Читать книгу: «Мишка на севере», страница 3

Блондин успел разок ударить Ломова – от плеча, тяжёлым кулаком по уху… Но тот уже вспыхнул, как костёр, в который бросили керосиновую лампу. Он подхватил бутылку самогона, вытащенную пришлым, и сразу же опустил ему на темя. Если бы удар был чуть послабее, всё могло обернуться иначе, но ударил Ломов от всей души: толстое стекло бутылки разлетелось в стороны, и блондин повалился замертво, тяжело застонав. Руки его задёргались.

Андрона успел перехватить Клим и мужик по кличке Лось – иначе он успел бы ножом полоснуть Ломова. Немой только замычал, хватая вилку, но Ломов швырнул ему в голову чугунный чан с варёной картошкой. Тот отлетел в сторону, спотыкаясь…

«Я убью тебя!» – вопил Андрон, но ему смогли заломить руки за спину.

Ломов обнаружил себя по-прежнему сжимающим топор двумя руками. Ветер усилился так, что едва не срывал с него шапку-ушанку. Мороз забирался ему под бушлат, под свитер, под штаны-ватники.

– Давайте поговорим! – заорал он. – Подходите!

Шило оставался на месте, жутко скалясь. Серый трясся то ли от холода, то ли от страха, а вот Ямка уже обнажил свой заострённый металлический отросток. Это была или заточенная ложка, или заточенная вилка.

– Вы чего, урки, совсем оборзели там? – заревел поблизости Ляксоковский. – Вы чего там учинили?! Работать всем! Я сказал! Я почему повторять должен?!

Ломов продолжал смотреть на Шило и его кодлу. Те понемногу стали отступать назад.

Первый раз он с ними сцепился неделю назад, когда их водили в баню: адски горячее и душное место, сырое, в предбаннике коего набивалось под двадцать человек. И в самой бане люди набились, как шпроты в банку. Сидели даже на полу.

У каждого имелся огрызок мыла и жёваная рогожка. Мужики толпились, сквернословили, плевались, гаркали.

Шило поскользнулся на разлитой грязной воде и плечом толкнул Ломова. Случайно… И тот никак не отреагировал, естественно. Но сам Шило решил развивать эту тему, дабы исключить даже малейшую возможность того, что его могут сделать крайним.

«Ты чё, сявка?! Не видишь, куда прёшь?!» – и он пихнул Ломова. Тот вспыхнул мгновенно и дал пощёчину вору… Да, очень не по-мужски, а слишком даже аристократично, как будто выяснял отношения с женщиной. И это было самым унизительным для такого авторитета, как Шило.

Началась суматоха, которую дракой, однако, назвать оказалось нельзя. Они сцепились, но их тут же разняли другие арестанты – за большую драку досталось бы всем. Минимум, на что они могли после этого рассчитывать – обыски три раза на дню. И никакой работы… А сидеть в завшивленных бараках со спёртым воздухом – гаже некуда.

На лесоповале, собственно, тоже было совсем непросто: несусветный ветер, жуткий холод, от которого не спасали бушлаты и рукавицы. Но хоть свежий воздух… Да и дни проходят куда быстрее в работе.

– Быстрее! – орал Ляксоковский своим бело-красным обмороженным лицом. – Добивайте кубы, свиньи вы такие!

Арестанты, включая Ломова, принялись обматывать верёвками срубленные стволы.

– Тащи, мужики! – гортанно рявкнул арестант по фамилии Животов. – Взя-я-ли-и-сь! Взя-я-ли-сь!

Они сгрудились у поваленного ствола, ухватившись за верёвки, накинули их на плечи и потащили, проваливаясь в сугробы по колено, зачерпывая снег своими валенками. Оказалось, что в самом начале одного из стволов, вместе с Ломовым ухватился за верёвку сам Шило. За ними сразу же пошли Белозёрский, Ямка Кривой и остальные.

За перетаскиванием брёвен следили сразу несколько конвоиров – совсем молодые и щуплые, почти примёрзшие к собственным сапогам.

Колея тянулась далеко, но всем вместе им было тащить полегче.

– Эй, Лом! – заорал Шило. – Я до тебя ещё доберусь!

– Доберись до упряжки лучше, урка! – крикнул в ответ ему Ломов.

– Заткните свои пасти! – взревел Ляксоковский, оказавшись опять поблизости. – Я за вами пригляжу! На цепи сидеть будете, если не успокоитесь! Живо!

Шило замолчал, на его шее натянулись жилы, и он упирался. Хоть авторитетам и не полагалось работать по понятиям, но начальник лагеря по фамилии Зильберман дал своим конвоирам достаточно свободы, чтобы те смогли приучить к труду даже самых отъявленных негодяев…