Читать книгу: «Повесть не временных лет. Книга 2. У власти ни родни, ни друзей нет», страница 2

ГЛ 3

Жадность, не порок, а грудная жаба,

Которая нас душит всю жизнь…

– Ты не башкой крути, – пихнул в морду Тихушника, Кащей, – а маршрут запоминай, образина чертова. – И снова бросив на монстра неприязненный взгляд, тихо добавил. – Блин, притянули тут всяких на мою голову.

Тихушник ничего не ответил. К такому поведению Кащея, он привык еще с тех самых пор, как тот его только создал. Он уже давно запомнил маршрут, и те ориентиры, по которым будет добираться в Черногорию. Глафира настояла на том, что путешествие в Италию начнется с того, что они вначале навестят ее родителей. Скорее всего, видно именно это обстоятельство, по его мнению, повлияло на то, что Кащей постоянно всем недоволен. Ходит с кислой миной, и придирается ко всем по пустякам, срывая на всех свое недовольство, или может быть даже страх. Не известно, по какой такой причине, но все разговоры, о знакомстве с ее родителями, заставляют его изрядно нервничать. Такое ощущение, что он думает, что ему на той встрече, руки, на дыбе выкручивать собрались, или иголки под ногти совать. Вот сам бы он, с удовольствием с ними познакомился, только ему запретили кому-нибудь показываться на глаза, и тем паче ее родителям. Размышления Тихушника, прервал недовольный голос Кащея.

– И запомни, морда твоя страшная, жрать домашнюю скотину, строго настрого запрещается. Чтобы даже близко, возле человеческого жилья не крутился, и держался от людей подальше.

Тихушник, скосил глаза, на те картинки, что совал ему под нос Кащей. Интересно, и как там возле жилья не крутиться, когда куда глазом не кинь, везде дома понастроили, а где их вроде нет, там все одно люди болтаются. А, да ладно, пускай бухтит что хочет, он ведь сам будет добираться, один. Немного, правда, боязно, но с другой стороны, полная свобода. Ну, может и не совсем полная, все – таки, летит не туда куда хочет, а куда Глафира сказала. Хотя, можно было бы сейчас слинять, и остаться совсем одному, и болтаться по миру куда вздумается. Нет, лучше в компании, так интересней и веселее. Даже этот бухтёшь Кащея, не столько раздражает, сколько веселит. Из—за дома донеслись звуки канонады. Это Андрей, учил Глафиру стрелять. Кащей сморщился, как будто лимон проглотил.

– Нашли место, в заповедной зоне тир устраивать. Вот дождутся, что сюда всякие лесничие, да егеря со всей округи нагрянут.

Что такое тир, и кто такие егеря, Тихушник не знал, да и его это не очень то и интересовало. Другое дело, те непонятные предметы, что в своих руках держали Андрей с Глафирой, из которых вылетали маленькие кусочки железа, вгрызающиеся в толстый деревянный щит. Канонада закончилась, так же внезапно, как и началась.

– Ну что, великий комбинатор, когда в путь отправимся? – Спросила Кащея, выходящая из-за дома, улыбающаяся Глафира. – Стрелять по-македонски, я еще конечно не умею, но как говорит Андрей, норму ворошиловского стрелка сдала. Так что, вполне готова к труду и обороне.

– Очень рад за тебя. – Нерадостно буркнул Кащей. – Теперь начало нашего похода, зависит от того, запомнил этот тугодум дорогу, или нет. – Кивнул он головой на Тихушника.

Глафира, подойдя поближе, положила руку на шею своего скакуна. – Ну, ты как, готов к полету? Все запомнил?

– Угу. – Мотнул головой Тихушник. – Немного страшновато, но ты не волнуйся, я справлюсь.

– А я не волнуюсь. Я знаю, что справишься. – Погладила она его. – Ну, так, на когда вылет назначаем? – Снова посмотрела она на Кащея.

– Если так, то пускай сегодня в ночь и отправляется. – Отвернул тот голову. – Я сейчас насчет самолета в город смотаюсь, а вы с Андреем, завтра с утра, на аэродром подтягивайтесь, транспорт я тоже обеспечу.

Сказав все это, Кащей так ни разу и не взглянув на Глафиру, направился в дом.

– Что – то он совсем не в духе. – Проговорил подошедший Андрей. – Может к твоим родителям чуть позже бы заглянули, да и без него? А то он это, как то, но уж очень близко к сердцу принимает. Инфаркт ему, конечно, не грозит, но и смотреть на эту кислую мину, тоже радости мало.

– Почему мало? – Захлопал глазками Тихушник. – Ничего не мало, нормально.

– Рано, или поздно, знакомиться все равно придется. – Поглаживая шею монстра, ответила Глафира. – Так чего откладывать надолго, это только всех, еще больше нервировать будет.

– Ну как знаешь. – Пожал плечами Андрей. – Пойду, перекушу, да вздремну слегка. А то кто его знает, что впереди ждет, и когда еще шанс выпадет спокойно выспаться.

Чем – чем, а богатырским сном Андрей обделен не был. Он спокойно проспал до утра, и даже не оторвал голову от подушки, чтобы пожелать Тихушнику счастливого полета. В отличие от него, Глафира в эту ночь почти глаз не сомкнула. И дело тут не столько в том, что она волновалась за Тихушника, а в том, что она тоже боялась встречи с родителями. Только сейчас, она вдруг осознала, что привычный для неё мир, стал не таким уж и привычным. Выйдя из подъезда своего дома, и садясь в поджидавшую их, с Андреем, и Бякой машину. Глафира услышала за спиной голоса переговаривающихся между собой старушек, что так любят сидеть на лавке возле подъезда.

– Глянь – ка, а ведь такой скромной девчушкой была, а все туда же, прости господи. И что они в этих бандюгах находят?

– Бандюги были в 90-х, те времена прошли, теперь это бизнесмены.

– Времена может, и прошли, только вот, бандюги остались, как их не назови.

Они подъехали прямо к трапу частного самолета, где их поджидал Кащей. Окинув всех, как всегда недовольным взглядом, он, даже не поздоровавшись, первым полез в салон. Всю дорогу, вплоть до дома Глафириных родителей, все ехали молча. Кащей, виданное ли дело, даже в свой комп, из которого ранее носа не высовывал, ни разу не взглянул. Бедолага все думал о предстоящей встрече, ведь столько лет прожил, а такое с ним в первый раз. Глафира терзалась мыслью, а правильно ли она сделала, что настояла на этой поездке, и чем ближе они подъезжали, тем сильнее ей хотелось повернуть назад. Андрей же молчал, просто потому, что все молчали, ну и он за компанию. Встреча с родителями, прошла тоже, как то скомкано. Все чувствовали себя немного неловко. Особенно была расстроена ее мать, бросавшая украдкой взгляд, на шрам Андрея, и укоризненно покачивала головой, при взгляде на дочь. В конечном итоге бедная женщина не выдержала, и за обеденным столом, упрекнула дочь в ее выборе.

– Глафира, с кем ты связалась? Как бы потом грехи замаливать не пришлось.

– Странные вы создания, люди. – Ответил вместо Глафиры, отмалчивавшийся все это время Кащей. – Неужели всерьез думаете, что подачками от Создателя откупиться можно? За кого же вы его тогда принимаете? Да вы хоть все золото в мире соберите, это ведь все равно ничего не изменит, и грехов не откупит.

Глафира, сидящая напротив Кащея, стала сверлить его злобным взглядом, шипя при этом, как рассерженная кошка, только все было без толку, как говорится, Остапа понесло.

– А еще эта дурная привычка, чтобы за вас, другие грехи замаливали. Это же абсурд.

Он, было, вознамерился продолжать свою речь, но тут вмешался Андрей, саданув ему ногой под столом. Такой намек, Кащей понял сразу.

– Извините, кажется, меня немного не туда занесло. Видно спиртное в голову ударило, указал он на свой полный бокал. Никогда не думал, что в Черногории такое отменное вино делают.

– А вы, стало быть, себя к людям не причисляете? – Задал ему вопрос её отец.

– Да какой я человек. – Искренне удивился Кащей, но посмотрев на Глафиру тут же поправился. – Я бизнесмен, финансист так сказать. У меня общение не столько с людьми, сколько с цифрами.

– Ну да, – кивнул головой отец Глафиры, и слегка скривив губы, в подобии улыбки, добавил, – за цифрами людей трудно увидеть.

На этом разговор и закончился. А выйдя из-за стола, Кащей подойдя к Глафире, тихо ей прошептал.

– Все, с меня хватит, а то того и смотри, корвалол пить придется. Ты конечно у родителей погости. Заодно, своего Тихушника встреть, а мы с Андреем пока в Рим, на деловую встречу сгоняем.

– И с кем встречаться будем? – Жуя корку Черногорского хлеба с сыром, спросил подошедший к ним Андрей.

– Надо бы, Януса Двуликого навестить, он точно в курсе всех здешних дел должен быть.

– Я не поеду.

– Это еще почему? – Изумленно уставились на Андрея, Кащей и Глафира.

– Делать мне больше нечего, как с задницей общаться, да еще двуликой. Даже звучит противно. Это кем надо было быть, чтобы тебе такое имя свои же боги дали? – Передернул он плечами.

– С какой задницей? – Опешил Кащей. – С чего ты это взял?

– Как с чего? – Посмотрел своими честными глазами на Кащея Андрей. – Ты же сам сказал, что к Анусу собрался. А я в такие игры не играю.

– Не к анусу, – простонал Кащей, – а к Янусу.

– А что, есть разница?

– Нет, ну ты точно дурак. – Посмотрев на Андрея, закатил глаза Кащей. – Янус, один из древнейших богов на земле. Раньше, он символизировал начало и конец, правда сейчас, он немного другую роль играет.

– Чего – чего он символизировал? И чего он там играет?

Глафира тихо захихикала от этих вопросов Андрея, уж очень двусмысленно прозвучала фраза Кащея.

– Давай без этих намеков. – Кащей старался говорить серьезно. – Это не тема для шуток, и упаси тебя боги, ляпнуть что-нибудь этакое, в его присутствии. Потому как, по обману, коварству и подлости, Янусу, в нашем мире, равных нет, иначе он просто бы не выжил в свое время. А еще, он очень злопамятен, и мстителен, а нам сейчас лишние проблемы ни к чему.

– Так, на кой к нему переться, если он правду не говорит? Да еще такой отвратительный характер имеет? – Андрей непонимающе пожал плечами, продолжая в упор смотреть на Кащея.

– Да потому, что он точно знает, где Старец прячется. Прямо конечно не скажет, но обязательно намекнет, где искать нужно. Хотя, наверное, скорее всего, и этого старпера предупредит, что к нему гости пожаловали. Такая у него вредная натура. Но так, мы хоть дело в долгий ящик, откладывать не будем. А то, что это дело опасное, я давно честно всех предупредил.

– Я с вами поеду. – Заявила, перестав хихикать Глафира.

– Э нет милочка. – Замотал головой Кащей. – Ты хотела с родителями повидаться, вот и погости, пока время есть. В конце концов, это просто не прилично с твоей стороны, только приехав, сразу же куда – то умотать. – Он хоть, и пытался сказать это спокойно, и рассудительно, но так, и не смог сдержать зловредных ноток, прозвучавших в его голосе. – Ладно, пожалуй, не стоит наше предприятие откладывать в долгий ящик, так что мы с Андреем прямо сейчас, и отчалим. Ты уж за нас извинись перед своими родителями.

Глафира, тяжело вздохнув, признала, что тут Кащей прав. Как минимум в том, что ее такой скорый отъезд, только еще больше их расстроит. Но предстоящий с ними разговор тет—а-тет, пугал гораздо сильнее. Конечно, она не боялась, что ее отшлепают по попке. Просто она не могла подыскать слов, которые бы их успокоили и дали понять, что все у нее хорошо. И Андрей с Кащеем, не настолько мерзкие и темные личности, как они себе представляют. И их любимая доченька, не связалась с плохой кампанией, и уж точно ее не нужно спасать. Посмотрев в сторону быстро уходящих мужчин, Глафира еще раз тяжело вздохнула, и, опустив голову, пошла в дом, как узник на эшафот.

ГЛ 4

Страшно не непонимание,

А нежелание понять…

– Ну что там опять? – Спросил недовольно Владимир, выходя из своих покоев.

– Так это, – поклонился князю боярин, – опять Варяжко, цепной пес Ярополка, на наши земли Печенегов привел. Всю окраину, подчистую ограбил, упырь ненасытный. Княже, доколе мы такое лихоимство, терпеть то будем. Не пора ли уже этому оборотню, кол осиновый в пасть вбить?

– Всему свое время. – Поморщился Владимир. – Не стану же я за одним человеком, со всей своей дружиной, по печенежской степи гоняться. Трудно бороться с тем, кто ничего не имеет. Отошли гонца Печенегам, что я с ним встретиться хочу. Это и есть та спешная новость, из-за которой меня от важных дел оторвали? Или еще, какие вести есть?

Боярин прекрасно знал, что там за дело такое у князя. Ну да Перун с ним, коль ему девичьи ласки важнее. Хотя, кто из нас по молодости более о делах думал, чем о девичьих прелестях. Так что, усмехнувшись сначала в бороду, и прокашлявшись потом в кулак, смело глянул в лицо князю.

– Варяги совсем наглеть стали, как Аллогию похоронили. Буянють, вшу им в загривок. По городу, будто хозяева ходят, да отбирают у людей все, что им по нраву. А если кто супротив что скажет, голову рубят. Сильно Киевлян обозлили, как бы беды не случилось. Коль люди за топоры возьмутся, то разбираться, кто виновен, а кто нет, не будут.

Владимир, нахмурив брови, прицепил свой меч к поясу и бросил коротко.

– Идем. – Направился к выходу.

Варяги, после победы над Ярополком, стали явной занозой в одном месте. Мало того, что добра себе от грабежей набрали, так еще и требовать стали, чтобы Киевляне им дань платили. Раньше-то их Аллогия в руках держала, да вот не стало ее. Шутка ли, троих сыновей родила, да все время не в тереме, а в походах. Вот и подорвала видать здоровье. А варяги ее, без крепкой руки совсем распоясались. Некоторое время, Владимир на их бесчинства глаза закрывал, что ни говори, а сильны сволочи этакие, в открытом бою с его дружиной, еще неизвестно чья сила возьмет. Но то было раньше, а теперь за него и город станет, это дело другое. Да вот не хотелось бы все кровью решать. Как уже говорил, Владимир был молод, только тогда люди взрослели быстрей. Детство быстро проходило, не так как у нынешней, тепличной молодежи. Поэтому и удивляться не приходится, как быстро Владимир научился с кризисными ситуациями разбираться. Перво-наперво, выделил из ватаги варяжской, самых главных запевал, за кем остальные шли. Да и разослал их наместниками по удельным княжествам. Если думаете, что это награда такая, то ошибаетесь. Не любили в тех княжествах посадников Киевских. Каждый своим умом хотел жить, а не тем, что из Киева говорили. Да и две трети дани, что в тот самый Киев уходили, совсем людей не радовали, и уж точно для них лишними не были. Так что сами прикиньте, наградой такое наместничество было, али кое – что другое. Забегая вперед скажу, что вскоре взбунтовались окрестности, пришлось Владимиру с дружиной изрядно попотеть, их успокаивая. А те посадники, что от его имени правили, как в воду канули. Ну, так, стало быть, лишив варягов их вожаков, Владимир предложил остальным убраться в Византию, по добру по здорову. И там счастья в жизни искать. Но ребята сначала заартачились, мол, нам и тут неплохо живется. Правда, потом, вылавливая из Днепра своих сотоварищей, призадумались, а подумав, стали переговариваться меж собой.

– Да ну его этот Киев, в Царьграде теплее, да и море рядом, где на пляже позагорать можно. К тому же, золотыми монетами платят, а не мордами куньими. Опять же, вино дешевое, да девки доступные, с разных концов света собранные. А тут вон, вместо вина, воду из речки хлебать заставляют. Это же антисанитария в чистом виде. Да и бабы местные, зачастую на их ухаживания, коромыслом между глаз отвечают.

Покумекав так недолго, сели в свои ладьи, да и помахали на прощание Владимиру, вместе с Киевлянами ручкой. Вернувшись с пристани, князь сразу пожелал важным делом заняться, от которого его оторвали. Да вот напасть, на свою беду, в палатах его греческие мнихи поджидали, что пытались Ярополка к свету вытянуть, а теперь решили и за него взяться. Эх, не то время подгадали. Владимир и разговаривать не стал, а велел взашей их гнать, не только с терема, но и из города. Правда, потом, утомившись от дел, призадумался. А подумать было о чем. К примеру, та вера Византийская, не только им устоять от разгрома в тяжелое время помогла, но и новую силу дала. Вожди да князья, что далее на Западе живут, о своих богах позабыв, сразу королями, да императорами заделались. Правят единолично, и все им кланяться обязаны, потому как помазали их там чем то. И теперь они не просто люди, а помазанники божьи, и трогать их не моги. Но его-то никто ничем не мазал. Вот как тут быть, на кого положиться, кому довериться? К примеру, купцам веры нет, они только своей прибыли верны. Эту истину Владимир на себе проверил. Бояре тоже сами себе на уме. Вон их сколько, гордых да чванливых по Киеву шляется, а разве помогли они Ярополку, поддержали его в трудную минуту? Нет. Предали, при первой же возможности. Людская любовь? Это явление, как погода переменчива. Сегодня купаешься в лучах их любви, а завтра нож в бок сунут. Что, правда, то, правда. Если заглянуть чуть вперед, то, не смотря на то божественное помазанье, со временем, многих королей повыводили, мало их теперь на земле обитается. Ну да это дела будущие, тогда еще ни кому не известные. Из своих раздумий, Владимир понял, что вера, обладает колоссальной силой, и ей вполне по плечу облегчить ему управление всеми попавшими ему под руку землями. А единственная сила, на которую он может опереться, это его дружина. Которая должна ему стать родней, по примеру отца. Ну и оставалось только придумать, как еще богам угодить, чтобы и они в стороне не остались. Да поддержали его в благих намерениях. Тут ответ прост. Нужно создать столп веры, по примеру, как в Риме, или Царьграде. Один Германские племена объединяет, другой ромеев возвеличивает. А он создаст свой центр, славянский. Постаравшись объединить, все разрозненные племена. Но, перво-наперво, дружина. С уходом варяг, у него почитай только Новгородцы и остались, а при таком то грандиозном плане, этого ой как мало. Итак, первым делом с Варяжко, и его дружиной замириться. Таких верных своему долгу людей не изводить, а привечать надо. Пусть даже к нему на службу не пойдет, зато земли разорять перестанет, а это уже многое значит. Потом поход на Червонную Русь. Нечего им под Ляхами, да Чехами маяться, а там, и до Черной доберемся. Заодно, границу от Киева отодвину, и пути торговые, что на Запад ведут, приобрету. Как ни крути, а торговля дело важное. Чем больше торговых путей, тем богаче, сильней и независимей его государство будет.

Переговоры с Варяжко оказались трудными. Не верил он в обещания Владимира, зла не помнить и жить в любви да мире. Но и по чужим землям всю жизнь скитаться, на родную землю врагов приводя, хорошего мало. В конечном итоге, от мести он отказался, но и служить князю тоже не стал. Правда, некоторая часть людей, что за ним шла, все же влилась в дружину Владимира, чему тот был только рад. Усилившись воинами Варяжко, да поднабрав охотников из Киевлян, недолго думая, князь направился в Червонную Русь. Поход оказался очень удачным, и Владимир без особого труда занял Перемышль, Червень и другие города, присоединив их к своим владениям. Вернувшись с победой обратно, он тут же, возле своего княжьего терема, в благодарность богам за помощь, повелел поставить огромный идол Перуна, и украсить его серебряной головой, и золотыми усами. Вот во время любования своим творением, к нему и явился гонец с неприятной новостью.

– Вятичи взбунтовались. Посадника твоего на куски порезали, да велели передать, что никогда более дань Киеву платить не будут. Потому как они люди свободные, и не под кем жить не собираются.

– Ну, это мы еще посмотрим. – Передернул Владимир плечами. – Они моему отцу то же самое говорили. Надо бы им показать, что и со мной такие шутки плохо на здоровье сказываются. – Он повернулся к своему дяде. – Добрыня, пора тебе в Новгород возвращаться. Все – таки, как – никак, ты наместник, а за купцами там глаз да глаз нужен. И еще, чтобы они не подумали, что их опять принижают, поставь там такого же Перуна, – глянул он любовно, на своего божественного покровителя, – как и здесь, в Киеве. Вот где – где, а в Новгороде нам смуты не нужно.

– Не волнуйся племяш. – Отозвался будущий богатырь земли Русской. – Если у кого завихрения в мозгу случаться, я тут же вылечу. Есть у меня на этот случай отличное лекарство. – Похлопал он по своему мечу.

– Да – а, – протянул Владимир, – с таким лекарством, враз болеть не захотят. Ну, раз все понятно, пора за дело приниматься, а то, небось, Вятичи заскучали, нас в гости дожидаясь.

Усмирив Вятичей, хорошенько погоняв их по лесам да болотам, князь довольный возвращался в стольный Киев, предвкушая важные дела в своих покоях, что на время походов приходилось отложить. Только вот мечты эти, грубо прервали бояре, встретившие его на подходе, и тут же заголосившие.

– Бяда княжа, бяда. Некогда тебе, соколику родимому, отдыхать будет. Радимичи, злыдни такие, дебош устроили. Так что нужно поспешать угомонить их, пока они еще чего не удумали.

– Тьфу ты нелегкая. – Сплюнул в сердцах Владимир, и окинул орлиным взором свою дружину. – Ну что братья, не суждено нам пока дома отдохнуть. Я бы и сам рад, да дела государственные не пускают.

– Что, даже девок не успеем пожмякать? – Забубнили дружинники. – Их и так, пока уломаешь.

– Понял братья, дальше можете не продолжать. – Поднял руку к верху князь Киевский, и повернулся к боярам. – Слушайте меня, мои щекастые. Чтобы к нашему возвращению, нас уже девы дожидались, и чем больше, тем лучше. Как минимум, чтобы на всю дружину хватило.

За спиной князя одобрительно зашумели дружинники. С такой-то заботой, можно и еще немного мечом помахать.

– Да где же мы столько дев наберем? – Переглянулись меж собой бояре.

– А то не моя забота. – Ответил им Владимир. – Нечего вам на лавках задницы просто так протирать, пора и вам, не только думами, к службе отечеству приобщаться. Заодно хоть от бдений своих тяжких отвлечетесь, проветритесь.

Нужно признаться, не любил Владимир бояр, ни сейчас, ни после, но традиции уважал, потому нелегкой боярской доле и не препятствовал, а только диву давался их упорству в радении за отечество. Посядут в думной палате, да думы думают, бдят, понимаешь ли. Так надумают, что не только в ту палату, а и терем уже стали люди стороной обходить. Потому, как и на улице от тех дум, глаза резать начинает. Киевляне тоже большим уважением к думным боярам прониклись, за их такое рвение и заботу, гостям заморским сразу советуют близко к тем покоям не подходить, чтобы значит, гости эти, ненароком от бдения бояр не отвлекали. Вот что нас от других земель отличает, так это приверженность к традициям, которые мы свято сквозь века пронесли. Ну а пока, озадачив бояр делом государственной важности, Владимир поворотил своего коня, да направился в земли Радимичей, с дебоширами разбираться. И даже подумать тогда не мог, что спустя время разные злопыхатели, тех дев ему в жены припишут. А бояре их по миру тогда, аж восемьсот душ насобирали. Хотя с другой стороны, тоже есть чем гордиться, такому гарему и султан обзавидуется. Не успел он Радимических дебоширов урезонить, опять Вятичи выступать стали. Ох и тяжелое время было, метался бедный Владимир из одного конца своих владений в другой, и не было ему ни минуты на роздых, да на ласки жен, что в княжьем тереме, его под присмотром дожидались. А ведь еще нужно было столп веры укреплять. Не одному же Перуну своими золотыми усами людей поражать. Правда, тут дела шли куда быстрей. Со всех концов свозили идолы самых почитаемых в племенах богов. И вскоре рядом с Перуном, появились Велес, Симаргл, Макошь, чтобы бабы не трендели, что их опять стороной обошли, и другие более-менее почитаемые божества. Единственное, пришлось слегка с волхвами повозиться, пока их в лесах повылавливали. Эти чудики, вместо того чтобы людей уму разуму учить, да волю богов объявлять, в тех лесах со зверьем диким дружбу водили, и на нужды людей почти внимания не обращали. Вот все у нас не по-людски как то, да с ног на голову перевернуто. После повторного разговора, Вятичи осознали все выгоды объединения с Киевом, и если бузили, то не особо сильно, а так, по привычке, ради озорства. Владимир утер пот рукавом, и, повернувшись к дружине сказал.

– Ну, вот други, теперь можно и немного отдохнуть. Правда, вы сильно не расслабляйтесь. В скором времени нам снова в поход идти. Тут ничего не попишешь, такая у нас тяжкая доля, великие помыслы в жизнь претворять. – И пришпорил коня, чтобы побыстрее свободным временем воспользоваться. Ну, и поближе с новой женой, познакомиться, которую он из похода на Червонную Русь с собой привез, прекрасной чешкой, по имени Адиль. Что ни говори, а тяжелыми выдались первые годы правления у Владимира. Внутренние разборки не давали покоя, а ведь еще было желание вывести Русь, выражаясь современным языком, на мировую арену, и не просто вывести, а так, чтобы с ней считались, как с сильной державой. Ну, уж, и чего греха таить, укрепить свою личную власть. Ради этого, денег на дружину не жалел, понимая, что это его единственная надежда и опора. Ведь не зря потом, как пример, его слова приводили, когда у него спросили заморские гости.

– Дружина твоя из серебряных блюд ест, да из золотых кубков пьет. Зачем на них столько денег тратить?

На что Владимир ответил.

– С дружиной, если нужно будет, я себе еще золото добуду, а без нее, то, что имею, потеряю.

Немного отдохнув, да принеся щедрые дары богам, при этом, никого из них не обидел, всех одарил. Владимир отправился в земли Ятвягов. Попутно оставив в Турове своего наместника. Это молодое княжество к Полоцким землям относилось, но имело свое самостоятельное управление, и играло важную роль в Западных пределах Руси. Отвоевав у Ятвягов город Берестье, Владимир больше с ними воевать не стал, а сразу мир заключил, потому как биться с ними в их лесах, себе дороже выйдет, а ему пока, и этого города, как торгового форпоста хватит. Вернувшись обратно в Киев, и слегка отдохнув, после дремучих лесов и болот, с их комарами. Решил, что пришла пора Печенегам шею намылить, за старые обиды. За какие? Да кто его знает, были бы Печенеги, а обиды найдутся. И в этом походе удача ему сопутствовала, что еще больше укрепило его авторитет среди населения. Киевляне своего князя чуть ли на руках не носили, а послы, да гости заморские, льстивых слов не жалея, мира искали.

ГЛ 5

Можно запретить называть глупца глупцом,

Только от этого, он умней не станет…

– Слушай, – уставившись в иллюминатор самолета, спросил Андрей Кащея, – а чего это я Колизея не вижу? Или его с самолета не видно?

– Конечно, не видно. – Ковыряясь в своем компьютере, отозвался Кащей. – Потому как его здесь нет, он в Риме находится, а мы во Флоренции на посадку идем.

– А чего во Флоренции? Мы же вроде в Рим собирались? – Андрей оторвался от иллюминатора и удивленно посмотрел на Кащея.

– Планы немного поменялись. – Ответил он, не отрываясь от своего занятия. – Оказывается, Янус предпочитает жить в этом городе, а не в Вечном. Флоренция олицетворяет эпоху возрождения, о чем он так мечтает. Быть на верхушке власти, а потом оказаться под ногами каких то выскочек. – Покачал Кащей головой. – Да уж, не завидная доля. Его только лицемерие да интриги, от полного забвения в то время спасли, да мечта, что все когда-нибудь, вернется на круги своя. Правда, – хмыкнул он, – мечтать, как говориться, не вредно, вредно не мечтать. Хотя, – пожал плечами, – кто его знает, как жизнь сложиться. – Посмотрел он на Андрея, засовывая компьютер в свой необъемный карман.

Из аэропорта они отправились сразу за город, что очень расстроило Андрея, которому очень хотелось осмотреть достопримечательности города, когда еще такая возможность представиться.

– Мы сюда не на экскурсию прикатили. – Недовольно буркнул Кащей. – Сначала управимся с делами, а потом, если время будет, то и на город подывимся.

Хотя, было на что посмотреть и в том месте, куда они прикатили. Прекрасный ландшафтный дизайн, в сочетании с фонтанами и водопадами, просто завораживал.

– Что красиво, то красиво. – Согласился с Андреем Кащей. – Умели люди раньше строить. К слову сказать, все это водное великолепие работает еще на тех механизмах, что были заложены изначально. А это, дай бог памяти, толи 15, толи 16 век.

– И кто до такого чуда додумался?

– Да, кардинал один, вроде из рода Медичи. – Кащей захихикал. – Представляешь, свою кардинальскую шапочку, он получил, когда ему было два года. Вот где обхохотайка. Вроде, ходить да говорить толком еще не научился, а уже проповеди читал, во как бывает, хотя в чувстве к прекрасному, ему не откажешь. – Указал он на сад с фонтанами. – Говорят, Папой мечтал стать, но не стал, интриганов, во все времена пруд пруди было. Так что, не только у нас, вундеркиндам палки в колеса суют.

Так, переговариваясь между собой, они подошли к небольшому дворцу, скрытому в зелени парка, где их встретил чопорный привратник, который и проводил в аудиенц-залу. Янус Андрею, сразу не понравился. И дело не в том, что тот восседал на троне, а они с Кащеем перед ним стояли. На такие мелочи он не обращал внимания. А вот, что лицо, этого самого Януса, постоянно менялось, его здорово раздражало. И ведь мало того, что лица строил, так ведь, зараза этакая, ничего толком и не говорил. Бубнил, какую то бредятину, и то смеялся, то слезу пускал, или в угрозе зубы скалил. Изгалялся короче. Так что, очень быстро устав от бестолковой траты времени, Андрей решил взять инициативу по переговорам, в свои руки.

…………………………………………………………………………………………………………………………..

После бегства Кащея с Андреем, Глафира недолго смогла слушать нотации родителей, и, прихватив Бяку, убежала на место рандеву с Тихушником. Сидя на горе и любуясь на монастырь Святого Стефана, переделанный под гостиницу для миллиардеров, ругала саму себя, за свое опрометчивое решение. Она очень хотела увидеться с родителями, но вот как то не подумала, о той лапе, которую наложил на нее другой мир. Родным этого не объяснишь, а предъявить им в истинном облике Бяку, или Тихушника, как доказательство, так от увиденного не у каждого человека психика выдержит, и уж точно подвергать такому испытанию родителей не стоит.

– Ну и вонь у вас тут, в этом мире. – Недовольно пробурчал приземлившийся рядом Тихушник. – А людей, что муравьев в муравейнике, куда не ткнись, везде тусуются. С кормежкой, вообще проблема. Домашнюю скотину не трогай, он мне говорит.– Продолжал он жаловаться. – А то, что пока кого в лесу найдешь, с голоду сдохнешь, это никого не волнует? Если бы знал, что тут такой кошмар, точно из замка носа бы не высунул. Хочешь, обижайся, хочешь, нет, но так бы оно и было. Ведь это просто ужас, а не мир, как ты здесь смогла жить, просто не понятно. – Поделился Тихушник своими впечатлениями, не в силах сдержать эмоции.

– Выговорился? – Посмотрела в ту сторону, откуда он говорил Глафира.

– Нет. – Услышала она в ответ. – Я бы еще много чего сказал, просто кушать очень хочется.