Читать книгу: «Пепел жизни», страница 5

Глава 11
Клерс

Порой разговорами можно решить многое.

Я был уверен в том, что всю ночь мое тело протыкали остроконечными пиками. Солнечный свет нещадно слепил глаза, в которые, казалось, насыпали груду песка. Я раскинул руки и ноги звездой на кровати и пытался сделать полноценный вдох, но каждый раз тошнота подкатывала к глотке, заставляя проглатывать горькую слюну. Если бы я умер и попал в ад, то наверняка бы чувствовал себя лучше, чем сейчас.

Я перекатился на бок, и меня чуть не стошнило овощной похлебкой. Волна стыда окатила моментально. Я протяжно застонал и, выпрямившись на дрожащих руках, сел на кровати, свесив с нее копыта и сложив локти на мохнатых коленях. Ламия наверняка уже пожаловалась Мулциберу, и теперь оставалось отсчитывать минуты до прекрасного разговора, где этот демон будет устраивать мне промывку мозгов.

Клерс, нельзя столько пить, я не собираюсь тебя искать в какой-нибудь мойрами забытой канаве, в которой будешь попивать вино и горланить непристойные песни. Ты позоришь в первую очередь память о своем отце. Я твой друг, но если придется применить силу, чтобы образумить, сделаю, не моргнув. И обижаться будет не на кого.

Вспомнив об отце, я зарылся лицом в лапы и издал протяжный стон. Запах алкогольного перегара ударил в нос, отчего меня чуть не вывернуло прямо на пол. После той ночи в лесу нам так и не удалось толком поговорить с Касандрой, оставив между нами не поставленную точку.

Смерть Джойс стала для меня ударом. Признаться, я не ожидал от себя подобной сентиментальности, но оказавшись на краю пропасти, понял, каково это – смотреть в глаза Смерти и знать, что вскоре она придет за тобой. Мы не были близки с женщиной, но почему-то сейчас ее потеря ощущалась особенно остро. Не слышалось привычное бормотание в коридоре в полнолуние, желание придушить голыми руками, стоящее в глазах. Мне не хватало этого больше, чем хотелось бы в этом признаваться.

Каждый заглушал свою боль потери по-своему – я предавался алкоголю, пытаясь забыться, Мулцибер крушил и ломал все, что только под руку попадалось. Та ужасная ночь до сих пор стояла перед глазами – истинная сущность, которая обуяла демона, фея, что с дрожащими руками пробиралась сквозь толщу багровой магии, чтобы достучаться до разума Высшего. В глубине души я надеялся, что Мулцибер замкнется в себе и лишь я смогу помочь. Но Касандра что-то сделала с демоном, поскольку на следующее утро он встал, словно ничего не произошло. Свою нерастраченную ярость он направил на бой с вурхэнгсоном, к моему удивлению, признавшего фею. Я сам не стал свидетелем этого, но прислуга, которая всегда видит и слышит больше, чем надо, перешептывалась в коридорах, в комнатах, на кухне.

Когда тошнота наконец-то отпустила, я убрал ладони от лица и выгнул спину дугой, услышав, как хрустнули сместившиеся позвонки. Спрыгнув с кровати, смыл с себя горечь и вышел в коридор, где почти что столкнулся с Касандрой, которая шла с задумчивым видом в свои покои. Если бы я не окликнул фею, она даже не обратила бы на меня внимания, погруженная в собственные мысли.

– Касандра, – хрипло произнес я скрипучим голосом, который напоминал несмазанные железные петли. Девушка вздрогнула и резко повернула голову в мою сторону. Увидев меня, Касандра натянула вежливую улыбку.

– Мы можем поговорить?

Фея несколько мгновений молчаливо стояла, опустив руки вдоль тела, а только потом медленно кивнула. Распахнув дверь в свою комнату, Касандра пропустила сначала меня, а затем вошла сама. С горечью заметил, что в комнате девушки не было вина, которое помогло бы мне возродиться после буйной ночи. Касандра, склонившись над туфлями и пытаясь расстегнуть застежку, горько усмехнулась, поняв, в поиске чего я рыщу глазами.

– Я не пью. Если ты хотел вина, то точно ошибся дверью.

– Язвишь?

– Констатирую факты.

Откинув туфли с ног поочередно, она издала стон облегчения. Пересекая комнату, Касандра подмигнула на ходу и издала сдавленный смешок, когда я удивленно моргнул глазами.

– Садись.

Фея указала кивком головы на стул, который стоял рядом с кроватью, но я мотнул головой, безмолвно говоря, что лучше постою.

– Сядь.

От властного тона Касандры я растерялся и, не помня себя, нерасторопно залез на стул, упершись спиной в деревянную поверхность. Фея как ни в чем не бывало разлила чай, который стоял на столе в углу комнаты, в две чашки и, прислонив ладонь к одной, что-то тихо начала нашептывать. Светлая магия медленно растеклась по ее коже, впитываясь легкой дымкой в горячую жидкость. Довольно улыбнувшись, Касандра схватила одну чашку и протянула мне:

– Пей.

– Но я…

– Пей, – едва ли не прорычала Касандра. Я судорожно схватил чашку, обжигая ладони, и одним глотком осушил ее. Горячий напиток ошпарил горло, отчего я закашлялся и едва не свалился со стула, когда фея постучала пару раз мне по спине. Отдышавшись, я поднял взгляд на Касандру, которая села напротив на край кровати и пила чай маленькими глотками, наблюдая за мной поверх чашки. Открыл рот, чтобы спросить, что она сделала, но затем резко захлопнул его. Чай не только согрел нутро, но и почти что изничтожил похмелье. Горечи больше не было, глаза не щипало, руки и ноги не подрагивали, будто я пробежал без малого десяток километров.

– Спасибо…

– Ерунда, – отмахнувшись, произнесла Касандра и поставила чашку на стол, – так о чем ты хотел поговорить?

Я не хотел сразу задавать вопрос в лоб, поэтому начал издалека.

– Как тебе здесь, во дворце? Все нравится?

Касандра в ответ лишь склонила голову набок – в ее глазах отразилось веселье, хотя лицо – словно непробиваемая каменная маска.

– Тяжело, должно быть, оказаться здесь… вот так сразу… а почему ты здесь, кстати? – не сдавался я.

– Мною хотели овладеть, но не знаю, какую из мойр благодарить, потому что Мулцибер оказался поблизости и спас. Хотя это слишком громкое слово, в моем-то случае.

– Почему? – резко выпалил я, подавшись телом вперед, желая узнать новые подробности.

– Ты разве не знал? Когда одно магическое существо спасает другое, последний должен отплатить за это. Цена должна быть соизмеримой, иначе ты до конца своих дней будешь ходить в безвольных прислужниках, отрабатывая спасение.

Вино еще не до конца выветрилось из головы, и первое, что я произнес, повергло Касандру в неописуемое веселье.

– Чтобы освободиться от долга, тебе надо… спасти Мулцибера от насилия?

Несколько секунд Касандра сидела с каменным выражением лица, а затем рассмеялась. Ее звонкий голос отразился от стен, вызывая улыбку на моих губах. Я так давно не слышал искреннего смеха, что на душе сразу стало тепло.

– Святые мойры, нет. От этого я его спасать точно не буду. Не в этот раз. Можно спасти жизнь, помочь излечиться от сильного недуга, да что угодно, что не стал бы делать просто так любой из нас.

– Но тогда… ночью и утром… разве ты не спасла его? – осторожно спросил я и пристально посмотрел на фею, от веселья которой не осталось и следа. Неглубокая складка залегла между бровей, плотно сжались губы, а глаза слегка сощурились, как у дикой кошки.

– Это не отменяет того факта, что больше мне некуда идти. Если я вернусь в поселение, то где гарантии, что подобное не повторится? Не хочу просыпаться ночью от каждого шороха, думая, ветер это гуляет между дырами в стене или пришел проведать друг, который так и жаждет сломать и надругаться. Лучше быть ручным зверьком для Высшего, помогая излечивать подданных, нежели вернуться туда, где тебе не рады.

– Мулцибер никого никогда не считал ручным зверьком, – резко произнес я, заступаясь за демона, – его сущность не делает демона плохим. Он справедливый, местами грубый и молчаливый, но никогда не даст в обиду тех, кем дорожит, и сделает все, чтобы их осчастливить.

Касандра, должно быть, уловила нотки грусти в моем голосе. Она подалась телом вперед и обхватила мои мохнатые лапы своими теплыми пальцами, чуть сжав их. В ее взгляде не было насмешки, лишь сострадание и понимание.

– Расскажешь?

Мы просидели так несколько минут. Когда фея чуть заметно мотнула головой и начала выпрямляться, освобождая ладони от хватки, я шумно втянул воздух через нос и медленно, перебарывая себя, начал рассказывать обо всем, о чем помнил – о смертельной болезни, которой подвергался любой сатир, о Смерти, что приходила во сне и посылала морок при свете дня, о том, что перед тем, как излечиться, я встретил фею, едва дышавшую на могиле отца. От последнего воспоминания тело девушки дернулось, будто от удара хлыстом, но она упорно продолжала удерживать мою ладонь в своих руках. Между нами струилась светлая магия, что окутывала тела и дарила чувство освобождения – от собственных страхов, боли, горечи потерь. Когда я закончил рассказ, Касандра тихо произнесла:

– В ту ночь, когда нашел меня… я видела призрак твоего отца – он просил освободить его душу от земного заточенья. Вы с ним очень похожи внешне, словно две капли воды. Но его слова не выходят у меня из головы.

– Какие?

– Что это Смерть заставила его прийти и даровать свободу, заведомо зная, что любое прикосновение моей магии к загробной жизни может обернуться погибелью.

– Если ты знала, что можешь умереть, зачем тогда ввязалась в это?

С минуту Касандра молчала, а потом произнесла тихим, пронизывающим до костей холодным голосом:

– А ты бы поступил по-другому? Я уже говорила Мулциберу, скажу и тебе – мне нечего терять. Я никто, понимаешь? Никто не будет оплакивать мою смерть, никто не вспомнит, что на свете когда-то жила фея, никто не будет сожалеть об утрате. Изо дня в день задаю себе один вопрос – кто я и для чего была рождена? Сколько бы ни взывала к мойрам, все оставалось без ответа.

Касандра резко встала с кровати и начала ходить по комнате из угла в угол. Ее крылья подрагивали, выдавая ее волнение.

– Я могу чем-то помочь?

– Оставь меня одну, пожалуйста. Ненадолго.

Хоть тон феи и был вежлив, но в нем сквозило что-то схожее с растерянностью. Я осторожно слез со стула, подошел к двери, стараясь не налететь на девушку, которая металась из стороны в сторону, и, прежде чем покинуть ее покои, тихо произнес, в надежде, что Касандра услышит:

– Если что, я буду в своей комнате. Спасибо, что доверилась и выслушала.

Осторожно прикрыв дверь, я оставил Касандру одну, надеясь, что ее мысли прояснятся, а тревога в душе сойдет на нет.

Глава 12
Йенс

Порой искоренить болезнь оказывается не так просто.

Тьма давила со всех сторон. Казалось, что она проникала в легкие, разъедая их изнутри. Я лежал на деревянном полу, отсчитывая вслух удары своего сердца.

– Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…

Жизнь вокруг будто замедлилась – множество голосов слились в единую какофонию звуков, жители, приходившие ко мне, чтобы проведать и накормить, представали единым размазанным полотном, по которому небрежно провели кистью.

Тени, что клубились в каждом из углов, смотрели своим хищным взглядом и жадно облизывались, словно стервятники, которые вот-вот будут пировать падалью. Но только умирать я не собирался. Существование превратилось в колесо, из которого не выбраться, – утром Злата приносила завтрак, кормила с ложки, как немощного, молча убирала посуду и оставляла дверь открытой, чтобы впустить в комнату свежий воздух. В обед появлялась какая-то из дриад, умывала меня, пока я стоял около мыльного таза, подобно каменному изваянию. Многие считали, что мой разум повредился после того, как Касандра покинула селение, но я был слишком слаб, чтобы сказать им, что это не так.

Поначалу я хотел проникнуть ночью во дворец к демону и убить их вместе с феей, пока они спали. Но будто кто-то дергал за нить судьбы каждый раз, когда в голове возникали такие мысли, мол «прекрати, Йенс, это не решит проблему, тебе не станет от этого легче».

Станет. С каждым днем мне становилось все хуже – темные силуэты в углах комнаты касались во сне, вкладывая в голову чужие голоса и крики, от которых хотелось оторвать уши и закричать следом, разделяя боль незнакомцев. Когда я бодрствовал, лежа на полу и отсчитывая биение собственного сердца, тени опасались приближаться и кидали жадные, озлобленные взгляды.

Жители Джомсона не видели силуэты, поэтому спокойно заходили в мою хижину и делали повседневные дела – меняли смятые потные простыни, наливали в медный таз свежую воду и клали на табурет пучок лаванды, которая, как они считали, отпугивала темные силы. Только все это неправда. Истинную тьму не отпугнет ни одно растение, несущее очищающее воздействие не только на тело, но и на душу.

Скрестив руки на груди, я хрипло продолжал отсчет, чувствуя, как легкий ветер проскользнул через дверную щель.

– Сорок два, сорок три, сорок четыре.

– Я бы посочувствовала тебе, не будь ты так жалок.

Отрешенным взглядом я обернулся на голос, устало выдохнул и прикрыл глаза, стараясь прогнать морок.

«Лучше бы я сошел с ума, нежели вновь встретился с ней», – промелькнувшая мысль вызвала у меня полуулыбку.

– Могу организовать это в два счета, только скажи. Ты знаешь, что я мастер в том, как свести с ума.

– Что тебе надо?

– О, наша пташка очнулась от дурного сна и заговорила? Верный признак того, что ты идешь на поправку.

– Я не болен.

– О нет, Йенс, болен.

Я слышал, как отстукивали туфли Смерти по деревянному полу с таким остервенением. Она все такая же, какой я помнил ее в момент нашей первой встречи, – часть лица привлекательная, девичья, которая, должно быть, осталась в память о прежней жизни, вторая – череп, где местами свисала гнилая плоть, вокруг которой вились черви, пытаясь забраться поглубже и полакомиться.

– Почему ты просто не можешь оставить меня в покое?

Мой обреченный голос, прозвучавший с неким раздражением, эхом отразился от стен. В ответ послышалось веселое хмыканье Смерти, которая, судя по шороху одежд, присела рядом на колени. Одной рукой девушка обхватила мой подбородок, и, сколько бы я ни сопротивлялся, ее железная хватка властно, но осторожно повернула голову на себя. Продолжал держать глаза закрытыми, не желая смотреть на Смерть, которая бесцеремонно лезла в мою жизнь и пыталась раздавать свои никому не нужные советы.

– В последнюю нашу встречу ты пытался меня убить, но мое мертвое сердце прощает тебя. В последний раз. Столько раз оступался, столько раз творил зло… разве этому я тебя учила, Йенс? Неужели ты ничего не понял?

– Отстань от меня.

Я низко зарычал и выставил верхнюю челюсть вперед, напрочь забыв, что сам избавился от собственных клыков. Магия Смерти проникала в тело, лишая контроля и возможности двигаться, но мысли, разум, воспоминания и эмоции все еще принадлежали мне одному. Девушка, продолжая удерживать мой подбородок одной рукой, второй провела по закрытым глазам, и невидимая сила насильно их распахнула. Яркий солнечный свет ударил по глазам. Зашипев, я пытался вновь окунуться в сладостное забвение тьмы, но Смерть не дала этого сделать. Она привстала, но ее магия продолжала контролировать меня. Я медленно поднялся, подслеповатыми от солнечного света глазами обвел поляну, на которой мы оказались.

В десятке метров деревья с зелеными ветвистыми верхушками упирались высоко в голубое небо, где плыли облака. Три пегаса резвились в воздухе – их серебристого оттенка оперение покрыто рунами и изображениями мойр. Вдалеке бегали кентавры, сатиры, по всей поляне лежали ламии, греющиеся в солнечных лучах. Их девичьи лица выражали умиротворение, спокойствие, растекались улыбка, от которых что-то теплое возрождалось в душе, змеиный хвост подрагивал каждый раз, когда лесные духи, играясь, пытались ущипнуть существо за его кончик и утащить в свое логово.

Существа ждали, когда провидицы скинут оковы сна и возродят свою эру правления. В их руках была сосредоточена несметная власть, позволяющая им даже по ту сторону Забвения наблюдать за каждым человеком и существом. Руками, разумом и справедливостью мойр были Высшие, но и они не знали всего, что творилось во владениях Жизни и Смерти.

– Знаешь, куда мы попали, Йенс?

В ответ я промолчал, наблюдая как завороженный за тем, как магические существа развились в солнечных лучах и просто наслаждались дарами, позволенными им Жизнью и Смертью после гибели. Лишь всмотревшись, увидел, что каждый из них был помечен темной меткой: нарисованная могила, железный крест на которой раскололся пополам – одна часть воткнута в землю, другая лежала чуть поодаль, где извивались черви.

– Что это?

– Это пристанище душ, которые ты сгубил, Йенс. Они ждут, когда ты умрешь, чтобы поквитаться за свою судьбу.

Внезапно небо заволокла грозовая туча. Следом послышался раскат грома, и яркая вспышка молнии осветила небосвод. Существа, как один, замерли.

– Что это за чертовщина? – выкрикнул я, стараясь перекричать гром.

– Возмездие.

Смерть растворилась в воздухе, оставив после себя лишь темную дымку, которая медленно таяла и оседала на землю. Существа медленно выстроились в одну линию и устремили безжизненный взгляд на меня. С их тел падали куски плоти, глазные яблоки стекали по лицу кровавыми водопадами, рты изогнулись в зверином оскале. Языком существа слизывали алую жидкость с собственной кожи и издавали стоны наслаждения. Я сделал пару шагов назад, но ткнулся спиной в массивное дерево. Шумно втянул воздух, не в силах пошевелиться из-за парализующего страха.

Ламии, мгновение назад греющиеся в солнечных лучах, поднялись на кончик хвоста и, чуть покачиваясь, заскользили по траве в мою сторону. Из их ртов виднелись два острых клыка, откуда стекал вязкий яд. Тело, покрытое чешуей, теперь напоминало броню, которое существо будет использовать в бою. Каждая из убитых душ направлялась в мою сторону, желая отомстить. Я пытался сделать шаг в сторону, заглушая страх, но костлявая рука, пробившаяся сквозь землю, ухватила за лодыжку и потянула на себя.

Когда между существами и мной осталось не более метра, я закричал, почувствовав, как одна из ламий набросилась и вонзила в шею клыки.

Подпрыгнув на полу, я судорожно схватился за шею, где был укус, но ничего не почувствовал – ни шрама, ни раны, ни вспоротой кожи. Сердце билось где-то в глотке, и, чтобы немного успокоиться, я часто задышал.

«Сон. Это был всего лишь сон».

Тело трясло от страха и воспоминаний существ, которые оказались по ту сторону Забвения, поджидая, когда моя душа вернется. Тени, что стояли в углах, хихикали и указывали на меня своими изуродованными пальцами, напоминающими иссохшиеся ветви.

Превозмогая боль, я поднялся на ноги и зарычал на каждую из теней. Они, как одна, вжались в стены и издали испуганные крики, так схожие с человеческими. Подойдя к зеркалу, я провел ладонью по лицу и издал стон разочарования, увидев собственное отражение – серый оттенок кожи стал похож на мокрую землю, стертые клыки напоминали человеческие зубы. Что было сил ударился головой о стекло, отрезвляя мысли и чувства через боль.

Пришло время брать жизнь в собственные руки и делать то, что велит сердце и душа. Сейчас они нашептывали, чтобы я вернул то, что мне принадлежит по праву, – Касандру.

Глава 13
Касандра

Способен ли он на предательство, фея?

Я нежилась в горячей лохани, наслаждаясь уединением. Хаотичные мысли успокоились, даруя блаженное спокойствие.

Облако пара, которое поднималось над водой, вырисовывалось в различные узоры – петли, листья деревьев, пламя. Я любовалась каждым росчерком природы, наслаждаясь покоем.

Облокотившись руками о бортики, я прикрыла глаза и, сама того не заметив, задремала.

Мулцибер сидел во главе стола и перекладывал с места на место многочисленные бумаги, нахмурив брови. Шрам на лбу уродливым узором подчеркивал грубые черты лица. Одет демон был в распахнутую белую рубашку и темные штаны, которые подогнул до щиколоток. Около ног багровым туманом простиралась магия, заполняющая собой все пространство вокруг. Вурхэнгсон, которого я видела на поляне, смиренно сидел в углу и посапывал – его тело поднималось и опускалось, как у живого существа, морда лежала на скрещенных лапах, откуда, словно штыки, торчали острые когти, готовые вспороть брюхо любому, кто нарушит покой мертвеца.

В комнату, где сидел Мулцибер, вошел один из Высших – джинн. На его суровом лице отразились удивление и некое осуждение, а затем существо начало отчитывать Мулцибера. Слов я не могла разобрать – слышались лишь приглушенные звуки, доносившиеся будто сквозь толщу воды. Демон, который до этого изучал бумаги, медленно опустил их, скрестил руки в замок и положил на них подбородок, усмехнувшись. Он с некой издевкой наблюдал за жалкими попытками джинна донести что-то, казалось, важное. Как только Высший закончил тираду своего негодования, Мулцибер что-то ответил ему, отчего тот нервно дернул кончиком дымчатого хвоста. Мертвец, дремавший в углу, приподнял голову, зевнул и зло уставился на джинна. Пару минут мужчины о чем-то переговаривались, а затем Высший вышел из комнаты, оставив демона одного.

Тот вновь погрузился в изучение бумаг, откладывая какие-то на край стола, а другие просто уничтожая в руках собственной силой.

Из-за магии я не могла толком рассмотреть, что находилось в комнате, кроме стула и стола, но отчетливо увидела деревянную дверь с резным узором, в которую вошла девушка лет двадцати пяти. Ее голубоватого оттенка волосы струились по спине до лопаток, чуть вздернутый нос, ярко накрашенные алые губы и миндалевидные глаза темного цвета. Из одежды – простое атласное бежевое платье с серебристой вышивкой на длинных рукавах. Она ступала босыми ногами по деревянному полу, не сводя пристального, хищного взгляда с Мулцибера. Демон не обращал на нее никакого внимания ровно до тех пор, пока ее ладонь не коснулась обнаженной груди мужчины. Он отложил бумаги в сторону одним плавным движением, освобождая поверхность стола, и привлек к себе на колени незнакомку, которая тут же обвила шею Мулцибера руками. Демон смотрел на девушку с неким вожделением, одной рукой приподнимая подол ее легкого платья. Незнакомка поерзала на коленях мужчины, прикусила нижнюю губу и часто задышала. Ладонь демона скрылась в складках платья, отчего девушка выгнула спину и закричала так, что ее было слышно даже сквозь толщу воды. Одна рука обхватила рог Мулцибера, вторая вцепилась в стол с такой силой, что побелели костяшки. Ее бедра подрагивали в такт движению ладони демона, который впитывал каждую каплю вожделения, множа собственные силы.

Мне хотелось скрыться, сбежать из этого места, но что-то насильно удерживало. Я продолжала наблюдать с неким разочарованием за ласками Мулцибера. В один момент его взгляд встретился с моим, и демон подмигнул, изогнув шрамированный рот в ухмылке.

В следующее мгновение я проснулась и втянула воздух через рот. Оглядевшись, поняла, что заснула в лохани, и все это был лишь сон… или нет?

Я тут же вылезла из воды, остервенело вытерла кожу полотенцем, откинув его в сторону, и прошла в комнату. Порывшись в шкафу, нашла лазурного оттенка шелковую рубашку с небольшим воротником около горла, темные кожаные штаны и высокие сапоги. Чертыхаясь, вспоминая сон, я натягивала одежду так яростно, что чуть не упала на пол, когда пыталась просунуть ногу в обувь. Сделав низкий хвост, вышла в коридор и под недоуменные взгляды прислуги вышла из дворца, в глубине души молясь о том, что смогу найти дорогу к священным деревьям. Какая-то невидимая сила тянула к ним, напоминала тоску по родному дому, которого, как оказалось, у меня никогда не было.

На улице начинали сгущаться сумерки. Где-то вдалеке слышались вой волков и уханье сов, готовившихся к ночной охоте. Я сошла со ступенек и резко затормозила, будто наткнулась на невидимый барьер. Оглядевшись в поисках преграды, ничего не почувствовала и не заметила.

Помоги… освободи…

Знакомые голоса вновь прозвучали в голове, вызвав холодок по спине. Я стояла на месте и оглядывалась как одержимая, пока не наткнулась взглядом на три дерева, стоявшие чуть поодаль от остальных. Как только сделала шаг навстречу, барьер исчез, позволяя свободно передвигаться по поляне. Я подошла к деревьям, почтительно поклонилась каждому, сама не зная почему. Те в ответ чуть изогнулись от порывистого ветра и зашелестели листьями.

Я чувствовала, как любопытные взгляды прислуги сверлили между лопаток, но мне было все равно – желание выяснить, что происходит с деревьями, оказалось сильнее. Прижав к одному из них ладонь, не почувствовала того биения, что отозвалось впервые тогда, во время прогулки с Мулцибером. Будто сама жизнь покинула его, оставляя лишь оболочку, которая со временем превратится в прах и сгниет в родной земле.

Мертво… оно вернулось домой…

Два дерева, что стояли рядом, зашелестели листвой, привлекая внимание. Я мысленно пожелала погибшему покоя в Забвении и даровала свою магию. Но вместо этого некогда зеленые листья окрасились в желтые, превращаясь в прах, массивный ствол, издав скрежещущий звук, раскололся пополам и с гулом упал на землю. Из древесины, словно паразиты, полезли червеобразные существа – их темные тела скукоживались с каждым движением, множество мохнатых лапок цеплялись за крону, пытаясь скрыться от заходящего солнечного света, на кончике хвоста едва заметное острие, с которого стекала алая жидкость.

Не бойся, они не причинят вреда… Эти черви – часть воспоминаний, которые остались у души перед тем, как она канула в Забвение.

Все это казалось чистым безумством. Но вспоминая слова Смерти, я чувствовала, что все так, как должно быть, что все, что происходит сейчас, – правильно.

Ты не сумасшедшая… – будто прочитав мои мысли, произнесло безмолвно одно из деревьев. Судя по тону, шелесту листьев, со мной все время разговаривало оно одно. Второе дерево безмолвствовало, словно не желало участвовать в разговоре с феей, которая безжалостно вторглась в их владения.

Наступит час, когда придется сделать выбор – любовь или долг. Разум или сердце. Все то, что было дорого, обратится в пыль. Откроется правда на многое, что от тебя скрывали, но стоит лишь дождаться часа. Священный огонь пробудился, освобождая континенты от загубленных душ. Смерть, которая погибает, успела возродить себе преемника, но не учла одного – за власть будут бороться двое. Жизнь скоро вдохнет свои силы в ту, что воссоздана из праха и боли. Осталось недолго…

Голос резко смолк. Я подалась телом вперед и коснулась ладонью сначала одного дерева, потом второго, но не услышала привычного отголоска. Теперь передо мной стояли лишь массивные стражи леса, крона которых приятно скрипела от ветра, гонимого с севера, а листва радовала глаз насыщенными зелеными оттенками.

Прислонившись лбом к одному из уцелевших деревьев, прикрыла глаза и втянула прохладный воздух, где витал аромат жасмина, лаванды и терпкого вина.

Негромкий шорох за спиной и женский голос, который прорезал природную тишину, заставил меня обернуться. Оттолкнувшись руками от дерева, прислонилась к нему спиной, чтобы скрыться от незнакомки, что уверенным шагом направлялась в мою сторону. Ее темные длинные волосы собраны в тугую косу, маячившую за спиной при каждом движении, алого оттенка глаза смотрели с заинтересованностью и азартом, острый нос и пухлые губы, ямочка на подбородке, которая мне кого-то напоминала…

Поняв, что скрываться уже не было смысла, я с некой опаской сделала пару шагов навстречу незнакомке, которая остановилась в паре метров от меня.

– Я могу вам чем-то помочь? – спокойно, хладнокровно спросила я, хотя все внутри бунтовало и призывало промолчать. Что-то в этой девушке настораживало, но ее природное обаяние и силу не смогли скрыть ни одежда, ни потрепанный вид. В этот же момент она распахнула свои золотисто-бирюзовые крылья, которые на контрасте с внешностью смотрелись нелепо. Незнакомка улыбнулась – по-настоящему, искренне, и протянула свою ладонь с острыми когтями.

– Я Астарта, сестра Мулцибера. Брат дома?