Читать книгу: «Живи, Егорушка…»

История первая

В сенные двери кто-то постучал. Хозяйка, опёршись на клюку, медленно вышла в сени и отворила.

– А, это ты, Кузьма! Проходи. Спит ещё…

– А что днём-то?

– Захворал. Какой день уже…

– Сильно прижало?

– Думала, кончится.

– Э-э, фельдшера бы…

Хозяин лежал, вмявшись головой в подушку, лицо его не двигалось. Кузьма немного струсил: вдруг помер. Хотел уже уйти, как хозяин перевёл с потолка глаза на него и спросил:

– Попрощаться пришёл? Только я решил немного повременить.

Не сказав ни слова, Кузьма подошёл к окну. С неба падали снежинки. С горки напротив катались мальчишки. У колонки судачили бабы.

– Что, зима там?

– Она самая, Егор.

– Зимой плохо… Могилу копать трудно. Земля мёрзлая.

Кузьма стал ходить по комнате, ему хотелось выскочить и бежать, чтобы не видеть посиневшего лица соседа, не слышать его скорбной речи. Но его что-то держало, не отпускало, и он подсел на край кровати. Задев случайно руку Егора, он вздрогнул, – она была мертвецки холодной.

– Коли бы летом… – продолжал Егор, – другое дело. Но там черёд. Трошка однорукий торопился по теплу уйти, однако же преставился в крещенские морозы.

Потом поманил жену; помахал рукой – иди, мол.

– Там в буфете «перцовка» стоит… Принеси-ка. И стаканчик не забудь. Гостя угостить хочу, а то, пожалуй, в другой раз не удастся.

Хозяйка принесла спиртное, стакан и закуску. Выстроила всё на стуле по ранжиру, как на параде, пододвинула стул к кровати и, уходя, произнесла:

– Поговори, Кузьма, поговори…

Кузьма откупорил бутылку, налил в стакан и выпил.

– Эх! Чертовски хороша! – похвалил он. – Прошибает насквозь, как деревенская баба.

По лицу хозяина скользнула тихая улыбка. Чудно ему: сосед-то его шутит. А они почти ровесники.

– Эх, жизнь-колесо! Всё катится и катится в одну сторону. Прёт без тормозов прямо в кювет, – донеслось из кухни. У хозяйки в голосе звучали печаль и боль. – Несётся жизнь, не остановить и не замедлить. Кого что ждёт, одному богу известно, – и загремела посудой.

– Однако мне кранты… – вздохнул Егор и облизнул пересохшие губы.

– Что? – негромко спросил Кузьма.

– Умру, говорю, скоро…

Кузьма налил и выпил.

– Не мели ерунду, Егор, – сказал он и, чувствуя фальшь сказанной им фразы, тут же придумал столь же обнадёживающее: – Я краем уха слышал, что земских докторов по сёлам отправили. Пока не видно. Наверно, в пути. По-видимому, город Земск от нас далёко находится. Как прибудут, так сразу к тебе пришлю.

– А ты, Кузьма, помнишь нашу фельдшерицу? – мягко улыбнулся Егор. – Или забыл?..

– Зойку, что ли? Ну конечно, помню. И бабой хорошей была, и фельдшером. Муженёк угробил: заходит в дом и бутылку на стол: «Давай, жена, за нас с тобой по пять капель». Однажды она пришла в магазин. У прилавка стояло полно баб. Увидев Зою, зашушукались: «Ая-яй!.. Лыка не вяжет! А ей всё мало!.. Несёт перегаром…» Она не стала с ними ссориться. Купила продукты и пошла. И всё бы ничего. Она ж упала, бедная, и расколола яйца, что несла в сетке, а дома муж ждёт – есть хочет, скандал будет… А бабы рты раскрыли. Зачем? Неужели исходила опасность от разбившихся яиц? Конечно, нет, дело-то пустяковое. Ну и разбила вдребезги; деньги-то Зойкины… Так нет! Они её за шиворот да на улицу. На весь район ославили своими языками. После этого случая Зоечка окончательно спилась. Бог сжалился над ней и к себе забрал. Хорошая была фельдшерица. Многим жизнь спасла. А они-то… Они… Будто духами пропитаны. От них, когда с фермы идут, такой аромат исходит, хоть лицо в противогаз суй. К мужьям своим под бочок завалятся и травят их въевшимся органическим удобрением. Лучше бы уж перегаром…