Читать книгу: «Предатель. Тайная жизнь миллиардера», страница 2

ГЛАВА 4

Я перелистываю портфолио на предстоящее торжество и понимаю, мне нужно уйти. Сейчас или никогда. Смотрю на фотографии, коллажи со свадебным оформлением и переношусь в свое далекое прошлое.

На мне платье, сшитое на заказ, украшения ручной работы, вокруг снуют сестры. Моя старшая сестра Сима поправляет бусинки в моих волосах, а средняя сестренка Поля без конца щелкает меня на Полароид.

Все эти памятные моменты остались там, на полу нашей с Димой спальни. Они теперь такие далекие, холодные…

– Стефания Олеговна, у вас телефон разрывается.

Катя накрывает мою ладонь своей ладонью, с теплотой улыбается.

– Ответьте, пожалуйста.

Закрываю толстую книжечку, и взглядом показав ей, что меня можно оставить, беру телефон со стола. Он горячий. Задняя панелька жжет кончики пальцев.

Номер из набора цифр. Хмурюсь.

– Алло, агентство «Дольче вита», директор Стефания Олеговна.

– Здравствуйте, вас беспокоит Марина Нечаева.

Ой,…мозг сразу же выдает обрывки нашего с ней разговора трехдневной давности.

Марина Нечаева, племянница мэра города. Она вышла на меня через знакомых Димы. Девушка выходит замуж ровно через три месяца и хочет самую лучшую свадьбу, которую только можно представить.

– Да, здравствуйте.

– Я сижу в ресторане «Песто», пью какую–то зеленую гадость, хотя уже полчаса как должна быть на открытии салона своей подруги.

Я быстро поднимаюсь, сгребаю бедром ворох бумаг, кресло отъезжает назад и ударяется о стеклянную стену.

– Буду через эм, – встряхиваю рукой, спуская часы с тонким ремешком на запястье. – Десять минут.

– У вас есть пять и не больше.

Марина, хмыкнув, сбрасывает звонок. Я прищипываю себя за губу, выдавливаю что–то вроде пузырька воздуха, который звучно лопается, и ощущаю подрагивание верхнего века.

Как же я могла забыть о ней? О нашей встрече?

Просто все эти дни я живу в тумане. Предвкушаю романтический ужин с мужем, а потом валюсь в бездонную пропасть. Из которой не знаю, когда выберусь.

– Кать, Лен, я уезжаю. Сегодня уже не вернусь.

Огибая свой стол, сшибаю контейнер с образцами приглашений. Лена торопится собрать их, улыбаясь мне одними глазами. Так умеет только она. И Дима…

Вдыхаю. Мне надо запечатать мысли о нем в черный ящик и бросить на дно океана.

– Не переживайте, Стефания Олеговна, мы справимся. – Со стопроцентной уверенностью говорит Катя, подоспев к своей коллеге, сидящей на корточках.

– Спасибо вам, девочки…

Смотрю на них глотая густой ком из обиды и злости на ту боль, что испытываю каждый раз, вспоминая мужа.

На диванчике в зоне отдыха сидит Влад. Он, ничего не спрашивая, успевает оказаться впереди, придержать мне дверь и обвести орлиным взглядом кусочек периметра около здания.

Его профессиональные привычки настолько естественны, что я уже спокойно принимаю их, не боясь выглядеть со стороны богатенькой леди с накаченным телохранителем.

У меня в памяти до сих пор кошмар, случившийся после благотворительного вечера несколько лет назад. Тогда мы с Димой обходились без охраны, максимум, нанимали парней на пару часов.

Помню, мы вышли из банкетного зала на улицу, Дима рассказывал мне о разговоре с главным врачом детской клиники, для которой собирались средства и к нам подскочил мужчина, держа нож наголо.

Дима закрыл меня от него и словесно уладил проблему, но приехав домой, сразу же приказал своему помощнику Эдику найти лучшую команду телохранителей.

Так в нашей семье появился Влад и еще трое парней. За домом тоже стали присматривать круглосуточно. Теперь мы просто не представляем жизни без них.

Растираю пальцы, возвращая себя в реальность. Мои воспоминания – это прошлое.

Прошлое, в котором нет меня. Раскосая, загорелая красотка вытесняет меня из него.

Наглая, дерзкая, бесстрашная…

И бороться с ней я не вижу смысла. Сегодня в Диминых глазах я увидела то, что никогда не видела. Непонимание, страх, растерянность. А мой муж не такой.

Нефтяной магнат, у которого в жилах вместо крови течет «черное золото». Он не может быть неопределенным и загнанным в угол.

Я знаю его другим. Черствым и хладнокровным в рабочих вопросах, преданным в плане пристрастий и увлечений, любящим до чертиков и…хлоп, хлоп, хлоп…из череды его качеств выпадает по кусочку. Пазл рушится.

Он больше мне незнаком. Фотопленка нашей семейной жизни засвечивается и ничего уже не исправить.

– «Песто», Стефания Олеговна.

Я гляжу на фасад ресторана, а Влад выходит из машины, открывает мне дверь и по обыкновению провожает до порога.

В заведении с итальянским уклоном вкусно пахнет. Сколько я не ела нормальной еды? С того самого вечера…

– Стефания! – Марина поднимает руку над головой.

Я на ходу расстегиваю шубу, развязываю шарфик из тончайшего шелка и, подойдя к копии Маши Малиновской, леплю на губы только внешне приветливую улыбку.

– Присаживайтесь, Стефания. – Указывает мне на стул с изогнутой спинкой. – Я ненавижу ждать, но вам повезло. И все благодаря Димочке Александровичу.

Димочке Александровичу? Какие теплые отношения.

– Спасибо, – кладу сумочку на стол, сажусь. – А можно узнать, каким образом замешан мой муж?

– О, я его просто обожаю. Они с моим дядей играют в теннис по воскресеньям, я там часто бываю. И сегодня, после трех звонков вам, я набрала Димочку. Он объяснил мне, что у вас сейчас сложный период.

– Период? – мои брови кучкуются на переносице. Пальцы царапают не застеленный скатертью стол.

– Да, слишком много заказов в вашем агентстве. Но я же не какая–нибудь дочка депутата, да? Я важная персона. Верно?

– Конечно, Марина, вы у меня в приоритете.

– Во–о–от. Димочка так и сказал. И заверил меня, что вы никогда не подведете, вам можно доверять даже собственную жизнь.

Наполняю рот слюной и сглатываю. Почему под ложечкой начинает посасывать? И ладони потеют?

– Знаете, Марина, я много лет занимаюсь организацией торжеств. Я создала сотни идеальных дней и счастливых воспоминаний. Вы действительно, можете мне довериться.

– Отлично, – дергает обнаженным плечиком. – Тогда поехали. Во–первых, я хочу всё самое лучшее. Никаких подделок, вам ясно?

– Да. Все шаги будут согласовываться с вами. Мои помощницы замучают вас звонками.

– Лучше так, чем понять, что в день свадьбы у тебя начались месячные, а тампона ни у кого нет. Ну, кроме уборщицы в ресторане. Представляете? Засунуть в свою любимую крошку тампон, который таскала в кармане уборщица!

– Да уж, неловко. – Я мысленно молю официанта, поскорее обслужить соседний столик. Но он не торопится.

– Неловко! Да это жесть, как мерзко! Элька еще долго вспоминала ту свадьбу нашей подруги.

– Эля? – я возвращаю на нее взгляд, ощущая сокращения мышц во всем теле. В солнечном сплетении нарастает болезненное жжение.

– Ага, моя подружка невесты. Кстати, она пару месяцев работала на зама Димочки. Такая чумовая девчонка!

Чумовая девчонка…тру грудь ладонью, воспроизводя в мыслях ее поведение в день нашей годовщины. Ее смс–ки, смех, убийственные слова.

– Простите, Марина, но мне уже нужно идти. Я поняла задачу, сделаю наброски и позвоню вам. Или одна из моих помощниц. – Изъясняюсь обрывками, рву слоги на части.

– Но мы даже не поговорили ни о чем. Как вы поймете, чего я хочу?

Марина наблюдает за моими сборами с высоко вздернутым подбородком.

– Вы яркая девушка. Вам нравится роскошь в стиле голливудских мелодрам. Что–то среднее между «Свадьбой лучшего друга» и «Свадебный переполох». Вы хотите быть центром вселенной, много вычурных элементов, например, салфеток с вашими с мужем инициалами. И символичной песней, под которую вы пойдете к арке на выездной регистрации. Так?

Она открывает рот, но ничего не может сказать. Я закручиваю шарфик на шее, залпом выпиваю воду из ее стакана и поставив его с треском на стол говорю:

– А еще, подружки невесты будут прекрасно смотреться в воздушных платьях ниже колен и с высокими прическами.

Точка. Ватные ноги несут меня на выход.

ГЛАВА 5

Я бреду по парку, подставив лицо порывистому ветру. Влад отстает на полшага или чуть больше. Чувствую его присутствие и не оборачиваюсь. Мне не нужно убеждаться, рядом он или нет.

Точно также с Димой.

Никогда не задумывалась о том, что однажды его не будет рядом. Даже в самом страшном кошмаре не могла такого вообразить. А кошмары мне снились часто.

Равнодушные родители, темнота, которая забирала меня целиком, когда они закрывали меня на несколько часов в кладовке.

С Димой я перестала спасть с включенным светом и бояться ночных не прошеных страхов. Прижималась щекой к его груди, вдыхала лавандовый аромат, который впитался в его кожу от постельного белья, и закрывала глаза.

Ох!

Задеваю плечом молодого человека в наушниках. Он и бровью не ведет, а я делаю пол оборота, волосы липнут к влажному лицу. Отщипываю их пальцами, а они снова льнут к щекам и подбородку.

Из–за ветра никак не могу их побороть и торможу на секунду. Задираю голову повыше, навостряю рассеянный взгляд в небо. Малюсенький вдох и от плеч по предплечьям пробегает зыбкий холодок.

– Стефания Олеговна? – вполголоса дает о себе знать Влад.

– Всё в порядке. Просто ноги не идут.

На щиколотках кандалы, выкованные любовницей Димы. Теперь она еще и подружка невесты.

Возобновляю шаг, мучаясь тяжестью, тянущей назад, и думаю, я работала и не с такими капризными невестами, как Нечаева Марина. На моей памяти множество скандалов. От истерик по поводу неровных бантиков на стульях, до катастрофических взрывов из–за песни, которая не отмечена в плейлисте.

Но Эля…мое сердце опустили в жидкий азот и разбили на мелкие–мелкие кусочки.

Мне придется с ней встречаться и каждый раз задыхаться от приступов ненависти, смешанной с отвращением.

Но я справлюсь.

Подбородок вверх, руки в карманы, в грудь больше воздуха!

– Стефания Олеговна, Дмитрий Александрович звонит. Говорит в вашей квартире какое–то ЧП. Потоп или что.

Влад нагоняет меня справа, прикрыв динамик смартфона тремя пальцами.

– Почему мне никто не позвонил? У консьержа есть мой телефон?

– Не знаю. Я всего лишь передаю его слова.

Улыбка Влада слегка виноватая и подкреплена поджатой к носу губой. Но я его ни в чем не виню. Он работает на Диму и предан ему всецело. Между ними негласный кодекс уважения. И я понимаю это.

– Тогда поторопимся. – Скручиваю волосы в жгут, запихиваю за ворот и ускоряюсь насколько могу.

***

Еще даже не подойдя к подъезду, слышу бурные обсуждения и визгливые нотки соседки–студентки, чьи родители купили ей квартиру на восемнадцатилетие.

Мы с Владом заходим в тамбур, и голоса становятся громче. Влад впускает меня в холл, тормозит за моей спиной, видя во главе спонтанного собрания Диму.

– Успокойтесь, уважаемые жильцы. Я покрою все расходы на ремонт.

– А вот и виновница наших бед! – женщина в махровом халате и тапочках с открытым мыском, складывает руки на груди, выпучивает глаза, которые и так слегка навыкате.

– Здравствуйте, – без колебаний голоса говорю я.– Что произошло?

– Ты посмотри! Она еще и невинную овечку строит, – все та же дамочка возводит напряжение на наивысший уровень. – Я только ремонт на кухне сделала, новый гарнитур поставила! Все превратилось в дрова!

– Извините, я…этого просто не может быть. Я всё проверяю перед уходом из дома.

Дима выходит на середину «пятачка» и вытягивает руки в разные стороны.

– Давайте успокоимся. Никаких проблем нет. Нина Емельяновна, завтра же к вам придет самый лучший мастер, сделает эскиз с вашими пожеланиями и в самые кратчайшие сроки, у вас будет новый гарнитур. Даже еще лучше прежнего.

– Хм, – она ведет головой влево, плотно сжав губы, покрытые красной помадой. – Надеюсь на вас, Дмитрий Александрович.

Студентка в коротеньких шортиках уже забывает о своем визге минуту назад. Она целиком увлечена перепиской в телефоне и лишь изредка игриво улыбается, высовывая кончик языка.

– Идем, – Дима протягивает мне руку, приподнимая одну бровь. – Пожалуйста.

Я берусь за него. Длинные, теплые пальцы Димы обхватывают мою ладонь, и я впадаю в состояние каменной статуи. Сердце учащенно бьется, пульс уже атакует виски.

Люблю его,…но мои чувства, словно песок. Он высушил их. Выжег.

– Спасибо, Дмитрий Александрович, что так быстро приехали. – Консьержка заглядывает в лифт, когда дверцы почти полностью закрываются.

– Как ты здесь оказался?

– Твоя многоуважаемая консьержка не могла найти твой номер, а квартиру вскрывать не имеет право, даже ключом. Зато мой номер нашли через третьих лиц. И даже не спрашивай через каких.

– И ты все бросил и приехал? – только сейчас понимаю, что мы все еще держимся за руки. Будто ошпаренная выдергиваю ладонь и прикладываю ее к бедру. Горит.

– Я же помню, что ты можешь устроить настоящую катастрофу. – Опускает голову, трет шею. Что это? Дима никогда не прячет от меня свои синие глаза.

Вспомнил мою курицу с овощами? Я забыла поставить таймер, отвлекалась на просмотр вариантов оформления арки и вместо домашней еды, мы ели заказанную в ресторане пасту.

Нет. Сейчас он погружен в другое. В нечто неведомое мне. В то, что клубится у него внутри.

– Почти приехали. – В горле першит, и я немного прокашливаюсь.

За секунду до полной остановки, Дима жмет кнопку экстренного торможения лифта. Нас встряхивает, тросы над головой натужно скрипят и разносят металлический скрежет. Я сглатываю. Шумно.

– Ты не должна жить одна. С тобой может, что угодно случиться! Мои недоброжелатели, например.

– Дим…самый главный твой недоброжелатель, это твоя любовница.

Удар кулака в стену. Бам! Я подпрыгиваю, неосознанно взвизгнув.

– Я честен с тобой! Эля и мой зам были уволены, как только я узнал об их интрижке. Ей выложил два ляма, ему три. Только чтоб они закрыли свои рты, и пресса не растрясла грязное бельишко. Всё! Понимаешь, всё!

Его зрачки расширяются. Любимая мной синева радужки покрывается мелкими белесыми льдинками, а меж бровей прилегает глубокая морщина.

– Это ты не понимаешь. Твоя «не проблема» и «не любовница» разрушила нашу десятилетнюю крепость! С ноги зашла в нашу жизнь, нагадила, наплевала в ней и сейчас ты пытаешься мне доказать, что это всего лишь ерунда?

– Твою мать! – его кулак еще раз впечатывается в стену и теперь в ней корявая вмятина. Костяшки его пальцев покрывает кровь. – Я не трахал ее!

В моем животе тугой узел, а тело бьет неконтролируемая дрожь. И кабина лифта вдруг уменьшается,…скоро превратится в спичечную коробочку…

– Я хочу выйти отсюда. Сейчас же! – отклоняюсь в угол, потом возвращаюсь назад. Потолок едет вниз, я задерживаю дыхание.

Я снова маленькая беспомощная девочка в кладовке, которая бубнит под нос единственную выученную наизусть молитву. Чую запах отцовских сигарет, слышу мамин хлюпающий смех…

Нет, пожалуйста,…я ничего не сделала…

Двери лифта открываются, и я ломлюсь в них, покрывшись толстым слоем соленого пота.

– Стеф?

Влад уже возле моей квартиры, поднялся на другом лифте, а Дима спешит за мной широкими шагами. Где мой любимый, уравновешенный муж? Где человек от, которого я хотела родить ребенка?

Что за монстр преследует меня?

Отдаю Владу ключи, тот быстро справляется с замком, и я захожу в прихожую, в которой стоит прелый дух.

– Стеф, да, постой же ты! – низкий тембр Димы гудит в ушах.

Захлопываю перед ним дверь. Прямо перед его носом.

– Верни ключи консьержке. Завтра я напомню ей номер своего телефона! – последние слова, которые он услышит от меня сегодня.

Муж что–то еще бормочет, проскальзывают маты полушепотом. Я скидываю шубу, сдираю шарф так, что едва ли не душу себя им и заваливаюсь на холодную стену.

Лопатки трутся о шершавую поверхность, а я пытаюсь выровнять дыхание. Плевать на то, что творится за дверью ванной. Не хочу даже заглядывать туда. Не хочу…

– Может вам врача вызвать?

Влад неподвижен. Его руки повисают на поясе.

– Нет, спасибо. Не мог бы ты меня оставить?

– Конечно. Буду в свободной комнате. Извините, совсем не уйду. Я за вас головой отвечаю.

Закрываю глаза. Тишина приятная. Мне нравилось наслаждаться ею в нашем доме. В камине потрескивали поленья, за окном шелестели деревья…ни обезумевших заказчиков, ни моих разговорчивых помощниц…никого.

Я, Дима и тишина.

После пятой годовщины свадьбы мы захотели разбавить ее детским смехом. Активно занимались процессом зачатия, пропадая в постели на несколько часов. Фантазировали, какими будут наши детки.

Когда поняли, что наших общих усилий мало, и надо прибегнуть к помощи высококвалифицированных врачей, Дима сам все выяснил, нашел, подготовил. Мне осталось только прийти на прием.

И это тот же человек? А кто тогда сегодняшний демон в лифте? Тот, кто так долго с любовью заботился о нашем будущем?

Открываю глаза. Я на том же месте, только уже на полу. На мокром полу. Тянусь к сумке, достаю из нее телефон и вижу сообщение с неизвестного номера. Ссылка ведёт на какое–то видео из клуба.

Жму и с трудом удерживаю рот закрытым. Грудастая девица в белом парике крутится на шесте в одних блестящих трусиках. Дима сидит на диванчике, с бокальчиком в руке и неотрывно следит за ее откровенными вращениями и прогибами…

ГЛАВА 6

В чашке остывший кофе, который я пытаюсь согреть такими же холодными руками, сидя на широком подоконнике своей большой, но жутко одинокой квартиры-студии.

Город просыпается и погружает жителей в привычные суетливые мгновения. Крошечные машинки рассекают по улицам, трамвайчики гремят колесами по рельсам. И может быть, кто-нибудь прямо сейчас признается кому-то в любви. Просит стать его женой под гул мегаполиса…и «да» сквозь слезы счастья, запустит цепочку объятий.

А я, мне кажется, никогда не смогу обнять мужчину. Не Диму. И никому не скажу «да».

Я потеряна для всех и для себя самой тоже.

В груди взрывается болевая граната. Даже зажмуриваюсь на долю секунды.

Вчерашнее видео снова и снова воспроизводится в моей памяти в мельчайших деталях и усиливает эффект от взрыва. Я задеваю босыми ногами откос, будто стараюсь вернуть себя в реальность и слышу приглушенный разговор Влада из гостевой спальни.

Не нужно гадать, чтобы понять с кем и о чем он беседует.

Обо мне. С Димой.

Перестань думать о нем, говорю сама себе шепотом. Прерви этот замкнутый цикл из боли, мыслей и тоски по прошлому.

Но, как?

У незнакомой девчонки, извивающейся возле пилона и Димы есть какая-то связь и уж точно его отношения с Элей не вымысел. Не может верный мужчина вести себя так, зная как его любят и ждут.

Он не выглядит на видео грустным, переживающим или страдающим до безумия. Наоборот. Расслаблен, доволен и чертовски возбужден.

Моя сестренка Серафима сказала бы, что кобель он и в Африке кобель. И что вся его забота обо мне, обезоруживающая любовь, всего лишь умелый обман и показушность.

Только я знаю Диму больше десяти лет…Знаю, почему он ненавидит большие сборища, почему посещает лишь самые важные и официальные мероприятия. Неужели он опустится до второсортного клуба, где на каждом миллиметре этого гадюшника чей–то биоматериал?

Не верю этому. Или блокирую веру. Не позволяю себе настолько плохо думать о своем муже.

Глоток прохладного кофе оставляет во рту неприятную горечь и едкое послевкусие. Морщусь, притуляюсь к окну плечом и уже когда хочу окончательно провалиться в воспоминания, на моей кухне появляется Сима. За ней попятам следует скала мышц в черной водолазке и узких джинсах.

Сестра походкой суперзвезды, в высоких ботфортах, вышагивает ко мне, на ходу размещая солнцезащитные очки на голове. Я подаю Владу едва заметный знак глазами, и он теряется из виду.

– И что происходит, систер? Почему ты, наш вечный трудоголик проводишь утро среды дома, в компании этого, – крутится туда–сюда, ища следы Влада. – Уже испарился.

Щелкает языком и нацеливает на меня испытующий взгляд.

– Привет, Сим. Неважно себя чувствую. Обычное дело при приеме препаратов.

Заправляю закрученную прядку за ухо, ставлю чашку с кофе рядом с собой.

– Хм, – блондинка с будто бы выгоревшими на солнце волосами скидывает пальто на изящный табурет, а сверху припечатывает на него сумку. – Все еще не бросила затею родить спиногрыза?

Сима ненавидит детей точно так же, как наркоман реабилитационную клинику. Она будет всячески искать выходы, совершать побеги, лишь бы никогда не пустить в этот мир частичку себя.

Ведь перед ней наглядный пример. Я. И ее всегда мучает вопрос, зачем мне нужен ребенок? Родители так безжалостно относились ко мне, не упускали случая оскорбить и унизить, а я все равно мечтаю о синеглазой крошке.

Ответ прост. Во мне, не смотря на израненное сердце слишком много любви. И безграничного тепла. И нерастраченной душевной нежности тоже с лихвой.

Я и Диму закутала в мягкий кокон, даря всю себя без остатка. Не думая, что когда–нибудь опустею и в сосуде, кроме пустоты ничего не останется.

– Чем у тебя так пахнет? – Сима кружится возле кухонного островка, морща острый носик. – Будто в теплице нахожусь.

– У меня вчера случился потоп. Я вызвала специалистов, скоро будет пахнуть розами.

– Оу, тогда какого черта ты еще не унесла отсюда ноги? Почему ты вообще здесь? Я удивилась, когда ты написала мне в семь утра, чтобы я приезжала сюда. Повторюсь, что происходит?

Я попросила Симу приехать, потому что не понимаю, что мне делать. Мне до одури нужны ее здравые заключения с горстью резких словечек.

С трудом дождалась утра и едва стрелки часов перевалили цифру семь, отправила ей короткое сообщение с приветствием и адресом.

– Сим, обещай, что не станешь заказывать киллера?

– Господи, да что стряслось?

Я свешиваю ноги с подоконника, скрещиваю их, натягиваю на колени удлиненный вязаный свитер и тихо вздыхаю.

– Дима мне изменил. С бывшей сотрудницей своего заместителя.

У меня шум в голове от собственного голоса. Запускаю ладонь в волосы, сжимаю их у корней, молясь о скорейшем прекращении монотонных шумов.

– Охренеть…– Сима замирает, скованная невидимыми ледяными объятиями. – Охренеть…сукин сын…

Поднимаю на нее полный боли взгляд, не моргаю. Признаваться в неверности Димы сестре, оказывается ничуть не легче, чем признаваться в этом самой себе.

Она знает, насколько сильно я люблю его. Насколько он дорог мне. Она частенько бывала у нас в доме, наблюдала за нами со стороны и всегда с толикой небольшой зависти говорила, что мы до тошноты сахарные.

Дима никогда не отпускал меня и на метр. Обнимал при гостях, целовал, шептал пошлые варианты развития вечера. Я краснела, прятала глаза и ждала. Ждала, когда мы проводим близких и друзей, и Дима возьмет меня на руки, поднимет по лестнице в спальню и…

– Стеф, он с тёлкой Эдика, что ли закрутил?

Наконец, взмахиваю ресницами, и сестра перестает быть образом в тумане.

– Нет, у него же два заместителя. Эдик и второго не помню. У меня, будто нарочно имя вылетает из головы.

– Так, – Сима подходит, усаживается рядышком и кладет руку мне на колено. – Я понимаю, что сейчас в тебе обида, боль, непонимание и прочие последствия предательства этого урода, но мы с Полей быстро внесем ясность в твою жизнь. Если ты не собираешься прощать его, конечно. Смотри, если ты станешь одной из этих богатеньких дур, которые ради денег готовы терпеть даже «красную комнату», ты мне больше не сестра.

Впервые за несколько дней улыбаюсь. Сухо, с килограммовой тяжестью, но улыбаюсь и перестаю рвать свои волосы.

– Нет, Симочка, прощать я не собираюсь. Я десять лет была ему верной и преданной женой. И думала, что и я ему также важна. Увы.

– Отлично. Каков план? Ты знаешь, я могу позвонить, кому надо и Димасику откусят причиндалы ржавым секатором.

Она делает пальцами ножницы и чикает ими в воздухе.

Опять робкая улыбка пробегает по моим губам. Симе все равно, откуда я узнала об измене, она безоговорочно со мной и будет рвать за меня глотки. И так всегда.

Когда мне было девять или десять лет, продавщица из магазина поймала меня с шоколадным батончиком в руке. Конечно же, позвали моих родителей. Их все на районе знали. С ними приехала Сима. Поля тогда была в школе.

Я плакала, кричала, что ничего не воровала и что у меня есть деньги заплатить за шоколадку. Но кто поверит мелкой девчонке, которую на квартале прозвали сироткой? Никто. Кроме Симы.

Сима сказала продавщице и родителям, что лично дала мне деньги. И что я, не воровка.

Меня выпороли дома, но я знала, на Симу можно положиться в любой ситуации. Она будет на моей стороне.

Возможно, и Дима подкупил меня этим же. С первой нашей встречи он дал мне почувствовать фундамент под ногами и надежные стены вокруг.

Помню, я неудачно выступила на открытии «Дольче Вита». Переволновалась, забыла слова и в итоге вымолвила дежурные фразы. Он поднялся ко мне на подиум, обнял, взял микрофон и сказал: «Моя жена великолепна, да? Она организует тысячи самых запоминающихся торжеств в нашем городе, поддержим ее первые шаги! ».

– Стеф, ты в норме?

Я слышу ее и в тоже время нахожусь, где–то далеко. Под небом. Тем более, я неотрывно смотрю на него, повернув голову вправо.

– Стеф? – проводит рукой перед моим лицом, и я часто–часто моргаю. – Ответь, хоть что–нибудь.

– Он спит с другой. Мой Дима спит с другой…

– О, моя хорошая. – Сима обнимает меня, забирая часть боли, которую я выдаю, расслабляясь в ее руках. – Ты ни в чем не виновата. Ни в чем. Он козел похотливый. Зажравшийся ублюдок. У него есть все: бабки, статус, дома, яхты и красавица жена, которая прислуживает, словно собачонка. Захотелось экшена. Но мы же не сдаемся? Мы же Царёвы!

Я обхватываю ее за талию, прячу лицо, уткнувшись носом ей в шею и не дышу, сама того не замечая.

– Ну–ка, взгляни на меня.

Не могу выпрямиться. Не могу вылить на нее всю боль, которая переполняет меня.

– Стефания?!

С усилием отлепляет меня от себя и берет мое лицо в свои ладони.

– Ты сильная. Гораздо сильнее нас с Полькой. Тебе все детство доставалось ото всех, а ты шла вперёд, поступила в универ, который хотела и получила образование, о котором мечтала. Вспомни об этом.

Ее большие пальцы убирает бусинки слез под моими глазами, она подмигивает мне и на кухню заходит Влад.

– Серафима Олеговна, уже почти девять. Вчера вы говорили, что сегодня много дел.

– Да, – тоже прохожусь пальцами по щекам, удивляясь тому, что они мокрые. – Буквально пять минут.

– Хорошо. Покурю пока на площадке. Если та мегера с алыми губами в махровом халате меня не вычислит.

Сима выгибает бровь, глядя на меня. Я же, сползаю с подоконника, секунду не двигаюсь, ощущая слабость в конечностях, а обретя силы, иду в комнату переодеться.

– Так какие планы по поводу Димасика? Разводу быть?

– Да. Заеду в агентство на пару часов, потом встречусь со свекровью, а потом со знакомой, которая поможет с разводом. – Выкрикиваю из комнаты, стягивая свитер через голову.

– Теперь я тебя узнаю. Только не понимаю, на черта тебе видеться со свекровью?

– Я сама не знаю. Она захотела встретиться.

Сима не отвечает. Я надеваю один из висящих в шкафу брючных костюмов, причесываюсь, душусь единственными духами, которые имеются на полке, и выхожу из спальни.

Сестра с открытым ртом смотрит в мой телефон, и я понимаю, что она в нем нашла…

– Однозначно кастрировать и закопать живьем!