Читать книгу: «Кто ты на самом деле. Современное руководство по видению своей истинной природы», страница 3

Игра в лицо

Давай вернемся на человеческий уровень, который более привычен. Что я обычно делаю, когда вижу свое лицо в зеркале? Я проделываю с ним фокусы.

Хотя я вижу свое лицо в зеркале, я не оставляю его там. Игнорируя безголовую открытость, из которой смотрю, я представляю свою голову – находящуюся выше моей груди. Лицо, которое я вижу в зеркале, – определенно нечто, на что я смотрю; но сейчас я представляю его также чем-то, из чего я смотрю, за чем я живу. Я никогда не видел его напротив зеркала, но верю, что оно здесь есть. Я верю, что на самом деле существует два лица – одно по ту сторону стекла и одно по эту. И я говорю, что то лицо, что находится по эту сторону, настоящее – хотя оно всего лишь одно из двух, которые я вижу! Дабы поддержать эту выдумку, я более детально опишу фокусы, что я проделываю со своим лицом.

Надеть свое лицо из зеркала

Я притворяюсь, будто могу протянуть руки внутрь зеркала, ухватить свое лицо и вытащить его. Затем я разворачиваю его, как резиновую маску, чтобы оно смотрело в правильную сторону.

Оно еще слишком мало, поэтому я растягиваю его до правильного размера. (Помести лицо в зеркале между своим указательным пальцем и большим – убедись, какое оно маленькое.)

Теперь я подношу это воображаемое, поддельное лицо к месту поверх моей груди – где я волшебным образом прикрепляю его к ничему. Делая это, я превращаю его из твердого, гладкого и холодного (там, за стеклом) в мягкое, оконтуренное и теплое здесь. (Я учусь увязывать изображение там с ощущениями здесь, в близлежащих областях.)

После этого я выхожу в общество, думая, что мое лицо здесь. Не сознавая того, я присоединяюсь к игре притворства – игре в лицо. В нее играют практически все – все, кроме маленьких детей, некоторых несоциализированных людей и видящих. Подобно другим игрокам, я думаю, что смотрю из-за своего лица, из своей головы. Я даже не осознаю, что существует альтернативное ви́дение – что на самом деле я смотрю из открытого пространства, из прозрачного осознания. Без тени сомнения я принимаю, что я таков, каким другие меня описывают, что здесь я такой, каким я вижу себя в зеркале там.

Оставь свое лицо в зеркале

Смотрение в зеркало по правде показывает тебе не только то, как выглядит твое лицо в данный момент, но также и где оно находится – вон там в зеркале, а не здесь над твоей грудью. Здесь ты совершенно отличаешься от образа там. Признание этого факта означает, что ты прекращаешь проделывать трюки с тем образом. Ты более не проецируешь его оттуда сюда – где ему не место.

Какое же это облегчение – быть свободным от своего лица здесь. Теперь ты можешь посмотреть в зеркало и увидеть, на что ты не похож в центре. «Там – мой облик, здесь – моя реальность». Ты прекратил воображать, будто заполнил свою пустотность своим образом. Ты прекратил играть в игру лиц. Поздравляю!

* * *

Мой юный друг, мальчик лет восьми или девяти, будучи на семинаре, посмотрел в зеркало и сказал: «Зеркало подобно магниту – оно притягивает все это отсюда туда».

Дуглас Хардинг

Дочери друга, которой было около четырех лет, сказали пойти и умыть свое лицо. Она пошла в ванную и начала мыть свое лицо – в зеркале…

Дуглас Хардинг

Эстель: «Я чувствую себя так странно (похлопывает себя). С вами никогда такого не происходит? Когда я не могу себя видеть, я начинаю сомневаться, действительно и истинно ли я существую. Я начинаю похлопывать себя, но это не особо помогает… Когда я говорила с людьми, я всегда старалась, чтобы рядом было зеркало, в котором бы я могла себя видеть. Я наблюдала, как я говорю. И тем или иным образом это делало меня бдительной, видящей себя так, как другие меня видели…»

Жан-Поль Сартр, Huis Clos

Его форма исчезла и он стал зеркалом: в нем нет ничего, кроме образа чужого лица.

Джалаладдин Руми

 
Полусонная бабушка
Встречает себя в старом зеркале.
Она ясно видит лицо,
Но оно непохоже на ее собственное.
 

Тодзан Рёкай

В конце концов, сколь долго отражение остается в поле зрения? Сделай своей практикой созерцание источника этого отражения… Эти щека и родинка возвращаются к своему Источнику.

Джалаладдин Руми

Бог присутствует – я отсутствую.

Мейстер Экхарт

 
Ощущали вы себя когда-нибудь никем?
Лишь мельчайшей частицей воздуха,
Когда все находятся вокруг,
Вас самих же просто нет совсем.
 

Кэрен Кроуфорд, в возрасте 9 лет

Образ себя и многоуровневый комплекс тела-ума

Другие люди видят твое лицо, твой облик, но ты сам не можешь – кроме как опосредованно. Для того чтобы понять, кем ты являешься в мире, тебе необходимы отзывы других, твоего окружения, данные, полученные от зеркал и фотоаппаратов. Ты заимствуешь эти отражения, эти образы, усваивая их и отождествляясь с ними, и таким образом формируя в своем уме представления о себе. Таково самосознание человека – осознание себя «в третьем лице», тебя-каким-ты-представляешься-другим, тебя как «его» или «ее».

Как показывает приведенная иллюстрация, эти твои образы – различные лица, которые ты показываешь миру в различных ситуациях и в различное время – возникают перед тобой безголовым в «первом лице», вместилищем, тобой-какой-ты-есть-для-себя. Ты безголов, и в то же время ты держишь в своем уме образы своей головы или тела, своей семьи, религии, нации, расы… На этом уровне твой образ себя – человеческий.

Если ты представишь в своем уме вид планеты, ты будешь иметь дело опять-таки с образом себя самого, но поскольку этот образ нечеловеческий, ты, вероятно, не станешь думать о нем как о «себе». Тем не менее это ты – воспринимаемый с большего расстояния. На этом уровне ты планетарен.

Уровни твоего умственного представления о себе соответствуют уровням твоего тела. Как твое тело не только лишь человеческое, так и твой ум. Твое мышление и чувства также и планетарные, солярные, галактические, клеточные, молекулярные, атомические. А ядром и источником твоего многоуровневого комплекса тела/ума является ничто – не тело и не ум. Будучи ничем⁸ в центре, ты свободен отождествляться с любым уровнем.

Стадии развития

Когда ты только родился и еще ни разу не посмотрел в зеркало, ты никогда не видел своего лица. И даже если бы ты посмотрел в него, то не подумал бы о видимом в нем лице как о себе – даже допуская, что ты смог бы сделать лицо из тех цветов и форм. Для себя ты был без головы – пространством для рук и ног, появляющихся в поле зрения и вновь исчезающих. Ты был несознающим себя пространством, вмещающим мать и отца; вместилищем для звуков и чувств; местом для пения птиц и голода, разочарования и удовлетворения. Широко открытый для мира, ты еще не думал о себе как о маленьком и отделенном. Не сознавая своего внешнего вида, еще не начав жить за своим лицом, за видимостью, ты естественно охватывал собой все, что было осознаваемой тобой данностью.

Но каждый день родители и другие люди смотрели на тебя и давали понять, вербально и невербально, что ты был ребенком. Внутренние и внешние сообщения так отличались! Для них ты был маленьким, но для себя – необъятным. Все существовало внутри тебя: шум ветра, луна, движущаяся через облака, твой маленький пальчик, грудь твоей матери. Все это было тобой.

Когда ты был маленьким ребенком, зеркало было местом, где жил странный младенец – который всегда смотрел на тебя и исчезал, как только ты заглядывал за зеркало! Но получив образование и будучи убежденным окружающими, ты согласился, что тот младенец был тобой. Его образ там был свидетельством того, каким ты был здесь, по эту сторону зеркала. Ты принял, что являешься плотным телом, весьма непохожим на прозрачность, в которой до тех пор жил, не сознавая себя. В результате этой перемены ты взял себе имя, возраст, пол и все прочее. И в процессе этого ты ужался и вместо бытия всем стал лишь малой частью этого мира.

Мы все проходим через такой опыт. В деталях твоя история уникальна, однако в общих чертах она следует характерному шаблону: социализация, растущее сознание своей видимости и отождествление с ней под давлением твоего окружения. Будучи ребенком, ты нуждался в любви своих родителей, пище и крове; тебе необходимо было принадлежать – к своей семье, к обществу таких же как ты, к миру. И параллельно с получением этой заботы и признания ты приобрел свою внешность. Она пришла с молоком твоей матери. Несомненно, тебе необходимо было это сделать. Такое отождествление представляет собой жизненно важный этап саморазвития, самосознания, индивидуализации. Без такого самоосознания ты бы потерялся в мире.

В детстве ты жил в двух мирах – в знакомом (безголовом) мире ребенка и в менее знакомом «мире головы» взрослого, отличающемся наличием сознания «себя» – и путешествовал между ними, иногда безусильно, а иногда болезненно. Ты мог играть с друзьями, не сознавая себя, открытый и свободный, когда внезапно тебе сказали «вести себя». И вот ты надеваешь серьезное лицо и стягиваешь себя в определенную форму – вместо того чтобы быть безликим и бесформенным. Ты притворялся львом, поездом или птицей (когда сам для себя ты не являешься ни чем конкретным, так просто быть всем, чем нравится), но теперь ты должен быть маленьким мальчиком или девочкой. Много раз за день ты ужимался, становясь одним лишь этим ребенком, вместо того чтобы быть вместилищем для всего (на самом деле не думая об этом). Ты учился отождествляться со своим уникальным человеческим обликом и думать соответственно. Это требовало значительной степени концентрации. Вначале ты, вероятно, мог сознавать свою наружность лишь в течение нескольких мгновений, после чего забывал об этом, расслабляясь в возвращении к пространственности и пребыванию чем угодно твоему воображению. Само собой, тебе тогда было необходимо напоминать, кто ты – для других.

К тому времени как повзрослел, ты стал докой в бытии кем-то конкретным. (Кто захочет быть никем?) Ты стал опытным игроком игры в лицо. Чтобы стать членом клуба человечества, ты подписался под общим соглашением – общим заблуждением, – что ты то, чем выглядишь, вопреки тому факту, что это просто не имеет смысла. Но никто не оспаривает эту догму. Скорее наоборот. Таким образом, бо́льшая часть взрослых, убежденные, что сводятся лишь к внешнему виду, забывают свою изначальную безголовость. Если даже они и замечают ее, то не придают ей значения, считая чепухой, незрелым возвратом в детство, которое не имеет отношения к взрослой жизни, – более того, иллюзией и даже опасным безумием, если принять это всерьез. Иногда люди пугаются – они думают, что исчезают. Что может быть хуже, чем быть невидимым, прекратить существовать? Итак, безголовость быстро оказывается задвинутой подальше. Люди обычно не говорят о ней – кроме так называемых безумных и видящих.

Как мы видели, игра в лицо – часть процесса взросления. Мы должны осознавать свое объективное присутствие в мире и всецело учитывать его. Без подобного осознания мы бы не могли функционировать как взрослые члены общества. Но разве в ходе этого нам необходимо так тщательно подавлять осознание своей истинной природы? Подобное отрицание глубочайшей истины о самих себе не является ни разумным, ни здоровым.

Животные не достигли этой стадии отрицания – они все еще живут без головы, более или менее. Чувство отдельного «я», отождествление со своим внешним образом развито у них слабо – не в пример нашему. Животные, находясь в среде себе подобных, не озабочены тем, как они выглядят. Существуя естественно на свободе, они наполнены миром. Мы же, напротив, будучи искусными практиками самосознания, наполнены собой.

Самосознание приносит много пользы – включая язык, культуру и технологию, – но за это, несомненно, приходится платить. Отождествление со своей головой, именем, работой, страной и религией – до такой степени, что мы игнорируем и подавляем в себе собственную безголовость, – отсекает нас от нашего источника, отделяет друг от друга и от прочих форм жизни, а также от планеты и окружающей вселенной. В результате мы оказываемся испуганными, больными, одинокими, потерянными и раздраженными – посторонние в мире, который не создавали. Потеряв свой центр, мы стали ненормальными, в каком-то смысле сумасшедшими.

Эта болезнь, это заблуждение относительно собственной природы нескончаемо порождает замешательство, противостояние и конфликт.

Видеть, кто ты на самом деле, – радикальное лекарство от этого опасно зыбкого состояния. Вновь пробудившись к своей изначальной природе – не отбрасывая при этом преимуществ самосознания, – ты обретаешь лучшее в обоих мирах. Ты принимаешь мир объектных взаимоотношений и, тем не менее, понимаешь, что субъектно ты объемлешь все существа и вещи. Вместе с этим уравновешенным взглядом приходит исцеление, целостность.

Таким образом, потенциально существуют четыре стадии твоего развития:

1. Безголовый ребенок. Ты почти лишен ощущения своего внешнего вида и естественно открыт миру, включаешь его в себя.

2. Ребенок. Ты все еще без головы, но все больше сознаешь, как другие воспринимают тебя.

3. Взрослый. Ради всевозможных целей и намерений ты стал своей видимостью, подавляешь и отрицаешь свою истинную природу. Ты противостоишь миру.

4. Видящий. Теперь ты осознаешь и собственный внешний вид, и свою реальность. Ты живешь в свете обоих.

* * *

Для традиционной демонстрации детского осознания СЕБЯ («я» как объект) требуется немного красной губной помады. Матери дают ткань, намазанную помадой, и просят ее вытереть ребенку нос, чтобы на нем осталось пятно, о котором бы ребенок не подозревал. Затем мать сажает ребенка напротив большого зеркала, начинающегося от уровня пола. Дети в возрасте до года, похоже, неспособны соотнести красный нос в зеркале с собой. Если он вызывает их интерес, они хлопают по зеркалу, будто там находится другой ребенок. Однако начиная с пятнадцати месяцев от роду некоторые дети понимают, что измазанный красным нос – их собственный, и касаются не зеркала, а своего лица. Согласно проведенным тестам, порядка трех четвертых детей в возрасте двух лет поступают так. Теперь они знают, на кого они смотрят в зеркале. Кроме этого, просматривая видеозапись с собой, они могут сказать «это Клэр» или «это я». То же они могут проделывать и с фотографиями в альбоме. Хотя они далеки от способности воспринимать себя в зеркале ума, они обладают «я», которое может видеть себя.

Джон Котр, Белые перчатки: Как посредством памяти мы создаем себя⁹

Эксперимент № 5. Двунаправленное смотрение

Укажи своим указательным пальцем на любой объект перед тобой. Другим указательным пальцем в то же время укажи на себя, на свое не-лицо. Двунаправленное смотрение! Ты смотришь вовне, на вещи, и внутрь, на не-вещь; вовне, на цвет, и внутрь, на прозрачность; вовне, на форму, и внутрь, на бесформенность; вовне, на движение, и внутрь, на недвижимость. Сделай это перед зеркалом. Лицо там напротив не-лица здесь!

На недавнем семинаре некто на идею смотрения в обе стороны возразил, что глаза способны смотреть только в одну. Дуглас Хардинг ответил: «Смотрите ли вы через глаза? Я смотрю из единственного ока, и это око совершенно отлично, оно очень особенное: оно может смотреть одновременно наружу и внутрь!»

Посмотри и проверь сам, истинно ли это.

Совершенное видение

Как бы ни было неполно твое видение чего-либо в мире, видение истинной природы всегда целостно и завершенно. В мире в любой конкретный момент ты можешь естественным образом видеть лишь фрагменты вещей – эту сторону лица человека, но не другую, или дальний конец комнаты, но не ближний. Но ты не можешь видеть только часть этой пустоты. Ты видишь ее целиком, единомоментно, сейчас и всегда. Также ты не можешь видеть ее отличным от других образом, так как здесь нет ничего, относительно чего можно было бы разойтись во мнениях. Ты не можешь видеть пустоту ни более ясно, чем я ее вижу, ни менее. Пустота не улучшается оттого, что ты больше на нее смотришь, и не деградирует, когда она игнорируется. Другими словами, каждый раз, когда ты ее видишь, ты видишь ее совершенно. Теперь ты можешь искренне принять свою незавершенность там, поскольку здесь ты столь очевидно завершен. Здесь более нечего получать, нечего упускать, нет ничего, о чем бы можно было иметь разные мнения или спорить, нечего доказывать. Как чудесно! Какой покой!

* * *

Человек, направленный вовне, и человек, направленный внутрь, отличаются друг от друга так же, как земля от неба.

Мейстер Экхарт

Сюэ Фэн пошел в лес со своим учеником Чжан Шеном рубить деревья. «Не останавливайся, пока твой топор не разрубит самый центр дерева», – предупредил учитель.

Железная флейта

Опыт и значение

Сколько из сказанного до сих пор представляется тебе осмысленным? Безотносительно твоего понимания, основной момент – двустороннее внимание. Это безликое ничто – ни уровень понимания, ни чувство, ни состояние ума. Оно то, что свидетельствует все это. Оно есть отсутствие ума, отпускание знания и чувств, не-знание. Обращай свое внимание вновь и вновь назад к этому простому опыту открытости, единственному оку. Конечно, важно, какое значение ты придаешь этому опыту. Лишенный этого значения, он окажется всего лишь одним из ничего не значащих переживаний. Значение раскрывается естественно, если ты продолжаешь направлять внимание на то, кто ты на самом деле. Но не привязывайся к этому значению – значение приходит и уходит. Оно не главное. Если ухватиться за него, значение станет препятствием. Пребывай в чистом переживании пустоты. Тогда, в каких бы прозрениях ты ни нуждался, они придут.

«Медитация ви́дения своей истинной природы»
Дуглас Хардинг, Набор инструментов для проверки невероятной гипотезы

Осознанное бытие от первого лица (видение Кто ты на самом деле) – разновидность медитации (в буквальном смысле, наиболее радикальной). Ее девиз – УЗРИ, КТО ЗДЕСЬ, а отличительные черты (которые тебе опять же предлагается опробовать на опыте) таковы:

Она не обусловлена обстановкой. На рынке она работает не хуже, чем в медитационном зале, и когда ты активен, и когда ты отдыхаешь, как с открытыми глазами, так и с закрытыми.

Она – не уход или отказ. Медитация вовсе не требует никакого трансоподобного состояния или временного ухода от мира и людей и не способствует этому; напротив, она обостряет твое восприятие происходящего. Ты становишься более живым и при этом действительно тождествен воспринимаемому тобой, но не теряешься в нем. Именно когда ты упускаешь из виду Видящего, а не смотришь на него, видимое становится смутным и искаженным. Когда ты игнорируешь Сущность, которая покрывает все и лежит в его основе, затемняется не только «внешний», но также и «внутренний» мир твоих психических состояний.

Она доступна. Первоначальное видение дает тебе способность возобновлять его. Поскольку Отсутствие вещей здесь настолько же очевидно и действительно, как и их присутствие там, восприятие этого Отсутствия доступно мгновенно, в любое время, по желанию. В отличие от идей и чувств это простое видение ты можешь иметь, когда более всего в нем нуждаешься, например, когда ты раздражен или обеспокоен. Оно к твоим услугам – чтобы справляться с трудностями сразу по их возникновении, прямо на месте.

Рано или поздно она становится непрерывной. Не существует таких условий, в которых бы эта медитация была неуместна, ни в какое время тебе не потребуется покидать положение первого лица. В конце ты остаешься Дома – где она происходит непрерывно, пусть порой и не бросаясь в глаза, подобно басам в музыке.

Она интегрирует твою жизнь. Таким образом, твоя жизнь не оказывается разделенной на два изолированных мира – мира самоосознания (внутреннего, медитативного, религиозного) и мира, его лишенного (внешнего, дискурсивного, светского), – которые непросто свести вместе и примирить.

Она имеет «защиту от дураков». Пока эта медитация происходит, она бескомпромиссна (в действительности, это не «все или ничто», а «Все-и-Ничто»), ее невозможно делать кое-как. Ты не можешь видеть или не видеть свое Отсутствие наполовину. Либо ты смотришь на то, Что является твоим центром, либо упускаешь это.

Она немистична. Эта медитация сама по себе определенно не мистический или религиозный опыт, не состояние эйфории, неожиданное погружение во вселенскую любовь или космическое сознание, не некая разновидность чувства, мысли, интуиции или чего бы то ни было еще. Как раз наоборот, она совершенно бескачественна, бесцветна, нейтральна. Она есть пристальное смотрение в Источник – чистый, недвижимый, прохладный и прозрачный – и одновременно с этим из Него, в текучий, беспокойный мир – без того, чтобы мир захватывал тебя. Ты можешь в полной мере получить мистический или духовный опыт, не спускаясь за ним по течению, а лишь замечая, что ты всегда находишься выше по течению, – и этим опытом можно наслаждаться лишь из его Источника внутри тебя самого.

Она непохожа на взрыв. Верно, что первоначальное ви́дение твоего Источника может быть подобным ослепительному откровению, потрясшему основы мира, – действительно, какое иное событие твоей жизни в большей мере заслуживает такого празднования? Однако эти фейерверки необязательны; в любом случае представление заканчивается довольно быстро. Многие – если не большинство – из серьезно практикующих эту медитацию подошли к ней спокойно, сказав нечто вроде: «Ну да, конечно, именно так оно и есть». Все зависит от твоего темперамента, от культурно-религиозных предпосылок, от твоих ожиданий; но более всего от того, сколько в тебе накопилось психологического напряжения – как ненамеренно, в ходе обычной жизни, так и намеренно, вследствие особых религиозных дисциплин и медитационных практик.

Обыденность. Верно также, что следующие за твоим первоначальным прозрением (произошло ли оно бурно или нет) дни, недели или месяцы, вероятнее всего, будут яркими и исполненными радости. Ты будешь ощущать себя новорожденным в новом мире. Но скорее рано, нежели поздно, все это затихнет – что немало тебя удивит и разочарует. «От этого нет никакого проку!» И тогда у тебя возникнет искушение бросить эту медитацию – под влиянием ошибочного впечатления, что ты утратил это искусство. В действительности же, в случае, если ты все-таки продолжишь, ты начнешь ее ценить в меньшей степени за ее аппетитные, но случайные плоды, а более саму по себе – эту простую, безвкусную правду, которая на самом деле ничего тебе не дает, вместо чего-то, что давала прежде, – и это будет большим продвижением вперед. Начиная терять интерес к плодам, ты способствуешь тому, что они станут расти еще более здоровыми, будучи свободны от присмотра и вмешательств, и к положенному сроку созреют. Тем временем, и всегда, единственной твоей заботой будет питающий их Корень.

Она объединяет. Лишь в этом Корне, только как этот Корень мы всегда Одно и то же. Эта медитация неизбежно объединяет тебя со всеми созданиями в том единственном Месте, где все сводится воедино, где мы в конце концов всецело освобождаемся от тех проявленных особенностей и скрытых чувств и мыслей, что отличают и отделяют нас друг от друга. Пустота – просто потому, что Она на самом деле пустота – идентична во всех существах, везде и во все времена. Если бы Она могла ощущаться мною как любящая, тобой – как светлая, а им – как особо пустая, Она бы лишь способствовала еще большему отдалению нас друг от друга. Но в реальности ты есть он и я, без малейшего сомнения или беспокойства, ты непосредственно находишь Место, в котором нас Ничто не разделяет.