Читать книгу: «Любовь, которую ты вспомнишь», страница 27

Глава 53

– Хватит! – поднимаясь с места, заявила я. Взгляды обоих мужчин как по команде переместились на меня.

Хотелось обоим надавать по голове. Одному – за провокации, второму – за глупые мысли. И начать я решила с последнего.

– Ди, – подняв взгляд на мужа, начала я.

– Я хотел поговорить, – не дал мне закончить Диего. Его тон все еще звучал холодно, но я не слышала в нем обвинения. – Но тебя не оказалось в номере. Твоя сестра сказала, что я могу найти тебя здесь.

Да уж, вот и устроили Лере сюрприз. Она хотела как лучше, Пашка хотел как лучше. А получилось – как всегда.

– Давай поговорим, – я подхватила телефон и папку с документами. – Мы все равно закончили.

– Это точно, – подтвердил Павел и поднялся следом. – Провожу вас, если вы не против.

– Против.

Подобного металла в голосе Диего я не слышала даже тогда, когда он отдавал распоряжения на работе, а ведь сеньор Солер всегда был достаточно требовательным руководителем. Поэтому, вероятно, его компания и процветала.

Но сейчас Ди отстаивал не свой бизнес. Он отстаивал меня. И я бы соврала, сказав, что мне подобное заступничество было неприятно.

– Не хотелось бы вас расстраивать, – расплачиваясь за счет, Миронов улыбнулся. – Но нам в одну сторону. И даже на один этаж.

Паша специально снял номер по соседству с нашим. Он планировал задержаться на пару дней, прежде чем снова улететь по делам, и аккуратно намекнул, что хотел бы провести это время вместе со своей женой. Я же мысленно дала зарок не грузить Леру своими проблемами в ближайшие дни, а дать ей отдохнуть. Тем более о том, что сестра скучала по своему мужу, я прекрасно знала: каждую ночь они разговаривали по видео по несколько часов.

Возразить Диего по объективным причинам было нечего, но стоило мне выйти из-за столика, он тут же оказался рядом, отрезая меня таким образом от общества Паши. Тот усмехнулся, но дальше провоцировать Ди не стал, а покорно шел к лифтам с запозданием на полтора шага позади нас.

В кабину Солер пропустил меня вперед, положив ладонь на мою поясницу. И если прикосновения Паши ощущались просто прикосновениями, то от руки Диего по всему телу пронесся электрический заряд.

Я не успела развернуться, чтобы нажать нужный этаж – Диего уже сделал это за меня. Кнопка с цифрой «5» загорелась, и двери кабины с шипением сомкнулись. В замкнутом пространстве вдруг стало слишком тесно. Хотя нас было всего трое, воздуха казалось меньше, чем нужно, чтобы дышать.

Паша как ни в чем не бывало прислонился к стенке и скрестил руки на груди. Он не говорил ни слова, но я прекрасно понимала, что он внимательно наблюдает за нами.

Диего стоял слишком близко. Слишком. Загораживал меня своим телом от Паши, и это было бы даже смешно, если бы не атмосфера вокруг. Я чувствовала напряжение мужа как свое собственное. И сходила с ума вместе с ним.

– Эй, – протянув руку, я осторожно дотронулась до пальцев Ди.

И те незамедлительно сжали мои в ответ.

Солер ничего не сказал, никак не поменялся в выражении своего лица, но это простое движение заставляло меня чуть смущенно улыбнуться. Собственник. Как же это приятно!

С тихим звоном дверцы лифта распахнулись. Я вышла первой, мужчины – за мной. И с каждым шагом, что приближал нас к номеру, я чувствовала, как нарастало напряжение. Ди явно не понимал, почему Паша шел за нами по пятам, но стоически держался.

Ровно до тех пор, пока Миронов не замер у той же двери.

– ¿Bromeas?[1]

Резко развернувшись, Диего шагнул вплотную к Паше. Но тот лишь рассмеялся и поднял руки вверх, отступая.

– Спокойно, Ромео! Я не претендую на твою Джульетту! Меня своя за дверью ждет.

Не поясняя больше ничего, Миронов отобрал у меня из рук карточку, приложил ее к считывателю и открыл дверь.

– Паша! – раздался радостный возглас Александра.

– Что?! – вторил ему шокированный голос сестры.

И с разницей в пару секунд оба бросились в сторону мужчины, но наш сын оказался чуточку быстрее.

– Здорово, проказник! – подхватив Сашу на руки, Паша растрепал ему прическу. – Как твои дела? Не надоело тебе испанское солнце?

– Не-е-ет, – протянул Алекс, обнимая крестного за шею.

– Ты… вы… – замершая рядом Валерия переводила горящий взгляд с меня на своего мужа и обратно. А в итоге выдыхала и признавалась: – Я вас ненавижу! Обоих!

– А вот я тебя люблю, – с улыбкой парировал Павел и, притянув жену к себе за талию, поцеловал в губы.

Я же подглядывала за Диего и видела его растерянность. Он переводил взгляд с Паши на Леру и дальше, на Сашу. Его брови хмурились, но глаза…

– Ди, – я вновь сжала его пальцы, чуть потянув на себя. Нехотя, но Солер переключил внимание на меня. Я улыбнулась. – Паша – мой зять. И крестный Алекса. Неофициальный.

– Это как? – глухо поинтересовался мой муж.

– Мы не были знакомы, когда Сашу крестили, – вместо меня ответил Павел. – Но раз я женат на его крестной, – Миронов крепче прижал к себе Леру, от чего та расцвела еще больше, – то мы решили, что и звания крестного вполне достоин.

Диего хмуро кивнул, но спросить ничего не успел: Александр ужом выкрутился из рук Паши и бросился к отцу.

– Паш, Паш! – взяв Ди за руку, сын дернул его в сторону другого мужчины. – А это мой папа! У него большой дом с пляжем и настоящая лодка, ты представляешь! Он даже дал мне порулить!

Саша говорил что-то еще – про робота, про машину, про совместные походы в рестораны и на море. Павел слушал с улыбкой, качал головой, но нет-нет, да и бросал на Диего чуть насмешливый взгляд.

Солер же смотрел на сына и держал меня за руку, поэтому я чувствовала, как медленно напряжение покидало его тело. Словно он понимал – никто не претендует на его место: ни на место отца, ни на место мужа, и это дарило ему если не спокойствие, то как минимум удовлетворение.

Правда, в глазах все еще мелькал лед, когда Паша все-таки протянул ему руку.

– Ну тогда здравствуй, отец.

С небольшой заминкой Диего пожал ладонь, но, прежде чем отстраниться, Миронов успел добавить:

– Имей в виду, Анька мне – как младшая сестра. Обидишь ее – я в стороне стоять не стану.

– Учту, – сухо и по-деловому ответил Ди. И сразу же переключился на сына.

– Пап, пошли, я покажу тебе рисунок! – Алекс, не обращая внимания на разницу в росте и весе, со всей силы тянул Диего в сторону гостиной. – И я забыл, на какую кнопку нажать, чтобы Марио поднял руку!

Паша усмехнулся, Лера – закатила глаза. А я стояла, счастливо улыбалась и ощущала, как нехотя Ди отпускает мои пальцы, бросая взгляд из-за плеча.

Словно проверял, действительно ли я остаюсь на месте.

Словно боялся, что я уйду.

– Тогда позвольте украсть у вас самую чудесную из женщин, – первым ожил Миронов, разворачиваясь к Лерке.

– Маму? – тут же отозвался Александр. Он и без того любил погреть уши о разговоры взрослых, но и в границах небольшой гостиной утаить что-то было сложно.

– Нет, маму мы никому не отдадим, – вместо Паши ответил Диего.

И бросил на меня такой взгляд, что по спине сразу же побежали мурашки.

Я… давно уже не видела этого: такой жажды обладания. Не желания, а именно вожделения, когда в глазах не ураган, а самое настоящее пламя. Обжигающее. Поджигающее. Сжигающее дотла.

– На вашу маму я не претендую, – сдался без боя Павел и обратился к жене: – Тебе нужно что-нибудь?

– Ой, да! Я сейчас! – подорвалась Лерка и бросилась в комнату, служившую ей спальней.

Мы с Мироновым остались стоять вдвоем, глядя на то, как Диего и его маленькая копия копались в роботе. Вокруг них лежала целая стопка рисунков, и я не представляла, когда Алекс успел их все притащить.

– По-моему, все складывается весьма неплохо, м? – поддев меня плечом, поинтересовался Паша.

Я не ответила. Боялась спугнуть это маленькое счастье, поселившееся в двух метрах от меня. Не хотела ни жестом, ни звуком его потревожить. Просто… наслаждалась.

Взгляд Диего то и дело сталкивался с моим. Не специально, просто так получалось. Но каждый раз, когда его голубые океаны отрывались от нашего сына и переключались на меня, мне хотелось улыбаться еще сильнее.

– Я готова!

Громогласная Лера выскочила из комнаты с небольшой пляжной сумкой в руках, на ходу пряча в нее еще и телефон. Улыбнулась мне, попрощалась с Сашей – тот даже не услышал – и сразу же влетела в объятия мужа.

Паша лишь кивнул в качестве прощания. Я дождалась, пока они выйдут в коридор, и уже собиралась пожелать спокойной ночи и прикрыть дверь, как Валерия остановилась и склонилась ближе ко мне.

– Днем в номере сменили постельное белье, – шепотом заговорщика произнесла она. И добавила, уловив мое непонимание. – На твоем месте я бы не отпускала сегодня одного испанского красавчика.

До меня не сразу дошло, о чем именно говорила сестра, а когда сердце забилось с утроенной силой, в коридоре уже никого не было – лишь в номере напротив тихонько щелкнул автоматический замок.

Мне потребовалось время, чтобы взять себя в руки и развернуться к сыну и мужу. Мысль предложить Диего провести вместе ночь будоражила настолько, что дыхание учащалось, а ладошки потели.

Мне хотелось этого до безумия сильно. Но…

Я не представляла, как попросить об этом того, кто лишь вчера меня впервые на своей памяти поцеловал. Это в моей голове мы пять лет женаты, а в его? У нас даже свидания не было! А тут вдруг сразу такие предложения!

Я боялась, что Ди поймет меня не так. Что разочаруется. Что посчитает меня развязной – такой, какой меня выставляла сеньора Солер.

Но я втягивала в себя воздух до предела легких и медленно его выдыхала, запрещая себе загоняться на ровном месте.

Нечего накручивать себя раньше времени. Нужно просто плыть по течению – и все само решится.

[1] Ты издеваешься? (исп.)

Глава 54

Это был чудесный семейный вечер. Первым делом мы накормили нашего папу – он единственный из нас остался без ужина. Заказали еду в номер, а потом таскали из тарелки Диего: Алекс – картошку, я – кусочки рыбы. Ди улыбался одним уголком губ и раз за разом предлагал нам заказать то же самое, но мы с сыном в один голос заявляли, что так – вкуснее.

После мы играли в слова, но с измененными правилами: мы с Диего объясняли Саше загаданное, а он должен был ответить по-испански. Приходилось загадывать по большей части игрушки, фрукты или овощи, но сыну понравилось. И нам – тоже.

Затем были мультики – тоже на испанском, разумеется. Диего взял на себя роль переводчика, хотя там и без него весь смысл был ясен. Но я не препятствовала: сидела и слушала размеренный голос, а Саша только и рад был пообсуждать с папой увиденное.

Умиротворение – вот что я испытывала. Именно таких вечеров мне не хватало, когда Диего не было рядом.

Перед сном Александр все-таки вытащил нас на прогулку. Мы ходили по подсвеченным фонарям улицам Барселоны, держась за руки: я, сын и Диего. Иногда Саша убегал чуть вперед, увлеченный чем-то, и тогда Ди без лишних слов переплетал наши пальцы. Вот так просто, словно мы делали это каждый день.

И каждый раз, стоило только нашим ладоням соприкоснуться, я сходила с ума от накрывавшего меня счастья.

Поэтому, видимо, я разрешила себе не следить за временем и позволить сыну нарушить привычный распорядок дня, и в номер мы вернулись ближе к полуночи, когда Саша уже прочно обосновался у отца на руках, не в силах шевелить ни ногами, ни руками, ни языком.

Он стоически пытался не спать. Ковырялся пальчиками в пуговицах папиной рубашки, тяжко вздыхал и иногда приподнимал голову с плеча Диего, чтобы осмотреть все вокруг. Но силы все-таки покинули малыша, когда мы поднимались в лифте.

– Я уложу, – сообщил мне Ди, как только я открыла дверь в номер. – Отдыхай.

Я даже не пошла за ними в спальню – не сомневалась, что Диего все сделает как нужно. Скинула туфли, сбросила сумку на столик и упала на диван. Несмотря на то, что по всему телу расползалась усталость, я чувствовала удовлетворение от каждой минуты этого вечера.

Солер появился спустя несколько минут. Тихо прикрыл за собой дверь, чтобы не мешать сыну, и занял место рядом со мной.

– Устала?

От его нежной улыбки мне хотелось летать.

– Устала, – призналась честно и, поддавшись искушению, положила голову Диего на плечо – точно так же, как совсем недавно это делал наш сын.

Солер замер – я почувствовала, как напряглось его тело, и успела убедить себя, что совершила ошибку. Но это все, что я успела, потому что в следующую секунду рука Ди уверенно притянула меня ближе.

Его губы прижались к моей макушке – как когда-то очень давно. Не мимолетным касанием, а продолжительным поцелуем, не неуверенным, а утверждающим.

Подтверждающим его право так делать.

Я не стала делиться с Диего своими ощущениями – побоялась, что мои воспоминания расстроят его, ведь он не мог ответить на них взаимностью. Поэтому я просто сидела. Наслаждалась. Считала свое дыхание и ощущала, как размеренно двигается грудная клетка моего мужа.

Время перестало иметь значение.

Над нашими головами размеренно шумел кондиционер, из приоткрытого окна доносился тихий городской гул и ленивый рев редких машин, и даже часы на тумбочке будто перестали тикать.

Мы просто сидели. Солер не отпускал меня, а я не хотела вырываться. Казалось, еще немного – и я растворюсь в этой тишине, в его запахе, в ощущении надежности, которое так долго было для меня недостижимым.

Но за дверью вдруг звякнул лифт, раздались приглушенные голоса, а затем кто-то громко рассмеялся, проходя по коридору. Диего чуть приподнял голову и потянулся к телефону.

– Уже почти час ночи, – с сожалением сказал он, блокируя экран, но я успела заметить установленное фото на заставке – и от этого стало очень тепло на душе. – Мне, наверное, пора…

Я невольно выпрямилась, чувствуя, как по коже пробежал холодок от мысли, что он уйдет. И следом за ним сами собой в голове всплывали слова Леры.

Сомнения попытались надавить, но я произнесла быстрее, чем успела их осознать:

– Можешь… остаться, – я тихонько выдохнула, не решаясь встретиться с Диего глазами. – Если хочешь. Раз Лера сегодня ночует у Паши, у нас есть свежая свободная постель.

Я чувствовала взгляд Диего на своем лице, но поднять взор так и не смогла. Я чувствовала себя малолеткой, впервые предложившей красивому мальчику переночевать вместе! А ведь это мой муж. Человек, от которого я родила сына. Не поздновато ли стесняться?

– Остаться? – в голосе Ди не было насмешки, только тихое удивление.

Я кивнула, все так же глядя в сторону.

– Саша будет рад, если утром увидит тебя здесь… – привела я очередной аргумент. Но сама поняла, что прикрываться сыном – это как минимум нечестно, поэтому добавила: – И я тоже.

Диего медленно провел ладонью по моей руке, то ли пытаясь меня успокоить, то ли собираясь прощаться. Я, естественно, больше поверила во второе, начиная готовить себя к отказу.

Но Солер умел удивлять. Меня – так точно.

– Я бы остался, – сказал он, и я услышала улыбку в его голосе. Не поверила, разумеется, но, когда все-таки посмотрела на мужа, увидела именно ее: нежную улыбку. – Если тебя это не смутит.

– Не смутит, – быстро ответила я и тут же почувствовала, как жар опалил щеки.

Кажется, я снова врала нам обоим.

– Уверена? – правильно распознав мое состояние, Диего сменил улыбку на насмешливую.

А я дала себе мысленную оплеуху.

– Уверена.

В это раз прозвучало настолько убедительно, что я и сама поверила.

Диего потянул мою руку на себя, возвращая в прежнюю позу. Я не могла и не хотела ему сопротивляться, поэтому покорно последовала туда, куда он меня звал: в его объятия. Знакомый запах укрыл со всех сторон, и я прикрыла глаза, вдыхая его полной грудью.

– Посмотрим что-нибудь? – предложил Ди, но я лишь кивнула в ответ, так и не размыкая век.

Солер не стал больше ни о чем спрашивать – включил телевизор, пощелкал каналы, остановившись на том, где шел какой-то фильм. Я даже не пыталась вникать в происходящее, ведь у меня здесь было свое кино.

Рука Диего медленно поглаживала мою талию. Вторая накрывала ладонь и время от времени сжимала пальцы. Порой Ди прижимался щекой к моим волосам и просто дышал. А я дышала им.

Я была очень благодарна Диего за то, что он ни на чем не настаивал. Я понимала, как можно воспринять мое предложение остаться, и догадывалась, что ожидания от вечера, плавно переходящего в ночь, у Солер могли быть другие. Но он не давил. Даже не намекал на близость, хотя, если бы он и позволил себе это, я вряд ли смогла бы отказать.

Я не сомневалась, что сам Ди видел ситуацию гораздо проще, – в этом плане амнезия играла ему на руку. Я же… я не могла отделаться от того багажа, что стоял за спиной, и воспринимать Диего как другого человека. В моей голове он все тот же Ди, которого я встретила в отельном баре, мой курортный роман, ставшей моей жизнью.

Как вновь стать для него той Анной, что затягивала его в свой номер и расстраивалась, когда он ее не целовал?

В те времена мы оба не воспринимали наши отношения всерьез, поэтому поддавались им с такой легкостью, не задумываясь о том, что будет после.

Сейчас мне хотелось быть с Диего навсегда. И это все усложняло.

Я ругала себя и оправдывала одновременно, металась между «хочу» и «не слишком ли рано?». И в итоге задумалась так сильно, что это стало заметно.

– Эй, – горячие губы коснулись моего лба, заставляя вскинуть взгляд на их обладателя. – Кажется, ты не со мной.

Диего не обвинял, скорее, просто подмечал очевидное – как подмечал всегда. И это я тоже помнила, но помнил ли он?

– Прости, – выдохнула я куда тяжелее, чем хотелось бы. И попыталась исправить впечатление улыбкой. – Много мыслей в голове.

Не знаю, воспринял ли эти слова Диего на свой счет или просто не придал им значения, но взгляд его бездонных голубых глаз стал понимающим. Ди склонился и оставил на моих губах едва уловимый поцелуй.

– Тогда тебе пора уложить их спать, – вот так просто принимал он решение закончить наш семейный вечер. – А завтра я придумаю, чем их занять.

Почему я опять смущалась? Потому что он откровенно намекал на то, о чем я думала? Или потому что я додумывала мысли Диего сама? Кто бы мне подсказал, ведь сама я уже ничего не понимала.

– Иди, Ана, – почти шептал Ди, прижимаясь своим лбом к моему. – Или больше я тебя не отпущу.

От его слов мириады мурашек промчались по всем частям моего тела таким галопом, что Диего и сам их наверняка заметил. Но я, как под гипнозом, поднималась на ноги, не отрывая взгляда от своего мужа.

Это тоже что-то из нашего прошлого: он – говорил, а я следовала туда, куда он указывал. Без исключений.

– Вторая спальня там, – я кивнула в нужном направлении, хотя Солер и сам мог разобраться – дверей в номере было не так много, а где ванная, Ди и так знал. Выбрать методом исключения последнюю он точно смог бы. – Если что-то понадобится…

– Я разберусь, – только подтверждал мои мысли Диего, обезоруживающе улыбаясь.

Я чувствовала, как мысли уверенно расползались в разные стороны. Сомнения? Сложности? Ничего не оставалось, когда Ди смотрел на меня так. Весь мир умещался в его взгляде, и ничего, кроме этого взгляда, не существовало. Вероятно, это какой-то особый вид гипноза, доступный Диего в любом его состоянии. Или моя стойкая реакция на него.

– Ана, – прозвучало как предупреждение.

Которое я проигнорировала, вновь сокращая расстояние и целуя своего мужа так, как хотелось мне весь день.

Не с намеком на близость. С намеком на то, что у нас все будет, в том числе и она.

– Спокойной ночи, Ди, – вместе с воздухом выдала я и резко развернулась, опасаясь, что выдержка мне изменит.

– Спокойной, Ана, – донеслось мне в спину, когда я уже подходила к двери в нашу с Александром спальню.

И лишь оказавшись внутри, я прижалась лопатками к дверному полотну и медленно сползла вниз, задавая себе только один вопрос:

А смогу ли я вообще уснуть, зная, что от Диего меня отделяет всего неполные десять шагов?

Глава 55

В этот раз самоубеждение не сработало: как бы я себя ни уговаривала, какие бы доводы ни приводила, а сомкнуть глаз мне так и не удалось. Я ворочалась с боку на бок, подтыкала одеяло сыну, каждые полчаса проверяла время на телефоне.

Но факт оставался фактом: мой перевозбужденный мозг отказывался отключаться.

Думала я, конечно же, о Диего. О себе. О нас и том, что мы – это не просто родители чудесного сына. Не муж и жена, записанные в документы о заключенном браке. Не потерявшие и нашедшие друг друга.

Ведь то, что происходило сегодня между нами – его ревность, мое желание успокоить Ди, наш тихий семейный вечер – не имело ничего общего с формальностями, долгом или даже возвращением памяти. Это про чувства – искренние, неподдельные, те, которые оживают помимо воли и вопреки доводам разума.

Меня тянуло к Диего так же сильно, как и пять лет назад. Конечно, было очень легко все списывать на чувства, которые я так и не сумела в себе похоронить – мол, это они толкают меня в объятия Солер. Но я соврала бы, сказав, что дело только в этом.

Тогда, во время моего первого самостоятельного визита в Барселону, я влюбилась в образ, который для меня олицетворял Диего: красивый, самодостаточный мужчина, сдержанный, но невероятно умный, начитанный, целеустремленный. Способный поддержать беседу на любом уровне. Гораздо позже я открыла его для себя как заботливого партнера и мужчину, за которым ты чувствовала себя как за каменной стеной.

Сейчас я влюблялась в поступки нового Диего Солер. В его стойкость перед лицом страшной болезни. В его желании разобраться, а не верить все подряд. В его стремление наверстать упущенное время с сыном.

Да, я влюблялась в Диего-отца, а не Диего-знойного красавчика. И это, без сомнений, были абсолютно новые чувства.

Которые никак не отменяли того факта, что просто держаться за ручки и дарить друг другу поцелуи с объятиями мне было недостаточно.

Особенно когда Диего находился в паре метров от меня.

Впервые за все время пребывания в Испании разум и сердце сходились в мыслях, закидывая меня доводами, почему в моих желаниях нет ничего зазорного.

Мы взрослые люди. Мы не обязаны ни перед кем отчитываться, кому-то что-то объяснять или просить разрешения. Мы объективно можем оценить, когда влечение – это чистая похоть, а когда – внутреннее стремление быть ближе не только физически.

Разумеется, к этому добавлялся и тот факт, что мы все еще женаты, а еще наличие у нас общего ребенка. То есть мы уже спали вместе, и под этим словом подразумевалось вовсе не укрывание одним одеялом.

Объективно, нас тянуло друг к другу. И так же объективно не случится ничего плохого, если мы оба этому влечению поддадимся.

К трем часам ночи согласиться с этим было не сложно. Но вставал другой вопрос: не идти же мне сейчас в спальню Диего с подобными умозаключениями?

Я никогда не была роковой женщиной или коварной соблазнительницей. Я флиртовать-то научилась годам к двадцати, если не позже! И никогда не уговаривала мужчин провести время вместе, всегда получая подобные шаги с их стороны. Поэтому теперь я просто не знала, что должна сказать и сделать, чтобы предложить близость собственному мужу.

Подойти и предложить переспать в открытую? Да я скорее сгорю от стыда!

Надеть самое развратное белье и продемонстрировать его Ди? Боюсь, в моем чемодане нет ничего подходящего под это определение, а в моем сердце – подобной смелости.

Ждать, когда Диего сам решится? Велика вероятность, что мои сомнения к тому моменту сожрут меня изнутри.

Ведь это в моей голове Ди – мой муж, которому я бы хотела хранить верность. Но в его я – почти незнакомка.

Понимая, что пресловутые сомнения выспались, в отличие от меня, я тяжко выдохнула и поднялась на ноги, постаравшись не разбудить сына. К счастью, Алекс всегда радовал меня крепким сном, поэтому даже не вздрогнул, когда я случайно стянула с него часть одеяла. Вернув ее на место, я поцеловала сына в щеку и, накинув халат поверх сорочки, вышла в гостиную часть нашего номера.

Разумеется, никого в ней уже не было. Телевизор был выключен, пульт от него аккуратно лежал на середине журнального столика – в нашем доме Диего оставлял его ровно в том же месте. Из освещения горели только настенные лампы по обе стороны от дивана – мы с Лерой оставляли их в качестве ночника, если ночью Саше вдруг приспичит сходить в туалет. Меня подкупило, что Ди тоже об этом подумал.

Сам Солер, очевидно, уже спал в соседней комнате. Дверь туда была плотно прикрыта, и даже через щелку у пола свет не пробивался, чтобы предположить, будто Ди мучается от бессонницы, как и я.

Глупо было надеяться на иное, но… я почему-то надеялась?

Нельзя было сказать, что я испытала разочарование, но какой-то укол в области сердца ощутила, мысленно сразу же ругая себя за него. Нельзя быть такой наивной, Аня. Нельзя верить собственным мыслям, оторванным от реальности. Нельзя выдавать желаемое за действительное, иначе реальность может очень болезненно ударить по нервам.

И все же меня тянуло – туда, к белоснежной двери, из-за которой не доносилось ни звука. Диего никогда не храпел и даже почти не ворочался во сне, поэтому вряд ли я могла бы услышать что-то подобное. Но все же бесшумно, на одних носочках приблизилась, укладывая ладошку на холодную дверную ручку.

В фильмах в такие моменты к дверному полотну прикладывали пустой стакан – не знаю, насколько это действенный способ подслушивания, я никогда его не использовала, но сейчас огорчилась, что не прихватила с собой ничего.

Ведь тишину нарушало только мое дыхание. И больше ничего.

Настойчивый голос внутри уговаривал войти внутрь. Или хотя бы заглянуть в щелочку, чтобы убедиться – Диего мирно спит, в отличие от меня, чтобы завтра утром проснуться свежим и полным сил, а не полусонным чучелом с синяками под глазами. Это ведь так просто – чуть надавить пальцами и толкнуть дверь вперед: пары сантиметров было бы достаточно.

Это же наш Ди, поддакивал разум окрыленному сердцу.

Но я так и не смогла поддаться этим уговорам.

Я не хотела выглядеть в глазах мужа сталкером, караулящим его во сне. И будить Диего своим визитом не хотела, ведь наутро у Солер наверняка запланировано много дел.

Поэтому я отодвигала свои желания в сторону одновременно с тем, как отступала на шаг вглубь гостиной. Быть эгоисткой я тоже пока не научилась, хотя Лерка постоянно твердила, что в разумных пределах самолюбие мне даже полезно.

Но не сегодня. Работой над собой я займусь как-нибудь потом, когда мое очередное испанское приключение подойдет к концу или хотя бы получит какой-то определенный статус. А пока я просто глотну воды, сделаю дыхательную гимнастику, как советовал когда-то мой психолог, и попытаюсь уснуть. Возможно, мне повезет достаточно, чтобы даже успеть выспаться, ведь учитывая поздний сон Алекса, проснуться он тоже должен не рано.

В кухонной зоне я тихонько открыла шкаф и достала маленькую бутылку воды вместе со стаканом. С трудом, но все же отвинтила крышку. С легким звоном вода наполнила стеклянный бокал, и я сделала несколько жадных глотков, пытаясь охладить не только горло, но и навязчивые мысли.

А потом услышала шорох.

Тихий, едва уловимый.

И с негромким щелчком дверь в спальню Диего распахнулась.