Читать книгу: «Феодалка», страница 3

Глава 4

Человек пять… нет, уже шесть… семь возникли словно из ниоткуда и окружили нас. Один из них сидел на коне, остальные были пешие, все при оружии. Одежда видавшая виды, бороды, патлы нечесаные – все выглядело жутко.

Один из них подошел, взял за повод моего Неженку и приказал спешиться. Они, не церемонясь, вскрыли мешки, начали выкидывать на дорогу вещи.

Я хотела крикнуть, что я, мол, княгиня. Но, вспомнив недавний разговор с Марселем, придержала язык.

– Обыскать их! – прозвучала команда. Двое неспешно подошли к Марселю, прижали его к стволу дерева и стали обыскивать. Он не сопротивлялся, только послал мне умоляющий взгляд. А чего ты от меня хочешь-то? – удивилась я мысленно – это ты меня спасать должен вообще-то!

Так это что, нас грабят? – запоздало подумала я.

Ко мне тоже направились двое или трое.

– Стоять! Девку я сам обыщу, – крикнул тот, что был верхом. Наверное, главный у них, из всей банды единственный гладко выбритый и с чистыми волосами. Холеный. При других обстоятельствах мог бы мне понравиться. Высокий, хорошо сложенный. Хотя слишком самодовольный, не люблю таких.

Девка, значит… а я уж решила, что статус княгини написан у меня на лбу и всегда будет охранять меня… Какая наивность.

В нашем мире я не сталкивалась с грабежом, разве что в кино видела. Там еще обычно драка и поножовщина прилагалась. Но эти вели себя иначе: расхаживали спокойно, вальяжно, оружие держали в ножнах, будто и не ожидали никакого сопротивления.

На какой-то момент мне показалось, что они и правда стража барона, и это недоразумение сейчас разрешится. Все-таки он же должен обеспечивать местный закон и порядок. Поэтому я не стала возмущаться.

Холеный соскочил с лошади, приблизился ко мне вплотную. Он был высок, мои глаза оказались на уровне его груди. Запах лошадиного пота и винных паров ударил мне в нос. Первым делом он оторвал мою поясную сумку и, заглянув внутрь, небрежно бросил своим людям. Тяжело звякнула о землю медь, и сумку так же неспешно подняли.

Я стояла не шевелясь. Я вдруг поняла, что это может стоить мне жизни. Мы тут одни. Слабая женщина и безоружный слуга. Стало жутко. Никто не придет на помощь. Страх сдавил горло, в висках стучало.

А этот, холеный нарочно медленно запустил руки мне под куртку и долго шарил ими вдоль моей взмокшей спины и талии, хотя найти золотые не составило труда. Не отводя нахального взгляда, он продолжал ощупывать мое тело, доставая золото изо всех внутренних карманов и складывая его себе за широкий атласный пояс. Когда его рука, горячая и шершавая, скользнула мне за тунику и провела по груди я уже чуть не отпихнула его, но что это могло изменить?

Его подельники вели себя себя… скучно и буднично, как на работе. Такие прирежут нас спокойно, как фермер – скотину, и дальше пойдут…

Хотя меня, наверное, не сразу прикончат. Интересно, холеный меня себе застолбил или потом остальным отдаст?.. Или сразу? Вон как смотрит сально – знает, что спешить ему некуда. И остальные ждут. Стервятники…

Но тут холеный вдруг отшатнулся, держа в руках сверток с расписками.

– Это еще что за грамоты? – нахальная улыбка сошла с его лица, – Родриго, глянь.

Щербатый бородач, который откликнулся на имя Родриго, повертел в руках сверток, полистал расписки и выдал с видом знатока:

– Э! Да тут монастырские печати на всех! И цифрей много! Серьезный документ!

Неграмотные, поняла я. Главарь взял у него сверток и обернулся ко мне:

– Что здесь? – спросил он, тряхнув свертком у меня перед носом. Взгляд его стал напряженным.

– Именно то, что написано! – не удержалась я от издевки. Он нахмурился, но отвечать не стал.

Он обвел взглядом остальных. Грабители тоже замерли, ожидая решения главаря.

– Мы не лезем в дела святой нашей матери церкви, – произнес он для своих головорезов.

– Но мы взимаем законную дань с проезжающих! – упрямо ответил за всех Родриго.

– Да, но с тех, кто водит дела с церковью – в половинном размере! – повернувшись к нему, с нажимом проговорил главарь.

– Половину мы оставим, это как раз кони и слуга! – парировал щербатый тоже с нажимом.

– А остальное – наша законная добы… плата за проезд через баронство!

Бандиты хмуро переглянулись, придвигаясь ближе к Родриго. Видно плохо обстояли дела с субординацией в банде. Борзеют на глазах, назревает бунт, как поняла я. Как бы не попасть под раздачу. И хорошо бы удалось слинять под шумок, если начнут выяснять, кто круче…

Но нет, не начали. Холеный не полез на рожон. Он отдал мне «грамоты» и кивнул на разбросанные вещи.

– Можете собираться. Это вам сдача, на дорогу, – он достал из-за пазухи и кинул в пыль горсть медных монет.

– На первое время должно хватить, а там, если вы и правда ведете дела со святыми отцами, они вас не оставят без средств. Золото мы оставим себе. Монастырские должны понимать, тут барон в своем праве! – проговорил он, будто оправдываясь.

Главарь сел на лошадь и дал сигнал своим людям. Те нехотя последовали за ним.

Когда грабители скрылись за деревьями, я посмотрела на свой разбросанный багаж. Конюх стоял у того же дерева, как приклеенный. За все время грабежа он не проронил ни звука. Да, героизмом он не страдает, как я поняла.

Меня начало трясти. От страха или от гнева – непонятно. Мы были на волосок от гибели! У нас отняли целое состояние! Они рылись в моих вещах! И эта тварь… лапала меня!

– Что встал? Собирай все! – крикнула я нервно. Это все страх. Надо успокоиться, не хорошо срываться на беззащитном Марселе. Он-то в чем виноват? Он бы все равно ничего не смог сделать.

Надо сосредоточиться на позитивном. Мы остались живы, в конце концов! Да и деньги.. За голенищами сапог, куда наглец не успел добраться, оставалось еще по одному андриадору. Ну и, конечно, расписки обналичу – не все потеряно! На жилье, дорогу и безбедную жизнь в эти полгода хватит. Изначально я рассчитывала на сумму вдвое меньшую.

И еще надо будет побольше разузнать о местной религии. Раз уж печати монастыря способны остановить разбойников!

Было не столько жаль денег, сколько моей пошатнувшейся уверенности в себе. Безумно досадно, что далеко не все в этом мире стремятся мне угодить и не называют «милостью».

Марсель тоже учудил. Молчал-молчал, приходил в себя и вдруг упал на колени среди раскиданных вещей, и его как прорвало:

– Это не я! Клянусь вам! Я тут ни при чем! И в мыслях не было! Пожалуйста, поверьте! – заговорил он чуть не плача.

– Что? Где ты ни при чем? – не поняла я сначала.

А, так он имелось в виду, что не специально привел меня в лапы бандитов, и что он с ними не в доле! Ну, мне в голову такое не приходило.

Хотя мысль интересная… Свернули-то мы с большой дороги по его наущению… И тропинку выбрал он… И это подозрительное желание идти со мной во что бы то ни стало…

Да ну, бред какой!

– Тогда бы ты с ними ушел делить добычу, – сказала я. Он, вроде, успокоился.

Собрал вещи, включая мелочь, «любезно» брошенную главарем. Больше всего я боялась за аптечку, как бы не побились ампулы с антибиотиками. Но, кажется, все было в целости и на месте.

А, нет, один отрез шелка все-таки прикарманили, оборванцы проклятые!

– Ну, вот что, возвращаемся на дорогу! – решила я. – Только не по этой тропинке, а то опять на них нарвемся. Давай круг через лес, и во-он там выйдем.

Мы долго ехали по руслу ручья. Лошади брызгали холодной водой на полы плаща. Потом поднялись и пробирались по каким-то звериным тропам, где ветви в лицо. Вышли на заезженную проселочную дорогу и снова свернули в лес. Потом мне это надоело, и я стала опять искать эту дорожку, но ее все не было видно.

Мы доели хлеб и сыр. Корнеплоды пока не стали – оказалось их надо запекать в золе, как нашу картошку.

Допили воду и наполнили мех заново в шумном каменистом роднике. Снова долго брели по руслу, пока не начало темнеть.

После захода солнца стало холодно. Длинный плащ с капюшоном оказался очень кстати. А вот Марсель в своей единственной рубашке уже стучал зубами.

Мы спешились и шли пешком, чтоб лучше видеть тропинку. Когда ее стало совсем не видно, я поняла, что мой проводник заблудился. Парень совсем сник. Чтоб взбодрить его и себя я пошутила:

– Ну что теперь? К грабителям сходили, накормили их, теперь куда ведешь меня? В избушку лесной ведьмы или к кикиморам? Может, у тебя целый тур местным злодеям запланирован?..

– Чур-чур! Не поминайте к ночи! – вместо того, чтоб развеселить, мои слова произвели обратный эффект. Парень поднял руки над головой, сложил арку и заозирался во все стороны.

Да, совсем забыла, как действуют здесь суеверия… интересно, они имеют под собой какую-то почву? Вспомнились слова Миши, что «ведьмочки прикольные». А ну как встретим настоящую ведьму? Дыма без огня не бывает, значит, они есть, и они чем-то опасны, раз их так боятся?

Я больше опасалась чего-то реального, волков, например. С кабанами тоже не хотелось бы встретиться.

– Видно придется разводить костер и оставаться тут ночевать, – сказала я наконец. – Все равно до рассвета дороги не увидим, а в темноте бродить бесполезно. Надо насобирать веток, пока еще что-то видно.

Мне было не впервой спать под открытым небом у костра. Правда, тогда были спальники, и прочие удобства, а сейчас и плащу рада. Вон у моего слуги и того нет, ему точно надо согреться у огня.

Я выбрала место для костра, мы привязали коней, и Марсель начал ходить вокруг, собирать хворост. Редкие низкорослые деревья еще не покрылись листвой и легко пропускали свет с неба. Между ними бесшумно порхали мелкие ночные птички. Или это летучие мыши? Скоро стало светлее – взошла луна.

Безветрие и беззвучие, и этот лунный холодный свет, среди корявых теней деревьев создавали какую-то гипнотическую атмосферу, прямо как в фильмах про вампиров и оборотней. И разговоры про нечистую силу совсем некстати, но что делать – сама завела.

И Марсель куда-то скрылся, давно не видно его…

Когда он возник из-за пригорка и замахал руками, что-то бодро тараторя, я выдохнула с облегчением.

– Там дом! Ваша милость, вот за этими деревьями, большой дом, его только сверху видно! Это, должно быть, дом местного сеньора! Не фермерский, точно! Очень большой! Там мы сможем переночевать! – говоря это, он стал отвязывать коней.

– Погоди, ты так уверен, что хозяева любят гостей в такой час? – спросила я, следуя за ним на пригорок. Я бы не пустила к себе незнакомцев из леса, тем более ночью.

– Ну, любят или нет, не знаю, а отказать в ночлеге не смогут, тут так не принято. Если хозяину не по душе гости, он просто к ним не выходит, сказывается больным! Но место найдется! Нас же встречать будут слуги. Вам комнату обустроят, мне на кухне дадут поспать.

Если так, то, конечно, это выглядело лучше, чем ночевать в лесу.

Мы поднялись на возвышенность и увидели дом. Его силуэт рисовался черной громадой на фоне закатного неба.

– Похоже, что нет никого, – сказала я нерешительно. – Окна не горят…

Марсель уставился на меня в недоумении.

– То есть, света в окнах не видно, – поправилась я. Еще больше недоумения. Ах, ну конечно! Ставни на ночь наверняка закрыли. Да, даже если бы были открыты, свет свечей не настолько яркий, чтоб было видно отсюда.

Ладно, пойдем туда, надо же хотя бы попытаться.

Скоро мы вышли на широкую просеку, которая вела прямо к дому. Или лучше назвать его поместье? Каменный, в два этажа с башенкой, он был больше здания монастырского постоялого двора. Он тоже имел арочный фасад с навесами для лошадей, балюстраду наверху, широкие двери главного входа по центру. Мы привязали коней под навесом и подошли к дверям.

Рядом с дверью висела массивная колотушка, которая ударяла по металлическому основанию. Я бы не догадалась, что это такое и для чего. Но Марсель уверенно нашел ее в тени и застучал в гулкой тишине.

Никто не ответил.

– Лентяи, дрыхнут наверное! – отозвался он о своих предполагаемых коллегах.

– Может, есть вход где-то из кухни? – предположила я, – там быстрее услышат. Нам же местные слуги нужны?

– Ну нет! Моя госпожа не может заходить с черного хода, как какая-то торговка, – заявил этот умник, но уже не так уверенно.

Я огляделась и заметила, что двор тоже не выглядит жилым. На постоялом дворе было иначе: там местами валялась какая-то хозяйственная утварь: метлы, лопаты, раскрытые мешки с овсом. Там ржали кони, гоготали гуси в птичнике. А тут чисто и пустынно. Хотя нет, вон – жернов лежит на клумбе. Давно лежит – сквозь отверстие в центре первая весенняя трава проросла…

Марсель, будто понял, о чем я думаю, тоже заозирался и перестал стучать.

– Да и правда, пойдемте ка лучше… кто их знает… что это за место вообще…

Я напоследок толкнула дверь, и она, скрипнув, открылась.

За дверью оказался просторный зал. Он был пустой и темный. Узкие сводчатые окна без ставней пропускали лунный свет. Я прошла внутрь и огляделась. Напротив входа был огромный камин, рядом длинный стол и скамьи вдоль него, укрытые шкурами. Далее виднелась широкая каменная лестница на второй этаж, и под ней небольшая дверь в соседнее помещение. Со стен смотрели охотничьи трофеи – головы оленей, кабанов. Над камином висел щит с гербом: какой-то зверь на задних лапах.

– Есть тут кто? – громко спросила я. Тишина. Я подошла к камину. Рядом с ним были сложены дрова. В камине лежали тлеющие угли. Похоже, огонь разводили не далее, как сегодня днем.

На столе в лужах неопознанного напитка стояло несколько глиняных кружек. Пахло сивухой. Этот дом был обитаем.

– Ну что ты там топчешься? – позвала я Марселя, который не решался переступить порог.

– Ваша милость, что-то здесь нечисто, пойдем-то лучше отсюда! – заскулил он, заглядывая внутрь. Ну уж нет! Я устала как никогда и уже не могла отказать себе в отдыхе в тепле и под крышей.

– Ну, вот еще! Ты же говорил, что прогнать гостей нельзя! Вернутся хозяева, тогда и объяснимся с ними! Не зря же они дверь открытую оставили!

– Говорить-то говорил, но что-то мне не по себе… Не бывает, чтоб господский дом и такой пустой! Всегда кто-то есть! Хоть ключница, хоть старик-сторож…

– Спит давно, наверное… В любом случае, раз мы уже здесь, уходить и ночевать под открытым небом глупо! Заходи, заходи. Если что, ты не виноват, это госпожа велела! – заверила его я. – Разведи лучше огонь, там еще что-то теплится! И давай уже запечем твои корешки, а то есть хочется.

– Слушаюсь, – пробормотал он и прошел, с опаской озираясь по сторонам.

– И воды принеси. Где тут может быть колодец? – Я подумала, как хорошо бы попить чего-то горячего. Но ни чая, ни кофе в этом мире не пили. Хотя ароматные сборы трав и ягод были в чести.

– Во дворе должен быть… хотя, если тут живут, то вода должна быть на кухне, – он посмотрел в сторону дверцы под лестницей. Да, наверное, это кухня.

– Может, и травы там найдутся? – добавила я. Ну это же ничего, что я тут похозяйничаю? Весь день провела то в седле, то пешком, и нервы из-за бандитов еще… Решила, что оставлю потом хозяевам несколько монет за постой…

Марсель настрогал щепы с поленьев, раздул огонь, положил еще дров. Потом раздобыл где-то на камине свечной огарок пошел искать воду и травы для чая. Вернулся он из кухни с чугунком и каким-то колючим веником. В камине нашлась цепочка, и он повесил чугунок над огнем.

– Вот, можжевельник нашел, а больше нет ничего. Один лук висит, – привычно разговорился Марсель, пока вода закипала. – Ох, что это за кухня, рай для повара просто! Столько посуды, приспособлений пекарских, формочек кондитерских, пресс для кунжута есть! Мельничка для орехов! И эта, как ее… крутилка.... для взбивания яиц! У нашего шеф повара на постоялом дворе столько не было! Меня бы на эту кухню порезвиться пустили, я бы вам такие суфле и безе приготовил! И еще марципаны!

– О, да ты кулинар! – засмеялась я, – повезло мне с тобой!

Марсель польщено заулыбался.

– Вот хозяева вернутся, спросим разрешения и приготовишь нам всем сладкое – в благодарность за ночлег, – пообещала я.

– Да хозяин тут – упырь какой-то! Ему ничего этого не надо! – отмахнулся Марсель, – Одним мясом питается!

– Откуда такие выводы?

– А у него все это хозяйство пылью да паутиной поросло. Не готовят здесь ничего. Только пол в крови измазан, видно недавно тушу в погреб волокли… – сказал Марсель… и задумался.

– В крови?… – глупо переспросила я. Ну конечно, здесь это обычное дело… или все-таки нет? И все остальное пыльное и запущенное? Что-то мне не нравится это…

– А где погреб?

– Там же в кухне… люк … – сказал Марсель неуверенно.

– Пойдем посмотрим, что за туша.

Я взяла горящую головешку освещать путь, и мы пошли в кухню. На полу виднелись темные разводы, которые широкой полосой вели от середины кухни к большому наклонному люку, закрытому двумя створками. Взявшись за железные кольца, Марсель со скрипом распахнул тяжелые дубовые створки. Они гулко бухнули о стены.

Темнота из погреба дохнула холодом и сыростью. Я посветила головешкой, но бесполезно: увидела не дальше двух ступенек вниз.

– Умоляю, не заставляйте меня туда спускаться! – угадал Марсель мои намерения.

– Держи блюдце под свечку, чтоб не обжечься.

– Нет, пожалуйста!

– Я же сказала, если что, ты ни при чем, это хозяйка заставила!

– Ага, конечно! – сказал он, наступая на первую ступеньку. – Упырю такое объяснение в самый раз!

Погреб был длинный и узкий, а лестница пологая, пригодная для того, чтоб по ней выкатывали наверх бочки. Марсель уже порядком удалился в темноту, оттуда продолжая уныло жаловаться на вероятность встречи с упырями. Но так как с ним ушел и единственный источник света, я решила тоже спуститься.

Вдруг он с криком отскочил назад, прямо на меня, чуть не погасив свечу.

– Что там? – спрашиваю. Мне из-за него не было видно.

– Рука… – прошептал он.

Я забрала свечу и нагнулась. И правда, рука в окровавленном рукаве. А посветив чуть поближе, мы увидели и все тело. Мужчина лежал поперек лестницы вниз лицом. Это его, значит, волокли по кухне, а потом скатили в погреб. Вся одежда была в темных пятнах.

– Покойничек… – пробормотал Марсель, складывая руки аркой. – Вон сколько крови вытекло.

В этот момент покойник пошевелился и прохрипел:

– Помогите…

Глава 5

– Живой! – выдохнул Марсель.

– Надо ему помочь! Переверни его!

Это Марсель и без команды понял. Он перевернул раненого, тот застонал. Вся его грудь была в крови, рукой он закрывал плечо.

Он замёрз, был слаб, но ещё в сознании. Я поднесла свечу и осмотрела лицо.

Главарь.

Наш сегодняшний знакомый.

Любитель лапать девок, холеный с моими золотыми!

Он сверкнул глазами из-под растрепанных волос и со стоном зажмурился.

Ага! Тоже узнал меня.

Мы взвалили его кое-как на спину Марселю и втащили вдвоём вверх по лестнице, через кухню в холл, к огню. Там я бросила на пол одну из шкур со скамьи, и Марсель сгрузил ношу на неё.

Длинный, широкоплечий, бледный и с синюшными губами, он лежал, тяжело дыша, и смотрел на меня обречённо. А я думала, что теперь с ним делать.

Чугунок с водой как раз нагрелся.

– Марсель, тащи нож, ткань, полотенца – всё, что найдёшь в этой кухне! Он мне нужен живым. Хотя бы, чтоб вернуть мое золото! А там, может, и до виселицы дотянет! – сказала я мстительно.

Бандит ничего не ответил. Он смотрел в сторону и дышал с трудом.

– Ну что за половую тряпку принёс? Этим раны перевязывать? – рыкнула я на Марселя, когда он появился с ножом и какой-то дерюгой в руках. – А нож давай сюда! И придержи его, чтоб не вырывался.

Тот охотно навалился на вторую руку и прижал её к шкуре.

Беспомощный, прижатый к полу бандит дёрнулся и тяжело задышал, увидев нож у своего горла.

Нет, дорогой, можешь не бояться, я не такая, как ты!

Я срезала с него рубаху, потом смочила лоскуты в чугунке и протёрла горячей водой его грудь и руки. Нашлась резаная рана в плече, она оказалась небольшая. Кровь уже остановилась, но потерял он её много. Не скоро еще встанет на ноги.

– Зашивать придётся, – сказала я. Достала из сумок аптечку, выложила на стол ее содержимое. Нашла набор с иголкой и хирургическими ниткам.

– Никогда не пробовала шить по живому. Но это не должно быть слишком сложно? Да и тренироваться надо на тех, кого не жалко! – рассуждала я вслух, доставая иглу из упаковки.

Грабитель хрипел и шевелил губами, стараясь что-то ответить.

– И что же это с тобой случилось? Неужто грабители? – продолжала я говорить с бандитом, продевая нитку в изогнутую иголку.

Он только посмотрел с безнадёжностью в глазах на меня, потом на стол с кружками.

Я взяла кружку зачерпнула теплой воды из чугунка и влила ему в рот. Он пил жадно, а напившись, откинулся на шкуру и задышал ровнее.

– А может, оставить его? – спросил с опаской Марсель. – Ваша милость, пойдёмте отсюда, а? Ещё дружки его нагрянут. Пусть сами с ним возятся.

– Не нагрянут, – сказала я. Ощупала и размотала пояс, за которым скрылись днём мои золотые. Ожидаемо, их там уже не было. – Это ведь они тебя так, да?

– Да, – прошипел сквозь зубы бандит.

– Картина ясная, – подытожила я, втыкая иголку в края раны и стягивая их. – Перепились и добычу не поделили. Там на дороге было очевидно, что они взбунтуются. Этот Родриго прямо-таки подбивал всех, ясно же. И как ты проглядел?

Бедняга стиснул зубы и зашипел то ли от боли, то ли от этих слов. Ничего, жить хочешь, придётся потерпеть мои подколки.

– А дом чей? – спросил Марсель.

– Мой, – прохрипел бандит.

– Это же герб барона Руанского! – удивился Марсель. Он ещё и знаток геральдики, отлично!

– Именем которого нас ограбили? – вспомнила я.

– Я на своей земле. Имею право, – собравшись с силами, выговорил бедняга.

– Так ты и есть барон? – удивилась я. Как-то я по-другому их представляла. А где же длинные плащи, шелка и ленты?

– Так, значит, вас ограбили собственные вассалы! – воскликнул мой слуга не то злорадно, не то осуждающе.

– Они не мои… просто… наёмники, – выдавил он переводя дыхание, после каждого прокола и стежка.

– А твои где? – допытывалась я, раз уж пациент заговорил. – Где вообще слуги, повара, охрана?

– Я их распустил… на заработки. Зимой ещё… Им надо кормить… свои семьи.

– Понятно, – вздохнул Марсель, вроде даже сочувственно. Мне же ничего не стало понятнее.

– Что это значит? – спросила я слугу.

– Невезучее место, этот Руан, – вполголоса сообщил он. – Засуха, неурожай который год подряд уже. Раньше-то, при старом бароне, лесом торговали, было еще более-менее. Сосны мачтовые. А как лес кончился, так все. Потому что песок один. Скоро здесь будет пустыня, крестьяне разбегаются…

– А бароны, значит, выходят на большую дорогу, – подытожила я.

– Ну, они и правда в таких случаях могут назначать плату за проезд через свои земли. Только обычно она вполне умеренная, чтоб поток торговцев не иссяк. А этот, – Марсель кивнул в сторону барона – знать, совсем отчаялся.

Надо же, он его почти оправдывал! Вот еще не хватало проникнуться сочувствием к этому негодяю! Нет уж, я решила продолжать считать нашего пациента обычным бандитом. Если б не монастырские расписки, еще неизвестно, чем бы это для меня закончилось.

Марсель обратился к барону:

– Распустили, значит, вот ведь, как не вовремя! И за лекарем послать некого.

– За лекарем…в Саграду надо. Местный костоправ… лечит только… кровопусканием, – горько усмехнулся барон, делая вдохи между стежками.

Наконец шить я закончила. Рана выглядела прилично. Забинтовала сухими остатками рубахи.

Сонливость накатила внезапно и бесповоротно. Если больше приключений не предвидится, надо располагаться на ночлег.

Вот только тащить нашего пациента наверх, где должны находиться жилые комнаты, не осталось сил. А там не натоплено и всё пылью покрыто, небось, раз с зимы убирать было некому. Не будет же барон сам подметать.

– Вот что, – сказала я Марселю. – Найди спальни и принеси сюда постельное, одеяла там, подушки – что найдешь. Будем спать здесь, у огня. Пленника одного оставлять нельзя.

– Да что он нам сделает, такой полудохлый, – удивился Марсель.

Коньки отбросит, ответила я мысленно. Почему его выживание сейчас имело значение, не могла бы объяснить. Моих денег у него больше нет, да и любых других, судя по всему, тоже. Так что возместить убытки не удастся. Но раз уж начала его спасать, надо оставаться последовательной и продолжить дело.

Марсель тем временем пошел наверх искать постельное и вернулся с ворохом перин и одеял – как дотащил только! Мне постелил три или четыре перины, взбив их предварительно. Себе тоже взял одну. И еще одну мы подтащили под пленника, а то застудится ночью на каменных плитах и мокрой медвежьей шкуре.

Пленник потратил остатки сил и был уже в полузабытьи.

Я закопалась в перины, не раздеваясь, и моментально уснула.

Утром раздался стук. Стучали не громко, но долго и настойчиво. Я с трудом разлепила глаза и силилась вспомнить где я. Первая мысль, что это соседи, которых залило, была отброшена, как только взгляд сфокусировался на пасти кабана надо мной на стене. Соседей снизу из бабушкиной хрущевки тут точно нет.

Я попыталась пошевелиться. Все тело заныло. Хоть убейте, не встану – решила я и провалилась в сон обратно.

“Стоп. Надо встать,” – вдруг пронеслось в голове. – “Это другой мир, долгий путь верхом, нападение, раненый… мы в чужом доме, и кто-то сюда ломится!” События прошедшего дня и ночи вдруг отчетливо всплыли в памяти.

Я выбралась из-под тяжелой перины и огляделась. Зал был освещен солнечным светом, который проходил сквозь витражные окна и цветными пятнами ложился на пол.

Рядом валялись разбросанные вещи: мешок с одеждой, выпотрошенная на стол аптечка. Раненый спал все так же на полу, одеяло не скрывало его тяжелое дыхание. Постель Марселя была пуста, а из кухни доносились голоса. Он с кем-то говорил.

Я пригладила растрепанные волосы, отряхнула перья с одежды и выглянула в кухню.

– …утку, куропаток… яиц пару дюжин. Нет, лучше штук пятьдесят, маслины… муки мешок, мед, орехи, пряности, – перечислял мой слуга какому-то старичку в зеленом балахоне и колпаке. Старичок слушал и кивал. Увидев в дверях меня, он стащил с головы колпак и поклонился. Марсель тоже обернулся.

– Ваша милость, уже проснулись! А я заказываю вам завтрак и обсуждаю меню на сегодня! – радостно сообщил он.

– А? Что? – спросонья язык не слушался.

– Это Фернандо, лесник местный, он барону каждое утро дичь приносит. Но раз сегодня гости…

– Радость-то какая, ваша милость! – заговорил лесник. – А мы уж не надеялись! Гостей у нас почитай со смерти их старшего брата не было! Думал, раз не ходят к нашему господину, так совсем дела плохи! Он ведь затворник у нас, сам ни где не бывает, ни с кем дружбу не водит. Скоро соседние бароны прознают про наше положение, так и начнут безобразничать на земле у нас. Как их образумишь? Дичь постреливать чужие начали, а это совсем плохой знак, скажу вам…

– Погодите… погоди, – прервала я поток его красноречия, собираясь с мыслями. – Мы не совсем гости…

– Моя госпожа говорит, что мы тут почти что свои! – перебил меня Марсель. – Поэтому присылать повара из деревни не надо, сами управимся. Нужны только те припасы, что я перечислил. А, и мешок овса для лошадей. И возок дров, а то те кончаются!

– Все будет, все будет! – радостно закивал старичок. – Что же это я болтаю здесь, а госпожа ждет завтрака! Сейчас побегу, распоряжусь, чтоб вам все доставили! Друзья нашего господина Каидо ни в чем не будут нуждаться!

Словоохотливый лесник, кланяясь, удалился. Я посмотрела на Марселя:

– И что это значит?

– Нам скоро все привезут! – невинно заявил этот плут. – А что мы не друзья с бароном, ему знать не обязательно!

Действительно, зачем доброму старику знать, что его обожаемый Каидо отослал всех, устроил здесь воровской притон и сам же пострадал от своих наемников.

– И поэтому ты решил ограбить бедных селян, потребовав столько еды, сколько нам не съесть? – продолжила я.

– Это все баронское! И вы заплатили ему гораздо больше, чем все это стоит! – нашелся Марсель.

Первой моей мыслью было собираться и уезжать, пока не приехали местные. Но, поразмыслив, я согласилась с Марселем. Этот негодяй взял с меня столько, что можно здесь год жить и еще останется. К тому же, не смотря на грабеж, мы спасли ему жизнь – его бы не нашли еще долго, а самому в таком состоянии из погреба не выбраться.

И сейчас он нуждается в медицинской помощи, которую кроме меня тут никто не обеспечит. Так что остаться здесь, передохнуть один денек вполне можно.

– Тогда переноси одеяла на место, пленника уложим в кровать, наши вещи тоже тащи в одну из комнат, – сказала я Марселю. Он пошел выполнять.

При виде меня барон попытался приподняться на локте здоровой руки.

– Это был лесник? – спросил он напряженно. – Что вы ему сказали?

– Что у тебя гости, и ты очень рад их видеть. Велел привезти угощение и не мешать, – заявила я.

Тот снова упал на спину и выдохнул:

– Благодарю.

Не хочет, чтоб вассалы застали его в таком беспомощном виде, догадалась я. Это мне на руку.

– Раз ты можешь двигаться, то показывай, где твоя комната, перетащим тебя туда.

Мы с Марселем вдвоем подхватили его под руки и помогли встать. Еле переставляя ноги, он поднялся с нашей помощью на второй этаж, дошел до кровати и рухнул на нее.

Я заняла соседнюю комнату, подождав, пока слуга вернет на место перины и расстелет постель.

Комнаты здесь были большие, стены без штукатурки, голая каменная кладка, как внизу. Немного уюта придавали потертые гобелены на стенах. Узкие стрельчатые окна без ставней, но зато застекленные разноцветными кусочками стекла, пропускали достаточно солнечного света.

Большая кровать под балдахином напротив камина, один круглый столик у окна и другой у кровати, два деревянных кресла, длинный кованый сундук – такая была обстановка комнаты. Ванны в баронском доме не оказалось. Из удобств – только ночной горшок под кроватью и кувшин с тазиком для умывания на туалетном столике. Пыльно, как я и думала, всюду капли и пятна воска. Но меня сейчас неряшливость мало заботила. Я разделась и снова растянулась на мягкой перине.

По ощущениям я проснулась в полдень. Солнце стояло высоко, пылинки танцевали в разноцветных лучах витражей. За окном щебетали птицы, а из кухни доносились вкусные запахи.

Я оделась в обновки, купленные на ярмарке у монастыря: белую тунику, кожаные штаны для верховой езды. Хорошо, что здесь не пользуются косметикой, одной проблемой меньше: не люблю красить заспанные глаза. Только причесалась, уложила волосы в “ракушку”, выпустив локоны по краям. Надо выглядеть прилично, на случай, если вдруг заглянут люди. Хоть лесник и говорил, что к барону никто не ходит, но вдруг.

Потом я зашла проверить пленника. Барон спал, так же, как мы его оставили, по диагонали кровати. Длинные волосы раскиданы по подушке, на лице щетина и фингал. Руки и грудь в грязно-кровавых разводах, это я в полумраке так кровь смывала. Под разводами я увидела еще синяки на ребрах. Хорошо его отделали. А нечего связываться с дурной компанией!