно не наткнуться на патруль, поэтому у тебя есть уйма времени, чтобы выспаться и отдохнуть. Ну, теперь ты все знаешь, и я могу уйти. Спокойной ночи!

Рин кивнула и стала собирать выложенные вещи, чтобы не тратить на это время потом.

Рей разбудила ее в десять вечера. Они поужинали, затем взяли из стойла оседланную лошадку и Хвостика и выдвинулись в сторону Девори. Погода была не морозная, но ветреная, и начинался снегопад, которого так опасалась Рин. В воздухе над лошадиными головами висели волшебные огоньки, освещавшие неширокую лесную просеку.

Рей в дороге без умолку трещала о том о сем: о детях, о временах службы в департаменте, упоминая имена и фамилии разных людей – как хорошо знакомых Рин, так и тех, о ком она не слышала. Казалось, заткнуть болтливую волшебницу было невозможно, но и не особенно хотелось после долгих недель, проведенных наедине с собой.

Они остановились возле небольшой заброшенной пожарной вышки рядом с просекой. В паре сотен шагов было небольшое строение, в окошках которого горел свет. Издалека Рин заслышала звук пилорамы и чьи-то громкие разговоры, и Рей объяснила ей, что это и есть та самая лесопилка, где работает ее муж. Рей спешилась и привязала коня, Рин соскочила с Хвостика и долго гладила его по серой умной мордочке.

– Ну, дружочек, прощай, – сказала она, целуя его в бархатный нос. – Больше мы с тобой не увидимся, малыш. Спасибо, что помогал мне и спас.

Хвостик в ответ нежно пофыркал ей в ухо и потянул губами за капюшон. Задрав хвост, он весело побил копытом снег и тоненько заржал.

– Я тоже буду скучать, малыш, – улыбнулась Рин. – Мне пора. Будь умницей!

С помощью волшебства Рей они отворили тяжелую дубовую дверь, которая, казалось, намертво примерзла к камням, и стали спускаться в темные подвальные помещения, откуда тянуло знакомой плесневелой сыростью и грибами. Волшебница все время держала перед ними магические огоньки, освещая крутую лестницу с подгнившими деревянными ступенями. Спустившись в самый низ, они оказались на малюсенькой площадке, где с трудом могли стоять вдвоем.

– Смотри-ка, – Рин уселась перед деревянными дверями, запертыми большим железным замком. – Проржавел и прогнил. На соплях держится. Странно. Судя по ржавчине, двери закрылись очень давно, только как же тогда карту составляли?

– Ты меня спрашиваешь? – рассмеялась Рей. – Я-то тем более не знаю.

– Странно это… Ну, делать нечего. Эти двери проще выбить. Ну-ка, отойди.

Рин отстранила свою провожатую, вынудив ее подняться на пару ступенек вверх, ударила ногой в замок и отскочила от неожиданности: двери сорвались с прогнивших петель и с грохотом рухнули, открывая проход в темный лабиринт катакомб. Рин достала из рюкзака свою маленькую масляную лампу и похлопала по карманам, ища спички.

– Может быть, подсветить тебе магическим огоньком? – усомнилась волшебница, скептически поглядывая на лампу. – Эта почти ничего не освещает.

– А ты можешь?

– Ха! Ты недооцениваешь Спичку Рей! Это меня так звали, – объяснила она, вытаскивая горелку с фитилем и указывая рукой на лампу. С ее пальцев сорвалось пламя и скрутилось в красивый шарик. Рей закрыла окошко лампы и отдала свое творение Рин.

– Всю жизнь среди магов прожила, сама кое-что умею, но каждый раз удивляюсь, – призналась Рин. – Так красиво выглядит.

– Да, магия затягивает, – согласилась Рей. – Соскочить невозможно. Открываешь в себе дар, и вся жизнь летит кувырком. Ну, не будем задерживаться. Тебе пора. Рин, береги себя!

– Рей, постой! – остановила ее Рин, внезапно вспомнив кое-что. – Скажи, этот агент, который работал до меня здесь, кто он?

– Грей Шинсворт. Я думала, ты знаешь. Постой, дай вспомнить…

Рей задумалась, и ее глаза метнулись к потолку. Рин пристально следила за выражением ее лица: было похоже, что волшебница словно продирается через собственные воспоминания.

– Я не так уж много о нем знаю. Я его видела-то всего раз, когда он с герцогом приезжал да карту передавал. Он работает в департаменте безопасности, то отделение, что в Кандарине. Он молод, ему всего около двадцати пяти. Насколько я знаю, он больше работал информационным агентом, чем курьером. Не как ты. Вроде бы он как раз занимался разработкой маршрутов. Но я совсем не знаю, зачем и когда его перевели на твой участок. А почему ты вдруг спросила?

– Просто хотела знать, кто здесь работал до меня. Я не получала дальнейших указаний о том, чем мне придется заниматься здесь, а на все мои расспросы Рошейл высказался в духе «герцог скажет». Раз такое дело, может быть, меня переведут работать вместо этого Грея в отделение департамента? – спросила она и тут же фыркнула. – Хотя вряд ли. Это из разряда сумасшедших идей. Не представляю, как они провернут это со мной, учитывая, что я разыскиваюсь… Ну, это не мое дело.

– Слушай, не забивай себе пока голову. Какие-то сутки, и ты все узнаешь. Чего догадки строить?

– Ты права. Ладно, Рей, я пошла. Счастливо! Надеюсь, еще увидимся! – Рин пожала горячую и сухую руку волшебницы и шагнула через порог. Под ботинками тотчас влажно чавкнуло.

– Твою ж мать… Я точно заставлю Рошейла самого ползать по этим катакомбам! – проворчала она, и вслед ей донесся смех Рей.

Стрелка на часах остановилась на отметке в два часа ночи, а Рин дошла лишь до середины катакомб. Карту составлял либо законченный кретин, либо диверсант, имевший целью завести ее туда, откуда она бы не выбралась. Если бы не многолетний опыт блуждания по странным местам, Рин точно заплутала бы в этом лабиринте. Сейчас девушка стояла посреди зала, из которого вели два коридора, а не один, как было указано на карте, и поминала картографа недобрым словом.

– Ну и какого пса плешивого? – беспомощно вопросила она, заглядывая попеременно то в один коридор, то в другой. Оба отзывались лишь ехидной тишиной. Через некоторое время она заметила, что из одного коридора дул ветерок, доносивший вонь тухлой рыбы. Рин перешагнула порог другого коридора, чтобы проверить, что там, но почему-то ей сразу же стало жутко. Сердце заколотилось в ребра, голосок в голове шепнул уходить отсюда. Хотя видимых причин для страха за все время путешествия по катакомбам не обнаружилось, Рин доверилась своей интуиции и вернулась в зал.

Пораздумав некоторое время, Рин открыла дверь того коридора, откуда дул ветер. Но стоило ей переступить порог, как каменный пол с глухим «ух-х» ушел у нее из-под ног. Рин успела изо всех сил вцепиться в дверную ручку и повисла на ней, ободрав руку об торчащий гвоздик. Внизу послышался плеск и гулкое бульканье утонувших камней.

– Твою мать! Твою мать! – зарычала девушка. От испуга сердце заколотилось о ребра и сбилось дыхание. Она выбралась из провала и, с неприязнью глядя во мрак, отступила назад. Заметив, что перчатка разодрана в хлам, а по правой ладони стекает кровь, она сняла рюкзак и перебрала свои склянки в поисках настойки для обработки ран. Еще не хватало получить заражение крови!

Рин покрутила головой по сторонам, ища что-то, что послужило бы ей посохом. Вокруг лежал лишь строительный мусор, но, покопавшись в нем, Рин обнаружила довольно тонкую длинную доску. Очистив ее ножом от слизней, она осмотрела свою импровизированную трость со всех сторон и снова направилась к выбранному коридору. Пол дальше не обваливался, но ей все равно было страшновато идти здесь. Рин чувствовала себя маленькой и совершенно беззащитной в этом месте. Низкие каменные своды давили на голову, замкнутое пространство с неизвестностью впереди снова вызвало клаустрофобию и тошноту.

– Ненавижу-у… – простонала она, и эхо ответило ей тоскливым «у-у».

Спустя час пути, войдя в большую галерею, где в стенах были ниши с лежащими в них трухлявыми гробами и просто скелетами в кучах щепы, она услышала что-то похожее на шум воды, шедший откуда-то с потолка. Рин подумала, что, наверное, прошла Арну, и немного расслабилась – значит, до выхода уже недалеко. Если, конечно, карта в очередной раз не врет и ее не ждет впереди неприятный сюрприз. Интересно, какой же умник составлял эту проклятую карту?

Скелеты никогда не пугали девушку, но сейчас, в этой гнетущей обстановке страх пробрал ее до самых костей. Галерея мертвецов все не кончалась, тут и там на полу валялась рухлядь: ржавые мечи, битая посуда, доски, куски камня.

– Какое милое архитектурное решение, – передернулась Рин, глядя на большую тройную арку, буквально облепленную человеческими черепами.

Вдруг она услышала отчетливый стук шагов множества людей. Они шли стройным маршем, каждый шаг отдавался в зале глухо, но отчетливо. Через некоторое время звук стал громче, и Рин поняла, что прямо сейчас над ней марширует патруль личной гвардии императора. Вот только этого ей не хватало для полного комплекта неприятных ощущений! Приступ клаустрофобии захватил ее мгновенно: в ушах засвистело, рот наполнился слюной, глаза сами собой закрылись. Она стекла по стеночке на пол и сжалась в комок. Зажала уши ладонями, крепче зажмурилась и, подтянув коленки к груди, закачалась взад-вперед, тяжело дыша. Жуткие звуки, спровоцировавшие приступ, уже стихли, но она так и не смогла заставить себя подняться: силы закончились в момент. Часовая стрелка дернулась и застыла на пяти утра, а изнуренная, замученная и перепуганная Рин сидела на куче мусора и дремала болезненным сном, граничащим с обмороком.

Проснулась она от страшного воя, и какая-то неведомая сила сгребла ее за шкирку, заставив немедленно встать на ноги. Сон как рукой сняло, зато страх вернулся с новой силой. Нечто опасное, жуткое, смертоносное приближалось к ней с огромной скоростью. Рин уже слышала мокрое чавканье четырех лап по земле, и от страха ее затрясло. Девушка бросила рюкзак, отодвинула лампу подальше, достала револьвер и направила его в темноту, готовясь выстрелить сразу же, как только это появится.

Подкатывался новый приступ паники: дыхание стало прерывистым, холодный пот побежал струйкой по позвоночнику, и Рин пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы совладать с собой. Вроде отпустило…

Нечто в темноте взвыло, и в этом вое отразились могильное одиночество, лютая злоба и беспредельная жажда крови. Страшно скрипнули когти по каменной кладке, и в ровном желтом свете лампы из темноты показалась уродливая морда чудовища.

Кошмарная помесь волка и кабана. Маленькие уши, плотно прижатые к голове, чуть заметно шевелились, а большие белые глаза подслеповато щурились. Тварь шевелила мясистым широким рылом, раздувая ноздри-дырки. Вся морда монстра была покрыта шелудивой кожей серого цвета. Из пасти выглядывали огромные клыки, похожие скорее на кабаньи, чем на волчьи.

Рин прицелилась и выстрелила точно в лоб. Пуля срикошетила ото лба твари и ушла в стену, выбив кусок камня. Чудовище помотало башкой и свирепо зарычало. Взгляд белых глаз остановился на маленькой фигурке девушки, и хищно клацнули страшные черные клыки. Рин выстрелила еще раз в шею. Пуля увязла в плоти, на землю полилась густая черная кровь.

– Твою мать! – заорала Рин, снова выстрелила, но промахнулась. Тварь страшно зарычала и прыгнула на нее, расставив ужасные когтистые лапы. Рин метнулась в сторону и кувыркнулась через руку. Доля секунды – и в шею чудовища вонзились сразу два отравленных дротика. Монстр взревел и стал царапать лапами шею, пытаясь вытащить ядовитое оружие. Рин воспользовалась этим и выстрелила снова, на сей раз в глаз, но промазала: пуля попала в нос. Животное злобно зарычало, с силой оттолкнулось лапами от земли и полетело на нее. Девушка снова прыгнула в сторону, уворачиваясь от смертельно опасных когтей. Еще три дротика вонзились в шею, под ухо. Тварь рухнула на землю, из страшной пасти пошла серая пена. Чудовище поползло к ней, худое тело с большим горбом на спине конвульсивно дергалось, длинные не то лапы, не то руки с пятью пальцами, заканчивавшимися длинными острыми когтями, тянулись к ней.

Рин схватила брошенную лампу, резко повернулась и бросилась бежать прочь. Ее всю лихорадило от пережитого ужаса, она из последних сил давила рвущиеся из горла всхлипы.

Тварь мстительно взвыла, и этот страшный звук, полный жажды крови, эхом отдавался в ее ушах. «Я найду тебя и сожру!» – обещал этот вой.

Вскоре галерея сменилась туннелем с земляными стенами. От любого резкого звука потолок мог обрушиться, глиняное крошево сыпалось даже от звука ее шагов, поэтому она старалась бежать на носочках. Длинный узкий коридор закончился внезапно: Рин резко затормозила, чтобы не улететь в глубокий колодец. Посветив лампой, она разглядела на противоположной колодезной стене железную лестницу, уходящую вверх, бревно без цепи и небо. Из шахты колодца дул сильный ветер, и крупные снежинки летели вниз, кружась и танцуя.

Рин разбежалась и прыгнула. Со всего маху она врезалась в железную лестницу, и воздух из легких будто выбило. Отдышавшись, девушка поползла вверх. Очутившись на свободе, она свалилась в сугроб, полной грудью вдохнула холодный воздух и закашлялась. Мрак колодца казался страшным, опасным, и Рин поспешила отползти в сторону.

– Рошейл, сука, сам поползай по своим катакомбам! – истерически завопила она, вскакивая на ноги. – Ваша светлость, вашу мать, вы давно проверяли достоверность сведений?! Недоумки безалаберные! Как вы меня бесите!

Слезы злости наворачивались на глаза, и Рин несколько раз пнула ближайшее дерево, чтобы выпустить пар. А затем осмотрелась вокруг. Город остался далеко позади, перед ней белой лентой раскинулась занесенная снегом дорога. Утирая слезы, она направилась к ней и, бросив полный ненависти взгляд на колодец, оставшийся за ее спиной, побрела вперед, утопая в рыхлом снегу по щиколотку.

Все, о чем она сейчас могла думать, – это как ее подставили. Этот Грей, кто бы он ни был, дал ложную карту, и из-за этого она едва не погибла. Паршивая овца в стаде! То, о чем она предупреждала Рошейла. Но самое страшное, что теперь этот гаденыш направляется в ее регион, на ее место…

Может ли быть так, что Грей завоевал доверие Рошейла и тот принял его работу? Но как же тогда быть со словами полковника о том, что герцог настаивал именно на Рин? Может быть, не к Рошейлу, а к его светлости предатель втерся в доверие? Чем еще объяснить то, что командование велело ей сократить дорогу через опасные горы Горящих сосен и Красный лес, ползти по всем этим катакомбам? Тем, что так приказал герцог, сбитый с толку предателем!

Тогда все сходится. Грей не мог знать о Рин, слишком высок уровень ее секретности. Едва ли он предполагал, что именно она заменит его. Скорее всего, он просто хотел вывести из строя особого курьера и на время обездвижить информационную сеть. Любой другой агент погиб бы еще в горах, но герцог знал человека, который справится с таким сложным заданием. Герцог настаивал на Рин потому, что никто, кроме нее, не смог бы пройти по такому маршруту. Предатель просчитался, когда попробовал сыграть в игру с сильными мира сего и не собрал всю информацию об агентах.

От досады и злости Рин зарычала. Герцог должен немедленно узнать об этом, пока еще не слишком поздно, пока можно перехватить предателя!

Рин увидела невдалеке полянку с утоптанным снегом и захотела остановиться на минутку, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть после всего, что случилось. Она сломала несколько еловых ветвей и положила на снег, чтобы не сидеть на холодном. Достала из рюкзака платочек с завернутыми в него сыром и хлебом и мех с водой.

Но едва она вонзила зубы в кусок сыра, по ее спине пробежал холодок и интуиция завопила об опасности. От леденящей волны тревоги Рин выронила еду и прислушалась: тишина была ей ответом.

Девушка собрала бутерброды в рюкзак, села ровно и погрузилась в транс. Рин воспарила над дорогой, над лесом, поднимаясь все выше и выше, до тех пор пока не увидела, что в том месте, где она вышла из катакомб, шел патруль. И с ними та тварь, с которой она дралась в подземельях. Раненый монстр слепо щурился и вел носом по земле, отыскивая Рин по запаху. Гвардейцы бесстрашно маршировали рядом с ним, никто не обращал внимания на странную тварь. Словно они были заодно… Внезапно тварь рванулась к тому колодцу, из которого вышла Рин, и взвыла. Страшные клыки вцепились в каменный бортик, и мощные челюсти раскрошили его в пыль. Поведя носом в сторону, замер, словно охотничья собака, заслышавшая дичь, а затем рванул к дороге. Зверь припадал на переднюю лапу, но двигался все равно быстро.

Рин вышла из транса, подхватила рюкзак, кое-как замела свои следы и бросилась прочь.

Снег прекратился так же внезапно, как и начался. За какие-то минуты небо очистилось, выглянуло солнце. Прояснение погоды никак не радовало Рин: она изо всех сил бежала прочь, надеясь оторваться от преследовавшей ее жуткой твари, но уже слышала невдалеке шорох лап по снегу, тяжелое дыхание и хриплый рык. Рин на бегу сняла рюкзак и стала вспоминать, сколько ядовитых дротиков у нее осталось. Хватит ли этого, чтобы убить монстра? Вряд ли… Она остановилась на небольшом пригорке, сняла полушубок и бросила его в сторону вместе с рюкзаком, развернулась и посмотрела на приближающуюся тварь. Полуволк-полукабан бежал на нее, лязгая черными зубами. Из разинутой пасти текла серая, почти черная слюна, белые глаза бешено смотрели на добычу.

Рин выхватила из ножен Соколиную песню. Встала расслабленно, опустила плечи, чуть согнула ноги в коленях. Существо неслось на нее, словно катящийся с горы камень. Оно прыгнуло, клацнули длинные клыки… Рин бросилась под него, рассекая клинком облезлое, остро воняющее гнилью брюхо, и оказалась позади. Тварь отчаянно взвыла и мгновенно развернулась к ней. Рин рубанула по морде, но зверь успел вцепиться зубами в клинок. Девушка изо всех сил пнула его в рыло сапогом, вырвала оружие и рубанула по шее. Свистнула Соколиная песня, рванулась из перерубленных артерий черная, вязкая, словно нефть, кровь. Рин еще раз замахнулась и нанесла последний удар. Страшная, изувеченная и окровавленная голова упала девушке под ноги, конвульсивно клацнули мощные челюсти рядом с сапогами. Тело пошатнулось и рухнуло, очерняя девственно-белый снег мертвой кровью.

Рин втянула воздух сквозь зубы, вставила клинок обратно в ножны и подобрала свои пожитки. Гвардейцы приближались, отдыхать было некогда. Увязая в рыхлом снегу, она снова побежала вперед.

Погоня продолжалась уже больше трех часов, а оторваться от преследователей Рин никак не могла. Все время чуткие уши слышали топот перешедших на бег гвардейцев императора. Чем дальше она продвигалась, тем глубже становился снег, и тем больше сил приходилось тратить. Она начала думать о том, чтобы свернуть в лес, который возвышался на пригорке над дорогой.

Ее сердце, казалось, скоро выскочит изо рта, кровь прилила к лицу, и перед глазами замелькали мушки. Рин знала, что долго такого бешеного темпа не выдержит, но и остановиться не могла. Если она и дальше будет так плестись, то ее догонят и схватят, и в этом случае участь ее будет хуже смерти. Гвардейцы не знают пощады и жалости. Тем более к ней.

Вдруг дорога круто завернула влево, и Рин обнаружила подарок небес – множество поваленных деревьев, которые полностью преграждали путь. Слева меж деревьев открывался просвет, и девушка, не раздумывая, покарабкалась по занесенным снегом стволам наверх, к лесу.

Она поднялась на пригорок, проваливаясь почти по колено в мокрый, обледеневший снег, и с минуту стояла, не в силах даже вздохнуть полной грудью. Свет полуденного солнца, отраженный от белой глади, ослепил ее на мгновение, да так, что глаза заслезились. Когда Рин проморгалась, то увидела, что перед ней расстилалась снежная равнина, очерченная полосами высоких, но голых березок. Рин захотелось упасть на колени и расплакаться. Она-то думала, что сейчас сможет скрыть следы в лесу, а вышла на пашни! Голая равнина, на которой негде спрятаться, для того, кто отрывается от погони, – верная смерть. Рин без сил рухнула коленями в сугроб и больно ударилась о ледяную кромку обломленного наста. Вполголоса простонав ругательство, пару минут она растирала ушибленные коленки окоченевшими руками и старалась отдышаться. А потом замерла, осененная внезапной догадкой.

– Только бы получилось… – простонала она и выругалась: – Ваша светлость, чтоб вас! Я делаю все это исключительно из любви к искусству! Ну и задам я вам, когда доберусь…

Рин поднялась с колен, пошатываясь, и встала сначала одной ногой, а потом и обеими на сугроб. Ледяная корка наста выдержала и, похоже, не собиралась проваливаться. Сердце захолонуло: есть ли надежда на спасение?